Пакт Молотова-Риббентропа: «четвертый раздел Польши» или…?
Прежде, чем рассуждать на эту, вроде бы отвлеченно-историческую тему, необходимо ознакомиться вот с таким документом:
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
комиссии экспертов Главной военной прокуратуры по уголовному делу Ns 159 о расстреле польских военнопленных из Козельского, Осташковского и Старобелъского спецлагерей НКВД в апреле-мае 1940 г., 2 августа 1993 года, г. Москва
...Советско-польские отношения регулировались Рижским мирным договором, заключенным 18 марта 1921 г. Подписанный РСФСР и УССР, с одной стороны, и Польской Республикой — с другой, он установил границы и заявлял о гарантировании суверенитета и невмешательстве в дела друг друга, исключении всякого рода интервенции, нарушения территориальной целостности или подготовки насильственного свержения государственного или общественного
строя. 25 июля 1932 г. между СССР и Польской Республикой был заключен договор о ненападении, в котором признавалось, что Рижский мирный договор от 1921 г. лежит в основе взаимоотношений и обязательств между двумя государствами, подтверждались его основные положения (Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. III. М., 1965. С. 524- 525; Т. V. М., 1967. С. 533).
...В июле 1933 г. СССР, Польша и другие государства по инициативе СССР подписали конвенцию об определении агрессии, в пункте 2 статьи 2 которой нападающей стороной в международном конфликте признавалось государство, совершившее вторжение вооруженных сил, хотя бы и без объявления войны, на территорию другого государства.
...Сталин рассчитывал, что путем сделки с Германией, нейтрализовав ее агрессию против СССР ценой раздела Польши, удастся ее “переиграть” — потянуть время и столкнуть Гитлера с “оплотом западного империализма” — Англией и Францией. 23 августа 1939 г. был подписан советско-германский договор о ненападении.
Статья 2 секретного дополнительного протокола к нему гласила: “В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарев, Висла и Сан. Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть исключительно выяснен только в течение дальнейшего политического развития. Во всяком случае оба правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия”.
...В постановлении II Съезда народных депутатов СССР от 24 декабря 1989 г. “О политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года” (пункт 5) указывается, что разграничение сфер интересов СССР и Германии находилось с юридической точки зрения в противоречии с суверенитетом и независимостью ряда третьих стран. Пункт 7 постановления констатирует, что “эти протоколы использовались СССР для предъявления ультиматумов и силового давления на другие государства и нарушения взятых перед ними правовых обязательств”. Съезд признал, что при заключении названного договора и его ратификации (31 августа 1939 г.) факт подписания секретного дополнительного протокола был утаен от советского народа и верховных органов государства.
...Таким образом, на рубеже Второй мировой войны Сталин лично, в опоре на верхушку партийно-государственного аппарата, навязал стране пагубное волюнтаристское решение по одному из узловых вопросов внешней политики, реализуя монополию на власть, на внешнеполитическую деятельность и встав на путь прямого нарушения международного права. Договор с Германией и его органическая часть — секретный дополнительный протокол с юридической точки зрения находились в противоречии с международными конвенциями и установлениями Лиги Наций, с суверенитетом и независимостью Польши, нарушали взаимные обязательства СССР и Польши при всех обстоятельствах уважать суверенитет, территориальную целостность и неприкосновенность друг друга. Более того, они оформляли сговор, направленный на решение судеб Польского государства путем его раздела, позволили фашистскому командованию беспрепятственно разгромить Польшу (а затем обрушиться на Францию и обезопасить свой тыл для войны с СССР).
...После нападения гитлеровской Германии на Польшу 1 сентября 1939 г. немецкая дипломатия торопила советское руководство с выполнением вытекающих из подписанных документов обязательств. После продвижения немецких войск дальше предварительно установленной линии Красная Армия 17 сентября 1939 г. перешла советско-польскую границу на всем ее протяжении. Этому предшествовало заявление советского правительства, что Польское государство якобы перестало существовать, а польское правительство покинуло территорию своей страны. Тем самым создавалась видимость снятия договорных обязательств в отношении Польши. Мотивировавшая вступление советских войск на польскую территорию утверждением о прекращении существования Польского государства нота советского правительства была вручена польскому послу, который ее не принял, в ночь на 17 сентября 1939 года в момент нахождения польского правительства на польской территории. Содержание этой ноты признано противоречащим нормам международного права. (См.: Канун и начало Второй мировой войны // Правда. 25 мая 1989 г.) С юридической точки зрения даже полная оккупация страны не перечеркивает существования государства как субъекта международного права.
...Изложенные обстоятельства убедительно свидетельствуют, что сталинское руководство грубо нарушило Рижский мирный договор и договор о ненападении между СССР и Польшей 1932 г. Оно ввергло СССР в действия,
которые подпадают под определение агрессии согласно конвенции об определении агрессии от 1933 г. Тем самым принципиально важные вопросы внешней политики СССР решались с прямым нарушением международного права.
