Любовь морковь Мухи Цокотухи
Глава первая.
В полдень рокового понедельника шестого апреля Горького года. Года, давно канувшего в Лета, разве что, оставшегося в памяти отдельных индивидуумов со своим поэтическим эпитетом, принятым героем этого повествования для определения всего текущего времени, в котором и случились все нижеописанные драматические события. Досадливо склонив свою несчастную голову типичного неудачника, ко второй смене школьных занятий нехотя двигался не по возрасту высокий, пока ещё совершенно обыкновенный почти тринадцатилетний шестиклассник, еще не ведающий, как это возможно в жизни быть индивидуумом способным опереться на свою собственную личную значимость. При нём была его спортивная стать фактически мастера спорта по плаванию, с утра не растраченной на тренировке силушкой! И рост акселерата. С этим своим почти взрослым ростом, он,- Макс Гелен, сам по себе являл яркий пример явления, именуемого акселерацией, - ускорением. В частности, ускорения темпов роста. Что было типично для европейского населения времен конца шестидесятых годов двадцатого века. Когда «по естественным, но невыясненным причинам» стали рождаться дети, опережавшие в своем физическом развитии детей предыдущих поколений. Генетиками было высказано одно из множества предположений, что дети акселераты, были детьми детей военной поры. Тех, кто вынужденно перемещались по военным дорогам Европы вдоль и поперек. Вызванное этим перемещением смешение генотипов различных народов раскрыл «генетический предел» человека как такового! Таким образом, вернувшего свое естественное состояние, когда все европейцы были длинноногими кроманьонцами ростом под два метра. Впрочем, во многих случаях, и без таких «военных перемещений» их родителей, - детей периода Войны, тихо просидевших на одном месте, их послевоенные дети, в детских садиках получавшие свою порцию молока и творога, всё же, были акселератами…
Тем не менее, при всей своей долговязости и жилистости физически мощного спортивного подростка, всем своим удрученным видом Макс Гелен демонстрировал полнейшее неприятие всего того, что его скоро ожидало в негостеприимных школьных стенах. Взглянув на скорбную поступь этого несчастного юного существа вынужденного нести свой портфель за необходимыми в будущей жизни знаниями, художник-реалист недавней поры, - Решетников, точно вдохновился бы написать новую картину: «Опять за двойкой». В своём настоящем юный Макс несмел, даже мечтать, что сможет дожить до благословенного времени, когда его крепкими объятиями встретит бурная жизнь «взрослого человека». Об этом своем эфемерном будущем, он не имел даже смутного представления. И как это всегда бывает, пока что, еще не подозревая, что в это мгновенье реальности легендарных времен «развитого социализма» самого начала семидесятых годов «Века пара и электричества», как этот век называли пожилые современники, старившиеся вместе с текущим к концу столетьем, это будущее для него уже началось.
Во дворе лежали доски, а не дрова, из-под снега еще не взошла трава. Была первая неделя апреля и первый день занятий после стремительно промелькнувших весенних каникул, что гипотетически уменьшало вероятность того что на обратном пути домой его дневник окажется привычно засажен жирными двойками,- оценками его умственных способностей как ученика. Что волновало его менее всего, не видел он смысла утруждать себя учебой. Не было у него «счастья в жизни» в школе раньше, и сейчас не предвиделось. Бесполезно было тратить время на учебу в школе, когда единственно, что там ему лично можно было получить, так лишь «по шее». Только вот, если неделю назад, еще в конце марта, Макс шагал в школу с чувством полного равнодушия. Нисколько не расстраиваясь своим итоговым оценкам за третью четверть, сведенным им к «ничьей», - сплошь к тройкам. Совсем не переживая, что ему в школе ни за что! Было бы за что, он так легко не отделался бы. Точно! Подвесят дежурную порцию свежих тумаков.
То сейчас он шел в школу с чувством полного неприятия всего происходящего. Буквально, с видом не надеющегося увидеть следующий день, заведомо обреченного быть убитым на арене цирка древнеримского гладиатора. Ну, если и не убитым, то жестоко битым…
В тошнотворных позывах отвращения к своей участи, понимая, что он вновь будет персонально унижен и оскорблен разными тумаками и пинками под свой мускулистый зад. Нанесенных ему юными членами банды поселка Рабочего оккупировавшими шестой «А» класс «Сто восьмой» школы. Тех, кто еще в прошлом учебном году ходили в его одноклассниках, а ныне ставшие представителями оккупационной власти местных бандитов. Ранее к этой напасти с тумаками у Макса получалось притерпеться, заняв «свой шесток» в иерархии межличностных отношений юных школяров шестого «А» класса, будучи терпимо битым и тихо выживая в реалиях существующей действительности. Но сейчас, этим роковым днем шестого апреля, вспомнив о том, что его снова в школе будут бить и унижать, от отвращения к самой реальности, он буквально чувствовал физиологические рвотные позывы. И при этом, кроме «космического вакуума», его сознание не откликнулось, никакой мыслью, никакой идеей. Словно сама реальность вычеркивала его из списка действующих персонажей бесконечной пьесы жизни, в которой, из-за его никчемности, и места-то, ему более не предусматривалось, да и не было…
…Погруженным в такое изначально мерзкое, тошнотворное состояние, Макс дошагал до ворот Красного дома, где ему тошно стало пуще прежнего. Ведь именно к этим воротам, вчерашним утром он бежал с нетерпением и целеустремленностью «весенней жабой», чтобы, после ночных эротических видений во сне, увидеть добрую Молву на яви. И, по степени удачливости сложившихся обстоятельств, постараться забраться верхом на свою «безотказную» одноклассницу, чтобы, пока она оставалась стоять на четвереньках, на неё или в неё, «отложить роковые яйца»…
Но, каким-то чудом, сами обстоятельства вчера не допустили того, чтобы случилось то, на что его толкали собственные животные желания. Макс вчера никуда не добежал и никак не случился со страшной до отвращения доброй Молвой…
Из тошнотворного «кисейного болота» полного неприятия самого себя, вместе со своими прошлыми чаяниями и настоящими мерзкими ощущениями, почти тринадцатилетнего девственного Макса вывел голос вечного друга, почти пятнадцатилетнего девственного Ромы Репина из восьмого «А» класса, на удивление в «этой жизни» всегда оказывавшегося рядом с ним. Начиная с того, что они жили в одном Зеленом доме. Продолжая тем, что и в летних детских играх на просторах лесов полей и рек окрестностей дачного поселка «Белая Лилия», несмотря на разницу в возрасте в два года они были неразлучны. И в школе учились одной! И в бассейн ходили на тренировку к одному тренеру. Вообще, сколько Макс себя помнил, столько времени друг-Репа всегда оказывался рядом. И на яви, во дворе родного дома, на дорожках бассейна, летом на аллеях дачного поселка. Даже во сне! В собственных ярких детских снах, простиравшейся наведенной памятью из прошлой «той жизни», прогремевшей однажды в прериях времен далекого неолита с десяток тысяч лет тому назад, друг Репа со своим копьем был рядом. Только вот в школьных стенах, не имея возможности хоть как-то помочь другу детства, друг Репа вынужденно сторонился друга Макса…
— Макемота! Приветствую тебя! - произнес друг-Репа, подражая мужественному «краснокожему» киногерою мелькавшего на киноэкранах города и обращаясь к другу детства индейским именем персонажа «романов про индейцев», немецкого писателя конца девятнадцатого века Мая, ярко описывавшего приключения «бледнолицего героя» «Верной руки» и друга его,- «краснокожего» Виниту.
