Чайники в альплагере
Альплагерь «Варзоб» расположен в живописнейшем месте: горные вершины, покрытые снегом, кольцом окружают веселую зеленую долинку, заросшую красивыми ажурными кустиками какой-то высокой травы. Посередине лагеря — бассейн. Мы тут же решили позагорать, пока идет суета заезда. К сожалению, понравившиеся нам кустики уже заняты, и мы устраиваемся на дощатом мостике. Долго загорать нам не пришлось: появился врач и, охнув, протрубил сбор по тревоге. Тут и выяснилось, чего мы избежали, опоздав к красивым кустикам. Это оказался юган — коварное растение, от соприкосновения с которым только через несколько часов проявляются страшные ожоги. Двоих увезли вниз, и на этом их альпинистская эпопея в этом году закончилась. А многие ходили потом забинтованные...
Хоть нам, к счастью, не пришлось тесно познакомиться с юганом, но и мы были отмечены «приветственным поцелуем» лагеря: полсмены женская часть нашего отделения ходила с зелеными губами — результат купания под ледяным душем.
Вечером мы сдавали нормативы. К своему изумлению, я едва долезла до середины каната и, как ни тужилась (даже зубами пробовала цепляться), больше ни на один сантиметр не поднялась. А не наберешь нужных баллов — не допустят к восхождению. В растрепанных чувствах спустилась я на землю, и тут Талгат преподнес мне банку со скорпионихой. Это сразу влило в меня небывалую энергию, и я тут же поставила рекорд смены, подтянувшись восемь раз под восхищенный счет зрителей. Но пока сдавала другие нормативы, живодер Гусев ее убил, наверное, опасаясь, что я выдрессирую Василису, как мальчик из песенки:
Она б меня за это уважала,
Она б меня любила, просто жуть.
Я б говорил ей: вынимай, брат, жало,
Пойдем во двор, куснем кого-нибудь.
На следующий день у нас было первое занятие: узлы, перила, связки. Ушли мы на небольшую горку и часа два занимались веревками. Чем дальше в лес, тем больше дров. Под конец на вопрос инструктора:
– Ну что, прояснилось немного в голове?
– Нэ-а! – дружно ответили мы
– Ну, ничего, по ходу дела научитесь!
И действительно, к концу смены мы довольно быстро вязали основные узлы, но потом лично я так же быстро и надежно их забыла.
Под конец занятий Казимур погонял нас по склонам и осыпям, а так как я еще с вечера «зарубила» на нормативах мышцы ног, то потом всю смену еле забиралась на наш «второй этаж» в палатку.
Скальные занятия
С замиранием сердца я ждала скальных занятий. Вот где выяснится, как я «занималась» в альпсекции! На скалах у меня было одно-единственное занятие в Комсомольске, когда я сходила с туристами на Покосный и в Пальцевских огромных кедах, пустые носки которых торчали на полкилометра, умудрилась подняться наискосок на несколько метров. Ну и, конечно же, в один прекрасный момент, сунув в выемку скалы пустой носок, я сорвалась и, пролетев маятником на страховочной веревке метров пять, вписалась мордой в утес. Хорошо, что спружинила руками и обошлось без серьезных травм. После этого я даже близко к скале не подходила...
Здесь же меня «спас» последний сель. Как я уже говорила, он прошел месяц назад, и все горы были «живые». Лагерь решили не закрывать, хоть район весь сильно ограничили (и не зря — за один только июнь погибло пять альпинистов). Все опасные места закрепили, как могли, обтянули сетками, и нас, новичков, пускали только на такие скалы, где все проходится даже без помощи рук. И вообще, особо скальными занятиями не увлекались — и негде, и часто наши инструктора были заняты на спасработах. Так что мы, в основном, имели дело с фирном (слежавшимся снегом), а это намного приятнее, по крайней мере, для меня. Вот и получилось — не альплагерь, а турбаза. Я, конечно, была страшно довольна этим обстоятельством, так как для меня всегда важен был не спорт, а эстетика. Правда, описывать красоту я не могу и не берусь, но когда вспоминаю все подробности, всё так и встает перед глазами...
