"Избранные статьи 366weirdmovies, переведенные на русский"
http://366weirdmoves.com
http://366weirdmovies.com/repulsion-1965/
3. Repulsion (1965)
3. ОТВРАЩЕНИЕ
Oct.08, 2008 in Weird Movies
By: 366weirdmovies
«Мне претит работать над этим с красивейшей из женщин». Эти слова приписываются оператору Джилу Тейлору [Gil Taylor], как сказанные им во время киносъемки Repulsion [“Отвращения”].
Режиссер: Роман Полански [Roman Polanski]
В главной роли Катрин Денев [Catherine Deneuve]
Сюжет: Вначале просто кажется, что маникюрша Кэрол (Catherine Deneuve) болезненно застенчива. По ходу фильма ее постоянно преследуют события ее предыдущей обыденной жизни, и мы постепенно понимаем, что проблемы с ее сознанием находятся гораздо глубже: у нее галлюцинации, и, говоря обыденным языком, она зависит от сестры (которая, между тем, хочет иметь собственную жизнь); она требует заботы, будучи отвергнутой людьми. Когда ее сестра уезжает на две недели на каникулы, и без того болезненное состояние Кэрол ухудшается, и мы попадаем в ее внутренний мир, становясь свидетелями параноидальных кошмаров, так сказать, из первых рук.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
• Это был первый фильм на английском языке режиссера Романа Полански [Roman Polanski] после значительного успеха его польского триллера Нож в воде [Nоz w wodzie] (1962). Относительно недавний успех фильма Хичкока [Hitchcock] Психопат [Psycho] (1960) несомненно помог коммерческому успеху фильма Полански, так как он смог сказать свое слово на ту же тему, а именно, об изменениях, которые происходят с женщиной. Но, несмотря на то, что в картине показаны безумие и убийство, фильм Полански не произвел такого впечатления, как это было с фильмом классика Хичкока; что касается Psycho, то было ясно, что зрителя привлекали, первым долгом, уже перечисленные ужасы, что будоражило их как катание на американских горках; фильм Repulsion был упорно напряженным, сдержанным и приводящим в смятение, – явная плата за вход в жанр arthouse.
• “Эфимерная” звезда Катрин Денев приходила в себя после ее первого основного успеха в беззаботном мюзикле Шербурские зонтики [Les Parapluies de Cherbourg] (1964) (ее любовником был злополучный режиссер Роже Вадим [Roger Vadim], и она еще переживала свой первый успех в кино). Играя роль опасной, бесполой, шизофренической женщины, которая не тянула ни на малейший диалог, немедленно после ее романтичной роли в мюзикле, Катрин Денев продемонстрировала незаурядный талант, и этот фильм сделал ее одной из величайших актрис конца 60-х и 70-х гг.
Незабываемый кадр: Есть масса незабываемых кадров, включая прическу и обычные крупные планы глаз Катрин Денев, но незабываемым кадром остается Кэрол, идущая по узкому коридору, а серые руки тянутся к ней, чтобы прикоснуться к ее девственному пеньюару. (Сцена эта – жуткая версия подобного кадра из классики сюрреалистических фильмов, Le Belle et La Bette[Красавица и зверь] (1946) Жана Кокто).
ЧТО ДЕЛАЕТ ФИЛЬМ СТРАННЫМ: Хотя в фильме есть несколько абсолютно неземных экспрессионистических кадров, Полански создает весьма напряженную и клаустрофобную атмосферу еще до появления ночных кошмаров, и достигает этого при помощи необычного угла съемки и умелого использования тишины, прерываемой всеохватывающим шумом окружающей среды. Когда Кэрол “плывет” по своей пустой, безмолвной квартире одна как приведение, обычные предметы приобретают неземные, нечеловеческие качества. Этот эффект создает впечатление, которое ни с чем невозможно сравнить.
КОММЕНТАРИИ: Полански начинает фильм с крупного плана зрачка женщины, начало, которое предполагает первый выстрел, сделанный в революции сюрреалистических фильмов. Далее лезвия “нарезают” весь сюжет, закрепляя эту связь. И, конечно же, известная сцена с руками, проступающими из стен, что неизбежно вызывает в памяти другой сюрреалистический образ из фильма Кокто – канделябры.
