*** Наши дни ***
В дремотной провинции утро всегда начинается лениво, потягиваясь под теплым одеялом. Саша побывал во многих городках разбросанных по матушке России, и уже давно привык к тому, что почти в каждом их них есть две главные улицы. Одна для праздничных прогулок, имеет какую-нибудь старинную историю основания, и называется как-нибудь так: улица Ленина, улица Комсомольская, Карла Маркса. Каждый выходной или праздник горожане приезжают с разных концов города, чтобы с важностью пройтись по брусчатке, на людей поглазеть и себя показать. Все самые дорогие и модные магазинчики расположены именно тут, непременно кинотеатр, театр и ресторанчик. Заканчивается улица площадью, где проводятся все городские мероприятия от парадов до концертов. Другая главная улица обычно пересекает весь городок практически прямой линией и считается главной транспортной магистралью. Все что находится за фасадами двух этих главных улиц, имеет одно многоликое название – разруха.
Так что найти единственную типографию было не сложно. В пятиэтажном здании располагались двенадцать редакций разных газет, которые пользовались одинаковым спросом, поскольку врали практически об одном и том же уже давно известном горожанам. О том, что местные политики обещали много, но не давали ничего никому кроме себя. О том, что монополисты в строительстве богатели, и застраивали свою деревню, пытаясь придать ей облик города, а купить жилье становилось все труднее. О том, что на улицах машин полно, а проехать можно разве что на танке. О том, что градоначальник приказал органам правопорядка бороться с преступностью, и они изо всех сил борются, предоставляя неоспоримые цифры статистики, но кого-то все рано грабили, насиловали, убивали.
Впрочем, все как всегда. Все, как везде.
Журналиста звали Максимов Евгений Алексеевич. Двадцать два года. Учился в институте и подрабатывал в газете. Судя по его заметкам можно было смело предположить, что парень был фанатом «Секретных материалов» и всех вытекающих из этого правительственных, инопланетных заговорах и буйства нечисти. Излагал он красочно с доказательствами, дилетанту не подкопаться, поэтому тема исчезновений людей удалась ему на славу. Статью напечатали в крупном столичном издательстве, и не столь важно, что в «желтой» газете наряду с такими же творческими вдохновителями человечества.
Его час славы пробил! В этом он был полностью уверен. Теперь его ждали сенсации!
Знал бы Максимов, что однажды ранним утром в его дверь постучат дурные новости, наверняка бы не взялся подкупать должностных лиц и копаться в милицейских протоколах, в поисках истины, которая всегда остается где-то рядом…
Женя еще спал, когда в дверь энергично постучали. Уснул он всего несколько часов назад, поэтому просыпаться в такую рань не собирался. Пусть хоть сама Дана Скалли стучит.
В дверь продолжали стучать кулаком. Грубо и требовательно.
Женя дотянулся до будильника. 04:35.
- Спятили либо…
Он поднялся под грохот и поплелся к двери, в чем был – в трусах и одном полуспущенном носке. В такую рань нормальные люди по гостям не ходят, значит и в нормальном виде встречать их не обязательно.
Открыл, почесывая голый пупок.
- Какого черта…
На пороге стоял незнакомый высокий широкоплечий мужчина лет тридцати. Поднятый воротник кожаной куртки, низко надвинутый козырек бейсболки, пару дней не брит. Явно не комнату в институтской общаге перепутал. Спокойный как удав.
Такие обычно стоят мирно выслушивают тебя, а потом молча достают из-за пазухи пистолет с глушителем, делают один тихий выстрел между глаз, и так же безмолвно исчезают без следа.
Кто станет нанимать киллера ради его устранения? – заикнулся трезвеющий рассудок. А почему бы и не те самые уроды, которые похищают людей? Может это он сам их убивает, а теперь пришел заткнуть рот свидетелю!
