отрывок из "Последняя книга"
Кто-то крадётся. Мне слышится, как чей-то острый коготок методично цокает о старый, истлевший паркет. Я замер, и дыхание моё прервалось. Глаза мои ещё в тяжёлых оковах сна, но слух мой уже узнал знакомый унылый звук – это время крадётся, уползая от меня. Глаза мои ещё во власти сна и он брызжет из них слезами при каждой попытке разорвать слипшиеся, закисшие ресницы, но я уже вижу чёрную тень зловещей секундной стрелки ударяющую о хрусталь времени. Но не досаден мне её стремительный ход: ни вчера, ни сегодня. Мне досадно, что не помню сон. Сон… он был так важен! Наверное, так важен, что только стоило б мне его вспомнить, схватить крепкой, мёртвой хваткой и, наверное, вся моя жизнь приобрела б… небывалую полноту. Но зловредное время словно борется со мной и каждый его удар, каждая его секунда, будто капелька серной кислоты, растворяет блеклые остатки, ещё совсем недавно бывшего таким ярким, полотна. Стой!... шепчут мои онемевшие губы, но кому нужен их вялый призыв? Захотелось мне двумя руками схватить время за хвост и заставить вернуть всё украденное. Но вместо рук своих почувствовал я мёртвые, тяжёлые плети.
Проснулся. Глаза уже бегают по своей привычной орбите. Снова вижу облезшие стены. Так привычно смотреть на них боком, чувствуя дремлющим телом измятую постель. И я опять, в который раз, узнаю каждую трещинку, каждую вмятину. Вон та, что напротив, похожа на меня: тусклая, размытая, словно серое облачко с понурой головой. Мне всегда казалось, что она вздыхает, и я даже будто бы слышу её всхлипывания. А вон та, что чуток выше, словно беззубая пасть ехидно смеётся надо мной. Я смотрю на них словно на знакомые лица. Их много, их так много и каждую я помню, у каждой есть своя маленькая тайна. Но все они связаны незаметной тонкой нитью, словно герои одного полотна. И эта картина, моя странная картина живёт своей странной жизнью и каждый раз, как мой сонный взгляд скользит по ней вновь, она меняется… она дышит. Каждый раз в ней чудесным образом появляется новый персонаж. Вот и сейчас я вижу хвостатое время проползающее мимо меня. Раньше я его не замечал или вообще его здесь не было, а теперь вижу так отчётливо. Жирная, скользкая ящерица… но я знаю, что это оно – время. Вижу, как мерно колышется его тельце, оно уползает, становясь всё меньше, превращаясь в еле заметную рыжую точку. Потускневшее, выцветшее пятно. Здесь, когда-то был раздавлен комар…
Какой холодный пол. Как не хочется босым идти по нему куда-то. Но мне и не надо. Мне незачем и некуда идти: ни сегодня, ни вчера, ни завтра. И пусть ползёт себе уродливое время, пусть исчезает, мне не жаль его. Оно не нужно мне совсем.
А может... Что-то, наверное, нужно сделать? Но я не знаю что. Да и нужно ли... Делать нечего! Всё течёт своим чередом, повторяется из дня в день. Моё тело и сознание уже пресыщенны сном, они требуют движения. Но... делать нечего. И преодолевая привычную тошноту, я опять пытаюсь уснуть, чтобы сном прикончить, как можно больше не нужного мне времени...
Тихо! Что-то случилось? Не пойму... что случилось? Я проснулся и какое-то странное, отвратительное чувство затаилось во мне, где-то внутри, глубоко, у самого сердца. Меня что-то разбудило. Что-то странное и небывалое, что-то, что одним рывком выдернуло меня из сна. Я прислушиваюсь к своему новому чувству и мне кажется, что проснулся я не зря. Может, не хотели будить! Хотели, что-то сделать без меня! Что-то ужасное и скверное должно было совершиться в тайне от меня. Словно кто-то хотел обокрасть мою обитель, украсть самое ценное у меня тогда, когда я мирно спал. Или даже убить меня! Но я теперь начеку, теперь я вооружён знанием. Затаился и жду, когда себя выдаст подлый злодей. И как только он обнаружит себя, я... Даже не знаю. А вдруг он что-то уже заподозрил, и сам еле дышит, прислушиваясь к хрипам в моей груди. Может он уже занёс свой огромный, холодный нож надо мной и теперь в колебании смотрит прямо в мои широко открытые глаза? Вся грудь моя онемела от страха. Сейчас... сейчас... Да что же так тянется страшное мгновение! Может закричать! Или изо всех сил зажмуриться и умереть лишь от одного ужаса! Теперь я в наивысшем напряжении, но мгновение за мгновением не происходит ровным счётом ничего. Я боюсь открыть глаза, словно когда они закрыты ни кто и ни что не могут причинить мне вред. Теперь я жалею, что не сплю. Лучше бы я спал, и пусть даже бы меня умертвили, но во сне. Пусть умер бы я, но без страха, без ужаса, без страданий. Увы, не заснуть мне теперь. А если так, то, что толку дрожать?! Теперь я отважен и храбр, открою глаза, и мой стальной взгляд достойно встретит смерть!...
