Bestia
Маршрут без возврата
Апрель 2006
Этим апрельским вечером обычная квартира была полигоном словесной перестрелки. Никто, ни муж, ни мама не хотели соглашаться с ее желанием поехать в Припять.
-Ну какого черта ты там забыла?!!! Слишком сладкая жизнь, радиации для полноты счастья не хватает?!!! - перекрикивая друг друга, возмущались родные. – Дурдом по тебе плачет!!!!
Как объяснить, что уже полгода ее туда тянет, как магнитом? Увидеть мертвый город, который никогда не умрет. Город, в котором остановилось время. Город, выпавший из реальности и застывший в далеком 1986 году. Город-призрак по воле человека…
-Я поеду! И обсуждать это больше не намерена! Макс, ты едешь со мной? – вопрос был, в принципе, лишним. Времени на сборы оставалось в обрез: надеть джинсы, свитер, бросить в рюкзак расческу, сигареты и любимую Соньку – цифровой фотоаппарат; дальше куртка, ботинки; проверить мобильник, кредитку, всех поцеловать – и на автовокзал.
По дороге позвонила Ленке – закадычной подруге, единомышленнице и единствен-ной понимающей душе во всей Вселенной:
-Как я и думала, второй билет свободен! Блин, так надеяться и… Даже вспоминать не хочу! – Томка сплюнула. – Короче, если хочешь, десять минут на сборы, закрытая удобная одежда, ничего лишнего, - и встретимся на автовокзале. Автобус на Киев через сорок минут, так что пулей!
Ленку дважды просить не пришлось – легкая на подъем, не чуждая здорового авантюризма, как и нездорового, впрочем, тоже, она не могла пропустить такую поездку. Они с Томкой познакомились в третьем классе и с тех пор стали неразлучны, “как Чип и Дейл”, как шутила Ленка. Вместе проказничали и вместе отвечали за свои номера, вместе выпили первый портвейн, вместе бегали на свидания, и даже Томкино замужество не отдалило их друг от друга. А за шутки насчет женской дружбы и “террариума подруг” дружно же чистили шутнику репу.
Через сорок пять минут Неоплан выносил их из родного города. За окном темнело, зажигались огни, и какое-то непонятное щемящее чувство заставило оглянуться и задержать взгляд на этой вечерней красоте…
Киев встретил гостей, несмотря на ранний час, вокзальной суетой, запахом пирожков и бензина, и неизменным навязчивым бульканьем динамиков. До отправки автобуса оставалось полтора часа, поэтому время решили убить, бродя по окрестным торговым точкам. Ассортимент удивлял однообразием – игрушки и сувениры с претензией на национальный колорит, брелки, карты, сувенирные нарды и романы-однодневки. Внимание привлек сидящий между двумя магазинчиками старик-старьевщик. Перед ним на коробке были разложены несколько подстаканников, портсигар образца тридцатых годов и пара хрустальных голубков.
-Интересно, но маловато! – вздохнула Томка. – Нечего и увезти на память о столице…
-Пошли дальше, может, что и найдем, - ободрила ее Лена и повернулась к витринам. Томка нехотя шагнула за ней.
-Погодите, девчата! – оживился дедуля и защелкал замками обшарпанного чемоданчика. – У меня тут еще…
- Ёлки-палки!.. – не дав договорить, выдохнула Томка. Как завороженная, она смотрела на два кинжала в ножнах в виде змей. Казалось, что змея проглотила клинок, а пастью удерживала основание рукоятки. Вороненая сталь приятной тяжестью холодила руку, а клинок по остроте не уступал бритве. Продавец показывал еще что-то, Ленка рассматривала и ощупывала, но Томку это уже мало интересовало. Отсчитав, не торгуясь, нужную сумму, она сунула покупку за ремень под куртку и закурила, ожидая подругу. Холодное оружие было ее страстью. Впрочем, ее вообще было трудно оторвать от оружейного прилавка, и только трезвая оценка возможных дыр в семейном бюджете заставляла брать свои желания под контроль. Сегодня же сдержаться не было сил – ничего подобного она еще не видела…
- Ну что, отметим удачные приобретения?! – подскочила Ленка с бронзовой эмблемой Киева. – Вон справа кафешка, и кофе пахнет, как настоящий!
Подруги рассмеялись и двинулись к павильончику. За кофе и бутербродами время пролетело незаметно. На платформу подъехал желтый Богдан с надписью “Экскурсия. Спецрейс”. Проверка билетов и регистрация заняли несколько минут, и вот уже началась посадка экскурсантов. Публика подобралась разнообразная: трое ребят выраженной восточной внешности, видимо студенты братских Кореи или Китая, усатый мужчина средних лет с усталым выражением лица, наглухо застегнутый в черную кожаную куртку, готичная парочка, держащаяся за руки, и улыбчивый паренек с мартышкой в смешной майке на плече. Студенты что-то возбужденно обсуждали, без умолку треща на отрывистом резком языке; голубки, или лучше сказать, воронята, молча уставились друг на друга подведенными глазами; паренек пытался заговорить с мужчиной, а мартышка сразу перешла к близкому знакомству с подругами. Проще говоря, прыгнула на плечи обалдевшей Томки и оттуда скорчила Ленке рожицу. Хозяин бросился извиняться и урезонивать свою питомицу, которая, видимо, не собиралась в ближайшее время хранить ему верность, поэтому попыталась спрятаться за Томкиной головой. Пришлось вступиться за общительную шалунью и клятвенно поручиться за нее этой самой головой. Парень назвался Темой, еще раз извинился и вернулся к прерванной беседе.
-Ну, давай знакомиться, подружка! Я Тома, это Лена, а ты … ага, вижу! Нюся, - прочитала Тома на майке. – Устраивайся поудобнее, ехать еще далеко…
Откинувшись на сиденье и поглаживая присмиревшую обезьянку, Тома вновь ощутила непонятное саднящее чувство, как вчера вечером, но прокрутив в памяти последние события, причин не нашла. Ну, поругалась с мужем, в первый раз, что ли? С их характерами это уже вошло в привычку – поорать, чтоб дым до небес, потом так же бурно помириться. Мама зря, конечно, вмешалась, но ее понять можно – у нее еще стоит перед глазами тот ужас из восемьдесят шестого года, когда на уши встала не только УССР, а пол Европы. Такое не забывается. И узнать, что родная детка едет туда добровольно, пусть и на один день, пусть и со всеми гарантиями безопасности, стало громом среди ясного неба. Ну да ладно, детка вернется, со всеми помирится, и все пойдет по накатанной…Она глянула на Лену. Та спала сном младенца, соломенная челка прикрыла глаза, а по ее почти детскому лицу рассыпались первые апрельские веснушки. Они были так непохожи, маленькая блондинка с женственными формами и “неблондинистой” рассудительностью, и высокая спортивная брюнетка с упрямым характером и ветром в голове. Их объединяла только крепкая дружба, проверенная годами и жизненными провокациями, да еще бьющая ключом энергия и дух авантюризма, не дававшие соскучиться все эти годы. Чип без Дейла никуда…
Зона отчуждения
КПП Дитятки гостеприимно открылся шлагбаумом навстречу посетителям. Очеред-ная проверка документов, и здравствуй, Зона отчуждения! Бодренькая девочка-эскурсовод, сделав короткое вступление, обрисовала план маршрута: прибытие в Чернобыль, посещение ЧАЭС с внешним осмотром «саркофага», поездка в Припять, посещение сел Парышев, Опачичи, Куповатое, отъезд в Киев. Во время поездки можно будет увидеть так называемый «рыжий лес», осмотреть покинутые жилые здания, школы, гостиницы, детские сады, встретиться с «самоселами», побывать в парке Славы. И все это можно будет запечатлеть на фото- и видеопленку безо всяких ограничений.
