Елена Валерьевна жила в райцентре Белево, который находился в тридцати километрах от Тониной деревушки, так что, уже минут через сорок после своего отправления из Белево-2 Василий выруливал во двор многоэтажки, в которой и находилась квартира врачихи.
Обширный двор с останками детской площадки посередине представлял собой довольно жалкое зрелище. Поломанные детские «грибочки», замусоренные детские «песочницы», разбросанные пустые пластмассовые бутылки из-под пива, надорванные разноцветные пакеты из-под чипсов, орешков, какой-то бумажный мусор — вызывали ощущение неухоженности и полного безразличия жильцов к месту своего постоянного обитания.
У подъезда, к которому по указанию Антонины подрулил Василий, стояла небольшая группа людей. Составленная, по преимуществу, из старушек и малолетних детей, она молча взирала на полноватую женщину, которая, встав в центре собрания, громко что-то выкрикивала, яростно жестикулировала и, время от времени, показывала рукой на крайнее окно в третьем этаже дома.
— Ой! — сказала Антонина. — Что-то случилось с Еленой Валерьевной! —
— Почему это?! — не понял Василий.
— Я знаю эту бабку! — сказала Тоня. — Такая зловредная старуха: сплетница и тайная пьяница!.. Чего, это, она тычет пальцем в окно Елены Валерьевны?! —
— Что такое, граждане?! — пробасил Василий, вылезая из машины. — Что за шум, а драки нету?! —
Толпа разом обернулась к нему. После небольшого замешательства вперед выдвинулась все та же обитательница двора, которая так активно размахивала руками.
— А, ты кто таковой будешь?! — подозрительно прищурив подслеповатые глаза, спросила она. — Чтой-то я тебя раньше в поселке не видала! —
— Уполномоченный я! — весомо сказал Василий, обводя собрание строгим взглядом. — Уполномоченный!! А это — моя секретарша! — он локтем показал на Ларку, задом выползавшую из машины.
— А-а-а! — сказала бабка. — А я — баба Феня!.. Местная!.. Активистка!.. —
— И по какому же поводу проявлена активность?! — Василий вперил вопрошающий взгляд в толпу. — Чего не поделили?! —
Люди молчали, некоторые, даже, бочком-бочком, начали продвигаться к своим подъездам, как говорится, от греха подальше, но баба Феня не сдавалась.
— Жалуюся я! — тоненьким фальцетом выкрикнула она. — На Еленку, на врачиху! — бабка опять ткнула пальцем в крайнее окно на третьем этаже.
Ларка выступила вперед.
— Жалоба в письменном виде?!.. Прошу предъявить!.. —
— Чего?! — удивленно вытаращила бабка на нее глаза.
— Все жалобы принимаем в письменном виде!— строго сказала Ларка. — В двух экземплярах! —
— И заверенные печатью домкома! — добавил Василий. — Иначе никак!! —
Бабка запнулась, и на лице ее появилось задумчивое выражение, которое немедленно сменилось негодующим.
— Развели бюрократию! — выкрикнула она. — А тут собаки пропадают! —
— Какие собаки?! — нахмурился Василий.
— Какие, какие?! — не унималась бабка. — Мои!! —
Василий вынул из кармана блокнот и шариковую ручку, поставил ногу на парапет, положил блокнот на колено:
— Имя?! — требовательно сказал он.
Бабка развела руками.
— Я же сказала: баба Феня! —
— Не ваше, а собак! — сдвинув брови, поправился Вася.
— Жунька! — тряхнув головой, заявила баба Феня. — Или Жунько!.. Как кому нравится!.. —
— Жунько! — записал у себя в блокноте Василий и поднял на бабку глаза.
— Дальше! — бабка недоуменно смотрела на него.
— Дальше, дальше! — поторопил Василий старушку. — Давайте имена остальных собак! —
— А, все! — сказала бабка. — Про остальных я ничего не знаю! —
Василий выпрямился, сняв ногу с тротуарного камня.
— Как же это вы не знаете про своих собак?!.. Клички, породы, возраст, пол, внешний вид, масть, вредные привычки… Если вы хозяйка, то должны знать!.. —
Старушка призадумалась, потом осторожно сказала:
— А у меня кроме Жунька никого, отродясь, и не было! —
Теперь пришла очередь недоумевать Василию.
— Вы же сказали, что у вас пропадают собаки!.. Собаки, а не собак… тьфу, собака!.. Во множественном числе! —
Старушка категорически мотнула головой.
— Про множественное число я ничего не знаю!.. А, вот, то, что моего Жунька убила Еленка… врачиха с третьего этажа… это я точно знаю! —
Антонина выступила вперед
— Да, как вам не стыдно! — сказала она. — Порочите уважаемого человека!.. Врача!.. Прекрасную женщину!.. —
Бабка уже было раскрыла рот, чтобы достойно ответить на нападение, но Василий успел перехватить инициативу в разговоре.
— Стоп, стоп, стоп! — он решительно поднял обе ладони вверх, останавливая обе конфликтующие стороны. — Давайте разберемся!.. Значит, у вас пропала собака?! Правильно?! —
— Правильно! — сказала бабка.
Василий многозначительно прищурил один глаз.
— Скажите, а корейцев или бомжей тут у вас не водится?!.. Или, скажем, чебуречная, какая-нибудь?!.. —
Толпа, до сих пор внимательно прислушивавшаяся к разговору и приглядывавшаяся к незнакомцам, зашумела нестройными голосами:
— Имеются!.. Имеются!.. И кореец есть!.. В соседнем районе дворником работает!.. И бомж Василий все время по помойкам ошивается!.. И Касым чебуречню держит!.. Вона, возле остановки!.. — местные старушки тянули руки с указательными пальцами, наперебой тараторя и перебивая друг друга, вероятно, показывая нашим детективам, куда им стоит направить свои стопы в первую очередь.
— Вот, видите! — наставительно сказал Василий старушке. — А вы, почему-то, прицепились к своей соседке! —
— А, то, как же?! — вскипела баба Феня. — Жунька-то лаял у нее в квартире!.. Я, хоть, и старая, а слух у меня хороший!.. Так что, милок, нечего на чебуреки-то спихивать! —
Антонина вновь вмешалась в разговор.
— Да, не слушайте вы ее! — горячо проговорила она. — Она же уже из ума выжила!.. Такое сказать!.. Уму непостижимо! —
— Спокойно, гражданка! Спокойно! — весомо проговорил Василий. — Суд разберется: что к чему!.. Хорошо!.. Вы утверждаете, что вашу собаку похитила ваша соседка!.. Сейчас мы поднимемся к ней и прямо ее об этом спросим!.. —
— Правильно! — загудело в толпе. — Пойдем!.. Пойдем и спросим! —
Антонина безнадежно развела руками.
— Что он делает?! — девушка обернулась к Ларисе.
— Спокойно! — сказала Ларка. — Фирма веников не вяжет!.. Если Василий так решил, значит, так надо! —
В следующий момент толпа старушек и малолеток во главе с Василием, который, как вековой дуб, возвышался над головами аборигенов, двинулась к дверям подъезда.
Ларка подняла голову. Занавески крайнего окна на третьем этаже дрогнули и схлопнулись, словно кто-то на миг подошел к окну, а потом быстро отошел в глубину комнаты.
Когда дворовая орава столпилась на площадке третьего этажа, на настойчивые звонки в квартиру долго никто не реагировал. Василий, нажимавший на кнопку звонка, недоуменно пожал плечами.
— Может, дома никого нет?! — толпа невнятно забормотала, а баба Феня категорически заявила:
— Да, дома она, дома!.. Я не видала, чтоб она выходила!.. Я тут, как бессменный часовой!.. На лавочке, значитца!.. —
Некоторые жильцы уже начали спускаться по ступеням вниз, хмыкая с досады, что такой захватывающий дворовый скандал пройдет мимо их ушей и вне их участия, когда звякнула дверная цепочка, заскрежетал замок, и перед Василием предстала молодая женщина, стыдливо стягивавшая у горла легкий халатик.
— Почему не открываете, гражданка?! — сурово спросил Василий.
Женщина отступила на шаг назад, завидев толпу, стоящую у ее дверей.
— Я принимала душ! — неуверенно сказала она. — Не могу же я… мокрая, так сказать… —
— Понятно! — кивнул головой Вася. — Разрешите войти! Есть разговор!.. —
Женщина непонимающе взглянула на Василия. Баба Феня, пробуравливаясь сквозь плотную груду тел, столпившихся в тесном простенке, как торпеда морских глубин, появилась и встала рядом с Василием.
— Пришел твой смертный час! — торжественно проговорила она, махая указательным пальцем перед носом хозяйки квартиры. — Вот! — она ликующе указала на Василия. — Товарищ полномочный!.. Я тебя предупреждала!.. —
Василий глянул на нее сверху вниз.
— А, вы, гражданка, пройдите!.. Мы разберемся, не волнуйтесь!..—
Баба Феня заволновалась.
— Как, это, пройдите?!.. Кудыть, это, пройдите?!.. А опознавать, кто будет?!.. —
— Что опознавать?! — удивился Василий.
— А Жунька! — не сдавалась старушка, поставив одну ногу в дверной проем и бедром вытесняя Василия в прихожую. — А, то, он, было, гавкал, а потом перестал!.. Я сама слышала!.. Отдавай мово собаку, ведьма! — заорала она на женщину в халатике.
Женщина пугливо глянула на депутацию, собравшуюся у ее дверей и, еле слышно, пролепетала:
— Я не понимаю! —
— Счас поймешь! — торжествующе сказала бабка. — Кады тебя в наручниках поведут по Владимирке, поймешь! —
Василий поднял руку, призывая всех собравшихся замолчать, а потом в наступившей тишине сказал:
— Вот, гражданка утверждает, что ее собака, по имени Жунько, в настоящий момент находится у вас в квартире!.. С неизвестной целью!.. То есть, вы удерживаете чужое животное на незаконных основаниях!.. Что можете показать по данному факту?!..—
Женщина залилась жарким румянцем. Она ошеломленно покачала головой, словно ее горло внезапно перехватил спазм, а потом отступила внутрь прихожей.