Женя предусмотрительно чуть прикрыл дверь, чтобы этот пижон не ворвался внутрь. Мучительно тяжело принялся копаться в памяти, вспоминая, как он вел себя последние пять дней бесперебойного отмечания публикации его статьи. Вроде бы он ничего дурного не натворил, и его друзья тоже вроде не устраивали серьезных драк.
Может брат или дружок какой-то девчонке, с которой он трахнулся… тогда какой именно? Хотя никто вроде против не был…
- Максимов Евгений? – спросил тип.
- Нет. Он сегодня не ночевал здесь, - солгал Женя.
Мужчина достал газету, показал ему статью и фото автора. Фото явно не слишком удачное, но сходство все же проглядывалось.
- Максимов Евгений, – спокойно повторил он.
Киллер… - промелькнуло у Жени. – Вот и конец моей славы… хотя конец будет очень даже славный! Меня убьют… нет просто тяжело ранят из-за статьи и об этом напишут во всех газетах и журналах!
- Да, - согласился Женя в предвкушении славы. Будет больно, но ничего, зато как потом заговорят о нем! Покажут по центральному телевидению!
Киллер стрелять пока не собирался. Стоял и смотрел прямо в глаза.
- А вы кто? – спросил Женя.
- Журналист. Передачу «Невероятное, но факт» видел? Я собираю для нее репортажи. Твоя статья меня привлекла.
Женя не сразу сообразил, радоваться ли ему или огорчаться.
- Ну да, я так и поверил…
Женя захлопнул дверь. Вот урод!
Не успел он отойти как в щель между полом и дверью тип просунул удостоверение.
Саша терпеливо ждал, разглядывая свои кроссовки, и улыбаясь доносившимся возгласам. В Интернете Женя нашел сайт программы и сличил фамилию.
Парень открыл дверь уже одетым, с наспех приглаженными нечесаными волосами. Улыбнулся, нервно и наиграно.
- Так как вас зовут? – пролепетал Женя.
- Я не представлялся.
Зависла странная пауза. Женя задумался, приглашать ли его в комнату ли все же выйти поговорить в коридор.
Что-то в душе не доверяло этому типу и предостерегало о дурных переменах.
- Войти можно? Или мы так и будем говорить через порог?
Женя колебался.
Саша забрал из его рук удостоверение и пошел к выходу.
- Постойте, - глядя, как его слава уходит прямо от его порога, Женя сломался, - постойте, входите. Я просто… не ждал, что кто-то приедет…
Студенческая комната в общежитии была до боли знакомой. Завалы давно забытых учебников, стены заклеены рок кумирами и грудастыми красотками, всюду диски и распиханная по углам одежда.
Саша прошелся, осмотрелся, задавливая на корню ностальгические воспоминания. Выглянул из окна. Второй этаж. Попробовал открыть. Рама была старой и неоднократно закрашенной, шпингалеты и петли держали намертво. Это хорошо.
- Что происходит? – неожиданное поведение журналиста вызывало у Жени беспокойство.
- Душно.
- Нет. Оно не открывается. Куртку снимите.
Саша повернулся к парню. Он почти видел себя… почти десять лет назад. Он был таким же желторотым храбрецом считающим что весь мир у его ног и все девчонки сходят по нему с ума. Но потом он встретил Полину и понял, что мир, в сущности, песочница в которой каждый играет в свои игрушки.
- Откуда ты узнал про исчезновения людей? – спросил журналист.
Постепенно Женя стал приходить в себя. Опустился на кровать.
- Узнал.
- Ты видел что-то необычное? Или кто-то из твоих друзей пропал?
- Вы не журналист.
- Журналист.
Женя подозрительно взглянул на гостя. Он мог быть кем угодно, и фамилия вероятно не настоящая. Надо было внимательнее посмотреть удостоверение, наверняка липовое.
- Зачем вы пришли ко мне?
Рядом с ним на кровать шлепнулась газета со злополучной статьей.
