Береснева Л.Н., Плэчинтэ А.А.
Давным-давно жили на белом свете любящие друг друга Юми и Датэ. Со дня их веселой свадьбы уже минуло три года, да вот беда – в уютном их домике еще не звучал лепет новорожденного. Юми никогда не забывала просить бога счастья Дайкоку, чтобы смилостивился он над ними и, как гласит древнее японское поверье, ударил бы волшебной колотушкой трижды по земле, и исполнилось бы их самое заветное желание – иметь ребенка.
Но день пролетал за днем, месяц за месяцем – и не было утешения их горю. Как-то прознала Юми, что в глухой бамбуковой чаще живет добрая колдунья. Решила женщина разыскать ее – вдруг поможет в беде.
Три дня шла она через росистые луга, лесистые холмы, минуя топкие болота, – и вот, наконец, отыскала хижину, вросшую в землю, где и жила колдунья. Выслушала та молодую женщину и говорит:
– Знаю, как помочь твоему горю горькому. Известна ли тебе такая речка – Рибэцу?
– Конечно, я живу на ее берегу! – сказала Юми.
– Так вот. Раз в году в первый летний месяц на третьи лунные сутки с лучами солнца распускается дивной красы лотос в ее излучине. Но добыть цветок ой как трудно, хотя и растет он недалеко от берега, – неусыпно его охраняет злой водяной – Каппа. Кто только не пытался завладеть чудодейственным цветком, на какие хитрости люди не шли, – все впустую! Только упадет на лотос тень человека, пытающегося сорвать цветок, как из глубины реки выныривает Каппа и бросается на жертву, и мертвая хватка его губительна. А вот если сорвёшь лотос, принесёшь в свой дом, то вместе с ним и придет твое счастье.
В знак благодарности низко поклонилась Юми доброй колдунье и отправилась домой. Дома она все рассказала мужу. Датэ только недоверчиво покачал головой.
А вот Юми горячо поверила старой колдунье и стала думать, как бы ей добыть этот чудесный цветок.
***
Утром в первый летний месяц на третьи лунные сутки окутал густой туман пеленой плакучие ивы, расстелил белоснежные холсты на гладь Рибэцу и по окрестным душистым лугам.
Журавль не любил туманы: напоминали они ему тот страшный день, когда стая пробивалась сквозь снежную бурю, возвращаясь в родные края. Порывистый встречный ветер и мокрый снег, который налипал на крылья, погубили тогда полстаи. И он потерял в тот трагичный день свою единственную белокрылую подругу. Вот уж какую весну журавль один-одинешенек! Не раз ему хотелось, пролетая над тем печально памятным местом, сложить крылья, упасть в пучину волн океана. Но малодушие отступало перед мыслью: вожак должен привести свою стаю в родные края или на зимовку, несмотря ни на что. И тогда бесконечная даль неба оглашалась его печальным криком тоски. И вся стая подхватывала слова журавлиной песни верности.
Сегодняшний туман опять разбередил незаживающую сердечную рану журавля. За грустными думами он не заметил, как взошло солнце, рассеялся туман. Показались плакучие ивы, опустившие длинные зеленые косы в тихие, еще сонные воды реки. Соловей, разбуженный утренней зарей, засвистел, защелкал в ветвях ивы. «Ива склонилась и спит, и кажется мне, – подумал журавль, – что соловей на ветке – это ее душа». (Басё)
Величаво проплыл лебедь-плакун, бесшумно скользя по дымчатой глади реки. Заиграли на мелководье в тростниках шустрые мальки.
Большеглазая стрекоза, сверкая на солнце слюдяными крылышками, «ловит, ловит …. собственную тень» . (Басё )
И вдруг… о чудо! Журавль увидел, как недалеко от берега распустился редкой красоты лотос. Розовый цветок был весь усыпан каплями росы, сверкающими на солнце.
Сладкомедвяным ароматом заблагоухала излучина реки. Замер в восторге журавль перед такой красотой.
И вдруг чуткая птица вздрогнула от неожиданного всплеска воды. Журавль увидел, как молодая женщина осторожно подкрадывается к прекрасному лотосу. Вот уже ее рука коснулась цветка – и тут забурлила вода около лотоса, с шумом вынырнул водяной. Журавль никогда не видел такого страшного чудовища: тело его было покрыто чешуей, между пальцами – перепонки, голова похожа на обезьянью, глаза крокодильи налиты кровью. Еще мгновение – и Юми оказалась в лапах чудища.
Журавль понял, что только он может спасти эту несчастную женщину. Стремительно налетел он на водяного, отчаянно стал бить его крыльями, острым клювом. Выпустило чудовище Юми и набросилось на журавля. Превозмогая боль, изловчился журавль и клюнул Каппу в глаз. Взревел диким зверем Каппа – и пропал в глубине омута. Тут и цветок исчез.