Хоть так принуждая юного друга своего вылезти из состояния полного неприятия всего происходящего с ним на Белом свете. Главное, всё же, заставляя Макса вспомнить о своем образе, хотя бы в играх, славного индейского воина, кому по воинскому статуту нельзя было впадать в уныние.
— Салют! Чингачгук!- по-настоящему обрадовался шестиклассник появлению друга восьмиклассника в столь критический момент бытия, когда он испытывал просто отвращение к самому себе как таковому…
Само присутствие друга Репы заставило Макса вновь, словно уже наступило знойное лето, почувствовать себя в «этой жизни» лихим индейским воином на просторах дачных лесов, полей и рек не ведающего страха. И будучи вооруженного самодельным Стальным клинком как у «длинных ножей», готового, не боясь ничего, выходить в поля, захваченными одичавшими на лоне природы свирепыми собачьими стаями.
— Макемота? В школу? А я уже отучился. Пообедаю, и на тренировку в бассейн. Через месяц спартакиада. Надеюсь, тренер включил тебя в протоколы соревнования?- озабоченно поделился собственными новостями, крепко сбитый, юноша восьмиклассник, что было весьма полезно для шестиклассника.
Что позволило Максу мгновенно преобразиться из «потерянного» школьника шестого «А» класса, жестко преследуемого юными членами враждебной банды поселка Рабочего. В бравого, познавшего вкус трудных спортивных побед почти профессионального спортсмена пловца, примером кому и был друг Репа. Кто и знаменит был тем, что он с самого раннего детства занимался плаванием и уже достиг уровня мастера спорта по плаванию. Кто пять лет тому назад, за компанию потащил Макса, тогда ещё учившегося во втором классе, за собой в бассейн, чтобы было с кем делить восторг от занятий плаванием холодной осенью, лютой зимой и слякотной ветреней весной.
— Чинга! У меня завтра «Вода». Михайлович, только на крайней тренировке в субботу не гонял нас, как «Дед Мазай» своих утопающих зайцев. А так, он обычно живьём не слезает. Требует, чтобы на весенней спартакиаде показать норматив мастера! - как другу и коллеге по спортивной судьбе пояснил шестиклассник ситуацию со своими тренировками в бассейне.
— Не повезло тебе, Маке! Учишься во вторую смену,- посочувствовал Репа, другу детства, забыв, что все шестые классы города учатся во вторую смену и его самого не миновала сия участь…
— Да, ничего… - прошептал Макс за текущий учебный год, худо-бедно, смирившийся с существующей реальностью учебы во вторую смену, даже если от этой реальности ему уже тошно было…
— Маке, я тебя, провожу. Пойдем вместе. Там, около гардероба, Канна со своей бандой деньги отбирает. Он меня хорошо знает и уважает. Всё-таки вместе учились, потом он остался на второй год в «пятом» классе. С вашего времени на второй год не оставляют, не повезло вам,- посочувствовал и благородно предложил покровительство младшему по возрасту товарищу, на два года старше его друг Репа.
И развернувшись с полпути, двинулся назад к школе, чтобы защитить друга Макса от почти шестнадцатилетнего не девственного злого Канны,- знатного члена банды поселка Рабочего.
По своему горькому опыту Макс хорошо представлял все возможные последствия этого опрометчивого и неосмотрительного шага друга Репы, вознамерившегося защитить его. Что, с большой вероятностью неминуемо обернулось бы, для друга Репы, просто битьем «ни за что», «было бы за что», то, многочлены банды поселка Рабочего и убить могли. Подобное деяния для друга Репы, с демонстрацией помощи другу Максу, однажды уже завершилось для него жестоким избиением. Проявление человеческого благородства в криминализированной среде уличной шпаны, во все времена было сурово наказуемым делом. Объективно в школьных стенах, не в силах друга Репы было помочь другу детства. Помнил Макс жуткое зрелище, виденное им в начале этого учебного года, когда друг-Репа попытался, было, заступиться за него, выступив против второгодников шестого «А» класса. Всё тогда закончилось плохо, и для избитого друга Репы, и для Макса, всё равно потом битого. Впрочем, тогда Макса бил только один второгодник. А восьмикласснику Репе тогда досталось «по репе» от четырех озверелых неучей из шестого «А» класса. Тем не менее, стремление помочь другу в беде в друге-Репе они не отбили. Даже если страшные второгодники представляли собой необоримую силу в истинном значении этого выражения…
— Чинга, не надо! Канну я знаю! - попытался Макс оградить друга Репу от необязательных бед, грозивших от встречи со школьными реалиями в лице знатного бандита и знаменитого окрест трижды второгодника.
— Маке, не тронет, так не тронет. Всё равно, пошли вместе, поговорим по дороге, у меня есть время и тема для дискуссии,- настаивал на продолжении начатого общения гордый восьмиклассник, кому, похоже, очень хотелось именно сегодня выговориться обо всём наболевшем на душе.
Вот и зашагал друг-Репа вместе со своим другом детства в сторону столь негостеприимной, родной им «Сто восьмой» школы Рабочего района Большого города.
— Что за тема для разговора?- машинально переспросил Макс, видя, что друг Репа ждал от него именно этот нужный ему вопрос…
— Маке, ты знаешь, что человек имеет три «Уровня сознания». Об этом ты сам говорил летом у костра в дачном поселке. Об этих же уровнях сознания я нынче услышал в Университете на занятиях в научном кружке «Юный криминалист», это…
— Первый уровень сознания,- «Реагирующий мозг рептилии»…
— Второй уровень сознания,- «Запоминающий мозг гоминида»…
— Третий уровень сознания,- «Эмоционально творческий мозг человека»…
Причем, в некоторых особо развитых людях, кто образовался полноценным человеком, есть все эти «Уровни сознания». Это те, в ком главенствует третий уровень сознания…
Второй уровень сознания главенствует во многих, но не во всех взрослых людях, только в тех, кто дорос до уровня зрелого человека…
Первый уровень сознания главенствует в сознании подростков! Поэтому, все свои межличностные отношения все подростки решают именно этим уровнем сознанием. Только для занятий в школе иногда используя второй уровень сознания…
…Но! Самое главное. Если взять любого бандита, юного, молодого, среднего, пожилого. То все они, однотипно, в своем сознании будут подчинены своему первому уровню сознания…
…Так что, теперь ты знаешь, какой уровень сознания главенствует в мозгу нашего Канны и всех его подручных… - сурово проговорил друг Репа, об особенностях мышления человека.