Автобус покатил по пустой дороге. По обе стороны от нее раскинулась выбравшаяся из-под контроля и по-весеннему цветущая растительность, словно пришедшая туда из тех времен, когда человек ощущал себя частью природы и пытался следовать ее законам, а не насиловал ее, возомнив себя ее царем. Или лучше сказать, рабовладельцем. Могучие деревья, никем нетронутые долгие годы, напоминали скорее сказочный лес или заповедник, нежели зону катастрофы.
- Здесь начинается так называемая Зона -3. Это территория, на которой живут и работают многие люди – вахтовики, военные и самоселы. Несмотря на статус зоны отчуждения, назвать ее таковой в полной мере нельзя. Здесь ведутся научные и экологические исследования, преобразование загрязненных техобъектов, контроль состояния Саркофага, а также вспомогательные службы – медицинская, транспортная и торговая, - девчушка перевела дух. – Вокруг во всей своей красе раскинулась природа украинского Полесья. Избавившись от вмешательства человека, она на удивление быстро восстановила потери. Восстановившийся лес наполнился животными: косули и олени, лисы и волки, барсуки и енотовидные собаки. Не так давно сюда вернулись даже медведи и рыси, которых не было здесь более ста пятидесяти лет. Наконец, только здесь можно встретить черного аиста и лошадь Пржевальского. К сожалению, это привлекло в Зону еще и незаконных охотников. Сейчас рассматривается решение о присвоении Чернобыльской зоне статуса национального заповедника.
“Заповедника человеческого раздолбайства и самоуверенности!” – зло подумалось Томе, но делиться мыслями ни с кем не хотелось. Нюся тем временем откочевала к Теме в поисках угощения, Лена слушала, как зачарованная. Если бы не Тома, она вряд ли решилась бы поехать. Как и любого нормального человека, ее пугал даже сам факт достаточной близости Зоны. Когда подруга увлеклась историей Припяти и ЧАЭС, Ленка вместе с ней стала бродить в Интернете в поисках информации, с каждым днем убеждаясь, что не так страшен черт, и что уже не одна тысяча людей побывала там безо всяких последствий. Поэтому, когда Тома предложила ей поехать вместо Макса, Лена уже, можно сказать, ждала этого предложения.
- В нескольких километрах слева, в Рассохе, находится печально известный могильник радиоактивной техники, - продолжала экскурсовод. – Техника до сих пор запредельно фонит, поэтому посещение возможно лишь при наличии специального журналистского разрешения. Увидеть фотографии могильника вы сможете в Чернобыле, к которому мы подъедем через несколько минут.
За окном показались остатки брошенных домов Залесья. Обрушившиеся углы зданий, пробивающаяся сквозь стены трава, пустые глазницы когда-то жилых домов и полутораметровый бурьян в когда-то цветущих палисадниках вызывали гнетущее чувство потери. И словно мираж, резким контрастом выделялись стоящие чуть поодаль редкие домики с подкрашенными окнами и подбеленными деревьями.
- Здесь что, живут люди? – удивленно вытянулось лицо у Лены.
И словно в подтверждение ее вопроса, в калитке одного из домов показалась старушка в фуфайке и белом платке. Она смотрела на дорогу, приложив руку ко лбу козырьком, и долго вглядывалась в автобус, провожая его взглядом. У ее ног показалась лохматая собака. Она села рядом с хозяйкой, словно несла с ней службу на этом одиноком посту.
Тома и Лена прилипли к окну и не сводили глаз с этой пары, пока те не скрылись из виду.
- Как можно жить в таком одиночестве? – у Лены увиденное никак не укладывалось в голове. – Это же с ума сойти можно!
- Одиночество там, одиночество здесь, - пожала плечами Томка. – Только здесь дом, корни, вся жизнь - вот и вся разница. Мало их, таких же одиноких, за периметром? Живут среди людей, а ни души рядом с собой не видят, как в резервации…
Вскоре прибыли в Чернобыль. Небольшой городок, заселенный вахтовиками, выглядел не так угнетающе, как села. Аккуратные домики, ухоженные общежития, нарядная церковь и не так давно отремонтированная столовая – бывший ресторан “Припять” – создавали впечатление самого обычного города, каких миллионы. Только заросшие тротуары и заброшенная судоремонтная база на противоположном берегу напоминали, что не все “спокойно в датском королевстве”.
Экскурсия по Чернобылю была недолгой. В администрации получили дозиметры и МЧС-ника в сопровождающие, зашли в церковь – готы, правда, остались снаружи. Томка с Леной сделали несколько снимков снаружи, для себя и Темы, которому Нюся не давала не то, что снимать – лишнего движения сделать. Студенты щелкали фотоаппаратами, как криминалисты на выезде.
- Весь Китай, наверное, заказов надавал, - невесело усмехнулся мужчина. Он один ничего не снимал, ничему не удивлялся и практически не слушал гида, лишь иногда вполголоса что-то говорил сам себе.
- Нет, ну ты только посмотри! Никакого уважения! Они бы еще священника попросили попозировать! Обезьяны чертовы, прости господи! – начала заводиться Томка.
- Слышь, наследие гитлерюгенда, хорош поливать иностранцев! – с улыбкой отозвалась подруга – Или ты уже в скины записалась?
- Во-первых, для “югенда” я уже старовата, не четырнадцать уже, - съязвила Томка. – А во-вторых, обезьянами я их назвала не по их узкоглазой расовой принадлежности, а потому, что ведут себя, как макаки в зоопарке, блин! Нюська, и та их поучить может!
- Да ладно, не обращай внимания, - Ленке явно хотелось предотвратить назревающий международный конфликт с Томкой в главной роли. - Когда наши разбирают их Китайскую стену на сувениры, у них, небось, тоже руки чешутся, а?
- Не знаю, не разбирала! – зло бросила та и потянула подругу к выходу – Пойдем, видеть их не могу!
Возле ворот МЧС-ник о чем-то озабоченно переговаривался с гидом. Девчонка недовольно морщила лобик, а увидев выходящих из храма людей, толкнула собеседника в бок, надела дежурную улыбчивую мордашку и показала рукой по направлению дороги.
По пути к памятнику, где должен был ждать автобус, показался магазинчик. Почти вся группа, не сговариваясь, рванула туда. Подруги недоуменно переглянулись.
