Образ самозванца

ОБРАЗ САМОЗВАНЦА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ
ПУШКИНА, ГОГОЛЯ И ДОСТОЕВСКОГО

В наши дни существует распространенное мнение о том, что  гении русской литературы, жившие при царизме, обязательно должны были одинаково относиться к монархии, а заодно и к церкви. Причем, в изложении советской школы, их отношение обязательно должно было быть отрицательным и к религии, и, особенно, к монархии.
Это не совсем так, во-первых, потому что они все жили в разное время, и как подобает всем гениям, выражали, в первую очередь, дух своего времени, те исторические задачи, что ставило перед Россией само время, и тут, согласитесь, у каждого времени должны быть свои исторические задачи и двух одинаковых быть просто не может.
Во-вторых, советская школа навязывала нам понимание Пушкина, Гоголя и Достоевского с позиции задач своего, советского времени, а именно отрицания церкви и монархии. Поэтому, с подачи советской идеологии, получилось такое грубое искажение и внутреннего мира самих русских писателей, и представление об их произведений в целом.

Для того чтобы приблизится к более объективному пониманию того времени, в котором жили и творили Пушкин, Гоголь и Достоевский, предлагаю обратиться за помощью к моей теории качественно и принципиально новой периодизации истории, которую я назвал «Структурированная история». Эта теория позволяет проследить, какие именно возникали исторические задачи в конкретный отрезок истории в отдельно взятой цивилизации (в данном случае, нас интересует цивилизация России).
Подробнее познакомиться с моей теорией, изложенной в I, II и III книге «Структурированная история» вы сможете, зайдя на мою страничку на сайте Проза.ру по ссылке: http://www.proza.ru/avtor/shakespen

Если кратко, применительно к России, то моя теория периодизации истории вполне может использоваться в качестве инструмента познания России, если представить ее историю в виде некоего Акта Творения, который совершается по строго определенным законам, этап за этапом в строго определенной последовательности, согласно Закону Акта Творения.
Весь Акт Творения состоит из 30-ти четко выраженных этапов – ступеней, отличающихся друг от друга и по своему характеру, и по своим задачам, которые они решают, и по своим возможностям. В первые 15 этапов происходит инволюционный процесс – процесс формирования материальной формы цивилизации. В последующие 15 этапов идет уже эволюционный процесс – процесс одухотворения ранее созданной материальной формы.

В двух словах, инволюционный процесс Акта Творения Российской цивилизации заключается в построении материального тела России. В первую очередь, это касается ее специфического менталитета, а уж на его основе формировался ее государственный аппарат, как форма управления государством, отличающаяся от форм управления других цивилизаций. И, наконец, за время инволюционного процесса происходит определение окончательных границ России.
От этапа к этапу, по мере материализации тела России материализовался и ее дух. Это выражалось в том, что материальные ценности постепенно начинали преобладать над духовными, происходило удаление от Бога и подмена Его земными, физическими эквивалентами.
 Уже на X ступени, проходившей с 1485 по 1557 гг. идея Царства Небесного была подменена идеей царства земного – появился первый русский царь, помазанник Божий, объединивший в себе эти два духовных понятия. Далее процесс материализации пошел в сторону абсолютизации царской власти за счет принижения роли церкви в жизни России. И закончился инволюционный процесс Акта Творения Российской цивилизации 2 марта 1917 г., полным отрицанием и царской власти и церковной.
Материальная форма Российской цивилизации была окончательно создана, и с этого момента, а именно со 2 марта 1917 г. начался эволюционный процесс – процесс одухотворения материальной формы Российской цивилизации. На XVI ступени – 1917-1989 гг. – это вылилось в объединение всей России единой материалистической идеологией, отрицавшей любое духовное начало в силу своей неспособности его воспринимать. На XVII ступени – 1989-2061 гг. – в жизни россиян снова появляется Русская Православная церковь, впрочем, как и церкви других конфессий. На XVIII ступени – 2061-2133 гг. появится новое духовное учение, которое по своему духовному наполнению будет на порядок превосходить ныне существующее догматическое учение РПЦ. Это учение и станет новой русской верой, которая станет тем самым духовным наполнителем для всей России. И т.д.