Как в кино: наш отряд новичков (четыре отделения по восемь человек) штурмует скальный участок. Все связаны попарно, поднимаемся по пологому склону. Вообще-то весь этот подъем занял бы и у пятилетнего малыша не более 30 минут. Мы же, двигаясь по команде «Страхуй! Готов? Пошел!» и, закрепляясь на каждой площадке на самостраховку, ползем целый день. Вернее, сидим, дожидаясь друг друга на полянах. Там и выясняется, что томичей в отряде — вагон и маленькая тележка, нашлись и Пальцевские, и даже мои знакомые. То-то я смотрела на девчонку из четвертого отделения и все думала, где я могла ее видеть. Оказывается в Томске на Новый год, когда ездила к Таньке в гости. Столько воспоминаний, восклицаний, вопросов! И вообще, география — весь СССР, север, юг, восток и запад. Здорово!
Вечером наше первое и дружественное третье отделения (наши инструктора — не-разлей-вода) собрались в нашей палатке пить чай и петь песни. Да еще друзья с перевалки туда набились. Но все было так весело, здорово, и с этого дня стало доброй традицией. Кстати, Казимур, когда мы получали продукты, сказал, что по традиции кофе отдают инструкторам. Мы возмутились и кофе не отдали, но так как никто из нас его не пил, он был очень рад, и даже принес еще банку, сказав, что у нас она сохранится лучше, чем в инструкторском домике, а пить кофе он будет у нас. Так оно и было, и все остались довольны.
Снежная буря
На снежные занятия я надела сшитые Пальчиковой брезентовые штаны. Болонью и капрон нам не разрешили носить на снегу, рассказав, как в прошлом году одна тетка не смогла затормозить в скользком капроне, развила сразу же бешеную скорость и улетела вниз, никто и выдохнуть не успел. Тетку достали, но в горы она больше пойти не сможет. Плюс группа не взяла вершину. Мы все поняли и экипировались соответственно.
Поднялись в небольшое ущелье за лагерем, нашли приятный склончик и давай упражняться: на счет «раз» — воткнули в снег ледоруб, «два» — воткнули левую ногу, «три» — правую. И пошли вверх: раз-два-три, раз-два-три... Это называется «Подъем в три такта». Спускаемся «Буратинкой»: пятки в снег вколачиваем. Очень не понравился такой способ. Наверное, Казимуру он тоже не нравится, и инструктор тут же показывает нам другой — спуск на ледорубе. Лихо! Но прежде чем взяться за его освоение, надо научиться «зарубаться» — тормозить ледорубом, если сорвешься. Мы вовсю боремся с ледорубами, но тут Казимур вытаскивает меня из общей кучи.
– Хватит, у тебя уже хорошо получается, – говорит он.
– Где же хорошо? Я еще не научилась!
Но он настойчиво не пускает меня наверх. Что за черт! Я дико возмущаюсь, тогда он забирает все отделение и мы идем к точке сбора на перерыв. У других отделений работа в самом разгаре, нас же он заставляет снять верхнюю мокрую одежду и просушить на солнышке. И вот тут-то я все понимаю: мои штаны сзади лопнули по всему шву. Ну, Палец, погоди!!!
Не успели мы посидеть и 10 минут, как раздались крики тревоги: через гору перевалила огромная тяжелая туча. Как мы от нее удирали! Чуть-чуть не успели, уже на подходе к лагерю она высыпала на нас тонны снега, мы в двух шагах ничего не видели, брели, задыхаясь и держась друг за друга. Можно сказать, плыли в кипящей снежной каше. Хорошо, что мы успели отдохнуть и сразу бросились удирать — наше отделение проскочило почти без потерь. А вот остальным досталось капитально, были даже серьезные травмы. Так что следующий день был объявлен днем отдыха и зализывания ран. А также подготовкой к первому четырехдневному выходу в еще не исследованный район — Таджикские Игизаки.
Поскольку варежки нам всем выдали на медвежьи лапы, мы, тетки, начали их ушивать, заодно проверяя и остальное снаряжение. Так я выяснила, что подлый Палец не дошил мне фонарики. Ругая Таньку на чем свет стоит, я чинила штаны, дошивала фонарики и между делом жаловалась Гусеву на «подлого Пальца». И что было ему не проверить свои фонарики?! На следующее утро окрестности наших палаток огласил разъяренный вой: Витька обнаружил, что они даже не смётаны. А поздно, батенька, уже пора выходить!