- Я еще понимаю в туалет так стартовать, но в магазин… - обалдело пробормотала Лена.
- А что непонятного – покупаешь сникерс какой-нибудь, получаешь чек с гордой надписью “Чернобыль” и тычешь им, как почетной грамотой, - презрительно процедил сквозь зубы мужчина. – То ли еще начнется…
- Ну да, сфоткаться у самого саркофага, - продолжила Томка. – Да еще с дозиметром крупным планом. Потом прихватить какой-нибудь мутировавший гербарий на память и, задрав нос, ходить героем… Детство какое-то…
- А ты сама-то, зачем приехала, разве не за тем же? – насмешливо спросил собеседник.
- Нет, не за тем же! – обиженно огрызнулась Томка. Еще минуту назад она была готова поделиться своими мыслями и идеями относительно этой поездки, но после неприкрытой насмешки уже не хотелось.
- Ладно, не обижайся, - примирительно улыбнулся мужчина. - Не за этим, так не за этим. Меня, кстати, Олег Николаевич зовут.
- Меня – Тома, а это Лена, – обиды не осталось и следа, и Томка даже почувствовала симпатию к этому немолодому человеку.
- А сами-то вы, что здесь ищете? – вставила свои пять копеек Ленка. – Вы совсем на остальных не похожи – ничего не снимаете, не слушаете, будто и не на экскурсию приехали…
- Я на родину приехал… - помолчав, произнес Олег Николаевич. – Двадцать лет ее не видел. Я ведь сам из Чистогаловки… Нет ее уже, и следа не осталось… Она находилась в четырех километрах от ЧАЭС, после взрыва попала в центр западного следа заражения и была полностью ликвидирована. Я тогда учился в Харькове, после защиты должен был приехать, и не успел… Родителей отселили, но они все равно в первые два года умерли – слишком высокая доза…
- Простите… - смутилась Лена. – Я не думала…
В это время группа вышла из магазина и присоединилась к остальным. Тома полезла за сигаретами.
- Черт, закончились! Я сейчас, подождите, - по правде говоря, они не совсем закончились, но после рассказа ей нужно было немного прийти в себя, и не совсем приятно было видеть хрустящую обертками толпу. Да и пару пачек прикупить все равно не помешает, полдня впереди, потом ночь в дороге, думать об этом будет некогда.
Выбор в магазинчике был небольшой, любимых тонких LD не было, пришлось ограничиться обычными Monte Carlo. Заодно прихватила бутылку минералки и пару шоколадок на всякий случай.
Вскоре подошли к мемориалу погибшим пожарным. Молодые ребята, обессилено падая, поддерживая и помогая друг другу, самоотверженно воевали со смертельным пламенем, теперь уже вечно… На плитах стояло множество цветов, в корзинках и в букетах, больших и скромных, оранжерейных и полевых. Люди пытались выразить благодарность парням, которые в свои двадцать понимая, что это их последний выезд, приняли бой с огнем и победили, оплатив своими жизнями тысячи других.
Через несколько минут водитель просигналил и все потянулись к автобусу. Рассказ Олега Николаевича не выходил у Томки из головы. В раздумьях она не заметила, как уже подъехали к ЧАЭС.
- Слушай, Том, а мы ведь не видели еще почти пол-Чернобыля! – вернула ее к реальности Лена. – Как-то все быстро пробежали, ни пройтись по домам, ни посмотреть технику на стадионе, даже мемориал экипажу вертолета не видели! Странно как-то…
- Да черт их маму знает! Предупреждали, что могут быть какие-то изменения…И вообще, ты видела эту парочку возле церкви?
- Видела, а что?
- Спорили они о чем-то, вот что! МЧС-ник нервничал и что-то объяснял нашей леди, а та была весьма недовольна. Может, что-то и поменяли… Давай лучше вылезать к выходу, уже останавливаемся!
Выпрыгнув из автобуса, Томка закурила и огляделась. Слева возвышалась громадина саркофага, местами поросшая какой-то зеленью, чуть правее от гиганта резким контрастом выделялось довольно новое и ухоженное здание пресс-центра, поодаль стояли припаркованные машины и три автобуса.
- А сколько народу здесь работает? – спросила она у девчушки.
- Сейчас около полутора тысяч, в четыре смены, - ответила та. – А до двухтысячного было больше трех с половиной. Потом остановили последний, третий, реактор, и большей части пришлось уволиться.
- Ни фига себе! – удивленно протянул Тема. – Я и не думал, что все так масштабно!
- Это ты о размере штата или о работающих реакторах? – улыбнулась Томка.
- Да и о том и о другом. Я вообще думал, что на самой станции уже давно никого нет. Блин, это ж надо! И не страшно ведь…
- Ну, тебе же не страшно было, раз сюда приехал?
- Страшно. Я с подругой своей поспорил, что поеду. Вот и тут…
- На спор? Глупо. Один на спор член себе отрезал, да подруга не оценила! – рассмеялась Томка. – Не обижайся, я не со зла…
- Я и не обижаюсь, - смутился Тема и перевел тему. – Пошли пресс-центр посмотрим, там со второго этажа должен быть прямой вид на саркофаг.
- Иди, я догоню, - кивнула в ответ Томка. – Хочу пару фоток сделать.
На самом деле ее интересовали вовсе не фотки. Боковым зрением она засекла, что административная парочка приотстала и снова принялась вполголоса собачиться. Сделав вид, что увлеченно фотографирует, Томка прислушалась к обрывкам долетающих фраз.
- …я тебе говорю, сворачивай! Насколько возможно!
- …рехнулся?...репутация…
- …если бы не иностранцы…
- Я и так делаю, что могу! – в сердцах громко огрызнулась девчонка и, заметив Томку, заглохла на полуслове. ”Другого шанса может и не быть”, - мелькнуло в голове, и Томка решительно направилась к ним. Тем более что сделать вид, будто ничего не слышала, уже все равно не получится…
- А вот с этого места поподробнее! – тон не предусматривал возражений. – И, пожалуйста, без заливаний. Не советую.
Парочка переглянулась.
- А с какой стати вы так с нами разговариваете? – нервно спросила гид.
- С такой, милая, что я лицо заинтересованное! И речь идет о нашей группе! – зеленые глаза сверкнули и угрожающе сузились. – Поэтому поменьше нервов и побольше текста.
- А то – что будет?!!
- Я мило побеседую с китайцами, - ехидно улыбнулась Тома.
- О чем же? Где хоть какие-то факты? – девчонка уже оправилась от растерянности и пыталась выстроить оборону.
- А зачем мне факты? Мне хватит сказать им, что, КАЖЕТСЯ, в отношении безопасности им вешают на уши их же китайскую лапшу. Причем, без палочек. И через час здесь будет вся королевская конница и вся королевская рать, во главе с китайским послом. Продолжать? Или мы уже пришли к конструктивному диалогу?