В данной статье нас будет интересовать, в основном, последние два этапа инволюционного процесса, которые я называю ступенями – XIV этап Акта Творения Российской цивилизации, происходивший с 1773 по 1845 г., и XV этап Акта Творения Российской цивилизации, проходивший с 1845 по 1917 г.

XIV ступень представляла собой самый расцвет абсолютизации царской власти. И этот процесс происходил вовсе не за счет стараний самих царей, как нас учили в советской школе, а за счет воли и желания всей России видеть своего царя в наисовершеннейшем виде.
В частности А.С. Пушкин в своем письме к Чаадаеву сказал о монархии: «Должен быть один человек, стоящий выше всего, выше даже закона», здесь он подразумевал земной закон. Собственно, именно поэтому Пушкин не примкнул к декабристам, поскольку сам всегда выступал исключительно за абсолютную, а не за конституционную монархию, неограниченную власть царя управляемого лишь Законом Божьим.
Декабристы, которые так же мечтали о совершенном правители на Руси, которые так же выступали за монархию, но, поддавшись западным идеям, вынашивали идеи конституционной монархии, возможно, даже, так же в глазах Пушкина, выглядели самозванцами. Они не смогли утвердить конституционную монархию, по той простой причине, что это не входило в исторические задачи самой XIV ступени, а напротив, противоречили, и это отлично понимал, или чувствовал Александр Сергеевич.
Так же и отношение к Богу на XIV ступени еще не было отрицательным, но отношение к церкви было уже весьма поверхностным. Это хорошо видно из письма Пушкина к Чаадаеву:

«Вы говорите, что источник, откуда мы черпали христианство, был нечист, что Византия была достойна презрения и презираема и т. п. Ах, мой друг, разве сам Иисус Христос не родился евреем и разве Иерусалим не был притчею во языцех? Евангелие от этого разве менее изумительно? У греков мы взяли евангелие и предания, но не дух ребяческой мелочности и словопрений. Нравы Византии никогда не были нравами Киева. Наше духовенство, до Феофана, было достойно уважения, оно никогда не пятнало себя низостями папизма и, конечно, никогда не вызвало бы реформации в тот момент, когда человечество больше всего нуждалось в единстве. Согласен, что нынешнее наше духовенство отстало. Хотите знать причину? Оно носит бороду, вот и все. Оно не принадлежит к хорошему обществу.»

Здесь, как видим, Пушкин, уже не признает Иисуса Сыном Божьем, а видит в нем обыкновенного еврея, но, в то же время, он не отрицает духовную силу евангелия. Также и за русским духовенством он признает духовную силу, но лишь насмехается над его внешним видом, не соответствующему моде того времени. Мол, все это мы уже прошли, и можно от этого отказаться, но и прямо не отказывается.
В одном этом отрывке Пушкин, по сути, смог показать характер того времени, в котором жил.
Приведу еще один отрывок из произведения А.С. Пушкина «Заметки по русской истории XVIII века», написанный в южной ссылке в Кишиневе в августе 1822 г.

«Екатерина явно гнала духовенство, жертвуя тем своему неограниченному властолюбию и угождая духу времени. Но лишив его независимого состояния и ограничив монастырские доходы, она нанесла сильный удар просвещению народному. Семинарии пришли в совершенный упадок. Многие деревни нуждаются в священниках. Бедность и невежество этих людей, необходимых в государстве, их унижает, и отнимает у них самую возможность заниматься важною своею должностию. От сего происходит в нашем народе презрение к попам и равнодушие к отечественной религии; ибо напрасно почитают русских суеверными: может быть нигде более, как между нашим простым народом, не слышно насмешек на счет всего церковного. Жаль! ибо греческое вероисповедание, отдельное от всех проччих, дает нам особенный национальный характер.
В России влияние духовенства столь же было благотворно, сколько пагубно в землях римско-католических. Там оно, признавая главою своею папу, составляло особое общество, независимое от гражданских законов, и вечно полагало суеверные преграды просвещению. У нас, напротив того, завися, как и все прочие состояния, от единой власти, но огражденное святыней религии, оно всегда было посредником между народом и государем как между человеком и божеством. Мы обязаны монахам нашей Историею, следственно и просвещением”.

