(подражание западному детективу)
Внезапная смерть сороколетнего энергичного обаятельного гендиректора фирмы «Интеллект», взбудоражила людей. Виталий Ильич Клунский был самый непотопляемый в городе человек. Вытворял всё, что ему вздумается. Но, конечно, он не был самодуром. Все его иногда жутковатые и циничные выкрутасы были нацелены на одно: минимизировать расходы, оптимизировать доходы. Следственные органы заявили, что Клунский покончил жизнь самоубийством. Однако все, знавшие его, в этом усомнились. «Это совестливые люди кончают самоубийством, а таких, как он, убивают подельники», - был всеобщий вывод.
Следователь Павлов, который принял дело к своему производству, услышав такие рассуждения, задумался. Конечно, мнение толпы всегда радикально и образно, но не прислушаться к нему нельзя. Тем более, что мотивов самоубийства обнаружено не было. Как, впрочем, и убийства. Клунского все боялись, перед ним раболепствовали все чиновники. Народ был уверен, что он возглавляет городскую мафию. И при этом, он был щедр: заботился о своём городе, помогал многим, попавшим в беду людям. В общем, весь город жил за ним, как за каменной стеной. Так кому же придёт в голову убивать золотую рыбку. Но и не было никаких причин самому сводить счёты с жизнью. Клунский был чертовски удачлив - ему везло в бизнесе, в друзьях; в личной жизни - проблем никаких, он не был женат, но и никаких сексуальных скандалов за ним не водилось. Это был человек дела, и женщины его мало интересовали – таково было общее мнение. Что касается завещания, которое большей частью является причиной подобных трагедий, то, по всей вероятности, Виталий Ильич его не составлял, т.к. в квартире оно обнаружено не было, в городской нотариальной конторе никаких сведений о нём не имелось, и адвокат Клунского подтвердил, что по поводу завещания тот с ним никогда не разговаривал.
И когда эксперты дали заключение, что Клунский выстрелил в себя сам, дело было прекращено и сдано в архив.
Похороны состоялись на следующий день после завершения экспертиз. Людей было море. Казалось, весь город пришёл проститься с покойным. Павлов, затерявшись в толпе, прислушивался к разговорам сплетников. Хотя дело юридически было завершено, Сергей Михайлович, привыкший во всём разбираться до конца, был неудовлетворён своей работой: ведь ему не удалось раскрыть мотивов. А это самое главное в любом деле, тем более – в уголовном. Выводы экспертов также вызывали некоторые сомнения – выстрел в себя покойный произвёл из очень неудобного положения.
Но, так как никаких признаков пребывания в квартире других людей обнаружено не было, он согласился с мнением экспертов и вынес постановление о прекращении дела. К сожалению, ничего нового в толпе он не услышал: все искренне сожалели о смерти Клунского, вспоминали о его доброте, о неравнодушии к человеческому горю. И уже никто не вспоминал о его манипуляциях и хищной всепобеждающей хватке. У гроба покойного Павлов не заметил женщин в трауре. Видимо, никто из его любовниц не посмел приблизиться к священному гробу.
На следующий день Сергей Михайлович Павлов пришёл на работу раньше обычного - нужно было написать обвинительное заключение по делу, сроки по которому истекали. Войдя в коридор управления, следователь Павлов услышал, как секретарь Верочка, с кем-то оживлённо разговаривавшая по телефону, произнесла фамилию Клунского. Павлов остановился, уверенный, что секретарша направит своего собеседника к нему, однако Верочка продолжала щебетание, и он понял, что это разговор личный. Но поскольку речь шла о фигуранте его недавнего дела, он невольно задержал шаг и прислушался.
- Да не беспокойся ты, Мара, дело закрыто и сдано в архив. Живи спокойно, наслаждайся жизнью, - жизнерадостно советовала кому-то Верочка. –Я тебя уверяю, что никто о тебе не знает! Что ты, в самом деле, такая мнительная! Ну ладно, всё, заканчиваю, звони, - заторопилась она, увидев на пороге секретариата Павлова.
- Кто-то интересовался делом Клунского? – спросил тот.
- Моя подружка звонила, спрашивала. Ведь об этом деле говорит весь город. – Верочка была смущена, и даже казалась испуганной.
