Страх голода, наверное, самый сильный страх, в нашей стране его изведали все поколения. «Есть в мире царь, этот царь беспощаден – голод названье ему…» – эти знакомые со школы некрасовские строки нас учили примеривать только к дореволюционной эпохе. А беспощадный царь – голод уносил людские жизни и в революцию, и в гражданскую войну, и в 3 0 – е годы коллективизации, и позже. Потом мы, к счастью, забыли о том, что такое голод. И вдруг, в 1990 – м году, заговорили газеты наперебой: «Угрожает ли России голод?» Нелепость, какая – то, думалось, глядя на эти слова. Но тут милостыня из – за рубежа пошла, разом хлынула, и зарубежная печать уже изобилует унизительными заголовками по адресу России. Хочется возмутиться! Но … пролистаешь страницы истории, прежде от нас сокрытой, и задумаешься, потому, что не только стихийные бедствия были причиной голода, но и насильственные переустройства, ожесточенная борьба за власть.
Отечество наше не раз содрогалось от голода. История голода в России берет свое начало из глубины веков. Еще в давние времена, в начале второго тысячелетия, в 1024 году, на Руси вспыхнуло так называемое суздальское восстание, вызванное голодом. Восставшие голодные люди захватывали хлеб и убивали местную власть. Страшный голод в России разразился в начале XVII века, в период царствования Бориса Годунова. Профессор Р. Г. Скрыпников, автор многих работ по истории России, в том числе и книги «Борис Годунов» (1978), в главе «Великий голод» так описывает причины возникновения голода в те годы: «В 1601 году длительные дожди, холодное лето и ранние морозы уничтожили хлеба. На следующий год деревне нечем было засевать поля. Наступил страшный голод. Люди поедали кошек и собак, траву, липовую кору, человеческие трупы. Голодная смерть косила население по всей России. Мертвые валялись по дорогам. Только в Москве умерло 120 тысяч человек. Правительство Бориса Годунова не жалело средств на борьбу с голодом. 20 тысяч рублей для голодающих было отправлено в Смоленск, в другие города. Трудно было после такой трагедии возвращаться в нормальное русло жизни». В 1891 – 1892 годах значительную часть России постиг сильный неурожай. Для борьбы с голодом был учрежден особый комитет, организованы общественные работы, правительством выделено до 150 миллионов рублей. Известно, что большую помощь голодающим оказывали писатель Лев Толстой, многие видные деятели России. Нельзя не упомянуть и знаменитую книгу русского писателя Л. Андреева «Царь голод», в которой показано, что человек не может преодолеть голод, когда он приобретает форму катастрофы. Но самый жесточайший голод упал на конец гражданской войны. Его причины до конца еще не изучены. До сих пор циркулирует мнение, что он разразился вследствие большого недорода хлеба из – за катастрофической засухи в Поволжье в 1921 году. Однако смелые и честные историки этот голод связывают с хозяйственной разрухой, возникшей вследствие насильственного большевистского переустройства в 1917 – 1921 годах.
Голод в России в 1921 году возник не в одночасье, а был заложен октябрьским переворотом, парализовавшим всю страну революционным хаосом. Как только в октябре 1917 года большевики с помощью вооруженной силы захватили в России государственную власть, они сразу же принялись за ликвидацию частной собственности путем национализации акционерных промышленных предприятий, частных хозяйств. Все национализированное и земля передавались в общенародную собственность. За ликвидацией частной собственности была ликвидирована и рыночная экономика, которая имела экономические связи с Европой и успешно развивалась. Пройдут годы и никакой общенародной собственности ни в России, ни в СССР не будет, а общенародная земля аукнется гибелью миллионов крестьян.
В сломленной революцией России голод не заставил себя ждать. Уже в первые месяцы после захвата государственной власти и разжигания классовой войны большевиками, в России мгновенно начался развал хозяйства, особенно сельского. Из деревни в город стало меньше поступать хлеба, в Петрограде вспыхнули хлебные бунты. Народу нечего было употреблять в пищу, и голод пополз по губерниям. Вот газетные сводки за март 1918 года. «В Вологодской губернии 900 тысяч голодающих душ. В Калужской губернии от голода начали умирать люди, появился тиф. Из Тульской губернии в Рязанскую в поисках хлеба вышло 1200 голодающих, в Рязань дошло всего 50, остальные умерли в дороге. В Енисейскую губернию из Центра России направились 100 тысяч голодающих беженцев». Большевики боялись, что нехватка хлеба создаст всеобщий голод, и обозленный, голодный народ сметет их власть. И для удержания власти в своих руках, большевики уже в весенних декретах 1918 года уполномочивали Советское правительство создавать так называемые чрезвычайные вооруженные реквизиционные отряды для насильственного изъятия хлеба у крестьян, численность которых быстро росла. Если в 1918 году в реквизиционных отрядах состояло 10 тысяч человек, то к 1921 году в них уже было около 50 тысяч человек. Всего в реквизиционных отрядах продовольственной армии побывало около 250 тысяч человек. При революционном разгуле эти отряды при изъятии продовольствия шли на кровавые преступления. В тех же сводках за апрель 1918 года значится: в Коканде, губерниях Крымского побережья и деревнях Ростова при изъятии продовольствия ревкомовцы расстреляли 20 тысяч стариков, женщин и детей за то, что крестьяне не поддержали власть большевиков. Но остановить голод насилием было невозможно. Отныне, в эпоху большевизма, голод и насилие будут шагать рядом.
Начало насильственной реквизиции продовольствия у крестьян и начало гражданской войны совпали по времени. Голодную армию, родившуюся на волне революции, надо было кормить, а для этого требовалось много продовольствия. И большевики не стали долго раздумывать, какой должна быть экономика в это время. И взяли на вооружение уже обкатанный опыт насильственной реквизиции продовольствия, ставший основой модели командной экономики «военного коммунизма». Суть этой экономики – продолжение тоталитарной диктатуры насильственного изъятия у крестьян продовольствия. В развязанной большевиками после октябрьского переворота гражданской, братоубийственной войне в России погибали, прежде всего, крестьяне, те, кто обеспечивал сбор хлеба в деревне и мог бы спасти страну от голода. Утопическое, насаждаемое сверху государственное переустройство породило долговременный, экономический кризис, охвативший многие губернии, в том числе сибирские. В Енисейской губернии, например, с 1918 по 1921 год посевные площади сократились более чем на две трети. Поголовье крупного рогатого скота уменьшилось на четверть, овец на одну треть, свиней в два с половиной раза. Совсем были разрушены и прекратили работу 998 заводов и фабрик. Из 55 маслодельных заводов уцелело только 35. Особенно пострадала золотодобывающая промышленность, благодаря которой в губернию всегда поступало много продовольствия. Добыча золота в Енисейской губернии за период революции и гражданской войны упала в 55 раз. Ущерб, нанесенный большевистским насильственным переустройством Енисейской губернии, оценивался в несколько миллиардов рублей. И как следствие гражданской, кровавой войны пострадали и людские, и сельскохозяйственные ресурсы. Гражданская война унесла в Енисейской губернии десятки тысяч человеческих жизней. И выращивать хлеб на полях было некому. За лето 1921 года Енисейская губерния собрала всего одну пятую необходимого для пропитания хлеба. Запасы продовольствия иссякали, надвигался голод.
Испокон веку считается большим зазором, когда перед носом маячит голод, а власть грабит народ. Енисейская губерния в конце 1920 года по требованию правительственной власти отправила в Москву последнее золото в слитках и монетах на 2 млн. 284 тысячи рублей, а также три вагона отобранных у населения изделий из драгоценных металлов. На действия властей большевиков народ отвечал ожесточенным сопротивлением. Для усмирения сопротивляющихся были сформированы карательные отряды. Тысячи людей были брошены в тюрьмы и в появившиеся концлагеря в сибирских городах Красноярске, Енисейске, Канске, Ачинске и Минусинске. В условиях голода власть большевиков не срабатывала. И Енисейскому губернскому революционному суду и ревтрибуналу все чаще приходилось рассматривать множество фактов разложения среди красноармейцев. Дезертирство, спекуляция, торговля оружием, отказ нести революционную службу по поддержанию общественного порядка среди голодающего населения захлестнули армию. Продолжающийся красный террор, сильный упадок крестьянских хозяйств, резкое снижение сбора хлеба и общая разруха обострили обстановку в сибирских губерниях. К середине 1920 года, раньше чем в Поволжье, зловещий голод стал расползаться и по Енисейской губернии, а за ним следовали его страшные спутники – тиф и холера, начинался мор. К сожалению, в Енисейской губернии не велся учет умерших от голода. О его размерах можно судить лишь по некоторым сохранившимся данным. В это время в губернии 2666 человек, истощенных голодом, ждали своей смерти от тифа. В следующем году Енисейская губерния оцепенела от навалившейся коварной холеры. Ее размеры были велики. В селе Курагине только за сентябрь 1921 года 10 человек умерли от холеры. Страшная вспышка холеры силой косила голодных людей в глухих золотопромышленных районах. Торговать в губернии стало нечем. Большевики закрыли рынки в Красноярском, Канском и Минусинском уездах.