— Идите, смотрите!.. Что найдете — все ваше!.. —
Толпа, одобрительно гугукнув, тут же попыталась просунуться в дверь, но Ларка немедленно взяла управление человеческими потоками в свои руки.
— И куда же, это, мы премся?! — ласково сказала она старушкам, которые, вытянув шеи, пытались через головы заглянуть в чужую квартиру. — Или вы тоже своих собачек растеряли?!.. Заходим вчетвером: я, товарищ уполномоченный, баба Феня и вы, девушка! — Ларка ткнула пальцем в Антонину. — Будете понятой!.. Остальным спуститься вниз и ждать результатов расследования!.. —
С этими словами она захлопнула входную дверь перед разочарованной толпой.
Елена Валерьевна непонимающими глазами смотрела на Антонину, пытаясь понять, с какой целью она оказалась здесь в компании незнакомых людей. Баба Феня резво двинулась в комнаты, покрикивая:
— Жуня, Жуня, Жуня!! —
Василий и Лариса последовали за ней. Осмотр квартиры длился недолго, поскольку и осматривать-то особо было нечего. Двухкомнатная малогабаритная квартирка с маленькой кухонькой, где не очень-то и разгуляешься. Комната поменьше была спальней, с односпальной кроватью в одном углу — с небольшой тумбочкой рядом. Платяной шкаф располагался в другом углу, а напротив него стоял трельяж, на котором лежали обычные женские причиндалы: крема для лица, для рук, губная помада, пудра, лосьоны…
Баба Феня, даже, не поленилась встать в спаленке на колени и заглянуть под кровать. Не найдя там своей собачки, она перешла в комнату побольше, которая, видимо, служила хозяйке чем-то, вроде зала. Там стоял низенький диван, напротив него, на тумбочке — телевизор, а по стенам были в художественном беспорядке развешаны полки с книгами. У диванчика стоял низенький журнальный столик, на котором, кроме чашки с недопитым кофе, больше ничего не было, и два небольших мягких кресла. Под диваном, который приподнимался над паласом на несколько сантиметров, конечно же, никакой собаки поместиться не могло, и баба Феня немедленно переместилась на кухню.
Лариса пробежала глазами по корешкам книг. Несколько полок занимала специальная литература и журналы по психологии, а за стеклами остальных — Ларка с удовлетворением увидела знакомые корешки дамских любовных романов и женских детективов. Точно такие же книги стояли и у нее в шкафу.
Комиссия переместилась вслед за прыткой старушкой на кухню. Баба Феня уже успела заглянуть во все углы, даже в мусорное ведро за коричневой дверкой мойки, и, остановившись посреди помещения, горестно взмахнула руками.
— Ну, как же так?! — вопрошала она потолок. — Я же слышала своими глазами! —
— Уши надо мыть почаще! — пробурчала за Ларкиной спиной Антонина. Она чувствовала себя неловко, видя, в какое смятение была приведена ее обожаемая шефиня. Хозяйка квартиры остановилась в самых дверях, и, по-прежнему сжимая горловину халатика у себя на шее, смотрела на незваных гостей жалкими измученными глазами.
— А! — вдруг вскричала старуха. — Я знаю, где искать!.. Злыдня!.. Уже освежевала моего Жунечку!.. Небось, в холодильнике прячешь?!.. —
Она рванула дверцу холодильника. Василий и Лариса непроизвольно глянули внутрь и опешили: холодильник был забит мясом. Обычно у людей в холодильнике находятся всякие кастрюльки, коробочки, тарелочки, бутылочки, майонезы, сыры, колбаска, короче говоря, съестные припасы, и все такое прочее… Холодильник Елены Валерьевны был наполнен мясом, как говорится, под самую завязку! И больше ничего, кроме мяса, в холодильнике не было!
Баба Феня, увидев такое роскошество, такое свежемороженое мясное царство, на какой-то миг растерялась, а потом взвыла:
— И как же я теперь найду моего Жунечку?! — она попыталась ткнуться в пласты смерзшегося мяса, но его можно было выковырнуть из аппарата только при помощи отбойного молотка.
— Вот видите! — сказала Антонина, выступая вперед. — На кой сдался ваш собака, если в холодильнике мяса на целую роту?!.. И за кого вы принимаете уважаемую женщину?! —
Елена Валерьевна с благодарностью глянула на девушку.
Василий развел руками.
— Ничем больше не могу помочь вам, гражданка! — сказал он. — На «нет», и суда нет!.. Так что, можете быть свободной!.. Ищите своего собаку где-нибудь в другом месте!.. — с этими словами он стал помаленьку вытеснять бабушку в прихожую. Та с недовольным видом отступала назад, пока не уперлась задом во входную дверь.
Уже на самом пороге баба Феня обернулась и сказала:
— А, вы чего ж?! — поскольку ни Лариса, ни Василий не собирались следовать за ней.
— А мы теперь будем расхлебывать последствия вашей неразрешимой проблемы! — сказал ей Василий. — А, как же?!.. В квартиру ворвались — теперь придется протокол составлять!.. А, вы идите, ждите повестки в суд!.. —
— Батюшки мои! — ахнула старушка и, подобрав подол, рысью бросилась вниз по лестничному маршу. Шлепанье ее домашних тапочек по расхлябанным ступенькам, от которых давно уже бетонными блямбами отвалилились большие куски, гулко разносилось по подъезду.
Общественность, в лице престарелых жителей района и малолетних детей, ожидавшая за дверью квартиры врачихи результатов обыска, последовала за ней.
4.
После ухода бабы Фени хозяйка дома несколько приободрилась, хотя слова о составлении протокола не очень-то ей понравились.
— Тоня!.. Может, объяснишь: что происходит?!.. — торопливо сказала она, запахивая на груди халатик.
— Простите меня, Бога ради! — смущенно сказала девушка. — Но это…— она показала рукой на Василия и Ларису, — детективы из центра!.. Я про них в областной «молодежке» читала!.. Очень знаменитые и опытные… —
Василий приосанился и со значением глянул на врачиху. Лариса задумчиво и мудро кивнула головой, подтверждая слова Антонины.
На лице Елены Валерьевны отразилось недоумение.
— Но я не понимаю… — нерешительно сказала она. — Зачем мне здесь детективы?! —
Антонина заволновалась и, молитвенно сложив руки, горячо заговорила:
— Вы простите меня, Елена Валерьевна, но вы совершенно неправильно относитесь к своему здоровью!.. Мы все вас любим и уважаем, и я, просто, не могла спокойно смотреть, как вы себя уничтожаете!.. Разве это дело: запереться в четырех стенах и ждать неизвестно чего?!.. Вы нам нужны в больнице! Вот, поэтому я и поехала в область!.. Если здесь никто не может вам помочь, думаю, может специалисты справятся?!.. —
Врачиха, вслушиваясь в неожиданный поток слов, извергающийся из уст взволнованной девушки, непроизвольно кивала головой в такт ее словам, но потом вновь повторила свой вопрос.
— Я все понимаю!.. Нисколько на тебя не в обиде!.. Но причем здесь детективы?! —
— Потому что необъяснимая тайна!.. — вскричала Тоня. — Не может же быть так: нормально, нормально, а потом — бац!.. И непонятно что!.. А это специалисты «по непонятно что»! —
Елена Валерьевна перевела свой взгляд на детективов.
— Ну, и что вы от меня хотите?! —
Василий еле заметно осклабился.
— Во-первых, чтобы вы не врали!.. Во-вторых, признались: куда дели бедного Жунька?!.. А, в-третьих, честно и подробно рассказали нам о том, что с вами случилось?!.. —
По лицу врачихи поплыли красные пятна.
— Как вы смеете?!.. — задыхаясь, сказала она. — Как вы смеете?!.. Я сейчас… — она метнулась по комнате, — я сейчас… я вызову милицию! —
— Очень хорошо! — добродушно согласился с ней Василий. — Вызывайте!!.. Может, сразу и шкурку предъявим для опознания?!.. —
Теперь врачиха начала бледнеть. Кровь разом отхлынула от ее щек, и Ларка подумала, что ей не так, уж, и мало лет!
Василий поднял руку, отодвинул на антресолях дверку-задвижку, обращенную к прихожей своими витыми ручками, и слегка потянул к себе какой-то предмет, который при ближайшем рассмотрении оказался рыжеватой собачьей шкуркой. Елена Валерьевна расширившимися от ужаса глазами следила за его манипуляциями. Антонина охнула и прикрыла рот рукой.
— Вот, то-то же! — сурово сказал Василий. — Слухи о нашем профессионализме оказались не такими, уж, и неправдоподобными, как вы можете убедиться сами! —
— Но… как вы?! — врачиха тыкала пальцем в антресоль. — Как вы смогли…—
— Рост! — коротко сказал Василий. — Пока старушка искала следы на земле, я поднял глаза к небу! И Небеса не подвели меня!.. И второе: как вы могли мыться, когда мы позвонили в вашу дверь, если ваша ванна и ваше полотенце — совершенно сухие?!.. Спрашивается: зачем человеку врать, если он ни в чем не замешан?!.. —
Врачиха, сокрушенная неумолимым напором Василия, бессильно опустилась в плюшевое кресло. Антонина стояла в углу комнату, словно пораженная громом, боясь вставить, хоть, одно слово. На ее лице было написано выражение, которое можно было бы прочитать следующим образом: «Может, я все это зря затеяла?!».
Наконец Елена Валерьевна подняла голову.
— Ладно! — сказала она. — Ваша взяла!.. Спрашивайте!.. —
Лариса прошла вперед и села в кресло напротив.
— Я долго присматривалась к вам! — сказала она. — И, признаться, нахожусь в некотором смущении! —
Врачиха вопросительно вздернула брови вверх.
