Ратная экономика северян
И видятся нашим врагам мыльные пузыри вместо нашего реального прошлого...
Рано предвкушают ?!
Родину защищать нередко надо и вдали от Родины. Это хорошо знают дипломаты, спортсмены, предприниматели, не говоря уже о разведчиках. Ратная экономика, с соответствующим ратным воспитанием, развивается на планете около десятка тысячелетий, если не больше. Многие технические и технологические достижения задолго до нашей эры связаны с ней. Особенно – обработка металлов.
Есть научные версии, что первые государства появлялись на земле 7 – 9 тысяч лет назад на просторах от Дуная вплоть до Сибири, Китая и Индии. Одомашнивание лошадей на землях Скифии (юге будущей России) около 5 – 6 тысяч лет назад сделало скифов (скитов-скитальцев) самым мощным народом на планете. И они надолго достигли господства в Европе и Азии. Это утверждение римлянина Помпея Трога и других античных ученых огромными археологическими материалами подтвердила американка Мария Гимбутас и иные исследователи уже в ХХ веке. (Конечно у этой версии толпы огрызающихся противников).
Часть северян принимала участие в формировании держав Шумера и Египта. Господство скифов в Азии прекратил около 2054 г. до нашей эры ассирийский царь Нин (Паний, Панин), сам, верно, происходивший из северных наемников. Сотни тысяч жителей Фракии (Болгарии), Скифии и округи Кавказа около 1850 г. привел на строительные работы к Нилу фараон Сесострис (Сенусерт). Северяне на легких колесницах атаковали Египет в 1700 г., захватили его на столетие, основали у низовий Нила свою столицу Аварис (Абарис). И затем можно привести еще десятки дат ратной истории северян, многие из которых были пращурами-земляками нынешних россиян.
Событиям около 600 г. до н.э., времен приазовского царя Мадия (он покорил земли от Каспия почти до Египта и Индии), посвящены пророчества Исайи, Иеремии, Иезекииля. По пророчествам Исайи, бог специально направляет на греховодных южан северные народы, от самого края мира.
«И поднимет знамя народам дальним,
И даст знак живущему на краю земли,
И вот, он легко и скоро придет.
Не будет у него ни усталого, ни изнемогающего;
Ни один не задремлет и незаснет,
И не снимется пояс с чресл его,
И не разорвется ремень у обуви его.
Стрелы его заострены, и все луки его натянуты;
Копыта коней его подобны кремню,
И колеса его как вихрь» (Исайя. 5. 26 – 28).
Подобное о народах владений Атланта (держащего край земли) сообщал эпос ряда античных этносов, начиная с египтян и индийцев. Северяне умели строить огромные осадные валы у городов, владели разнообразными техническими приемами осады. Без ратного мастерства не могли бы достигать успеха на юге 4 – 5 тысяч лет назад многие индоевропейцы, включая молодых скифских царей Плина и Сколопита около 2054 г. до н.э. Легкими колесницами, мощными луками отличались при захвате Египта около 1700 г. до н.э. и гигсосы во главе с царем Кианом (он мог вполне превратиться в библейского Каина или стать одним из начал летописного Кия).
Иеремия тоже сетовал и предрекал:
«Вот, идет народ от страны северной,
И народ великий поднимается от краев земли;
Держат в руках лук и копье;
Они жестоки и немилосердны,
Голос их шумит, как море,
И несутся на конях, выстроены, как один человек…» (Иер. 6. 22 – 23).
Память о гигсосах у иудеев связывают со временами Моисея, у которого во Второзаконии около 33 (или 37) веков назад сказано:
«Пошлет на тебя Господь народ издалека, от края земли;
Как орел налетит народ, которого языка ты не разумеешь,
Народ наглый, который не уважит старца и не пощадит юноши.
И будет он есть плод скота твоего и плод земли твоей,
Доколе не разорит тебя…» (Второзаконие. 28. 49 – 51).
Выясняется, что северяне уже во времена Моисея около 1700 или 1250 г. до н.э. могли разрушать по всей земле высокие и крепкие стены. Они вытесняли своих противников из всех жилищ. Не оставляли им хлеба и вина, телят и ягнят. Доводили гонимых до каннибализма, поедания собственных детей (28. 53). Правда, полчища фараона Сенусерта около 1850 г. до н.э. тоже не отличались на землях Скифии миролюбием.
Иезекииль, оказавшийся в результате нашествия народа северного от краев земли в Вавилонском плену, подробнее рассказал о составе этого войска, во главе которого был "Гог в земле Магог (Великой, Волхвов-магов), князь Роша, Мешеха и Фувала». Это были объединенные языческие войска, включавшие персов, эфиопов и ливийцев (союзников покорившего их приазовского царя Мадия).
