Она открыла глаза. Что-то было не так. Что-то резало ухо. Тихо. Было очень тихо. Неужели все закончилось? Неужели они, наконец, ушли?
- Петька! Послушай. Ты слышишь?
- Что?
- Что-нибудь.
- Я ничего не слышу. Дай поспать.
- Вот именно! Тишина!
- Точно, - сказал он, приподнявшись на локтях.
Она разобрала деревянный вход, который отделял их от внешнего мира. И никого не увидела. Только где-то далеко на горизонте виднелся дым. Светило солнце. От свежего воздуха у нее закружилась голова. Плохо скрывая радость, она полезла обратно.
- Петька! Никого там нет. Ушли, получается. Ушли, наконец!!!
- Ушли… – не очень уверенно повторил он.
- Вставай, давай! Чего валяешься? Пошли же скорее!
Он попытался встать, но ноги подкосились.
- Сестренка, не могу я. Ноги подкашиваются. Совсем ослаб я.
- Бедненький мой. Но ничего. Ничего. Сейчас я тебя вынесу и мы пойдем. И ты солнышко увидишь. Такое яркое-яркое! Давай, залазь на спину.
Когда он залез, она почувствовала, какой он стал легкий. Они уже 4 дня не ели. Только пили.
- Сейчас, сейчас. Сейчас увидишь. Почувствуешь. Поешь.
Они вышли. Солнце ударило им в лицо. Улыбки заиграли на их лицах. И пусть не было сил идти. Теперь они появятся. Ведь солнышко светило. И теперь была надежда и вера. Теперь все хорошо. Должно быть хорошо. Ведь тихо. И они ушли. Теперь тихо. Какие-то вялые тревожные мысли, и неспокойное чувство поселилось у мальчика в душе.
- Вот теперь заживем! Тебя на ноги поставим. Земли кусочек найдем. Хозяйство заведем. Может, хату построим. А там гляди и коровку, овец и прочую скотину прикупим.- Мечтательно бубнила Оля.- А по вечерам чай пить будем. Солнышко провожать.
Что-то было не так. Что-то мешало мальчику разделить радость сестры. Что-то давило на него. Он изо всех сил пытался думать, что это от того, что они слишком долго сидели в найденной ими землянке. Что он слишком долго не видел всего этого и не дышал свежим воздухом. Он пытался поверить, что все это от непривычки. Но не получалось.
- Олька. Что-то тревожно мне. Что-то не так вокруг. Ты не чувствуешь?
- Нет, братик. Это ты, наверное, с непривычки.
- Нет. Ты только послушай. Послушай как тихо. Даже птицы не поют. И где все звери? Лес же. Слишком тихо, Олька. Слишком.
- Нет, Петька. Нет. Ты не привык, просто. Ты слишком долго слушал звуки войны, вот тебе тишина и ухо режет.
Но она уже сама начинала понимать, что он прав. И стало до слез обидно. Но заплакать она не успела. Ослепительная вспышка. Взрыв.