А я просто ****абол. Вот дай мне языком потрепаться – и все тут. Как-то раз мне не с кем было это сделать, и я залез в сыр. Залез – и начал там работать. В сыре было много места, и много мышей. В сыре. Они копошились, носили галстуки, верещали в какие-то странные проводочки, висящие у них на голове, и верещали друг другу. А когда верещали, то возмущенно и капризно поднимали лапки, и начинали трясти. А когда они начинали вот так трясти, и вот так верещать, то усы у них просто скручивались, как пожарные шланги. И тогда самая толстая мышь, деловито потрясывая гениталиями, рьяно подошла ко мне, и объявила меня в неприкрытом гомосексуализме.
- Помилуйте, товарищи, я просто сижу тут, и работаю, делов-то…
Иди говорят, осеменяй, размножай население. И как покажут мне свою мышематку, я прям так и решил – повешусь. И собственно говоря, повесил, её… Ну штучку эту. А потом из сыра вылез. Надоело.