- Я журналист и расследую давнюю историю про исчезновения людей. Ты написал об этом, я сверил по своим каналам. Действительно люди в этом городе бесследно исчезли. Известно пока о семи случаях, но если капнуть, то бездомных и одиноких, которых никто не спохватился, будет больше.
В глазах Жени был неподдельный ужас.
- Сколько?
- Много.
- Кто это делает? Кому надо похищать бездомным? Инопланетянам?
Саша не собирался отвечать на этот дурацкий вопрос.
- Ты видел что-либо?
- Нет. А вы видели их? Видели?
- Кто-то из твоих пропал?
- Нет, - ответив, Женя тут же задумался, про всех ли друзей он может так сказать. С кем-то он виделся пару часов назад, с кем-то не говорил неделю или больше. А вдруг они не позвонили ему, потому что случилась беда? Ему стало совсем не хорошо.
- Тогда зачем влез?
Женя пожал плечами.
- Интересно.
- Ах, интересно.
- Они убьют меня? Ну… те… про кого я написал… что если они решат, что я знаю про них и убьют как свидетеля. Но я ведь толком и не знаю ничего… так написалось….
- Если хотели, убили бы, - вздохнув, ответил Саша.
Женя помолчал, обдумывая все услышанное, становилось все тревожнее.
- Вы знаете похитителей? Это заговор?
Саша молчал. Скажи хоть слово и мальчишка либо вытянет все до последнего, либо придумает сам бог весть чего.
- Если не хотите говорить, тогда зачем пришли? Предупредить, чтобы я не копался в этом или наоборот, чтобы предупредил остальных о беде? Что вообще вам надо?
- Просто познакомиться хотел. Ты один тут живешь?
- Пока да. Друг уехал к родне. Приедет через неделю.
- Как давно ты с ним говорил?
- Вчера… - Женя вскочил на ноги, не выдержав неопределенности - что происходит?
- Ничего того, о чем ты тут наплел, – Саша прямо на стене написал свой телефон, - звони если что. Я некоторое время буду в этом городе. В гостинице. Мне надо репортаж сделать.
- А вы не боитесь..?
Саша не ответил. Вероятно, его чувство страха уже давно деградировало в азарт охотника, выслеживающего свирепого хищника.
***
Толкнул дверь. Она легко открылась, демонстрируя скудный номер гостиницы.
Ее здесь не было.
Саша перешагнул порог и закрыл дверь. Потом сразу же проверил все окна, надежно ли закрыты. Задвинул шторы.
Но она в этом городе. Она где-то рядом. Она ближе, чем кажется.
***
Могильщикам пришлось хорошо заплатить, но капать они все равно отказались. Согласились только не распространяться о грозившей эпидемии, но и то лишь в том случае если трупы не будут осквернены, а тревога о заразе окажется напрасной. Бумаги на эксгумацию и согласия родственников они изучать не стали, заметили только, что с доктором в подобных ситуациях должен быть кто-нибудь из местных законников, а потом вручили инструмент и отошли в сторону. Тихо переговорили и, закурив, устроились наблюдать за доктором со скамьи с подветренной стороны, чтобы не нанюхаться вони. Не нравился им этот столичный эпидемиолог, утверждавший, что именно эти пять человек из прочего числа преставившихся на этой недели заразились какой-то опасной дрянью, и он должен взять образцы для исследования. Семен и Игнат были далеко не молодыми, не всегда трезвыми и не высшего образования, но даже им хватило мозгов понять, что паренек хоть и говорит по научному, обо всем до конца не рассказывает. Поэтому сами решили проследить, чтоб он не натворил чего гнусного.
Если хочешь, что сделать, делай это сам - слова гения! Повесив куртку на ограду, засучив рукава рубашки, Саша взялся за лопату.
Мужчина умер от инфаркта почти неделю назад, поэтому зрелище ожидалось скверное. Раздутое тело, вытекшие глаза, плесень и гниль.
Когда лопата ударилась о крышку гроба, Саша отложил ее на край, и руками сгреб оставшуюся землю. Взял монтировку и поддел гвоздь, тот с надрывным скрежетом вылез из дерева.