И сам Макс, своим вторым уровнем сознания, по случаю, помнил сведения из ранее прочитанных книг. В частности, из книги «Лезвие бритвы», самоучителя Российских подростков середины двадцатого века по самостоятельному определению разницы отделяющую светлую сторону силы от темной стороны силы. Как это видел Иван Ефремов, советским писателем-фантастом середины двадцатого века, знаменитый книгой «Туманность Андромеды» с описанием «утопии далекого будущего» человечества. Но в своей крайней книге «Час Быка», Ефремов описал «антиутопию еще более далекого будущего» человечества. Где вся власть оказалась, сосредоточена в «руках олигархии» и правила она своим подвластным народом с остервенением настоящих держиморд. Следствием чего Ефремов был заподозрен компетентными органами Державы в шпионаже в пользу «внеземных цивилизаций» и весь его научный архив, после его кончины был конфискован.
— Про «уровни разума» я читал в «Лезвии Бритвы» Ефремова. Но, я так и не понял, какая в этом разница, кто каким уровнем мозгом мыслит? - недоуменно протянул Макс…
— Макемота! Даже невооруженным глазом не сложно, заметить разницу в том, кто каким уровнем сознания мыслит. Вот Канна, под управлением своего первого уровня сознания живет по принципу, что если, чего-то там и нельзя, но уж очень этого хочется, то можно…
Я вот, живу при главенстве второго уровня сознания, хорошо зная, что нельзя делать того, чего нельзя делать, как бы этого не хотелось совершить…
Еще есть величайшие люди, живущие при главенстве третьего уровня сознания, их можно узнать по их девизу, что если нельзя, но это нужно сделать, то это будет осуществлено! - договорил друг Репа.
— Точно! Чинга! Всё это так… - восторженно принял всё сказанное другом Макс…
Всё так же, на синем апрельском небе светило яркое жёлтое солнце, неумолимо сгонявшее прошлогодний грязный снег, но сам Мир уже явно стал другим. Даже его тошнота прошла! Теперь шестикласснику оставалось только лишь уточнить некоторые особо интересующие его вопросы у восьмиклассника...
— Чинга! Никому не говори, ладно?- начал Макс свой основной вопрос, косясь на Красный дом доброй Молвы, к кому он вчера утром бежал, и хорошо, что не добежал…
— Ха-у! Это останется между нами!- в стиле лесных индейцев северной Америки ответил ему друг-Репа.
— Мне позавчера, ни за что, партнерша по танцевальной паре отвесила оплеуху! От чего во мне так вскипела злоба,- начал Макс, одновременно в мельчайших деталях вспоминая события рокового субботнего вечера четвертого апреля.
Как именно, после успешного концертного выступления в составе ансамбля танца Дворца Культуры «Органик», на большой паркетной сцене Дворца Культуры «Авиастроителей». В шуме бурных аплодисментов переполненного зрительного зала, сходя со сцены за кулисы, он несколько дольше допустимого отрезка времени, затянул своё сценическое объятие упругой талии своей партнерши по хореографической паре этого репетиционного сезона, почти четырнадцатилетней девственной Риты Прелестной. За что, там же, за кулисами, получил от нее тяжелую оплеуху. Моментально отбросившего его руку от ее талии, а его самого от нее подальше. Так что в служебном автобусе в свой район они, на пару до макушки залитые обидой друг на друга, возвращались на разных сидениях. Более того, эта гормональная злоба и наступившей ночью не отпустила его...
— Маке! Такая злоба это именно реакция первого уровня сознания! Так действуют гормоны агрессии андрогены, что появились в твоей крови и принудили тебя так реагировать! - На ходу уточнил друг Репа.
— Эта злоба от гормонов, так переполнила меня, что я вчера утром побежал, сначала избить, потом унизить, затем, «отложить роковые яйца» в добрую Молву. - Продолжил Макс, не став уточнять, что его андрогинная реакция с завершением рокового вечера четвертого апреля в его крови за ночь не рассосалась, наоборот, усилилась соответствующими эротическими видениями, увиденными им во сне.
Так что его злоба к роковому воскресному утру пятого апреля, на яви стала пуще прежней. Причем, такую эмоцию злобы никак было не заглушить. Нужно было действовать, на яви выплеснув на кого-либо эту свою агрессию. И лучше всего так, как это подсказывали ночные кошмары с видениями откровенно голеньких одноклассниц, тех же, Олвы с Молвой. Кто, в ночь на воскресенье так призывно махали ему во сне, своими верхними и нижними конечностями. Что он с утра, без задержек побежал к ним, в соседний Красный дом, по необоримой гормональной потребности, немедля «слился в экстазе», хотя бы с общедоступной в таких делах доброй Молвой. Да и, легче всего было, эту «злобу» «выплеснуть» именно на костлявую страшненькую девицу с заметно кривыми ногами. Кто сама всегда была готова сама зацеловать до дыр любого, кто оказывался перед ней с предложением в нее «отложить роковые яйца». Словно бы она для этого и существовала, чтобы первому встречному отдать себя всю без остатка. Чтобы кто мог, тот и «спускал» в нее всё, что набралось внутри его. Неудивительно, что зная об этих индивидуальных сексуальных особенностях доброй Молвы, вчерашним роковым воскресным утром, наскоро позавтракав, Макс и бросился бежать в Красный дом, «выплескивать» из себя, всю свою агрессивную гормональную «гадливость».
Чудом, вчера он так и не смог этого осуществить. Потому что, только выбежал из двора своего родного пятиэтажного «заводского» дома, с определяющим эпитетом Зеленый дом, где Макс жил со своими друзьями детства. Как тут же, буквально столкнулся с красивой, как античная Богиня взрослой женщиной, - мамой своей одноклассницы Тани Хава. На фоне такой увиденной на яви женской красоты. Продолжить бежать в объятия костлявой доброй Молвы, на лицо ужасной, только доброй изнутри. Чтобы лихо «слиться в экстазе» в процессе «откладывания роковых яиц» в самую несуразную девицу района, Максу стало как-то неловко. А после сказанных взрослой женщиной слов, что только у девственников сбываются все мечты, еще и очень стыдно. На этом вчерашний забег Макса с набегом на Красный дом и завершился.
Но сейчас, в это мгновенье рокового дня шестого апреля, на волне остаточного собственного отвращения к самому себе, в сознании Макса мелькнула жгучая мысль. Что его собственное существование было бы сейчас не столь тошнотворным. Если бы он набрался наглости и вчерашним утром бежал в Красный дом, чтобы заскочить не к кривоногой почти тринадцатилетней не девственной доброй Молве, ее к соседке,- рыжей красавице, четырнадцатилетней не девственной злой Олве.
Из обволакивающих заманчивых грез, Макса вывел голос друга Репы,- гордого юноши.
— Маке! В несчастную Молву и без тебя, все члены банды улицы Бычьей! Кому не лень, «откладывают роковые яйца»! И ты? Туда же? Все они живут при главенстве первого уровня сознания! И сама Молва такая же, с таким же сознанием, - хмыкнул друг Репа.
— Чинга! Вчера я как-то вовремя опомнился! И не добежал до Красного дома Молвы,- уточнил Макс.