— Да, да! — утвердительно кивнула головой Ларка. — Я хочу, во-первых, чтобы вы воспринимали нас, как друзей, а не, как врагов!.. Поверьте, мы пошли навстречу просьбам этой милой девушки исключительно из сострадания… ну, и немножко из любопытства!.. Скажу вам честно, первой нашей мыслью, когда Антонина рассказала нам о вашем случае, было: вы сошли с ума!.. Но сейчас я смотрю на вас и, хотя, я не большой специалист в психиатрии, не вижу ничего необычного в вашем поведении!.. —
Елена Валерьевна горько усмехнулась.
— Вы совершенно правы! — сказала она. — Я здорова… в смысле психическом!.. Хотя, нервы мои издерганы донельзя, а это уже непорядок!.. Моя проблема кроется в физиологии, и я, несмотря на то, что перелопатила гору специальной литературы, не могу поставить себе диагноз!.. —
Василий улыбнулся своей широкой добродушной улыбкой, которую он подсмотрел у главного героя в голливудском боевике под названием «Дьявольский оскал привидения», и сказал:
— Так, давайте же поможем друг другу!!.. Мы поможем поставить диагноз вам, а вы… — Василий подвесил паузу в воздухе.
— Поможете поставить диагноз нам! — еле слышно подсказала ему из своего угла Антонина. Василий метнул в нее косой взгляд, но ничего не сказал, только поморщился.
— А вы должны будете рассказать нам все по порядку: что к чему, когда, каким образом и с кем?! — продолжил он, снова обернувшись к врачихе, когда девушка опустила глаза долу и уставилась на слегка облезлые обои у плинтуса.
— И сколько раз! — поддакнула из своего угла Антонина, не выдержав напряженного молчания Елены Валерьевны, и, видимо, уже совершенно войдя в роль добровольного помощника приезжего детектива.
На этот раз Василий уже не стерпел вмешательства в свои розыскные дела. Он сурово глянул на Антонину и приказал:
— А, ну-ка, выйди из комнаты! —
— Куда?! — робко пролепетала девушка.
— Куда хочешь! — неумолимо настаивал Василий. — Хоть, в туалет! —
Антонина съежилась и бочком-бочком, по стеночке выскользнула из комнаты сквозь дверной проем в прихожую, откуда Ларке был виден только ее нос, слегка освещенный косым лучом света.
Елена Валерьевна задумалась. Лариса и Василий терпеливо ждали, не торопя и не подталкивая ее к принятию решения. Ларка потом сказала мне:
— Если бы она тогда сказала «нет», мы бы тотчас же собрались бы и уехали домой!.. Но она сказала «да», и мы получили на свою задницу много-много интересных приключений!—
Врачиха тяжело вздохнула, пальцы ее теребили ворот халатика, который она по-прежнему сжимала у самого горла, и, словно бросаясь в ледяную воду, проговорила:
— Хорошо!.. Я расскажу вам все с самого начала! —
— Ну, вот, и замечательно!.. Ну, вот, и славненько! — внезапно раздался из прихожей голосок Антонины. — А я так переволновалась!.. Может, я сготовлю чайку на стол, здрасьте, пожалуйста?!.. А то, прямо, все поджилки трясутся! —
Ларка с усилием скрывая улыбку, расползающуюся у нее на лице, поддержала неожиданное предложение Антонины.
— Всегда за чайком, да за разговором, да в домашней обстановке, да по-простому… Человек и успокаивается, и расслабляется… Проще с ним разговаривать! — сказала она мне, когда ее рассказ дошел до этого важного момента в их с Василием совместном расследовании.
Антонина, приободренная благополучным развертыванием событий, носилась по кухне, как метеор, расставляя чашки с блюдцами, звякая мельхиоровыми ложечками, ставя на газ чайник, доставая из буфета банки с вареньем: ежевичным, клубничным, вишневым… По всему видно было, что она не новичок в этой квартире: так споро и безупречно она находила нужные для важного чаепития атрибуты.
Елена Валерьевна удалилась в ванную и через десять минут вышла оттуда уже причесанная, с подкрашенными губами и в строгом, облегающем фигуру, сером платье. Лариса, тем временем, еще раз ознакомилась с книжными полками врачихи. Любовные романы и детективы ее не интересовали, а книги по медицине, мало что, дали ей.
— Понимаешь! — говорила она впоследствии, — открываешь книгу, вроде бы все слова написаны по-русски, но ни черта непонятно!.. Какая-то абракадабра!.. —
— Это в голове у тебя абракадабра!.. — ворчала я. — Можно подумать, что ты смогла бы спокойно читать учебник по квантовой физике или по элементарному термеху!.. Прежде чем приступать к чтению специальной литературы, надо, сначала, овладеть терминологией изучае-мого предмета!.. Иначе все будет казаться китайской грамотой!.. —
Зато Василий с интересом исследовал глубины женской психологии, листая любовные романы, расставленные на книжных полках завлекательными корешками наружу. Он, высоко поднимая брови и шевеля губами, вполголоса зачитывал отдельные места из книжки, которую держал в руках, находя самые мелодраматические, романтические или сексуальные абзацы повествования… Единственно, чем он был недоволен, так, это, тем, что в книжках не было иллюстраций!..
— Мало тебе порнушки?! — возмущалась Ларка. — И, так, все вокруг уже прогнило и погрязло!.. Вечером нельзя телевизор включить!.. Кроме «Дома-2» вообще нет приличных передач!.. —
Надо сказать, что Ларка задела больную тему их совместного проживания. Вася хочет смотреть футбол, Лариса — «Дом-2»; Вася хочет смотреть бокс, Лариса — «Дом-2»; Вася хочет посмотреть боевик или какую-нибудь комедию с Эдди Мэрфи, Лариса — «Дом-2».
— Вот, посмотришь! — грозил пальцем Василий Ларисе. — Специально поеду в Москву и натяну этой Собчачке задницу через затылок на передние зубы: никакие пластические операции не помогут!—
— Только попробуй! — шипела Ларка, с ужасом понимая, что с Василия станется: и поедет, и натянет! Парень-то он спокойный, но, когда вожжа попадает под хвост — только держись, — и со вздохом отдавала ему телевизионный пульт.
Хозяйка широким жестом предложила гостям перейти к столу, Лариса с Василием сели спиной к окну, чтобы хорошо видеть лицо Елены Валерьевны. Впрочем, сама хозяйка хитроумных детективных комбинаций не поняла и не оценила. Она плюхнулась на стул напротив окна, мало заботясь о том впечатлении, которое она могла произвести на приезжих. Антонина разлила дымящуюся аппетитным ароматом заварку по чашкам, повернулась к плите, чтобы снять с конфорки кипящий чайник, и вдруг, шарахнувшись к столу, коротко вскрикнула.
Лариса и Василий дружно обернулись к ней. Антонина показывала пальцем в окно, издавая непонятные звуки:
— Бе, бе, бе… —
— Что?!.. Бе, бе, бе?!.. — не выдержал Василий. — Говори толком! —
Но Антонина продолжала махать руками и тыкать пальцем куда-то в пространство перед собой.
Василий встал и подошел к окну. Со стороны двора, сквозь оконное стекло на него смотрело лицо бабы Фени. Оно гримасничало и что-то пыталось выкрикнуть, но закрытое окно напрочь глушило все звуки. Василий на секунду оторопел, а потом решительно распахнул окно, сдернув со своих прикипевших мест оконные шпингалеты.
— Что вы говорите?! — стараясь быть вежливым, спросил он настырную старушку.
— А-а-а-а! — кричала баба Феня. — Рука руку моет?!.. Уже чаевничаете?!.. Коррупция!.. Коррупция!.. А еще полномочный?!.. —
Василий перегнулся через подоконник и увидел, что бабушка приволокла откуда-то длиннющую лестницу и, приставив ее к стене, почти достала до третьего этажа. Теперь же она стояла на самой последней перекладинке лестницы, и каким-то чудом цепляясь за жестяной отлив окна, вытягивая голову, чтобы поподробнее запечатлеть в своей памяти картины коррупционного разврата, клеймила продажную власть всеми подходящими и неподходящими к делу словами.
Главным лейтмотивом ее высказываний был тот тезис, что в то время, когда в мире наступил бензиновый кризис, и невозможно продохнуть от терроризма, когда средь белого дня у людей пропадают собаки и кошельки, когда до выборов обещают вернуть вклады населению, а после выборов ни у кого ни на что нет денег, ее вовсе не удивляет, что здоровенные мордовороты, наподобие Василия, вместо того, чтобы тащить развратницу на Соловки, распивают с ней чаи!.. —
— Отдай собаку, а потом пей!! — кричала старушка, бойко размахивая одной рукой, тогда, как другой цепко держалась за жестяную пластинку. Внизу, у основания лестницы, шевелилось несколько бомжеватого вида мужичков, и Василий понял: каким образом бабе Фене удалось взгромоздить свое эпохальное сооружение на стену дома.
Престарелая общественность была занята своим делом. Малолетние отпрыски, которых чрезвычайно заинтересовали подвиги бабы Фени, рвались к лестнице, а дедушки и бабушки ловили своих внучек и внучат, и, крепко ухватив за руку, утаскивали их в отдаленную часть двора, откуда можно было безопасно наблюдать за всем происходящим.
Терпеливо выждав, когда старушка сделает паузу в своей речевке: ведь, ей тоже надо было когда-то набирать воздуху в грудь, — Василий участливо спросил:
— Бабуль?!.. Вы, случаем, в цирке не работали?!.. —
Он не хотел сказать ничего плохого. Василий, как человек прямой и искренний, по-настоящему заинтересовался необыкновенными способностями пожилой женщины, которая, надо сказать, демонстрировала чудеса эквилибристики, каким-то невероятным образом прилепившись к стене и постоянно находясь на грани падения со своего сооружения.
Однако старушка восприняла его вопрос, как издевательство! Мало того, что они заставили старого человека лазать по стенам, будто она какая-нибудь летучая мышь, так, еще и не-исправимо ехидничают!!.. Этого душа бабы Фени не выдержала. Напряжение предыдущих дней, проведенных в поисках своего любимого Жунька, дало себя знать, и старушка изо всех сил размахнулась, чтобы залепить пощечину насмешнику. Лестница под ее ногами пошатнулась, взвизгнула металлическими крючьями и медленно поползла в сторону, параллельно кирпичным прямоугольничкам стены.