В полчищах Гога особо выделяли и «Гомера (киммерийца) со всеми отрядами его, дом Фогармы (армян Урарту и жителей округи Каспия), от пределов севера, со всеми отрядами его, многие народы…» (Иезек. 38. 3 – 6).
Большое полчище коней и всадников было в полном вооружении – в бронях и со щитами, у всех имелись мечи (а в начале похода доминировали луки и стрелы, не указывались доспехи). 28 лет дружины Мадия собирали дань с народов от Каспия до Египта и Индии. И на службе у вавилонских царей были оснащены на самом высоком для того времени уровне. Денег на брони, щиты и мечи уже хватало.
Вместе с тем Иезекииль помнил, что образ северян со времен Моисея больше связан с луками и стрелами (по мифам, скиф Тевтар даже обучил стрелять из лука самого Геракла, спасшего от орла прикованного к скифской скале Прометея). И якобы Господь разрешил Иезекиилю обратиться к Гогу.
«Ты же, сын человеческий, нареки пророчество на Гога и скажи: так говорит Господь Бог: вот Я – на тебя, Гог, князь Роша, Мешеха и Фувала !
И поверну тебя и поведу тебя, и выведу тебя от краев северных
И приведу тебя на горы Израилевы.
И выбью лук твой из левой руки твоей
И выброшу стрелы твои из правой руки твоей.
Падешь ты на горах Израилевых,
Ту и все полки твои, и народы, которые с тобою;
Отдам тебя на съедение
Всякого рода хищным птицам и зверям полевым» (Иезек.39. 1 – 4).
Эта идеологическая угроза северянам не смехотворна, она до сих пор питает часть ортодоксального фундаментализма и другие подобные секты, имеющие существенные финансовые ресурсы для отдания потомков «Гога, князя Роша» на съедение «всякого рода хищным птицам и зверям полевым». Библейские трактовки северян давно отражены множеством публикаций, большинством не переведенных на русский язык. Около 20 веков назад Иосиф Флавий еще раз подчеркнул, что образ Гога в земле Магог, князя Роша, связан именно с землями Скифии. Эта версия затем неоднократно повторялась иудейскими и неиудейскими авторами. И просвещенные византийцы по мере христианизации Скифии стали называть северную державу Росия (в иных огласовках –Роусия). Правда, надо напомнить, что урартские цари 28 – 26 веков назад носили имена Руса (светлые, красноватые) – от Русы 1 до Русы 1У. А у римлян «рус» – деревня, «рустиг» – сельский, крепкий; Русина и Сея – полевые богини (и след этого сохраняется в ряде латинских языков). Некоторые супер-ученые (в законе) упорно ведут Русь от скандинавского «д-ро(п)-с» – гребцы «д-ро(мо)-сов» (судов из «дров», деревьев, бревен; это «моно-ксилы»-однодеревки у византийцев). «Русь» якобы из нерусского получилась так, что «д» в скандинавском почти не произносится, а «п» звучит очень глухо. По такой «изысканной» схеме в десятках средневековых языков в округе Руси можно найти еще более близкие созвучия. Например, тюркские – орси, орус, урус, орыс, урос и т.д. – и все они до сих пор означают раннесредневековых словено-русов у Ра (Расы, Рангхи, Роси : античные названия Волги; для ряда народов она до сих пор Ра-Рау). Тюркская версия происхождения этнонима «русские: русы» много ближе к истине.
Около 400 г. н.э. на берегах Волги у низовий Оки и Камы стали активно расселяться славяне, давшие ныне знаменитую именьковскую культуру. Они имели немало общего со славянами Волыни и Поднестровья, да и региона черняховской культуры у низовий Днепра. Их передвижение к Волге нередко объясняют нашествием гуннов (Седов В.В.Славяне в раннем средневековье. – М.:Институт археологии РАН, 1995. – С.193 – 197), хотя и местные оседлые скифо-сарматы (индоевропейцы) вполне могли трансформироваться в словено-русов (это утверждали многие средневековые авторы). Уже выявлено несколько сотен именьковских поселений и захоронений. Но в начале УШ века многие из поселений прекращают функционировать. Вероятно, это связано с походом сюда 150-тысячного войска арабов во главе с будущим халифом Мерваном в 737 г. Мерван громил у славянской реки основные силы Хазарии, хакан (каган) которой тогда еще любил свинину и был непрочь выпить. Мерван вывел на Кавказ 20 тысяч семей славян, которые большинством якобы погибли (хотя выходцы из этих семей пополнили боевые силы арабов, затем участвовали в знаменитом движении Фомы Славянина; из их среды мог происходить и Иоанн Дамаскин). А неверные хазары вместо ислама с 740 г. стали принимать иудаизм, почти три века все хазарские правители имели иудейские имена.
