Он опаздывал – увязшая в пробке маршрутка ползла по проезжей части со скоростью старой черепахи, в итоге Степан плюнул и пошел пешком. Настроение у него было приподнятое, наконец-то хорошие новости перебили неприятный осадок от «просветительской» лекции знаменитого лидера парижского мая 68-го Даниэля Кон-Бендита. На эту лекцию он попал почти случайно, во время московской командировки, когда, уладив дела, нашел время встретиться со столичными леворадикалами, такими же, как он сам, беспартийными и политически неприкаянными.
- У коммунистов есть Великая старая партия, не идеальная, но все же. А у нас – что? Ради чего уродуемся? Куда двигаться, с кем работать?
Тощий как кузнечик Витька Тараскин, один из лидеров столичных анархистов, допивал третью кружку пива, повторяя и повторяя – «Ради чего? С кем работать? Что дальше?».
Степан лишь пожимал плечами. Можно подумать, он знал, ради чего. Против чего и кого – он бы объяснил на раз. Постаравшись, сформулировал бы и собственную позитивную платформу. Но она, платформа эта, по-хорошему, являлась лишь набором благих пожеланий, и Степан был не столь глуп, чтобы этого не понимать. Он запросто мог вступить в Великую старую партию, но считал такой шаг «нечестным», поскольку коммунистом все же не был. В левое движение он пришел после знакомства с Кулешовым, с которым как-то вместе ехал в поезде, да и протрепался пол-ночи в вагоне-ресторане. Долгий тогда был разговор, эмоциональный.
- Понимаешь, они меня лишили наследства. И тебя, и всех. Лишили страны, где был лучший в мире балет, лучший в мире хоккей, первый космонавт, победа в войне. Деды нам это оставили, а они отняли.
- Так давай к нам.
- В партию? Сережа, вы ж марксисты там, а я нет. Если хочешь, можешь меня назвать левым евразийцем, но не коммунистом.
- Да не в партию, мы тут один молодежный проект задумали…
Через полгода Степана избрали председателем МСЛФ, и на этом посту он оставался до сих пор, хотя, по большому счету, давно пора было давать дорогу молодым. И оставался-то, прежде всего, потому, что не знал ответа на те самые вопросы, что, как заведенный повторял пьяненький москвич Витька Тараскин.
- Куда двигаться, вот ты скажи, а? С кем работать? Кстати, – он вдруг встрепенулся – у тебя когда поезд? Тут Кон-Бендит в Москву приехал, не хочешь послушать?
Кон-Бендит был фигурой легендарной, символом «красного мая». Впрочем, прославился он еще за пару лет до 1968-го, когда во время торжественной речи французского министра образования по случаю открытия университетского бассейна попросил у министра закурить, а затем потребовал свободного доступа в девичью общагу.
Анархо-коммунист Кон-Бендит стал одним из вожаков студенческого мятежа против правительства Шарля де Голля, который чуть не перерос в настоящую революцию. Послушать его, ныне депутата Европарламента и активиста «зеленого» движения, было интересно, и Степан согласился.
В накуренном клубе собралась разношерстная публика, в основном, левые интеллектуалы – философы, журналисты, студенты-гуманитарии. Маленький пеговолосый Кон-Бендит приветствовал их, помахав ладошкой, и приступил к лекции.
Поначалу было скучно. Потом противно. Потом просто отвратительно. Бывший кумир революционного студенчества, анархист и бузотер превратился в типичное европейское политиканствующее мурло. Мурло, которое несло какую-то запредельную чушь про необходимость военного вторжения сил НАТО в Югославии, Афганистане, всюду, где нарушаются права человека. На этом месте пацифист Витька Тараскин не выдержал: встав со своего места, метнул в лектора полупустой пластиковой бутылкой из-под лимонада, крикнул «Вот говнюк!» и стал пробираться к выходу. За ним потянулись и другие – через пару минут выяснилось, что слушать про принуждение к демократии как миссию НАТО готовы лишь двое-трое журналистов, терпеливо дожидавшихся конца лекции, чтобы выполнить поручение редактора и задать несколько вопросов.
Тошнотворные впечатления от встречи с экс-бунтарем две недели мучили Степана. Он снова и снова задумывался – этот ублюдок из Европарламента, предавший идеалы юности, – ошибка природы или закономерность? Что с ним-то будет через тридцать-сорок лет? Если что-то подобное, то лучше сдохнуть молодым.
Но сегодня, сегодня, произошло нечто, отбросившее Кон-Бендита в дальний угол сознания Степана.
В "Толстом лузере" он появился последним. "Красные" Серега Кулешов, Вит, Генка, Кристи, Рома, социал-демократы Сашка и Эля Кузнецовы и юный Петя Брутер из его, Степана, центровой фаланги уже взяли кто пиво, кто кофе и уютно расположились в отдельном кабинете "Лузера". Правление "Союза" часто собиралось в этом заведении, со стороны напоминая развеселую компанию молодых людей, расслабляющихся после тяжелой трудовой недели.
- Босс как всегда появился в последний момент, - фыркнул, приветствуя Ворошенко, Генка Веселов.