Баба Феня вскрикнула, замахала руками, как ветряная мельница, пытаясь удержаться на ускользающей из-под ног опоре, и если бы не могучая длань Василия, который успел ухватить ее за шиворот байкового халата, в котором баба Феня щеголяла и дома, и во дворе, неизвестно: чем бы все это могло закончиться.
Лестница с грохотом рухнула на землю. Бомжеватые мужички, как ночные тараканы, прыснули в разные стороны, а баба Феня, нелепо махая руками и ногами, как тряпичная кукла, повисла под жестяным подоконником, удерживаемая Василием.
Василий, высунувшись из окна почти по пояс, подтягивал бабу Феню к себе, пытаясь вызволить старушку из-под жестяной пластины, но несколько раз приложив ее головой о металлическую поверхность, отказался от своего намерения.
Ларка и Антонина вцепились ему в лодыжки, удерживая от падения вниз головой. Толпа, расположившаяся поодаль, ахнула, детишки перестали верещать и вырываться, во все глаза глядя на невероятную картину, предоставленную их вниманию.
Василий, матерясь сквозь зубы, пытался перетащить старуху через металлический подоконник, но сил у него, явно, не хватало, а мужики бестолково метались под стеной, наперебой выдвигая свои версии выхода из создавшегося положения.
— Милок! — кричал Василию один из них. — Ты подержи ее так еще минут пятнадцать! Мы счас пожарных вызовем, кинешь ее на брезент! —
— Да, кой ему пятнадцать минут?! — резонно возражал другой. — Он ее и пять не продержит!.. Ить, покойница в теле была! —
Баба Феня, несмотря на свое сложное местопребывание, все же нашла в себе силы, чтобы, скосив глаза вниз, рыкнуть на последнего из говоривших:
— Ты, Митька меня не хорони раньше, как следовает!.. Я еще тебя переживу!.. —
— А я что? Аркадьевна!.. — стушевался небритый скептик. — Это же я так! Теоретически!.. —
— Мотри! — сурово сказала старушка, взирая на него с высоты своего положения. — А, то, следующий раз не налью! Практически!! —
Мужик молитвенно прижал кулаки к груди, не решаясь больше вымолвить ни слова. Потом, словно спохватившись, заметался по двору.
— Мужики! — кричал он. — Нужно спасать нашу кормилицу-поилицу!.. Давайте искать тряпку!..—
— Одеяло нужно какое-нибудь, одеяло!!.. — осенило одного из мужиков. — Петька! У тебя есть одеяло?!.. —
Петька горестно поморщился.
— Валька, сука, когда уходила, все шмотки вывезла!.. Одни газеты на полу остались! На их и сплю! —
— Елена! — прорычал Василий, из последних сил удерживая костенеющими пальцами мало-помалу выскальзывающий ворот халата старухи. — Киньте им какое-нибудь толстое одеяло!.. Я не удержу!.. —
Елена Валерьевна метнулась в спальню, сгребла постельное белье в кучу и через голову Василия метнула его в распахнутое окно.
Мужики приободрились. Принюхиваясь к врачихиному запаху, который таился в складках простыней и одеяла, они торопливо разложили белье на земле, а потом, взявшись за углы импровизированного батута, двинулись под стену, прилаживаясь к траектории возможного полета вниз своей подруги.
Митька схватил подушку и все мостил ее в центр одеяла.
— Брось! — кричали на него собутыльники. — На кой она тебе?! —
— А, чтоб помякше было! — резонно возражал Митька.
Василий смотрел на них сверху. Гримаса напряжения кривила его лицо. Воротник халата уже сполз к самым последним фалангам, и он делал невероятные усилия для того, чтобы удержать старуху в щепоти пальцев.
Проблема разрешилась сама собой. Вдруг халат затрещал, начал расползаться прямо в руках у Васи, и старушка, словно кленовый лист, полетела вниз, болтая в воздухе ногами.
— Держи!!! — дурным голосом закричал кто-то из мужиков, а в следующий момент Василий, перегнувшийся через подоконник, мрачно констатировал:
— По-моему, двое мужиков наповал…— он выдержал паузу, обреченно вглядываясь в кашу-малу, которая создалась внизу при падении бабы Фени. — А бабка встает… Ты, глянь-ка, встает!!.. Живая!! —
— Так, что же мы стоим?! — взволновалась Антонина. — Надо вызывать «скорую помощь»!.. Может, кого-нибудь еще удастся спасти?!.. — она кинулась к телефону.
Василий сел на пол, прямо под окно, растирая занемевшие пальцы.
— Ты — медсестра, тебе и спасать! — сказал он злым голосом. — А я все, отспасался!.. С меня хватит!.. —
Лариса выглянула в окно. Бабка общупывала себя и отряхивала подол своего, теперь рваного, халатика, двое мужиков, взявшись за продольные рейки лестницы, подняли ее и понесли куда-то в сторону, как ненормально длинные носилки, а третий мужчина все пытался аккуратно собрать постельное белье до кучи. -Эй, погодите! — сказала она. — А сколько же их вместе-то было?!.. Что-то я трупов не вижу!..—
Антонина и Елена Валерьевна тоже высунулись в окно. Действительно, лежачих тел на земле видно не было, дворовая общественность, собравшись поодаль, горячо что-то обсуждала, размахивая руками и показывая в «лицах»: как все происходило, — а девушка, всплеснув руками, сказала:
— Правду говорят: юродивым и пьяным сам Бог помогает!.. —
Василий пошевелился у их ног.
— У вас, случайно, чего-нибудь выпить, нету?! — жалобно спросил он врачиху. — А то меня до сих пор трясет!.. —
Елена Валерьевна виновато развела руками.
— К сожалению, ничего крепче чая!.. —
— Ладно, уж, тебе! — заворчала Ларка. — Перебьешься!.. Мужик здоровый!.. —
Вася досадливо махнул в ее сторону рукой.
— Много ты понимаешь!.. Я ее тащу, а она, все, башкой бьется об подоконник, и бьется!.. И, главное, молча!.. Как комсомолка на допросе!..—
Его тираду прервала звонкая трель дверного звонка. Елена Валерьевна быстро прошла в прихожую и отперла двери. На пороге стояла вся веселая компания, с бабой Феней во главе. Тот мужик, которого товарищи называли Петькой, держал постельные принадлежности Елены Валерьевны в охапке, и с виноватым видом топтался в проеме двери. Он попытался передать свой тюк врачихе, но она предложила положить испачканные вещи прямо на пол в прихожей, и Петька, освободившись от своей ноши, поспешил вслед за предводителем всей банды.
Лариса глянула поверх голов вошедших в прихожую: дворовая «общественность» вновь толклась под самой дверью, но под гневным взглядом приезжей «полномоченной» стушевалась, поникла головой, замолчала и не решилась войти в квартиру вслед за великолепной четверкой.
Старуха без приглашения прошла в кухню, обойдя хозяйку дома, и направилась прямо к Василию.
Встав перед ним, она поклонилась ему поясным поклоном, словно в церкви, манерно и медленно.
— Спасибо тебе, дорогой человек… — сказала она нараспев, — за то, что спас бабу Феню от беды неминучей, от смерти горючей!.. Хотела я, было, писать на тебе жалобу в райсполком, а теперь вижу: хороший ты полномочный!.. Хороший, нечего сказать!.. Прими от бабы Фени русский подарок… — с этими словами она посунула руку куда-то назад, себе за спину, и один из мужичков ловко подал ей бутылку 0,7 литра, из-под портвейна, который в обиходе зовется «три семерки». В бутылке, заткнутой пластмассовой пробочкой, бултыхалась и булькала жидкость неопределенного цвета.
— От всей души! — добавила старуха, подавая Василию свой презент.
— От души!.. От души!.. — вразнобой загалдели мужики, поглядывая маслеными глазками на бутылку. Ларисе пришло в голову, что они бы сейчас были бы, как говорится, «не прочь!» То есть, не прочь «приговорить» эту самую бутылку на месте, не отходя от кассы! От души!
Василий верно прочувствовал момент и не сплоховал.
— Ну-ка, хозяйка! — вскричал он веселея. — Давай-ка, неси рюмки!.. Нужно отметить счастливое спасение!.. И вообще, выпить «мировую»!.. Не дело, это — собачиться с соседями!..—
— Ото, правильно! — загудели мужики. — Не дело!.. Не дело!.. Совсем не дело!.. Оно же как?.. Выпил, и на боковую!..А, чтоб, там, пошалить… или еще что-нибудь, так, ни-ни!!.. —
Елена Валерьевна, несколько ошалев от сивушного перегара, который густым, наваристым духом веял от непрошеных гостей, достала из буфета стеклянные рюмочки на витых ножках, и Василий, немедля, расплескал жидкость по емкостям.
— Нет, нет! — испуганно сказала Елена Валерьевна, когда он протянул ей наполненную рюмку. — Я не могу!.. Я на таблетках!.. Может произойти непредвиденная реакция!.. —
— А?!.. Ну, тогда конечно! — извиняющимся тоном произнес Василий. — Тогда мы выпьем сами… за вас! Давайте, ребята, за знакомство… Медалей за спасение нашей боевой бабы Фени нам, конечно, никто не даст, но мы имеем право выпить, как говорится, с чувством глубокого удовлетворения! —
Мужики с благодарственными лицами приняли из рук нового друга драгоценную влагу и степенно, не спеша, выцедили свои рюмки. Баба Феня, тоже, в грязь лицом не ударила и махнула рюмашку, что называется, не глядя.
Лариса осторожно, так, чтобы не заметили посторонние, осуждающе покачала головой, давая Василию понять, что она не одобряет его поведения, но тот, не обращая внимания на ее гримасы, тотчас же наполнил рюмки по второму разу.