...нет ни какого злодея, нет хитрого вора, нет хладнокровного убийцы. Но это не утешило меня. Теперь я понял, что так грубо разбудило меня. Моё время! Моё время остановилось, ушло. Я не слышу теперь его. Теперь, чёрная тень – секундная стрелка, не чеканит свой ход, не бьётся о прозрачный хрусталь. Моё время застыло, исчезло и теперь я не могу убить его. Оно поймало меня в бесконечную петлю. Как это произошло? Теперь, сколько бы не спать, ни на секунду мне не укоротить его. Почему-то мне вспомнилась старая история, уже не помню, было ли это на самом деле, так это было давно.
Я вижу, как огромная лохматая собака держит в своей чёрной пасти маленькую перепуганную птицу. Пёс и не думает есть свою пленницу, он сыт. Да и маленькая птичка, покрытая слоем плотных перьев, не могла вызвать у него гастрономический интерес. Он просто поймал её, сам, наверное, не зная для чего. Но только через некоторое время я услышал хруст. У несчастной птицы широко раскрылся клюв и оттуда вывалился маленький язычок. Так нелепо и даже смешно болталась её голова на невероятно удлинившейся шее. А собака лишь удивилась странной перемене в поведении своей пленницы, и, потеряв всякий интерес к мёртвой птице, удалилась.
Теперь и я, как та собака, не знаю, что делать... А может это время, прикончило меня, и теперь потеряв всякий интерес ко мне, ушло? Нет, я ничего не знаю и решительно ничего не понимаю. У меня ужасно разболелась голова от всех этих тяжёлых мыслей. Слишком их много... мне бы уснуть. Во сне, даже самое глупое и невероятное кажется таким естественным и повседневным, и никогда не приходится над чем-то размышлять. Всё ясно и объяснимо само собой. Но как же мне уснуть? Да и как-то глупо спать в застывшем мгновении. Может эта жирная ящерица-время хочет чего от меня? Чего ты хочешь?... Точно! Оно прикончило меня. Как-то досадно и обидно, что я столько убивал его, а нет, оно покончило со мной... Ну что!? Что!? ... Ах, так! Значит ты, уродливая тварь, замерла и остановилась... Тогда и я замру! Хватит ли у меня терпения? А ведь терпение моё зависит от уходящего времени... Ха! А ты ведь не идёшь! Значит и терпение моё бесконечно, вернее сказать безначальное...
Боже мой! Уже могла б пройти целая вечность, а не прошло даже мгновения. Оно словно нависло надо мной. Проклятое застывшее мгновение, унылое и серое, как мои забытые друзья... Друзья... Совсем забыл о них. Что с ними произошло? Они были так светлы, так веселы. Други! А потом вдруг потускнели и остыли. Своею горькою тоскою и унынием отравили они меня. И я, полон уже давно этим вязким, липким ядом. Всё из-за них, всё из-за этой гнусной отравы. Стал я пятном на стене. И время моё, драгоценное время, стало совсем мне не нужно. Осталось оно мне на свою погибель, и я убивал его... днями, месяцами, годами. Убивал своё драгоценное, хрустальное время, так безжалостно, так бездумно, не отдавая отчёта происходящему преступлению. Как же я раньше этого не заметил? Как же подло оказался отравлен. Предан!...
Стоп! Хватит! Причём тут эти глупые, слабовольные друзья?! Они всегда были счастливы и радостны! Да и как могли они убить меня тем, чего у них нет и не было?! Нет! Всё дело во мне. Это я сам оказался подлым отравителем. И теперь из-за меня они несчастны. Несчастен и я сам. Так вот зачем моё мудрое время остановилось. Моё драгоценное, хрустальное ВРЕМЯ. Теперь я понял, понял, как прекрасно, как дорого моё оставшееся ВРЕМЯ! Я всё исправлю, всё.
Слышу, как коготок твой весело звякнул о паркет, вижу, как ты снова поползло. Вперёд, вперёд моё оставшееся ВРЕМЯ, я готов. Теперь тебя не остановить, да и я полон сил! Полон! ... Ни что теперь не помешает мне уснуть...
И приснится мне сон, что я весел, светел и полон любовью, и вы, друзья мои, полны ею!
...время – всего лишь пятно на стене.