Упал журавль со сломанным крылом на прибрежный песок – но женщина была спасена. Зачерпнув воды, она наклонилась над своим спасителем, омыла его раны. Было понятно, что птице нужна помощь. Бережно поддерживая журавля, Юми медленно повела его к своему дому.
Долго Юми и Датэ выхаживали раненого журавля, назвали его Тантё – красная головушка – и уговорили храбрую птицу не покидать их дом до весны. Так и зажили они вместе.
***
…..Незаметно подкралась осень. Сородичи журавля сбились в стаю, подлетев к дому Юми и Датэ, попрощались с бывшим вожаком. С грустью смотрел Тантё, как белые крылья исчезали в пестроте осенней листвы, – стая отправилась в дальний опасный путь на зимовку, а журавль думал:
О кленовые листья!
Крылья вы обжигаете
Пролетающим птицам. (Сико)
Зарядили нудные холодные дожди, потушили пожар кленовых листьев. Вечерами семья собиралась у очага. Прислушиваясь к разговору своих добрых хозяев, Тантё понял, что печалит их. Однажды, когда Датэ закончил плести корзину из красной ивовой лозы, он вдруг тоскливо затянул песню:
Осень вернулась вновь,
Но дитя не сидит на коленях моих…
Одинокий, гляжу на луну. (Оницура)
Побежала горючая слеза по щеке Юми, еще ниже склонилась она над работой.
– Как же им помочь? – подумал Тантё. Задумчиво склонив голову в красной шапочке, к удивлению хозяев заговорил:
– Тоской горю не поможешь! – Лучше вспомните-ка древнее поверье, чтобы исполнилось ваше сокровенное желание, нужно сделать тысячу бумажных журавликов, и оно обязательно сбудется!
Отложила Юми работу, села за низенький столик и умело смастерила первого журавлика, а потом и Датэ научила этому нехитрому делу.
С каждым днем росла и росла бумажная журавлиная стая, которая расположилась на циновке недалеко от двери. Несколько месяцев хозяева мастерили журавликов. Вот уже осталось сделать последнего, а бумаги на него не хватило. Опечалились Юми и Датэ. А за окном такая осенняя непогода разыгралась: уже несколько дней подряд хлещет дождь как из ведра – все дороги развезло. Журавль говорит хозяевам: «Уже поздно, ложитесь спать, а я что-нибудь придумаю».
И задумал крылатый волшебник возглавить эту белокрылую стаю, превратив бумажных журавликов в настоящих. Сквозь сон Юми услышала шум и шорох крыльев. Вдруг сильный ветер ворвался в дом, женщина соскочила с татами , побежала, чтобы закрыть распахнутую дверь, и с удивлением увидела, что циновка пуста и только на пороге осталось белое журавлиное перо. Она взяла перышко в руки, решив сохранить его на память о необыкновенном Тантё, который спас ее и этой ночью совершил чудо: превратил бумажных журавликов в настоящих. «Неужели он отправился сквозь осеннюю мглу для того, чтобы убедить нас, что древняя японская легенда жива? А вдруг, действительно, в нашем доме появится долгожданный милый ребенок!?» – спрашивала сама себя Юми.
Потянулись длинные вечера ожидания. Все чаще и чаще Датэ внимательно приглядывался к жене, она же что-то старательно шила из цветного шелка и аккуратно складывала в трансу – старинный сундучок. И однажды Юми, подняв счастливые глаза на мужа, сказала:
– Датэ, не пора ли тебе купить футон для нашего будущего малыша?
***
Вот и зацвела сакура в саду, застучали ее ветки в сёдзи . Пора открывать их – весна пришла. Солнышко ласково заглянуло в комнату, где Юми и Датэ нежно смотрели на улыбающегося черноглазого мальчика. И вдруг… о чудо! Взмахи белых крыльев – и в комнату влетел знакомый журавль. Юми и Датэ с благодарностью поклонились ему – этому белокрылому волшебнику, который принес в их дом счастье.
1. Классическая японская поэзия пер. со старояп. В.Марковой.– М.: АСТ:АСТ МОСКВА, 2006. – с. 225
2. Там же, с.260
3. Там же, с.441
4. Там же, с.431
5. Циновка – коврик, сплетенный из растительных волокон
6. Татами – плетеный настил, которым в Японии устилают полы домов
7. Футон – набивной матрац с ватным или пуховым одеялом, который ночью раскладывают на полу, а утром убирают
8. Сакура – японское название вишни
9. Сёдзи – стенные клетчатые рамы из легких деревянных планок, заменяющие в традиционном японском жилище окна