Могильщики не без интереса подошли ближе, и заглянули в раскопанную могилу. Парень как раз приподнял крышку. В нос ударили резкие трупные газы. Игнат успел, отвернуться и его стошнило. Семен, матерясь и зажимая рукавом нос, отпрянув в сторону. К мертвякам он за годы работы привык, но подобное зрелище еще долго будет стоять у него пред глазами, вызывая рвотные спазмы в животе.
Саша нагнулся над покойным. Он задержал дыхание, поэтому вонь не беспокоила, а вид разлагающегося трупа тоже не слишком отразился на его лице. Уже давно психика Саши мутировала, став неким непроницаемым панцирем сковавшим все эмоциональные человеческие слабости. От этого он не стал моральным уродом себе на забаву режущим в подвале зверушек и невинных детишек, просто он стал менее уязвим перед напором преувеличенных глупостей, от которых других… ну, например, тянет блевать.
Как и должно было быть, труп начал гнить. Вздутое обезображенное тело, отросшие волосы и ногти, растекшиеся глазные яблоки, покрывшиеся плесенью водянистые пятна и жуткая вонища.
Удостоверившись в том, что покойный все-таки покойный, Саша закрыл крышку и вылез из могилы. Просить помощи закопать было не у кого, обоих могильщиков здорово выворачивало наизнанку.
Закопав могилу и аккуратно прихлопнув лопатой свежий холмик, Саша оттер пот со лба и закурил.
- Венки сами поставите на место?
Семен кивнул.
- Не против, если я перейду к следующему?
Он опять кивнул. Его товарищ был еще не в состоянии адекватно реагировать.
- Присутствовать будете?
Могильщики отмахнулись от него как от демонического наваждения, едва ли не завопив «изыди сатана» и стараясь совладать с приступами рвоты, убрались прочь.
- Ну что ж как хотите, - он подобрал инструменты и пошел к следующей могиле.
Саше пришлось раскопать остальные четыре захоронения. Работенка не из легких, но ее тоже надо было сделать, чтобы знать все наверняка. Он вскрыл три гроба, удостоверился в наличии трупов, и закопал обратно. Поровнял холмики и поставил домиком венки. Никто особо не догадается, что покой усопших был потревожен. Могильщикам он доплатит еще немного – на лечение – и все останется в тайне.
Хорошо, что погода была пасмурной, и на кладбище не было ни одной живой души. Чужой человек, раскапывающий могилы не привлек к себе излишнего внимания.
Вскоре полил дождь, и земля стала тяжелой. Саша промок насквозь, продрог и сильно устал, но прерываться не стал. Счистил грязь с крышки пятого захоронения. Шестнадцатилетняя Оля Щеглова внезапно заболела анемией и через три дня скончалась. Перед смертью она часто впадала в бредовое состояние и бормотала про друга детства, который год назад уехал с друзьями на рыбалку и пропал. Ребята тогда хорошо напились и поэтому все решили, что Олег утонул. Хотя труп не выловили. Оля тяжело пережила потерю друга, но все же пережила и вернулась к нормальной жизни. У нее вновь появился парень, и тяжелые воспоминания остались за ширмой времени.
Перед тем как заболеть Оля рассказала матери, что во сне ей стал являться Олег. Он уговаривал пойти с ним, и никогда больше не разлучаться. Мама отвела дочь в церковь и заказала все необходимые в подобных ситуациях поминальные службы. Больше Оля ничего не говорила про Олега, на следующее же утро она проснулась больной, а к вечеру состояние сильно ухудшилось. Она пролежала в реанимации несколько дней и умерла, а врачи даже не смогли поставить точный диагноз.
Саша нисколько не удивился, что гвоздей в крышке гроба не было.
Ох уж эта чертова романтика о вечной любви!
Гроб был пуст.