— Молодец, Маке, вовремя остановился, не сделал того что делать нельзя! Вот, это работа второго уровня сознания, - заинтересованно и удовлетворенно произнес друг Репа…
— Чинга! Не всё так просто, добрая Молва отвратительна, как лягушка в кровати, а злая Олва, настоящая рыжая красавица. Она мне ночью снилась во сне! И я, со всей своей злобой, что кипит во мне, уже готов лезь ей под ноги. И сил нет остановить себя в этом гормональном желании, - признался Макс во всём…
И неподдельный ужас отразился в глазах друга Репы! Сейчас они на пару шли как раз мимо этого Красного дома, где жила не только кривоногая добрая Молва, а ещё и рыжая красавица злая Олва. Только вот вчера, никакой внутренней злобы Максу не хватило бы, чтобы ему хотя бы в собственных мыслях замахнуться на возможность «выплеснуть» из себя всю свою «горящую» злобу на чужую красавицу. Такие поползновения, без вариантов, были бы его последними действиями в «этой жизни». Ни то, что Макс, сейчас буквально пребывающий в категории вечно битого «мальчика для битья». Любой другой юноша, даже Рома Репин, кто об этом заикнулся бы, облизнувшись на рыжую красавицу. Гарантированно переместился бы в категорию, до смерти забитого «кровавого мальчика». Ибо, всей своей красотой, вместе с собственными внутренними органами, злая Олва принадлежала пятнадцатилетнему не девственному злому Степе, жившего в соседнем Белом доме. Тому кто, был знакомого всем в округе ещё с детства. В текущие бурные времена знаменитого тем, что он, как все серьезные члены уличных банд ускоренно прошел «курсы повышения квалификации» в колонии для несовершеннолетних неуправляемых подростков, где и приобщился к занятиям подростковым сексом, кого поймает, в того и «откладывая свои яйца». И научился, при отстаивании собственного авторитета быть весьма скорым на расправу с любым противником, оказавшимся на его пути. Вероятность погибнуть от его рук у всякого подростка живущего в окрест Белого дома и не состоявшего членом, какой-либо уличной банды, была критически весьма высокой. Уличный, вернее тюремный авторитет злого Степы, вполне позволял ему сполна владеть рыжей красавицей злой Олвой. И изуродовать всякого, кто позарился бы на нее, на его частную собственность. Таким нынче в Горьком году был злой Степа, а все его превращения в беспощадного члена мелкой, но беспощадной уличной банды началось с того, что в позапрошлом году. Когда еще только тринадцатилетний девственный Степа стал членом банды улицы Бычьей, где заправлял и верховодил тогда пятнадцатилетний не девственный злой Киля. Вскоре, под таким руководством, за грабеж запоздалых прохожих трудящихся. В канун новогодних праздников прошлого Несчастного года, несчастный Степа оказался в колонии для несовершеннолетних правонарушителей. Откуда он «откинулся» осенью того же года, уже четырнадцатилетним не девственным злым Степой. И той же поздней осенью Несчастного года, злому Степе «попались на крючок» неуемные искательницы приключений на свои юные попки, одноклассницы Макса, - несчастные Олва с Молвой из Красного дома. Всё случилось точно по поговорке пилотов боевых воздушных змеев, армии Китая второго века до нашей эры, говоривших, что незнание законов природы не освобождало от их воздействия. Если в кровавый сарай Кили шестиклассницы Олва с Молвой зашли номинально девственными, то через полчаса оттуда они вылезли уже не девственными девицами. Одна доброй девкой готовой к дальнейшим своим унижениям, другая злой девицей, готовой унижать любого, кому не повезло влюбиться в ее «рыжую красоту»! За компанию и несчастный Филя, друг детства злого Степы, приобщился к взрослой жизни. В суетливом акте подросткового секса, доброй Молве, быстро-быстро под нос «отложив свои яйца». Последствием чего, не успев надеть трусы, он и обратился в четырнадцатилетнего не девственного злого Филю. После этого, если о чём и помышляющего, то только о том, в кого еще, актом подросткового секса ему «отложить роковые яйца». Впоследствии, до наступления зимы похотливые мальчишки улицы Бычьей пересказывали друг другу эротические байки. О том что, добрая Молва утеряла девственность, так и не обнажив свою костлявую задницу. Сначала, злой Степа силком принудил ее поцеловать в самое нутро ее подружку детства, - Олву, с кого трусики сняли. Потом, несчастный Филя быстренько ей под нос «отложил роковые яйца» и стал не девственным. Итогом, тот осенний вечер знакомства с собственной будущей взрослой жизнью, для доброй Молвы завершился в лапах злого Степы. Кто в колонии для несовершеннолетних преступников постиг таинства процесса подросткового секса с «откладыванием роковых яиц» куда ни попади, то в нос, то под хвост полового партнера или партнерши. Так, как про это вещала уличная молва, злой Степа, используя безотказность доброй Молвы, присовокупил к мерзкому делу занятий подростковым сексом, свою злую Олву, и друга детства своего, Филю. С той знаменательной поры прошлогодней осени, добрая Молва и стала «бесплатным приложением» злой Олвы…
С той мрачной поры поздней осени прошло немало времени! И вот, наступила весна, да такая бурная, что вчерашней весенней ночью Макс увидел во сне. Как во всей своей голой красе злая Олва верхом каталась на ползающей голой на четвереньках доброй Молве. И звала его присоединиться к ней. От чего его собственная внутренняя злоба от неизрасходованных андрогенов,- комплекса боевых мужских половых гормонов, забурлила в нём с животной яростью, нацеливаясь на поиск таких же, как он сам обладателей андрогенов. Чтобы с ними на яви беспощадно кроваво подраться! А потом найти носителей эстрогенов,- набора женских половых гормонов, чтобы над ними можно было в своё удовольствие жестоко поиздеваться. Боевые гормоны злобы, так или иначе, физиологически должны были быть извержены вон из глубин его юношеского организма. Для этого вчерашним воскресным утром вскочив спозаранку, он и побежал в Красный дом, зная, что от доброй Молвы, ему ни в чём не будет отказа…
…И, всё же, вчера до Красного дома Макс не добежал. И даже, брезгливо отказался далее мечтать, как он сможет лично прокатиться верхом на костлявой заднице доброй Молвы. Но, сейчас! Как бы он не гнал от себя самоубийственную мысль, поставить свою жизнь против прелестей рыжей красавицы злой Олвы. Внутренняя злоба не позволяла ему отказаться от этого начинания очередного этапа своей «этой жизни». Для чего ему нужно было, разве что, чтобы не быть убитым злым соперником, самому лишить Степу жизни! В случае гипотетической победы получая право в своё удовольствии верхом забраться на злую Олву. Для ее покладистости, чтобы убоялась нового ее хозяина, пару раз треснув ее кулаком между лопаток…
Впрочем, такие желания, нацеленные на злую Олву, долго оставаться тайной никак не могли. За подобные эфемерные желания, что без собственных андрогинных реакций организма обойтись не могли, злой Степа запросто мог если не убить, то изуродовать любого соперника. Ведь он сам ее страстно любил и очень крепко целовал, то в нос, то в хвост. А агрессивных андрогенов в его крови всегда оказывалось куда как в большей концентрации, чем у конкурента. Так что, чтобы не прогневить злого Степу, просто избивавшего в кровь всякого, кого мог, если тот, проходя мимо злой Олвы, заметно разевал свой рот на ее красоту. Чтобы целее быть, около них, никому нельзя было генерировать собственные андрогены. И по теме, как овладеть красивыми ногами злой Олвы, лучше было даже не мечтать. Вот Макс до этого рокового дня шестого апреля, на яви, в сторону рыжей красавицы, злой Олвы, не смел, даже глазом покоситься, чтобы на самом себе не испытать собственную скоропалительную мучительную боль. Так что, такая ситуация не имела решения, ни рационального, посильного для здравого рассудка человека, ни иррационального, решаемого без логического обоснования, решительным наскоком, тем не менее, иногда весьма удачно получающегося. В любом случае, любой вариант развития таких событий, решаемых потоком андрогенов, ничем хорошим для Макса завершиться не мог. И всё равно! По настоятельной подсказке собственных боевых гормонов задержавшихся в его крови с вчерашнего утра, после того как они, реакцией на пощечину Риты Прелестной разбушевались в его крови с позавчерашнего вечера, Макс ничего лучшего продолжением своего бытия и выдумать не смог. Кроме как, чтобы ему жить далее, без отвращения к самому себе, обязать самого себя, просто убить злого Степу. Так что было от чего другу Репе прийти в ужас, почувствовав ход мысли друга Макса, мыслившего так же однозначно, как мыслил древний индейский воин Маке, где-то тысяч десять лет тому назад.
