Хельга после внезапной смерти мужа – большинство его акций по наследству перешли к ней и маленьким ещё детям – стала генеральным директором ЗАО «Агротехника». С тех пор она полюбила ездить в областной центр на различные совещания, порой даже напрямую её завода и не касающиеся. Просто ей нравилось общаться в Торгово-промышленной палате или на Окско-волжской ярмарке, где зачастую проводились собрания с равными ей по её нынешней должности генеральными директорами, давними приятелями её покойного мужа. Постепенно заводила новые полезные знакомства, узнавала новости, о которых не пишут в газетах. А если и сообщают, то скороговоркой, не углубляясь в суть.
Вот и в этот день, прибыв почти за час до начала совещания, да ещё потом полчаса все ждали приезда губернатора, успела поговорить со многими знакомыми, выведать новые тайны местного Кремля, купить модную лет десять назад книгу Дейла Карнеги. Из-за этого опоздала в зал, сев в последнем ряду по соседству с полноватой женщиной. Тоже, оказывается, коллега – директор швейной фабрики из города химиков. Почти подруга, как-то в Москве жили в гостинице в соседних номерах, но тогда она была с мужем, а швейная дама – с дочерью, главным экономистом её фабрики. Если точнее, то не ЗАО, как у её «Агротехники», а какое-то интересное по организации закрытое акционерное общество работников, которое нельзя отнять у собственников ни рейдерством, ни перекупкой акций, ни иным другим способом. Вот это защита от хватов на захваты, так нужная в нынешнее время!
Соседки быстро поняли друг друга, захотелось пообщаться, поэтому женщины тихонько удались из зала, поднявшись в кафе. Заказали и кофе с пирожными, и бутылочку сухого, чтобы разговор был долгим и приятным.
Хельга внимательно слушала рассказ Милы Кукиной о её швейной фабрике, о том, что народ стал покупать меньше красивой одежды, и если бы не госзаказ на военные кители и шинели, то пришлось бы трудновато. У неё, как у директора, было всего десять процентов акций, ещё пять – у дочери, больше приобрести по их лет пятнадцать назад разработанному уставу нельзя. Запрещено продавать акции и на сторону, если кто увольнялся, получал за них нужную сумму, акции же покупал кто-либо из новичков. И директора могут переизбрать, как некогда в горбачёвские времена, на очередном собрании акционеров, но те же пятнадцать лет не переизбирают, поскольку Мила специалист отменный, сколько в их городе промышленных банкротств было, а швейники живут с прибылью.
- Я ещё молодой директор, - польстила опытному руководителю Хельга, - можно, я через недельку к вам загляну, поучусь?
- Пожалуйста, только позвони предварительно, у меня поездки то в Москву, то в Иваново, то ещё куда, приходится крутиться.
Как Миле Степановне приходится крутиться, Хельга убедилась через неделю, приехав в гости с самого утра. Звонки за звонками, нагоняй начальнику отдела сбыта за нерасторопность, подсказала напросившему на срочный разговор снабженцу предложить в Кохму, текстильный пригород Иванова, им на продажу списываемое оборудование, сама сколько лет до директорства начальником этого отдела отработала, потом личная проверка только что смонтированного в подготовительном цехе станка, заправленного рулоном ткани.
После осмотра цехов пошли в рабочую столовую, Хельга удивилась, что директор встала в общую очередь.
- У нас так принято, я правила менять не собираюсь. Да и у народа я на виду, не всё же в кабинете сидеть.
Хельга так многого и не поняла в этой швейной организации производства, а Мила Степановна с советами не спешила.
- Я же не знаю ваши условия работы, как же могу посоветовать что-то. Вдруг ошибусь.
- Вот и приезжай ко мне, на месте всё и посмотришь.
С ответным визитом Мила Степановна собралась лишь через месяц. На удивление быстро разобралась в ситуации, поглядев на бумаги. Потом, уже вкусно обедая в удобной комнатке при столовой, но с отдельным входом, без обиняков сказала:
- Три месяца как у тебя спад основного производства, заявок на лизинг почти нет, только ещё собственная торговля, видно, из-за старых запасов в прибыль. Я ведь, Хельга, почему к тебе не спешила, хотела, раз ты у меня делового совета попросила, побольше стороной узнать о твоей «Агротехнике». Вижу, ты всё же не организатор производства, не как твой покойный супруг. Его же вся область знала! Какая деловая хватка, все его знакомства на пользу. Посмотри по области – где ещё так хорошо в ельцинские перемены родственные организации выжили, только в вашем городе и в одном рабочем поселке. Потому что вовремя отказались от прежних дел и взялись за новые. Вы молодцы, можно сказать новый в стране завод по выпуску пассажирских сидений организовали, ведь до этого каждое предприятие само их делало, а у вас они лучше и дешевле. То же и с лизингом – вы опять первые в стране. А ты, Хельга, теперь больше ориентируешься лишь на торговлю, где быстрые деньги. А зачем всех деловых замов выгнала, если они и противоречили тебе, то по делу, а ты обиделась на критику, да? Я бы вот что тебе посоветовала, а уж принимать мою подсказку или нет – дело личное: назначь кого-то из опытных прежних мужниных хозяйственников на должность генерального директора, а сама, раз у тебя почти все акции, стань председателем совета директоров. Так-то, я считаю, лучше будет.