А в Поволжье тем временем, казалось, наступил конец света. Газета «Красноярский рабочий» 1 января 1922 года сообщала: «Каждый день несет новые мрачные вести из вымирающих сел и деревень Поволжья. Царь – голод разгулялся, и все шире и шире размахивает своей косой». Голод толкал людей на зверства, вспыхнуло массовое людоедство. В селе Татьянке, в Башкирии, крестьянин съел труп своей девятилетней дочери. Взрослые дети изрубили своего маленького братика, сварили и съели. Дружинина Авдотья из села Ивантеевка Самарской губернии зарезала двух девочек и съела их. Только в Самарской и Симбирской губерниях умерло от голода около 1 миллиона детей. Заболеваемость тифом среди детей достигала 60 процентов. Мировое сообщество спешит на помощь истерзанной России, отправляя деньги, хлеб, медикаменты. Для спасения от голодной смерти жителей Поволжья Енисейская губерния, которую саму уже охватили голод, тиф и холера, отдает последнее, весь собранный летом 1921 года хлеб, ничего не оставив себе. 22 168 092 рубля денег и 509 тысяч пудов муки было отправлено из Енисейской губернии голодающим Поволжья. Не стояла в стороне от голодного смерча и вся Сибирь, откуда в сентябре 1921 года голодающим Поволжья было отправлено 255 728 820 рублей денег и 2 млн. 238 тысяч пудов муки. Голод, разразившийся в Поволжье, разбрасывал голодных людей по всей России. Летом 1922 года Енисейская губерния приняла 50 тысяч голодающих и почти 4765 умирающих детей. А большевики в это время развернули невиданный доселе грабеж драгоценностей у народа, на которые, они якобы закупят хлеб для голодающих. Но ценности, награбленные на сумму более 84 млн. рублей, попали под опеку ВЧК – ГПУ, были спрятаны в Гохране, откуда исчезли, неизвестно куда (И. Бунич. «Золото партии», 1994).
Большевистский разгул привел к кризису и резкому упадку сельскохозяйственного производства. За годы революции и гражданской войны посевные площади в главном очаге голода, в Самарской губернии, сократились в два с половиной раза, валовой сбор зерна уменьшился в 19 (!) раз. Количество лошадей сократилось почти в четыре раза, а крупного рогатого скота более чем в 3 раза. И голод не застал себя ждать. Как бы подводя итоги размерам голода, газета «Красноярский рабочий» 16 февраля 1922 года сообщала: «В Поволжье в настоящее время голодает до 25 миллионов человек». Газета «Голос» (26 января –1 февраля 1922 года) в заметке, перепечатанной из парижской газеты «Русская мысль», сообщала, что «официально число голодающих 37 миллионов человек». Смерть от голода в Поволжье и по всей России была огромна, весь мир содрогнулся. В. Костиков в книге «Не будем проклинать изгнанье …» (1990) пишет, что голод скосил более 30 миллионов человек. В России голодают миллионы людей, ежедневно умирают от недоедания тысячи, а Ленин тем временем, 7 декабря 1922 года, совершает поистине зловещее преступление, одобряет решение большевистского Политбюро на вывоз в Западную Европу 50 млн. пудов хлеба. За почти двадцать лет, прожитых в Европе, Ленин не изменился, до конца дней своих оставался человеком с азиатскими, варварскими замашками отношения к русскому народу, он любил повторять, что «на Россию мне наплевать». М. Горький, в свое время щедро снабжавший большевиков деньгами, прорвавшись к Ленину, взывал его к помощи голодающим. Ленин считал себя «докой» в оценке людского голода. Еще в начале ХХ века Ленин, словно издеваясь над такой бедой, какой является голод, опубликовал несколько статей под заголовками "Борьба с голодающими", «Голод и черная Дума», «О задачах с.– д. в борьбе с голодом». Походя порассуждав о голоде, а, потом, создав насильственно большевистское тоталитарное государство, Ленин практически ничего не сделал, чтобы в 1921 году избавить народ от смертельно обрушившегося голода. И разговаривать с буревестником революции на тему голода отказался, бросив ему слова: «У нас нет денег» (И. Бунич, там же). Ленин был верен своим варварским принципам, его мало волновала свирепствующая голодная катастрофа в России. И вместо того, чтобы направить деньги на борьбу с голодающим народом, он по – прежнему разбрасывал огромные суммы из казны направо и налево. В марте 1922 года ленинское Политбюро ЦК РКП (б) решило выдать зарубежным компартиям для участия в революции немыслимо большую сумму – 5 536 400 российских золотых рублей (Д. Волкогонов. Ленин. Политический портрет. Кн. I., 1994).
Принято считать роковым голодным годом 1921 – й. Но хлебный кризис возник еще раньше, в 1920 году. Об этом убедительно говорят сведения, содержащиеся в книге А. Терне «В царстве Ленина». Для вспашки земли не хватало тягловой силы: поголовье лошадей катастрофически падало от года к году. До революции в России имелось 32 млн. лошадей (I место в мире), за годы гражданской войны их стало меньше в 3 раза. И посевная площадь по сравнению с довоенным временем уменьшилась на 24 %, а урожай этого года дал вместо прежних 4, 5 млрд. пудов только 2 млрд. 165 млн. пудов, то есть потери хлеба составили более чем в два раза. А большевики своей грабительской продразверсткой только усугубляли уже и без того обедневшие крестьянские хозяйства. М. Давыдов в книге «Борьба за хлеб» (1971) пишет, что большевики в период «военного коммунизма» особенно свирепо грабили деревни Поволжья, отбирая у крестьян последний хлеб, оставляя их один на один с голодом. Грабеж хлеба и засуха наслоились одно на другое, и на Поволжье обрушился смертельный голод. Известный английский историк Роберт Конквест, хорошо изучивший голод в России в 20 – 30 – е годы и написавший книгу «Террор голодом» (1994), пришел к такому выводу: «Страшный голод 1921 года произошел не потому, что кто – то принял решение уничтожить крестьян таким методом. Однако полагать, что он произошел стихийно, тоже неверно. Погода была плохой, но уж не настолько, чтобы вызвать подобное бедствие. Главным фактором голода был метод Советского правительства добывать хлеб с помощью реквизиции: у крестьян отбирали весь хлеб, ничего не оставляя даже на пропитание, но главным образом потому, что крестьян лишили, какого – либо побудительного мотива этот хлеб производить». Всеобщая разруха сельского хозяйства в России, возникшая вследствие насильственной власти большевиков, обострила катастрофу голода. Большевики, осуществляя классовую войну с целью сохранения своей тоталитарной власти и мечтая об утопической мировой революции, не приняли надлежащих хозяйственно – экономических мер, чтобы спасти людей от разразившегося в 1921 году страшного голода. И в голодной трагедии большевики бросились искать не причины разрухи сельского хозяйства, а классового врага. И «враг» был найден в лице… Всероссийского комитета помощи голодающим – Всероспомгол. По заданию Политбюро ЦК РКП (б) ВЧК арестовала всех членов комитета и выслала кого куда.
Ведь нельзя утверждать, что захват большевиками насильственно, вооруженным путем, государственной власти и развязанная ими гражданская, кровавая война, пришлись всем по душе. Революционные преобразования – ликвидация частной собственности, социализация земли, насильственное изъятие хлеба у крестьян, не могли пройти бесследно, и на Россию обрушилась всеобщая разруха, вспыхнули массовые восстания моряков и солдат в Кронштадте, крестьянские войны в Тамбовской губернии и Западной Сибири. Позором и сокрушительным поражением закончился поход Красной Армии на Варшаву, откуда большевики путем экспорта хотели запалить пожар мировой революции. Разгулявшийся террор большевиков, жесточайший голод 1921 года, и смерть миллионов людей слились воедино. И классовая, кровавая, изнурительная война в России, навязанная большевиками, по обману, размаху насилия, жестокости и степени разрушения, не имеющая аналогов в мировой истории, поглотила колоссальные людские, промышленные, сельскохозяйственные и финансовые ресурсы. Все это в совокупности создало в Советской России глубочайший политический и социально – экономический кризис. За годы опустошительной гражданской войны Россия потеряла 13 мииллионов человек, численность рабочих сократилась более чем вдвое: с 2 миллионов 591 тысячи человек до 1 миллиона 181 тысячи человек (А. Литвин. Красный и белый террор 1918 1922 г. г., 2004). Промышленность и транспорт были совсем разрушены, их производство упало в 13 раз по сравнению с довоенным уровнем (А. П. Бутенко. Откуда и куда идем, 1990). Добыча угля снизилась до одной четверти, железной руды было добыто и произведено чугуна чуть более 2 % довоенного уровня (А. Терне, там же). Пахотная площадь земли за период с 1916 года по 1922 год упала почти в два раза. Кормить скот было нечем, количество коров и быков уменьшилось на 24, 4 %, свиней – на 42 , 2 %, овец и коз – на 24, 8 % (Р. Конквест, там же). Люди оказались совсем раздетыми: переработка льняной пряжи составляла всего 25 – 30 % производства довоенного времени. В целом сельскохозяйственное производство сократилось почти вдвое. Ущерб, нанесенный народному хозяйству, составлял около 50 млрд. золотых рублей. Среди большевиков возникли группировки, между которыми началась ожесточенная борьба за власть, и она зашаталась. Перед большевиками встал вопрос, какой должна быть экономика, чтобы Советская Россия совсем не умерла с голода.