Опытный следователь не стал спрашивать её ни о чём. Быстрым шагом прошёл он в свой кабинет, бросил на стол папку, сел в любимое кресло и снял телефонную трубку:
- Коля, это ты? Я по поводу Клунского. Да, снова. Кое-что возникло. Тебе задание: срочно выясни, с кем разговаривал наш сотрудник сейчас с номера телефона секретариата. Подробно об абоненте. Всё, что сможешь. Знаю, что дел выше крыши. Понял. Хорошо. Жду.
В середине дня, когда Павлов проводил очную ставку по одному из своих многочисленных дел, позвонил Коля. Конечно, Колей он был только для Павлова, а для остальных – Николай Филиппович. Это был известный среди профессионалов оперативник, очень талантливый, умный следак, во многом благодаря которому раскрываемость уголовных дел в городе была феноменальной.
- Ну, что? - нетерпеливо спросил Павлов.
- Кое-что есть. Когда зайти?
- Через пару часов можешь?
- Нет проблем.
Ровно через два часа Коля появился в кабинете Павлова. Сергей Михайлович не видел его несколько дней и с удивлением обнаружил, что лицо Коли, особенно нос, обгорели, как будто он приехал с курорта.
- Это где ты так загорел? - обменявшись крепким рукопожатием, спросил
Сергей Михайлович.
- Да тут по одному делу пришлось полдня провести на пляже.
- Работёнка у тебя не пыльная.
- Работа дураков любит, а я тружусь в своё удовольствие, - хохотнул Коля.
- Ну, давай, что у тебя, - перебил оперативника Павлов.
- Так вот, слушайте сюда, - неторопливо начал Коля, словно поддразнивая нетерпеливого Сергея Михайловича, - в наш секретариат звонила Маргарита Артуровна Тушкова. Вот её анкетные данные, адрес и номера телефонов, домашний и служебный.
- Спасибо Коля. Это всё?
- Нет, не всё. Я побывал у Маргариты Артуровны дома и познакомился с ней.
- Ну, ты молоток! – восхищённо присвистнул Павлов. – Давай подробности, не томи.
- Я к ней проник под видом соседа, который разыскивает источник звука надоевшей дрели. Дамочка, скажу я вам, что надо! Лет, так, под 30. Высокая блондинка, бьюсь об заклад, не крашеная. Квартира у неё огромная, в центре, обставлена и оформлена явно дизайнерами. В общем, дамочка состоятельная. Но вид невесёлый, скорее подавленный. Явно, у неё большие неприятности. Мы с ней разговорились о погоде, о природе. Чайку попили. Так что теперь я её лучший друг. Жду ваших указаний.
- Ну, Коля… - только и мог сказать восхищённый Сергей Михайлович.
Однако напрасно они радовались успешно начатой операции. Вечером, когда опустела комната секретариата, дверь в которую всегда оставалась открытой, гулким эхом отдавались в коридоре Верочкины разговоры. Раньше Павлов этого не замечал. Но сейчас, когда весь он был нацелен на раскрытие тайны смерти Клунского, он сразу уловил имя «Мара», хотя Верочка произносила его, понизив голос. Сергей Михайлович вышел в коридор, закурил, и стал небрежно прохаживаться от своей двери к двери секретариата. Верочка взволнованно верещала:
- Почему ты думаешь, что это кто-то из наших? У тебя просто паранойя. Обещал зайти снова? Да он просто влюбился в тебя… Опиши, как он выглядит? Весь от Армани? Ну нет. Таких у нас не водится.
Когда разговор закончился, Павлов вернулся к себе. «И как же это Коля оказался «весь от Армани»? - усмехнулся он. Но теперь было ясно, что в их стратегии всё придётся менять.
Часа через два, закончив срочные дела, Сергей Михайлович вышел на улицу, глубоко вдохнув прохладный воздух. Был конец августа, и вечера стали прохладными. Он подошёл к машине, открыл её, сел за руль, и только теперь заметил кусочек белой бумаги, заткнутый за стеклоочиститель. Он быстро вышел из машины, достал листок. Это была записка, написанная от руки небрежным почерком: «Ув.С.М., - писал неизвестный, - если вы хотите что-то знать по интересующему вас вопросу, приходите сегодня в 21час в кафе «Ласточка». Подписи не было. Павлов аккуратно разгладил листок и положил его в свою папку. Взглянул на часы. Было восемь без двух минут. Он успеет заехать домой переодеться. И обсудить с Колей лестное предложение. От кого оно исходило, он догадывался.
