Диспетчер сказал что случай смешной. Поэтому Костя надеялся отвлечься от обычных рабочих будней. Ведь то время, которое он проводил с женой и детьми он люто ненавидел. И следовательно отдыхать там от работы не мог. А от его работы надо отдыхать. Костя был следователем. Он по пять раз в неделю видел трупы алкашей, блатоты, бомжей, проституток, иногда самоубийц. Последнее он особенно не любил. Но диспетчер сказал что случай действительно смешной. Смерть это не смешно, конечно, но что делать если смерть из траура превращается в работу? А Костя был следователем. Достаточно хорошим чтобы дослужится к двадцати шести годам до старшего лейтенанта, но недостаточно удачливым и глупым, чтобы считать себя счастливым. Женился он по любви. И к жене питал самые искренние чувства. Иногда ему казалось, что она тоже. По крайней мере в день зарплаты. Хотя нет, не любила. Два сына. Дети очень жестокие и несправедливые существа. Как ляпнут иногда что-нибудь, хоть в веревку лезь. А ляпали часто, особенно когда видели, как родители из-за этого страдают. Каждый праздник Костя напивался вдрызг. От этого было еще хуже. Но перестать не мог. И ему порой казалось что напивался он только для того чтобы теща над ним издевалась. А она жила с ними. Самое пародоксальное, что Костя прекрасно понимал, что дети, это дети, жена скучает по романтике, а теща просто твердо уверенна что ее дочь достойна лучшего. Все объяснимо, но от этого не легче.
Хорошо, диспетчер сказал, что случай смешной. Костя зашел в подъезд дома, где произошло самоубийство. Хороший подъезд. Опрятный, не то что у него дома. Зашел в лифт. Шестой этаж. 200 квартира была открыта. Из нее доносились голоса.
-Здравствуйте, старший лейтенант Кривокрасов.
-Я участковый. Это понятые - парниша в штатском кивнул на двух видимо самых любопытных старушек - соседки потерпевшего. Самоубийство на лицо. Он в ванной.
-Записка есть предсмертная?
-Да, и это самое забавное - она на столе, на кухне. Костя зашел на кухню. Ничего особенного. Только как-то пусто и слишком просторно. Но чисто. Стол, плитка, холодильник, тумбочка одна полка и раковина. Под раковиной пустое ведро. На тумбе - одинокая дешевая кофеварка. В углу напротив двери - две кошачьих миски. Одна с молоком, вторая с каким-то кормом. На подоконнике лежит котенок. На столе письмо.
Костя сначала бегло пробежался по нему, не особо вчитываясь. Фыркнул. Взглянул на котенка - тот спал. Прочитал письмо еще раз. Хмыкнул.
-Где он?
На кухню вошел участковый, он что-то объяснял понятым и теперь отправил их домой. В ответ на вопрос он лишь махнул в сторону, где была ванная комната. Парень лет двадцати лежал в красной воде. Его волосы были растрепаны а в ванной плавала расческа. Вены порезал. Костя заполнил бумаги, дождался труповозки(про себя он всегда так называл эту машину), оформил все как надо.
И зачем-то прочитал письмо еще раз. Матернулся и проклиная все на свете вышел на улицу.
Было полвосьмого, Костя успевал на футбол по телевизору. Но смотреть футбол не хотелось. Отчасти потому, что любимая команда врядли покажет ту игру, на которую все расчитывают, отчасти потому что там жена. Он вспоминал день свадьбы, как радовался когда родился первый сын. Как въезжали в квартиру. Надежды на будущее, планы. Вспоминал как они с женой мечтали: "вот получишь старшего, потом майора, потом полковника, съедем в другую большую квартиру, и только вверх, любимый, слышишь, только вверх. По ступенькам, по-тихонькку. Все так и будет, если верить все будет, слышишь". Именно так. Дословно. Но видимо эскалатор который отвечал за счастье Кости сломался. И прична неполадки не известна. Хотя... Дети, это дети, жена скучает по романтике, а теща просто твердо уверенна что ее дочь достойна лучшего... А футбол, это всего лишь игра. Тренера бы нормального и руководство поменять. Еще этот самоубийца все не лез из головы.
Костя отзвонился жене, сказал что задержится.
-И что?-спросила удивленно жена. Зарплата была недавно.
Костя глубоко выдохнул. Давно он не гулял. Как же давно он не гулял, вот так просто, одному! И он пошел до дома пешком. Был апрель и темнело еще рано. Но Костю это не огорчало. Темнота и загадки всегда его привлекали, иначе бы он не стал следователем. Он пошел по проспекту в сторону своего района. Путь был очень не близкий, но это не пугало. Мимо пролетали маршрутки и проползали автобусы. Лет пять назад, он вот так шел бы и мечтал. А сейчас было иначе. Он даже не помнил того момента, когда все его мечты превратились в цели. Но отчетливо понимал, что этот момент имел место быть.