Тренировочный выход
Здесь, в горах, я впервые в жизни увидела могучие горные потоки, ледопады и водопады, снежные мосты и даже розовый снег. Красота неописуемая! Мы были счастливы, что попали сюда, и единственное, что нас не устраивало — это запрет уходить со стоянок. Чихали мы, конечно, на запреты и уходили, пока встретившийся чабан не рассказал о ядовитых тварях и не предупредил, что пастушьи собаки вполне могут разорвать незнакомцев. Но все равно мы умудрялись выкроить пару-тройку часов на исследование окрестностей. Жаль, что мы не знали тогда, что в это время в долинах поднялся бум «снежного человека», и Душанбинское бюро путешествий и экскурсий в этот район даже открыло спецмаршрут «По следам снежного человека». Мы бы наоставляли им следов! А может, и сами бы кого-нибудь поймали... Может быть, те встретившиеся нам загадочные следы на снежном мосту, обрывающиеся огромной ямой, и были следы снежного человека? Впечатление, что шел кто-то огромный и провалился. Мы заглядывали в промоину под снежным мостом. Там не было никого, но ведь мы и не искали особо.
На этом выходе обнаружилось, что хорошо и вкусно готовить умеет только Гена, наш бородатый староста. Пришлось ему быть вечным дежурным на эти четыре дня. Его друга Лени не было — тот заболел после бури, а в одиночку таким языкатым теткам как мы, он противостоять не смог — вот и попал в кабалу. Еще и Вадик с Витькой нас поддержали.
Я еще раз поблагодарила судьбу за такое чудное отделение как наше: мы никогда не ссорились, не ругались, поесть все как один любили сытно и без выкрутасов (т. е. есть, чтобы жить, а не наоборот). Как посмотришь, что в других отделениях то с пельменями возятся, то с тортами, только и торчат возле костра, вернее, возле примуса. Вот удовольствие! Тащат в горы банки с компотами, с всякими деликатесами. Жуть! У нас и рюкзаки полегче, и времени побольше. Зато Казимур, пару раз поев нашей непритязательной стряпни, перекочевал питаться к дружественному отделению. Ну что ж, нам больше достанется!
Цель этого тренировочного выхода была в отработке техники передвижений и различных переправ. Конечно же, мы не утомлялись, и избыток энергии у нас уходил на вечерние песни и всевозможные конкурсы, из которых мне особенно вспоминаются «живые картинки», «ножки балерин» и аукцион «кто больше?», типа кто снимет с себя три вещи — получит приз (кот в мешке). Кто больше? Если кто-нибудь в азарте называет цену, которую не сможет заплатить, то подвергается штрафу.
Хохот, веселье до небес. Инструктор Корень натер все лицо, кроме губ, перцем, а по условию его надо поцеловать сорок раз. Бедная Галка, вызвавшаяся ради приза это сделать, едва выдерживает двадцать раз, а остальную половину получает в виде штрафа стелькой по попке.
У Гены неожиданно прорезается голос на песне «Ты прости меня, дорогая Аксиния». Вот что значит в тему! А то все время молчал. Ну, теперь и ты у нас будешь петь!
Расходимся, когда инструктора уже начинают сердиться. Холодными ночами Гусев клятвенно обещает «завтра» отдать свой пуховый спальник Катюхе, единственной тетке, кому достался простой. И так уверяет, что это последний раз он поспит в пуховом, что сам, по-моему, в это верит. А мы уже не верим и его дразним. Так проходит остальная половина ночи. Засыпаем перед рассветом. Я терпеть не могу рано вставать, поэтому всегда меняю завтрак на сон. Обычно это проходит безболезненно для моего желудка, и только однажды... Но об этом впереди.
В лагерь мы возвращаемся готовые завтра же к штурму вершин, но положен день отдыха и подготовки. Второй день неожиданно вылетает: разбились двое альпинистов, и наши инструктора снова ушли на спасработы. Альпинистов принесли в лагерь живых, слава Богу, и машина помчала их вниз. Настроение немного улучшилось, но вспомнили троих, разбившихся раньше. Их спасти было уже невозможно. Что с того, что все эти ребята не из нашего лагеря? Нас берегут, опекают, не пускают никуда, и то мы умудряемся куда-нибудь залезть. А эти, приехавшие ради взятия вершин, истратившие кучу денег, не говоря уже обо всем остальном, разве могут повернуть обратно ни с чем, только потому, что весь район объявлен закрытым? Вот и идут в обход застав, а в итоге расплачиваются жизнью...