В зал внесла поднос с десертом заведующая столовой.
- Хельга Абрамовна, только что звонила ваша секретарша, сказала, что к вам приехала куратор из областной администрации и просила узнать ваше решение: вы эту даму примите в кабинете или в столовой.
Хельга посмотрела на Милу.
- Это Нина Павловна Задорова, бывшая глава администрации Удебакского района. Как считаешь, её можно пригласить сюда?
- Даже лучше, чем в кабинет, меня она прекрасно знает, до главы администрации была как раз директором тоже швейной фабрики, там шьют рукавицы, брезентовые куртки и другую рабочую одежду для лесников, пожарных и больше всего для металлургов. Мы не подруги, но знакомы хорошо. При её нынешней должности она может тебе хорошо пригодиться.
Дело оказалось личного свойства. Нина Павловна дама массивная, широкая в кости и других местах, как-то всем тяжеленным телом плюхнулась в личный УАЗик и сломала кресло. Вот и попросила поставить новое, пошире и покрепче. И свой УАЗик, и персональная «Волга» со вторым шофером стоят у проходной.
- Проблема решаемая, - обрадовалась Хельга такой лёгкой просьбе. – Если часик у нас побудете, то с новым креслом уедете.
- Побуду.
Хельга тут же позвонила своему новому заму по производству, чтобы он разрешил проехать УАЗику прямо в цех и там заменить пассажирское кресло на один из опытных образцов. А потом распорядилась, чтобы принесли ещё один обед, водки и белого сухого, не зная пока вкусов новой гостьи.
- Что в твоём бывшем районе делается? – сразу спросила Мила у усевшейся за стол Задоровой. – Все газеты только теперь и пишут: у вас событие российского масштаба. Подумать только - глава администрации ушёл в отпуск и до сих пор не вернулся!
- Разбираемся, - мрачно произнесла, наливая себе, отодвинув хрустальную стопочку, в фужер водки. – Как бы мне самой первой от такого случая, небось, не пострадать. Губернатор считает, что это я недосмотрела с кадрами. А забыл, что он сам с чьей-то подачи поддержал кандидатуру нынешнего беглеца на выборах.
Нина Павловна помолчала, лицо её то ли от выпитой водки, то ли от не к месту вспомнившейся давно таившейся обиды пошло красными пятнами. Как раз сегодня утром на оперативке стало ясно, что она пришлась не ко двору. Ведь обещали ей, что если не будет бороться за свой пост на второй срок, а поможет в продвижении Оспыкина, то ей обеспечат приличную в областной администрации должность.
Должность-то дали, но не такую высокую, на которую рассчитывала бывшая глава администрации – всего лишь куратором по юго-западным семи районам области, хорошо ей, правда, знакомым. Полтора бы года до пенсии дотянуть, и денежки уже на спокойный заслуженный отдых копятся, а тут её винят за исчезновение Оспыкина.
Подвёл её Оспыкин, ох как подвёл, хитрая бестия. Но ведь его кто-то хорошо знал и как раз вёл все выше и выше в должностях, позволяя, видимо, утаивать кое-что для себя, но по мелочи. Инженеришко из Урала чуть там под суд не попал, но выплыл в Подмосковье старшим мастером металлургического завода, еле освоился в той хлопотной должности, как рекомендован генеральным директором Удебакского металлургического. И сразу же пошли туда инвестиции, чтобы посолиднее потом была прибыль для расплаты с той мохнатой рукой, поддерживающей Оспыкина. А вот ту мохнатую руку, бывшего другана-пахана, спрятавшегося куда-то в серёдку Европы, он и решил обмануть. Да каким хитрым способом!
В то время, используя бреши в законодательстве, хитрецы от экономики начали разными способами захватывать заводы: кто судебным, якобы, решением, предъявляя бумаги из какого либо Тьмутараканского суда на право чужой собственности, имея на руках хоть полпроцента акций, кто банкротную, искусственно, ситуацию создавал, кто дружины братков на помощь призывал. Вот и на металлургический завод в мартовскую почти распутицу прибыли три офицера-омоновца, так неловко подставившиеся заводской охране и ей же угрожающие, что вот-вот вам попадёт от задержавшихся на Окской переправе людей в масках и с автоматами. А их там целый автобус. Не испугались охранники, позвали по подсказке директора на помощь рабочих свободной смены, которые, с красными повязками на рукавах, стали патрулировать по периметру забора завода, а ворота в проходную перекрыли металлическими ежами. На следующее утро в Удебаки к Оспыкину по срочному приглашению приехали его коллеги-депутаты из областного законодательного собрания в сопровождении журналистов многих известных газет и телестудий.
Шуму много, пользы лично Оспыкину – ещё больше. Заплатил он трём офицерам-омоновцам, а их якобы подчиненных так ни кто и не видел, хорошо угостил депутатов и ничего не понявших журналюг. Зато потом не стал больше платить дань той мохнатой руке, ссылаясь на плотный государственный контроль, такие же, правда, деньги главбух лично перечисляла по новому, в Кипр, адресу на Оспыкиным открытый счет. Скупил остатки всё дешевеющих заводских акций у отдельных рабочих и мелких держателей таких бумаг, пустив слух, что захват может повториться. А потом продал все свои акции сановному человеку не так и дорого, но в обмен на реальную помощь на выборах в главы администрации района, оставив за собой из собственности лишь гостиницу.
