(Упоение болью)
Она бежала впереди меня, так всегда бывает, даже зло берет, вечно не могу догнать ее. Вот и сейчас - зной, духота, все спешу, тороплюсь по дорожной пыли и никак не могу настичь ее. А идти еще и идти. И так каждый раз, всегда она недосягаема... .
Всю ночь снилась пещера с летучими мышами. Они летали хаотично, а я стоял посреди пещеры и смотрел, смотрел. Я и проснулся с каким-то ощущением непонятным, будто кто сказал что, кто-то родной - родной... .
Она, как всегда, кралась по стенам узкого переулка, чуть сбоку от меня, темная и безмолвная. Я торопился - так много надо успеть. Было раннее апрельское утро, весна была в разгаре. Я еще не знал, что ее не стало, что остался один в этом мире. Тогда я этого не знал...
... Заскрежетал трамвай. Я держался за поручень и неотрывно смотрел в окно, за которым мелькал город. Здесь я не был очень давно, наверное, лет двадцать, порой, кажется, что вообще это было в другой жизни. А все Миша - поехали да поехали, будто не в полстраны расстояние. Я и сам ему все уши прожужжал об этой поездке. Мише что, он всю дорогу в вагоне - ресторане, я на вторые сутки сказал ему:
- Не пойду!
Он что-то ворчал, но недолго, и снова не приходил до закрытия. И с проводницей меня норовил познакомить. Ну и что из того, что тоже одинокая. А женщина симпатичная, такие мне нравились когда-то, чуть выше среднего роста, и грудь красивая, правда, глаза усталые, да и как иначе, - побегай весь день по вагону. Она и смотрела на меня, как-то уж пристально. А все Миша, выдал, видно, обо мне все, что знает за тридцать лет. А сейчас, мол, совсем беда - один остался. А разве я один? У меня сын, наш сын, он уже взрослый, своя семья, живут недалеко, не один я... . Да и Миша со мной. Да, Миша... . Мы еще со школьных лет знакомы. Как-то сразу подружились, хоть интересы были разные. Я любил теннис, футбол, шахматы, увлекался поэзией (это уже позже), а Миша любил тяжелую атлетику, от бокса был без ума, и меня все хотел научить. Купил перчатки, заставил надеть, показал, как руки держать.
- Челюсть, ты, главное, челюсть прикрой правым кулаком! - я и прикрыл, а он как врезал, я и полетел, и прямо на диван, удачно, мягко, правда, встать уже ни как не мог, в голове гудело и в глазах пелена какая-то. Со мной было так раз, тогда мой брат Валерка с сеновала свалился вместе с вилами, прямо на голову мне, я также все никак не мог сообразить, где я и что со мной происходит. Вот и Миша подошел ко мне, уже без перчаток, говорит:
- Ерунда это, Алексей, сотрясение небольшое, нокдаун, - он так и сказал. «Нокдаун - слово-то, какое!» - подумал я.
- Чего сотрясение-то? - спросил я.
- Мозга, чего еще, - буркнул Миша.
Вел он себя спокойно. «Для него не в первой, значит, и в панику не стоит бросаться», -подумал я.
- Подумаешь сотрясение! - продолжал Миша. - Некоторых с ринга уносят.
Видел я этот бокс! «Мордобой» - как говорила моя бабушка. Бабушка... . Сколько уж лет нет ее, а я помню. Я все помню. Бабушка всегда говорила:
- Будь честным, Алеша... .
Сказки бабушка все рассказывала такие, где было много зверей, домашних животных, ну, и людей тоже, добро всегда побеждало, и честные всегда были счастливы, не то, что в жизни. Бабушка много прожила, многое пережила, многому нас научила. Давно нет бабушки, а я как сейчас слышу ее голос:
- Будь честным, Алеша, люби людей, - людей всегда надо любить.