Лишние килограммы
В прошлый раз, когда мы заказывали продукты, мы делали это вместе с Витькой в присутствии всей группы. Конечно, было много споров и галдеж. В этот раз, перед вторым выходом в горы, Гусев и Гена решили это сделать одни, возможно правильно рассудив, что чем больше народу, тем хуже для дела. Но нам от этого не только легче не стало, а вообще стало очень-очень тяжело. Точнее, не нам, а мне. Впрочем, по порядку.
Когда я взвалила на себя рюкзак, я сразу поняла, что не дойду. Катя с Галкой вроде ничего держались, у Раи, как самой слабой, Казимур половину забрал, и вот мы двинулись в путь. Где-то через километр я перестала понимать, куда и зачем я иду, и даже не среагировала на идущих навстречу «значков», несущих скорбный груз. Но вот нас догнал отделившийся от них Андрюха и, заглянув мне в глаза, понял все. А я даже не почувствовала облегчения, когда он снял с меня рюкзак. Так и продолжала идти на автопилоте, дошла до привала, посидела, ничего не соображая, и пошла дальше так же тупо, как и до этого. Андрей убежал с моим рюкзаком вперед, сказав, что оставит его в палатке на базе. Потом он говорил, что еле его донес и удивлялся, как я вообще его столько пронесла. Все выяснилось позже.
Оказывается, мужики неправильно посчитали вес банок, и мне достался большой лишний груз. У девчонок, соответственно, намного легче. Когда я, уже очухавшись после второго привала, взялась помочь Кате и понесла ее рюкзак, он мне показался легче перышка. Конечно, в сравнении! А вот Катюха, зайдя в палатку базы за моим рюкзаком, смогла пронести его всего пять метров и села. Тут-то мы и начали выяснять, что к чему.
И тогда Казимур рассказал нам про порог выносливости. У многих людей он нормальный, то есть, когда им кажется, что они выбились из сил, на самом деле силы еще есть и после отдыха быстро восстанавливаются. Но встречаются люди типа меня, которые если выбьются из сил, то это надолго. Они идут до конца, потому что этого предупреждающего порога у них нет. То есть я могла идти, упасть и уже не встать. Так что я, возможно, обязана, если не жизнью, так здоровьем, Андрюшке, не давшему мне переступить мой порог выносливости. Ну и немного Витьке, самоотверженно прикрывшему меня потом от дождя. Даже Жирнова, командир отряда новичков, в шутку возмутилась:
– Ты смотри, один ей рюкзак несет, другой от дождя прячет. Одолжи кавалеров!
Кстати, Жирнова рассказала нам, как нужно одеваться в поход. Я всегда думала, что чем толще свитер, тем теплее мне будет. Оказывается, лучше надеть три тонких свитера. Их можно варьировать, тогда, как один только снять или надеть. И вообще, в трех тонких гораздо теплее, чем в одном толстом. Позже я проверила эти выкладки и убедилась, что это действительно так. Вообще она много полезного нам рассказывала. Спасибо ей большое за это.
Пока мужики устраивали в ручье холодильник для продуктов, мы обнаружили, что среди всего нашего продовольственного богатства нет сахара. Вот когда мы оторвались на нашем завхозе, и бежал он, солнцем палимый, выменивать сахар в третье дружественное отделение. Но там положение оказалось еще хуже: они решили, что перенесут только часть продуктов, а за остальными их мужики сбегают еще раз в лагерь. Но не тут-то было! Олег (их инструктор) их не пустил. Мы, конечно, приняли друзей у своего котла, но им от ярости даже кусок в рот не лез…
– Чем отличается новичок от разрядника? – задал нам вопрос Казимур. И сам же ответил:
– Тем, что новички бегают, ищут «шхельду» (т.е. клозет) кучками, в беспорядке, значкисты — тетки направо, мужики налево, а разрядники — просто поворачиваются друг к другу спиной.