Память о доминировании славян у Волги арабы сохраняли долго. Хан Волжской Болгарии Алмуш (Алмаз) просил к 921 г. багдадского халифа прислать миссию для обращения населения в ислам. В составе миссии был талантливый писатель Ибн-Фадлан, оставивший немало свидетельств о нравах славян и русов в ту пору. И всю Болгарию Поволжья арабы упорно называли страной Сакалиба (Славян). Алмуш тоже считался царем «сакалиба». Ему подчинялись «сиваны» князя Вирига, эскелы (осколы) со своим царем и барандж-ары. И все они считались «сакалибами» (Ковалевский А.П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921 – 922 гг. Харьков, 1965. – С.121 – 148).
Понятно, что «сакалибы» как славяне не устраивают ряд ученых. Они выводят этноним из арабского «саклаб» (светлокожий, беловолосый), а всех «светлых и белых» связывают только со светлокожимы тюрками, финно-уграми и т.д. Только бы не со словено-русами, как доказывается в работах М.З.Закиева и других близких авторов. Но при всех информационных атаках словено-русы у Ра были, есть и «будут есть». Даже в облике тюрко-славян (от славянских жен нет силы похотливым южанам отказываться) и т.д.
Византийцы сталкивались с пограничными славянами У – У1 вв. нашей эры у низовий Дуная, когда вся пограничная система расселения славян должна была обеспечивать им выживание в условиях частых нашествий врагов. У низовий Эльбы (Лабы) и Одера (Одра), у Вислы, верховий Днепра и в иных местах образ жизни славян (если судить по археологическим данным) заметно отличался от нижнедунайского. Прокопий Кессарийский, соратник императора Юстиниана П, имел такие сведения о приграничных славянах середины У1 века нашей эры:
«Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком (а как же король антов Бож около 378 г. или царь славян Добрент в 576 г.?!), но издревле живут в демократии (народоправстве; но полисами-демократиями были задолго до нашей эры и города Северного Причерноморья), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим. И во всем остальном у обоих этих варварских племен (народов) вся жизнь и законы одинаковы (археологи прослеживают одинаковость жизни пращуров славян на глубину до 5 – 6 тыс. лет назад хотя бы от Днепра до Эльбы и почти от Балтики до Дуная).
Они считают, что один только бог, творец молний (Перун, Тархунт - сын Зевса; у Геродота), является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды ( хотя бы для обрядов быков надо было вырастить, а выращивали их в Скифии несколько тысячелетий). Судьбы они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу. И когда им вот-вот грозит смерть, охваченным ли болезнью, или на войне попавшим в опасное положение, то они дают обещание – если спасутся, тотчас же принести богу жертву за свою душу; избегнув смерти, они приносят в жертву и то, что обещали, и думают, что спасение ими куплено ценой этой жертвы».
На любые жертвы по сути шли пращуры славян, чтобы тысячи лет защищать родные земли. Просить же спасение у бога (вне зависимости от его имени) характерно людям со времен каменного века.
«Они почитают реки (Эридан, Рудон – Двину; Ра – Волгу и т.п.), нимф (от нимфы Борисфениды – дочери Борисфена-Днепра – у Зевса и родился, по данным Геродота, якобы около 35 веков назад Таргитай-Тархунт), и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят гадания (у скифов около 25 веков назад были распространены гадания по связкам прутьев и внутренностям животных).
Живут они в жалких хижинах (полуземлянках), на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют места жительства (это явно приграничный образ жизни: П.З.). Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках (большие щиты у пехоты венедов-славян отмечал Тацит около 19 веков назад на землях от Балтики до Дуная).
Панцирей же они никогда не надевают (защитные доспехи отмечаются у воинов Скифии задолго до нашей эры), иные не носят рубашек (хитонов), ни плащей (накидок), а только одни штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, и в таком виде идут на сражение с врагами. У тех и у других один и тот же язык, достаточно варварский (вульгаризмы-волгаризмы из этого языка попадали в римский и византийско-греческий).
И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Они очень высокого роста и огромной силы (это говорилось и об античных скифах, наследниках Геракла – Георгия Победоносца: П.З.). Цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый (русый, рыжеватый) и совсем не черный, но все они темно-красные.
Образ жизни у них, как у массогетов (те во главе с царицей Томирис разгромили у Каспия в 529 г. до н.э. полчища Кира), грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью ( грязь среди знати венедов отмечал Тацит), но по существу они не плохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы ( союз гуннов и антов существовал со времен Божа, славяне Онегесий и другие входили в элиту царя Скифии и Германии гунна Аттилы; подобный образ жизни своего народа отмечали задолго до нашей эры Анахарсис и другие скифские мыслители).