Думал, что всех обманул: и от волка ушёл, и от медведя ушёл. А тут какой-то мелкий районный прокурорский следователь со своим делом, раз область не заинтересовалась, принципиально дошел до Москвы - и попал в струю очередных намеченных разоблачений. В случае чего не только бы один Оспыкин пострадал, но и люди, ему прежде благоволившие. От греха подальше порекомендовали ему те благодетели скрыться куда понадежнее, зная о том, что ему краденные миллионы позволили бы безбедно жить лет этак сто. Вот и уйдя в отпуск, бесследно пропал Оспыкин, написав через полгода после странного своего исчезновения неизвестно откуда электронное письмо в обладминистрацию с просьбой об освобождении его от занимаемой должности в связи с... длительным лечением.
И теперь, выходит, что одна Задорова, значит, недосмотрела. Вот про всё это подробно и рассказала Нина Павловна своим новым подругам, успев за время долгого монолога выпить ещё два фужера водки. Крепкая женщина, ни в одном глазу!
- А ты-то как здесь оказалась? – спросила она, словно только что увидела, Милу.
- Да вот Хельга попросила проконсультировать, я тут ей кое-что об опыте своей швейной фабрики рассказала.
- Твой опыт с ЗАОром не подойдёт, - непререкаемо промолвила Нина Павловна, - знаю я здесь положение дел. Тут большинство акций у новой хозяйки, - кивнула она в сторону Хельги. – А вот «Агротехникой», дошли до меня слухи, управляет она пока не так и важно. Ей бы знающего хозяйственника-мужика генеральным нанять.
- Я то же самое посоветовала!
- Или другой вариант, - Задоровой не понравилось, что кто-то оказался умнее её. – Продать все акции какому-либо олигарху и жить на одни проценты без забот и припеваючи.
- Это даже лучше, - решила на всякий случай подлизаться к чиновнице Мила.
- И надёжнее. Если вдруг что не так потом пойдет, так ты уже не при делах. Я ведь знаю, сколько у вас в районе заводов вообще почти не работают, а если опять какой дефолт или, небось, чего ещё финансово похуже. Дети-то у тебя, Хельга, есть?
- Сыну семь, дочке пять.
- Тебе с таким богатством и двое детей замуж выйти не помешают! Так что с выбором не торопись. Претенденты, наверное, уже появились?
- Уже не один напрашивался, первый предложил руку и сердце в тот день, когда мужу сороковины справляли.
- Царство ему небесное! – Задорова опрокинула четвёртый фужер. – И на сколько ты его была моложе, когда вышла замуж?
- На двадцать лет.
- Искала, небось, его директорского богатства. Теперь, пораскинь мозгами, кто-то будет искать, может, не тебя, а твои финансы.
Ни своим нынешним собеседницам, ни своим близким Хельга не сказала о том, что первый раз к ней посватались прошлым летом, когда ещё муж был жив-здоров.
Претендент так и сказал, что он надеется на счастливый для него случай и может ждать сколько угодно. А полюбил он ещё девочку-конькобежку, когда занимались в одной спартаковской секции, но тогда с ней и говорить стеснялся, да и был на пять годков постарше. Зато сейчас он отнюдь не робкий и богатый. Ещё не известно, может, у него больше денег, чем у её пожилого супруга.
Григорий Зеленов, так и не добившейся ласкового взгляда со стороны юной чемпионки города, так и не сумевший обогнать скорых перворазрядников, ушедший с обидой на самого себя из секции, ныне с удовольствием похвастался своими финансовыми успехами. Рассказал, не тая, какие он проворачивал сделки.
На те июльские выходные супруг принёс две путевки на теплоходное плавание по Волге от Нижнего Новгорода до Чебоксар и обратно. В пятницу вечером отплытие, весь следующий день прогулки по городу, на обратном пути «зелёная» стоянка с купанием и шашлыками, в воскресение утром туристы будут у родного причала. А на субботу супруга неожиданно вызвали в столицу, в министерство сельского хозяйства. Поехала отдыхать, муж настоял, одна, у детей всё же две бабушки, пусть одна из них побалуется с внуками.
Экономная Хельга, не зря же Абрамовна, в Чебоксарах продала лишний билет, вдруг кто-то захочет пассажиром поплыть в Нижний. Если будет женщина, то её можно подселить и в свою люксовую каюту.
Нашелся покупатель, да ещё земляк – Гриша Зеленов. Давно его не видела, наверное, со спортивных лет. А у Зеленова начался отпуск, и он, в тридцать пять лет все ещё холостой, решил с комфортом приплыть к маме и сестре в гости. Капитан, положив доплату себе в карман, поселил чебоксарца в соседней одноместной люксовой каюте, которая всё равно из-за дороговизны пустовала уже третье туристическое плавание.
На вечерней зелёной стоянке он с удовольствием выпил водки и молдавского вина (организаторша тура специально пояснила, что его завезли непосредственно из Кишинёва на теплоход в пластмассовых канистрах для веселья на таких вот стоянках на природе) под торопливо приготовленные на песчаном берегу шашлыки. Такая винно-водочная смесь и развязала язык Зеленову, когда он ещё на берегу впервые заговорил с Хельгой.