Ленин, толкнув Россию в пучину оголтелой пролетарской революции, разрушительной, кровавой гражданской войны, завел ее в тупик, признал, что чрезвычайные методы «военного коммунизма» больше не срабатывают, не спасают от голода и разрухи. И для выхода из кризиса он изобретает модель новой экономической политики – НЭП, делает эклектическую попытку создания гибрида, смешанной экономики – социалистической и капиталистической. Короче говоря, Ленин предложил государство оставить социалистическим, а экономику сделать капиталистической, назвав НЭП «государственным капитализмом». НЭП был принят весной 1921 года на 10 – м съезде РКП (б), как раз накануне разразившегося в Поволжье смертельного голода. Большевики, слушая Ленина, дрогнули, вождь призывал их к возрождению капитализма, который еще совсем недавно под его же руководством был разрушен в России. А. Литвин (там же) цитирует Н. В. Устрялова – видного русского политического деятеля о том, что НЭП был в известном смысле «фальсификацией термидора», (то есть политическим переворотом – Л. К.). А каким было хлебное состояние России при вхождении в НЭП? Революция, гражданская война со своим «военный коммунизм» нанесли сокрушительный урон хлебным закромам. Здесь уместно сослаться на сведения, содержащиеся в книге А. Литвина (там же). Автор пишет, что при годовой потребности в 774 млн. пудов сбор хлеба в 1928 – 1921 годах упал в среднем до 229, 1 млн. пудов, т. е. в 3, 2 раза. «И положение с хлебом в России, - считает автор, - ко времени введения НЭПа было катастрофическим. Россию захлестнул свирепствующий голод, причиной которого была не только засуха в Поволжье, но и всеобщая разруха, которую устроили большевики». Всеобщего восторга от НЭПа не было. Но имеется множество советских исторических работ, посвященных его восхвалению. Например, статья, посвященная новой экономической политике в «Большой Советской Энциклопедии» (1974), как и все работы советского периода, построена на ярко выраженной политике и идеологии, затушевывающая истинное состояние страны в период НЭПа (том 18, с. 54 – 56, 1974). Особенно НЭП расхвалили в конце 1980 – начале 1990 – х годов публицисты, угождая горбачевской перестройке, выдвинувшей тезис об использовании опыта НЭПа в дальнейшем развитии социализма, но уже «с человеческим лицом». Больше всех усердствовал в восхвалении «НЭПа – творца чудес» историк, профессор В. Г. Сироткин (Вехи отечественной истории, 1991). Не представив глубокий анализ состояния страны в период НЭПа, он по – существу использовал дешевый публицистический прием, чтобы подыграть горбачевской перестройке. Так произошел очередной перекос в оценке прошлого экономики СССР. «Нэпманы», так называли тех, кто встраивался в новую большевистскую экономику, действительно получили некоторые уступки в частной мелкой торговле, кустарном производстве, единоличном крестьянском хозяйстве. Крестьяне вернулись к укреплению своих частных хозяйств, разрушенных в годы гражданской войны, начали больше засевать хлеба, выращивать скота, на рынок стало больше попадать товарной сельскохозяйственной продукции. Однако вожди большевизма, и особенно Л. Троцкий, считали, что «НЭП возродил противоречивые тенденции крестьянства с возможностью капиталистической реставрации» (М. Антонов. Капитализму в России не бывать, 2005). Имеются работы, посвященные НЭПу, написанные честно и бескомпромиссно. В них содержится анализ неэффективности НЭПа. К числу этих работ можно отнести: Секушин В. И. Отторжение. НЭП – командно административная система, 1990; Карр Э. К. Русская революция, 1990; Голанд Ю. К. Кризисы, разрушившие НЭП, 1991.
Ленинский НЭП имел два аспекта: политический и экономический. Политический аспект составлял основу НЭПа и заключался в том, чтобы, не изменяя политического режима, продолжать всевластие все той же большевистской партии, подавляющей всякое иное мнение по выходу России из экономического кризиса. И определяющую роль играла пресловутая ленинская формула, когда политика доминирует над экономикой, толкавшая обезумевших большевиков на этот магистральный путь. Экономический аспект НЭПа определялся тем, что экономическая политика большевиков опиралась на вышедшую из «военного коммунизма» командную систему, при которой отсутствовала даже минимальная связь с мировой экономикой и отвергала наличие крупной частной собственности, как в сельском хозяйстве, так и в промышленности. НЭП по своей сути не мог прижиться к государству, природой которого являлась политическая, тоталитарная система, отрицающая появление выгодной экономики, не мог вывести страну из того экономического кризиса, в котором она находилась, не мог дать долгосрочных экономических улучшений, ведь строился на противоречивых принципах (История политических партий России, 1994). И в силу экономической противоречивости НЭПа «хозяйственное развитие страны на его основе шло вовсе не так гладко, как мы это до недавнего времени себе представляли: после перехода к НЭПу в стране за 6 лет были три значительных кризиса (1923, 1925 и 1927 г. г.)» (А. С. Барсенков. В кн.: Режим личной власти Сталина, 1989). Хронология названных кризисных состояний в стране позволяет считать, что НЭП не был эффективным, он не мог ликвидировать возникший в Советской России экономический кризис, вывести ее из тупика продовольственного голода. Большевики на словах были за НЭП, а на деле всячески его тормозили. Даже самого Ленина постоянно сопровождало антинэповское настроение, ему так и хотелось в условиях НЭПа продолжать начатый им в 1918 году террор. Р. Конквест (там же) так описывает это стремление Ленина. В письме к Каменеву, одному из лидеров большевизма, от 3 марта 1922 года Ленин откровенно объяснял: «Величайшая ошибка думать, что НЭП положил конец террору. Мы еще вернемся к террору и к террору экономическому» (Ленин, ПСС, т. 44, с. 428). И далее, Р. Конквест приводит вывод Адама Улама о том, что будь «Ленин жив, он покончил бы с НЭПом еще раньше, чем это сделал Сталин». О негативном отношении большевистской верхушки к НЭПу, говорит такой пример. В самый разгар НЭПа с одобрения Политбюро ЦК ВКП (б) главный чекист Дзержинский запускает секретный циркуляр о так называемых тайных врагах советской власти, которые подлежали физическому уничтожению. Уничтожались, прежде всего, деловые люди России, бывшие торгово – промышленные деятели, те, кто был способен даже в условиях противоречивого НЭПа восстановить разрушенное хозяйство. В золотодобывающей промышленности, например, происходило следующее. Согласно НЭПу разрешалось создание синдикатов, заключение концессий с иностранными фирмами, получение от них кредитов для восстановления золотой промышленности, разрушенной за годы советской власти. А на деле активных предпринимателей валютной экономики зачисляли в разряд шпионов иностранного капитала и физически уничтожали. При таком подходе к экономике НЭП не мог долго продержаться. И «НЭПу пришел конец – совершенно объективно»,- считает М. Антонов (там же). Ленинский НЭП не мог решить задачи ликвидации разрушенной экономики Советской России, не мог вывести из кризиса базовые отрасли производства, страна по – прежнему испытывала топливный голод, о чем свидетельствуют многие примеры, один из них – низкое производство основных энергетических ресурсов – угля и нефти. Газета «Красноярский рабочий» от 28 февраля 1925 года сообщала, что добыча угля в 1924 году по сравнению с 1913 годом составляла всего 52, 5 %, нефти - 76 %. И вообще, «в 1924 году было достигнуто в крупной промышленности всего трети предвоенного уровня», - утверждал в разгар НЭПа экономист, профессор Б. Д. Бруцкус (О причинах свертывания НЭПа. В кн. : История России, 1994). Председатель Совнаркома А. И. Рыков (расстрелянный сталинистами в 1938 году), докладывая на 3 – й сессии ЦИК об экономическом состоянии России, говорил, что «за 1924 год промышленность достигла, в среднем, всего 60 % довоенного производства». К середине 20 – х годов национальный доход СССР оказался на 15 % ниже уровня 1913 года, а душевое производство уменьшилось на 20 % довоенного. Эффективность нэповской экономики была намного ниже дореволюционной: по сравнению с 1913 годом фондоотдача в народном хозяйстве упала на 24, 5 %, рентабельность производства снизилась на 9 %. Такой обвальный кризис в основных отраслях промышленности губительно действовал, прежде всего, на продовольствие, хлебную ниву. Стране зарабатывать было не на чем. Экспорт хлеба за границу в период НЭПа к уровню предреволюционного сократился в 12 раз. Как известно, зерно является фундаментом продовольственного рыка. Однако в 1924 году засевать хлебные поля было нечем, посевная компания российской деревни располагала зерновым семенным фондом только наполовину.