Мы с Мишей вышли на остановке «Липовая аллея». Город разросся за два десятилетия, появились современные дома, проспекты широкие. А здесь, на «Липовой аллее», время остановило свой бег, - так мне показалось. Не изменилось ничего. Те же старинные дома с остроконечными, черепичными крышами. Все те же узкие, уютные, чистые переулочки. Все так же, как и двадцать лет назад. Я даже невольно посмотрел на лево - но ее не было..., ее уже никогда не будет... .
Миша шел с правой стороны и без умолку ворчал, ему, видите ли в тенек, пивка бы. «У кого что болит, тот о том и говорит», - какое тут пиво? Здесь вон какое чудо! Липовая аллея, а по бокам домики двухэтажные с остроконечными крышами, с ажурными железными оградками, и зелень, зелень кругом.
Вдруг свет померк у меня в глазах, стало невыносимо трудно дышать... и мелькнула тень... . «Опять эта тень», - подумал или прохрипел - не помню. Просто провалился куда-то в темноту. Но тень помню, - черную, зловещую... .
Болел я долго, пичкали уколами, чуть ли не месяц, но выкарабкался. Я уже второй раз выкарабкиваюсь, - третьего не будет.
- Третий раз уже все - в березняк, как говорил мой отец. В березняки у нас кладбище. Вечный покой, а оно так и есть, действительно - покой... .
Меня выписали из больницы, где я пролежал двадцать пять дней со вторым инфарктом. Через день мы с Мишей уезжали к себе домой. Вот и погостили, вот и отдохнули. Ладно хоть успел все же всех навестить, всех ее сестер и братьев, племянников и внуков. Недалеко друг от друга живут. Целый день разъезжали по селениям с шурином, но все же всех повидали.
На перроне прощались с тестем, ее отцом. Какие у него были глаза, какие глаза! Он был уже довольно стар, три войны, большая семья. Три года, как похоронил жену свою, и вот уже год, как не стало дочери, жены моей. Слеза бежала по его лицу, он все пытался улыбнуться на прощание. Улыбка не получалась. Какая-то вымученная получалась улыбка, он все твердил:
- Держись, Алешка, держись!
Поезд уже набирал ход, а он все стоял и смотрел, смотрел мне вслед. Какие у него были глаза... . Мы оба понимали, что уже никогда нам больше не встретиться на этой Земле. Ком подкатил к горлу. Стало невыносимо тяжело на сердце. Поезд уходил. Я смотрел в окно, где мелькал пригород, в котором когдаОто прошла моя юность. Три огромных моста через Неман, и мы уже мчались по Литве. Огромные просторы полей, хутора, перелески и сады, сады, сады. Всю жизнь меня влекло в эти края, но больше так и не суждено было мне здесь жить. И вдруг, на фоне этих пейзажей, убегающих в даль, мелькнула тень, зловещая, черная тень - моя тень... . Нет, страха во мне не было. Просто прошлое охватило меня, и я вспомнил все, все, что осталось там, где-то, и сегодня казалось мне, что это было и не со мной вовсе. Как будто было мной где-то прочитано или увидено где-то...
Мне было двадцать, когда мы повстречались. Она была юна, красива, желанна. Через полгода мы стали мужем и женой. Через два года у нас родился сын. Сколько мы пережили всего с его рождением, - это знаем только мы одни, уже знали... .
«Ей нельзя,- опасно, смертельно опасно рожать», - твердили мне в роддоме, где она лежала на сохранении, лежала три месяца, и я три раза в неделю приезжал за семьдесят километров с цветами, то с тюльпанами, то с пионами, больше с розами. В тот раз Судьба сжалилась над нами. У нас родился сын.