- Пришли, - хмуро вздохнул МЧС-ник. Казалось, он даже испытывал облегчение. – Показания приборов изменились. Не в худшую и не в лучшую сторону, просто изменились. После долгого времени стабильности. Опасности в этом нет, все показатели в пределах нормы. Но сам факт нестабильности внутри саркофага вызывает…как бы это сказать…неуверенность, что ли. Тут еще иностранцы…Они потом каждое похмелье на нас спишут, замучаемся разгребать…
- Но ведь показатели в пределах! Если свернем экскурсию, будут жалобы. И твоя “нестабильность” в качестве оправдания еще быстрее вызовет международные проблемы, неужели ты этого не понимаешь? – снова взвилась девчонка.
- Да тише ты! – шикнула Томка. – Выходят уже. Ты еще панику устрой для завершения картины…Еще два вопроса: почему эта проблема решается в пятнадцати метрах от станции, и что вы все-таки собираетесь делать?
- Максимально ускорить прогулку по Припяти и селам, стараясь не вызвать недовольства, - злобно косясь на своего спутника процедила гид. – Администрация не давала распоряжения прекращать экскурсию!
- И поменьше собачьтесь прилюдно, а то не я одна это замечаю, - добавила Томка с усмешкой. – И еще. Если что не так – я и тебя, и твою долбаную администрацию…Ясно?
Не дожидаясь ответа, она направилась к группе, которая уже подтягивалась к автобусу. Ленка была явно удивлена:
- Как ты могла такое пропустить? Там такая панорама!!! Где можно было болтаться?
- У меня была содержательная экскурсионная беседа, - усмехнулась Томка. – Панора-ма отдыхает.
- Не поняла? А если с деталями?
- Если с деталями, то могу тебе настроение испортить…
- Ну, давай уж, раз начала…
- Если с малого – экскурсия будет укорочена. Если дальше – у них проблемы с какими-то показателями. А точнее – им самим ни хрена не понятно. Вот такие пирожки с котятами.
- Это как – непонятно?! А кому должно быть понятно?! – голос Лены слегка задрожал от нахлынувшего волнения. – Почему мы – тут, если у них проблемы?!
- Ленчик, все, что узнала – я тебе рассказала. Не паникуй раньше времени. Вот вернемся – разберемся; я эту шарашкину фирму в такую позу поставлю – долго разгибаться будут!
- А сама-то что думаешь?
- Ничего. Я связист, а не физик-ядерщик. Их работа – обеспечить нашу безопасность, вот пусть и занимаются… Хватит о грустном! Пошли, едем уже!
Припять
За окном замелькали полуразрушенные дома Припяти. Автобус высадил их в парке и поехал к КПП, оставив им для осмотра аттракционы, “Энергетик” , гостиницу и улицу Ленина. Парк основательно зарос, и только апрельская редкая зелень еще позволяла что-то рассмотреть. Огромное колесо обозрения одиноко возвышалось среди колючих зарослей, как безжизненный скелет динозавра, производя гнетущее впечатление. Снова защелкали камеры. Едва Томка успела навести объектив, как чуть не выронила “соньку” от неожиданного сильного толчка сзади – Нюська, похоже, не умела ни мягко приземляться, ни предупреждать о визите.
- Блин, Нюся, мать твоя мартышка! – беззлобно выругалась Томка. – Бить тебя некому, и мне некогда! Такой кадр обломала!..
- Я буду должен, - виновато улыбнулся Тема. – Нюська, а ну живо назад!
- Будешь, будешь! – рассмеялась Тома в ответ. –И кадр будешь должен, и кофе в Киеве! А Нюська пусть остается, раз нравится. Под мою ответственность. Лады?
- Ну, как хочешь. Если достанет – бандеролью обратно!
- Договорились! – кивнула она в ответ и, протянув “соньку” Лене, направилась к Олегу Николаевичу, молчаливо стоявшему у автодрома.
- Проржавели совсем… - повернулся он к Томке, словно ждал, когда она подойдет. – Они ведь ни разу не работали, только пробные заезды были. На майские праздники должны были открыть…
- Надо же… - покачала головой Тома. Мартышка тут же повторила движения, и собеседники дружно рассмеялись, не выдержав такого “проявления человечности”.
С аллеи замахали руками, и дружная компания двинулась вслед за группой. Когда-то цветущие крымскими розами газоны теперь покрывал одичавший шиповник, сквозь растрескавшийся асфальт пробивались трава и радиоактивный мох. Одна из самых красивых, улица Курчатова, выглядела, как после вражеского налета. Полукруглая площадка ДК “Энергетик” была завалена обломками клумб, дорожной плитки и, невесть откуда взявшейся, арматуры. Окна зияли пустотой, кое-где из разбитой рамы свисали чудом уцелевшие обветшалые занавески. В одном из окон гостиницы “Полесье” Томка заметила даже стоящий на подоконнике приемник двадцатилетней давности. Наверняка в то субботнее утро кто-то спешил поделиться с прохожими хорошим настроением, еще не зная, что безоблачность уже приказала долго жить, а двадцать шестое апреля станет черным в календарях всей Европы…
Впереди показалась улица Ленина, самая просторная во всей Припяти. По замыслу строителей, Припять должна была быть “городом без пробок”, благодаря “треугольной застройке”. На улицах и впрямь чувствовался простор, не было обычной зажатости, присущей старым городам. И даже разрушения и пустота не могли скрыть красоту молодого города.
На перекрестке свернули направо. Где-то там внизу, у КПП ждал автобус. “Жаль... Город такой большой…А пройдем всего по одной улице…”- с грустью подумала Томка. Здесь была такая же апокалиптическая картина: бывшие жилые, а теперь опустевшие, дома; живущие своей вольной жизнью кустарники, заполонившие собой все более или менее свободные места, и нарисованные кем-то из туристов на стенах тени прошлого…
Вдруг мартышка на плечах забеспокоилась. Все ее мечущееся существо выражало тревогу и панику. Цепкие пальцы впились в Томкины волосы.
- Что за… - и тут Томка сама почувствовала напряжение в воздухе и гудение земли под ногами. Внутри все похолодело. – Мать твою!!!
- К автобусу!!! – что есть силы заорал МЧС-ник. – Скорее!!!
Люди в панике бросились бежать, спотыкаясь друг об друга. Томка глазами отыскивала Лену. Та пыталась подняться, упав на куст какой-то непролазной гадости. В два прыжка перелетев тротуар, Томка рывком за плечи вернула подруге вертикальное положение. В ту же секунду и без того беспокойная Нюся сорвалась с места и с диким криком понеслась к ближайшему подъезду.
- Вот черт! – психанула вначале Тома, но на мгновение что-то прикинув, с криком – За мной!!! – рванула за ней.
- Куда?! Стой!!! – Лена завертела головой в нерешительности. – Мать твою-ю-ю!.. – бессильно простонала она и припустила вслед за подругой.