В 1909 – 1917 годах самым доходным производством в России было сельскохозяйственное, в 1913 году общий объем от его доходов составил 19 млрд. рублей (М. Антонов, там же). Половину дохода от сельскохозяйственного производства Россия получала от сбора хлебного зерна, пополняющего основу государственного бюджета. В самом урожайном 1913 году, например, было собрано 76, 5 млн. тонн зерна (для сравнения, в 1999 году 54, 6 млн. т). Ежегодный доход от сбора хлеба составлял более 2,5 млрд. рублей. Россия была основным поставщиком хлеба в Европу. Перед первой мировой войной Россия ежегодно вывозила за границу около 730 млн. пудов хлеба, снабжая им всю Европу. В Сибири до революции излишки хлеба составляли 60 – 65 млн. пудов. И благодаря этим хлебным запасам российскому народу в годы революции, гражданской войны и в период НЭПа удалось выжить и не згинуть совсем с лица земли. По отношению к крестьянству НЭП опирался на насильственные методы периода «военного коммунизма», и замена продразверстки на продналог не дала им ощутимых облегчений. Большевики продолжали насильственные реквизиции продовольствия, особенно в периферийных районах, обрекая население на голод. Крестьянам по – прежнему приходилось потуже затягивать свои пояса. За 1924 год по требованию центра из Енисейской губернии, было, вывезено ржи, пшеницы, овса, другого продовольствия 2 млн. 328 тысяч пудов. Этому предшествовали массовые аресты. Только в Минусинском уезде, главной житнице Енисейской губернии, было арестовано 2177 человек.
Народ России, затравленный продовольственной нуждой и изможденный голодом в период революции и гражданской войны, в годы НЭПа жил при постоянном страхе вспышки нового голодания. И голод 1921 года не стал концом страшной трагедии. А внедрение НЭПа в жизнь страны не помогло избежать очередного голодного смерча. С еще большей силой он повторился в 1931 – 1933 годах. Причин очередной голодной катастрофы было много, и факт их существования до сих пор стараются затушевывать. Но вот одна из них. При росте городского населения в СССР в 1927 – 1929 годах на 5 %, валовой сбор зерна уменьшился на 26 – 50 %. Однако большевики на эту диспропорцию не обращали внимание. Но те, кто занимался изучением этого процесса, считают, что если бы продолжалась политика НЭПа, то годовое падение валового продукта на фоне прироста населения, привело бы к его обеднению, и страна скатилась бы к социальному взрыву. Вот такие стартовые условия на хлебной ниве были накануне раскулачивания, уничтожения частной собственности в деревне и ее сплошной коллективизации, принесших очередной голодный мор. В 1928 году в стране снова возник хлебный или зерновой кризис, а в 1929 году он углубился, зерна было собрано на 40 % меньше предыдущего года. Это произошло вследствие того, что большевистская власть с января 1928 года снова вернулась к насильственному изъятию хлеба у крестьян, были закрыты рынки в сельских районах. Упало количество зерна в торговом обороте, его не хватало для посева. И как утверждал живой свидетель этих событий экономист Б. Д. Бруцкус, надежда на НЭП, как спасительную силу, рухнула. Так что причиной объективного краха НЭПа является вмешательство большевистского тоталитарного государства в экономическую политику тех лет. Фактически «… НЭП поставил СССР на грань гибели», - считает М. Антонов (там же). И в стране снова разразился голод. Теперь – то понятно, что голода в начале 30 – х годов можно было избежать. Но власть большевиков устроила государственный геноцид – уничтожение кулаков, сплошную коллективизацию крестьянских хозяйств и обрушила на крестьянство репрессии, все это в совокупности носило, по выражению Р. Конквеста, характер умышленного террора голодом. До революции кулацкими были 15 % хозяйств, им принадлежало 80 млн. га земли, они выращивали и собирали 1 миллиард 900 млн. пудов хлеба, или половину товарного хлеба в России. С самого начала захвата власти, большевики постоянно подвергали крестьян давлению, и к 1929 году, накануне коллективизации, кулацких хозяйств осталось совсем мало, всего 2, 5 – 3 % от общей численности крестьянских дворов, однако они по – прежнему собирали в стране наибольшее количество товарного хлеба – 86, 7 % и не представляли социальной опасности для СССР. Однако и Ленин, и Сталин, зараженные вирусом большевистского экстремизма, ненавидели российское крестьянство, считали его опорой российской буржуазии. Незадолго перед своей смертью Ленин настойчиво призывал своих соратников по партии к продолжению экономического террора против крестьянства. Для сталинской агрессивной аграрной политики кулак был главной причиной, мешающей насильственной социализации деревни. Сталин стремился к тому, чтобы деревню вернуть в прошлое, рабское средневековье и управлять ею из Кремля. 27 декабря 1929 года Сталин выступил в Москве на конференции аграрников – марксистов, сообщив, что в 1927 году кулаки собрали 600 млн. пудов хлеба, тогда как колхозы и совхозы собрали всего лишь 80 млн. пудов, что меньше сбора кулаков в 7, 5 раза. По утверждению Сталина, кулаки препятствуют развитию колхозов и совхозов, и зажиточное кулачество назвал новым «классовым врагом» и поставил задачу «его ликвидации как класса». Сталинский призыв «к борьбе с кулачеством» в СССР означал не только сплошную коллективизацию, но и продолжение классовой, кровавой войны, начатой еще в 1917 – м. Объявленная Сталиным война против крестьянства была направлена: во – первых, на окончательную ликвидацию частной собственности в деревне; во – вторых, на уничтожение самой производительной части российского крестьянства – кулаков; в – третьих, на создание государственных фабрик принудительного труда в виде коллективного объединения – колхозов. Все это привело к экономической катастрофе, плоды которой пожинаем и сегодня. Начало этого агрессивного, насильственного процесса получило название «Великий перелом».
«Великий перелом», - писал Р. Конквест (там же), - уже к началу 1930 года дал страшные результаты: в СССР был раскулачен 1 миллион семей, 250 тысяч бежали из деревни». Поражают масштабы насильственной депортации крестьян в период коллективизации. ОГПУ по указанию ЦК ВКП (б) за 1930 – 1931 годы насильственно депортировало в глухие районы Урала, Сибири и Дальнего Востока около 12 миллионов крестьян, более 100 тысяч расстреляло, около 2 миллионов упекло в концлагеря. Скученность насильственно переселенных крестьян была высокой. Из центральной России под Красноярск было депортировано около 25 тысяч кулацких семей, половина из которых умерла. Из 4800 кулаков, прибывших в октябре 1931 года в один из лагерей под Красноярск, к апрелю 1932 года 2500 человек умерли от голода. К умирающим депортированным было полное безразличие. И это не случайно. В это время в Енисейской губернии сталинисты проводили полным ходом и ошеломляющими темпами ликвидацию своих кулаков, и до умирающих никому не было дела. Особой ожесточенностью отличались «активисты» Канского района, где уже к февралю 1930 года там было ликвидировано более 22 тысяч личных крестьянских хозяйств, а взамен коллективизировано всего только 6 % от запланированного. Канские крестьяне сопротивлялись насильственному вступлению в колхозы. Раскулачивание, ликвидация частных хозяйств и их коллективизация сопровождались огромной потерей продовольствия. В 1930 году на енисейские золотые прииски была отправлена лишь десятая часть запланированного мяса. У голодных золотодобытчиков не было сил работать, и они скитались огромными толпами по золотым приискам. 29 июня 1930 года 117 голодных рабочих Красноярского железнодорожного депо не вышли на работу. В Енисейской губернии за 1930 год заготовка основных ресурсов продовольствия упала на одну треть. В некоторых районах его имелось менее половины необходимого. И голод расползался по всему Приенисейскому краю. Вот как описал голод 1933 года Т. Ряннель, народный художник России, в своей книге «Мой черный ангел». В составе своей финской семьи в 1931 году он был насильственно депортирован с родного хутора «Пенние», который находился на севере Ленинградской области, где проживали русские финны. Семья была депортирована в Сибирь, на Удерейские золотые прииски, расположенные за Нижним Приангарьем. «До сих пор вижу во сне, - писал Т. Ряннель, - голодовку 1933 года, самое страшное, что было в моей жизни. Народ стал умирать от голода. Дети лежали на нарах вповалку. Уже некому было могилы копать. Умирали целыми семьями от голода и тифа». И чтобы не умереть с голода, приходилось, есть разные травы, употреблять отвары из коры деревьев.