Солнце закатывалось за горизонт ярко-рыжим зверем, оставляя город наедине с ночными страхами. Искренними, немного наивными детскими страхами о том, что кто-то прячется в шкафу или под кроватью, что кто-то есть в темноте, кто-то не хороший. Отчего все дети одинаково бояться темноты, взрослые забывают, потому что сами когда-то давно были детьми и сами боялись того, кто прячется в темноте. Взрослые считают, что надо бояться банкротства фирмы, безработицы, дефолта, инфляции, развода, измены, войны; у них так много страхов, с которыми они привыкли сражаться каждый свой взрослый день, что постепенно они просто забывают о том, что кто-то до сих подглядывает за ними из темноты. Иногда к взрослым возвращаются детские страхи, они, храбрясь и стыдясь внезапной слабости, открывают шкафы, заглядывают под кровать… но только днем, потому что ночью взрослые незаметно даже для себя прячут ноги под одеяло, чтобы живущие в темноте не схватили их за голую пятку.
**** из воспоминаний ****
Прошли еще две недели. В вечерних новостях каждый день стали появляться репортажи про исчезновения людей. Большинство из них, конечно, были преувеличенные и преждевременные. Кто-то заявлял о пропаже мужа, который был в это время у любовницы, или жена обещала заночевать у подруги, а подруга не в курсе, молодежь, которая не воспринимала все всерьез, продолжая ночи напролет зависать в клубах, не сообщая о себе чересчур мнительным родителям. Это хорошо, что те, о которых было заявлено, тут же обнаруживали себя, но на улицах перестали замечать бездомных. Детей больше не оставляли без присмотра взрослых, а к вечеру дворы и улицы заметно пустели. Никто не мог сказать о причинах этого неосознанного страха перед наступлением темноты. Никто не мог внятно объяснить происходящее.
Город постепенно поддавался массовой истерии.
Самыми популярными слухами в студенческой среде были истории про инопланетян, потом про сатанистов с их кровавыми жертвоприношениями. В простых серийных убийц уже никто не верил. Самые безбашенные активисты адреналина устраивали ночные оргии на лесных полянах с ящиками выпивки, сумасшедшей музыкой, танцами, множеством костров и развешанными на деревьях плакатами вроде: «добро пожаловать на землю» «братья по разуму приветствуем вас». Когда в лесу случайно встречались те, кто за инопланетян и те, кто за черную магию, то чаще всего массы объединялись и отдавались коллективному безумию. Так что парочки вроде ведьмы и парня в водолазном костюме изображающего пришельца не вызывали удивления.
Саше не спалось. Был уже двенадцатый час, он сидел на кухне, пил очередную кружку черного кофе, курил и думал… о Полине, которую видел в последний раз в доме Кирилла. Из головы все не выходила история про древнюю цивилизацию ее народа. Может, она просто подшутила над ним, может и вправду предки Полины были особенными. В сущности никто не возникал из воздуха, его появлению предшествовала целая цепь других жизней и генетических смешений. Саша по рассказам родителей знал только своих прабабушек и прадедушек, но ведь они тоже были чьими-то правнуками, а те в свою очередь тоже от кого-то родились. Постепенно генеалогическое древо его семейства настолько увлекло Сашу, что он утратил чувство времени и лишь проникся завистью к тем, кто издавна вел подсчет своих предков.
Он взглянул на сотовый, лежащий на столе. Они не обменивались номерами телефонов, но Саша ждал ее звонка. По-идиотски конечно, но он очень хотел увидеть Полину, поговорить с ней. Но наравне с этим желанием, был жуткий вязкий страх, скребущий душу длинными когтистыми пальцами. Какой-то нехороший страх, которому Саша никак не мог найти объяснения.
По коридору прошла Тамара, отвлекая Сашу стуком каблучков. Хотел позвать разделить с ним уныние, но передумал. Не к чему сейчас навешивать на Тамару дополнительные проблемы, ей с Наташей тяжело приходится. К тому же уныние для Саши было очень опасным состоянием, и в присутствии Тамары он бы не справился с собой.