И некогда даже имя и славян и антов было одно и тоже (чуть ранее аланский историк Иордан указал это имя – венеды=виниты). В древности оба эти племени назывались «спорами» (рассеянными), думаю, потому, что они жили, занимая страну «спораден», «рассеянно», отдельными поселками. Поэтому-то им и земли надо было занимать много. Они живут, занимая большую часть берега Истра, по ту сторону реки» (Прокопий из Кесарии. Война с готами /Пер. С.П.Кондратьева. – М.,1950. – С.297 – 298).
Действительно, чтобы контролировать «великую и обильную землю» (по словам русских летописей), словено-русы с древних времен должны были рассеять свои поселения по огромной территории от Черного моря и Каспия до Балтики и Белого моря (а скифы – от Дуная до Алтая: П.З.). Иногда их селения оказывались в соседстве с другими народами, поэтому археологически четко выявлять их и бывает трудно. Жители левого берега Дуная во времена Кира именовались гетами, а в начале средних веков гетами иногда называли и славян.
Когда царь славян Добрент со своими полководцами громил Византию, будущий император Маврикий (или его соратник) сочинил около 590 г. пособие, как воевать со славянами. И там он сообщил немало любопытного.
«Племена славян и антов сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе; их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в своей стране (правда, в чужой они были готовы на сербис-сервис – услужение). Они многочисленны, выносливы, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище ( скиф Анахарсис и античные авторы говорили это именно о скифах).
К прибывающим к ним иноземцам они относятся ласково и, оказывая им знаки своего расположения, (при своих переходах) из одного места в другое, охраняют их в случае надобности. И если бы оказалось, что по нерадению того, кто принимал у себя иноземца, последний потерпел какой-либо ущерб, принимавший его ранее начинает войну (мщение), считая долгом чести отомстить обидчику за иноземца.
Находящихся у них в плену они не держат в рабстве, как прочие народы – в течение бесконечного времени, но , ограничивая срок рабства, предлагают пленным на выбор – желают ли они за известный выкуп возвратиться восвоясиили остаться у славян (там где находятся) на положении свободных и друзей ?
У них большое количество разнообразного скота и плодов земли, лежащих в кучах, в особенности проса и пшеницы».
Археологи выявили ямы-кладовые на землях славян со времен каменного века (там много костей всяких животных, следы рыбных и злаковых запасов). Пшеница (полба) и просо встречаются уже 4 – 5 тыс. лет назад. Связанные пленные в Костенках под Воронежем отмечены на период до 25 тыс. лет назад. И подобных археологических аналогов – бездна.
«Скромность их женщин превышает всякую человеческую природу, так что большинство их считают смерть своего мужа своей смертью и добровольно удушают себя, не считая пребывание во вдовстве за жизнь».
Священные захоронения женщин наблюдаются на землях будущей Руси (Костенки, Сунгирь под Москвой) около 25 тыс. лет назад. Например, в Сунгири вместе с мальчиком была похоронена и девочка. Кто-то из похороненных явно предназначался другому в супруги. Смерть одного вызвала смерть другого. Вопрос лишь в том, доминировал ли тогда матриархат или патриархат.
Опасные приграничные районы диктовали один скрытный образ жизни.
«Они селятся в лесах, у неудобопроходимых рек, болот и озер, устраивают в своих жилищах много выходов вследствие случающихся с ними опасностей, что и естественно. Необходимые для них вещи они зарывают в тайниках, ничем лишним открыто не владеют и ведут жизнь бродячую (скитаются)».
Такой образ селений – в регионах собственных промыслов – тоже прослеживается на землях России десятки тысячелетий. Своеобразные бараки со многими выходами известны в палеолитических Костенках. Бродячий образ жизни «скифов» (скитальцев) отмечен многими античными авторами.
«Сражаться со своими врагами они любят в местах, поросших густым лесом, в теснинах, на обрывах; с выгодой для себя пользуются засадами, внезапными атаками, хитростями – и днем и ночью, изобретая много разнообразных способов. Опытны они также и в переправах через реки, превосходя в этом отношении всех людей… Они и мастера заманивать противника».
Именно такое мастерство заманивания проявили жители Скифии в войне против войск Дария 1 около 512 г. до н.э. Славяне умели лежать на дне часами, дыша через трубки камыша. Знающие это враги, долго приглядывались к зарослям, затем вырвали из воды дыхательные трубки или втыкали их в горло скрывающимся под водой.
При Маврикии каждый славянин был вооружен двумя небольшими копьями (дротиками). Некоторые имели со времен венедов прочные труднопереносимые щиты. Воины из славян пользовались деревянными луками и ядовитыми стрелами (намоченными особым сильнодействующим ядом).
« Сильнодействующим, если раненый не примет до этого противоядия и не использует другие вспомогательные средства, известные опытным врачам, или тотчас не обрежет кругом место ранения, чтобы яд не распространился по телу».