— А теперь предлагаю тост за здоровье нашей хозяйки! — с пафосом произнес он. — Пускай отныне между соседями установится мир, лад и взаимопонимание!.. Одним словом, за мир во всем мире!.. —
— Хорошо сказал! — загудели мужики. — Правильные слова!.. Оно, ведь, как?.. Выпил, и на боковую!.. А, чтоб, там, пошалить, или еще что-нибудь, — ни, ни!!.. —
Баба Феня выступила вперед, согревая рюмку в ладонях.
— Еленка! — сказала она дрожащим голосом. — Я на тебя зла не держу!.. Чтоб ты знала!.. Хучь, меж нами и бегали черные кошки… хучь, я тебе и обзывала… но это не со злости… а, просто, так… к слову пришлось!.. Так что, ты на меня тоже обиды не держи… — подбородок бабы Фени задрожал, и она, еле-еле удерживая накипевшую слезу, закончила прерывающимся голосом:
— Осиротела я совсем без мово Жунька!.. Черти бы его забрали!.. — с этими словами, не дожидаясь остальных, она опрокинула содержимое рюмки в рот и, поперхнувшись, тяжело закашлялась.
— Не в то горло пошло! — глядя на собутыльников виноватыми глазами, сказала она, когда один из мужиков, Петька или Митька, гулко хлопнул ее по спине.
Гости выпили по второй рюмке. Елена Валерьевна как-то подрастерялась и не предложила ничего на закусь, Лариса отстраненно наблюдала за общей картиной братания Василия с аборигенами, а девушка Тоня застыла в углу кухни, как памятник самой себе, и по ее тоскливым глазам было видно, что она мечтает об одном: чтобы эти, пованивающие запахами мусорной свалки, люди поскорее свалили куда-нибудь подальше.
В бутылке оставалось еще немного самогонки, и Василий, глянув сквозь зеленое стекло напросвет, сунул ее одному из гостей.
— Так, ребята! — сказал он. — Спасибо за торжественный визит, но нам, еще, работать и работать!.. Так что, извиняйте, что без скандалу!.. Сами докончите… начатое!.. — и, видя голодные глаза мужиков, добавил:
— А, вообще-то, нам, как-нибудь, будет нужно посидеть!.. Покалякать за жизнь!.. А, то я здесь человек новый, никого не знаю!.. Как оно?!.. Имеется у вас место, где можно посидеть по-человечески?!..—
По лицам мужиков было видно, что они были невероятно тронуты таким участливым предложением и пониманием их насущных нужд.
— А, как же?.. Есть! — сказал Митька. — Тут за углом — чебуречная, азера одного, Касыма!.. Там можно посидеть!.. —
— А, можно и у меня! — в разговор вступил Петька. — У меня места много! Все равно квартира пустая! Валька, жена, когда уходила, всю мебель вывезла!.. —
— Та, ну!! — завозражали его компаньоны. — Охота нам сидеть на полу!.. Давайте, лучше, у Касыма!.. А, когда?! — они, втроем, дружно развернулись к Василию. А потом добавили:
— Только с «бабками» у нас не того… напряженка!.. —
— Да, вы что, ребята?! — обиделся Василий.— За фраера меня принимаете?!.. Я выставляюсь, как положено!.. Законы знаю!.. — мужики облегченно выдохнули воздух, а потом Митька, доверительно наклонясь вперед, вполголоса сказал:
— Ежели, что?.. Ежели, кто будет наезжать, скажи только два слова: я от Митьки Же-лезнова!.. Понял?!.. Всего два слова!.. Я от Митьки Железнова!.. Сказал… и иди оттедова!.. Никто тебя пальцем не тронет!.. Меня здесь все знают!.. И я всех знаю!..—
— Понял! — тряхнул головой Василий. — Я от Митьки Железнова!.. Как пароль!.. —
— Ага! — засмеялись мужики. — Митька у нас отчаянный!.. Ему рот в палец не клади!—
32.
Говорят, что вся жизнь человека состоит из черных и белых полос. То есть, радость бытия сменяется досадой и разочарованием, оптимизм превращается в полную свою противоположность, день уступает место ночи, а сама жизнь, в конце концов, заканчивается смертью. Правда, никто не знает, что это такое на самом деле!
Видимо, Лариса и Василий попали в одну из таких черных полос, потому что после тяжелого трудового подвига, с ползаньем по кустам и лазаньем по деревьям, терпя нужду, жажду и голод, после той нервотрепки, которая выпала им на долю в этот день, хорошо было, хотя бы, выспаться, отрешась, наконец, от дневных забот, однако, не тут-то было…
Поспать им удалось немного, может быть, часа три-четыре. Посреди ночной тишины и отдаленного лая собак, которые изредка подавали голос со стороны частного сектора, на кухне раздался короткий, но резкий вскрик, потом какой-то странный стук, невольно напомнивший о птичке под названием «дятел», потом металлический грохот, и в следующее мгновение, в спальню к спокойно почивавшим детективам влетела Антонина, которая трясущимися руками стащила их с постели.
Василий, сидя на полу, ощупывал пространство вокруг себя, пытаясь найти собственные плавки, поскольку в такой жаре спал нагишом, а девушка, не обращая никакого внимания на светские условности, уже волочила его за руку на кухню.
За окном уже начинало светать, так что, надобности включать лампочку не было никакой. Ларка сунула Василию плавки, и тот, скача на одной ноге и натягивая их на себя, узрел распростертое на полу кухни тело, лежащее наискосок, от газовой плиты до холодильника, вниз лицом. Тело было мужским, судя по одежде и короткой прическе.
Василий ошеломленно выпучил на Антонину глаза.
— Ты где его взяла?!.. —
Антонина от такого нелепого вопроса на мгновение потеряла дар речи и только зевнула ртом в ответ, но тут же нашлась:
— Он сам взялся!.. Я спала!.. Вдруг слышу: какой-то щелчок, потом шаги… Думала, это вы… — девушка стеснительно опустила голову. —… Ну, в сортир, значит… — она замолчала.
— Ну, ну!.. — поднапряг ее на дальнейший рассказ Василий.
— Я, вообще-то, очень чутко сплю!.. — вздохнула Антонина. — Знаете, на ночном дежурстве, все равно, мы немножко спим… но вполуха!.. Чтобы услышать, если больные забузят!.. А потом сообразила, что шаги-то не босые… ботинки стучат по-другому!.. —
— Молодец!!.. — одобряюще положила руку на плечо девушки Ларка. — И, что дальше?!.. —
Антонина, приободрившись от похвалы, расцвела улыбкой.
— Ну, думаю, хвост пришел!.. Что делать?!.. Взяла сковородку… — она показала кухонную утварь, валявшуюся в углу. Видимо, именно, большая сковорода, на которой они с вечера жарили картошку с яичницей, и произвела тот металлический шум, который вырвал детективов из сонного состояния, когда Антонина отшвырнула ее в сторону.
— Спряталась, вот, сюда!.. — девушка показала простенок между входной дверью и мойкой. — Он заходит, а я его сковородой — по башке, дзынь!.. Ну, и вот!.. — она качнула рукой в сторону лежащего на полу тела.
— Блин!.. — покрутил головой Василий. — Это у тебя становится, просто, каким-то профнавыком!.. Новый вид оружия!!.. Сковорода!.. Думаю, ниндзи рыдают крупными слезами!.. Это же надо?!.. Сковорода!.. —
— Тефлоновая!.. — уточнила Антонина.
— Это, что?!.. — изумился Василий. — Та самая?!.. —
Антонина смущенно кивнула головой.
— Не успела маме отвезти!.. —
— Да, Тонечка!.. — восхищенно приобняла ее за плечи Лариса. — Думаю, ты сегодня, прямо-таки, спасла нас всех!.. А, ну-ка, переворачивайте гостя!.. Посмотрим-ка, что за птичка к нам прилетела!.. —
Неизвестным взломщиком оказался, к невероятному удивлению детективов, тот самый молоденький милиционер, с тонкой ниточкой усов на верхней губе, который сидел за рулем, когда капитан Елагин конвоировал их в районное отделение милиции.
— Это не птичка!.. — присвистнув, сказал Василий. — Это — целый орел!.. Привет от Елагина, насколько я понимаю!.. И, что же нашему орлу у нас понадобилось?!.. — он пошлепал усатенького по щеке, намереваясь этим испытанным приемом привести его в чувство, однако, голова милиционера, только, безвольно покачивалась из стороны в сторону, в такт прикосновениям ладоней детектива.
— Хорошо ты его приложила!.. — поворотился Василий к Антонине. — Качественно!..—
Та развела руками:
— Как получилось!.. —
— Хватит люли разводить!.. — вмешалась в их диалог Ларка. — Надо допросить!.. Не просто же так он сюда влез!.. Поднимайте его на стул!.. —
Тело милиционера было взгромождено на сидение, руки пропущены через прутья спинки и замотаны скотчем, а ноги пришвартованы, тем же скотчем, к ножкам стула.
— Прямо, как в кино!.. — удовлетворенно сказала Ларка, отойдя на пару шагов назад и оценивая результаты своих усилий.
Усатенький пошевелился, губы его сложились в гримасу боли, и он попытался, было, поднести руку к голове, но, к своему неописуемому удивлению, ощутил, что сделать ему это никак не удается. Лариса набрала в чашку воды из-под крана и широким мазком плеснула всю воду ему в лицо. Милиционер открыл глаза и мутным взглядом обвел окружающих.
— Доброе утро!.. — вежливо сказала ему Лариса, от звука голоса которой у усатенького дрожь пробежала между лопаток. Он, пытаясь встать, дернулся, — раз, другой, — и застыл, осознав нелепость и трагичность своего положения.
— Ну, что?!.. — грозно сказал Василий. — Будем признаваться или будем запираться?!.. —
— Вы что здесь делаете?!.. — просипел усатенький.
— Вопросы буду задавать я!.. — прикрикнул на него Василий. — Я-то здесь нахожусь на законных основаниях!.. А, вот, чего тебя занесло сюда в четыре утра, яко татя в нощи, мы сейчас будем выяснять!.. —
Усатенький замолк, с минуту посидел молча, видимо, соображая, как ему себя вести в данной ситуации, а потом сказал:
— Смотрите, чтобы потом не пожалеть!.. — и шмыгнул носом.