— Маке, все гормональные желания первого уровня сознания, нормальному человеку можно перебить намерениями собственного второго уровня сознания. У тебя вчера это получилось, думаю! Еще не всё потеряно! Поэтому я рядом с тобой! Чтобы ты действовал намерениями собственного «Запоминающего мозга гоминида», а не желаниями «Реагирующего мозга рептилии», - прошептал друг Рома Репин.
— Чинга! Глядя на не девственных девок, Олву с Молвой…
На не девственных и очень злых парней, Степу с Филей…
Полагать, что намерения условных рефлексов пересилят желания безусловных рефлексов, сомнительная надежда, они просто живут под управлением своего первого уровня сознания, - заключил Макс.
— Что я могу тебе сказать! Мудрые преподаватели Университета, что ведут научный кружок «Юный криминалист» говорили, что в зависимости от того, какой уровень сознания главенствует в том или ином индивидууме, такая у него, и любовь, и жизнь.
Если в сознании персонажа командуют желания «Реагирующего мозга рептилии», то любовь будет «любовью-морковью»,- средством потребления…
При главенстве намерений «Запоминающего мозга гоминида», любовь будет «любовью-кровью»...
А у тех, у кого в сознании главенствует решимость «Эмоционально творческого мозга человека», для них любовь, это «любовь-вечность». Не спрашивай, что это такое, как выясню, сам всё расскажу! - заключил свою мысль друг Репа.
— Чинга! Значит! Я вчера бежал за «любовью-морковью»…
…Вчера не добежал, так сегодня запланировал, чтобы получить свою порцию «любви-моркови», самому зарезать злого Степу?- задумчиво произнес Макс обо всем своем задуманном.
И по этой теме другу Репе было, что сказать другу Максу…
— Маке! Знаешь, я почувствовал, о чём ты думал. Но, любой поход за «любовью морковью»…
…Гарантированно всегда плохо кончается…- так же задумчиво произнес друг Репа…
И, хмуро посмотрев на Макса, так и не нашедшего, что сказать в ответ, продолжил излагать свою мысль…
— Чудом! Ты, Макемота, вчера не начал грызть «любовь-морковь»! Но! И сегодня эта страсть преследует тебя! Понимаю! Слишком хороша Олва, вот ты и облизываешься на ее ноги… - выдохнул друг Репа, сурово глядя на своего юного друга Макса…
От чего Макса даже в пот бросило. Кто-кто, а он сам про свои страсти всё знал, и хорошо помнил, как ему во сне хотелось прижаться к красивым ногам злой Олвы,- рыжей красавицы. Всё после того, как предыдущей ночью ему приснились красочные видения. У него во сне, злая Олва со своими красивыми ногами, во всей своей обнаженной красе весело каталась сидя верхом на ползающей на четвереньках голой доброй Молве. Что было так заманчиво, что роковым утром пятого апреля Макс проснулся со свербящим желанием, самому покататься на костлявой заднице доброй Молвы. Именно за получением своей порции «любви-моркови», он вчера с утра и поскакал, было, в Красный дом, где лежала добрая Молва. А сегодня! Уже загорелся желанием заскочить к лежащей тут же злой Олве! Причем, от такого желания собственного «Реагирующего мозга рептилии», самому Максу было невозможно отмахнуться, предварительно физиологически не утолив неожиданно проявившуюся гормональную жажду. Пока стало не поздно, и злой Степа его самого не зарезал, из такого состояния нужно было выбираться. По крайней мере, искать способы собственного спасения от этой торчком стоящей напасти с постоянными видениями красивых ног злой Олвы.
— Чинга! Что делать-то? С этой, моей напастью?- выдохнул Макс, за разговором не заметив, как они дошли до здания школы, разве что, про себя отметив, что очень вовремя ему навстречу вышел друг Репа, отворотив его, от явно дурных мыслей требовавших отдаться стихии потребления «любви-моркови»…
— Что делать? А то и делать, что никогда никуда не залезать, чтобы погрызть «любовь-морковь»!
…Помнишь, мы вместе смотрели фильм «Спартак»?- уточнил друг Репа, и сам продолжил говорить,- Да, мы три раза вместе с тобой смотрели во Дворце Культуры «Органик». Вспомни эпизод в начале кинокартины, когда в камеру к Спартаку запустили Варению,- красивую рабыню. Все надсмотрщики, сами бывшие рабы, уставились, чтобы посмотреть, как себя поведет Спартак, когда ему предложили, ту самую «любовь-морковь»? Но Спартак, не отдался своему животному проявлению, а сказал: «Нет! Я! Человек»…
…Спартак остался человеком! Видишь, Маке, как получается. Человек остается человеком, пока он сохраняет своё человеческое достоинство и способность сказать: «Нет! Я человек»! - задумчиво произнес для друга Макса друг Репа, выискивая прецеденты по рассматриваемому вопросу…
После некоторой паузы он вновь продолжил развитие собственной мысли, со своей точки зрения, набранным «запасом слов» его собственного «Запоминающего мозга гоминида»…
— Маке! Когда нет человеческого достоинства, то нет и самого человека! Остается только двуногое животное в человеческом обличье не способное сказать: «Нет», когда этого требуют жестокие обстоятельства. Нет в таких людях ничего человеческого. Такие типы достойны того, чтобы их держали в клетке. Но рядом с такими «животными» в человеческом обличье, и человеком оставаться почти невозможно. Нужно. Или стать таким же, как все, не имеющим права на слово: «Нет». Или драться со всеми. Как дрался Спартак, сказавший, священное слово: «Нет»…
…Так-то, Макемота! Человеком быть весьма опасно! Опасно смертельно для жизни! На то пошло, каждый живущий на Белом Свете человек имеет единственный роковой выбор, как ему умереть, как животному или как человеку! - Вдохновенно делился друг Репа своими сокровенными мыслями, плодами долгих ночных романтических размышлений четырнадцатилетнего юноши, пафосной риторикой провозглашавшего идеи своего любимого кинофильма с любимым киногероем, и буквально фонтанируя энергией восторженной юношеской любви к жизни…
Так как на этот спич, Максу было нечего возразить, то друг-Репа и продолжал говорить.