Теплоход белый беленький, ночная верхняя палуба превратилась в танцплощадку. После первого же танца, с Зеленовым, разумеется, Хельга ушла в свою каюту почитать взятую в дорогу книгу в мягкой обложке, но в каюте оказалось душно. Открыла окно и дверь, вышла, пока охлаждался номер, к сетчатым перилам, увешенным спасательными кругами, устроилась в широкое плетёное кресло.
Зеленов, увидев Хельгу, подошёл и уселся без спроса рядом. Она, не перебивая, слушала его долгий и откровенный монолог о накопленном капитале.
Вот как, оказывается, можно делать большие деньги – работая не волшебником, а просто конкурсным или арбитражным управляющим. Окончил за счёт районной администрации специальные курсы. После них получил направление на завод, выпускавший прежде нестандартное шлифовальное и прессовое оборудование, которое из-за нищеты уже не требовалось бедным заводам, а солидные предприятия покупали немецкие современные станки. Чтобы расплатиться с некоторыми кредиторами, продавал, став управляющим, с завода всё, что можно, за малую часть настоящей цены, и столько же клал себе в карман, а то и вообще списывая за мзду материалы, как ненужные. Кто проверит, когда завода совсем скоро не станет! А первой его бесплатной собственностью стали новенькие, для только что купленной по остаточной стоимости на этом же заводе бывшей директорской «Волги», восемь запасных автомобильных колес. Они же бесполезно, раз самой «Волги» теперь нет, хранились на складе. Ныне этот завод, что недалеко от её «Агротехники» почти не существует, хорошо, что в аренде немного помещений приносят кому-то пользу.
Однажды Зеленов ездил на повышение квалификации, за опытом их группу свозили в село Беляйково Вачского района на завод бывшей местной промышленности, который известен тем, что стал первым банкротом в новой России. Там команда управляющих действовала смело и с размахом. Начала с того, что за мизер продала все готовые хозяйственные ножи своей же, точнее временной фирме, ими потом умело расторговалась с пятикратной прибылью. Ныне, уже при третьем или четвертом управляющем, от большого завода остался маленький участочек, который уже при смерти.
Второй завод, выпускавший складные ножи, Зеленов разорил в короткий срок. Его фонды таяли быстрее снега весной. Григория не смутило и то, что в этом же городке арбитражный управляющий медицинского завода Сергей Владимирович Варов буквально за год нарастил производство. Потом постепенно начал расплачиваться с долгами всех очередей и обещал землякам хорошую жизнь. Даже арбитражный судья удивился такому возрождению из пепла, впервые за свою практику отменяя своё же решение об арбитражном управлении. И не вина умного директора, что ныне завод снова вошёл в стадию развала: государство, видимо, поощряет закупки пакистанского и китайского инструмента. Кстати, в том же городке появился новый завод, разместившийся в пустующем детсадике, из кадров, умевших делать, словно для Рембо, отличные ножи. Значит, можно бы и Зеленову в свое время организовать что-то подобное, но свой карман ближе к телу.
Теперь он арбитражный управляющий когда-то солидного завода в Чебоксарах, действует смелее и наглее, чем раньше. Думает про будущие выгодные вложения своего капитала.
Утром, у причала, прощаясь, дал свою визитку Хельге, с удовольствием рассматривал её с золотым тиснением букв на чёрном фоне, полученную по правилам вежливости взамен, извинился за вчерашнюю излишнюю болтливость и сказал, что будет о ней помнить всегда…
- О чем задумалась, подруга, - толкнула Хельгу в бок Нина Павловна. – Мы тут с Милой ещё раз подумали о твоём заводе и советуем, что тебе лучше всего его всё же продать. Дерипаске, например, твой же завод всё равно многое для автомобильной промышленности делает.
Зашла заведующая столовой.
- Звонила ваша, Хельга Абрамовна, секретарша. Кресло на УАЗик поставлено.
- Сколько я должна? - спросила Нина Павловна.
- Ну что вы, такие пустяки. Мне, начинающей руководительнице, особенно полезно знакомство с вами. Будете в нашем городе, заезжайте ко мне обязательно!
- Да и мне пора домой, - протянула руку для прощания Мила Степановна. – Надеюсь, что не раз встретимся!
Встреча в том же составе состоялась раньше, чем предполагали.
- Хельга, - позвонила Нина Павловна, была я позавчера в администрации группы автомобильных компаний. Начальство, оказывается, прекрасно осведомлено о твоей «Агротехнике» и хочет внимательнее присмотреться к заводу. Ну и цену, я думаю, божескую предложат. Но всё конкретное при встрече. Я завтра собираюсь по поручению департамента промышленности посмотреть на завод, выпускавший до перестройки сувениры и значки, узнать насколько сохранились в нем производственные помещения. Может, инвестора подберем. Я уже и Милу пригласила в ваш город, всё равно ей для своей фабрики надо искать в аренду помещение по торговле одеждой.
В этот раз женщины встретились, созвонившись по сотовым, в ресторане, что в центре города, как раз напротив универмага, где Миле задёшево удалось арендовать отдельную двадцатиметровую комнату под магазинчик мужского и женского платья. Успела даже договориться с наймом двух продавщиц.
Отдельный кабинет на втором этаже заказала Хельга, на стол по предварительной просьбе Нины Павловны поставили лишь сухое. И сама она не задержалась,приехав через несколько минут после двух директрис.