— О-о-о!.. — протянула Ларка. — Он еще и угрожает!.. —
— А вы думали?!.. — усатенький сплюнул в сторону, прямо на пол перед Ларисой. — Я-то здесь по личному делу, а, вот, что вы тут делаете?!.. Это еще нужно посмотреть!.. —
— Как интересно?!.. — преувеличенно изумилась Ларка. — По личному делу?!.. А я то думала, что мы тебя взяли с поличным!.. При попытке грабежа!.. —
— Дура!.. — снисходительным тоном сказал усатенький. — Я за своими рубашками пришел!.. Ленка должна была в шкафу оставить!.. После стирки!.. —
Антонина разинула рот. Детективы переглянулись.
После некоторой паузы Василий неуверенно сказал:
— Ты, что же?!.. Намекаешь, что между тобой и Еленой Валерьевной… — Василий свел вместе указательные пальцы, не решаясь продолжать начатую фразу.
Усатенький поморщился.
— А, чего, тут, намекать?!.. Ну, живу я с ней, живу!.. — он попытался наклониться чуть вперед, дабы придать себе вид доверительности. — Только прошу, чтобы это осталось между нами!.. Я — человек женатый!.. А с Еленой у нас — любовь!.. —
Антонина, наконец, проснулась.
— Да, врет он, сукин сын!.. Все врет!!.. — взревела она, бросаясь к сковороде, лежащей в углу кухни, и только Ларкина реакция спасла усатенького от повторной травмы головы, может быть, не совместимой с жизнью, потому что от удара о вертикальную стойку стула ручка сковороды отломилась, а сама сковорода, звенькая и кувыркаясь, покатилась по полу. Девушка проводила ее пируэты горестным взглядом. Ларка потирала ушибленную руку, которой она успела толкнуть Антонину под локоть, отражая ее теннисный удар.
— Я за нее двести рублей отдала!.. — вскричала девушка, с ненавистью глядя на усатенького.
Милиционер, мимо уха которого только что просвистела смерть, сидел, обмякнув, ошеломленно глядя на людей стоящих перед ним, и смертельная бледность быстро заливала его лицо.
— Вы — сумасшедшие?!.. — ватными губами, еле-еле, проговорил он.
— За них… — Василий ткнул пальцем в сторону Ларисы и Антонины, —… не скажу!.. А я, точно… сумасшедший!.. Меня в школе все так и звали: «Вася-бешеный»!.. —
Усатенький тупо переваривал новую информацию, потом пошевелился на сидении.
— Я — милиционер!.. — сказал после паузы.
— Очень приятно!.. — сказал ему в ответ Василий. — А я — Вася-бешеный!.. —
Лариса стояла в дверях, набирая номер мобильного телефона.
— Славик!.. — сказала она. — Извини, что бужу так рано!.. Но у нас тут веселый гость появился!.. Без спросу!.. Но со своими ключами!.. Шпион капитана Елагина!.. Дай-ка трубочку Елене!.. —
Через паузу она возобновила разговор. Теперь было понятно, что она разговаривает с Еленой Валерьевной.
— Лена!.. — сказала Ларка, иронически поглядывая на пленника. — Тут один товарищ утверждает, что ты ему стираешь рубашки, и он пришел к нам за своим имуществом!.. Не подскажешь, где эти самые рубашки лежат, чтобы мы их ему отдали, да и отдыхали дальше?!.. Что?!.. Бред сивой кобылы?!.. Никаких рубашек не знаешь?!.. Ну, как же так?!.. А, может, расспросить товарища построже?!.. Что?!.. Делать с ним, что хотим?!.. Понятно!.. Спасибо, Леночка!.. Хороших тебе снов!.. —
— Вот!.. — сказала она усатенькому, закрывая мобильник. — Велено тебя утопить в ванне!.. Ты, как?!.. Купаться любишь?!.. —
Милиционер судорожно задергал руками и ногами, но тут же утих, получив по уху от Антонины.
— Лю-бов-ни-чек!.. — процедила та, воинственно глядя на усатенького. — Гад ползучий!.. Не знаю, что бы с тобой сделала!.. —
— Тэ-э-экс!.. — Василий взял табуретку и сел напротив милиционера, колени в колени. — Ну, хватит дурочку валять!.. Приступаем к серьезному разговору!.. Смотреть в глаза!.. В глаза смотреть!.. Быстро!.. Имена, явки, пароли, схроны, склады оружия… Выкладывай!.. Шайзе русиш швайн!.. —
Глаза его метали молнии, пудовые кулаки то сжимались, то разжимались, словно существовали отдельно от своего владельца. Милиционер, округлившимися глазами, следил за ползучей игрой могучих пальцев, не до конца веря в то, что все, что с ним сейчас происходит, — происходит всерьез.
— Что за шутки?!.. — начал, было, он, но дрогнувший голос выдал его смятенное состояние, однако в следующий момент пленник овладел своими нервами.
— Да, пошли вы!.. — усатенький старался всем своим видом выказать свою независимость, хотя, по правде сказать, в таком скрюченном положении сделать это было весьма проблематично.
— Не хочешь говорить?!.. — удивился Василий. — Тогда придется применить допрос третьей степени!.. — он повернулся к женщинам. — Вы, как, девочки!.. —
— Одобрямс!.. — за обеих ответила Ларка. Антонина, бросив на нее тревожный, сомневающийся взгляд, на всякий случай тоже кивнула.
— Будем пытать!.. — после небольшой паузы раздумья, принял решение Василий.
Усатенький дернулся на стуле.
— Я — милиционер!.. Со мной так нельзя!.. —
— Согласны!.. — подала из своего угла голос Ларка. — Если официально, то нельзя! А если никто не узнает?!.. —
— Что, не узнает?!.. — пролепетал вконец дезориентированный пленник.
— Где могилка твоя!.. — как недоумку, брезгливо втолковал ему Василий. — Через час к подъезду будет подана машина, на которой мы отвезем твой труп подальше и закопаем так, что ни одна собака не найдет!.. А по закону как?!.. Нет тела, нет убийства!.. Правильно?!.. Может, ты в бега подался?!.. —
— Да, зачем закапывать?!.. — запальчиво вмешалась Антонина. — Тут болот полно!.. Бульк, и нету!.. —
— Отличная мысль!.. — одобрила Ларка, раздумчиво кривя губы. — И экономия времени!.. — она обратилась к девушке. — А ты знаешь подходящее болото?!.. Чтобы прямо по пути выбросить тело!.. Неохота крюк делать!.. —
— О-о-о!.. — солидно сказала Антонина. — Я вам такую топь покажу, что туда весь поселок поместится!.. —
— Ну, весь поселок мы топить не будем!.. Нам, главное, с преступником разобраться!..— пресек кровожадные намерения Антонины Василий. — И очень важно аккуратно вынести из квартиры тело!.. Чтобы без свидетелей!.. —
— А мы его в ковер завернем!.. — нашлась Лариса. — Будто мы на дачу или на пикник едем!.. —
— Отлично!.. — удовлетворенно кивнул Василий головой. — Так и сделаем!.. —
Усатенький ошеломленно водил глазами по лицам людей, которые спокойно обсуждали его собственную смерть, не веря до конца, что они не шутят. Сомнение, перемешанное с ужасом, отчетливо читалось на его лице. Наконец, он, так и не придя ни к какому выводу, сказал:
— Я — милиционер!.. — словно в этих двух словах таилось для него избавление от кошмара неведения и оправдание своего присутствия в этой комнате.
— Очень приятно!.. — тут же отреагировал Василий. — А я — Вася-бешеный!.. Ой, да, я же, по-моему, уже представлялся!.. —
— Бога вы не боитесь!.. — почти шепотом, умоляюще прошелестел усатенький.
— А ты нас на «ай-ай-ай» не бери!.. — цыкнула на него Лариса. — Александра Сергеевича Антоненкова нам на шею вешать, — тут вы — богобоязненные?!.. Убийц подсылать с ножами в полметра, — тут вы — богобоязненные?!.. А, как самому подперло умирать, так, и вспомнил о Господе!.. Ничего, не волнуйся!.. Он там… — Ларка вытянула руку с вытянутыми перстами вверх, как боярыня Морозова, на санях увозимая в ссылку, — …разберется!.. —
— Антоненкова… это не я!.. — задергался усатенький. — Я только… — и сразу замолчал, угрюмо уставясь в пол.
— Вот, видишь?!.. — ласково сказал ему Василий. — Ты — только!.. Всего–навсего!.. И мы, тоже, только!.. — он принагнулся к усатенькому и доверительно продолжил почти сокрушенным тоном:
— Понимаешь, браток!.. Выхода у нас другого нет!.. Ты не хочешь с нами пооткровенничать, и я вынужден защищаться!.. Понимаешь меня?!.. Вынужденная самооборона!.. Ничего личного!.. Скажу тебе откровенно, ты мне, даже, симпатичен!.. Молодой… жена молодая!.. Вся жизнь, как говорится, впереди!..—
У усатенького невольной слезой заблестели глаза от жалости к себе, а Василий усилил нажим, сохраняя свой доверительно-садистский тон:
— Может быть, и ребеночек у тебя есть?!.. —
— Есть!.. — хрипло сказал усатенький внезапно севшим голосом.
— Жаль!.. — вздохнул Василий, сокрушенно покачивая головой. — Придется ребенку расти без отца!.. — он поцокал языком. — Ай-ай-ай!.. Какая же это страшная вещь — безотцовщина!.. Что у ребенка впереди?!.. Тюрьма?!.. На девяносто процентов!!.. —
Усатенький крепко сжал губы, потом сумрачно сказал:
— Я — лейтенант Хорьков!.. Нахожусь здесь на задании!.. И мои начальники знают, где меня искать!.. Так что, советую не играть с огнем!.. —
— И в чем состоит задание?!.. — тут же прилепилась к нему Ларка. Хорьков метнул в нее ненавидящий взгляд и отвернулся, уставясь в угол.