«Живут, душа в душу», - так говорили люди. А мы жили так, как нам подсказывало сердце, совесть, как мы считали нужным. Никогда ни кого не обидели, не оттолкнули, не прошли мимо. С годами мы стали походить друг на друга. А люди говорили:
«Как они живут, как любят друг друга!» А мы жили трудно и тяжело. Не гнались за роскошью, да у нас и не было такого стремления. Мы помогали людям, чем могли и как могли, и лишнего у нас не могло быть. Мы жили не только для себя. А люди говорили:
«Как они дружно живут!» Галя умела быть радостной, веселой в нашей такой сложной, трудной семейной жизни. Всегда своей улыбкой могла поднять настроение у людей на работе, не только в кругу родных.
Мы провожали сына в армию. В тот день она, моя Галя, перестала смеяться - навсегда. Она, как цветок, как-то сразу поникла, и все два года мне так и не удалось ничего сделать. Она не дождалась сына. Она умерла за месяц до окончания его службы. Я сделал все, что было в моих силах, но ее не стало. В тот день во мне умерло все. И ни сын, никто из родных полгода ничего не могли сделать со мной. Я не хотел жить. Время лечило и калечило меня, калечило и лечило. Я остался жить... .
Но сейчас меня стало разрывать два чувства. Бесконечное чувство боли, тоски, безысходности и желание, непреодолимое желание ощутить тепло, ласку, нежность женщины, - конечно же, Ее! Разум мой понимал, что этого не будет, сердце - нет! В то время я весь ушел в работу. Вы знаете, как жить в селе, в своем доме, сколько разных забот?! Но в октябре у меня появилось много свободного времени, и я уже не смог бороться со своим раздвоенным чувством. Мне нужна была женщина, любимая, друг, мне так не хватало нежности, ласки, тепла. Я так долго замерзал, что даже физически ощутил, как мое сердце замерзло. И душа онемела от холода. О! Этот смертельный холод, к которому прикасался я...
... Я целовал ее холодные мертвые губы, лоб, щеки, руки... . А холод, смертельный холод, заползал мне в душу и леденил мне сердце (я это ощущал ясно), этот пронизывающий смертельный холод... .
... Сейчас чувства раздвоились - Смерть и Любовь. Я метался, как пойманный зверь и в конце концов понял - никто не способен в таких случаях решать за человека, как быть, только он сам. Я хотел вернуть все то, что невозможно вернуть. Хотел, хотя все понимал, хотел вернуть хоть подобие той жизни, где была любовь и понимание, где была спокойна душа. Хотел и боялся. Я боялся снова потерять и снова остаться один.
Так я прожил еще полгода. Я уже стал ощущать, что если моя жизнь будет так продолжаться: в одиночестве, страдании и метании, то дни мои сочтены. Нет, смерти я не боялся. Мне и тогда не хотелось жить. Но я понимал, чувствовал, как силы иссякают во мне. И вот тогда я встретил Ее... .
Ночью мне снился сон, такой приятный, яркий. Мне снился город: знакомый и не знакомый. Я шел проспектами, потоки машин текли в разных направлениях. Алые, синие, желтые, зеленые вывески сплошь тянулись на моем пути. Было утро, скорее всего, лето. Деревья стояли одетые зеленью, было тепло и сухо. Я знал - куда иду, я знал- кого ищу. И вдруг, на площади я увидел огромный фонтан. Струи холодной воды выбрасывались высоко в голубое небо. Брызги от него разлетались во все стороны, и когда я приблизился к фонтану, то даже во сне, у меня было ощущение, будто водяной пар окутал меня. А высоко над городом светило яркое солнце. И в тот момент, когда я взглянул на него, картина сна резко изменилась. Я увидел себя, входящим в старинный замок. Свод открытых ворот нависал надо мной. Только я прошел их, передо мной открылся чудесный вид: площадь, окруженная высокими башнями, и узкие улочки, манящие в глубь замка. И вдруг все исчезло. Я увидел лицо, которое закрывало собою все. Прекрасная незнакомка, я запомнил глаза, которые как бы смотрели в душу мне, у меня появилось ощущение, что женщина видит меня насквозь. Длинные пушистые волосы пытались закрыть лицо, но глаза, глаза - это были глаза моей мечты... .