Задорова тоже со своим поручением справилась быстро: от завода в хорошей сохранности остался только один пристрой к сборочному цеху, в остальные помещения, чтобы их оживить, нужно вкладывать приличные деньги, предполагаемый же инвестор заранее обговорил, чтобы если и будет делать ремонт, то только косметический.
- Ничего,- рассказывала об этом Нина Павловна. Найду я подходящее здание. Сколько, небось, заводских филиалов в сельской местности оставлено без дел. И даже есть на примете. Вот поеду вечером домой в Удебаки, заверну по пути в село Серёгино, там, мне как-то рассказывал глава местного самоуправления того района, крутой староста сам цех бережёт, всё в нём до последнего гвоздя в целости и сохранности.
Хельга при подругах позвонила по телефону, номер которого только что дала Задорова, в группу автомобильных компаний. Её президент, видимо, уже с подачи Нины Павловны подготовленный к разговору, тут же назвал цену покупки солидного пакета акций «Агротехники», обещав одновременно увеличить количество заказов на сидения и ещё подкинуть металлистам работу по изготовлению деталей из катаных профилей.
Хельга тут же начала торговаться, увеличив стоимость против предложенной на десять процентов. Покупатель обещал подумать и посоветоваться с экономистами, заодно намекнув, что и от существующих заказов может отказаться.
- Ты лучше не настаивай, соглашайся, - посоветовала Задорова. – А если автомобилисты от прежних заказов откажутся, так у тебя не выгода будет, а убыток.
- Я тоже так считаю, - поддержала совет Мила Кукина. – Курочка по зёрнышку клюет, а сыта бывает.
- У меня тоже есть ещё время подумать.
А на следующий день в приёмную Хельге позвонили из Чебоксар.
- Какой-то Григорий Иванович Зеленов на проводе. Соединить? – спросила секретарша.
Оказывается, он только недавно узнал о смерти её мужа, пособолезновал и тут же напомнил о своем предложении выйти за него замуж, высказанное пошлым летом на белом теплоходе. Получив немедленный отказ, не огорчился, а перевёл разговор в деловое русло.
- Я слышал, что ты свои акции хочешь продать, даже примерную цену мне по секрету доложили. Есть фирма, которая может заплатить на треть больше. Если не возражаешь, я дам твой телефон президенту этой «Десницы».
- Не возражаю!- обрадовалась будущей выгоде Хельга.
Директор «Десницы» по всему видно, что человек дела. К вечеру позвонил и договорился о встрече. И тут же перезвонил Зеленову, поблагодарив за ценную информацию и обещав заплатить бонус, если сделка состоится.
Гриша обрадовался посуленной премии, но ещё больше тому, что как он элегантно отомстил Хельге за отказ стать его супругой. Сложили бы свои доллары вместе – на покупку, он присмотрел уже, всегда прибыльного хлебозавода денег бы хватило. Знал прекрасно, что у «Десницы» сроду не было своей собственности, та занималась мелкими аферами по купле-продаже чего угодно, теперь появилась задумка взять несколько крупных кредитов и с ними исчезнуть на дальнее тёплое побережье. Но вот что плохо – нет залоговой базы. Так что покупка «Агротехники» облегчила бы и ускорила решение задачи.
Увиденным директор фирмы остался доволен: под такие производственные площади с устоявшейся номенклатурой работ кредиты даст любой банк. Жаль, что недавно муниципалитет выкупил пионерлагерь, сами бы продали выгоднее. Но зато есть спортзал и стадион – за них потом легко можно получить даже наличку. А вдруг и производство стабильную прибыль принесёт, надо попытаться улучшить дело. Тогда и к морю-океану не надо уезжать. Хельгу можно пока заместителем им назначенного генерального директора оставить.
Но дело, увы, пошло всё хуже и хуже: группа автозаводов, угроза приведена в действие, отказалась от заказов на сидения и на выполнение других работ. Кредиты новым хозяевам «Агротехники» банки давали исправно, обычно после такой сделки «Десница» назначала нового директора, тот брал новые займы, да ещё одну и ту же агротехническую собственность управляющая компания в очередной раз заложила одновременно в нескольких банках. Хельгу перевели из заместителя директора по персоналу в начальники отдела кадров, потом и её отдел остался без сотрудников, поскольку кадров из-за сокращения дел стало меньше в четыре раза. Чтобы оправдать следующие кредиты, - умные люди уже стали догадываться об истинной причине покупки завода, банкам было доложено, что начинается перепрофилирование предприятия и деньги нужны на заказ нового оборудования.
Финасовый кризис «Десница» встретила во всеоружии – денег обналичено на несколько, если в долларах, кожаных, с цифровыми замками, дипломатов – можно бежать. В феврале в кассе на зарплату не осталось ни копейки, для якобы денежной, для рабочих же стараются, наличности хозяева продали, как давно было задумано, спортзал и стадион. На следующий день после расчёта за отданную недвижимость начальники от «Десницы» на работу не вышли, их телефоны не отвечали, а когда были открыты их три кабинета, то там не оказалось ни документов, ни компьютеров...
С Хельгой перестала здороваться даже её бывшая секретарша, остававшаяся в той же должности при всех последующих директорах, с которой начальник отдела кадров в последний год по десять раз в день пивала чаи. Представители банков подали в розыск на беглецов, а чтобы как-то компенсировать потери, решили по частям распродать агротехническую собственность. Покупатели на дешевизну налетели быстро, интересуясь автотранспортом и станками, просили свою долю остатков появившиеся вдруг давно забытые владельцы нескольких десятков акций, дескать, и мы когда-то пахали.
