- Шмякать клиента в темном переулке, торопливо рыться в его карманах и стаскивать с бесчувственного тела манто с меховым воротником – скучно, пошло, банально. Неужели за всю историю существования человечество не смогло внести ничего нового в это дело? Ведь можно же его как-то приукрасить, брызнуть поэзии и разбавить живописью!?
Сказав это, Шеф надолго замолчал, сосредоточенно вперив взгляд в какую-то даль.
Мы были поражены таким простым, на первый взгляд, но, по сути, глубоко философским вопросом…
- Мадам! – томно сказал Шустрый, выныривая из темноты в элегантном костюме, в галстуке-бабочке с подносом в руках; заставленный стаканами, чашками, блюдцами, кофейниками, молочниками, розетками. Из подмышки выглядывал термос. – Не угодно ли чашечку кофе?
- Что вы!? Какой кофе?! – удивленно захлопала ресницами мадам.
- Не откажите! Прошу вас! – нарисовался рядом с Шустрым Прыткий в таком же прикиде. Только в руках он держал гитару. Встав на одно колено, он нежно ущипнул инструмент.
- Посмотрите, сударыня, какая ночь! Ах, какая чудная майская ночь! – теребил струны Прыткий. Но не очень громко.
Тихо и ласково пела гитара о далеком острове посреди южного моря, на берегу которого волоокий мулат, томимый желанием любви, царапая себе грудь и душу, звал свою мулатку.
- Позвольте? – я взял ее руку в свою и обнял за талию. – Раз-два-три, раз-два-три, - шептал ей на ушко, кружа в ритме танго.
- Вам не жарко? – поинтересовался я, намекая на ее кашемировое пальто с воротником из ламы.
После второго танго, бывшего несколько быстрее первого, ей стало жарко. Она скинула пальто Шустрому, галантно стоявшему в стороне с подносом. Мешавшую танцевать сумочку положила на поднос. После зажигательной самбы, сбацанной Прытким, находившимся в своей первоначальной позе, выпила рюмочку ликеру и покусала кремовое пирожное.
Потом Шеф поймал такси и, помогая сесть в машину, преподнес букет орхидей.
- Боже мой, какая прелесть! Какое чудо! – благодарными глазами одаривала нас. – Я никогда не забуду эти самые прекрасные минуты моей жизни! Спасибо вам! – махала она из окна тронувшейся машины. О пальто и сумочке не вспоминала. – Спасибо! Никогда!
Глупенькая! Она даже не поняла, что мы ее ограбили.
- Ну вот, совсем другое дело, - удовлетворенно сказал Шеф нам, продолжавшим посылать воздушные поцелуи вслед удаляющимся красным огонькам.
Сзади послышались шаги…
- Мужик, какао хочешь? – поинтересовался Шустрый у появившегося прохожего.
Прыткий опустился на колено и нежно дернул струны. Тихо и ласково пела гитара о далеком острове... Я глянул на Шефа, молча спрашивая: - Мне что, с ним тоже танго крутить?
Шеф в ответ вздохнул и достал из-за пазухи дубину.