Поездка заняла час. Ночь уже вступила в свои права, и тот район, где находилось озеро, казался более чем тёмным - какими такие районы часто бывают. Уличных фонарей там не было. Мирон затормозил. Олд Лейк Драйв был узок и заасфальтирован лишь частично. В конце дороги фары выхватили из темноты деревянный знак в форме рыбы. "Викнеры" - гласил он.
Викнеры... Мирон помнил миссис Викнер. Она наблюдала за стендом с едой на поле Маленькой Лиги. Её наполовину блондинистые волосы были пережжены краской до такой степени, что уже стали напоминать сено, а смех её был постоянным, глубоким и всё время набирающим обороты. Десять лет назад её забрал рак лёгких, и Эли Викнер въехал в этот домик один.
Мирон притормозил на въезде. Шины зашуршали по гравию. Зажглись фонари - возможно, среагировал отслеживающий любое движение детектор. Мирон остановил машину и вышел из неё прямо в недвижную ночь.
Домик был из тех, что часто называют "коробочкой соли". Он был красивый, и стоял прямо на воде. В доке были пришвартованы лодки. Мирон прислушался в надежде услышать плеск воды, но ниоткуда не донеслось ни звука. На озере стояла невероятная тишина, как будто кто-то накрыл его на ночь стеклянной крышкой - в качестве защиты. Разбросанные там и сям огоньки отражались от словно обледеневшей поверхности, замерев и никуда не отклоняясь. Луна свисала с неба, как свободно болтающаяся серьга. Летучие мыши сидели на ветке дерева в ряд, словно королевская гвардия в миниатюре.
Мирон поспешил к двери. Внутри горели лампы, но движения он не видел. Мирон постучал в дверь. Ответа не последовало. Он постучал снова. И почувствовал, что к затылку его приставлено дуло обреза (1)...
- Не оборачивайся, - сказал Эли.
Мирон послушался.
- Ты вооружён?
- Да.
- Тогда прими позицию. И не заставляй меня стрелять в тебя, Мирон. Ты хороший мальчик...
- Не надо оружия, Эли. - Конечно, глупо было так говорить, но он сказал это не для того, чтобы порадовать Викнера. На другом конце провода всё это слушал Вин. Мирон быстро произвёл кое-какие расчёты. Чтобы доехать сюда, ему понадобился час. Вину, скорее всего, понадобится вполовину меньше.
Ему нужно было потянуть время.
Когда Викнер заставил его опуститься на землю, Мирон почувствовал запах алкоголя. Плохой знак. Он подумал о том, чтобы увернуться, но Викнер был опытным полицейским, а сам он был, по просьбе того, в определённой позе. Находясь в ней, сделать что-нибудь было трудно.
Викнер обнаружил пистолет Мирона сразу. Он выбросил пули в траву и положил пистолет в карман.
- Открой дверь, - сказал Викнер.
Мирон повернул ручку. Викнер слегка подтолкнул его. Мирон вошёл вовнутрь. И сердце его упало - куда-то в колени... Горло сжал страх, и стало очень трудно дышать. Комната была отделана так, как мог быть отделан рыбацкий домик - как, впрочем, и следовало ожидать. Над камином висели образцы набитых чучел, стены были отделаны деревом, бар с напитками, удобные кресла, рядом высилась горка поленьев, а на полу лежал изношенный, почти разлохматившийся бежевого цвета ковёр. А вот чего невозможно было ожидать, так это тёмно-красных отпечатков ботинок, проложивших себе через этот бежевый цвет путь...
Кровь. Свежая кровь, которая наполняла комнату запахом мокрой ржавчины...
Мирон повернулся, чтобы взглянуть на Эли Викнера. Викнер держался в отдалении. Обрез же находился на уровне груди Мирона. Цель простейшая... Глаза Викнера были раскрыты немного даже слишком широко, и были гораздо гуще обведены красным, чем на поле Маленькой Лиги. Кожа у него была, как пергамент, вены, словно пауки, угнездились на правой щеке. Они могли быть и на левой тоже, но из-за брызг крови на ней определить это было трудно.