Секретарша Жанна, бездетная, в сорок лет все ещё мечтала о замужестве и, кажется, скоро её желание сбудется. Несколько месяцев назад однажды долго сидел в её приёмной новый начальник охраны, ожидая приезда из Нижнего очередного нового генерального директора, разговорились, поделились своими печалями...
Бывший опер Николай Толоконников ушёл из милиции добровольно после развода с женой и двухнедельной последовавшей пьянки, ожидая, что всё равно его за такое отвратное поведение выгонят. Увольнять, сочувствуя, не стали, предложили даже, наоборот, для успокоения нервов уйти в отпуск, но он уже в горячках накануне напросился в «Агротехнику», а отказываться от обещанного не в его правилах. После он пожалел, но и возвращаться на старое место не хотелось, постепенно на новом притёрся. Вот и к Жанне притёрся, успел сделать ремонт в её (и теперь его) квартире, преобразив кухню и ванную, собирались нести заявление в ЗАГС, а тут на работе такая катавасия.
Начальства не было третий день, все кабинеты он опечатал. Что дальше делать?
- А ты, Николай, можешь по своей основной работе пригодиться, - ответила на самый русский вопрос Жанна.
- Так хозяев уже нет, зарплаты тоже нет!
- Вот остатки завода и охраняй, чтобы не растащили его по частям. Ведь если смотреть в корень – это народное достояние, все основные корпуса ещё при Советском Союзе поставлены. Поговори с мужиками, я - со всеми нашими бабами. Я вот от секретарского безделья за последние полтора года много газет начиталась. Не надо ждать, что кто-то придёт со стороны и даст нам работу, да и придёт ли на такие огромные долги. Надо обеспечить охрану всего оставшегося, особенно автопарка и оборудования, и добиваться от администрации района и области, чтобы нашу «Агротехнику» передали в государственную собственность. Вот в чём наше спасение!
- А это можно?
- Разумеется. Национализацией это называется. И у нас в семнадцатом это было, и в капстранах, когда частник с делами не справлялся, даже царское романовское правительство так при нужде поступало, ныне Уго Чавес на пользу своей стране этим занимается. Надо объяснить всё это нашим, создать комитет самоуправления, а ты займись охраной нашей теперь собственности.
- А что потом будет?
- Сперва всё народу объяснить надо на завтрашнем митинге, который ещё надо собрать. А я сегодня обзвоню, телефоны у меня в записной книжке есть, все областные телекомпании, пусть присылают корреспондентов. На всю область потом надо заявить о своём решении, а не сообщать втихую губернатору и мэру.
- И получится!?
- Всё от нас зависит!
- Понял!
Со следующего утра у проходной стали собираться предупреждённые о митинге заводчане. Николай в дополнение к своей службе охраны назначил в круглосуточное дежурство крепких мужиков, а шоферов попросил машинами вплотную закрыть ворота, чтобы ни гвоздя нельзя было вынести с территории, ни тем более чего поценнее и покрупнее. Даже если будут на это какие-то разрешительные документы от сбежавших начальников или по претензиям банков. В случае чего ссылаться на него.
Губернатор посмотрел телерепортаж об «Агротехнике» на следующее утро дома, на кухне, по «Панасонику». Примчавшись в кабинет, немедленно вызвал зама и Задорову.
- Почему я важные новости с периферии по телевизору должен узнавать? Что у вас там в «Агротехнике» делается? – чуть не кричал он на Задорову. - Немедленно поезжай туда и разбирайся! А о криминальных их делах мне прокурор чтобы через час доложил! – это уже голосом потише к своему первому заместителю.
По дороге из Нижнего Нина Павловна начала названивать в «Агротехнику» по телефону. Ни один не отвечал, даже сотовый Хельги был «временно недоступен». Догадалась позвонить ей по домашнему номеру.
- Что у вас там происходит? – не поздоровавшись, закричала в свою «Нокию» Задорова.
- Не знаю, Нина Павловна! Меня теперь на завод не пускают, со мной не разговаривают, рабочие свою охрану организовали. Ждут, видимо, больших чиновников из области.
- Пусть ждут. Мне надо лишь разобраться в ситуации, чтобы доложить губернатору. Давай-ка, Хельга, я к тебе сперва приеду, объясни-ка дорогу до твоего коттеджа. Небось, шикарно живёшь?
Внимательно выслушав Хельгу о событиях, предшествовавших такому положению дел на заводе, Задорова напомнила:
- Я же тебе советовала продать акции группе автомобильных компаний. Ты вот не послушалась, небось, за большей суммой погналась. А ведь давно известно, что жадность фраера сгубила.
- Кто знал, что с «Десницей» всё так обернется! А теперь и у автозаводов кризис.
- Ну и что. Крупные компании, небось, без помощи государства не останутся, да и кризис не вечен. А если бы старые заказы остались, так бы и работал ваш завод в медленном, но всё же трудовом ритме. А на днях вот и германская компания «Опель» на треть нашей стала. Позвони-ка, Хельга, вашему главе администрации, пусть он сюда приедет, я с ним тут без помех хочу побеседовать. А пока чайку попьем.