-Отвали! Кретин! Пошел нахрен, сейчас кричать буду - фраза разрезала шумы ночного города.
Впереди Кости какая-то девушка на высоких тонах разговаривала с парнем. Костя раскрыл куртку, чтобы было видно кобуру служебного пистолета.
-Помогите! - парень пустил в ход руки
-Отойди от девушки. Старший лейтенант Кривокрасов. - Костя открыл кобуру. И этого было достаточно. Парень молча развернулся и пошел прочь. Девушка смотрела ему вслед, и Косте на секунду показалось, что зря он влез, но только он открыл рот с тем чтобы извинится, услышал "Спасибо. Это мой бывший. Не знаю что делала, если бы не вы, он только из тюрьмы вышел". Костя был умным человеком, не то чтобы очень, но хватало ума понимать, что он не счастлив. И хватало ума понять, что если он сейчас попробует изменить свою жизнь, ничего не изменится в лучшую сторону. Поэтому, якобы ненароком сверкнув обручальным кольцом, сказав "не за что, это моя работа" он продолжил идти домой. Только уже с улыбкой. "Похоже, один - ноль" - немножко грустно усмехнулся Костя, вспоминая письмо самоубийцы.
"Милый Яша! Спешу сообщить что твой хозяин, судя по всему, сошел с ума. Он пишет предсмертное письмо своему котенку. Яша! Я очень тебя люблю, честное слово. Просто вот как-то так получается, что люблю я только тебя. Это ведь ненормально, верно? Верно. Да я и сам знаю. Помнишь как я тебя выбирал? В коробке было еще три котенка, но лишь ты пытался оттуда выбраться. А как я тебя вез домой? Ты пищал и весь автобус с интересом разглядывал коробку из которой этот писк раздовался. Даже мяукать не мог, такой забавный был! Ты и сейчас очень забавный! Но тогда был очень забавный. И очень добрый, даже не царапался. Помнишь, как я вслух мечтал о том, что ты вырастешь, станешь очень мудрым и будет у меня ученый кот. Но ты такой балбес, каким я тебя взял, так и не поумнел вовсе. Мне так нравилось, когда ты по утрам подходил к моей голове и урчал мне прям в уши, щекотал усами щеки. А теперь только царапаешься. Почему ты вдруг стал таким злым? Я понимаю что у Насти были очень мягкие и бархатистые руки. Она тебя так гладила, что ты сразу начинал мурчать от удовольствия. Но она больше не может приходить, ты же понимаешь? Или нет? Не ты же один страдал, когда она перестала приходить! Я может быть страдал даже больше! Но я о тебе заботился, кормил хорошо, чтобы ты не так переживал, а вот ты обо мне совсем не заботился. Совсем. Пойми, Яша, я тебя очень люблю, но ты любишь только молоко и царапатся по утрам. И милый ты только когда спишь. А раньше всегда был милым! И мне кажется, что с каждым днем ты становишься все злее и злее. А мне этого очень не хочется. Я помню как у меня сердце разрывалось, когда ты пищал ночью, тоскуя по маме. Но по мне ты точно страдать не будешь, ведь меня ты совсем не любишь! Только молоко. А ведь я всегда хотел летать! Тебе меня не понять, наверное, но я всегда хотел летать. Чтобы меня было не удержать! Летать. Летать. Не получилось. У меня только волосы неудержать. Ни феном, ни расческой, ни гелем. А меня легко. Много не надо, чтобы меня удержать. Четыре стены и котенок. Но я все равно попробую. Все равно.
Дима 18.04.08.
p.s. Я хочу чтобы тебя забрала Валентина Вячаславовна, с 4ого этажа, у нее и так 7 кошек. Будешь восьмым".
Мысли о самоубийце прервал телефонный звонок. Высветился экран с временем - было уже десять вечера. Звонила естественно не жена, зарплата была недавно. Это Вова, старинный приятель еще со школы.
-Але
-Здорово, смотрел?
-Что? - Костя сначала не понял о чем речь, но мигом вернулся на землю - ах, черт, нет не смотрел, как?
-Спартак выиграл 4-1! Павленко лучший! Велиттон тоже... Вообще все сыграли отлично!
-Супер. 4-1? Значит уже 2-0.
-Чего?
-Да ничего, это я так. А ты не знаешь, когда...