Ровно в девять он вошёл в помещение кафе и огляделся вокруг. Все посетители кафе были заняты друг другом, и до него не было никому дела. Павлов сел за свободный столик, пригласил официанта. Опытным глазом сразу заметил внимательный взгляд, который тот бросил на клиента. Заказывая чашечку кофе, он спросил официанта:
- У меня здесь свидание. Никто меня не ожидает?
Официант совершенно не удивился такой постановке вопроса, а, напротив, наклонился к нему и вынул из кармана сложенный листок.
- Да, дама не смогла вас ждать. И просила передать вам это.
В записке было написано: «Извините Бога ради, но я встретила знакомого, и мне пришлось уйти. Встретимся завтра в 14 часов в Парке в липовой алле».
Павлов был сильно раздосадован. Строит из себя шпиона-разведчика. Даме нечем заняться, и она занялась интригами. А, может, это для неё очень важно? Впрочем, он уже знал, что пойдёт на встречу с таинственной незнакомкой.
Городской парк – чудесное место для интимных свиданий, объяснений в любви, романтических мечтаний. Старые деревья Парка с их толстыми стволами, раскидистыми причудливыми ветвями создавали удивительную ауру добра, защищённости, вдохновения. Несмотря на процветающую преступность ни одного преступления здесь зарегистрировано не было, как будто Парк охранял своих гостей и заботился о них.
Павлов уже давно не бывал в Парке и когда ступил под его «таинственную сень», остро почувствовал, как хороша, в сущности, жизнь.
Время было такое, что народу в Парке гуляло немного: утренние посетители ушли, а вечерние ещё не появились. Вдыхая живительный воздух, Сергей Михайлович быстрым шагом направился в липовую аллею, где должно было состояться свидание с таинственной незнакомкой. Он узнал её сразу. Женщина в чёрном одиноко сидела на ближайшей скамейке, время от времени поглядывая туда, где начиналась липовая аллея. Увидев Павлова, она поспешно поднялась, и на её лице появилась напряжённая нетерпеливая улыбка. Пока Павлов приближался к скамейке, он мог подробно рассмотреть незнакомку. Нет, он её не видел никогда ( у него прекрасная профессиональная память на лица), она, конечно, взволнована, это видно по её позе, нервным рукам, которыми она судорожно сжимала сумочку, нетерпеливо дожидаясь его приближения. Лицо красивое, черты лица гармоничные, блондинка с карими крупными, чуть на выкате, глазами, полные губы, она чем-то напомнила ему героиню картины Крамского «Незнакомка». Только её высокомерие было смягчено сильным волнением.
- Здравствуйте, - быстро проговорила она, когда он приблизился. – Простите, это я вам написала.
- Здравствуйте,- сухо ответил он. – Чем обязан?
- Мне нужно с вами поговорить. Снять с души камень, который задушит меня, если я всё не выскажу. – Её голос слегка дрожал, глаза влажно поблескивали.
- Поговорить со мной можно только в моём кабинете, и сюда я пришёл затем, чтобы сказать вам это. – назидательно ответил Сергей Михайлович.
- Да, я знаю. Но это исключительный случай. И уж если вы были так добры, что пришли сюда, позвольте мне хотя бы в общих чертах сказать, в чём дело.
- Хорошо, - согласился он, - давайте присядем здесь, - он указал на её скамейку.
Она поспешно кивнула. Они сели на некотором расстоянии друг от друга, и он вперил в неё внимательный взгляд:
- Слушаю вас внимательно, о чём таком секретном вы хотите мне рассказать.
- Я – Маргарита Тушкова…
- Простите… - Павлов изобразил непонимание, но она решительным жестом его остановила.
- Не нужно, Сергей Михайлович. Давайте сразу договоримся, что будем откровенными и искренними друг с другом, иначе не было смысла встречаться. Я догадалась, что вы узнали о моём существовании. Ваш симпатичный сыщик побывал у меня. Хотя он безупречно сыграл свою роль, я ему не поверила. Потому что накануне я имела непростительную глупость позвонить моей двоюродной сестре, Верочке. Его похороны… невозможность поцеловать его в последний раз…Было так невыносимо тяжело, ну, хоть в петлю. И я ей позвонила. Она умеет меня успокоить… И сразу после этого – визит «соседа»…- она замолчала на мгновение, ища взглядом его поддержки и понимания. Глаза влажно блестели.