Когда я проснулся, глаза незнакомки все еще стояли передо мной. На душе было так легко
и спокойно. Было чудесное утро. Был октябрь, осень, а день стоял по-летнему теплый и солнечный. На сердце была радость. Как долго не было такой радости в моей душе. Я уже и забывать стал, что бывает такое чудесное состояние.
Весь день оно не покидало меня. Я ждал, да именно ждал, чего-то прекрасного, радостного. День клонился к концу. Я устало шел окраиной села. Желтые листья шуршали в моих ногах. Озеро блестело в лучах заходящего солнца. Я шел и ни о чем не думал. В душе были радость и грусть.
- А я к Вам, - я очнулся, передо мной стояла Она - та, чье лицо я увидел ночью во сне... . О, я даже невольно зажмурил глаза, а когда открыл их - женщина не исчезла - все было наяву. Это была Она, незнакомка из сна, те же волосы, те же глаза, кажется, и голос был мне знаком. Я стоял, пораженный.
- Я знаю Вас, много слышала, мы виделись,... - она еще что-то говорила, а я стоял и молчал. Я не смел поверить в реальность происходящего.
Взгляд чудесных глаз проникал мне прямо в душу. Это она, моя мечта - но так не бывает, так не было еще никогда в моей жизни, не было такой удачи - воплощения моего желания. ... На фоне озера, в ярких лучах заката, по кромке берега мелькнула тень... .
- Когда мы встретимся, - глаза женщины излучали счастье, именно счастье!
- Да, - ответил я.
- Что да? Я спросила Вас, когда мы встретимся, - сказала женщина.
- Сегодня! - выпалил я, не задумываясь.
Она улыбнулась, в глазах ее заиграло заходящее солнце, волосы ветром разбросало по лицу:
- Хорошо, - сказала она, уходя.
Я стоял и все не верил, что это не сон... .
И вскоре мы встретились с ней. Я не понимал, что происходило со мной. Одно знал точно - я хотел этой встречи, я столько лет ждал ее. Столько долгих-долгих лет. Как юноша, с первых минут я вдруг отчетливо понял - это Она! Эта та, которую я ждал всю жизнь. Это Она - женщина, которую устал я искать на этой Земле. Мое второе «Я» пыталось меня отрезвить - «А не обманываешь ли ты себя, старик? Тебе не семнадцать лет. Как так сразу, с первых минут? Или ты и сегодня, прожив, более сорока лет, веришь в любовь с первого взгляда? Чушь! Не спеши».
А я говорил и говорил. Не знаю, откуда и слова-то взялись. Я никогда и ни с кем так не говорил в своей жизни. Но если прислушаться, речь моя была довольно своеобразна. Я старался, как бы построить невидимую, непреодолимую преграду между нами, уже с первых минут нашего знакомства. Увы! Я уже был не тот наивный мальчик. Я интуитивно чувствовал, что это Она, Она - моя мечта, стремление всей моей жизни, всей моей души, всего моего существа. От нее шел тот свет - теплый, нежный, ласковый, который сразу же согрел мне душу, сразу же, с первых секунд встречи - это была Она, моя Любовь!!! Но сорокалетний мужчина уже насторожился. Я не смел поверить. Это было невозможно. Почему именно мне такое счастье?!! Ведь это- Счастье! Такое только в книгах бывает, в жизни я не встречал, чтобы на склоне лет могла появиться в твоей жизни женщина, не просто женщина - сама Мечта, сама Любовь. Но это все происходило внутри меня. А говорил я совсем не о том. Говорил я совсем не то. Я говорил, что нам очень нелегко было бы соединить свои Судьбы - у меня нет даже и понятия, - как это должно происходить. Ударился в философию. И говорил, говорил, говорил. Когда она осторожно взглянула на часы, я с ужасом обнаружил, что болтаю уже пять часов без умолку. Представляю, что происходило с ней!