- Это... Вы?
Викнер промолчал.
- Что происходит, Эли?
- Иди в заднюю комнату, - сказал Викнер.
- Вы этого не сделаете...
- Я знаю, Мирон. А теперь повернись и иди.
Мирон пошёл по кровавым отпечаткам - словно они были нарисованы здесь для этого - жуткий, мрачный Путь к Свободе, или что-нибудь в этом роде. На стене в ряд висели фотографии команд Маленькой Лиги, - причём на ранних стояли даты тридцатилетней с чем-то давности. На каждой фотографии Викнер гордо стоял со своими юными подопечными, улыбаясь властному Солнцу в ясный день. Таблички, которые везде держали какие-нибудь два мальчика в переднем ряду, гласили: "Сенаторы мороженого Френдли", "Тигры-собиратели газетных вырезок Бурреллес", "Обедающие индейцы Сеймура". И всегда со спонсорами. Дети косились, менялись местами и беззубо улыбались. Но все они в массе своей выглядели одинаково. За прошедшие тридцать лет дети изменились шокирующе мало. Но Эли, естественно, постарел. Год за годом фотографии на стене отщёлкивали его жизнь. И эффект от этого был более чем жуткий...
Они направились в заднюю комнату. Это был в некотором роде офис. Там на стене висело ещё больше фотографий. Викнер получает награду Большой Лиги города Ливингстон. Перерезает ленточку, когда в честь него названа остановка. Викнер в своей форме полицейского с экс-губернатором Бренданом Бирном. Викнер получает награду "Полицейский года" имени Реймонда Джей Кларка. Немного дощечек и трофеев, и горы бейсбольных мячей. Листок бумаги в рамочке, озаглавленный "Что значит для меня мой тренер", подаренный ему одной из команд. И - ещё больше крови...
Холодный страх обернулся вокруг Мирона и крепко в него вцепился...
В углу комнаты, на спине, с руками, растянутыми так, словно он был готов к тому, чтобы его распяли, лежал шеф детективов Рой Померанц. Рубашка его выглядела так, словно кто-то выдавил на неё бутылку сиропа. Его открытые глаза мёртво застыли, и были словно высосаны из глазниц досуха...
- Вы убили собственного партнёра... - сказал Мирон. И снова это предназначалось Вину. В случае, если он приедет слишком поздно. Для потомков, или чтобы кому-нибудь это инкриминировать, или для чего-нибудь ещё в том же роде...
- Не больше десяти минут назад, - сказал Викнер.
- А зачем?
- Сядь, Мирон. Прямо здесь, если ты не против.
Мирон сел на огромное с деревянными планками кресло.
Держа пистолет на уровне груди, Викнер подошёл к столу с другой стороны. Он открыл ящик, бросил туда пистолет Мирона, а потом кинул Мирону наручники.
- Прикуй себя к ручке сбоку. Я не хочу, чтобы мне пришлось так уж сильно концентрироваться на том, чтобы наблюдать за тобой.
Мирон осмотрелся вокруг. Очень многое зависело от того, сейчас или никогда... Как только наручники окажутся там, где им положено быть, другого шанса уже не будет. Он прикинул возможный путь отхода. Ничего. Викнер был слишком далеко, и, к тому же, их разделял стол. На столе Мирон заметил нож для открывания писем. О, да, - как будто бы он сможет просто дотянуться и бросить его, как какая-нибудь наносящая смертельный удар звезда боевых искусств, и попасть в яремную вену. Брюс Ли так гордился бы...
Словно прочтя его мысли, Викнер слегка приподнял пистолет.
- Надень их, Мирон.
Шансов нет... Он просто должен будет увильнуть. И надеяться, что Вин приедет вовремя. Мирон защёлкнул наручник на своём левом запястье. А потом защёлкнул и второй - вокруг тяжёлой ручки кресла...
Плечи Викнера слегка опали, чуть-чуть расслабившись.