Очень мудро, но мы все-таки новички, вот и бегаем по обледеневшим и просматривающимся на многие километры склонам, преодолевая перевалы «пятерка зю» и сожалея о «кошках», оставленных под кроватями и так ни разу и не надевавшихся. Как бы они сейчас пригодились!
Покорение перевалов
Утро. Наш первый серьезный зачетный перевал. Здесь с дистанции сошла, не справившись с высотой, Танька, моя знакомая томичка из четвертого отделения. Все намазались мазями, сделали себе маски, чтоб не обжечь кожу, и похожи на инопланетян. Тем более что небо такого необычного цвета, и вообще все в горах воспринимается совсем по-другому, чем внизу...
Зашли мы на перевал, в общем-то, довольно легко. Один раз, правда, Витька, шедший впереди, чуть не сорвался вниз с тропы, но я успела его вовремя поймать за рюкзак, за что получила горячее одобрение Казимура. Я тогда еще удивилась, чего это он так реагирует, а позже, увидев, как Гуля сбивает ловивших ее инструкторов, поняла.
И вот мы на седловине. Дальше нам предстоит спуск по довольно крутому снежному языку. Нас проинструктировали словами «едьте, как на лыжах», и Корень показал экстра-класс спуска. Так легко и здорово на первый взгляд! А если я лыжи только на картинках видела? И вот все поехали толпой. Кто как. Остановишься — немного проваливаешься, а не останавливаешься — обязательно споткнешься и упадешь. Это были такие ягодки, что ой-ей-ей! Я, конечно, притащилась к привалу в числе последних и обнаружила, что мои друзья съели весь перекус. А так как я не завтракала, чтоб поспать лишних полчаса, то можно представить, как я разъярилась. Оказывается, это вечно голодный Казимур слопал мой паек.
– Я думал, что все уже поели и это мне оставили, – виновато признался он.
И вот, наверное, от злости, ко мне пришло второе дыхание. Я не только лихо скатилась с перевала, а еще и обогнала почти всех и, сидя внизу, развлекалась, наблюдая спуск других. Потом, поймав Витьку, забрала свой фотик и стала щелкать кадры. И тут вижу, съезжает последним Казимур и удивленно восклицает:
– Как, ты уже здесь? А я тебя ищу по всему перевалу.
Оказывается, видя, какой дохлой курицей я спускалась в начале пути и, чувствуя себя виноватым, он раздобыл для меня тушенку и разыскивал по всему арьергарду. А, не найдя, опять же ее слопал. Нет слов!
Долина, в которую мы спустились, очень живописна: яркая, зеленая, на склонах пасутся стада овец. Присматриваемся — ходят среди югана и вроде бы даже его едят. Конечно, что им — столько шерсти. А вот нам приходится закрывать все части тела — юган здесь высокий, и часто приходится идти впритык к нему. Но все равно нам повезло, что мы в июне приехали. Пройдет немного времени, и эти склоны превратятся в бурые, выжженные солнцем пустыни. Правда, и юган потеряет свои зловещие свойства, но жара, пыль и унылые картины — бр-р-р! Отрезок пути по дороге мы такой вот жаркий и пыльный захватили. Жуть! Не хотела бы я его повторить! Когда показалась река, мы от радости утопили кружку. А ведь в июле и реки пересохнут...
Ура, дошли!!! По этому случаю третье отделение делает торт. Их мужики все же ночью тайно сбегали в лагерь за продуктами. Мы с удовольствием принимаем приглашение на пир.
Утром собираемся в обратный путь на базу через другой перевал. Каждый инструктор называет его по-разному: Безымянный, Большой Игизак, Найзагба... Маршруты новые, названия еще точно не установлены. Как бы то ни было, мы его не боимся и рвемся в бой. Снег местами там красный, как кровь, и пахнет почему-то арбузами. Строим догадки и сочиняем различные версии гибели каравана с арбузами. Потом шутки смолкают: идти становится все труднее. Да, этот перевальчик не так прост — идти приходится и на «три такта», и рубить ступени, и в связках со страховкой подниматься. После того, как пара человек сорвалась, мы поняли, что страховка — великая вещь, а то раньше относились к ней наплевательски. А еще я лично поняла, как важно, чтобы был хороший партнер в связке. Не зря инструктор все время менял людей в связках, и мы могли все это прочувствовать.