Ларка не отставала от него. Она подошла к нему и, взяв его за подбородок, силой заставила смотреть ей прямо в глаза.
— Если бы ты пришел сюда днем, с ордером… как положено, тогда я понимаю!.. Все по закону!.. Но ты же прокрался, как вор!.. Скрытно!.. Тайно проник в чужую квартиру!.. Откуда я знаю: может, ты агент Моссада?!.. —
— Какого сада?! — возмутился Хорьков. — Я сотрудник райотдела милиции!.. —
— А из чего это следует?!.. — удивился Василий. Он пошарил у усатенького по карманам. Кроме пачки сигарет и зажигалки в переднем кармане рубашки ничего найдено не было.
— Где удостоверение?!.. Где ордер?!.. Где табельное оружие?!.. На лбу у тебя не написано: чей ты сотрудник?!.. —
— Вы же меня два дня назад видели!.. Я вас в отдел вез!.. — не сдавался Хорьков.
— А у меня ужасная зрительная память!.. — развел руками Василий. — Я иногда, даже, маму родную не узнаю!.. Стыдно, но что поделаешь?!.. —
— А у меня минус шесть!.. — заявила Ларка. — Я, вот, сейчас на тебя в упор смотрю, а ничего, кроме мутного пятна не вижу!.. —
— Я — лейтенант Хорьков, а не мутное пятно!.. — огрызнулся усатенький.
— А у нас в отделении лежат два Наполеона, один начальник ЖЭКа и один Владимир Ильич!.. — встряла в разговор Антонина. — Так что же, теперь?!.. — Хорьков зевнул ртом от подобной наглости, но слов для ответа не нашел.
— А, что касается твоих начальников… — сказал Василий. — Так, это проще простого!.. Ты же сюда пришел так, чтобы тебя никто не заметил?!.. Правильно?!.. — Хорьков исподлобья смотрел на детектива, соображая: к чему, это, он ведет?
— Правильно!.. — удовлетворенно сказал Василий, выдержав соответствующую паузу и переглядки с пленником глаз в глаз.
— А кто может теперь точно сказать, что ты сюда дошел?!.. — Василий театрально развел руками. — Никто!!.. Потерялся по дороге, так сказать!.. А болото, оно, брат, глубокое!.. «Спокойной стала гладь воды, и мрак сокрыл мои следы!» — продекламировал он, подняв пра-вую руку вверх.
Хорьков затравленно взглянул на его торжественно поднятую руку, и вдруг начал извиваться на сидении, пытаясь высвободить руки из захвата прутьев спинки.
— Помогите!.. — заорал он истошным голосом. — Убивают!.. Помогите!.. На помощь!!.. —
В следующий момент его рот оказался заткнутым краешком кухонной тряпки, которой Антонина с вечера протирала вымытую посуду, Хорьков приглушенно что-то варнякал, но звук его голоса уже никак не мог достигнуть сонного слуха соседей. А еще через несколько секунд тряпка была выдернута у него изо рта, а на губы легла плотная пелена скотча. Хорькову оставалось только мычать, вращать выпученными глазами и жалостно морщить щеки.
— Вот, ты, значит, как?!.. — обиженно сказал Василий. — Я с тобой, как с человеком, по-хорошему, можно сказать, а ты… — он раздосадовано махнул рукой. — Давай, Тоня, тащи сюда утюг!.. Будем с товарищем разговаривать по-другому!.. —
Антонина с готовностью метнулась в спальню Елены Валерьевны и минуты через две вернулась с пустыми руками.
— Видать, они забрали его с собой!.. — расстроено сообщила она. — И плойку тоже, и фен!.. Нигде нетути!.. —
— Вот же незадача!.. — хлопнул себя по коленям Василий. — Что скажешь?.. — обратился он к Ларисе. Та открыла дверцу кухонного шкапчика и, поковырявшись в нем, достала связку шампуров, перетянутых резиновым зажимом.
— А, что, если, вот, это?!.. —
Василий скептически пожевал губами.
— М-да!.. — сказал он. — Но, думаю, предварительно нужно будет раскалить!.. Чтобы легче пошло!.. —
Ларка начала раскладывать шампуры на столе, отчетливо звякая ими о пластмассовую столешницу. Хорьков, не отрываясь, смотрел на ужасное орудие будущей пытки, не делая больше никаких попыток вырваться.
— Вношу рационализаторское предложение!.. — подняла руку Ларка. — Чтобы дело пошло легче, можно сразу же разогревать и второй штырь!.. —
— Да, пожалуй!.. — задумчиво сказал Василий, оценивающе глядя на Хорькова, который, по всем признакам, находился в состоянии, близком к полуобморочному. — Пожалуй, ты права!.. В конце концов, для трупа какая разница?!.. —
С этими словами он поджег газовые горелки плиты и начал мостить шампуры витыми концами к огню. За его спиной послышался шумок и шуршание. Василий обернулся. По щекам Хорькова текли слезы, а сам он пытался что-то проговорить сквозь скотч, наглухо сковывающий ему рот. Василий резким движением сорвал пластырь с лица.
— Я все расскажу!.. — зарыдал Хорьков. — Я не виноват!.. Меня заставили!.. —
— А никто тебя и не винит!.. — присел перед ним на корточки Василий. — Мало того, расскажешь нам, никто об этом и не узнает!.. Даю слово!.. Программа защиты свидетелей!.. — Василий многозначительно поднял глаза к небу.
Хорьков от неожиданности, даже, поперхнулся слезами. Он вскинул на Василия мокрые глаза, и надежда блеснула в его взгляде.
— Честно, честно?!.. — спросил он, как маленький ребенок.
— Честнее некуда!.. — сказал Ларка, наливая из початой бутылки полстакана водки и поднося живительный напиток к губам пленника. Хорьков жадно выпил, а Лариса вложила в его рот кусочек сыру.
— Ну, как?!.. Полегчало?!.. — с сочувствием спросил милиционера Василий, внимательно следя за Ларкиными манипуляциями.
Хорьков, прожевывая сыр, только утвердительно помотал головой в ответ.
— Ну, и чудесно!.. — сказал Василий.
Он подошел к плите и выключил газ.
— А, теперь, давай поговорим, как нормальные люди!.. — предложил он Хорькову. — Ты нам рассказываешь, все, что знаешь, а мы обеспечиваем твою полную безопасность и конфиденциальность наших переговоров!.. Идет?!.. —
— Идет!.. — просипел Хорьков. — Только… что — наших переговоров?!.. Обеспечиваете!.. —
— Тайну! — уточнил Василий и, спохватившись, добавил:
— Кстати, как тебя зовут!.. —
— Витя!.. Виктор Палыч!.. Лейтенант Хорьков!.. — уже спокойнее сказал лейтенант. — А, можно поинтересоваться, вы — в каком звании?!.. —
Василий переглянулся с Ларисой, а потом кивнул в сторону жены.
— Она — подполковник, а я — полковник!.. —
— Понятно!.. — слипшимися губами горестно ухмыльнулся Хорьков. — Елагин так и предполагал!.. —
— А, позвольте узнать, товарищ лейтенант!.. — строго спросила Ларка. — По каким же, это, признакам вы так точно нас вычислили?!.. —
— А, то неясно?!.. — поднял на нее глаза Хорьков. — Чего бы, это, вдруг, крупный опер из области срочно летит сюда на вертолете?!.. Дураку понятно, что, ради абы кого, вертолет гонять не будут!.. —
— Логично!.. — задумчиво сказал Василий. — Вот, видите, товарищ подполковник, как можно проколоться на мелочах?!.. Впредь нужно будет это учесть!.. —
— Слушаюсь, товарищ полковник!.. — щелкнула задниками Елениных домашних тапочек с зелеными помпонами Лариса.
Василий присел на корточки позади стула и начал разматывать скотч, сковывающий руки лейтенанта.
— Товарищ подполковник!.. — обратился он к Ларке. — Сделайте-ка нам чайку!.. — а Хорькова спросил:
— Вам, как, Виктор Палыч?.. Послаще?.. Пожиже?!.. —
— Послаще!.. — шмыгнул носом лейтенант. — Я сладкое люблю!.. —
— Значит, добрый человек!.. — одобрительно сказала Ларка, ставя чайник на огонь. — Примета такая есть!.. —
Хорьков пожал плечами.
— Я, пока, ноги освобождать не буду!.. — словно советуясь, сообщил пленнику Василий. — То есть, до полного нашего, так сказать, консенсуса!.. На всякий случай!.. Надеюсь, у вас, Виктор Палыч, возражений нет?!.. —
Лейтенант, обрадованный поворотом событий в безопасное для него русло, великодушно махнул рукой.
— А, мне, даже, удобно!.. — сказал он. — Сижу, как на коне!.. —
— Веди, Буденный, нас скорее в бой!.. — дурашливо пропел Василий, а потом, видя, что никто не улыбается, добавил:
— Шутка!.. — и, вздохнув, сказал:
— Ну-с, господа!.. Приступим?!.. —
Хорьков обеими руками поерошил волосы на голове, словно укладывая мысли в ней в некий порядок, а потом поднял глаза, полные надежды, доверия и собачьей преданности, на Ва-силия.
Через полчаса подробной лейтенантской исповеди общая картина происходящего начала обретать ясные черты. Хорьков сидел на стуле, катая в руках чашку с горячим сладким чаем, и говорил, говорил, говорил, будто давно ждал и искал такой возможности.