- Я должен был догадаться, что они поставили на телефон "жучок", - сказал он.
- Кто?
Викнер, казалось, его не слышал.
- Дело в том, что к этому дому нельзя подойти без моего ведома. Забудь о гравии там, снаружи. Я поставил во всём доме сенсоры, реагирующие на движение. С какой бы стороны ты ни подошёл, он загорается, как рождественская ёлка. Я им пользуюсь, чтобы отпугивать животных - иначе они залезают в мусор. Но, видишь ли, - они это знали... И послали ко мне того, кому я поверил бы. Моего старого партнёра...
Мирон пытался охватить всё сказанное.
- Вы говорите, что Померанц пришёл сюда, чтобы Вас убить?
- Для вопросов нет времени, Мирон. Ты хотел знать, что случилось. Теперь ты будешь знать. А потом... - он отвернулся; конец фразы испарился раньше, чем достиг его губ.
- В первый раз я встретил Аниту Слотер на автобусной остановке на углу Норсфилд Авеню, где всегда была школа имени Рузвельта. - Голос его упал до монотонного, полицейского, почти как если бы отдавал рапорт. - Мы получили анонимный звонок от кого-то из телефонной будки у Сэма, через улицу. Этот кто-то сказал, что женщина была тяжело ранена и истекает кровью. Обрати внимание... Они сказали, что истекает кровью ч е р н о к о ж а я... А единственным местом, где в Ливингстоне можно было увидеть чернокожих женщин, была автобусная остановка. Они приезжали сюда убирать в домах, или не приезжали вообще. Всё было просто. А если они появлялись там по другим причинам в то время... гм... мы вежливо указывали им, что они ошиблись и пришли не туда, и провожали их обратно на автобус.
Как бы там ни было, я был в патрульной машине. И поэтому принял звонок. Конечно же, она на самом деле истекала кровью. Кто-то чертовски её избил. Но я скажу тебе, что меня сразу же зацепило. Женщина была великолепна. Темна, как уголь, но даже со всеми царапинами на лице она просто шокировала... Я спросил её, что случилось, но она отказалась отвечать. Я решил, что это была домашняя ссора. Стычка с мужем. Мне это не понравилось, но в те дни никто ничего по этому поводу не делал. Да и сегодня нет большой разницы, чёрт подери... Тем не менее, я настоял на том, чтоб отвезти её в Сен-Барнабас. Они её подлатали. Она была прилично в шоке, но в общем в норме. Царапины были довольно глубокие, как будто на неё напала кошка. Но, гм, - я сделал своё дело и вообще об этом забыл - до тех пор, пока через три недели мне не позвонили насчёт Элизабет Бредфорд...
Часы отбили время, и звон их отдался эхом. Эли опустил обрез ниже и отвёл взгляд. Мирон проверил закованное в наручник запястье. Наручник держался надёжно. Кресло было тяжёлым. Шанса всё ещё не было...
- Её смерть не была несчастным случаем, правда, Эли?
- Нет, - сказал Викнер. - Элизабет Бредфорд совершила самоубийство. - Он потянулся рукой, достал со стола старый бейсбольный мяч, и уставился на него, как цыганка, читающая предсказание. Мяч Маленькой Лиги, - с неуверенной росписью двенадцатилеток на поверхности...