— Маке! Понимаешь! Вообще, человек отличается от животного только тем, что способен выбирать, как ему жить. Главное, выбрать, как умереть? То есть, за что отдать свою жизнь. Можно жизнь разменять на «любовь-морковь». И умереть в борьбе за это! Так умирают животные. Животным стать проще простого, напрягаться ненужно. Всё само устроится. Только позволь себе делать всё что хочется, не обращая внимания на существующие моральные запреты! И всё, получишь свою «любовь-морковь»…
…Маке! Именно так живут все бандюги, такие как Степа, как Канна. Они паразиты человеческого общества и ничего другого о них не скажешь. Им бы всё грабить, отнимать, воровать, мучить и насиловать других людей! Понимаешь, меня? - проговорил почти пятнадцатилетний юноша безжалостные слова.
От этих слов друга детства, Максу стало обидно за самого себя. Ведь он всегда боялся тех, кто требовал от него бояться их. Особенно он боялся членов банды поселка Рабочего. Ведь они запросто могли убить любого парня из их Зеленого дома, будь тому хоть шестнадцать, хоть пятнадцать лет. И его,- Макса, со всем его жалким возрастом почти тринадцатилетнего подростка, они могли прихлопнуть просто «как муху». И при всём, при этом, друг Репа призывал его,- Макса, восстать над собственным страхом смерти. Прекратить бояться того что, злые члены любой уличной банды могли просто и буднично убить и его…
— Понимаю…- выдохнул Макс, восхищаясь другом детства заговорившего целыми мировоззренческими трактатами, призывая жизнь прожить совсем по иным принципам, в разрез того, как жило большинство их юных современников…
— Маке! Можно, жизнь прожить так, чтобы не стыдно было за всё человечество. Кроме нас, людей, этого никто за нас не сделает. Ты же мне сам об этом говорил год назад, как тебя, твоя подруга прошлого года,- Лена Зимерман учила. Что, когда человек соглашается на компромисс с самой правдой, то он перестает быть человеком! Каждый! Выбирает! Как Спартак в фильме. Быть ему человеком, или уйти в преступники, отказавшись быть человеком. Спартак, отказавшись от «любви-моркови», выбрал быть человеком…
…Теперь тебе всё ясно с этой «любовью-морковью»? Ясно? Что! Всякий кто ее погрызет. Тот так и останется ее грызть до самой своей кончины… - договорил почти пятнадцатилетний друг Репа, продолжая сопровождать своего почти тринадцатилетнего друга по школьным переходам близ гардероба.
Фильм «Спартак» был в числе любимых и у Макса. Так что то, о чём ему говорил друг Репа, заливаясь своими эмоциями восторга, Макс представлял себе буквально по кадрам. Да тут еще его память нашла, что вспомнить по обсуждаемой теме…
— Чинга! В прошлом году, когда я дружил с Леной Зимерман, она как настоящий вундеркинд, которая знает всё, мне говорила, что персонажа фильма «Спартак» звали не «Варения», а «Вэриния», что по латыни значит,- «универсальная». У нее были красивые ноги, уложенная прическа и пахло от нее древнеримской парфюмерией. Вэриния, сама по себе, была «любовью-морковью», выкинутой из постели владельца школы гладиаторов,- Ланистой, что означает «продавец мяса». И она была призираема любовником,- тренером фехтования, - Маркусом. Поэтому и подкладывали Вэринию к самым гонимым ученикам гладиаторам. К Дионисию в полтора метра ростом. К вечно битому Спартаку не способному к фехтованию на мечах. Жаль авторы фильма «Спартак» вовремя не подсказали этого, чем чревато пользование «любовью-морковью»,- продолжил Макс свои размышления вслух, переодевшись и поднимаясь по широким лестницам школы к учебным классам в сопровождении друга детства и удивляясь тому, как плодотворно генерируются в его голове нужные мысли, когда рядом оказывался друг Репа.
— Маке! Зато! Мы сами об этом додумались. Спартак отказался от этой «любви-моркови»! И ты вчера от этого отказался! И сегодня! Ты, тоже откажешься! И во все последующие дни, ты! Касаться «любви-моркови» никак не будешь, - с чувством исполненного долга проговорил друг Репа, о дальнейших житейских перспективах своего друга детства.
— Чинга! Да! С той, кто сама «любовь-морковь», как «универсальная» Вэриния. С той невозможно реализовать «любовь-кровь» простой семейной жизни. То есть, воспитать и вырастить своих детей, а Спартак, потом, после восстания рабов, женился на Вэринии. На той, кто может жить только в «любви-моркови» с множеством разных мужиков…
…Владелец школы гладиаторов сам вырастит Сына Спартака настоящим свободным гражданином Рима, знатным членом рабовладельческого общества, - сурово ответил Макс, удивленному другу Репе, шагая в полных опасности родных школьных стенах.
— Маке! Я об этом еще не думал! Но, ты всё точно сказал! Теперь нам с тобой ясно, что такое «любовь-морковь». И понятно, что такое «любовь-кровь». Всё так, как про это говорится в «древне корейском учении о трех возрастах человека», гласившего, что человек имеет три возраста…
В «первом возрасте» молодой человек живет, при главенстве своего первого уровня сознания, чтобы есть и физически развиваться. В этом возрасте доступна только «любовь-морковь»…
Во «втором возрасте» взрослый человек живет, чтобы размножаться. Под управлением своего второго уровня сознания, построить дом, посадить сад, вырастить сына, реализуя собственную «любовь-кровь»…
В «третьем возрасте», зрелый человек живет, чтобы любить. Жить в «любви-вечности»…
…Впрочем, очень похоже, этот третий уровень сознания редко кому-то из людей удается сохранить за собой. То есть, успешно пройти полный этап развития. Обычно, по собственной глупости и непросвещенности, люди сами стремились поскорее остановить своё развитие, если не в «первом возрасте», то тогда во «втором возрасте»…
…Да! До этого момента я полагал, что человек лишь в старости, в «третьем возрасте» по «древне корейскому учению», может постичь суть, что такое «любовь-вечность», на что нужно мощности третьего уровня сознания! Но сейчас, как бабахнуло…
…Маке! Я понял! Почему я тебе в том году по-хорошему завидовал! Ведь в том году, когда ты дружил с Леной Зимерман, ты с ней пребывал в этой самой «любви-вечности». Жаль в прошлом году я не догадался сказать тебе об этом, сам ничего этого не знал! Хорошо хоть о «любви-моркови» смог тебя сейчас предупредить! - виновато выдохнул друг Репа, понимая что, никогда не поздно и не рано, сделать то, что в своей жизни человек обязан был сделать,- вовремя объявить то, что нужно было сказать.