Земля под ногами уже ходила ходуном, гул нарастал. Они влетели в какой-то, то ли подвальчик, то ли каморку под лестницей на первом этаже. На головы им сыпались обломки штукатурки, раздавшийся резкий грохот взрыва вышел за пределы восприятия человеческого уха, и все вокруг померкло…
Новый апокалипсис
Сознание возвращалось медленно и тяжело. По всему телу словно прошел бронепоезд, голова разваливалась на части, во рту стоял привкус крови и земли. Нестерпимо хотелось пить. Отплевавшись, Томка стянула рюкзак, нашарила там бутылку минералки и жадно припала к горлышку. С влагой возвращалась способность соображать. Где-то рядом должна быть Ленка. Сколько же времени прошло, час? Два? День? Черт, какая темнота!...
Слева послышался хриплый стон. Ленка! Томка поползла на звук. Лена закашлялась и слабо позвала:
- Тома…
- Я тут…- горло еще не совсем прочистилось, и звук вышел еще более сиплым, чем у подруги. – Ты как?
- Хреново… Воды бы…
- Держи, - протянула бутылку в темноту. – Видишь? Сейчас мобилкой подсвечу…
Дисплей засветился мягким голубым светом, выхватывая из темноты очертания рук. Лена ухватилась за бутылку, как утопающий за соломинку, и безотрывно сделала несколько глотков.
- Фуу… Так полегче… Мы влипли, да?
- Похоже на то. Черт бы их побрал с их показателями, безопасность хренова!
- А остальные? Они живы вообще, как думаешь?
- Честно? Даже думать боюсь… Вряд ли они успели хотя бы до автобуса добежать, там не меньше километра, а то и двух оставалось… Мля, скажите мне, что это сон и ущипните!! – руки у Томки задрожали и она потянулась за сигаретами.
- А ты-то какого черта сюда рванула? Как ты догадалась?
- Если бы не Нюська… Зверье выживает потому, что прячется там, где безопасно, а не там, где положено. Вот я за ней и …
- Спасибо Нюське… Блин, как хреново!..
Из угла послышалось шевеление и еле слышный писк.
- Нюся, спасительница! Иди сюда, девочка! Иди, вкусненького дам! – Тома достала из рюкзака шоколадку. Обезьянка с готовностью забралась на руки и зачмокала угощением. – Так, что мы имеем? Мы в заваленной каморке, группа, скорее всего, в гостях у ангелов, снаружи еще неизвестно, что творится. Ты как, цела? Идти можешь?
- Кажется, ребро сломано. Идти можно, не нога же.
- Значит, надо выбираться отсюда.
- Как? Проход завален, через стены я ходить не умею…
- Я тоже! – перебила упадочные настрои Томка. – Но вылезать все равно надо. Чего мы здесь дождемся? Только крыс в гости и паранойю на десерт. Так что перекусим и сваливаем!
Она вытащила последнюю шоколадку, разломила пополам и протянула Ленке. Путь наружу был только один – через завал. И разбирать его предстояло ей – Ленка с переломом была неважным помощником, Нюська не в счет. Еще и эта чертова темнота! Томка включила подсветку на мобильнике. Ни хрена себе!!! Прошли почти сутки с того момента, как рвануло… От неожиданности Томка закашлялась. Их уже , наверное, ищут… Она попыталась набрать Макса. Сети не было.
- Бляха-муха! – выругалась она. – Гребаные операторы!
- Что такое? – обеспокоенно спросила Лена.
- Мы тут валяемся уже больше суток. Еще и сети нет! Наши уже с ума сходят… Надо выбираться, и побыстрее – здесь нас вряд ли найдут.
- Как выбираться? Есть идеи?
- Попытаемся разобрать этот хлам у выхода. По- другому никак… Остается надеяться, что нас не завалило лестничным пролетом…
Томка подползла к завалу и стала осторожно вытаскивать обломки. Пока удача мило подглядывала за ними одним глазом – размера больше человеческой головы не попадалось. Лена принимала куски хлама и перебрасывала в дальний угол. Даже Нюся прониклась важностью момента и тихонько сидела в стороне, не мешая работе. Через полчаса среди камней показался небольшой просвет. Правда, пока в него могла пролезть только Нюська, но это была хоть и маленькая, все же победа.
- Перекур! – Томка устало откинулась к стене и достала сигареты. Ленка нашарила бутылку. – Пару минут отдохнем и на выход. Уже немного осталось.
В ответ послышалось только жадное бульканье воды. В каморке стало заметно светлее, уже можно было рассмотреть очертания предметов и не натыкаться друг на друга. Лена передала бутылку подруге. Томка отхлебнула, затянулась, и закрыла глаза. Еще немного – и они выберутся. А что там, снаружи? От этих мыслей начинала бить нервная дрожь. В лучшем случае они увидят спасателей и “труповозку”, что само по себе оптимизма не добавляло. А в худшем – бывшие товарищи по экскурсии еще на улице, и возможно над ними уже поработали звери, в изобилии заселявшие город и окрестности. А главное то, что это мог быть и не самый худший вариант…
- Ну, что, отдохнули? – стряхивая с себя тяжелые мысли, как можно бодрее спросила она у Лены. – Продолжаем?
- Да, поехали, - устало вздохнула подруга.
Вскоре просвет расширился, и в него, хоть и с трудом, можно было пролезть. Томка полезла первой. Протиснувшись через узкое отверстие, она, наконец, впервые за эти сутки увидела солнечный свет и вдохнула воздух улицы.
- Кажется, порядок! – повернувшись, отчиталась Ленке. – Давай! Осторожно, ложись на спину и давай руки, я помогу.
Понемногу, периодически чертыхаясь, Лена тоже оказалась на свободе. Следом, как чертик из табакерки, выскочила мартышка.
- Ну, с Богом?! – Томка не решалась вот так, сразу, высунуться на улицу. Ленка молча кивнула в ответ, и они сделали дружный шаг навстречу неизвестности…
Увиденное на улице заставило замереть в ужасе и немой горечи. Вся группа осталась лежать на полуразрушенном асфальте. Возле тел виднелись темные пятна крови, а среди них, как хозяева, расхаживало воронье. Возможно, до них тут успел побывать кто-нибудь еще, но рассмотреть было невозможно. Волна страха, острой жалости и бессилия захлестнула, обдала холодным потом и больно сжала горло. Ноги налились свинцом, не давая сдвинуться с места и приблизиться к бывшим попутчикам. Да, если честно, и не хотелось видеть, во что превратились те, с кем меньше суток назад запросто болтали ни о чем и обо всем на свете. Уж лучше запомнить их живыми…
Шумное воронье затеяло свару из-за лакомого участка. От ленивых ударов клювами то одна, то другая птицы поочередно вылетали из общей толкотни, как подпрыгивающие мячики Спортлото в детстве. Внезапно одна из неудачливых товарок коротко и хрипло каркнула, и взвилась над землей, подхваченная невидимым вихрем. Ее черное тело замелькало, набирая скорость в небольшом, но сверхмощном торнадо, раздался хлопок, и кровь, смешанная с ошметками кожи и перьев, разлетелась по кругу, словно обозначая опасные границы для остальных. Стая всполошилась и беспорядочно взлетела, отдав еще двоих невнимательных в жертву коварной невидимке.