У скал устраиваем перекус. Бедному Лене не везет: только выздоровел, и снова... На этот раз он провалился с головой в снег, потянувшись за колбасой. Ну что тут скажешь!
И снова подъем. Тяжело, очень тяжело дается нам этот разноименный перевал, но тем ярче чувство победы, когда мы, наконец, добрались до седловины. Ура! Ура!! Ура-а!!! Теперь спуститься — и «дома». На этот раз спуск отличный и можно воспользоваться ледорубами. Съезжаем с ветерком — ох и здорово! Еще бы пару раз так — не отказались бы!
На этой стороне не жарко, не пыльно. Цветы и снег. Целые поляны цветов! Журчит ручей с порожками, маленькими водопадиками. Красивейшие скалы, в трещинах скал тоже цветы. Пока мы охаем и ахаем, прибежал Вадик с сообщением, что наше старое место занято какими-то «левыми» восходителями. Но нет худа без добра — мы находим место прямо-таки сказочное по красоте. Правда, приходится перетаскивать спрятанные продукты, но это мелочи.
Значки!
Следующий день у нас — праздник: покорение вершины Большой Игизак. Неожиданно она оказалась очень легкой, перевалы были трудней. А может мы просто набрались опыта. Но как бы то ни было, мы взлетели на нее, как птички, и завыли от восторга, как дикари. Что толку описывать словами — это неповторимо и неописуемо! И никакая фотография не передаст открывшейся картины. Я даже не пыталась щелкать, хотелось отойти подальше от всех и молча раствориться...
Отпраздновали подъем мороженым, тут же сделанным из сгущенки и снега, сфоткались, посозерцали и покатились вниз. Вот это была настоящая потеха! Вспомнив вчерашний спуск, мы лихо оседлали ледорубы и погнали своих «коней». Как раз на полпути торчали камни, и инструктора сделали живой заслон. В нашу задачу входило сильно не разгоняться, вовремя затормозить и свернуть в объезд камней. Более-менее благополучно наше отделение с этой задачей справилось и дожидалось за камнями остальных.
Неожиданно мы стали зрителями прямо-таки циркового представления. Или мы накатали дорожку, или были еще какие-то причины, но редко кто достигал камней, «не теряя достоинства». Там было все: и полеты, и кувырки, и волчки... Летящая Гуля сбила сначала Казимура, потом, уверенно правя на камни, сшибла еще двоих, бросившихся ей наперерез, а Казимур, в свою очередь, сбил Олега. Всё, к счастью, закончилось благополучно, если не считать, что у нас долго болели мышцы живота от смеха.
Следующий участок, хоть он и был полегче, нас заставили пройти в связках. Так, наказанные за лихачество, мы и притащились на базу. Но это не испортило нам настроения, и веселье не затихало до тех пор, пока не хлынул дождь. Мы спрятались в палатку, куда набилась куча народу, попели, похохотали, но вот и палатка не выдержала и начала протекать. Гости разбежались, а мы вспомнили, что пора бы и поесть. Бедные дежурные ушли в дождь, а я начала выпрашивать у Гусева кусочек колбасы. И этот куркуль не дал, хотя я просила законный, полагающийся мне в этот день паек!
– Ну, Витька, я тебе не прощу этой колбасы! – сказала я и хоть почти простила, но пару лет он потом жалел об этом случае.
Так как кишки мои играли марш (я, по своему обыкновению, не завтракала, а в завтрак в этот день входил и обед), я выползла под дождь к дежурным и там уже взяла свой законный кусок. Не успела я вонзиться в него зубами, как на запах тут же прибежал Казимур, а за ним, услышав наше довольное урчание, и все остальные. Этот ужин под куском пленки я часто потом вспоминала — ничего вкуснее долго после этого я не ела. Я нажаловалась инструктору на жлоба-завхоза, и он своей властью изъял у него всю оставшуюся колбасу, которую мы тут же все вместе (с Витькой!) дружно схрумкали. А скоро и дождь кончился, и выглянуло веселое солнце. Мы уже значки! Впереди — встреча-представление, устроенная нам бывшими значками, ставшими разрядниками, праздничный обед, вручение значков, праздничный бал. А потом — прощай, Варзоб, мы тебя никогда не забудем!