Но, несмотря на как бы прямые указания на его влияние, на самом деле Полански не сюрреалист, а символист. В Repulsion Полански мастерски сплетает образы, которые могут показаться неотчетливыми, но они никогда нелогичные или иррациональные антитезы, чего требует сюрреализм. После открывающего кадра с глазом, который сделал заявку на определенный статус фильма, следующий кадр – крупным планом лицо женщины с растрескивающейся косметической маской. Трещины постоянно возникают на протяжении всего фильма Repulsion и, несомненно, символизируют ослабевающий рассудок Кэрол. Перед тем Кэрол смотрит на трещины в стене и рассуждает про себя: “Мне надо бы заделать эту трещину”, много позже, трещина в ее спальне раскрывается и втягивает ее в особенно жуткий кошмар. Выбранные символы, как зрительные, так и звуковые, реверберируют на протяжении всего фильма таким образом, что создается подтекст, который, что очень важно, сам по себе более существенен для всего текста, чем сам минималистский сюжет. Кроме глаз, лезвий и трещин, мы улавливаем эхо от прорастания картофеля или от тушки зайца, вместе с тиканьем часов, капающей из крана воды, уличного оркестра, играющего на ложках (эпизодическая роль самого Полански), дверного и телефонного звонков (которые звучат абсолютно идентично), звуки церковного колокола и смех, идущий с монашеского двора. То, что первый кадр повествования должен быть трещиной, появляющейся на лице женщины, сообщает нам, что Полански поведает о разрушении личности женщины.
Образы и символы в фильме, - это не единственное, что делает Repulsion виртуозным фильмом. Критиками было справедливо отмечено использование Полански звука, как он искусно чередует тишину и окружающий шум с тщательно отобранными всплесками свингующего и диссонирующего джаза. Превосходные приемы черно-белого кинематографа не дают забыть кадры стареющих трех картофелин, которые подобны черно-белому варианту пейзажа Макса Эрнста [Max Ernst] (http://www.artchive.com/artchive/e/ernst/silence.jpg).
Кинематография обладает способностью превращать обыденное в странное и непонятное, визуальная метафора того, каким видит Кэрол окружающий мир.
Но единственный и наиболее важный элемент, который делает фильм успешным, это волшебно стылая игра Катрин Денев. Она присутствует на экране почти все время и практически ничего не произносит. Кстати, за исключением моментов, когда она повергнута в ужас, она часто абсолютно безэмоциональна, глядит, уставившись в пространство своего собственного вымышленного мира, ее лицо совершенно ничего не выражает, а его выражение непостижимо. И, тем не менее, глядя на нее невозможно поверить, что другая актриса смогла бы уловить невменяемость Кэрол и сыграть ее так, чтобы мы поверили. Должно быть, Денев имела опыт наблюдения шизофренического поведения в юности; она с совершенством улавливает и передает малейшие спазмы мышц лица, жевательные движения губ, жуткие почесывания (совершенно неосознанные и неженственные), шлепки по ее собственному лицу, как будто она пытается раздавить невидимых насекомых.
В том, что лицо классически прекрасное, несомненно, нет ничего страшного; было бы просто невыносимо отвратительным, если бы эту роль исполняла актриса с некрасивым лицом. Напряжение, которое создается прекрасной внешностью Денев и гротескным миром, скрывающимся за ее глазами, создает контраст, который и вызывает наш интерес.
В начале фильма мы наблюдаем Кэрол только со стороны. Нам не дается ни малейшего намека на то, почему она как бы отстранена. Мы просто изучаем ее как прекрасную диковинку. Мы видим, как ее сотрудники и ее предполагаемый ухажер общаются с ней: она кажется стеснительной, рассеянной, возможно, даже туповатой и непредсказуемой, но, одновременно, мистической и ранимой. Но когда ее сестра уезжает на каникулы, и Кэрол остается одна в шумной, неспокойной квартире, наше внимание переключается с Кэрол на ее внутренний мир, такой, каким она видит его. Первый намек на то, что мы попали в другой мир, вместе с ней: мы вдруг видим в зеркале фигуру мужчины, который, скорей всего, не мог быть там (и, когда она оборачивается, в действительности, его там нет). Вскоре мы попадаем в ее (реальные) мечты и кошмары. И тогда все становится ужасным по нарастающей, до такой степени, что мы уже с трудом отличаем, происходит ли все в действительности или в ее воображении. И вот мы идем вместе с ней по длинному темному коридору с хватающими руками.
В фильме много такого, за что можно было бы его покритиковать, но никто, думается, не будет возражать против того, что Repulsion честно зарабатывает свои «пять звездочек» рейтинга. Полански немного перебарщивает с композицией. Фильм не вызывает особого интереса на протяжении 40 мин. просмотра, пока сестра не уезжает на каникулы. Это оправдано с постановочной точки зрения, так как в начале фильма Полански вводит абсолютно невинные объекты – трещины на стене, кролик, текущий кран, по-идиотски обманутый вздыхатель – все они зловеще напомнят о себе, как только с Кэрол произойдет срыв. Но замедленность начальных сцен, к сожалению, не позволит многим по настоящему почувствовать фильм.