- …Ёш его по голове… - вытаращив глаза, по слогам произнесла Ленка. На более детальное описание увиденного человеческий словарный запас не был рассчитан.
- И что это за нах… - руки сами потянулись за сигаретами. К такому повороту она готова не была. Невидимая дрянь, способная разорвать, как Тузик несчастную грелку, и которой еще неизвестно сколько вокруг… Ни хрена себе вводная!
- Ха-ха, выбрались! С праздничком, красавицы! А мы тут для вас карусельки открыли! – истерически захохотала Лена и тут же скорчилась от боли, прекратившей начинающуюся истерику и вернувшей к реальности.
- Это ты четко придумала – карусельки! – голос у Томки дрожал, рискуя перейти в такую же истерику. – Батута с фейерверками не хватает! И боюсь, мы их еще найдем. Даже в более извращенном виде…
- Адская карусель… - отрешенно уронила Лена.
- Что будем делать? – Томка затянулась, тупо глядя перед собой, словно надеясь уви-деть ответ.
- Спроси чего-нибудь полегче!.. Том, я боюсь, очень боюсь, - сбивчивым шепотом за-тараторила Лена в ответ, хватая Томку за руку.
- Я тоже. Боюсь стоять на месте, боюсь идти дальше… Но что-то надо делать! Не сидеть же тут! – она изо всех сил старалась взять себя в руки и вернуть контроль над собственными телом и головой. – Может, взять камень потяжелее… Ну, чтоб хоть как ворона, грамм на пятьсот-шестьсот, меньше может и не среагировать, и бросить вперед – его завертит, мы и увидим… Что скажешь?
- А что говорить? Выбора все равно не остается… - каким-то неживым голосом произнесла подруга.
- Значит, вперед! Только идем друг за другом, ясно? Соберись, Ленчик, мы еще живы! – и, подхватив пару обломков из подъезда, Томка двинулась первой. Небольшой замах, бросок метров на пять, вздох облегчения. Осторожным шагом по траектории полета, поднять обломок, и все сначала. Томка чувствовала себя сапером. Одна ошибка, лишнее движение – и смерть, страшная и нелепая. Каждый шаг дышал ею, и каждый шаг был наперекор ей. Время и расстояние перестали измеряться привычными единицами, они прошли неизвестно сколько минут или метров – они прошли ПЯТЬ ПРОЛЕТОВ. Пять оторванных у смерти кусков жизни… Двигались в полной тишине. Даже Нюська безропотно сменила Томкины плечи на Ленкины и не издавала ни звука. Шестой бросок натолкнулся на невидимую помеху метрах в двух от идущих. Обломок отшвырнуло на полметра в сторону, как теннисный мячик.
- Ну, здравствуй, жопа, Новый Год! А я уж думаю, что ж так тихо… - пробормотала себе под нос Томка. Второй обломок полетел правее. Чисто! Взяв ориентир вправо, через пару шагов она остановилась.
- А что если… - не договорив, она подняла горсть мелких камней и бросила в сторону помехи-невидимки. Камни разлетелись в стороны. Томка удовлетворенно выдохнула. – Вот, так полегче будет!
- Это ты о чем?
- О камнях! О них, родимых! С мелочевкой-то попроще, чем с этими булыжниками. И навалом ее везде! Это уже хорошо, – она потрясла головой, прогоняя не вовремя нахлынувшее веселье. Не хватало только расслабиться и вляпаться на ровном месте. – Идем!
Никогда еще им не приходилось идти с такой черепашьей скоростью, тем более по городской улице. По городу, и без того разрушающемуся, будто тайфун прошел. Местами, где среди обломков плит и кирпичей виднелся лишь полуметровый проход, оставалось только надеяться, что в этом полуметре не притаилась коварная западня. Впереди, метрах в ста пятидесяти, показались очертания автобуса, на котором они должны были вернуться домой. При этой мысли сердце больно сжалось, а на глаза навернулись слезы, застилая видимость расплывчатой пеленой. Вдалеке послышался невнятный шорох, словно кто-то осторожно пробирался им навстречу. Тома бросила несколько камней в сторону бетонной плиты и знаком показала Ленке: туда. Притаившись за плитой и прикидывая, куда в случае чего можно смыться, Томка осторожно выглянула через верх. После сегодняшних событий она ожидала увидеть кого и что угодно, и вряд ли удивилась бы. Но тут она облегченно и почти счастливо рассмеялась: по улице, осторожно бросая камни, шел человек! Настоящий живой человек, такой же насмерть напуганный молодой парень в пыльном камуфляже! Такой бурной радости от появления человека Томка не испытывала с тех дней, когда поджидала маму с работы одна в темнеющей квартире, и с радостным визгом бросалась к двери, услышав щелчок ключа в скважине.
- Есть кто живой? Эй! – осторожно окликнул он, передергивая автомат. Блин, не хватало еще, чтобы он на нервах еще стрельбу начал! Томка осторожно высунулась из-за плиты.
- Тише, тише! – она встала в полный рост. - Мы тут! Автомат-то опусти.
Парень медленно опустил автомат и, не веря своим глазам, уставился на Томку. Рядом с ней из-за плиты показалась Лена. По лицам всех троих поползли глуповатые улыбки: если бы еще два дня назад кто-то сказал им, что простое появление людей на улице вызовет такое безграничное счастье, то послали бы подальше, не задумываясь. Первым опомнился солдат:
- А остальные? Вы что – одни?
Осторожно бросая камни, он подошел к плитам.
- Остальные… - Томка кивнула назад. – Там остались. Все. А ты откуда?
- С блокпоста. Мы с напарником дежурили, когда рвануло. Как почувствовали, что земля дрожит, нырнули в бытовку – она в полуподвале – и пересидели. Вылезли, связи нет. Смены, естественно, тоже. Водитель в автобусе мертв… Дурак! Звали же его, так нет! Завел и вас ждал… - голос сорвался, парень судорожно сглотнул и закурил. – Двигатель так и работал, пока не заглох… А потом Серега попал в эту дрянь… Его расплющило, будто катком… Потом я заметил, что даже трава вокруг прижата к земле, как словно на ней что-то стоит. Кинул камень – та же история. Решил пойти проверить, вдруг кто живой остался – одному стремно выбираться. Вот вас и нашел.
- Хреновые дела получаются. Поиска по-видимому нет, - задумчиво протянула Томка.
Лене стало хуже – ходьба вымотала ее, ребро разболелось так, что не только говорить, даже дышать было тяжело.
- У тебя на КПП бинт есть? – спросила Томка. – Ленку перебинтовать надо бы, ребро сломано.
- Есть! – оживился парень. – Полный комплект первой необходимости!
- Ну, тогда пошли, время не резиновое - через час стемнеет, а горсвет жалоб не при-нимает, - горько усмехнулась Тома. – Тебя кстати как зовут?
- Дима. Дима Шухов.
- Тома. Очень приятно. Даже не представляешь насколько.