- Я Вас совсем замучил своей болтовней?!
- Что Вы, совсем наоборот, мне очень даже интересно!
Мы проговорили всю ночь напролет. Утром и ей, и мне надо было идти на работу. Мы прощались впервые. Для себя я сделал удивительное открытие ( я не знал, что мне еще много-много раз придется удивляться, я почему-то думал, что в этой жизни меня не так часто можно чем-то удивить, так вот, я был удивлен и поражен до глубины души), я и она уже понимали друг друга, уже не нужны были никакие вопросы о чувствах, о предстоящем, мы были, как две капли воды, похожи в своем восприятии всего происходящего с нами. Наши души оказались родными.
Позже я сказал:
- Наши половинки душ нашли друг друга, - конечно, это было сказано от всего сердца, хотя и прозвучало как-то высокопарно.
Итак, мы прощались впервые. Я уходил, и тень сразу же неотступно стала преследовать меня. Я эту тень уже ощущал физически. Было еще темно, ни Луны, ни солнца, а тень была. Она дышала мне в спину, она давила меня. Она отстала от меня, когда я входил в свой дом. Но когда я, перед тем, как уснуть хоть на пару часов, взглянул на окно, мне показалось, что я видел, как тень мелькнула, шарахнувшись от окна. Нет, мне не было страшно. Я тогда уже привык, что меня всюду преследует тень... .
Пять вечеров подряд мы встречались с Ней. На шестой - я был один, Она уехала на два дня. В этот вечер я понял, что в моей жизни появилась любимая, родной мне человек. Было и самому странно, что все происходит стремительно, но Она, действительно, уже сегодня, была мне родным человеком. Я уже был глубоко убежден, что знаю Ее всю жизнь. - «Откуда все это? - задавал я себе вопрос и в очередной раз убеждался, - Это моя Судьба!»
Но мы были людьми, каждый со своей больной душой. А все оказалось совсем - совсем не так, как мне думалось. Когда мы стали жить, а это был единственно правильный шаг к пониманию друг - друга, - нам потребовались все силы, все стремления наших душ, все терпение, такт, чтобы не расстаться. В конце концов, я влюбился до головокружения. Так и твердил целыми днями:
- Я люблю тебя!
Но она в ответ говорила мне, что любовь еще не пришла к ней.
- И тебе нужно время - не торопись.
А я уже ничего не понимал. Я не мог прожить те два дня, когда она вновь уезжала. Я ругал себя, проклинал, но совладать со своими чувствами не мог. Я понял, что уже просто не смогу жить без Нее.
... И тень появилась. Она пришла первый раз во сне, Тень... я толком ничего и не запомнил, только во мне звучали слова, я и голоса Тени не слышал - Тень молчала, а слова звучали во мне.
-Ты умрешь скоро, - звучали слова. - Не бойся я твоя Тень, - твердила она, - ты умрешь если не возьмешь себя в руки. Нельзя одновременно страдать до такой степени безумства, как ты, и в то же время с таким же безумством любить другую женщину. Если так будет продолжаться - ты умрешь, тебе, даже тебе этого не вынести! Запомни!
Я проснулся. Во мне еще звучали слова: «Запомни!», а я уже не хотел ни к чему прислушиваться. Шел десятый месяц моего последнего круга Ада. Я перестал спать ночами. В те недолгие минуты, когда сон сковывал меня, тут же начинался кошмар: я куда-то стремительно падал, и ужас охватывал все мое существо, и я просыпался, мокрый от страха.
Так продолжалось три недели. Меня мучили какие-то сомнения, ревность, я никак не мог смириться, когда на вопрос: « А ты любишь меня?», она отвечала:
- Нет! Пока еще не люблю.