Доносившаяся возня и ворчание встревожили его.
Тамара высыпала содержимое сумки прямо на пол и трясущимися руками принялась разгребать. Ключей от комнаты не было.
- Что случилось? – подходя, спросил он.
Она вздрогнула, уставилась на него, бледная и нервная. Рядом валялся пакет с продуктами, из которого выкатились яблоки.
- Натка не открывает… - произнесла она, с ужасом покосившись на дверь.
- Может, ее нет.
- Она там.
- Значит, уже спит. Можешь переночевать у меня.
Саша подобрал яблоки, взял пакет. Тамара, постояв немного у двери, пошла за Сашей в его комнату.
- Она отослала меня в магазин за яблоками. Натка стала принимать антидепрессанты, сегодня ей было лучше. Только она совсем перестала говорить со мной. А вечером говорит, яблок хочу, я говорю ночь уже какие яблоки, а она замолчала, легла и отвернулась к стенке. Я пошла за яблоками. А что делать?
- Не стоит одной… могла бы меня попросить.
- Натка никогда такой раньше не была. Я боюсь, она чокнется.
Он открыл дверь, пропуская Тамару, но она остановилась.
- Я не могу спать на месте Ника…
- Ляжешь на моей кровати, а я на его.
Тамара вновь сделала попытку перешагнуть порог, но тут вспомнила то, что ранее напугало ее не настолько сильно как сейчас.
- Сегодня утром Натка сказала, что ей снился Ник… мертвый…
Саша понял, что спокойной ночь все равно уже не получится. Поставил пакет на стол.
- У тебя окно закрыто?
- Нет… Натка на ночь открывает. Говорит, задыхается от духоты. Она задыхается, а я разорилась на средствах против комаров. А что?..
- Я попробую залезть.
Саша открыл окно и выглянул на улицу. Небо было черным, затянутым низкими тучами. К утру будет гроза.
- Тут же высоко…
- Ничего. Ник много раз так лазил, значит не смертельно. Тут уступ шириной в кирпич.
Саша влез на подоконник, подмигнул, еще больше побледневшей Томке и вылез наружу. Ощущение было скверное. Ступни стояли лишь на половину, держался за окно, но надо будет сделать несколько шагов, прижимаясь к голой стене крепче, чем к любимой девушке. И к тому же гроза действительно скоро начнется, поскольку прямо в бок настырно упирался сырой холодный ветер.
- Саша… - всхлипнула Тамара.
- Все нормально, – вниз лететь пять этажей и аккурат на асфальт. Думать об этом нельзя, но думается назло. - Я отлично стою. Я пошел, не бойся.
Прилипнув к стене, Саша вспомнил фильмы про человека-паука и сделал первый шажок. Потом еще и еще, пока не оказался по середине между окон. Главное не смотреть вниз. Да, как тут вообще можно смотреть вниз, когда голова ушами хватается за стену.
Тамара, высунувшись из окна, следила за ним.
- Ты как?
- Нормально.
Он добрался до окна, толкнул, и рама не открылась.
- Она заперта.
- Не может быть. Она всегда открыта. Толкай сильнее.
Окно действительно было закрыто. Он прильнул к стеклу, всматриваясь внутрь. Наташа лежала на кровати.
- Она спит.
Его ноги от напряжения уже начинали покалывать иголочками, и если Саша не желал совершить полет на грешную землю, то самое время было возвращаться обратно.
- Там больше никого нет? – произнесла она чужим дрожащим голосом.
Саша опять присмотрелся. Комната была слишком маленькой, чтобы даже при уличном освещении кого-то не заметить.
- Никого там нет. Натка спит.
- Слава богу… - вздохнула Тамара, – возвращайся…
- Вот черт…
- Что?!.. что там…
Отвернувшись от окна, Саша со всей силы ударил кулаком по стеклу. Осколки со звоном посыпались вниз. На территории института забрехали сторожевые псы.