- Вы правы, - Павлов был поражён её интуицией, - давайте сразу по существу. Зачем я вам нужен? Вы прекрасно знаете, что дело прекращено.
- Да. Но я должна вам рассказать, как это всё произошло. Чтобы вы, узнав обо всём, навсегда забыли об этом деле.
- Вы знаете?
- Да, это было в моём присутствии.
- Что?!
- Да, я была при этом, и невольно помогла ему уйти. – Она закрыла лицо руками. Красивые длинные пальцы, унизанные дорогими кольцами, чуть заметно дрожали.
Какое-то время они молчали. Павлов не ожидал услышать такое признание. Он пристально смотрел на свою собеседницу, силясь понять, что её побудило это сделать. Она не смотрела ему в глаза. Вынула из сумочки тонкий батистовый платочек, промокнула набежавшие слёзы. Наконец, словно собравшись с силами, она взглянула в его зрачки:
- Вы можете думать обо мне всё, что вам угодно. Но знайте, что я любила его больше всего на свете и отдала бы жизнь, чтобы всё вернуть назад.
Снова нависло тягостное молчание.
- Успокойтесь. Не плачьте, – сказал Павлов равнодушным профессиональным тоном.
Она решительно вытерла слёзы, жалко улыбнулась, всем видом выражая готовность начать свой рассказ. Но её рука вдруг потянулась к горлу, и она с трудом проглотила возникший в горле комок.
- Нет, не могу, - виновато произнесла она. – Не могу. Хочется пить… Мне как-то нехорошо…
Павлов не знал, как ей помочь. Но и отпустить её без обещенной исповеди он не мог.
- Я прошу вас, - сказала она слабым голосом, - поедемте ко мне. Дома мне сразу станет легче. Там можно спокойно и серьёзно поговорить. И я смогу выпить лекарство.
- Хорошо, - согласился он. Её предложение не было для Павлова неожиданным. Направляясь на это свидание, он обдумал такую возможность. И Коля не только его поддержал, но считал, что это было бы большой удачей.
Дома она сразу повеселела. Она проводила его в гостиную, усадила в кресло («Садитесь здесь, здесь вам будет удобно») и, извинившись, вышла, чтобы принять лекарство. Пока она отсутствовала, Павлов огляделся - обычная гостиная богатого дома, ничто не привлекло его внимания. Но он был внутренне готов к любым неожиданностям.
Она вернулась минут через десять. Но теперь на ней был не траурный строгий костюм, а лёгкие домашние брюки и свободная блуза. Густые волосы завязаны тугим «конским хвостом», косметику она смыла.
- Извините, что заставила немного подождать. В домашней одежде мне легче.
Он кивнул.
- Чай, кофе? – спросила она, - или что-нибудь выпьем?
- Нет, пить не буду ничего, - строго сказал он.
- Да, конечно, я понимаю.
Она села в кресло напротив. Казалось, изо всех сил собиралась с мыслями. Он ей не мешал. Наконец, она решилась:
- Я расскажу вам всё от начала до конца, - наконец, начала она свой рассказ. С Виталием мы познакомились пять лет назад в Италии, совершенно случайно. Постойте, я покажу вам альбом наших фотографий, - спохватилась она. – Вот, это наше первое знакомство, - указала она на пляжную фотографию, где они, полуголые и весёлые, валялись на морском пляже. И после этой встречи мы уже не расставались. Если бы вы только знали, какие это были счастливые годы! – Из её глаз полились крупные слёзы. – Простите, - она смахнула их платком.
- Почему же вы не поженились? – спросил Павлов, нарушив нарисованную идиллию.
- Мы собирались пожениться этим летом. Но всё вышло иначе… В апреле Виталий был в Словении и там приболел, что-то с сердцем. Его там полностью обследовали, как это у них принято, и поставили диагноз – СПИД. – Она хлюпала носом, слёзы лились, не переставая. Павлов елозил в кресле, не зная, чем помочь.
- Простите, - повторяла она, всхлипывая, - сейчас я возьму себя в руки.
Когда она немного успокоилась, он спросил:
- В России он обследовался?