Добычу славяне нередко демонстративно оставля, а когда враги бросаются на добычу, они возвращаются и наносят неприятелю вред. Эта тактика применялась скифами и в войне с Дарием 1.
«Не имея над собой главы и враждуя друг с другом, они не признают военного строя, не способны сражаться в правильной битве, показываться на открытых и ровных местах (античные скифы славились как самые умелые воины: П.З.). Если и случиться, что они отважились идти в бой, то они с криками слегка продвигаются вперед все вместе. И если противники не выдержат их крика и дрогнут, то они сильно наступают; в противном случае обращаются в бегство, не спеша померится силами с неприятелем в рукопашной схватке».
Византийцы выходили в тылы славян, цари и князья которых уже обосновывались на землях самой Византии. Общины в тылу нередко враждовали друг с другом, так как никакой род не хотел допустить власть над собой соседнего рода. Якобы, по русским летописям, борьба родов славян и стала причиной приглашения варягов на правление Русью. Но именно тыловыми селениями словено-русов, так как основная масса воинов уже селилась в империи.
«В общем они коварны и не держат своего слова относительно договоров (выходит, почти полторы тысячи лет назад империя со славянами договоры все же уже заключала); их легче подчинить страхом, чем подарками (правда, Рим откупался от скифских царей подарками в тысячи фунтов-гривен золота).
Так как между ними нет единомыслия, то они не собираются вместе, а если и соберутся (вече: примеры по средневековому Новгороду), то решенное ими тотчас же нарушают другие, так как они все враждебны друг другу и при этом никто не хочет уступить другому (подобное можно обнаружить в любом народе: П.З.).
В сражениях наибольшую опасность для них представляет метание в них стрел и копий, внезапные нападения из засады и набеги отрядами из разных мест, сражения с легковооруженной пехотой в открытых и ровных местностях».
Далее стратегическое пособие конца У1 века подробно описывало, как накапливать большие ресурсы и умело использовать их в войнах со славянами. Требовалось приготовить много метательного оружия. Оснастить всем необходимым конницу и пехоту. Построить плавучие (понтонные) мосты, чем увлекался Кир в войне 529 г. до н.э. со скифскими войсками царицы Тамирис. Изготовить надувные мешки из бычьих и козьих шкур, что характерно уже воинам Александра Македонского, форсировавшим реки на южных рубежах Скифии. И еще одна деталь византийской стратегии:
«Нападать на славян следует главным образом в зимнее время; тогда деревья стоят обнаженными и за ними нельзя скрываться как летом. На снегу тогда остаются заметными следы убегающих; запасов у них мало, сами они, можно сказать, обнаженные, да и реки вследствие сковывающего их льда легко проходимы (здесь отражен предшествующий многовековой опыт алчных южан на далекие северные земли: П.З.)».
Важную роль в борьбе со славянами играли слухи.
Ради победы византийцам все требовалось делать «для распространения слуха, что нападение готовится и в другом месте. Благодаря такому слуху и осторожности вождей (славян), каждый из них будет ждать, что ему придется сражаться за свое, поэтому у них не будет возможности соединиться и нанести мощный удар».
Византийцы строили на славянских землях укрепленные лагеря. Грабили славянские поселения подвижные отряды-сотни – их прямо и называли «бандами». Одна банда большие селения грабила, другая ее прикрывала. 3 – 4 отряда (банд) достигали до 1000 человек опытных «хороших воинов». Такие «тысячи» затем окружали и великих князей Руси, нередко входили и в гвардию Византии. Империя спешила поживиться на землях славян.
« Если же они, как иногда бывает, занимают очень крепную позицию (имеют город-крепость) и, охраняя свой тыл, не дают возможности вступить в рукопашный бой, равно – окружить себя, ударить с фланга, зайти к ним в тыл, то нужно поставить засаду, а остальным на глазах славян должны притворно отступать. (Славяне тогда якобы покинут укрепление и проиграют: П.З.)».
Еще один способ:
«Если среди них много предводителей и нет между ними согласия, неглупо некоторых из них привлечь на свою сторону речами или подарками, особенно тех, которые находятся поблизости от наших границ (так поступал со скифами, напомним, и античный Рим), а нападать на других – чтобы не все прониклись к нам враждой или не стали бы под власть одного вождя».
Римская политика «разделяй и властвуй!» веками оставалась привлекательной и для Византии по отношению к державе князя Роша.
«Нужно за пленными, которые возвращаются к нам или хотят перебежать к нам (обещают показать дорогу или сообщить что-либо важное, как во времена Константина Великого: П.З.), устанавливать особенно тщательное наблюдение, чтобы не обмануться. Если они оказывают нам помощь, надо их наградить, если вредят, - наказать. (Правда), есть и римляне, которые по обстоятельствам забывают о своих и свое расположение дарят больше врагам».