Казалось бы, что мне еще надо от Нее, все уже есть. Но я ничего не мог поделать с собой. Я хотел услышать от Нее: - « Я люблю тебя». Я понимал, что это все ненормально, что я своим поведением могу разрушить происходящее между нами. Я так сильно верил в Нее, и чем
сильнее был уверен, тем скорее хотел услышать признания. ... И тогда мелькнула Тень - зловещая, таинственная... .
Моя интуиция не подвела меня и в этот раз. Я понял, что это предел, надо что-то менять. Между нами я стал уже ощущать стену отчужденности. И это был не тот случай, когда можно было уповать на Время. Нечеловеческих усилий потребовалось от меня, чтобы сохранить все то, что было между нами, много сил отдал я, чтобы пробить стену. Да и Она тоже. И опять я убедился, что глупо тороплю ЕЕ признания, если им суждено быть - они будут, а если нет - то нет, и только Время, одно Время властно здесь, ну а я могу только все испортить своей поспешностью, своей настойчивостью.
Я взял себя в руки, и всю боль свою, и всю Любовь свою, все свои раздвоенные чувства загнал вовнутрь. В самые глубинные уголки души моей. Пусть от этого еще тяжелее стало жить, но это было единственно правильное решение.
А во сне пришла Тень, что-то говорила, говорила, я не соглашался, спорил... .
Утром я проснулся с ощущением свободы. Все было легко. И сами собой рождались фразы в моей уставшей от горя и страдания голове. Я вдруг, с глубоким убеждением осознал, что Судьба моя, как рок надо мной. Жизнь дана мне, и распоряжаться ею не мне, - Судьба ведет меня. А я ищу повторения, а повторения не будет, если даже в лепешку расшибусь. Не властен я, вернуть ушедшее, ни людей, ни чувств, ничего ушедшего не вернуть, повторения не будет. Но не будет и подобия, не будет того, что составляло суть моего существования. И сам собой возникал вывод - надо очень, очень многое менять в себе, иначе - только Смерть. Надо было решаться. Я знал, что не смогу ничего изменить в себе, это я знал наверняка. А тогда оставалось одно - бездуховная безысходность... .
Но и поделать с собой я все равно ничего не смог бы.
... И тогда мелькнула Тень..., и пришло отчаяние... .
Я задавал себе вопросы и тут же сам отвечал на них, все было логично, правильно, разум соглашался, а сердце - нет, душу разрывало. Я говорил себе: - «Зачем ты занят самокопанием, проще просто жить!» - и тут же не соглашался сам с собой. Зачем нужно было все так осложнять, мучить себя и любимого человека? Разум понимал - сердце нет.
А жизнь продолжалась, отвлекая меня то работой, то своим извечным бытом. Но наступил день, когда я должен был сам себе сказать: - «Я сделал выбор»... .
Тень бежит сбоку слева, я привык уже к ней. Она молчит, и я уже ни о чем не спрашиваю ее. Она не исчезает никогда - эта Тень. Она всегда рядом... . Мне жаль этот Мир, в котором я был, мне жаль всех тех, кто был в моей жизни и тех, кого любил и к кому был безразличен. Сегодня со мной одна Тень. И я доволен, что никого из любимых мною людей я не беспокою сегодня... . Только Тень со мной одна:
- Ты живая? - спрашиваю в который уже раз, и в который раз молчание мне в ответ.
- Уйди, прошу тебя - уйди! - говорю я ей, - Сегодня я должен быть один, это тот миг, когда я буду один, я так решил!
Тень молча крадется слева сбоку по берегу бурлящей глубокой реки. Солнца нет, сплошные тучи закрывают небо, сильный ветер, на реке волны, а Тень не слышно и неотступно следует за мной. И мне становится ясно - она не покинет меня до конца... .
Тень кралась по пыльной дороге, что уходила в поля, встречные останавливались и в недоумении смотрели на эту Тень, она была одна, была Тень и больше никого, Так не должно быть... .
Да, так не должно быть... .
Декабрь 1996-январь 1997гг.