- Что там?! Саш!!!
Он ничего не сказал, дотянувшись до шпингалета, открыл окно и влез внутрь. Сразу же включил свет. Наташа лежала на боку поверх одеяла потемневшего от крови… с перерезанными на руке венами.
В больнице пахло лекарствами и смертью. Было далеко за полночь. Саша и Тамара сидели в пустом коридоре, казалось целую вечность. Он держал ее мелко дрожащие руки в своих ладонях, боясь выпустить их и потерять единственную связь с реальностью. Сашу затягивал кошмарный сон: два штыря нанизавшие Полину; кровь темными ручьями оплетает ноги, руки, штыри, землю, заливает все и подступает к его ногам; Наташа в лохматой желтой пижаме, похожая на спящего цыпленка; кровь, уже слабо струящаяся из разрезанного запястья, расползлась уродливым узором; кухонный нож на полу и этот запах крови, пропитавший Сашу насквозь. Он видел этот кошмар снова и снова, все хуже соображая о том, что уже давно проснулся.
Она уже перестала плакать и всхлипывать, Тамара смотрела в пустоту перед собой и чувствовала, как эта пустота заползает в ее душу.
Наконец-то к ним вышел доктор. Саша поднялся, а она не смогла, только крепче сжала его руку.
- Девушка потеряла много крови, состояние тяжелое, но она поправится. Езжайте домой, отдохните, – он указал на перебинтованную руку Саши. – Тебе дали обезболивающего?
- Да, почти не болит, – солгал он, медсестра замаялась, штопая его порезы. Но это действительно было пустяком по сравнению с тем, что Натка решила сегодня умереть.
Возвращаться в общежитие они не стали. Там и так все переполошись и не дадут покоя с расспросами. К тому же там было слишком тяжело… и много крови.
Саша вызвал такси и приехал к родителям вместе с Тамарой. Открывая дверь, отец ничего не спросил, да и спрашивать было не у кого. Вид обоих красноречиво говорил о неприятностях. Было три часа ночи, он вернулся к себе, успокоив встревоженную жену и убедив, не трогать сына до утра.
- А что за девушка? – не унималась Галина.
- Тамара, - проворчал он, ложась в кровать.
- Тамара? Томка что ль? Они опять вместе, да?
- Тебе какая разница?
- Что значит, какая разница?! Мой сын возвращается домой посреди ночи с девицей, из-за которой чуть калекой не остался, а тебе все равно?
- Наш сын, - поправил он, зевая, - наш сын уже взрослый. А Тома не девица, а очень даже ничего…
Тут он заткнулся, получив от жены сильный тычок в бок.
Тамара переоделась в его футболку и легла на кровать. Жилплощадь трехкомнатной квартиры не слишком располагала к роскоши, и все спальные места соответственно были давно распределены, так что Саша спокойно уступил Томе свою кровать, а сам готовил себе ночлег на кресле. Даже с учетом подставленного стульчика, все же было маловато для его роста, но гораздо лучше, чем идти на диван в комнату сестры и провести остаток ночи под пристрастным допросом с психологическим давлением и наглым шантажом.
С того момента, когда закончились романтические отношения Саши и Тамары, прошло достаточно времени и событий, чтобы все пережитое задвинулось в захламленные тайники души, поэтому ни Сашу, ни Тамару нисколько не стесняла ни комната, ни близость друг друга. Томка лишь заметила, что здесь почти ничего не изменилось. Даже фото, на котором они обнимаются по-прежнему стоит на компьютерном столе.
- Почему не убрал?
- Ну, я же любил тебя…
- У тебя ведь были другие девушки… их это не беспокоило?
- Другие девушки здесь не были.
