Он очнулся на залитой солнцем опушке. Буйствовала природа. Пели птицы, громко и весело. Зеленел луг, покрытый пёстрым ковром из цветов. Воздух пьянил.
« Как я попал сюда?», думал он, приподнимаясь и оглядываясь.
За лугом белел город. Огромный и шумный.
Он поднялся и, не спеша, пошёл по траве, на которой ещё блестела роса. Штанины брюк промокли сразу, и в памяти у него возникли слова. Где-то он уже слышал их, или читал?
« И не роса то на моих ногах, а слёзы...»
Он понимал: ему надо туда, в этот город, в эти улицы, пронизанные солнечным светом.
У зеркальной витрины небольшого магазина он остановился. В жёлтом отражении на него смотрел мужчина лет сорока, чуть больше среднего роста, одетый в цветную рубашку с большим откидным воротником, в брюки клёш и чёрные туфли. Мужчина был весь седой с изборождённым морщинами лицом. Он непроизвольно провёл рукой по щеке, мужчина в отражении тоже коснулся лица. В воздухе возникло напряжение. Что-то мешало ему продолжить путь.
Возле красивого резного крыльца магазина сидела пожилая женщина, осеняя себя крестным знамением, она не уставала повторять:
- Дайте, Пожайлуста, ради Христа, на хлеб...
Многие, отворачиваясь, спешили, побыстрее пройти мимо неё. Кто-то всё же останавливался, клал в костлявую, узловатую руку монетки.
Подъехавший на чёрной машине с непроницаемыми стёклами, неестественно румяный, пухлый парень, лет двадцати пяти, подал просящей зелёную бумажку. Женщина удивлённо подняла голову, и с недоумением посмотрела ему в след. Парень, не останавливаясь, скрылся за входной дверью.
- Господи! Спаси и сохрани! - вздохнула женщина.
Он подошёл к просящей, и положил в старческую руку рубль.
Она с удивлением взглянула на него. Глаза их встретились. Его, уставшие от боли, и её, выцветшие от слёз.
- Ты откуда? - спросила она.
- Я когда-то жил в этом городе, - вместо ответа произнёс он.
- Ты из больницы? - спросила осторожно женщина.
- Нет, - ответил он, думая о своём.
- Так никто уже не одевается.
- Как, так? - непонял он.
- Так, как одет ты. Сейчас мужчины ходят в спортивных костюмах. А клёш вообще не носят. Да и рубашка у тебя, вся в петухах, как у молодого.
Он ничего не ответил. Стоял и молча докуривал свой «Памир». Мальчишка, лет двенадцати, стал просить сигаретку. Он достал пачку, повертел её в руках и положил обратно. Мальчишка нагло смотрел ему в глаза. У большого пальца на правой руке шариковой ручкой была нарисована фашистская свастика.
- Где ты брал сигареты? - спросил парнишка. - У нас таких нет уже давно. Он, не отвечая, рассматривал ребёнка.
« Боже мой! - думал он. - Как мы ошибаемся, считая, что, научившись курить и сквернословить, взрослеем, мужаем...»
- Где твой отец? - спросил он.
- Не знаю, пьёт где-то...
- И ты тоже туда, - с грустью произнёс он.
Мальчишка сразу как-то сник и уныло побрёл по тротуару, теряясь в пёстрой толпе. Женщина с нескрываемым интересом разглядывала его.
- Ты говоришь: когда-то жил в этом городе, - начала она.
- Да, давно, - он смотрел в пустоту.
- У тебя есть знакомые здесь? — ей казалось, что он не слышит её.
- Никого, - сказал он после долгой паузы. - Никого. Да и не может быть. Я, ведь, недолго тут жил. Учился год, потом пришлось уехать.
- Почему?
- Не знаю, теперь я сам не знаю, почему..., - взгляд его опять застыл.
- А сейчас, где ты остановился, в гостинице? Хотя вряд ли. У тебя и деньги, и сигареты старые. Откуда ты? - она с болью смотрела на него. - Пойдём ко мне. Накормлю. Отдохнёшь.
Они долго шли дворами.
- Вечером здесь не пройти, - сказала женщина.
- Почему?! — он удивился.
- Потому, что ты многого не знаешь, - сказала она.
Скромная обстановка однокомнатной квартиры. Маленькая, узенькая кухня. Кругом порядок и чистота.
- Сейчас суп разогрею. Без мяса, правда. Сейчас мяса мне не купить. Дорого очень. На хлеб и то не хватает пенсии.
Он молчал. Он уже понял, что это не его Мир, не его Время.
-Какой сегодня год? - спросил вдруг он. Женщина внимательно посмотрела на него.
- Лето, июль. Девяносто восьмого года. Тысяча девяносто восьмого года... Она заметила, как он побледнел.
- Это Земля? — выдавил он неуверенно.
- Что, земля?
- Простите, Эта планета Земля? - повторил он.
- Да, - не задумываясь, ответила она. - Конечно, Земля! А ты? Ты... Ты
откуда?
- Оттуда, - ответил он, опустив глаза и склонив голову. - С семьдесят третьем нам сказали, что мы вернёмся через год. Неужели столько лет прошло?!! Я, как только вошёл в этот город, сразу понял, что что-то не так. Не мог поверить, что всё так могло измениться за год. Нам обещали, что через год мы вернёмся. Какая-то стройка под землёй. Платили за работу, кормили, всё хорошо. А мне там всегда казалось, что прошла целая вечность, а не год. Значит, я был прав...
Он замолчал. Женщина налила ему дымящегося супа, положила ломоть хлеба.
- Поешь. Потом всё тебе расскажу.
«Наверное, это сон, - думал он, обжигаясь, горячим супом. Такого не может быть. Улицы полные нищих. Богатые и бедные. И столько лет! Боже!!! Ну, как же это так! Сон. Это всё, сон. Вот сейчас поем, засну, а, проснувшись, всё станет на свои места. И семьдесят четвёртый год, и всё- всё...»
На следующий день он долго ходил по улицам города, не узнавая их. Не узнавая людей, не узнавая ничего. Всё было так, как ему рассказывала женщина, приютившая его. Это был другой мир. Другое Время.
Он шёл к центру города. День был безветренный и солнечный.
« Только бы не сбиться, - думал он, - только бы отыскать ту опушку леса, где я проснулся. Только бы успеть до захода...
март 1999г.