- Прошу прощения. - Степан подозвал официантку, заказал чай с лимоном и хлопнул Генку по плечу. - Щас ты, Геннадий, узнаешь, почему я опоздал. В общем так, уважаемые. Сегодня касса нашей организации пополнилась двадцатью тысячами долларов. Прошу никого не падать в обморок.
Эмоциональная грузинка Эля не выдержала и, отчаянно жестикулируя, перекрывая радостно-удивленный галдеж, чуть ли закричала на все кафе.
- Степа, колись, откуда бабки? Давайте обмоем это дело! Блин, как же круто!!!
Ворошенко и сам окончательно отбросив серьезность, подпрыгивая на стуле, приобнял Кулешова.
- Серега, ты помнишь, неделю назад я говорил тебе о странном звонке? Чувак какой-то хотел узнать о Союзе поподробнее.
- Ну?
- Вот тебе и ну.
- Степан, ты достал уже тянуть резину. - Вит глазами просверлил в Ворошенко внушительную дырку. - Нам ведь интересно.
- Так вот что выяснилось. Лет пятнадцать назад... Петя, у тебя есть курево?
- Держи, хотя ты же вроде не дымишь? - розовощекий, крепкого телосложения первокурсник Брутер, самый молодой из присутствующих, выщелкнул из пачки сигарету с белым фильтром.
- Ворошенко, сейчас ребята тебя задушат, - не выдержала Кристи. - Смотри, Вит уже удавку готовит.
- Ладно-ладно, слушайте, -- Степан размял пальцами первую за много месяцев сигарету. - Лет пятнадцать назад жила в солнечном Узбекистане одна счастливая семья. Папа, мама и два сына. Папа быстро сориентировался в новых экономических условиях и занялся оптовой торговлей. Мама науку двигала. А сыновья потихоньку разгильдяйничали. Саша, дай, огня, пожалуйста.
Сашка Кузнецов, поблескивая квадратными очками, поднес Степану зажигалку.
- Так... - Ворошенко победно задрав подбородок, выпустил дым в потолок. - А в 1991-м папашка пошел ва-банк. Взял в кредит 10 миллионов долларов и закупил в Италии целый состав обуви, на весь Узбекистан бы хватило. Да вот незадача - вагоны оказались дырявыми, и пока поезд шел через всю Европу и пол-Азии, залило их дождем. О страховании тогда никто не думал. Короче, миллионы превратились в слизкую, никуда не годную, гнилостную дрянь из свинячей кожи. Папаша как узнал об этом, позвонил домой старшему сыну и сказал: "Вася, бери младшего брата, деньги из тумбочки и срочно улетай из страны"... Больше они о родителях, кстати, ничего не слышали... Денег в тумбочке было то ли три, то ли четыре тысячи долларов. Их хватило на билеты до Нью-Йорка и еще чутка осталось. Старшему восемнадцать лет, младшему шестнадцать. Английский оба знают в пределах средней школы. Профессии нет. Ситуация... И что придумал этот самый Вася. Посадил младшего в гостиничном номере, а сам арендовал на последние деньги шикарный лимузин и поехал в самый дорогой клуб. Там снял самую страшную девицу, переспал с ней, влюбил в себя и на следующий день вместе с братом переехал к ней домой. За счет американки выучился в Университете, заматерел, приспособился к заокеанской жизни. Теперь он владелец крупной фирмы, которая занимается оффшорным программированием. Заказы получает в Штатах, а колбасят их программисты в Индии и с недавних пор в России, точнее в Питере.
- А мы-то причем? - перебил Степана Рома Лаппо.
- А вот тут, Ромарио, начинается самое интересное. Вася этот к Америке приспособился, но возненавидел ее всей душой. Два у него любимых развлечения. Первое - ввалиться в Гарлем, встать у своей машины и начать публичную лекцию об афроамериканцах. В этой лекции он подробно рассказывает сколько раз он трахнет всех ниггеров Соединенных Штатов, как он познакомит их задницы с бейсбольной битой и тому подобное. Естественно, через пару минут вокруг Васи собирается внушительная толпа заинтересованных слушателей. Терпят они минуты три. Потом закатывают рукава и движутся в его сторону с очевидным желанием превратить морду оратора в кровавое месиво. И тут Васек достает пушку, и сандалит ей перед ногами черных братьев. Они шарахаются в сторону, а Вася садится в тачку и уезжает.
- Маразм, достебется он, в конце концов, - Кулешов неодобрительно покачал головой. - А второе развлечение этого отмороженного расиста?
- Вася купил себе крутейшую спортивную машину и гоняет на ней по американским трассам со средней скоростью 250-300 км в час. У них в Америке гаишники не сидят в машине с трубой, как наши, а стоят возле нее, лениво жуя пирожок. Так вот, пролетает этакий орел мимо американского ГИБДД с запредельной скоростью. Мент аж пирожком давится и пытается догнать нарушителя. Но не тут-то было, уровень машин несравним. Аттракцион заключается в следующем: собрать за собой как можно больше тачек с мигалками, желательно еще и вертолет, и попытаться смотать от них. Шансы тут пятьдесят на пятьдесят и Васю периодически лишают прав.