Здесь признание традиций «двойной агентуры». Двойные агенты-разведчики известны со времен войн Ассирии с Урарту и северной державой, известной позже как Скифия. Во времена Александра Македонского таким агентом мог быть Берда, бывавший в Скифии и частью защищавший интересы скифов.
«Найденное во вражеской стране продовольствие не следует уничтожать на месте и (оставлять) бесполезно, но надо стараться перевезти его в свою страну на вьючных ли животных, или на кораблях. Так как их реки вливаются в Дунай ( особенно Сава, Драва и Тиса, тяготеют к Дунаю Серет и Прут), то перевозка на судах очень удобна».
Сделав массу наставлений, автор пособия по войне со славянами заключал:
«Все это я написал, по возможности, из своего опыта и из указаний древних (Гомер и Геродот тоже считались древними), приняв все во внимание… Другие наставления (не указанные в книге и существующие у иных авторов) можно вывести из оптыта или природных условий… Человеческая природа хитра и непостижима. Много неожиданных планов она может придумать и совершить" (ВДИ. 1941. № 1. С.253 – 257).
Прокопий и Маврикий Стратег писали о славянах почти полторы тысячи лет назад, но связывали со славянами обычаи и черты, какие были в «указаниях древних» авторов (Тацита о венедах, Геродота о скифах – времен Кира и Дария Великих). До сих пор, нередко, это описание распространяется на всех (не только придунайских) славян, но лишь на их образ жизни У1 века нашей эры. Славяне и их пращуры раньше не селились в лесах у рек, не славили Перуна (бога молний), не имели скота и не сеяли пшеницу и просо ?!
Не все ладно и с вождями славян. У Прокопия они «не управляются одним человеком», у Маврикия не имеют «над собой главы и враждуют друг с другом» (нет у них и единомыслия). А славные Добрент, Ардагаст, Пирогаст, Мусокий и другие цари и князья славян конца У1 века – если следовать массе других свидетельств – существенно досаждают империи у Дуная. Кому верить ?! Вероятно, византийские (затем и арабские) авторы делали именно ставку на провоцирование розни в элите словено-русов. И эта рознь позже привела к феодальной раздробленности. А в очень недавнее время – к развалу СССР.
Вся чистота «гуннских нравов» славян ( и грубость их образа жизни «как массагетов»), русость волос, величина роста и силы неизбежно ставят вопросы о глубине истоков. «Очень высокого роста и огромной силы», что отметил у славян Прокопий, были титаны индоевропейского эпоса, допотопные исполины библии и другие герои времен мифического Прометея – похищения огня у богов. А огонь уже устойчиво поддерживался около 25 тыс. лет назад в очагах бараков-полуземлянок в Костенках под Воронежем. И бродили по будущей Руси народы и общины десятки тысячелетий. И селились «рассеянно». И выживали в любых трудных условиях.
При царе гуннов Ругиле (Роасе, Руасе) политику императоров Византии определяла община, близкая царскому роду аланов Аспаров ( около 680 г. земли южнее Дуная захватит царь приазовских болгар Аспарух, а род болгарских царей велся от гунна Аттилы, внука или племянника Ругилы). Послами Аспаров к гуннам бывали скиф Плинт и фракиец Дионисий (фракийцы и скифы признаются близкими античными этносами). Видным послом у Ругилы был Эслав (Эслау и т.п.), которого принято относить к готам.
На съезде у города Марга ( на Дунае у крепости Констанции) царские скифы на конях и пешими в 434 г. провели переговоры с византийцами и договорились, что:
- римляне на будущее не будут принимать перебежавших из скифской земли;
- выдадут перебезщиков и даже своих пленных, бежавших от скифов без выкупа ( по 8 золотых требовалось давать за каждого возвращенного или бежавшего, если возвращения не было);
- обязуются не вступать в союз с варварским народом, поднимающим войну против гуннов;
- «ярмарки ( обычно у Дуная) должны быть равноправны и безопасны для римлян и уннов-гуннов»;
- договор должен соблюдаться и оставаться в силе с тем, чтобы со стороны римлян ежегодно уплачивалось по 700 литр золота царским скифам (а раньше сумма дани равнялась 350 литрам-либрам).
Римская литра-либра достигала 330 гр., примерно равна русской гривне из серебра в 1Х веке. Золотой составлял 60 – 100-ю часть гривны. На золотой можно было купить более десятка овец или свиней, иногда быка или корову.
«На этих условиях римляне заключили договор с гуннами, и, поклявшись отеческой клятвой, обе стороны возвратились восвояси» (ВДИ. 1948. № 4. С.245).