Из этого отрывка хорошо видно, что Пушкин недолюбливает Екатерину и готов был обвинить ее во всех несовершенствах России, и опять же, по той простой причине, что он не видел в ней абсолютного русского монарха. И в этом не последнюю, а главную роль играет ее немецкая кровь. Ведь в этом отрывке он ни словом не обмолвился о Петре I, первым начавшим уничижать церковь, лишив ее Патриарха.

Так же и мысль о том, что на Екатерине прервался род Романовых, могла появиться только на XIV ступени, поскольку на ней особенно сильно проявляется дух вольнодумства. Утверждение этой шутки, со временем, обернувшейся в неоспоримую истину, тоже, если разобраться, беспочвенно. 
Смена мировоззрения, а вместе с ним и смена династий, всегда происходит на XI ступени Акта Творения. Для России – это период с 1557 по 1629 год. В этот период династию Рюриковичей сменила династия Романовы, а Московскую митрополию сменил Московский Патриархат. В задачи же XIV ступени подобная смена лидеров никак не входит.
Существует такая байка времен Екатерины II. Как-то на каком-то приеме зашел разговор Екатерины о ее любовниках (сейчас не помню с кем, кажется с каким-то послом), где пожилая царица охотно рассказывала о своих утехах юности. После чего молодой Павел, стоявший рядом, ее спросил: Матушка, я тогда чей сын?» На что она ответила, мол, не волнуйся, Павлуша, ты Романов.
Вольнодумство XIV ступени породили сомнения по поводу принадлежности Павла к роду Романовых, и даже родилась красивая легенда о том, что якобы бесплодного императора однажды на супружеском ложе подменил граф Салтыков, будучи проездом куда-то и, что этому потворствовала сама императрица Елизавета. Очевидно имя Елизаветы было приплетено для того, чтобы придать вес и правдоподобность этой сплетне.
Существует мнение, что Екатерина сама распространяла подобные сплетни, поскольку боялась, что произойдет дворцовый переворот, в котором ее – немку уберут, а на царство посадят Павла Романова – истинного наследника русского престола.
Тем не менее, Петр III не был так уж бесплоден, каким его пытались представить особенно в советский период, как яркого представителя деградирующей монархии. О его способности к зачатию свидетельствуют две неудавшиеся беременности Екатерины. Сам же молодой император вовсе не сторонился женщин, как если бы у него действительно могли быть физиологические проблемы с деторождением, и у него были свои фаворитки, что вполне было нормально для его возраста. Возможно, именно это обстоятельство могло стать причиной «бесплодия» Екатерины – она просто, как и любая отвергнутая женщина, ревновала своего мужа. Но при всем при этом, не стоит забывать, что в данном случае речь идет не о простой супружеской паре, а об императорской чете и о наследнике императорского престола России. Поэтому до рождения Павла Екатерина просто вынуждена была сносить все те женские обиды и унижения, что доставлял ей любвеобильный супруг и даже не помышлять о супружеской измене, иначе ей самой было бы, не сносить головы, и она, будучи женщиной не глупой, это прекрасно понимала.
Собственно, именно холодные отношения между Екатериной II и Петром III породили слухи на XIV ступени о том, что император Павел – не самый популярный царь на Руси, не принадлежит к роду Романовых по крови. На XV ступени такой слух получил свое развитие, поскольку он был очень удобен для исторических задач этой ступени. А уж на XVI ступени, в советский период – эта банальная сплетня обрела форму непреложного закона. В наше развращенное время всем вообще кажется, что так было всегда и во все времена, и не стоит удивляться такому «нормальному» взаимоотношению между супругами – мол, нельзя родить от мужа, воспользуемся услугами соседа.
Тем не менее, в XVIII в. на Руси люди очень серьезно относились к вопросом своего наследства и своих наследников. И тут следует вспомнить, как в простых деревнях среди зажиточных крестьян, или в купеческой среде в то время родители оберегали своих сосватанных дочек от подобного баловства до замужества. А после замужества родители мужа и сам муж строго блюли молодую, и на их стороне были и закон, и мораль, и религия. А тут речь шла о престоле России, о династии Романовых. Тем более Елизавета – дщерь Петрова – ну, никак не могла дать на это свое согласие немке.
Впрочем, все эти вопросы легко можно разрешить, лишь взглянув на портрет Павла, в котором очевидно сходство с его отцом Петром III, а также проглядываются фамильные черты рода Романовых. Если и это не убеждает, то на это сегодня может ответить та же астрология, ну, или анализ ДНК.