- Тысяча девятьсот семьдесят третий... - с болезненной улыбкой сказал старый тренер. - Год, когда мы выиграли государственные соревнования... Чертовски хорошая была команда... - Он положил мяч. - Я люблю Ливингстон. Этому городу я посвятил свою жизнь... Но любое хорошее место здесь занято семьёй Бредфордов. Полагаю, для того, чтобы добавить соблазна. Как змея в Эдемском саду. Это начинается с малого, ты знаешь? Ты позволяешь, чтобы не платили за стоянку. Потом видишь, как один из них превышает скорость, и отворачиваешься в другую сторону. Как я и сказал, это малость. Они не дают тебе взяток в открытую, но у них есть пути, чтобы "позаботиться" о людях. Они начинают сверху. Ты привлекаешь Бредфорда за езду в пьяном виде, кто-то наверху их всё равно вытаскивает, а тебя неофициально подвергают санкции. А других копов посылают... потому что Бредфорды дали нам всем билеты на игру "Гигантов". Или они платят за отдых на уикенд. И всё тому подобное. Но в глубине души мы все знаем, что это неправильно. Мы оправдываем это любыми путями, но правда в том, что мы поступили неправильно. И Рой тоже поступил неправильно. - Он указал на гору плоти на полу. - Я всегда знал, что однажды это вернётся и достанет нас... Только не знал, когда. А потом ты похлопал меня по плечу там, на поле, и... гм, я понял...
Викнер замолчал и улыбнулся.
- Кажется, я чуть-чуть отвлёкся от темы, правда?
Мирон пожал плечами.
- Я вообще-то никуда не спешу.
- К несчастью, спешу я. - Он улыбнулся снова, и эта улыбка перевернула всё у Мирона в сердце. - Я рассказывал тебе о том, как встретил Аниту Слотер второй раз. Как я сказал, это было в тот день, когда Элизабет Бредфорд покончила с собой. Женщина, представившаяся горничной, позвонила в участок в шесть часов утра. Я не думал, что это была Анита, до тех пор, пока не приехал туда. Рой и я были в самой середине расследования, когда старик позвал нас в роскошную библиотеку. Ты её когда-нибудь видел? Эту библиотеку, переделанную из силосной башни?
Мирон кивнул.
- Они были там все втроём - старик, Артур и Ченс. До сих пор ещё в роскошных шёлковых пижамах и в банных халатах... Господи Боже... Старик по просил нас о маленьком одолжении - он так это назвал... Маленькое одолжение... Как будто бы он просил нас помочь ему передвинуть пианино... Он хотел, чтобы в своём рапорте мы указали эту смерть как несчастный случай. Для того, чтобы не испортить репутацию семьи... Старик Бредфорд был не настолько туп, чтобы дать за это хотя бы доллар, но он ясно дал понять, что мы получим хорошую компенсацию. Тогда мы с Роем прикинули - так в чём же здесь урон? Самоубийство или несчастный случай - в конце концов, неужели кому-то действительно есть до этого дело? Такие вещи меняются постоянно. Не очень это большая проблема, верно?
- Значит, Вы им поверили? - спросил Мирон.
Этот вопрос вытолкнул Викнера из дурмана.
- Что ты имеешь в виду?
- Что это было самоубийство. Вы поверили им на слово?
- Это было самоубийство, Мирон. Твоя Анита Слотер это подтвердила.
- Как?
- Она видела, как это случилось.
- Вы имеете в виду, что она нашла тело.
- Нет, я имею в виду, что она видела, как Элизабет Бредфорд прыгнула.
Это удивило Мирона.
- Согласно показаниям Аниты, она пришла на работу, подошла к въезду, заметила Элизабет, стоящую в одиночестве на выступе, и увидела, как та словно нырнула и приземлилась на голову.
- Аниту могли проинструктировать, - сказал Мирон.
Викнер покачал головой.
- Нет.
- А как Вы можете быть настолько уверены?
- Потому что Анита Слотер дала показания ДО ТОГО, как её достали Бредфорды - оба раза: и по телефону, и когда мы туда только приехали. Чёрт побери... почти все Бредфорды ещё только вставали. А, как только начался этот круговой контроль, Анита изменила свой рассказ. Именно тогда она и придумала всю эту историю насчёт того, что она нашла тело, когда пришла на работу.
Мирон нахмурился.
- Я не понимаю. Зачем менять время прыжка? В чём здесь может быть разница?
- Я полагаю, что они хотели сделать вид, что это произошло ночью, чтобы это было больше похоже на несчастный случай. То, что женщина непреднамеренно соскользнула с мокорого балкона поздно ночью, гораздо проще объяснить, чем то, что это случилось в шесть часов утра.