Только уселись на кухне, как затрещал сотовый у Нины Павловны.
- Задорова, ты уже в «Агротехнике»? – спросил помощник губернатора.
- Нет ещё. Вот беседую с бывшим гендиректором и у неё же дома жду главу администрации.
- Отложи пока дела с тем заводом. Только что мы получили сообщение, что недалеко от вас на стадионе «Геркулес» вечером соберется тысяча работников бывшего штамповочного завода, туда приедут, якобы, на какой-то независимый общественный совет, то ли депутат, то ли помощник депутата Госдумы, ещё кто-то из столицы. Губернатор в Москву улетел, но он бы всё равно отдал тебе такое распоряжение. И хорошо, что главу местного увидишь, он прояснит ситуацию. А через день пусть сам приедет к губернатору. Нас в «Геркулес» не звали, побудешь там инкогнито. Ясно?
- Более чем!
В это время и местный глава подъехал.
Задорова рассказала о только что состоявшемся телефонном разговоре с помощником губернатора.
- Да, - согласился он, - дела на штамповочном для всех нас поважнее будут. Давай-ка я тебя, Павловна, введу в курс дела. А ты, Хельга, съезди-ка в «Арготехнику», нам после с конкретной информацией отзвонишься. А мы у тебя дома с твоего разрешения побеседуем.
- Ладно, поеду, если со мной там разговаривать ещё будут. Будете уезжать, маму мою предупредите, она двери закроет.
- Ты только, Хельга, сразу нам звони, если что конкретное узнаешь. Или мы тебе звякнем.
- Ой, а у меня на сотовом денежки кончились, мне же «Десница» всё оплачивает.
- Какая же ты, Хельга, жадная, денег у тебя, небось, куры не клюют, а ты...
- Да заплачу я по пути свои, просто мне в эти дни некогда было, - смутилась Хельга.
В проходную «Агротехники» её в этот раз впустили и сразу проводили в тесный кабинет начальника охраны Толоконникова. Там она увидела нескольких рабочих, с которыми была мало знакома, бригадира станочников Юрия Шишина, Жанну и своего давно уволенного зама.
- Это Жанна настояла, чтобы тебя пригласить. Как раз тебе звонить собирались. Садись вот сюда, - показал Толоконников на оставшийся единственный свободный стул у двери. – Но продолжим разговор. Раз мы решили сами руководить предприятием, то прежде чем открыто заявить о своем решении в госструктуры, надо предпринять конкретные шаги по практическому началу работы. Металла и материалов на складах на неделю работы хватит. Завтра я поеду, будем считать меня временно исполняющим обязанности директора, без всяких там генеральских приставок, в группу автомобильных компаний договариваться с возобновлением хотя бы части заказов, а для этого надо нам продукцию выпускать дешевле, чем они сами минус транспортные расходы. Жанна - ответственная за связь с администрациями области и района, департаментами облправительства и с банками: нам надо обязательно добиться кредита на закупку нового металла и выдачу заплаты. Уволенного «Десницей» главбуха в должности восстанавливаем, как и зама по производству, от которого Хельга Абрамовна зря в свое время отказалась. Главным инженером побудет пока бригадир Юрий Шишин, у него же техникум и пол-института стали и сплавов, это у нас он бригадир, а в юности были и технологом, и начальником гальванического участка. А Хельге Абрамовне, хотя большинство из вас против её кандидатуры, предлагаю вновь организовать продажу техники в лизинг. И вот почему: недавно новым министром сельского хозяйства стала женщина, всё не запомню фамилию, хорошо знакомая её мужу, они вместе первыми в России этот лизинг и налаживали.
Устав от такого длинного вступления в новой для себя должности, Толоконников помолчал, а потом повернулся к Хельге.
- Можно, Хельга Абрамовна, от предложения и отказаться. Но, думаю, если согласишься, да и с поручением справишься, то и народ всё простит.
У ворот проходной ожидали окончания совещания человек тридцать. Толоконников подробно доложил о принимаемых мерах. Слушали его заинтересованно, соглашаясь со всеми его решениями.
- Передайте про наши новости остальным, пусть готовятся скоро выходить в цеха.
Хельга на серебристом «Ниссане» повернула не в сторону города, а к выезду из него. Остановилась на обочине у березок.
Надо крепко подумать. Наверное, лучше согласиться, да и с задачей, поставленный Толоконниковым, она может справиться, в «Агролизинге» когда-то бывала с супругом, его-то там хорошо должны помнить, в том числе нынешний министр. И, пожалуй, Толоконникову надо рассказать про закрытое акционерное общество работников, как у Милы Кукиной. Эффективная мера противодействия любителям чужой собственности. Через полчаса размышлений «Ниссан» вернулся к проходной, Толоконников ещё был на месте.