Инквизиция кулаков, насильственная коллективизация и начавшаяся по инициативе Сталина форсированная индустриализация страны совпали по времени. И индустриализация осуществлялась за счет отбираемого у крестьян зерна. Несмотря на продолжающийся голод, сталинисты в 1933 году резко увеличили изъятие хлеба у крестьян в счет государственных хлебных поставок. В 1928 году хлебопоставки составляли 10, 8 млн. тонн, а в 1933 году они увеличились до 22, 6 млн. тонн, то есть в 2 раза. И сталинисты погнали хлеб за границу. Если в 1928 году экспорт хлеба за границу составлял 290 тысяч тонн, то уже в 1931 году он подскочил до 5 млн. тонн, увеличившись в 17, 2 раза (Л. Белади, Т. Краус. Кн. Сталин, 1990). Сталинисты окончательно загнали сельское хозяйство в тупик. Это и было основной причиной голодомора – специально организованного нового голода. Насильственная, «палочная» коллективизация сельского хозяйства с ее варварскими методами, по меткому определению историка Н. Л. Рогалиной, уничтожение крестьян, в основе которого лежали большевистская идеология и тоталитарная политика, обернулись крахом деревни, голодной смертью людей (В книге: Режим личной власти Сталина, 1989). Было ликвидировано 3 миллиона крестьянских хозяйств, миллионы людей остались без крова. Такой разгром крестьянства сразу же пагубно отразился на заготовке продовольствия. В 1930 – 1932 годах, по подсчетам зарубежных специалистов, хлеба в СССР было собрано меньше почти на одну треть, сбор сахарной свеклы упал с 10, 1 до 6, 6 млн. тонн, поголовье крупного рогатого скота уменьшилось наполовину, лошадей – на одну треть, свиней, овец и коз – в 2 раза (Л. Белади, К. Краус, там же). Советская деревня была разорена и окончательно обескровлена. Крестьян – раскрестьянили, зерна для посева не было и царь – голод, охвативший СССР, был беспощаден. В результате агрессивной аграрной политики большевиков, которая представляла собой голое насилие, а вернее государственный геноцид, за 1931 – 1933 годы в СССР в страшных муках от голода умерло 7 миллионов человек.
Разразившийся голод в начале 30 – х годов отрицательно сказался на промышленности. Еще в 1929 году в стране была введена карточная система, хлеб рабочим промышленных предприятий выдавали в ограниченных пределах. Для промышленных городов тех лет была типичная картина: люди часами выстаивали в длинных очередях, чтобы получить по карточкам маленькую пайку хлеба. Голодные рабочие не могли работать производительно. За 1931 – 1933 годы прирост промышленной продукции составил 13, 5 % в среднем, при средних плановых показателях 32, 1%, то есть недовыполнение составило в среднем 18, 6 % (Данные взяты из: О. Лацис, Перелом. В кн.: Суровая драма народа, 1998, с. 67 – 174). Это было провалом сталинской форсированной индустриализации насильственными методами. В начале 30 – х годов в стране большой хлебный кризис и массовый голод. Однако большевики объявляют, что благодаря сталинской экономической политике они создали социализм, который потом в литературе назовут «казарменным» (аналог выражения «казарменный коммунизм», введенный Марксом: А. П. Бутенко, там же). Сталинская модель экономики «казарменного социализма», как гипертрофированный вариант модели экономики «военного коммунизма» времен гражданской войны, ввергла страну в смертельный голод, довела борьбу за власть в большевистской верхушке до жесточайшего состояния, породила огромный аппарат принуждения и насилия – НКВД, тюрьмы и концентрационные лагеря. Эти карательные органы, сыгравшие в жизни советских людей зловещую роль, были встроены в общую систему партийной, государственной и хозяйственной жизни страны (Л. Белади, Т. Краус, там же). Чтобы удержать власть в своих руках и доказать правильность выбранной модели экономической политики «казарменного социализма», сталинисты запускают тезис о существовании «врагов советской власти», препятствующих строительству социализма, и идут на преступление, физически уничтожая так называемую оппозицию, которая выступала против ошибочного политического курса Сталина и его ближайшего окружения на экономическое развитие СССР. Сталинисты, следуя в русле большевистской тоталитарной политики, считали, что только они понимают, каким экономическим курсом должна идти страна. Расстрелянная оппозиция оказалась права, продовольственный кризис не был разрешен, он только углубился. Обнаружен исторический факт, который обойти молчанием нельзя. При изучении секретных документов ОГПУ – НКВД 30 – х годов, составленных сталинистами на оппозиционеров, получается, что они были всюду: в деревнях, рабочих поселках, городах. О какой организации оппозиционеров в деревне можно было говорить, если большинство крестьян не только не умело читать, но и не понимало сам смысл слова «оппозиция». И при знакомстве с документами 50 – 90 – х годов по реабилитации оппозиционеров, все обвинения в их адрес были опровергнуты, как не имевшие места. Более того, в «Новом энциклопедическом словаре» (2000) указывается, что все дела на оппозиционеров и врагов советской власти были сфабрикованы. Однако по – прежнему, по накатанной дорожке, с целью коммерческой наживы и лживой сенсации, продолжается мощный выброс в книгах сфабрикованных материалов на оппозиционеров, всячески оправдывается не только сам принцип репрессий, но и террор – массовое физическое уничтожение людей, утверждается, что все это было оправдано. За специально созданным голодом и разгромом крестьянства, сталинисты в середине 30 – х годов развернули в стране массовый террор, уничтожив миллионы трудоспособных людей. Все это обернулось нищетой советской деревни, возникшей в ходе насильственной коллективизации и массового террора, народ, страна не могли вылезти из мощного продовольственного кризиса, цена на хлеб постоянно повышалась. Естественно возникает вопрос, а помогало ли Советское правительство голодающим в самый пик голода, в 1933 году? Выдавать зерно голодающим сталинисты отказывались. Сикизмунд Миронин утверждает, что отказ был по причине того, что в резерве правительства не было зерна (Сталинский порядок, 2007). А вот беспристрастный пензенский исследователь С. Осипов считает, что «голод 1932 –1933 годов был организован по худшему сценарию экономического абсурда, который в те годы был стилем аграрной политики в СССР. В резервном фонде имелось почти 2 млн. тонн зерна, но голодающим не выделили ни грамма» («АиФ», № 47, 2006). Развал и нищета советской деревни затянулись на долгие десятилетия. А. П. Бутенко (там же) приводит такие сведения: «На восстановление поголовья крупного рогатого скота потребовался 31 год, свиней – 25, овец – 29, коз – 11».
В годы изнурительной войны и первые, послевоенные в СССР функционировала так называемая модель мобилизационной экономики. Люди в этот период испытывали жесточайший голод. Война со злейшим врагом – это особая история, и сетовать на жесточайший голод тех лет не приходится, все хлебнули голода, от мала до велика. На минимальную пайку хлеба, получаемую по карточкам, люди жили надеждой, что когда закончится война, то они сразу же будут отменены, и продажа хлеба станет свободной. Но этого не произошло. В первом послевоенном 1946 году по причине сильной засухи и нехватки рабочих рук во многих регионах страны был неурожай хлеба, сильный голод и случаи смерти (М. Антонов, там же). По инициативе Сталина голод 1946 года был продлен и на 1947 год. А случилось это потому, что как только в 1946 году К. Готвальд стал главой чехословацкого правительства, сразу же приехал в Москву просить у Сталина хлеба. И Сталин верен своему тоталитарному деспотизму, весь имеющийся в стране резерв зерна «турнул» в Чехословакию и другие «братские» страны (М. Антонов, там же), оставив свой народ наедине с голодом. И вывоз хлеба в Европу задержал отмену хлебных карточек, их отменили только 14 декабря 1947 года. И даже после отмены хлебных карточек ввиду отсутствия в «закромах» хлеба, его начали свободно продавать только месяцев через восемь. Об употреблении мяса в 1947 году нечего было и говорить. Из – за отсутствия кормов в центральных областях страны происходил массовый падеж скота. 5 октября 1952 в Москве открылся 19 – й съезд ВКП (б), на котором Сталин выступил с докладом «Экономические проблемы социализма в СССР», наделавшим много идеологического шума в стране. И, несмотря на то, что после войны уже прошло более семи лет, состояние продовольственного рынка в стране все еще было плохим, народ продолжал жить впроголодь. В городах Красноярского края в продаже был только так называемый пеклеванный хлеб, смесь грубых сортов муки с примесями отрубей. А в деревнях края, производивших зерно, в продаже свободного хлеба не было вообще. Действительно, в стране проблем было уйма, но никто их не решал, и страна влачила послевоенное нищенское существование. Однако идеологи, выступая по радио и расхваливая работу съезда большевиков, из кожи лезли вон, убеждая народ, что теперь – то страна заживет хорошо. Идеологи интриговали народ самим названием сталинского доклада, бесконечно произнося выражение «экономические проблемы». Но народ не понимал этих догматических слов, его интересовало только одно: когда люди перестанут испытывать голод.