Но от всего услышанного, невыносимо больно стало Максу от стыда за самого себя…
— Чинга! А что говорить тут? Я же, просто, струсил…
…Тогда, в прошлом году, Лена Зимерман была вундеркиндом и знала всё! Она знала всё на свете своим «Эмоционально творческим мозгом человека»! И про Ланисту! И про Вэринию из фильма, она знала всё! Ей незачем было обращаться к своему «Запоминающему мозгу гоминида»! И никакие желания от «Реагирующего мозга рептилии» ее не касались.
В начале мая прошлого года она и меня попыталась приобщить к этому, чтобы я сам «знал всё»! Но, как увидел я, как вместо потолка разверзлась бездна звезд, куда падают вверх, когда умирают! И понял, что подруга моя, совсем не просто Лена Зимерман, а волшебная Селена Прекрасная. Так, чуть сразу и не умер со страху. Тогда, чуть домой приполз. В голове шум, ноги заплетаются. Вот, в мае прошлого года, я и испугался далее дружить с ней. Невыносимо тяжела эта «любовь-вечность» для простого человека…
Потом, в мае того Несчастного года, я завалил зональные соревнования по плаванию. За что тренер Михайлович из команды пловцов хотел выгнать меня. Ладно, ты упрямо просил за меня...
Еще, не смог я на праздничном концерте выйти на сцену танцевать, чуть из ансамбля народного танца Дворца Культуры «Органик» не выгнали. Парней мало, вот и оставили…
И в школе, если бы этот закон не отменили, то оставили бы меня на второй год…
Видишь? Я никак не выдержал тяжести испытания касательством к «любви-вечности»…
…Потом Селена Прекрасная одна, когда меня рядом с ней более не было, не выдержала…
…Как говорят, сто дней тому назад, новогодней ночью, в соответствии со своим действительным именем, она сподобилась вкусить «любовь-морковь». Престарелый любовник ее матери, из любителей «любовь моркови». В присутствии ее матери, тоже, явно любительницы «любовь моркови». Необратимо обратил ее в не девственного «любителя» «любви-моркови», с главенством в ее сознании первого уровня сознания. - Горестно проговорил Макс, только через одиннадцать месяцев после случившегося с ним несчастья, проявления человеческой слабости, сейчас осознав своим вторым уровнем сознания, степень содеянного преступлении против «любви-вечности», невозможной без функционирования третьего уровня сознания…
— Да, Макемота! За такое предательство «любви-вечности», если тебе что и положено в награду, то именно, «любовь-морковь»! То-то, тебя потянуло под задницу, сначала Молвы, потом Олвы, потом потянет, сразу к двоим им. Если Спартак на этом сломался! Похоже! Сколько не учи законы бытия, всё равно от «любви-моркови» не уйти…
…Может? Тренироваться нужно интенсивнее, чтобы о бабах думать? После тренировок и без баб приятно жить, - заключил друг Репа, для друга детства, и с сожалением посмотрел на него, горестно замолчал.
Картина существующей реальности вырисовывалась ясной, и по ней правильный вывод мог сделать даже почти пятнадцатилетний юноша. После некоторой паузы, уже шагая по школьным переходам и лестничным маршам, для подтверждения своей догадки друг Репа задался новым вопросом…
— Маке, говоришь, в субботу у тебя была слабая тренировка в бассейне, а в воскресенье ты побежал в Красный дом? – вопрошающе произнес он, начиная догадываться о причинно-следственных связях погнавших его юного друга буквально за «любовью морковью»…
— Да, тренировка утром четвертого апреля была, но Михайлович пришел расслабленный, не гонял нас, а уединился в медпункте с медсестрой Ниной и не вылезал, оставил нас, вместо «работы», просто «купаться». Так сказать, он сам устранился от службы, - пояснил Макс ситуацию.
Что в субботу с тренировки в бассейне он вернулся расслабленным, а не «выжатым насухо», как это обычно бывает после его «заплывов на дорожках», когда сил не оставалось, даже, подумать о чём-либо. И это когда все предыдущие посещения бассейна, с переживанием чудовищных физических нагрузок, от чего появлялась «пьянящая расслабленность», от приятного чувства: «спасибо, что живым остался». Ощущения возникавшего при полном израсходовании организмом запасов гликогена,- адаптированной формы глюкозы в организме необходимого как энергоресурс для осуществления биохимических реакций внутри мышечных клеток при необходимости физической работы, и в клетках мозга при мозговом штурме поставленных задач в учебе. Завершались тем, что без запасов гликогена в крови, было, и не пошевелиться, и не подумать. Интенсивные физические нагрузки полностью забирали из крови спортсмена «энергетические ресурсы», не оставляя их для нужд головного мозга, который, при менее пяти процентах массы тела расходует двадцать пять процентов энергоресурсов всего организма. С чем наступало непонимание происходящего, или эффект «спортивной умственной недостаточности»! Хорошо еще, что такой «эффект» «лечился» кусочком печения с горячим сладким чаем.
Похоже, оставшийся не растраченным на субботней тренировке запас гликогена в крови Макса, стал причиной его бед. Сначала нашлись в нём внутренние силы для генерации «посторонних мыслей», что сыграли с ним злую шутку. Побудивших его, вечером всё той же роковой субботы четвертого апреля, оказавшись на сцене Дворца Культуры «Авиастроителей» в составе своего ансамбля танца. После великолепного выступления с танцевальным номером с партнершей по хореографической паре Ритой Тыновой. Сначала, испытать назойливое нахальное желание. Потом, неуклюже реализовать его. После выступления на сцене, уж очень нежно прижать к себе партнершу по паре! За что, там же за кулисами, она отвесила ему хорошую затрещину. Чтобы он, по праву партнера по танцевальной паре, дольше положенного на то времени, не задерживал свои руки на ее талии. Более не надеясь, что «право имеет» быть нахальным с ней, очень красивой девочкой. Даже если в их хореографическом ансамбле, на десять прекрасных танцовщиц приходилось по три посредственных танцора юношей. А других парней не было! Потому что, времена на дворе стояли суровые, в их родном Большом Городе не отличались мягкостью нравов. От чего многие молодые люди, зная, что правоохранительным органам не до них,- пугливых юношей, просто не желали понапрасну рисковать собственным здоровьем, предпочитая не подвергать себя всякому ненужному риску. И просто, по вечерам тихо сидели дома.