Дима пошел первым. Томка избавила Лену от Нюськи и шла следом, осматриваясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху. Побледневшая от боли Ленка прикусив губу, с усилием делала каждый шаг. Постепенно они добрались до автобуса. Слева бесформенным пятном неопределенного цвета виднелось то, что осталось от Диминого напарника. Стараясь не смотреть туда, Дима обогнул автобус справа. До КПП оставалось не больше шести метров, как из зарослей слева от дороги послышались звуки осторожного движения. Дима поднял руку. Остановились.
- Гости, - вполголоса сказал он, поднимая автомат.
- Вижу, - сквозь зубы отозвалась Томка. Из зарослей показались изуродованные головы тех, что раньше были собаками. Их было чуть меньше десятка, с ободранной кожей, почти безухими головами, они казались извращенной пародией на питбулей.
- Впереди дорога чистая. Осторожно двигаем вперед, без резких движений, - медленно произнес Дима, держа тварей на прицеле. - Вы впереди, я прикрываю. Вправо от двери - ступеньки в бытовку, там автомат.
- Поняла, - почти прошептала Томка и, вынув ножи, скользнула вперед. Против стаи это, конечно, не оружие, но быть бесплатным мясом она не собиралась.
Медленно, боковым шагом они продвигались к спасительному зданию. Томка первой, заслоняя собой безоружную Лену, Дима следом, чуть развернувшись назад, держал тыл. Собаки шли, пригнув головы к земле, не спеша, уверенно сжимая людей в полукольцо. Они словно понимали, что жертва уже поймана и торопиться некуда. До входа оставалось не менее двух метров, а до надвигающихся псов – около трех.
- Они же слепые!.. – изумленно выдохнула Ленка. Глаза у собак действительно были либо закрыты изувеченными веками, либо поблескивали сплошными серыми деформированными шариками. До заветной двери оставалось около четырех шагов. Томка кивнула Лене и чуть замедлилась, пропуская подругу внутрь. Внезапно та споткнулась на ступеньке порога и, неловко дернувшись, упала на четвереньки. В тот же миг собаки атаковали. Одна сорвалась с места в сторону двери, Томка метнулась наперерез, но ее опередила Нюська. Живым снарядом она сиганула на голову оскалившейся твари, не давая ей продолжить атаку. Сзади короткими очередями заговорил автомат. Томка интуитивно обернулась и лишь успела заметить летящую на нее в прыжке изуродованную собачью морду. Падая назад, она инстинктивно выставила полусогнутые руки перед собой, словно прикрывая голову от удара. Тварь, не ожидавшая ухода жертвы с линии нападения, пролетела на треть корпуса над Томкой, с размаху напоролась брюхом на острые лезвия. Инерция собаки сделала свое дело, и ножи, пройдя путь от ребер до паха, стали последним воспоминанием монстра. Густая горячая кровь хлынула на Томку сверху, заливая куртку, лицо и шею. Завалившись набок и судорожно скребя лапами в собственных кишках, собака издала последний предсмертный визг и заглохла навеки. Чьи-то острые зубы впились в ногу, но очередь отбросила тварь прежде, чем Томка успела рассмотреть нападавшего. Еще две отрывистых реплики автомата – и все было кончено. Когда в дверях появилась Ленка с Калашниковым в руках, от собак остались только окровавленные трупы. Асфальт был усеян телами монстров и залит вонючей бурой кровью. Там же лежала бесстрашная Нюся, лапами и зубами вцепившаяся в голову твари мертвой хваткой. Томка, встав на четвереньки, корчилась в рвотных судорогах. С трудом поймав паузу, она прохрипела:
- Вода есть?
Дима кивнул и, обогнув остолбеневшую Ленку, метнулся внутрь. Стоявшая в углу двадцатилитровая бутыль с насосом была наполовину заполнена. Судорожно оглядевшись в поисках какой-нибудь емкости, он сорвал насос и потащил бутыль к выходу.
- Лей! – выдавила сквозь очередной позыв Томка и подставила руки. Холодная вода полилась на ладони и она, не думая о пронизывающем холоде и мокрой одежде, остервенело смывала с себя отвратительную гнойную дрянь. Отмыв руки и лицо, сорвала с себя куртку вместе с рюкзаком, и с омерзением швырнула на пол. Свитер по счастью не пострадал – кровь с какой-то неестественной быстротой свернулась еще на куртке. Теперь можно было напиться, что она и сделала, припав к горлышку бутыли размером с детский кулак. Обливаясь и захлебываясь, Томка с каждым глотком приходила в себя.
- Ну что, ты в порядке? – участливо спросил Дима, когда она оторвалась от бутыли.
- По сегодняшним нормам – лучше всех! – вымученно усмехнулась Тома.
- Шутишь – уже хорошо, - улыбнулся Дима в ответ. – Спускайтесь в бытовку, а то за-мерзнешь. Там есть кое-какое тряпье, кажется песчанка утепленная была. А я двери запру – темнеет уже, хрен его знает, кого еще в гости принесет!
Адреналин отпустил, и теперь Томка почувствовала настоящий холод и саднящую боль в ноге. Штанина на лодыжке была разорвана, через ткань проступала кровь. Емко матюгнувшись, она подхватила рюкзак и, шатаясь от дрожи и спотыкаясь в сумерках, в обнимку с Ленкой спустилась в бытовку. Это была небольшая комнатка с низким потолком и вентиляционной отдушиной. Если наверху были сумерки, то здесь была непроглядная темнота, только чуть падающий тусклый свет из верхнего помещения выхватывал угол стола, позволяя не налететь на него сослепу. Порывшись в рюкзаке, Томка чиркнула зажигалкой. Посреди комнаты стоял стол с пепельницей и двумя чашками; вдоль стены расположился обитый клеенкой уголок образца девяностых, в углу виднелся допотопный двустворчатый шкаф с мутными остекленными дверцами. Зажигалка обожгла пальцы и Томка, чертыхнувшись, уронила ее на стол. В принципе, она была уже не нужна – до уголка два шага, препятствий никаких – и подруги, поддерживая друг друга, устало плюхнулись на сиденье. Приятная истома разлилась по телу – за последние двое суток они впервые сидели не на полу, не на бетонных обломках, а на настоящем человеческом сиденьи, причем еще и относительно мягком. Томка закурила. Ее знобило все сильнее.
- Бедная Нюська!.. – с сожалением вздохнула она. Голос вибрировал от озноба. – Если бы не она, хрен его знает, чем бы все закончилось…
- Да. Выходит, я теперь ей жизнью обязана… - грустно отозвалась Лена. – Никогда бы не подумала!..
- Ты видела этих тварей?! – вопрос прозвучал скорее утвердительно. – Я такого даже в кошмарах встречала… И кровь, такая вонючая, мерзкая, густая… Бр-р-р-р! До сих пор мерзко! Хорошо, хоть сворачивается моментально!
- Как ты сказала? Моментально?
- Ну, почти. Даже с куртки стечь не успела…
- Это значит, Томочка, что раны у них заживают также! Моментально, как ты выражаешься!