В 50 – х годах хрущевским валюнтаризмом в сочетании с авантюризмом была навязана новая модель экономики, которая обернулась для страны большим продовольственным кризисом. Была проведена реорганизация сельского хозяйства, особенно МТС (машинно – тракторных станций), ликвидированы частные приусадебные хозяйства, что вовлекло за собой резкий упадок сельскохозяйственного производства, и модернизация в сельском хозяйстве провалилась с треском (М. Антонов, там же). «Если в 1954 – 1958 годах валовая продукция сельского хозяйства увеличилась на 51 %, то в 1958 – 1962 годах ее прирост составил всего 6, 6 %. В результате снабжение городов продовольствием ухудшилось» (Р. Медведев. Хрущев: политическая биография, 1990). В связи с ликвидацией частных приусадебных хозяйств, в стране происходил массовый забой скота, рынки были завалены мясом. Но вскоре мясной рынок опустел. Однако именно в это время, в 1957 году, когда в стране начал интенсивно развиваться продовольственный кризис, Хрущев выступил с авантюрой: «Догнать и перегнать США по мясу и молоку за 3 – 4 года». Многие руководители областей клюнули на хрущевскую авантюру, особенно в Рязанской области и, загубив крупный рогатый скот, «выполнили» за один год трехлетний план «поставки мяса». И чтобы «выполнить план» поставки продовольствия государству, руководители областных, краевых и районных организаций в эти годы шли на большие преступления. В стране процветали приписки при сдаче продовольствия. Но вскоре пришлось отказаться от лозунга «догнать и перегнать США по производству мяса и молока». О хлебном кризисе тех лет ярко показано в художественных фильмах «Последний хлеб» (1964) и «Председатель» (1965). Губительно отразилась на сельском хозяйстве и денежная реформа, проходившая по инициативе Хрущева в 1961 году. Страна начала корчиться в продовольственном кризисе. И как результат хрущевской авантюрной политики в продовольствии, в 1962 году в городе Новочеркасске вспыхнул голодный бунт, на подавление которого были брошены войска.
Брежневское правление Советским Союзом – период консервативной экономики, когда «холодная война» между социализмом и капитализмом была в разгаре. Во второй половине 70 – х годов военное соперничество с США привело к тому, что СССР тратил до 80 % госбюджета на содержание ВПК – военно – промышленного комплекса. В каждой пятилетке заметно падали темпы экономического роста с 7, 4 % до 4, 2 %. Экономика заходила в тупик (А. П. Бутенко, там же). Страна не могла обеспечить себя даже собственным хлебом, приходилось его закупать за границей, тратя на это сотни миллионов долларов. И продовольственный кризис быстро нарастал. В 1982 году Брежнев обнародовал так называемую продовольственную программу, посулив за 8 лет завалить страну продуктами и накормить народ, для чего были выделены огромные финансовые средства. Но брежневская продовольственная программа, как и хрущевская, с треском провалилась. В руководстве страны никто не знал, что надо для этого делать. Сам же Брежнев вскоре умер, оставив после себя в наследство «застой развитого социализма». К этому времени в партийной верхушке возникла коррупция, началось сколачивание первоначального капитала и деньги, предназначенные для реализации брежневской продовольственной программы, исчезли бесследно. Для конца 70 – х начала 80 – х годов была типичная картина – пустые прилавки магазинов, продукты продавались с «черного» хода. Для номенклатуры при райгоркрайсоветах были открыты магазины – распределители, при которых на ниве дефицита продуктов процветала коррупция. А где будет их брать народ, об этом уже никто не думал. Это было время тотального продовольственного дефицита, несмотря на то, что страна уже несколько десятилетий жила по законам мирного времени. Продовольствие оказалось в руках «торговой мафии».
В конце 80 – х начале 90 – х годов горбачевская перестройка расстроила и без того захиревшую экономику, и страна снова оказалась в тисках сильного кризиса. К началу 1990 года объем производства в стране упал на 20 %. На продовольствие начался быстрый рост цен, у магазинов выстраивались огромные очереди, чтобы купить самые необходимые продукты. На горизонте замаячил надвигающийся голод, продукты стали большим дефицитом, повсеместно на них были введены горбачевские талоны.
Государственная, централизованная экономика, существовавшая в СССР С 1918 по 1991 год, находилась под жестким тоталитарным контролем единственной политической силы, какой являлась КПСС, и была доведена до абсолюта, не признавала альтернатив экономического развития страны. Власть большевиков, а потом и коммунистов, была властью над законом. И императивом изменения экономического вектора большевиками – коммунистами всегда был не поиск эффективной экономики и обеспечение народа необходимым продовольствием, а ожесточенная борьба за власть. И на всем историческом пути, пока политическая партия в лице большевиков – коммунистов управляла экономикой сначала России, а потом и СССР, народ постоянно испытывал смертельный, продовольственный голод. Все названные модернизации и реформы экономики являются неопровержимым доказательством того, что потеря ресурсов продовольствия, голод – свидетельство слабости государства в руководстве страной и экономикой, за что народ расплачивается такой страшной бедой. Централизованное, тоталитарное всевластие КПСС в экономике, постоянная нехватка продовольствия, страх голода и были основной причиной развала СССР.
В 1991 году СССР развалился, произошла ползучая замена социалистической общественно – экономической формации на капиталистическую. В развалившейся стране быстро происходило вхождение государственной экономики в криминал, начался насильственный передел государственной собственности, она переходила в частные руки. На страну обрушилась так называемая ельцинско – гайдаровская «шоковая терапия», или модель «либеральной экономики». Благодаря «либерализации цен», вспыхнула невиданная для страны галопирующая инфляция, цены на продукты выросли в тысячу раз. Полки в магазинах опять опустели, страна оказалась снова на грани полномасштабного голода. Эти негативные процессы сильно ударили по национальному доходу, который в России с конца 80 – х годов и до середины 90 – х годов сократился почти в 3 раза, объем промышленного производства – более чем в 5, 5 раза, сельского хозяйства – в 4 раза. Так, за период с 1988 по 1999 год в России посевные площади всех с/х культур упали с 119 до 88, 5 млн. га (на 22, 7 %), валовой сбор зерна сократился с 102,8 до 54, 6 млн. т. (на 46, 9 %), поголовье крупного рогатого скота уменьшилось с 59, 8 до 28, 3 млн. голов (на 52, 7 %). Падение экономики привело в целом к падению производства продовольствия почти в 5, 5 раза (В. А. Лисичкин, Л. А. Шелепин. Россия под властью плутократии, 2003). Вследствие большого падения промышленного и продовольственного производства казна России оказалась пустой, отдавать кредитные долги зарубежным странам было нечем. По разным оценкам внешний долг России в середине 90 – х годов составлял громадную сумму: от 96 до 144 млрд. долларов. И в августе 1998 года вспыхнул так называемый дефолт. Однако все же удалось заполучить в европейских банках 4 млрд. 300 млн. долларов в долг, которые исчезли и неизвестно куда.
А что собой представляет экономика современной России? Ведь экономика любой цивилизованной социально – экономической формации должна в первую очередь обеспечивать население достаточным продовольствием, исключая его дефицит и голодные катастрофы. По конституции РФ в России экономика многоукладная – государственная, акционерная и частная. И, несмотря на многоукладность, трудно разобраться, какая сегодня экономика в России: или экономика государственного капитализма, или экономика рыночных отношений. В новейшей же литературе имеется твердое мнение, что в России правит «бал теневая экономика», которая возникла еще в 50 – х годах и пышно расцвела в период брежневского развитого социализма. Нынешняя экономика – это экономика «бандитско – олигархического капитализма» (А. А. Мухин. Российская организованная преступность и власть, 2003; М. Антонов, там же; А.Бунин. Осень олигархов, 2005). Базовые отрасли экономики находятся в руках узкого круга олигархов, а организованная преступность контролирует 40 – 45 % российской экономики.
Но как ни странно, несмотря на резкое падение производства на селе, к концу 90 – х годов на рынке России появилось продовольствие. Но в чем тут парадокс? Ответом может служить следующее. К 2006 году цены на продовольствие подскочили до немыслимых величин. А произошло это вследствие того, ельцинско – гайдаровская «шоковая терапия», проведенная в начале 90 – х годов, когда произошел всплеск цен в тысячу раз, углубила экономический кризис. У подавляющей массы населения, у 100 миллионов человек из 144 миллионов общего числа россиян, резко упала покупательская способность (В. А. Лисичкин, Л. А. Шелепин, там же). И продовольствие оказалось невостребованным. Ведь подавляющая часть населения не имеет доходов, не имеет и возможности купить потребного для жизненного существования количества продовольствия и живет ниже прожиточного минимума, впроголодь. Это происходит вследствие того, что «Россию режут ножницы». Одно лезвие – высокие цены, другое – низкие доходы («АиФ, № 36, 2006). Ценообразование на продовольствие происходит произвольно (обвальная спекуляция в торговле в условиях «плутократического государства»: В. А. Лисичкин, Л. А. Шелепин, там же). Произвольно сдерживается и рост заработной платы. «Ножницы» ничто иное, как специально создаваемая инфляция, в которой правительство заинтересовано. И если экономически сбалансировать ценообразование на продовольствие и величину доходов населения, то продовольственный рынок быстро опустеет. Бесконтрольность роста цен – спекуляция – зашла так далеко, что уже звучит призыв объявить ей «войну» и пойти на нее «крестовым походом» («АиФ, № 47, 2005). Существующий дисбаланс между ценами на продовольствие и заработной платой и инфляцию пытаются объяснить высокими ценами на природные ресурсы на мировом рынке, подчеркивая, что Россия экономически интегрирована в мировую, европейскую экономику. Однако доля интеграции очень мала, о чем говорят годовые обороты в торговле со многими странами. В мировом рейтинге конкурентоспособности в 2005 году Россия занимала 75 – е место («АиФ», № 4, 2006). Кстати, в развитых странах достигнут очень высокий баланс между образованием цены на продовольствие и уровнем доходов населения и там нет в нем нехватки. Средства массовой информации постоянно утверждают, что в нынешней России нет государственной политики по созданию оптимальных условий для установления баланса между ценообразованием на продовольственном рынке и величиной доходов населения и этот процесс протекает стихийно. Кризис современной российской экономики привел к тому, что резервов в отечественном продовольственном производстве нет, они резко упали, и Россия все больше попадает в зависимость от зарубежного продовольствия, доля которого на российских прилавках сегодня доходит до 75 % («АиФ, № 20, 2009). К тому же, у зарубежных продуктов низкое качество. Интервенция зарубежного продовольствия в Россию усилилась особенно в 2004 – 2006 годах. В стране возникла угроза продовольственной безопасности, что наносит губительный ущерб здоровью людей. Современная экономика России, когда продовольствие на рынке есть, а его востребование для значительной части населения не по карману, в дальнейшем не сможет эффективно развиваться. И «теневая экономика» углубляется, достигнув уже 50 % ВВП (валового внутреннего продукта) страны (А. А. Мухин, там же).
