После окончания университета выпускников «распределяли» на работу по различным предприятиям. Некоторые имели заранее подготовленные места. На самом деле было такое место и у меня, но сложная ситуация в моей семье вызвала неодолимое желание уехать из Питера. Я отказался от своего места и стал просить распределение в другой город. На распределение вызывали по «баллам», у кого выше средняя оценка, тот шел раньше. К тому времени, как вызвали меня, мое место уплыло (сам отказался), а другие, интересовавшие меня организации, не хотели меня. То ли у них заранее уже была договоренность с кем-то другим, то ли срабатывал пресловутый «пятый пункт». Комиссия по распределению предложила мне побеседовать с представителями, которые находятся в коридоре перед аудиторией, где шло распределение. Эти организации не подали во время заявки и потому могли претендовать только на не распределенных выпускников.
Расстроенный хожу по коридору. Подходит человек, выясняет мою специализацию, средний балл, говорит, что я его устраиваю, подводит к человеку с портфелем и записной книжкой. Вопросы повторяются, только человек с портфелем интересуется моими паспортными данными. Получив эту информацию, он просит подождать, поскольку ему надо уточнить условия труда и зарплату. Потенциальные работодатели отходят к телефону что-то, бурно выясняя по дороге. Через некоторое время подходит ко мне первый из них и смущенно сообщает, что место, оказывается, уже занято.
Это повторялось несколько раз. Мотивы отказа были самые разные. Отказывали потому, что у нас не было курса астрономии, что у них много командировок, а я человек семейный (формального развода еще не было), что я не понравился начальнику отдела кадров, просто без объяснений. От этой наглости я озверел и, когда ко мне подошел невысокий, лет 30, человек в сером костюме с предложением поговорить, я достаточно резко посоветовал ему вначале поговорить с начальством из отдела кадров. Фомин, как я потом узнал, была фамилия этого человека, жутко покраснел и спросил, на каком основании я так с ним разговариваю. Я объяснил, что все мои переговоры шли благополучно до тех пор, пока не подключались люди из отдела кадров. Тогда, Фомин заявил, что кадры он берет на себя, и после нескольких вопросов сказал, что я ему подхожу. Он пошел к кадровику и действительно вернулся ко мне минут через пять, белый как мел, и сказал, что мы можем идти на распределение.
Так я попал в свой первый почтовый ящик (п/я). Потом оказалось, что Фомин был начальник технического обеспечения ЭВМ, и брал он меня не к себе. В отдел программирования, куда он меня брал, нужны были люди, а я - один из немногих уже имевших опыт работы программистом. Когда мы познакомились поближе, он рассказал, какой бой пришлось ему выдержать с кадровиком.
В эту организацию нас распределилось пятеро, причем я оказался единственным мужчиной. Когда мы вели переговоры с Фоминым, нам обещали оклады в 115 рублей, но в первую получку мы получили по 88 рублей. Сагитировав девчат, вместе с ними отправился в кадры. Начальник отдела кадров стал нам объяснять что-то про штатное расписание, про отсутствие денег. На это мы сказали, что подаем ему заявления на увольнение в связи с невыполнением условий договора и, если через неделю наш вопрос не будет решен, мы перестанем ходить на работу. Кадровик очень шумел, предупреждал, что он запомнит этот демарш, но через два дня нас вызвали в бухгалтерию и доплатили, правда, не до 115 рублей, а до 110.
Потом именно этот кадровик отпустил меня из этого п/я, до окончания срока кабальных трех лет. Конечно не «за красивые глазки», а за то, что я вытянул его дочь по математике так, что она смогла поступить на экономический факультет.