А Задорова тем временем внимательно слушала рассказ главы администрации о штамповочном заводе. Он в советские времена был лучшим и в районе, и в своём инструментальном главке. Крутой директор Сметанин держал завод в крепких руках. Мог бы не уходить на заслуженный отдых, был ещё в силе, но не поладил с кудрявым, из завлабов, как Гайдар, губернатором. В то растерянное время и два последующих директора сами оказались растерянными, сбил их с ног шквальный ветер перемен. И только третий, чужак, с опытом работы в столичном главке, рьяно взялся за дело, даже возобновил выпуск многотиражной газеты, чтобы её публикациями сплотить уже разваливающийся коллектив, вновь открыл заводской музей, занялся реконструкцией стадиона «Геркулес», наладил выпуск непрофильной продукции – всё же дополнительный заработок. Даже из космической корпорации обратились с престижным заказом: когда американцы отказались продавать специальные гаечные ключи, отвёртки и другой слесарно-монтажный инструмент для сборки космических аппаратов и для работы в космосе, то самым подходящим среди родственных заводов России оказался именно штамповочный. Тут и идеальное качество нужно, и особый способ гальванопокрытия поверхности изделий, кстати, на каждом индивидуальный, как на автомате Калашникова, номер, и ещё крепёжный, к руке, ремешок, чтобы инструмент случайно при работе не выпал, не разбил чего очень ценного.
Но прежние долги всё не давали и не давали развернуться. Приходилось залезать в новые долги, не рассчитавшись со старыми, и уже был виден свет в конце туннеля...
Завод имеет одну особенность – располагается почти в самом центре города, ценна поэтому земля, если освободиться от старых корпусов, так это место можно выгодно продать под новое строительство, а можно и просто сдавать в аренду под различные нужды цеха, склады, четырёхэтажное здание заводоуправления,которое было построено за несколько лет до перестройки. В таком случае и производство ни к чему, оно даже будет мешать получать быстрые деньги и лёгкую прибыль. Видно, такая мысль у кого-то засела в голове, и задуманное было решено воплотить в реальность.
- Вот с этого места поподробней,- Задорова, подражая кому-то из героев то ли прочитанных криминальных очерков, то ли из пустоватых современных фильмов, произнесла затасканную, но всё ещё модную фразу.
- Приехал в наш город самом начале девяностых некто Злотов, создал фирму по скупке ваучеров, потом акций. Видно, кому-то, кому не надо, как ныне говорят, светиться, приглянулся своей этой скупочной расторопностью. Вот этот Злотов и обанкротил искусственно завод, за какие-то сто с небольшим тысяч рублей долга, меньше в половину даже того минимума, при котором можно приступать к официальному банкротству. И этого же Злотова назначили внешним управляющим, хотя на это не было законного права, поскольку он на этом же заводе ведал финансами, а по арбитражным правилам назначаемый на такую ответственную должность человек не должен на том предприятии работать как минимум три года. Так этот Злотов подделал трудовую книжку.
- А ты, глава, куда смотрел?
- Письмо в арбитражный суд о назначении этого проходимца подписал тогдашний
губернатор, прозванный в народе «гулькин хрен». Что я мог поделать?
- А дальше что было?
- Новые хозяева, из бывших, видимо, прокурорских, поскольку эта организация не обращала внимания на жалобы уволенных работников, не получивших за несколько месяцев зарплату, в конце концов снизили объём работ до убыточного минимума. По настоянию жалобщиков Злотова прокуратура объявила в розыск, не искала, разумеется, хотя, говорят, он не раз забегал с водкой и закуской в прокурорские кабинеты. А потом срок давности по его «мелкому» делу истёк через два года, и Злотов на следующий же день был принят на почти уничтоженный завод. С его, видимо, помощью он окончательно и встал.
- А люди всё искали защиты?
- Представь себе, Нина Павловна, всего в верха ушло сто двадцать четыре письма, заинтересовались этим делом в Госдуме, точнее в её комитете по законности и правопорядку. Словом, дело о предумышленном банкротстве скоро будут рассматривать повторно, да ещё толчок к тому государевым людям дал нашумевший визит Путина в забастовочный город Пикалёво. А собираются люди в спорткомплексе «Геркулес», чтобы согласованно, но каждый по отдельности, написать новые обращения в прокуратуру, поскольку прежние 1500 листов документов были якобы нечаянно утеряны.
- Я, пожалуй, схожу туда, послушаю, что люди говорят, кое с кем поговорю. Но инкогнито, как велено. Представлюсь, пожалуй, журналисткой одной из областных газет.
- Есть там Ирина Баева, у неё все копии прежних писем и ответов на них, с ней надо обязательно встретиться. Ну, всё, кажется, рассказал. Извини, Нина Павловна – пора ехать по делам.
- Спасибо за подсказку! Через день встретимся в обладминистрации. А что Хельга Абрамовна нам не звонит? Сейчас я ей сама звякну.
- Рассказать есть что, Нина Павловна, - тут же откликнулась Хельга, - Приезжайте-ка снова ко мне домой после «Геркулеса», почаевничаем - поболтаем. Утречком успеешь уехать на работу.
- Да и спешить мне особенно завтра не обязательно: губернатор в Москве.
Вечером Хельга рассказала Задоровой о решении рабочих передать «Агротехнику» в государственные руки.
- Вот и мне подсказка по штамповочному заводу, - обрадовалась Нина Павловна. - Губернатор же обычно просит после возвращения с проверками из районов приходить к нему с готовыми конкретными предложениями. И ваш, и штамповочный завод как раз походят под национализацию. Долги по зарплате можно выплатить из бюджета, а вороватые неудачливые собственники сами расстанутся с заводами, да ещё и отвечать перед государством за кражи будут.
С таким продуманным предложением Задорова поехала утром в Нижний. Но согласится ли губернатор? Если что не так, то можно предложить вариант организации закрытого акционерного общества работников, как на швейной фабрике у Милы Кукиной.