После развала СССР, при смене государственного строя, и с переходом страны на рыночные рельсы, при замене еще одной модели экономики на другую, было много надежд, что народ теперь больше не будет голодать, откроются широкие горизонты приемлемых цен в торговле продовольствием. Однако все произошло иначе. Резкий переход в начале 90 – х годов от модели планово – распределительной экономики к неконтролируемой монополии олигархического рынка породил неслыханную спекуляцию продовольствием, обнажив все ее пороки, присущие дикому капитализму. Ползучая спекуляция монополистов на продовольственном рынке усиливалась, и осенью 2007 года произошел невиданный, мощный всплеск цен. Цены на продукты мигом взлетели в 2 – 3 раза, сильно ударив по большинству населения, качнув социальный маятник. Народ первоначально как бы посчитал, что это, какое – то недоразумение, надеясь, что оно скоро пройдет. Но проходили дни и недели, а цены на продукты росли, как снежный ком. Вот сведения о том, как росла цена на такой распространенный продукт, какими являются куриные яйца. Были обработаны цены 7 областей центральной России за август – октябрь 2007 года (исходные данные взяты: «АиФ», № 45, 2007). За короткий период времени цена на яйцо подпрыгнула с 22 до 37 рублей в среднем за десяток, т. е. на 68 %. А вот пример омерзительной спекуляции. 12 октября 2007 года по телевидению был приведен такой факт. Одна подмосковная фирма закупает у производителя растительное масло за 15 рублей за один литр, и тут же продает его за 45 рублей, т. е. дороже в 3 раза.
Новосибирская газета «Метро» 7 – 14 ноября 2007 года сообщала: «Стремительно растущие цены на продукты питания повергли в ужас, иначе не скажешь». В Приложении «Сибирь» к «АиФ» (№ 4, 2008) сообщалось: «Лимоны подорожали в 2, 2 раза, картофель - на 32,8 %, бананы – на 24 %. Пшеничная мука стала дороже на 39, 6 %, горох и фасоль – на 45, 1 %, рис – на 43, 1 %, манная крупа – на 39, 2 %, пшеничная на – 39,1 %, овсяная и перловая – на 28, 8 %. А цена на растительное масло возросла в 2 раза, на сыр – в 3 раза». Можно представить себе, что пережил народ, столкнувшись с таким, невиданным, обвальным скачком цен на продовольствие. Средства массовой информации считают, что в росте цен на продовольствие виновны торговцы – спекулянты. На требование предоставить документы, подтверждающие, что цены на продукты питания увеличены производителем, в 9 случаях из 10 документов не оказалось («АиФ», № 43, 2007). «Сегодня разница между ценой предприятий и ценой в магазине может отличаться троекратно» («АиФ», № 14, 2008). И местные, и центральные газеты пестрят тревожными заголовками: «Цены душат», «Что будет с ценами», «Кто остановит ценовой беспредел», «Кто и как нас защитит от роста цен», «Надо обуздать не только цены, но и власть», «Продукты скупаются, как в голодные годы», «3 млн. россиян грозит голод», «Что за уродливую экономику мы построили», «Цены задрали перекупщики», «Хлеб метит в роскошь», «Россия на грани продовольственного кризиса».
Еженедельник «АиФ» задает вопрос: «Кто же все – таки задирает цены на хлеб, мясо, молоко?» И сам же отвечает: «в стране сложился мощный клан посреднических компаний и сетевых продавцов, которые, наплевав на нужды страны, выстраивают собственную, выгодную, только им стратегию поведения бизнеса» (42, 2007: № 13, 2008). О спекулятивном сговоре монопольных компаний и сетевой торговли удалось проследить на шести главных продуктовых рынках города Новосибирска в начале 2008 года. Цены на продовольствие на всех рынках были подняты одновременно и на одинаковую величину. Это был явный сговор верхушки «торговцев». А что государство думает на этот счет? Ровным счетом ничего. За спекулятивным всплеском цен на продовольствие, начиная с осени 2007 года, в прессе ни разу не появилось официального заявления государства, не было опубликовано ни одного глубокого аналитического материала. А уж о местной власти, так не приходится, и говорить, она, словно в рот воды набрала.
Вот уже 20 лет в России длится переход от коммунизма к капитализму. И все это время продовольственный рынок плывет в русле рыночных отношений, на нем отсутствуют разумные, сбалансированные рыночные отношения с государственным регулированием цен. И отрицание такого подхода привело к тому, что российские государственные структуры, страна, общество зашли в кризисный социально – экономический тупик, особенно в политике ценообразования на продовольствие. Возникла опасная атмосфера, при которой те, кто почувствовал психологию безудержной наживы, уже от нее отказаться не способен. В итоге все это сильно размывает в России не только государственную власть, но и систему, с помощью которой она управляет экономикой и обществом. До сих пор нет разработанной объективной методики сбалансированности между государственным регулированием и рыночными отношениями на продовольственном рынке. В России нет и закона о ценообразовании на продовольствие. Все еще живуче иллюзорное представление, что рынок все сделает сам. Но не получается. На прошедшем очередном экономическом форуме в Красноярске в конце 2009 года, на котором рассматривалось денежно – экономическое состояние России в свете происходящего мирового экономического кризиса, был запущен тезис: «Лучше худой рынок, нежели любая госэкономика». Тот, кто сочинял этот тезис, совсем не думал о том, а что же произошло в последнее время в денежно – экономическом состоянии России. Кризис ударил по банкам, которые обслуживали продовольственный рынок в режиме рыночных отношений. Но рыночные отношения банки не спасли, и они оказались банкротами. И за спасением от банкротства банки обратились за помощью к государству, получив от него для выхода из кризиса огромные кредиты. Где и какие сегодня признаки размыва государства и общества можно выделить. Прежде всего, это современный продовольственный рынок – то место, где как в калейдоскопе сходятся все его пороки: олигархия, коррупция, спекуляция, преступность.
Олигархия. Олигархия – явление не новое. Олигархи существовали и в период античного рабовладельческого общества. Олигархический контроль небольшим числом лиц финансово – экономического состояния России, завязан на смычке государства и частного капитала. Олигархи с молчаливого согласия государства отмывают из национальных природных ресурсов огромные капиталы, перечисляя их на счета зарубежных банков. И страна не получает за эксплуатацию природных ресурсов необходимых оборотных денег. А государство объясняет это спецификой современных экономических отношений «встраивания в мировой рынок». Пример тому, смычка государства и монополистов при продаже энергоресурсов по завышенным тарифам производству и населению. Парадокс заключается в том, что резкий рост капиталов олигархов, их неконтролируемая сверхприбыль не связаны с ростом национального промышленного производства России. «Олигархи не создали ни новых предприятий, ни новых технологий. Тормозящая разработку новых технологий олигархическая монопольная структура неэффективна. В результате мы получаем диктат монополий и рост цен» («АиФ, № 15, 2008).
Инфляция. Инфляция денег, а за ней и рост цен на продовольствие, возникает не случайно, ее планирует государство. Государство, находящееся в кризисном политическом, экономическом и финансовом состоянии, из планируемой инфляции путем коррупции извлекает большие доходы, которых хватает на его содержание по меркам развитых стран. В истинной динамике инфляции постоянно присутствует откровенное насилие лжи. Так, по заявлению правительства РФ за 2007 год инфляция составляла 11, 5 %, а по данным независимых центров – минимум 25 % («Правда», январь 2008). Вот эту разницу и использует государство для своего обеспеченного существования. 19 февраля 2009 года девальвация рубля по отношению к доллару достигла 40 %. Резкое возрастание стоимости доллара в рублях – это укрепившаяся, под эгидой государства, биржевая спекуляция.
