Противолодочный крейсер «Ленинград» к середине восьмидесятых настолько часто носит по «нашим» и «не нашим» водам почетное звание флагмана Черноморского флота, что безотлагательно нуждается в текущем ремонте.
В штабе Флота и в штабе Тыла с такой постановкой вопроса вполне согласны и распоряжаются срочным порядком поставить крейсер на бочку в Севастопольской бухте, а на его борт заслать с берега рабочий десант. Там подкрутить, там залатать, там настроить, там подкрасить…
И вот коллектив из полусотни мужчин и женщин успешно завершает первый трудовой день. И все бы ничего, но ближе к вечеру с тридцатилетней маляршей случается, ну просто, несчастье. Голова женщины оказывается зажатой у самой переборки между тяжелым в свинцовой оплетке кабелем и той самой кабельтрассой из которой он был так неосторожно выпущен.
Хорошо, что шею не передавило, и она имеет возможность свободно дышать. А вот движения тела ограничены неловким положением, именуемым в народе не иначе, как «буквой Г».
А вокруг неожиданно пусто. Ну, ни единой души в злополучном отсеке. И женщина взывает о помощи. И помощь приходит. Не в лесу же. Правда, приходит не сразу, а через пару минут. Где-то сзади раздается протяжный и долгожданный скрип. Хлопает металлическая дверь. Шаги. Почему-то осторожные. Да какая разница! Главное, заметили, обратили внимание! Малярша облегченно вздыхает и радостно делится с неведомым спасителем, как она нелепо попалась в свинцовые силки. Тараторит напропалую, не останавливаясь, пока к своему удивлению не обнаруживает, что крепкие мужские руки освобождают ее не от жутких объятий кабеля, а от широких брезентовых штанов. И помощь ей оказывается совсем не та, что требуется на данный момент. И помощь та хорошо освещена в Уголовном кодексе рядом статей и сроков...
А на утро весь до единого личный состав срочной службы «Ленинграда» сгоняется на построение. Пострадавшая в кепке с длинным козырьком, в темных очках, обходит строй по левому борту. За ней - свита, состоящая из командира корабля, замполита, особиста и следователя Прокуратуры. Все бестолково пялятся на матросские прогары (ботинки). Их то, только и видела малярша. По ним только и готова опознать насильника. Беда лишь в том, что ботиинок больно много, не менее шестисот пар - экипаж то большой, и глаза потерпевшей успевают замылиться уже на первом десятке.
И получается так, что по правому борту строй обходить уж совсем бессмысленно…
Вот!
Ремонт крейсера не прекращают, но на всякий случай с этого дня прикомандированные на борт "Ленинграда" рабочие имеют одну половую принадлежность. Объяснять какую, наверное, не надо.