Сегодня он оказался здесь, потому что Елагин приказал еще раз поискать какую-то черную, плоскую коробочку. Сам он, Елагин, то есть, вместе с Лобачем, накануне пытались ее найти, но все их усилия оказались безрезультатными. Коробочка находилась под подоконником, прикрученная шурупами, но после отъезда врачихи Свояченцевой, прибор, как черти языком слизнули. А, может, коробка пропала и раньше, кто его знает?!.. Но Елагин страшно бесился, прямо-таки, рвал и метал, потому что Сивый, строго-настрого, приказал ему ту коробку вернуть.Кто такой Сивый?! Точно ему неизвестно, но это тот человек, который отдает Елагину приказы!.. И, между прочим, очень хорошо платит!.. При чем здесь Пузанов?.. Этот врач, во-первых, в каких-то корешах с этим Сивым, подробностей лейтенант не знает, но догадывается, а, во-вторых, это, именно, он и устанавливал коробочку под подоконник. На нем, так сказать, и лежит главная ответственность!.. Елагин, вообще, высказал мысль, что этот сраный гипнотизер, — он, между прочим, наркоман, — вешает им лапшу на уши. Ничего он не устанавливал, а сказал, что установил, и теперь Елагин должен искать ветра в поле. Капитан вчера, даже, хотел заставить Пузанова признаться в халтурной работе и забрать у него коробку, потому что Сивый проколов не прощает!..
Как выглядит Сивый?!.. Лейтенант видел его один раз, да и то случайно… Лет шестидесяти-шестидесяти пяти, голова совершенно седая, прическа — ежиком, рост — ниже среднего, маленькое пузечко, нос прямой, глаза карие, губы средней полноты, овал лица — чуть ску-ластый, лоб высокий, на правой стороне верхней челюсти — искусственный зуб, скорее всего, фарфоровый, отличительная примета — на левой щеке, чуть ниже носа, средней величины бородавка… Когда ходит, чуть покачивает плечами … из стороны в сторону!..
А в целом, впечатление от него — лейтенант поднял голову в потолок, силясь поточнее передать детективам свое видение — ну, как от министра какого-нибудь!.. Солидно, так, держится, очень хорошо одет!.. Не по нашему!.. Как будто, не здесь живет!.. Но лейтенант знает, что — здесь!.. Потому что Елагина то и дело вызывает на личные встречи, особенно в последнее время!.. Почему в последнее?!.. Ну, так, вы же появились и сразу начали вынюхивать!.. Вот, паника и пошла!..
Кто повесил Антоненкова?!.. Антоненкова не повесили!.. Ему сначала проломили голову, а потом уже Елагин придумал повесить тело!.. Зачем?!.. Он, то есть, Антоненков, подслушал разговор капитана и еще одного человека Сивого!.. Около флигеля!.. А этот Антоненков сам был когда-то ментом, поэтому мог сделать выводы!.. Он, Хорьков, только отрезал конец бухты троса из вашей машины!.. Так приказал Елагин!.. Антоненков сам напросился: подошел и начал говорить, что, мол, он никому ничего не расскажет, если ему заплатят!.. Вот, и получил!..
Да!.. Тот мужик, который разговаривал тогда с Елагиным, носил кепку-аэродром!.. Это — человек из той группы, которая приехала на машине с областными номерами!.. Он, Хорьков, с теми ребятами не контактовал, но, кажется, у одного, действительно, был хриплый голос!..
Нет!.. Лейтенант их не знает!.. Знает, только, что они из какой-то структуры, подчиняющейся непосредственно Сивому!.. Ребята — крепкие, видать, битые!..
Про какой флигель идет речь?!.. Ну, про тот, который в «психушке», на отшибе, в глубине парка!.. Оттуда выходил Сивый в тот раз, когда они разговаривали с Елагиным!.. А он, Хорьков, стоял «на стреме», смотрел, чтобы эту встречу не засек никто из посторонних!..
Почему такая конспирация?!.. А, хрен его знает?!.. И, кстати, в тот же флигель, два или три раза, он, Хорьков, вместе с Лобачем, привозили каких-то бомжей!.. Сдавали их там, и все!.. Нет, принимал не Сивый!.. Сивого он видел только один раз!.. Вот, тогда, когда он срочно вызвал к себе Елагина!.. Обычно вторым ездил Лобач, а тут, что-то у него не склеилось, так что капитан взял с собой его, Хорькова!..
Василий непонимающе оборотился к Антонине.
— Тоня!.. Что за флигель!.. Ты нам ничего про него не рассказывала!.. — несколько раздраженно спросил он.
— А вы и не спрашивали!.. — огрызнулась девушка. — Я сама мало что знаю!.. Это — отделение для особо опасных преступников, которых, время от времени, привозят на обследование!.. Там, вообще, никого из наших не бывает!.. Кроме, может, главврача и Пузанова!.. Да и пустует он чаще всего!.. На улице ночь, а там и света-то нет в окнах!.. Просто закрытый дом, и все!.. Там, по-моему, у нашего завхоза — склад!.. —
— Ну, как мы видим, не совсем склад!.. — сказала Ларка. — А права я была!.. Насчет кепки-то!.. А?!.. —
— М-да!.. — признался Василий. — У тебя глаз — алмаз!.. Надсмотрщицей бы тебе в тюрьме работать!.. Наверняка, дослужилась бы до старшего сержанта!.. —
— Обижаете, товарищ полковник!.. — надменно сказала Ларка. — Мне и в подполковницах хорошо!.. —
Внезапно в их разговор врезалась Антонина, которая до сих пор молча взирала на картину допроса местного мента.
— А, зачем же вы, сволочи, мясо стырили?! — задала она Хорькову яростный вопрос. Тот вжал голову в плечи:
— Я тут не причем!.. Это — Лобач!.. Он пожрать любит!.. Зачем, говорит, оставлять, если хозяйка уехала?!.. Говорит, еще спасибо скажет!.. —
— Да, уж, спасибо!.. — передразнила его девушка. — Спасибо, что холодильник не унесли!.. —
33.
Резкая пронзительная трель дверного звонка заставила всех вздрогнуть. Ларка первым делом глянула на лейтенанта, — не за ним ли пришли, — но по его виду было понятно, что он испугался не меньше других.
Василий мягким кошачьим движением вскочил на ноги и проскользнул в прихожую. Через несколько секунд до слуха затаившихся женщин донесся его сердитый шепот:
— Чего ты трезвонишь на всю Ивановскую?!.. Меня, чуть, кондратий не хватил!.. —
— Дык, я думал, что вы спите!.. — извиняющимся тоном отвечал ему Митяй. — Я ж, как договаривались, пригнал машину!.. Прошу любить и жаловать!.. Вон, стоит у подъезда, вас дожидается!..—
Железнов прошел следом за Василием на кухню, взгляд его уперся в лейтенанта, восседавшего в позе орла на стуле, и выражение невероятного изумления отразилось на его лице.
Хорьков дернулся, по лбу потекли струйки пота.
— Вы же сказали — тайна?!.. — жалобно пролепетал он.
— Спокойно, лейтенант, спокойно!.. — Ларка промокнула полотенцем его враз взмокшее лицо. — Это — наш сотрудник!.. —
— Вот, этот?!.. — недоверчиво глянул исподлобья Хорьков.
Василий пожал плечами, мол, хочешь, верь, хочешь, не верь!..
— Вот, это, конспирация!.. — прошелестел милиционер, пораженный до глубины души превращением местного забулдыги в оперативника, работающего под прикрытием.
— Но, имей в виду!.. — строго предупредила его Ларка. — Подписки с тебя брать не будем, но впредь об этом — ни гу-гу!.. Никому и никогда!.. Понял?!.. Иначе — кирдык!.. У нас руки длинные!.. —
— Това-а-арищ подполковник!.. — протянул Хорьков с интонацией: «Мол, мы что?!.. Маленькие?!.. Не понимаем?!.. Можете быть во мне уверены!..».
— Вот, что, Виктор Палыч!.. — сказал Василий. — Несколько дней, — немного, один или два, вам придется посидеть здесь!.. Мы сегодня уедем домой, а за вами приедут наши люди!.. Придется вам все это повторить, кому положено, а потом, уже, все остальное!.. Что мы обещали!.. —
Ларка скептически покачала головой.
— Ой, не знаю!.. — сказала она. — Не припрется ли сюда кто-нибудь еще?!.. —
— А, зачем здесь?!.. — неожиданно вмешался Митяй. — У Петьки стоит пустая квартира!.. Валька, жена его, бросила и уехала в Португалию, на заработки!.. Там, говорят, много наших ошивается!.. А у Петьки никому в голову искать его… — он мотнул головой в сторону пленника, — не придет!.. —
Василий вопросительно посмотрел на Ларку. Та утвердительно качнула головой.
— А он дело говорит!.. —
Василий повернулся к Митяю.
— Тогда, уж извини, придется тебе мужиков поднимать!.. Не в службу, а в дружбу… —
— А они здесь!.. Внизу!.. — радостно сообщил Василию эксперт. — Вчерась, вроде бы как недопито!.. Ждут распоряджений!.. —
— Так, чего же ты тут стоишь?!.. — изумилась Лариса оперативной смекалке и трудовому рвению своих добровольных помощников. — Тащи их сюда!.. —
Через пятнадцать минут из подъезда Елениного дома вышла веселая компания. Два, уже знакомых аборигена, вели под руки вдрызг пьяного третьего. Третий был облачен в долгополый брезентовый плащ с капюшоном, закрывающем его лицо. Плащ нашелся в Митяевом комплекте одежды.
Аборигены заплетали ногами и делали вид, что и сами — под большущей мухой, хотя на самом деле они не «приняли» ни грамма. У них все еще было впереди, поскольку Василий отдал им, вместе с подробными инструкциями, непочатую вчерашнюю бутылку водки, сыр, сало и колбасу.
Лейтенанту же Хорькову было предложено, перед тем, как его развязать, допить остатки вчерашней водки из первой бутылки. Водки хватило на целый граненый стакан, и Хорькова через десять минут уже развезло, а через пятнадцать минут аборигенам пришлось напрягать все свои силы, чтобы на ходу держать вертикально безвольное тело лейтенанта.
Митяй и Василий сверху, из-за занавески наблюдали весь этот маскарад.
— Доведут ли они его?!.. — тревожно сказал Василий занавеске, не отрывая глаз от пьяной троицы, пересекавшей двор.
Митяй хмыкнул.
— Первый раз, что ли?!.. Не боись, шеф!.. Ребята дело знают!.. —