Примерно так заключались договоры Руси и Византии при князьях Олеге и Игоре (вероятно, и договоры У1 века времен царя славян Добрента). Только принявшие христианство русы клялись уже в церквях, как и византийцы. Конечно, через десять-пятнадцать лет договоры нарушались или устаревали, требовали обновления или заключения новых договоренностей. Этот договор 434 г. вместе с Плинтом заключал от имени Византии Эпиген, которого именно Плинта попросил у императора направить на переговоры вместе с ним. Эпиген был одним из составителей «Кодекса Феодосия П» – одного из сводов византийских законов, составленных под влиянием аланов Аспаров (Изборов-Испоров в эпосе; отчего ведут и название Изборска).
Заключив мир с римлянами, скифы атаковали город Наисс – родину Константина Великого, который превратил в Константинополь античный Византий. Горожане Ниша поддерживали соросгов-сарагуров, противников гуннов у Приазовья. Но мстили им гунны именно у Дуная.
«Варвары, желая взять этот многолюдный и укрепленный город, делали всевозможные попытки. Так как горожане не осмеливались выступать для битвы, то осаждавшие с целью устроить своим полчищам легкий переход через реку построили на ней мост с южной стороны, с которой она обтекает город, и подводя к стене машины, именно прежде всего лежащие на колесах бревна вследствии удобства их для подвоза (индоевропейцы считались изобретателями колес со времен шумеров).
Стоявшие на машинах люди стреляли в защитников, находившихся на брустверах, причем люди, стоявшие на обоих края, толкали ногами колеса и подвозили машины куда нужно, чтобы можно было стрелят с прицелом через проделанные в прикрытиях окна. (Для безопасной стрельбы) машины прикрывались плетнями из прутьев с кожами и шкурами для защиты как от прочих снарядов, так и от огненосных, которые бросали в них враги (флот Аспаров столкнулся с огнеметами и в войне против вандалов и аланов около 451 г. или позже)».
Защитники на стенах и брустверах отступили перед множеством осадных орудий и снарядов.
Тогда «стали подвозиться и так называемые «бораны: бараны» (боранами называли и воинственные народы Приднепровья славных скифских походов Ш века). Это также очень большая машина: это было бревно, свободно висевшее на цепях между склоненными один к одному брустьями (бревнами) и имевшее острый наконечник и прикрытия для безопасности работы. Люди сильно натягивали его канатами от заднего конца и затем отпускали, так что от силы удара уничтожалась вся подвергавшаяся удару часть стены. Защитники бросали на наступавших огромные камни (величиной с телегу), некоторые из камней разбивали бораны вместе с людьми вдребезги, но против множества машин сил не хватало. Осаждавшие подвозили и лестницы, так что город был взят с помощью всех осадных приспособлений (множества машин, боранов и лестниц)). Защитники отступили, а варвары пробрались в город через разбитую ударом барана часть ограды, а также и по лестницам, которые подвозились к неупавшей еще части стены».
Но так штурмовали в 256 г. скифы и Трапезунт. Подобное использовалось северными царями и задолго до нашей эры. Знания перешли и славянам. Около 677 г. славяне войск князя Пребунда (Первуда, который до этого погиб) решили взять штурмом Фессалонику, а её богатствами северяне интересовались неоднократно.Византийские авторы сравнивали события со временами Навуходоносора, которому служили скифы Мадия (князя Роша).
Славяне с рассветом, сотрясая землю и стены единодушным криком, «сразу же с стене подошли рядами вместе с приготовленными ими осадными орудиями, машинами и огнем – одни по всему прибрежному морю расположились на соединенных кораблях, другие на суше – вооруженные лучники, щитоносцы (щиты у славян со времен венедов были тяжелыми), метатели дротиков (легковооруженные), копьеметатели (славянин Сваруна отличался метанием копий около 554 г. на Кавказе), пращники, манганарии (самые опытные), храбрейшие с лестницами и с огнем устремились на стену».
У ворот города славяне разожгли большой огонь, бросали в него много дров. Деревянные части города сгорели, но каменные и металлические лишь закалились. Нападавшие отступали – «вернулись в свои земли, враждуя друг с другом» (враждебность друг к другу словено-русов отмечали многие авторы У1 – 1Х веков, византийские, арабские, франкские и другие). Жители города ввезли к себе военные сооружения из дерева, что оставили славяне. И удивлялись их техничнескому уровню. Спасение от таких орудий признавалось «чудом божьим». Якобы жители города говорили:
«Слава богу, явившему милость нам, ничтожным и грешным, что не поднялся род на род, хотя мы и недостойны непостижимых чудес Божьих…»
А в 842 – 862 гг. на Руси в округе Ильменя славяне и их союзники, отказав в данях варягам, якобы не избежали распрей, когда пошел «род на род и не было правды». Отсюда и приглашение Рюрика как нейтральной власти для порядка на «великой и обильной земле».