- Да, в одной частной клинике. Диагноз подтвердился. Мало того, болезнь перешла в активную стадию. Он был в ужасной депрессии. Я сходила с ума. И однажды он сказал:
- Я принял решение: не буду дожидаться страшного конца и огласки. Уйду сам. Я умоляла его не делать этого, я говорила, что не смогу жить без него, и тогда он сказал: «уйдём вместе». В тот день я пришла к нему на квартиру часов в восемь вечера. Мы выпили, попрощались и приступили… Я первой должна была это сделать. Я взяла пистолет, но он выпал у меня из рук. У меня не было сил выстрелить. Я попросила, чтобы это сделал он. Он долго отказывался, говорил, что не может. Тогда мы сели на полу рядом, плечом к плечу, чтобы не видеть лиц друг друга, он взял пистолет, и слегка развернувшись, не глядя, направил пистолет на меня. Он крикнул «прощай», а я как безумная оттолкнула его руку, и в то же мгновение прогремел выстрел. Он попал в себя! Нет, я не могу, извините… - и она выбежала из комнаты.
Её рассказ произвёл на Павлова впечатление. Всё выглядело правдоподобно, и объясняло, почему выстрел был сделан Клунским из как бы неудобного положения, что несколько озадачивало экспертов.
Маргарита Артуровна отсутствовала довольно долго. Появилась с красным заплаканным лицом. От неё слегка попахивало виски. Но внешне она как будто успокоилась. Села на своё место, слабо улыбнулась.
- Вот так всё было. – сказала она. – Вы, наверное, удивляетесь, почему я это рассказала вам? – Он утвердительно кивнул. – Я и сама не могу понять. Наверное, по той же причине, по какой преступник является с повинной.
Мне кажется, что теперь меня не будут мучить мои страшные видения.
Когда она прощались, он пожал ей руку, а она поблагодарила его, за то, что заняла его время и сделала попытку повесить на него свои проблемы.
Вернувшись в управление, он заглянул в секретариат. Быстрый внимательный взгляд Верочки сказал ему о многом.
-Меня никто не спрашивал? - будничным голосом спросил он.
- Нет, Сергей Михайлович, - с готовностью откликнулась она.
- Если кому-нибудь понадоблюсь, я – на месте, - небрежно обронил он.
- Хорошо, Сергей Михайлович.
Он вошёл в кабинет, бросил на стол папку, свою вечную спутницу, подошёл к окну, открыл одну створку, неторопливо закурил. Задумался, глядя на поток движущихся машин. Теперь, когда её не было рядом, её рассказ перестал представляться таким правдоподобным. Более того, Павлов отчётливо осознал, что всё ею выдумано от начала до конца. И прежде всего потому, что на пистолете Клунского были только его отпечатки пальцев. И потом, если бы она его оттолкнула, выстрел с большей вероятностью поразил бы стену, а не грудь погибшего. Да и вообще само событие слишком уж по-женски романтизировано: шекспировская трагедия местного разлива. Но зачем она разыграла весь этот цирк? Причина здесь может быть только одна: она каким-то образом причастна к смерти Клунского и очень боится, что он узнает, правду. О её причастности говорит и то, что она знает о деталях смерти Клунского, знает время и место его смерти, знает слабые стороны экспертного заключения о самоубийстве…А почему пригласила его к себе? … В общем, и это понятно. Ведь в Парке она не смогла бы так ярко разыграть сцену «признания».
Выкурив сигарету, Павлов взглянул на часы. Сейчас должен появиться Коля. Он звонил полчаса назад, когда Павлов обедал в кафе. Сказал, что едет к нему, прибавив, что, кажется, на этот раз ему удастся Павлова удивить. Это он намекал на дело мошенника Шульца, все шаги которого, Сергей Михайлович каким-то таинственным образом предвидел заранее. Что же удалось добыть его помощнику?
Появившись в дверях кабинета, Коля сиял ослепительной улыбкой:
- Ну, Сергей Михайлович, дело почти в шляпе! - ликовал Коля, - а мы с вами так и просимся к высокой награде.
- Здорово ты, брат, разошёлся. Что же ты такое добыл?
- Вот! – победоносно рапортовал Коля, доставая кассету, - и вот! – и он достал две новенькие бумажки.
Зная, что Коля не будет хвастаться по-пустому, Павлов почувствовал волнение охотника, учуявшую добычу.