- Ты что – серьезно?
- Серьезней некуда. Биологию – ее учить надо было, а не прогуливать!
- Живем! – возник на входе Дима, держа что-то в руке. – Я тут в ящике НЗ нашел – целых полторы свечки.
Томка протянула зажигалку, и комнатка осветилась неярким желтоватым пламенем. Взяв одну свечу, Дима распахнул шкаф. Сдернув с вешалки песчанку, бросил ее Томке:
- Надевай! Да свитер сними, пусть просохнет. Не замерзнешь! Чего ждешь? – и вернулся к выворачиванию шкафа.
Томка с недоверием смотрела то на куртку, то на Диму. Не замерзнешь! Легко сказать! Но выбора не было: либо мокрый свитер, либо куртка на голое тело. Зато сухая, - отмела она последние сомнения и стала стаскивать свитер. Закутавшись в куртку, Томка и впрямь перестала так остро ощущать холод. Тем временем гора на столе росла: аптечка, кипятильник, какие-то пузырьки, пара старых журналов, жестяные коробочки, складной нож и даже брикетик сухого спирта.
- Так, что тут у нас есть?.. – повернулся к столу Дима. – Это нам не надо! – кипятильник и журналы полетели на пол. – Бинты, жгут, пластырь, какие-то таблетки… Черт, надписи не разберешь!
Томка в это время занялась пузырьками. Йод, перекись, сердечные капли, нашатырь и бутылочка со спиртом. “Да, выпить бы сейчас не помешало!” – мысленно усмехнулась она.
- А что в жестянках?
-Солдатские радости – чай и сахар. Сейчас с медчастью закончим, и чаю организуем. – Дима взял бинт и подошел к Лене. Всю перевязку она стоически молчала, сдавленно постанывая сквозь сжатые губы.
- Больно? – сочувственно спросила Томка.
- Приятно, блин! – сквозь боль отшутилась подруга.
- Больно – не смертельно! – с улыбкой подбодрила ее в ответ Томка, и занялась раной на ноге. Та была неглубокой, но кожу зубы располосовали сильно. Зажмурившись, она плеснула на рану холодной перекисью. Боль снова обожгла, и отозвалась, казалось, аж в позвоночнике. Залив напоследок йодом, туго забинтовала и, взяв нож, стала срезать со штанины запачканные кровью лохмотья. Дима с Леной непонимающе уставились на нее.
- Не хочу все окрестное зверье на запах крови собрать, - пояснила Томка. – Что там о чае говорилось?
Дима принес сверху бутыль с водой, достал из шкафа котелок, в крышку положил спирт, а в емкость плеснул воды и привязав шнурок, подвесил за плафон на потолке.
- Вот такая система, - улыбнулся Дима. – Не раз проверено. Мы с Серегой…
Голос сорвался, и он, не договорив, отвернулся. Повисло молчание. Никто не знал, что сказать. Это все киношные сказки, что у человека в экстремальной ситуации притупляются все чувства, кроме инстинктов. Наглая ложь. Больно так, что дыхание перехватывает. Вот только обезболивающего на этот случай не бывает…
Вода забурлила, выплескиваясь из котелка, и Томка осторожно сняла кипяток с огня.
- Чай готов, - осторожно прервала она затянувшееся молчание, всыпая гранулы в ко-телок. Ребята придвинулись к столу. Томка плеснула в одну чашку спирта, в другую воды, и протянула Диме. Он обвел девчонок полным горечи взглядом:
- За тех, кому не повезло, как нам… - и, не морщась, одним махом выпил.
По очереди налив Лене и себе, Томка разлила чай. Внутри немного потеплело, по телу стала разливаться приятная легкая слабость. Она подвинула чашки Диме с Леной, закурила и задумалась, уставившись в стену.
- А ты как же? – подняла глаза Ленка.
- Я пока покурю, чашек-то всего две, - она глубоко затянулась. – Ты пей, не спеши – у меня перекуры долгие, ты же знаешь. Я вот о чем подумала. Стоит ли нам рисковать и высовываться? Может, лучше подождать здесь? Поиски ведь начнут отсюда.
- Не начнут… - мрачно поднял голову Дима.
- Не поняла?...
- А что тут непонятного? Если бы поиски начались, то спасатели уже были бы здесь. Может, что-то помешало: или добраться сюда невозможно, или черт его знает, что там случилось… А сейчас уже нет смысла рисковать людьми – логически мы трупы, при всей херне, которая здесь творится. А отправлять труповозов в такую задницу никто не будет.
- То есть, нам придется выбираться самим, причем до самого периметра? Так получается?
- Именно так… Как ни хреново это звучит.
- Веселый расклад, ни фига не скажешь! – Томка прикурила одну сигарету от другой.
- А выбора не остается – положение безвыходное, - вздохнула молчавшая до этого Лена.
- Безвыходных положений не существует в принципе! – возразил Дима.
- Ну да, даже если тебя съели, остается выход – прямая кишка! – съязвила Томка, со злостью выпуская дым. – Выбираем лучший способ сдохнуть: можно помаленьку здесь от голода, можно – стать чьим-нибудь фастфудом или по-шустрому превратиться в фарш мелкого помола в ближайшей гадости. Прямо ярмарка суицида!
- Ну, во-первых, от жажды мы завернемся быстрее. А во-вторых, чтобы сожрать, нас еще надо достать – у нас теперь два весомых аргумента в пользу вегетарианства. А в третьих…
- А в-третьих – патроны не размножаются! На сколько нам их хватит?! До периметра не два шага, и даже не два километра!..
- А в-третьих, пей чай, остынет, - Дима миролюбиво придвинул клубящуюся паром чашку. – Патронов и правда не много. Три рожка, плюс четыре-пять патронов в этом. Но согласись, там у нас есть шанс, а здесь стопроцентные кранты.
- Может, ты и прав… Что у нас в активе кроме двух автоматов?
- Вода, остатки сухпайка – правда их хватит только на завтрак – и то, что осталось от аптечки.
- Негусто. Железку бы еще какую-нибудь на веревочке, чтобы камни по пути не искать – эта дрянь на каждом шагу…
- Аномалии, - подсказал Димка.
- Что-что?! – вытаращила глаза Томка.
- Ну, аномальные зоны… Так называются места, где все не так, как у людей…
- Блин! Ты бы еще Бермудский треугольник вспомнил!
- А как их еще называть? Или это нормально, когда тебя разрывает и расплющивает на ровном месте?
Томка промолчала.
- А железки найдем, наверху целый ящик с инструментами стоит.
- Давай спать, утро вечера мудренее, - Томка посмотрела на уснувшую Ленку. – Черт его знает, когда еще будет такая возможность…
Дима растянулся на краю стола и сразу уснул, а Томка, свернувшись калачиком рядом с Ленкой, еще долго прислушивалась к доносившимся с улицы рычанию и подвыванию делящих добычу падальщиков, пока сон не взял верх над уставшим мозгом.
(продолжение следует.)