Такого рода заключение по УГОЛОВНОМУ делу – это уже юридический нонсенс. Но сейчас речь пойдет не о тонкостях юриспруденции, а о фактической стороне дела.
Эксперты, сочинившие для ГВП данную бумагу, пришли к заключению о том, что Сталин просто взял и по собственному хотению нарушил все нормы и договоры, навязал стране пагубное волюнтаристское решение по одному из узловых вопросов внешней политики.
Но насколько обосновано такое заключение? Волюнтаристское (то есть своевольное) решение может быть таковым только в том случае, если субъект, принимающий решение, имеет выбор - и может по своей воле поступить так или этак.
Как именно поступал Сталин в августе-сентябре 1939 года, мы уже знаем.
Но вот мог ли Сталин поступить иначе? Ну, например, заключить военный союз с Францией, Англией (и той же Польшей!) против Германии? Это вопрос…
Чтобы ответить на него, надо посмотреть на конкретные обстоятельства лета 1939 года.
Тут, во-первых, надо иметь в виду, что вся система международных отношений, установленных Версальским мирным договором 1919 года, к тому времени уже окончательно распалась – и отнюдь не по вине СССР. Завершил процесс распада Версальской системы Мюнхенский сговор 1938 года, в ходе которого Англия и Франция не только отказались выполнять свои союзные договоры с Чехословакией, но и заставили чехов отказаться от помощи СССР и уступить Гитлеру Судетскую область. Чехов такая уступчивость, впрочем, не спасла – и в марте 1939 года остатки Чехословакии были окончательно захвачены Германией, Венгрией и… Польшей. Согласитесь, что в таких обстоятельствах предъявлять претензии к СССР в несоблюдении международных конвенций и установлений Лиги Наций (!) как минимум несерьезно. И уж совсем смешно требовать от СССР тщательного соблюдения условий Рижского договора (навязанного Советской России в 1920 году силой оружия!) даже после того, как польское правительство сбежало из страны, а Польша как государство де-факто прекратило существование!
Во-вторых, надо иметь в виду, что тогда, летом 1939 года, в Москве проходили тройственные англо-франко-советские переговоры о заключении военного союза против Германии. Закончились они ничем по двум предельно простым причинам:
1) у глав английской и французской делегаций не было полномочий на заключение обязывающих соглашений
2) Польша не только не приняла участия в переговорах, но и наотрез отказалась пропустить через свою территорию советские войска для ведения боевых действий против Германии.
Но даже если бы вдруг произошло дипломатическое чудо, и у глав англо-французских делегаций вдруг появились полномочия для заключения обязывающих соглашений, то что бы это изменило? У Чехословакии такие соглашения с «великими демократиями» в самом недавнем прошлом были – и что? Помогло это чехам?
В 1938 году «западные демократии» почему-то не захотели воевать ради сохранения суверенитета и территориальной целостности даже безупречно-буржуазно-демократической Чехословакии (а если пользоваться терминологией «экспертов» из ГВП - более того, они оформили «сговор, направленный на решение судеб чехословацкого государства путем его раздела, позволили фашистскому командованию беспрепятственно захватить Чехословакию»).
Так из чего же могло следовать, что те же демократии станут воевать против Германии вместе с таким-сяким тоталитарным СССР в году 1939? Гораздо логичнее было предположить, что «демократы» скорее предпочтут сговориться с Германией за спиной СССР… Особенно, если еще учесть очень странную позицию Польши…
Так что реального выбора у Сталина не было - ему в 1939 году предстояло либо ввязаться в мировую войну немедленно, чтобы таскать каштаны из огня для «союзничков» (не желающих давать даже обещаний относительно помощи СССР!), либо постараться воспользоваться ситуацией, чтобы… что? Не такой уж это простой вопрос…
Обычно главным мотивом заключения пакта Молотова-Риббентропа называют желание потянуть время. Но насколько обоснована такая точка зрения? Чего не учли эксперты?
Чтобы ответить достаточно посмотреть на то, как изменялась численность Красной Армии в 1937-1941 гг. :
1 января 1937 - 1518090
1 января 1938 - 1582057
24 февраля 1939 - 1931962
20 сентября 1939 - 5289400
1 декабря 1939 - 3273400
1 января 1940 - 3851700
1 февраля 1940 - 4229954
1 апреля 1940 - 4416600
1 мая 1940 - 3990993
1 июня 1940 - 4055479
1 сентября 1940 - 3423499
1 октября 1940 - 3446309
22 июня 1941 - 5080977
Нетрудно заметить, что численность РККА к 20 сентября 1939 года была даже больше, чем в предгрозовом июне 1941 года… И увеличивалась Красная Армия летом 1939 года не за счет призыва, а путем мобилизации, замаскированной под учебные сборы.
Спрашивается – из каких соображений Сталин ТАК увеличивал армию, если с Германией уже 23 августа был подписан пакт о ненападении?