- Слушай, Николай, сначала я скажу тебе её версию, а потом ты доложишь твою на основании добытых доказательств. Так вот, она заявила, что они с Клунским договорились совершить двойное самоубийство: сначала он убьёт её, а потом себя. Но она от страха оттолкнула его руку с пистолетом, и он попал себе в грудь.
- Всё враньё! Во-первых, в день убийства её в городе не было, во-вторых, я нашёл в её квартире кассету, где она записала свой разговор с киллером, которому заказала его убийство, и ещё я нашёл (не поверите!) расписку убийцы, что деньги он получил и выполнит заказ в такой-то день. А в-третьих, я нашёл один из мотивов убийства - завещание. Клунский всё-таки оставил завещание, но оформил его не здесь, а в Болхове. И ещё! Возможно, даже, - я наткнулся на заказчика!
- Постой, ты что, привёз подлинную кассету и бумаги?
- Обижаете. Снял копии.
- Когда же ты успел?
- Всё успел. Как мы и договорились, я сопроводил вас до её дома, поставил машину так, чтобы видеть и окно гостиной, и подъезд. Когда вы, Сергей Михайлович, вышли от неё на улицу, я остался подежурить, так как был уверен, что либо к ней кто приедет, либо она уедет доложить о визите. И действительно, минут через двадцать она вышла на улицу вся разодетая и села в машину. Я, естественно, двинулся за ней. И как вы думаете, кому она помчалась докладывать о проделанной работе? К Думбадзе!
-Думбадзе? Так вот, кто заказчик! А завещание так, чтобы сбить со следу.
- Именно. Прикатила к его дворцу, прислуга сразу выскочила ей навстречу, встречали, как особо важную персону.
- Но Думбадзе и Клунский вроде бы сотрудничали?
- О том, что между ними возникли противоречия, мы получили оперативную информацию полгода назад. Но никто не ожидал кровавой развязки, ведь они были лучшими друзьями. Так вот, вижу, дамочка застряла здесь надолго и времени у меня навалом. Вернулся в её квартиру, с комфортом поработал, снял нужные копии, остальное вернул на место. Теперь наша задача, Сергей Михайлович, завтра, кровь из носа, сделать обыск. Иначе всё это может быть уничтожено. Если только она заикнётся Думбадзе о своих «сбережениях», он ей голову оторвёт. Так что завтра с утра с понятыми к ней в гости, а то проиграем, как пить дать.
- Не проиграем, Коля. Мы, да проиграем, быть такого не может! Сейчас же иду за ордером на обыск. А теперь давай обсудим мотивы её действий. Мне хотелось бы услышать твоё мнение вот о чём: зачем ей понадобилась игра в поддавки со мной, второе – зачем ей все эти улики, почему она их не уничтожила? И, наконец, почему, если ты уверен, что Клунский убит, смерть была квалифицирована экспертами, как самоубийство.
- Я думаю, что первое - это упреждающий удар. От Верочки она узнала, что вы, несмотря на прекращение дела, продолжаете над ним работать, и вышли на неё. А это - серьёзная угроза. Что вы откопаете? Вы - человек опасный. Поэтому она решила вас нейтрализовать, разыграв «драму на охоте».
- Да, ты прав. А ведь я ей почти поверил... Она прекрасная актриса, должен тебе сказать. Разыграла сцену прямо-таки по системе Станиславского. Но зачем, как ты считаешь, хранила такие опасные для себя улики, да ещё - дома?
- Я думаю, так она держала в руках подельников. А вот почему дома?
Наверное, она никому не доверяет. И считала, что у неё они в безопасности. Кстати, она их спрятала довольно профессионально. Я нашёл их совершенно случайно. Просто повезло. Конечно, это действительно довольно глупо, хранить изобличающие тебя улики в своей квартире, но преступник обязательно где-то прокалывается. Видно, так предначертано богом.
- Ну, а как они инсценировали самоубийство, есть какие-нибудь намётки?
- А как же! О том, как киллер закамуфлировал убийство под самоубийство, вы узнаете из кассеты. Наша героиня и киллер всё подробно обсудили. Заказчики не хотели уголовного следствия, поэтому и подделали убийство под самоубийство.
- А что, Николай, действительно неплохо получилось! Но работа только начинается. И всё, что мы с тобой обсудили, нуждается в железных доказательствах. Так что - вперёд!
- Есть, товарищ командир! Эх, Сергей Михайлович, до чего же интересная у нас работа!