В наше время уже во всю муссируется то положение, что Пушкин, Гоголь и Достоевский, «в один голос утверждали», что династия Романовых, исчезла благодаря Екатерине Второй. Ибо она переспала с Салтыковым, с согласия Елизаветы.
Что касается Пушкина, то он вряд ли мог доверять этим сплетням, поскольку сам верил, что всякая власть от Бога, а Бог самозванства допустить никак не может. Поэтому всех самозванцев в своих произведениях – «Борис Годунов», «Капитанская дочка», или в сказках «О Золотом петушке», «О царе Салтане», «Руслан и Людмила», да и других  Пушкин изначально рисует фигурами трагическими или смехотворными, но обязательно обреченными, несмотря на все их достоинства.
В частности, в сказке "О царе Салтане" Пушкин как раз обыгрывает бытовавшую сплетню о якобы незаконном происхождении Павла I, сделав ее ключевым моментом всей интриги своей сказки, выведя в качестве сплетниц отрицательных героев: ткачиху, повариху и сватью бабу Бабариху. И как итог - он изобразил победу величия Русского Духа над мелочной земной суетой, провозглашение на престоле истинного Русского царя, возведенного на престол Русским Духом, несмотря на все противостояния этому суетной гордыни, праздности и меркантильности. Этой сказкой Пушкин подтвердил свое понимание того, что любой царь возводится на царский трон Богом, а не людьми.
В отрывке же, приведенном мною, прослеживается негативное отношение Пушкина к Екатерине, но не к монархии, и всё по той же причине – желание видеть совершенного монарха – это еще одна, и пожалуй, главная причина почему он не мог верить в то, что Павел, Александр I и Николай I не принадлежат к династии Романовых.

Совсем другая картина предстает на XV ступени, когда максимально проявляется индивидуальное эго-сознание, поэтому основной задачей этой ступени является устранение непосредственных начальников, и как итог – свержение монархии. В этот период монархия перестает быть необходимым всем инструментом управления, а напротив, она всем уже начинает мешать, поскольку все видят в ней только главный фактор, тормозящий прогресс.
И Достоевский, ведомый сакральной задачей XV ступени, в борьбе, даже не с монархией, а с существующим строем, в первых рядах.
Отмена смертного приговора, за участие в группе Петрашевцев, в тот момент, когда петля уже затягивалась на его шее, очень впечатлила молодого писателя. Последующая ссылка и его реабилитация, восстановление его, как полноценного члена общества – именно этими настроениями пронизан роман «Идиот».
Думал ли он всерьез о династии Романовых в тот момент – трудно сказать, но на XV ступени мысль о том, что Павел не был Романовым, возникшая на XIV ступени, как невинная шутка, вполне могла превратиться в неоспоримый факт.
Вопрос самозванства Достоевским уже рассматривается не как что-то ужасное, попирающее все законы – моральные, юридические и церковные, а, напротив, для него самозванство – это единственная возможность как-то заявить о себе миру, выделить свое «Я». «Человек я или тварь дрожащая» – именно этими словами он выразил свое отношение к самозванству, возбуждаемому неукротимым индивидуальным эго.
Вернувшись из ссылки Достоевский, казалось бы, отошел от революционных дел и свержения монархии, но в его «Преступлении и наказании» ясно читается убийство старого, мешающего жить и развиваться молодому, нарождающемуся. Именно убийство, а не компромисс молодого со старым – вот главная сакральная идея XV ступени, которая руководила Достоевским на протяжении всей его творческой жизни. И, в тоже время, он понимает, что убийство противоречит природе человека, Закону Бога, поэтому он приводит его к обязательному наказанию за это преступление – его Раскольников наказан за свою гордыню не столько людьми, которые сами в этом плане нисколько не отличались от Родиона, сколько Богом.

