Обычно я ягоды один собираю – никто не торопит, из стороны в сторону не шарахается. Нашел полянку ягодную и собирай себе потихоньку. Можно пособирать, а можно и посидеть, окрестностями полюбоваться, подумать, помечтать… С детства привык – дед показал ягодные и грибные места вокруг деревни, научил не блудить, и я бродил там один… Но однажды повел меня дед за морошкой, одного не пустил – болото. Пошли мы утром, по прохладе. Холмы с полями и перелесками сменились настоящим лесом, под ногами сначала робко стал проглядывать, а потом заполнил все вокруг мох. Почва стала влажной, а потом и вовсе под ногами стало хлюпать. Прошли мы уже километра три, когда случилось нам через реденький лесочек идти. Дед бодренько шагал впереди, иногда поглядывал на меня через плечо, хитро улыбаясь – не запыхался ли, но я держался молодцом. И, наконец, он остановился передохнуть.
- Молодец, внучек, хорошо топаешь! Я думал, ты раньше задохнешь, ан нет, шагаешь!
- Да ничего, нормально! – бодрился я, а сам тайком переводил дыхание и удивлялся: «Восьмой десяток деду, а чешет, как молодой!»
- Это хорошо! По лесу надо ходить – он здоровье дает!.. – похвалил дед.
И вдруг над нами, прямо над головами, захлопали крылья. Огромная птица пролетела, чуть не задев нас, и села на нижнюю ветвь дерева неподалеку.
- О! Глухарь! – встрепенулся дед. – Надь-то, молодой еще, не боится совсем… Эх, ружьишка-то с собой нету!..
Я глазел на птицу во все глаза – первый раз видел такую вживую. А глухарь смотрел на нас, с интересом наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Дед лихорадочно оглядывался вокруг.
- Дед, ты чего?..
- Сейчас вот палку найдем подходящую, поохотимся!
Наконец он нашел, что искал – метров четырех обломок ствола засохшей сосенки. Убрал с него лишнее – засохшие сучки, попробовал на вес, удовлетворенно кивнул и стал подбираться к глухарю. А тот уже потерял к нам всякий интерес и развернулся на ветке хвостом в нашу сторону.
- Дед! Дай я попробую! – шепотом попросил я.
- Промажешь! Ты ж не охотник, а я всю жизнь охочусь… - так же шепотом ответил он.
- Ну, дай! У меня лучше получится!
- Отстань! – шикнул дед и стал подкрадываться дальше.
Вот он подобрался под самую ветку, на которой примостился глухарь. До нее с земли было метра два с половиной – три, примерился, замахнулся, и с хеканьем ударил. И промазал! Может быть, палка немного повернулась в руках, может быть, подвел немного глазомер, но дед ударил по ветке рядом с птицей. Глухарь снялся с ветки и полетел.
- Мать-перемать-в-бога-душу!.. – выругался дед и припустил за ним с палкой наперевес.
А я подхватил наши котомки и побежал за ними. Глухарь отлетел метров на пятьдесят и снова уселся на ветку, непонимающе крутя головой в разные стороны. Теперь уже чуть выше – метрах в четырех. Дед снова стал примериваться, как бы половчее его ударить, а я снова попросил:
- Деда, дай я теперь попробую…
Но им уже овладел охотничий азарт, глаза горели – вот он, глухарь, добыча знатная! И палка в руках! На этот раз он промахнулся совсем чуть-чуть, даже немного задел птицу. Но… Глухарь заполошно забил крыльями и улетел. Оставил нам только несколько перьев из хвоста. Дед плюнул в сердцах, бросил палку на землю и проворчал:
- Пошли за морошкой!..
Дома все смеялись долго и взахлеб – вот так охотнички! И дед посмеивался:
- Ну так… Стар да мал поохотиться решили!
Такая вот вышла у меня первая в жизни глухариная охота!