Только вот, после возвращения домой с того субботнего концерта, в ночь на роковое воскресение, с неизрасходованным гликогеном в своей крови, Макс во сне увидел не свои вечные тренировки. Когда от «нагрузок» во сне с приснившейся тренировкой мышечная масса увеличивается так же, как от тренировок, проведенных на яви. А приснились ему голенькие одноклассницы, - Олва с Молвой. То, так голенькая злая Олва лихо верхом каталась на бодро бегающей на четвереньках голенькой доброй Молве! Да так заманчиво это было, что Максу тоже захотелось, так же покататься верхом на доброй Молве…
…Из потока этих сумбурных мыслей, Макса вывел голос друга Ромы Репина…
— Макемота! Хочешь? Жить? Больше даже не думая о «любви-моркови»! Лучше сильнее нагружай себя на тренировках, чтобы пошевелиться не мог! Я вот «железо тягаю» в спортзале бассейна. Тебе, удобнее всего приходить не на семи, а на шестичасовую воду. Тренируйся так, чтобы никакие дурные мысли не лезли в голову! И такое удовольствие получишь от физических нагрузок, что никакая «любовь-морковь» тебе уже не понадобится! - со знанием дела продекламировал друг-Репа…
— Чинга, всё ясно, постараюсь, чтобы не было никакой мысли о «любви-моркови»! А то, пока тебя не встретил, я на полном серьезе раскидывал мозгами, как мне восстать против власти злого Степы и отнять у него рыжую красавицу,- злую Олву! Хотел тебя попросить, чтобы выдал ты мне на неделю свой Стальной клинок, башку злому Степе срубить! Тот, сам постоянно ходит с большим ножом в кармане, чуть что, запросто, зарежет любого. Легче, его самого зарубить, что совсем не грех…
…Ну, не срубить башку, так шкурку ему попортить кончиком Стального клинка! Как-то не хочется, чтобы меня зарезал этот моральный урод. Лучше мне самому его зарубить! - к великому недоумению друга Репы, злобно процедил Макс сквозь сжатые зубы…
— Макемота? Ты что, ничего не понял? Ты что? Жизнь свою хочешь кинуть под ноги девки, ради «любви-моркови»? Сам хочешь стать бандитом? Прекрати, смешить судьбу. Я тебе в этом деле не помощник! Я не намерен, даже косвенно участвовать в твоей драке за «любовь-морковь». Все, кто хотел попробовать на вкус, какова эта «любовь-морковь»! Сам знаешь! Все плохо кончили...
Понимаешь, что я тебе говорю? Не всё так просто, как это, кажется, потому что, вот мы ходим, что-то делаем, а в это время все наши действия потихоньку, тайно от нас, протоколируются, записываются и подшиваются в папки для пользы дела развития человечества. Как и кто, это делает, не знаю! Может, это мы сами из нашего будущего контролируем сами себя, кого и наказываем за грехи свои…
…Но! Как считают бандиты, все люди делятся на воров и милицию! Если, ты станешь бандитом! Таким как Степа или Канна! В нормальные люди ты уже не вернешься! Представляешь, что будет? Мы вырастим! Ты будешь вором! А я буду следователем милиции, и ловить тебя! Это тебе нужно? - сверкая горящими глазами, прошептал сквозь сжатые зубы восьмиклассник, - девственный юноша обыкновенный…
От таких сказанных ему слов, Максу действительно страшно стало…
— Ужас, какой-то! Нет, конечно! Не нужно! Бандитов я сам ненавижу… - прошептал он…
— Маке! И всё потому, что молодости доступна лишь «любовь-морковь»…
— Да! Понял всё! После «любви-моркови» в юности, до конца жизни «любовь-кровь», уже просто недоступна! - Ответил Макс, потом, широко отрытыми глазами уставился на друга, и продолжил говорить…
— Чинга! А я понял, о чём ты говорил. Кто? Или что? Все наши действия «протоколирует»…
…Селена Прекрасная в том году говорила, что наш Мир, «Мир человечества», пребывает под контролем «искусственного разума» каким наделяют роботов…
…Ну, еще не наделяют! Будут наделять лет через сто, в далеком будущем…
…Так этот пресловутый «искусственный разум», чтобы человечество не натворило глупостей со своими бомбами, будет действовать, и в прошлом, и настоящем, и будущем…
…И получается, что древние Боги! Это «технологии будущего человечества», когда цивилизация по могуществу достигнет уровня Бога! - только и прошептал Макс в ответ, предоставляя другу Репе, в свою очередь уставится на него, изумленно вытаращив глаза…
— Вот оно в чём дело! Это ты сам придумал? Или все от Селены Прекрасной?- переспросил друг Репа…
— Да! Это ее слова…
— Маке, в прошлом году, когда ты дружил с Селеной Прекрасной, ты мог драться за «любовь-вечность», такое право редко кому выпадает. Если бы ты вышел драться за «любовь-вечность», я тебе сам привез бы из сада Стальной клинок и сам встал бы рядом с тобой. Для победы такого великого дела, как «любовь-вечность», можно применять личное оружие. Но, не получилось это у тебя. Я даже не представляю, как теперь тебе загладить собственную вину перед судьбой? Теперь Селена Прекрасная, как рабыня Вэриния способна лишь к «любви-моркови». А это навсегда! Вернешься к ней лет через десять уже взрослым человеком «второго возраста» с «любовью-кровью». Всё равно! С ней вместе, свалишься в ее «любовь-морковь». Никто, с «любовью-кровью» не спасет никого, кто уже попробовал вкус «любви-моркови». Спартак с «любовью-кровью» не спас свою Вэринию с ее «любовью-морковью», его растерзали, - заключил друг Репа, и далее он готов был продолжать дискуссию до бесконечности…
Но тут, появление в школьной рекреации преподавателя географии и классного руководителя шестого «А» класса Галины Ивановны, наступил физический предел сакрального полета мысли Макса, поднятого у него на невиданную высоту присутствием рядом друга Ромы Репина. Галина Ивановна медленно шагала к кабинету «Географии» вместе со старостой класса Леной Зимерман, вернее с Селеной Прекрасной. Именно с той одноклассницей, черноокой красавицей, о ком Макс только что говорил с Ромой Репиным, как о девушке, изначально рожденной для «любви-вечности», но, к несчастью, уже успевшей вкусить «любовь-морковь». С чем она превратилась в аналог не девственной с нежного возраста «универсальной» рабыни Вэринии, кому на всю ее «эту жизнь», принципиально недоступна «любовь-кровь»…
Только вот, как бы то ни было, при появлении около него Селены Прекрасной, Макс самым удивительным образом чувствовал себя комфортно. Даже «внутри» его становилось тепло. Да и, когда он был рядом с ней, ему всегда физически везло! Так что сейчас, от острого предчувствия, ожидавших его череды бурных, но приятных событий, у него даже дыхание перехватило. Удивительное реликтовое свойство Селены Прекрасной, доставшейся ей от Лены Зимерман из прошлого учебного года, когда Макс дружил с ней, и, не взирая ни на какие недоуменные взоры одноклассников постоянно пребывал рядом с ней. Похоже, и в этом учебном году, когда он уже категорически отказался от дружбы с ней, оставалось при ней…
— Макс Гелен, вы! Случайно не забыли, что пришли в школу?- иронично поинтересовалась учительница,- крупная молодая красивая женщина год как в счастливом браке с «любовью кровью» родившая ребенка…
— Здравствуйте, Галина Ивановна…
…А ты, Маке, будь человеком! Если нужно! Так дерись! - Высокопарно произнес друг Репа, кивком головы прощаясь с Максом на пороге его новой жизни, и кабинета «Географии»…
***