И все же в 677 г. драгувиты (дреговичи), велегезиты (велегезы от Прибалтики) и их союзники не успокаивались. «Вышеупомянутые славяне на свою погибель коварно задумали и изготовили защитное оружие и приспособления для нападения на город – один придумывал новые неизвестные машины, другой делал, изобретая, новые мечи и стрелы, - они соревновались друг с другом, стараясь казаться более сообразительными и более усердными в помощи племенным вождям.
Был среди них один из этого народа славян, умевший достойно держать себя, дельный и разумный, а также, благодаря его большому опыту, сведующий в сооружении и устройстве боевых машин. Он просил самого князя ( Первуда или его наследника) дать ему разрешение и помощь, чтобы соорудить великолепную башню из крепко соединенных бревен, поставить ее, искусно укрепив, на колеса или какие-нибудь катки. Он хотел покрыть ее свежесодранными шкурами, установив сверху камнеметы и оковать с двух сторон в виде меча. Сверху же, где зубцы, будут ходить гоплиты (воины с длинными копьями). Башня была бы в три этажа, чтобы в ней помещались лучники и пращники, - словом, с помощью такой машины, утверждал он, можно обязательно взять город».
Архонты (князья и знать) славян удивились и не поверили. «Они повелели изобразить на земле устройство указанной машины. Мастер же, который изобрел это сооружение, ничуть не поколебавшись, воспроизвел изображение машины на земле. Убедившись в том, какой ужас она должна вызвать, архонты охотно дали много юношей – одних рубить лес для основы, других (опытных и сильных) для отделки бревен, третьих (искусно обрабатывающих железо) для ковки, четвертых в качестве воинов и мастеров по изготовлению метательного оружия. И было огромное стечение помогавших (в строительстве) упомянутой машины».
Мастер, правда, сошел с ума. И строительство прекратили.
Занялись привычным скифским делом. «Немного успокоились, грабили мореплавателей, посланных в царственный город (Царьград), чтобы доставить урожай…, забирая в плен вместе с кораблями тех, кто находился в таможне (Абидосе и Кизике, веками интересовавших скифов), а с множеством судов уходили домой к своим «мешкам»-укрытиям награбленного» (Свод древнейших письменных известий о славянах. Том П. – М.:изд. «Восточная литература», РАН, 1995. – 590 с.; С.159 – 167).
Можно отрицать связь этих славян – драгувитов-дреговичей, верзитов-барсилов и других – с будущей Русью или с бывшей Скифией, округой Приазовья. Но все больше фактов в пользу возвращения именно этих славян при болгарском царе Круме от Дуная к Днепру и выше с целью мобилизовывать северные народы для натиска на Византию.
Византийские авторы первых веков средневековья считали, что активные группы славян, ориентированные на римский образ жизни, продолжали и при закате Гуннии играть заметную роль в истории.
«Поэтому смешались они с булгарами, аварами и другими язычниками, родились у них дети, и стал народ бесчисленным и огромным (примерно с У1 века нашей эры). Каждый же сын унаследовал от отца обычаи и стремление рода к земле ромеев (к цивилизованности). И подобно тому как при фараоне в Египте увеличивался род евреев, так и у них таким же образом через православную веру и святое животворящее крещение росло племя христиан. И рассказывая друг другу о родине отцов, они, как огонь, возжигали в сердцах друг друга стремление к бегству ( на земли севера античной Греции, где скифы активно проявляли себя и до нашей эры)».
Из части таких непокорных Само в 623 – 658 гг. создал на границах Аварии и Франкии свою державу славян, активно защищал ее торговые интересы. Византийцы рассказывали о появлении этой державы так:
«Когда же прошло 60 и более лет с тех пор, как родители славян были захвачены варварами (с 565 г. аварами), образовался там уже другой, новый народ («бефульки» у франков), и большинство из них со временем стало свободными (при Само). И хаган авров, причисляя их уже к собственному народу, по существовавшему обычаю рода поставил над ними архонта по имени Кувер (возможно, он мог наследовать власть царя славян Добрента).
Кувер, узнав от некоторых наиболее близких ему людей о стремлении народа к отеческим городам, задумал поднять весь народ ромеев вместе с другими народами, то есть прозелитов (христиан), как говорится в книге Моисея об исходе иудеев, с имуществом и оружием. И они восстали и не подчинились хагану. Когда об этом узнал сам хаган, он начал их преследовать. Они столкнулись в пяти или шести битвах, и во всех хакан уступил. Тогда, обратившись в бегство вместе с оставшимся его народом (около 650 г.), он ушел на север во внутренние области (в центр Паннонии-Венгрии).
Остальная история преимушественно общеизвестна.
Да и приведенные штрихи прошлого - все больше ни для кого не тайна.