Что касается отношения Достоевского к Богу, то на XV  ступени церковь существовала в сознании россиян лишь как традиция, и не более того, а так же выполняла функцию сегодняшнего ЗАГСа – регистрировала рождение, женитьбу и смерть. Бог же был для всех потерян, поэтому просвещенная русская интеллигенция того времени вся была в поисках Бога, только каждый, подчиняясь своему индивидуальному эго, искал своего собственного Бога, и Достоевский в этом плане не был исключением. Вместе с ним искали своего Бога и Врубель, и Рерих, и Васнецов, и Бердяев, композиторы, литераторы, революционеры – одним словом, люди творческие, мыслящие.
Бог Достоевского – это, в первую очередь, Мировой Судья – именно такую роль отводит Достоевский Богу, и именно в таком качестве Бог нужен Достоевскому и, как он считает, всему миру, иначе мир просто рухнет под натиском эгоистичных раскольниковых.


И в завершении несколько слов о Гоголе.
Николай Васильевич, родившись на 10 лет после Пушкина и на 12 лет раньше Достоевского, по сути, являлся связующим звеном между ними.
Если в раннем Гоголе еще чувствуется сильное влияние Пушкина, то в зрелые годы он уже отошел от него, а в последних своих произведениях в его работах уже чувствуется влияние XV ступени. Таким же образом и в ранних работах Достоевского чувствуется сильное влияние Гоголя.

Чичиков Гоголя – это уже человек не XIV, а скорее XV ступени, поэтому он так сильно отличается от всех остальных героев «Мертвых душ», от дворян формации XIV ступени. Поэтому на протяжении всего романа читатель задает себе вопрос, а был ли Чичиков действительно дворянином? Был, но это уже не дворянин – праздный бездельник XIV ступени, добившийся абсолютной власти в своем имении, а дворянин-предприниматель XV ступени, делающий свой маленький гешефт на законах о крепостном праве, ставшими существенным препятствием развития России.
Сам закон о крепостничестве к середине XIX века уже становится мертвым законом, подобным мертвым душам в ревизской сказке помещиков, которые вроде есть, и в тоже время с них никакого прока. И это понимают все, вплоть до Николая I, видимо, поэтому Гоголь свой роман и назвал «Мертвые души».
Его Чичикова вполне можно рассматривать как самозванца, покусившегося на устоявшиеся, пусть и мертвые, законы и правила. Но это не обреченный Гришка Отрепьев или Емельян Пугачев, добивавшиеся власти обманным путем. И это еще не Раскольников, который, не обманывая никого, ни себя, ни других, взял топор, чтобы убить, тяготившее его старое, мешавшее проявить свое «Я».
Чичиков стоит как бы между ними, с одно стороны в нем видится плут и мошенник, но с другой стороны, он освобождает помещиков и себя в том числе, от ненужного всем груза мертвых душ, расчищая, тем самым, себе дорогу, чтобы в дальнейшем заявить о себе.

Казалось бы, три гения, жили и творили почти в одно и то же время, но именно это «почти» и помогло им обрести свою ярко выраженную  индивидуальность, свое видение исторических задач и их решений.

11.06.09