Коррупция. Коррупция не возникает в низшем слое общества. Первичным звеном, где она появляется, является государственная власть. По мнению В. А. Лисичкина и Л. А. Шелепина (там же), «в государственном аппарате в качестве главного источника доходов на первый план вышла коррупция». Нынешнее государство не торгует продовольствием, оно создает для его продажи условия, но такие, какие выгодны ему. И главный коррупционер – государство. Можно было бы привести много примеров сращивания государства и частного капитала. Вот один из них. В марте 2008 года частный монополист – хлебопекарная компания в городе Петропавловске –Камчатском повысил цену на хлеб с 15 до 35 рублей за килограмм, или в 2, 3 раза. А государственный орган, каким является областной антимонопольный комитет, официально заявил в ответ на спекулятивный всплеск цены на хлеб, что хлебопекарная монополия поступила правильно, резко повысив цены на хлеб. Приведенный пример как раз и говорит о том, что коррупция между госаппаратом и частным капиталом приводит к безудержному росту цен и в первую очередь на продовольственном рынке. Принятый в конце 2008 года закон о противодействии коррупции не дает ощутимых результатов, она расползается, как масляное пятно. Коррумпированное государство защитить общество, народ не может.
Спекуляция. Спекуляция имеет глубокие исторические корни. На упадок, например, древнегреческого рабовладельческого общества повлияла, прежде всего, спекуляция. Сегодняшняя спекуляция приняла всемирный размах. В мировой экономике ежедневно спекулятивно обращается до 4 триллионов долларов (Б. Ф. Ключников. Мировой кризис как заговор, 2009). Спекуляция – нажива на резком повышении цен, признак кризисного состояния государства, и является производным от олигархии, инфляции, коррупции. Государство, как верховная власть, лишь только созерцает, как происходит спекуляция в России. Вследствие кризиса, в спекуляцию продовольствием втянуто все население России, от олигархов и госчиновников до мешочников, торгующих на уличных углах. Спекуляция стала главным способом существования современного продовольственного рынка, определенных слоев населения. Спекулировать, особенно продовольствием, стало выгодно и государству, и частнику. Говорить о спекуляции на современном продовольственном рынке, пользуясь старыми подходами к ее оценке, значит скользить по поверхности проблемы. Современная, монопольная модель олигархического рынка породила новый тип спекуляции – спекулятивный экстремизм, который возникает в сговоре между продовольственными монополиями и сетевой торговли, и зачастую под контролем бюрократии администрации. Следует заметить, что олигархия и инфляция – это внешний контур спекулятивного экстремизма. А внутренним, главным движителем спекулятивного экстремизма на продовольственном рынке является коррупция, основу которой составляет денежный или материальный подкуп. Агрессивный, спекулятивный экстремизм на современном продовольственном рынке зашел так далеко и глубоко, что даже государство преодолеть его не способно. Монополизм спекулятивного экстремизма на продуктовом рынке – явление, угрожающее национальной безопасности. В связи со спекулятивным обвалом цен на продовольственном рынке, В. Путину, когда он был еще Президентом РФ, пришлось согласиться с мнением, существующим в обществе, что от монополизма надо избавляться («АиФ», № 42, 2007). Экономика, построенная на наживе, спекуляции, не эффективна, и со временем она, как правило, разрушается.
Преступность. Во все времена преступность была связана, прежде всего, со спекуляцией на продовольственном рынке. Преступность в России расползлась так широко, что уже давно переросла в бандитизм. Еще свежи в памяти события, когда на продовольственных рынках разных городов право торговли на них решалось путем перестрелки из оружия между враждующими монопольными кланами. И основная причина всех преступлений на продовольственном рынке, любой ценой захватить место, где можно заниматься спекулятивной торговлей. Преступность возникает тогда, когда государство находится в кризисе, и не способно противостоять олигархии, инфляции, коррупции и спекулятивному экстремизму. Преступность в спекулятивном экстремизме на продовольственном рынке – угроза не только государству, но и обществу. Показанная 29 мая 2009 года на канале «НТВ» передача, посвященная современному производству мясной продукции, шокировала. Огромная армия жулья, используя лазейки в несовершенстве законов о производстве продовольствия, современную, глобальную технологию, масштабно, преступным путем занимается изготовлением подделок мясных продуктов, и с помощью спекулянтов сбывает их на продовольственном рынке. Пользуясь попустительством государства, которое только созерцает все происходящее, преступники тем временем наживаются, набивая свои карманы миллиардами рублей, обвально сваливая на население поддельное продовольствие. Почему технологическое и торговое жулье чувствует себя на продовольственном рынке так вольготно? Ответ однозначный. Россия вследствие слабости своего экономического положения, не способна организовать коммерцию, которая обеспечивала бы население качественными продуктами, и массовый сброс поддельной мясной продукции на продовольственном рынке прогрессирует
Рассматривая ретроспективно все выше перечисленные модели экономики большевистско – коммунистической эпохи, а также современную модель олигархического рынка и их производные, можно сказать, что все они имеют одно негативное общее – тоталитарную монополию, построенную на минимальных затратах на производство продовольствия и на максимальной сверхприбыли при его сбыте. Чтобы накормить народ такой огромной страны, какой является Россия, надо многое сделать для ее существования. И, прежде всего, в России должна быть такая социально – экономическая политика государства, какая народу будет не в тягость. И живет народ России давней мечтой не испытывать нужды в продовольствии и не бояться голода …
Наступивший 2009 год оказался запредельным. Разразился всемирный, масштабный финансово – экономический кризис, рецессия (развитие) которого углубляется с каждым днем. Используя ресурсы мировой экономики, США втянули в кризис все страны. Кризис охватил и Россию: останавливается заводское производство, закрываются уникальные проекты строек и промышленные компании, значительно урезаются деньги на социальную сферу. Свирепствует безработица, стремительно нарастая. Если в феврале 2009 года число безработных в России составляло 6 млн. 100 тысяч человек («АиФ», № 39, 2009), то в конце апреля она уже подскочила до 7 млн. 500 тысяч (Телеканал «Россия», 30 апреля 2009). Сотни тысяч людей остались без средств к существованию. С невероятной быстротой взлетают цены на продукты питания, и голод не заставил себя ждать. И снова повторяется все то, что уже происходило в истории России в голодные годы. Без содрогания нельзя смотреть телевидение, когда с экранов показывают голодающие семьи, их детей. Та модель рыночной экономики, которая двадцать лет назад была навязана Западом без учета исторически сложившихся условий и особенностей планово – распределительной экономики СССР, насильственно встроенная олигархами в жизнь России, и подхваченная спекулянтами, не выдержала испытания и провалилась. Для ее провала достаточно привести всего три показателя, которые говорят об этом. В 2009 году в России валовой внутренний продукт (ВВП) сократится на 31, 2 %, доходы федерального бюджета – на 42 %. Все это ударит в конечном итоге по ценам на продовольствие, которые возрастут более чем на 40 %. И основная, обездоленная масса населения опять будет голодать. В связи с развивающимся финансово – экономическим кризисом, и с целью ограничения произвола агрессивного, спекулятивного экстремизма на продовольственном рынке, в СМИ все настойчивее раздается мнение о необходимости введения госрегулирования на торговлю продовольствием. Вот, например, мнение, высказанное газетой «АиФ» (№ 17, 2009). «Настоящий кризис – это когда в доме нет ни крошки хлеба. И мы докатимся до этой черты, если правительство срочно не остановит рост цен на самый главный российский продукт». Газета тут же напечатала и мнение тех, кто знает проблему ценообразования достоверно. Член Совета Федерации С. Лисовский, занимающийся аграрно – продовольственной политикой, утверждает, что пока не будет закона о торговле, регулирующего нормы прибыли, спекулятивное накручивание цен будет продолжаться. Подтверждается классический принцип, чем сильнее денежно – экономический кризис в стране, тем сильнее развита спекуляция продовольствием. С. Лисовский не одинок в СФ в оценке порочной практики накручивания цен на продовольствие спекулянтами. Его мнение дополняет высказывание С. Орловой – зампредседателя СФ: «Властям нечего стесняться использовать механизм жесткого контроля над ценами». Основа госрегулирования цен на продовольствие должна быть увязана с долей социально – экономической функции государства в ВВП. Европейские развитые страны и США пошли по пути увеличения доли этой функции до 30 – 50 % от ВВП («АиФ», № 15, 2009).
… 23 октября 1983 года вдали от России, в канадском городе Эдмонтоне, был открыт первый памятник в мире жертвам голода 30 – х годов в СССР. Памятник – серый, с черным провалом разорванный круг жизни и времени. С его надломленной стороны тянущиеся в мольбе и скорби человеческие руки, жалкие и беспомощные. Автор памятника – мужественный монреальский скульптор Людмила Темертя. Ее мать испытала на себе все ужасы страшного голода большевистской коллективизации. Памятник в канадском городе Эдмонтоне – напоминание всем государствам, чтобы они не забывали о таком смертельном факторе, каким является голод.
Голод – царь беспощаден. Человек и голод – сверхтема, которая всегда должна быть в поле зрения государства и общества, особенно когда они содрогаются от насильственных переустройств.
На фотографии: памятник жертвам голода в СССР, скульптор Л. Темертя, Эдмонтон, Канада.
Россия - Новосибирск. 2009 г.