Плюгавка и Толстуха

Светлана Лескова
   Плюгавка жила в старом, построенном еще при СССР доме. Построенном, как тогда говорили, не на год, а на века. Ну, века не века, а уже на четвертый год дом дал усадку, жильцов по ночам стали пугать трески и стоны бетонных панелей, на головы сыпалась отставшая штукатурка.

  Долго не думая, здание обвязали через этаж металлическими трубами, как бочку обручами.
Дом на время перестал жаловаться и вздыхать, жильцы успокоились и снова, повеселев, с удвоенным рвением принялись колотить лампочки, плеваться и справлять свои нужды на лестнице.

  Вот здесь, на шестом этаже, за исписанной ругательствами дверью, и была обитель нашей, если можно так выразиться, героини.

  Плюгавкой ее прозвали за малый росточек. Внешность она имела абсолютно бесцветную. Скорбно опущенные уголки ниточек-губ, хитровато-искательный, смиренный взор серых глазок, испещренная веснушками бледная кожа, не позволяли определиь ее возраст - может сорок, а может и шестьдесят...

  Она всегда торопилась, семеня ножками, обутыми зимой и летом в кроссовки. При встрече с соседями, робко устремив на них смиренный взгляд, она растягивала рот в подобии дружелюбной улыбки, при виде которой всем отчего-то становилось неловко. Каждый спешил обойти Плюгавку сторонкой и не затевать с ней никаких разговоров. И все-же одна-единственная собеседница у нее была - соседка с седьмого этажа.

  Собеседнице подъездные бабки прилепили весьма неблагозвучное, даже неприличное прозвище - жопастая. И хотя, по слухам, незабвенная Раневская в свое время изрекла нечто вроде:
- Как, жопа есть, а слова нет?! - за достоверность этих слов не могу поручиться, так как лично я ни разу от нее подобного выражения не слыхивала.
  Так вот, несмотря на слова, якобы произнесенные великой актрисой, я воздержусь в дальнейшем от подобных острых выражений и попросту нареку невольную подружку Плюгавки Толстухой.
 
  Этой самой Толстухе на вид было лет сорок - пятьдесят, фигуру она имела выдающуюся. В профиль ее тело напоминало кресло с далеко выступающим сидением, стоящим на коротких тонких ножках. Имела она и высшее образование, правда какое - никто не знал.
  По этой причине среди подъездных сплетниц она слыла женщиной культурной, за это и презираемой.
  Как и с Плюгавкой, с ней никто в разговоры не вступал.

  Неприятности начались где-то через год после того, как их дом был закован в доспехи.

  Толстуха жила в аккурат над Плюгавкой и все ароматы, через многочисленные щели из нижней квартиры, устремлялись наверх, с каждым днем становясь все ядренее.

  Бедной, уязвленной Толстухе казалось, что в ее квартире поселились чужаки - все пропиталось отвратительным запахом чьей-то, не ее жизни. Настала пора разобраться с докучной соседкой.

  Не тут-то было! Толстуха злобно давила толстым перстом в кнопку дверного звонка, колотила в дверь ногой, взывала к совести, заслышав с той стороны неясный шорох.
  Тщетно...
  Участковый виновато разводил руками. Сантехник, как-то и электрик, поматерившись под дверью уходили ни с чем.

  Но однажды долгожданная встреча все же состоялась!
  Столкнувшись лицом к лицу с Толстухой, Плюгавка хотела было, по обыкновению, прошмыгнуть мимо, но была остановлена твердой рукой.

  Надо отметить, что "культурная женщина" росту была немалого, и силу в руках имела!

  Ухватив Плюгавку за рукав, Толстуха принялась докапываться в чем причина столь зловредных ароматов, пенять за свалку на балконе, засилие голубей, не дающих спать по утрам.

  Потупив глазки и скривив рот в непонятной гримасе, подозрительно смахивающей на хитрую ухмылку, Плюгавка тихим, тонким голоском смиренно жаловалась на боль в коленях, которую, за неимением средств, приходится лечить компрессами из прокипяченной урины.

  Она назвала эту благоухающую жидкость по иному, но Толстуха, как женщина культурная, тут же перевела это малоприятное слово на научный язык.

  Далее разговор пошел crescendo, накаляясь все больше и больше. Чем сильнее входила в раж Толстуха, тем смиреннее и улыбчивей становилась Плюгавка.
  Дойдя до fortissimo и изрядно подустав, Толстуха замолчала, растратив весь свой пыл.

  Плюгавка стояла и улыбалась, заискивающе мигая маленькими глазками и уменьшившись в росте чуть-ли не вдвое. Тихий ее голосок журчал умиротворяюще и усыплял.
  Толстуха увяла, отвернулась и, натужно выдавив напоследок некое подобие угрозы, дабы закрепить позиции, ушла.

  С тех пор Плюгавка стала подстерегать ее, намеренно попадаясь той навстречу, и по обыкновению потупив глазки, смиренно съеживалась, пряча непонятную ухмылку. Толстуха же неизменно попадалась на эту уловку, останавливалась, и разговор повторялся почти в точности до деталей.

К своему неописуемому удовольствию, подъездные сплетницы могли теперь часто наблюдать странную парочку - мелкую фигурку Плюгавки, согбенно кланяющуюся, приседающую, и нависающую над ней тушу Толстухи. С частотой одного раза в неделю, скованная непонятными отношениями парочка являлась пред очи наблюдателей все в том же качестве и ,вскоре, все сплетницы утратили к ним интерес, переключившись на новый скандал.

  Дело, между тем, так и не сдвинулось с мертвой точки. Балкон зарастал грязью, в углу его разлагался издохший голубь. Ароматы свалки из жилища Плюгавки расползались серым удушливым облаком, захватывая все большее пространство. Правда, мало кого из жильцов это волновало, кроме разве что, "культурной женщины". Мусор и миазмы публикой воспринимались равнодушно, как некая неотъемлемая и привычная составляющая их скудного городского бытия.
  Так деревенский житель перестает замечать окружающие красоты, слышать пение соловья, чувствовать аромат цветущего сада, привыкнув, и не видя во всем этом ничего особенного...

         crescendo (муз.) - усиливая
         fortissimo(муз.) - очень сильно,громко

Фото  http://fotki.yandex.ru/users/lyud19/view/64711/?page=0