Если бы Сталин хотел просто по-братски поделить Польшу с Германией, то такая мобилизация не нужна: поляков немцы разобьют и без участия СССР.
Но вот в случае последующего конфликта с Германией многомиллионная армия совершенно необходима.
Представим себе ситуацию (строго говоря, наиболее вероятную в 1939 году): германские войска вторгаются в Польшу, поляки поспешно отходят за Вислу и Нарев – и, задержав на линии этих рек на некоторое время немецкий натиск, волей-неволей соглашаются принять помощь СССР. Тем временем англичане и французы начинают наступление против Германии на западе – и вот только тогда СССР заявляет: ах, вы, господа нацисты в таком-то и таком-то месте через Вислу переправились, в нашу зону влияния вторглись, условия пакта нарушили - пеняйте теперь на себя!
Скажете – что такое развитие ситуации – политическая фантастика? Э, нет, не все тут так просто…
Давайте-ка посмотрим на германский план войны с Польшей - операцию «Вайс». Он был изложен в директиве по стратегическому сосредоточению и развертыванию сухопутных войск Германии от 15 июня 1939 года - и задачу перед вермахтом ставил совершенно однозначную: не просто уничтожить польскую армию, а уничтожить ее непременно быстро и непременно ЗАПАДНЕЕ Вислы, не допустив их отхода на восток:
«1. Целью операции является уничтожение польских вооруженных сил. Политическое руководство требует начать войну внезапными, мощными ударами и добиться скорых успехов.
Замысел главнокомандующего сухопутными войсками сводится к тому, чтобы внезапным вторжением на польскую территорию упредить организованную мобилизацию и сосредоточение польской армии и концентрическими ударами из Силезии, с одной стороны, из Померании — Восточной Пруссии, с другой, разгромить главные силы польской армии, находящиеся западнее линии рр. Висла — Нарев.
Возможные действия противника из Галиции должны быть нейтрализованы.
Главная идея уничтожения польской армии западнее линии рр. Висла — Нарев при устранении воздействия, ожидаемого из Галиции, останется неизменной, даже если в период предшествующей напряженности польская армия будет приведена в боевую готовность... »
Надо отметить, что польская армия к 1 сентября 1939 года не просто была приведена в боевую готовность, но и частично отмобилизована, достигнув численности 840 тысяч человек (при полной мобилизации она должна была составить 1,5 млн. человек) . Было в польской армии 1939 года и 475 танков… Для сравнения – для нападения на Польшу Гитлер выделил 1,516 тыс. человек и 2379 танков.
При таком соотношении сил поляки в принципе вполне могли «зацепиться» за Вислу, чтобы дождаться помощи от Франции и Англии и вступления в войну СССР.
Но вместо этого поляки решили… наступать! Это звучит фантастически, но так и было…
Документы на сей счет не являются тайной, все вышеизложенное можно прочитать в «открытых источниках». Вот небольшая цитата: «В основу польского стратегического развертывания в сентябре 1939 года был положен наступательный план, ставивший своей задачей захват Данцига и Восточной Пруссии». А проанализировав характер группировки польских войск можно сделать однозначный вывод: «Таким образом, вся польская армия, не считая прикрытия на восточной границе и резерва внутри страны, составила 6–7 отдельных групп и была своей основной частью обращена фронтом на север, против Данцига и Восточной Пруссии. Сильная Познанская группа войск составила как бы стратегический резерв - и в мечтах кое-кого из стратегических фантазеров, видимо, должна была победоносно войти в Берлин, от которого ее отделяло расстояние всего в 150 км» .
Но как только началась настоящая война, все победные мечтания сменились в польских штабах на прямо противоположные настроения. Не успели еще немцы по-настоящему прорвать польский фронт, как польский главком Рыдз-Смиглы стал склоняться к бегству (именно к бегству, а не к отходу) на … юго-восток.
Уже 3 сентября он заявил генералу Соснковскому: «В связи со сложившейся обстановкой и комплексом проблем, которые поставил ход событий в порядок дня следует ориентировать ось отхода наших вооруженный сил не просто на восток, в сторону России, связанной пактом с немцам, а на юго-восток, в сторону союзной Румынии и благоприятно относящейся к Польше Венгрии...».
Таким образом, военная элита старой Польши сама подписала смертный приговор собственному государству - и польское правительство не замедлило привести его в исполнение – утром 17 сентября 1939 года оно сбежало в Румынию, бросив свой народ и вооруженные силы на произвол судьбы…
В таких условиях СССР было уже не до войны с Германией ради спасения остатков польского государства на линии Нарев - Висла - Сан. Дай Бог бы свои земли, потерянные в 1920 году, вернуть...
И ведь вернули - советско-германская граница 1939 года прошла почти что по "линии Керзона", которую Антанта в 1920 году сама назвала этнической границей Польши.
Так что непосредственного отношения к «Катынской битве» польские претензии относительно такого-сякого «четвертого раздела Польши» не имеют.