Еще один постоянно критикуемый момент: название фильма Repulsion однозначно неприятное. Оно создает напряжение, которое так и не снимается победой над злом. Норман Бейтс [Norman Bates] так и не побежден, Кэрол не удается освободиться от самой себя, зрители не получают своего вознаграждения за то, что их нервы были постоянно натянуты. Да, Repulsion не развлекательное кино. Но чего достигает фильм, так это того, что он дерзко уводит нас в мир сумасшествия и делает это лучше, чем какой-либо иной фильм. Катарсис в Repulsion был бы неискренним и притупил бы его воздействие. Если бы в фильме был хотя бы малейший прокол, фильм из незабываемой классики превратился бы в интересный, но мучительный эксперимент. Нам бы не хотелось, чтобы каждый фильм походил бы на Repulsion, но мы должны быть рады тому, что есть хотя бы один такой фильм.
И последнее критическое замечание принадлежит мне (366weirdmovies – автор этих строк. Прим. переводчика) и оно касается самой сущности фильма. Возражения мои затрагивают само название Repulsion (Отвращение – в русском переводе). Слишком много сделано для того, чтобы показать, что болезнь Кэрол связана ее страхом перед мужчиной, ее сексуальная подавленность и, возможно, ее изнасилование в детстве. Зрителей просто постоянно колотят по мозгам этой идеей, от сна Кэрол об изнасиловании до ее маниакальной чистки зубов каждый раз, когда ее ухажеру удается украсть у нее поцелуй. Она, похоже, бывает нормальной только при общении с сестрой или подругой-сотрудницей в отсутствии мужчин. Многие интерпретируют последний кадр, – камера выхватывает семейную фотографию и останавливается на лице и глазах Кэрол, юной девушки, и мы видим тот же безжизненный отрешенный взгляд и у молодой женщины – как бы намек на изнасилование в детстве, что привело Кэрол к отвращению, что, в свою очередь, стало наваждением и довело ее до сумасшествия. Теперешнее состояние отвращения Кэрол имеет свои корни в ее прошлом, и, похоже, предлагается как уступка тем, кто жаждет решения загадки ее сумасшествия, а также оправдание исследования темной стороны человеческой сексуальности Полански, которая всегда привлекала его (к великому сожалению, в реальной жизни так же, как и в искусстве).
Repulsion, между прочим, самое точное воссоздание шизофрении, когда-либо показанное в кино (фактически, до появления в 1993 г. Clean, Shaven [Чистый, бритый] ему не было конкуренции). Знали ли Полански и Денев название заболевания, которое они воссоздавали, не имеет значения. Жаль, что Полански выбрал психо-сексуальное решение несчастью Кэрол, потому что идея о том, что сексуальное расстройство было причиной любого психиатрического заболевания мужчины или женщины – от фригидности до нимфомании, от боязни высоты до шизофрении – эта идея в настоящее время дискредитирована как изжившая себя тенденция фрейдистской психологии. (Многие психиатры в настоящее время сомневаются, что есть связь между шизофренией и изнасилованием в детстве.) Секс является важнейшим фактором человеческого существования, но он не держит монополию на бессознательное по Фрейду, как полагали некоторые режиссеры в 1960-х.
Отвращение Кэрол, которое она испытывает по отношению к мужчинам, скорей интересно как симптом ее состояния, чем причина. Ее расстройство идет глубже, чем боязнь мужчин. Когда она практически баррикадирует свое жилище – все это происходит внутри ее искалеченного сознания – она не просто прячется от внешнего мира, где каждый встречный строитель – потенциальный насильник. Она прячется от человечества, от реальности, от самого существования. Шизофрения – дословно “расчленение (“растрескивание”???) сознания” – ужасна, потому что это патология, которая возникает спонтанно, странным образом без какого-либо четкого объяснения. Наше желание найти ее причину, понять и успокоить наши собственные страхи по поводу нашей вменяемости, является признаком нашей собственной ментальной болезни.
К счастью, нет надобности углубляться в психоаналитическую интерпретацию фильма, чтобы оценить его по достоинству. Полански оставил причину болезни Кэрол достаточно неясной, чтобы дать нам свободу игнорировать его фрейдистские оплошности. Можно принять конечное представление мечтательной души просто как свидетельство того, что Кэрол была всегда такой, что ей было предназначено случайным роком прожить жизнь короткую, полную муки. И, наконец, источник иррационального страха Кэрол не является существенным для воздействия, которое производит фильм. Это беспощадный документ, свидетельствующий о том, что происходит с ней, отгороженной от мира, в течение, казалось бы, бесконечных дней и ночей, полных кошмаров, который не дает нам покоя и пугает нас. Возможность того, что наш собственный разум может предать нас и утащить нас вниз, в ад, куда более страшная, чем любой вероятный психологический удар в “хоккейной маске”.