Мирон обдумал это. И ему это не понравилось.
- Следов борьбы там не было, - продолжал Викнер. - И даже была записка.
- И что в ней было?
- Почти всё - бред. На самом деле я не очень помню. Но Бредфорды сохранили её. Заявили, что это были личные мысли. А мы смогли получить подтверждение того, что это был её почерк. Это всё, что меня волновало.
- В своём рапорте Вы упомянули, что у Аниты до сих пор ещё оставались признаки предыдущего домогательства...
Викнер кивнул.
- Тогда Вы должны были что-то заподозрить...
- Заподозрить что? Конечно, я заинтересовался. Но я не видел никакой связи. Горничная пострадала от побоев за три недели до того, как её работодательница покончила с собой... Как можно связать здесь одно с другим?
Мирон медленно кивнул. Он полагал, что в этом был смысл...
Он взглянул на часы позади головы Викнера. По его оценке, ещё пятнадцать минут. А потом должен осторожно появиться Вин. Найти дорогу вокруг детекторов займёт время. Мирон глубоко вздохнул. Вин это сделает. Он всегда это делал...
- Есть кое-что ещё, - сказал Викнер.
Мирон взглянул на него и стал ждать.
- Я видел Аниту Слотер ещё один раз - последний, - сказал Викнер. - Девять месяцев спустя. В "Постоялом дворе "Холидей"".
Мирон осознал, что сдерживает дыхание.
Викнер опустил оружие на стол - гораздо дальше от того места, где Мирон мог до него дотянуться - и схватил бутылку вИски. Сделав глоток, он снова взял в руки обрез и направил его на Мирона.
- Тебе интересно, почему я тебе всё это рассказываю. - Теперь у Викнера заплетался язык, и слова получались смазанными. Ствол обреза был всё ещё направлен на Мирона, словно вырастая, и сердитый чёрный рот, казалось, пытался проглотить его целиком...
- Эта мысль приходила мне в голову, - сказал Мирон.
Викнер улыбнулся. Затем он сделал глубокий выдох, опустил прицел чуть ниже, и продолжал:
- В ту ночь я не дежурил. И Рой тоже. Он позвонил мне домой и сказал, что Бредфордам нужно сделать одолжение. Я ответил, что Бредфорды могут отправляться к чёрту - я же не был из их персональной службы охраны... Но всё это были только громкие слова.
Как бы там ни было, Рой сказал мне, чтобы я надел форму и встретился с ним в "Постоялом дворе..." Конечно же, я туда пошёл. Мы встретились на стоянке, прямо в лоте. Я спросил Роя, что происходит. Он сказал, что один из детей Бредфордов снова вляпался. Я спросил - как именно вляпался? Рой ответил, что деталей не знает, но что тот замешан в истории с девушкой. Он повел себя дерзко, или они приняли слишком много наркотиков. Что-то в этом роде. А теперь уясни, что это было двадцать лет назад. И такие понятия, как изнасилование на свидании, тогда просто не существовали. Если девушка шла в гостиничный номер с мужчиной... гм, давай просто скажем, что она получала то, что получала. Я этого не защищаю. Я просто говорю, что это было так, как было.
Тогда я спросил Роя, что, как предполагалось, мы должны были сделать. Рой сказал, что мы просто должны оцепить то место, где всё это произошло. Видишь ли, там была свадьба и большое сборище. Местечко было полно гангстеров, а комната находилась на абсолютно доступном для публики пятачке. И мы были им нужны для того, чтобы держать людей от всего этого на расстоянии, чтобы они могли убрать всё, какой бы бардак там ни остался. Рой и я расположились в обеих концах коридора. Мне это не нравилось, но на самом деле я и не думал, что у меня есть какой-то выбор. Что я должен был сделать? Написать на них рапорт? Но Бредфорды уже подцепили меня на крючок. И тогда выплыла бы оплата за суицид, описанный как несчастный случай. И всё остальное тоже. И это коснулось бы не только меня, но и моих друзей в полиции. А когда копы запуганы, они реагируют смешно... - Он указал на пол. - Посмотри, что хотел сделать Рой - со своим собственным партнёром...