Кулешов удивленно присвистнул.
- Тю… Эка парня крутит американская мечта... Но право, причем здесь мы?
- А притом, что, открыв филиал в Питере, Вася потребовал от управляющего найти самую радикальную антиамериканскую тусовку и подарить ей двадцать пять тысяч долларов. Тот провел что-то вроде тендера и выбрал нас, правда, вытряс из меня пять штук, сволочь. Вася этот надеется, что деньги помогут нам хоть как-то насолить америкосам. Бабло я взял, как честным людям нам нужно что-то замутить на часть суммы. Вот собственно и усе. Вопросы есть?
- У меня вопрос, - Вит почесал затылок. - Что ж это за тропический ливень такой, который смог уничтожить целый поезд с обувью. И еще - неужели все вагоны дырявые были? Чушь какая-то.
Степан нахмурился. История, рассказанная управляющим, имела несколько тонких мест. Вит указал только на одно, а были и другие. Скажем, американские развлечения Васи казались нереальными. У черных тоже могли оказаться пистолеты, и тогда шутник мог не уйти от них живым. А за издевательства над полицейскими он скорее всего просто срок схлопотал. Да и визу в Штаты так быстро пацанам не получить... У них она что, готовая лежала?
- Черный, на эти вопросы у меня ответа нет. Что ты предлагаешь? Вернуть деньги?
Степан прищурился.
- Нет, но странная какая-то тема. Не исключено, что подстава эфэсбэшная.
- Да брось, выкинуть двадцать штук на нашу тусовку? Они их лучше пропьют, - вмешался Серега Кулешов. - Степа, а вот по поводу антиамериканской акции у нас есть идея. Мы нового парня приняли, он предложил что-то учудить во время визита в Питер Джорджа Буша, так сказать, младшего. Имея деньги, можно подготовить яркую акцию.
Вит повернулся к Кулешову:
- Сергей, задумайся. Сначала в организацию вступает буржуйский сынок, который выдает на гора предложение зачморить Буша. И тут же на нас с неба сваливается куча денег, достаточная даже для того, чтобы терракт устроить. Мне не нравятся такие совпадения, а в чудеса я не верю.
- Я тоже в чудеса не верю, - Степан отбросил волосы со лба. - Но в операцию спецслужб я не верю тоже. Серега прав, мы не настолько опасны, чтобы тратить на провокацию такие большие деньги. Насколько мне известно, ФСБ в нашей деятельности интересует только один аспект - тесное знакомство Сашки и Эли с представителями западных социал-демократических фондов и социалистических фондов.
Саша улыбнулся:
- Эти идиоты всерьез думают, что, растрясая фонды на оплату мирных обучающих семинаров, мы готовим "оранжевую революцию" а-ля Украина.
- Ага. При том, что очевидно: организовали ее не уличные горлопаны, а хохляцкая Служба безопасности. СБУ-шники предпочли проамериканского Ющенко ставленнику криминала Януковичу, который бы прищучил их в два счета. Ладно, ребята, давайте не отвлекаться. Что там за буржуйский сынок, и как можно зачморить Буша?
Степан вопросительно посмотрел на Кулешова. Обычно предложения красной фаланги доносил до Правления Союза именно он. Но слово несколько неожиданно попросил Вит.
- Парня зовут Федор, его отец достаточно крупный бизнесмен. Вьюнош, скажу честно, мне не понравился. Типичный мажор, поиграется с нами и уйдет, Кулешов от него в восторге, но я этих восторгов не разделяю. А предложение у него было неконкретное, просто сказал, что скоро здесь будет Буш, а в Европе его встречают демонстрациями и всяческими плевками. Хотя я уверен, что сам он в петлю голову класть не станет и в радикальной акции участия не примет. За экстремизм можно из университета вылететь, и папа по головке не погладит, лишит карманных расходов. И на что мальчик будет бензин для фордешника покупать?
Ворошенко опять нахмурился. Тирада Вита была яростно агрессивна, он аж лучился ненавистью, глумясь над неизвестным ему, Степану, парнем. Лидер Союза перевел разговор в более конструктивное русло.
- Кто-нибудь знает, когда именно приедет Буш?
- Примерно через три месяца. У них с Аграновым саммит на двоих в Константиновском дворце в Стрельне, - отозвался Кулешов.
- Туда нас не пустят, - размышлял вслух Ворошенко. - Кулешов, ты же журналист, попробуй по своим каналам выяснить точную программу пребывания Буша в Петербурге.
- Яволь, товарищ фюрер. К следующему заседанию Правления постараюсь добыть. - Серега встал. - Ребята, отпустите меня сейчас, очень надо уйти, а кворум у вас и без меня останется.
- Ладно, иди.
- Единственно, я хотел перед уходом сказать Черному. Вит, нельзя так отзываться о своих, которые еще никак не проявили свою гнилую суЧность. Ты же знаешь, будет причина, я первый его с говном смешаю. А сейчас он мне такой же товарищ, как и ты. Всем пока.
Серега попрощался со всеми за руку, а Степан продолжил вести Правление:
- Ладно, лирика закончена, теперь по повестке дня...