Решив все вопросы с главным инженером Карпинского машзавода, Горин вернулся в гостиницу, принял душ, подремал немного, поужинал в гостиничном ресторане и отправился на вокзал.
Он поднялся в вагон вечернего поезда, отправлявшегося из Карпинска в Свердловск, и вошел в свое купе. Миловидная женщина лет 30 готовилась ко сну. Она успела переодеться: халатик, стянутый в талии, подчеркивал все прелести ее фигуры. Чтобы не мешать ей, Горин вышел в коридор. В соседнем купе трое пожилых мужчин и одна женщина укладывали вещи и расстилали постели. Мужчинам было очень неудобно переодеваться при женщине, а сделать это по очереди они не сообразили. Один из них заглянул в купе Горина и предложил ему:
- Давайте поменяемся – нашу женщину сюда, к вам, а ... Горин не дал ему закончить, сделал вид, что не понял, резко перебил: - Как-то не принято меняться женщинами, - сказал он серьезно, - некрасиво.
Его попутчица, прислушивавшаяся к их разговору, весело захлопала в ладоши.
– Хороший ответ! – засмеялась она. Мужчина смущенно пытался объяснить, что он не это имел в виду, но было уже поздно.
За чаем, который принесла проводница, они познакомились, разговорились. Она – врач, работает в облздравотделе, ездила в Карпинск с какой-то проверкой. Муж ее – подполковник, служит в воинской части. Очень устает, домой приходит поздно, иногда выпивши. Люда говорила о муже без осуждения, скорее с сочувствием. Это понравилось Горину: его отталкивало от женщин, которые с первых минут знакомства объявляли, что терпеть не могут своих мужей.
Он рассказал немного о себе, о своей работе. И – никогда и ни с кем не делившийся своими семейными проблемами, ни с друзьями, ни даже с родными, - он вдруг рассказал Люде об измене жены. Рассказал очень кратко, просто констатировал факт. Внешне он был спокоен, только руки были напряженно сжаты, вздрагивали. Они долго сидели молча. Потом она сказала:
- Я понимаю, это очень тяжело, но, поверьте мне, Володя, у вас еще все наладится. В конце концов, каждый, и каждая (она сделала ударение на этом слове) имеет право на ошибку. Вернее, никто не застрахован от ошибки. Вы должны это понять и простить. А вы разве никогда не изменяли жене?
Горин печально улыбнулся: - Разные бывают ошибки! - и вышел в коридор покурить.
Через несколько минут он вернулся в купе. Люда уже лежала, укрывшись простыней. Она лежала на спине, глаза ее были закрыты, но веки слегка подрагивали, как у ребенка, который притворяется спящим. Обнаженная рука была откинута в сторону. Как приглашение...
Рука была очень красива: нежная белая кожа, тоненькие голубые жилки, длинные вздрагивающие пальцы. Обстановка располагала... Горин прикоснулся ладонью к ее руке у самого плеча и, глядя в лицо, готовый в любую секунду отпрянуть, едва касаясь, погладил. Люда улыбнулась, не открывая глаз. Когда их ладони встретились, он почувствовал легкое пожатие, ответил на него...
Колеса весело постукивали на стыках рельсов, сполохи света от пристанционных фонарей внезапно врывались в купе, бесстыдно освещая страстный танец двух молодых тел...
Проснулись они, когда поезд подходил к Свердловску.
Люда достала из сумочки ручку и записала в блокнот Горина номер своего служебного телефона. - Звони мне иногда, Володя, пожалуйста! Я одна в кабинете. Не забывай! И постарайся бывать здесь чаще. Или я тебе не понравилась?
Горин обнял Люду. – Нет, нет, уже нет времени! Сколько можно! Приезжай! А сейчас собери свой портфель и перейди в другой конец вагона: муж будет меня встречать и, если увидит нас вместе, сразу что-то заподозрит. Он у меня очень ревнивый. Хотя я ему никакого повода для этого не даю.
Люда взглянула на Горина и, уловив на его лице ироническую улыбку, серьезно сказала: - Не смешно! И, выдержав паузу, рассмеялась.
Горин вышел из вагона первым и стал в сторонке. Через несколько минут вышла Люда. Ее прямо со ступенек подхватил высокий красивый офицер, взял сумку и, нежно обняв, повел к выходу в город. Люда увидела Горина, улыбнулась и незаметно помахала ему рукой.