Тома больше не стала ворошить прошлое. Именно она была инициатором их расставания. Влюбилась в Димку без памяти. Он вернулся из армии и решил доучиться, попал в их группу. Все девчонки были от него без ума. Накаченный, с татуировками, видавший взрослую жизнь и получивший шрам от огнестрельного ранения в «горячей точке». Одним словом Димка был настоящим героем, сразу положившим глаз на синеглазую красавицу из группы. Томка была польщена и одержима им. Быстренько порвав все отношения с Сашей, она всецело посвятила себя любви к Диме. Только потом она узнала, что Саша вовсе не запил с горя, а жестоко подрался с конкурентом и после больницы отлеживался у родителей. А Дима далеко не геройски отстаивал незнакомку от напавшего хулиганья, как всем рассказывал. Они банально отдубасили друг друга, и их растащили менты. Впрочем, ее отношения с Димой не продлились больше полугода, незаметно исчезло очарование героем, и Томка уже с трудом терпела все его выходки. Они разошлись со скандалом. Потом Дима связался с плохими ребятами и схлопотал срок за кражу и нанесение тяжких увечий. Но Саша был уже безвозвратно отдан другим девчонкам.
- Мне страшно – всхлипнула она.
Саша укрыл Тамару одеялом, лег рядом, обняв ее, и она крепко прижалась к нему.
- Не выключай свет.
- Не буду.
Они лежали молча, слушая, как в окно барабанит дождь.
- Ты чувствуешь это? – настороженно прошептала она.
- Что?
- Кто-то наблюдает за нами.
- В комнате никого нет кроме нас. О чем ты?
- Натка мне тоже говорила, что кто-то наблюдает за нами, но я не поверила, а сейчас вот кожей чую.
- Ты просто переволновалась. И Натка не в меру впечатлительная. Хочешь, я снотворного у матери возьму?
- Нет.
- Тогда закрывай глаза и спи. А то утро уже скоро.
Тамара закрыла глаза.
- Тебе страшно? – прошептала она.
- Я испугался за Наташу. Не думал, что она сломается.
- Ей было очень страшно. Она все время говорила об этом. Говорила, что из темноты за ней кто-то наблюдает. После заката она не выходила из комнаты, не выключала свет. А потом еще этот сон про Ника.
- Что за сон?
- Она была в каком-то старом склепе и смотрела на кости Ника, а он тоже стоял рядом с ней и смотрел на свои кости. Он сказал, что мы все в опасности, потому что они приехали в наш город. Он сказал, что его убили, как и других… они все там… в том склепе…
Томка всхлипнула и заплакала.
- Не надо слез, - Саша погладил ее по голове и чмокнул в лоб. – Успокойся.
- Мне страшно…
- Здесь тебя никто не тронет.
Тома уснула не сразу, потом отключился Саша. К рассвету гроза стала утихать. Дождь уже не так остервенело барабанил в окно, молнии все реже озаряли комнату.
Саша вздрогнул и очнулся ото сна. Гром отдалялся.
Кто-то наблюдал за ним. Всем своим существом он ощущал на себе чужой взгляд.
Он осторожно повернулся, чтобы не потревожить прижавшуюся к нему Тамару.
Комната пустая. Вспышка молнии расчертила небо. Вспыхнули кровавым отливом глаза.
Всего одно мгновение в отсвете молнии Саше показалось, что за окном он видел Полину.
И ему стало страшно…
На утро они навестили Наташу, там уже был Ежов.
- Ловлинский, я могу задать тебе несколько вопросов? – спросил он, когда Саша с Тамарой вышли из палаты.
Саша отошел с ним в сторону, чтобы не слышала Тамара и родственники Наташи.
- Наташа сказала, что кто-то следил за ней.
- Да, Тома мне сказала об этом. Они обе очень напуганы.
- Тамара у тебя ночевала?
- Да.
- Они говорили тебе что-то странное. Свои подозрения может, страхи… сны…
- Они напуганы до смерти. Одна не выдержав, пыталась покончить с собой, а вы про сны?..
- Я понимаю, как это звучит…
- А я не понимаю, чем вы занимаетесь, - грубо высказал Саша и вернулся к остальным.