Мирон кивнул.
- Итак, мы расчистили место. И тогда я увидел так называемого эксперта Старика Бредфорда. Гавняного маленького паренька. Он напугал меня до чёртиков. Сэм... как бишь его...
- Сэм Ричардс, - сказал Мирон.
- Да, верно, - Ричардс. Это он. Он выплюнул из себя ту же самую чепуху, которую я уже слышал. Про историю с девушкой. И что волноваться не о чем - он всё уберёт. Что девушку слегка трясло, но они её подлатали и заплатили ей. И что всё пройдёт. Вот так всё делается у богатых. Деньги убирают всё, что пролито... И первое, что сделал этот парень, Сэм, это просто вынес девушку прочь. Предполагалось, что я этого не вижу. Предполагалось, что я остаюсь в нижнем конце коридора. Но я всё равно туда посмотрел. Сэм завернул её в простыню и вынес её на плече, как пожарник. Но какую-то долю секунды я видел её лицо. И я узнал, кто это. Анита Слотер. Глаза её были закрыты. Она висела у него на плече, как мешок овса...
Викнер вытащил из кармана носовой платок из шотландской ткани. Он медленно развернул его и вытер нос, как если бы полировал крыло машины. Потом сложил его снова и спрятал назад в карман.
- То, что я увидел, мне не понравилось, - сказал он. - Я побежал к Рою и сказал, что мы должны положить этому конец. А он ответил: как мы тогда объясним, что мы вообще здесь делаем? Что мы скажем, - что помогли Бредфорду покрыть небольшое преступление? Естественно, он был прав. Мы сделать ничего не могли. Тогда я вернулся назад, в конец коридора. Сэм к тому времени уже тоже вернулся - обратно в номер. Я слышал, как он там пылесосит. Он не спешил и вычистил всё помещение. Я продолжал себе говорить, что большой проблемы в этом нет. И что это была просто чернокожая женщина из Ньюарка. Чёрт возьми - ведь они все принимали наркотики, правда? А она была великолепна... Возможно, была на вечеринке с одним из ребят Бредфордов, и что-то пошло не так. Может быть, передозировка... А может быть, Сэм собирался её куда-то отвезти, оказать её помощь и дать денег... Так, как он и сказал. Так что я просто смотрел, как Сэм заканчивает убирать. А потом я увидел, как он уезжает с Ченсом Бредфордом...
- Ченс? - повторил Мирон. - Там был ЧЕНС БРЕДФОРД?!
- Да. Ченс и был тем мальчиком, который влип в историю... - Викнер отклонился назад и уставился на оружие. - И на этом моя история заканчивается, Мирон...
- Подождите секунду. Анита Слотер регистрировалась в этом отеле с дочкой. Вы видели её там?
- Нет.
- А у Вас есть какие-нибудь мысли насчёт того, где Бренда сейчас?
- Возможно, она спуталась с Бредфордами. Как её мать...
- Помогите мне спасти её, Эли...
Викнер покачал головой.
- Я устал, Мирон. И мне больше нечего сказать.
Эли Викнер поднял обрез.
- Это выйдет наружу, - сказал Мирон. - Если даже Вы меня убьёте, Вы не сможете всё это скрыть...
Викнер кивнул.
- Я знаю.
Оружия он не опустил.
- Мой телефон включен, - быстро продолжал Мирон. - И мой друг слышал каждое слово. Даже если Вы убьёте меня...
- Это я тоже знаю, Мирон... - Из глаза Эли Викнера скатилась слеза. Он бросил Мирону маленький ключик - от наручников.
- Скажи всем, что я сожалею...
Затем он вставил обрез себе в рот.
Мирон попытался вырваться из кресла, но его удерживал наручник.
- Не-ет! - закричал он. Но крик его утонул в грохоте выстрела. Завизжав, улетели летучие мыши. А затем всё затихло снова...