МАШИНА ГЕРМАНА.
(Фантастический рассказ)
Герман Сталенович стоял, переминаясь с ноги на ногу, у дверей директора.
- Да присядьте Вы, они не скоро выйдут, - жалостливо сказала секретарша с модными объёмами тела и запахом мечты об острове Таити.
- Нет-нет, спасибо, мне так удобнее, - ответил Герман Сталенович, бросив беглый взгляд на ряд стульев в приёмной, они ему показались раскрытыми красноязыкими пастями зверей: сядешь – не встанешь. Он перебирал в руках повлажневшие от ладоней листки с отчётами о проделанной лабораторией работе и надеждами на финансирование дальнейших опытов. События последних лет, свели на нет теоретические исследования, и периферийные филиалы центральных НИИ держались почти исключительно на энтузиастах, фанатично влюблённых в своё дело, и на директорах-энтузиазистах, отдавших часть помещений в аренду разного рода коммерсантам. Степан Теодорович не был исключением, и сейчас у него заседали с переговорами об «отстёгивании» очередные арендаторы-коммерсанты. По этой самой причине Герман Сталенович уже около часа утаптывал паркет «предбанника».
- Герман Сталенович, а правду говорят, что в Вашем закрытом корпусе какие-то сказочные вещи творятся? – оперев милый овал подбородка на тыльную сторону сомкнутых отманикюренных пальчиков, кокетливо спросила секретарша.
- Да, нет, э-э-э… Лариса, мы работаем всего лишь над нетрадиционными, порой паранаучными проблемами… В основном - теоретически. Но может быть, в будущем, они найдут место в прикладной сфере человеческой деятельности, в корне изменив общественную парадигму, - ответил Герман Сталенович, заложив руки с отчётами за спину.
- Фу, товарищ профессор, как Вы банальны! – обиженно надув губки и порхнув накрашенными ресницами, прочирикала секретарша. - Хоть чуточку снисходительности проявили бы к девушке без высшего образования. Вот я в прошлых отчётах читала какие-то загадочные слова, и если б не исследовательский институт, то я подумала бы, что это какие-то колдовские заклинания средневековых алхимиков.
- Да нет, Лариса, это научные термины…
- А Вы, Герман Сталенович, новые часы там, у себя, делаете? – С налётом наивности поинтересовалась секретарша.
- Нет, не часы, но эта машина тоже умеет считать время и вперёд, и назад…
В этот момент дверь кабинета директора хрипловато мягко открылась, и оттуда вышли двое, в дорогих шерстяных костюмах, аккуратно, но несколько коротковато, подстриженных, приблизительно его ровесников. Один из них внимательно, с наглой улыбкой, посмотрел на Германа Сталеновича, а второй нёс серебристый дипломат с цифровыми замками. Тот, который посмотрел на Германа Сталеновича, повернулся к секретарше и с нежностью похотливого зверя сказал: «Пока, Лорэн!».
Лорэн расплылась в глуповато-семинебесной улыбе, а тот, который с дипломатом, поправил золотую заколку на узле галстука и корректно кашлянул: «Кхм-кхм…».
Выплывший вслед за арендаторами Степан Теодорович, увидев профессора, как будто лимон понюхал, но решил в начале проводить дорогих гостей.
- Степан Фёдорович, ра-разрешите? – попросился Герман Сталенович, когда исчезли арендаторы-коммерсанты.
Директор, за пару лет арендной практики, сумел неплохо прокрутиться, продав кое-что «ненужное» из институтского скарба и отдав пол-института в аренду, загнав научные кадры в полуподвал, на чердак и в закрытый корпус. Для престижа, он чуть ли не каждый месяц ездил на всевозможные конференции и симпозиумы, а чтоб не опуститься в глазах горожан, купил себе подержанную, но вполне приличную и не старую «VOLVO».
- Я – Степан Теодорович, товарищ профессор, - ехидно поправил директор.
- Извините, Степан Теодорович, - Герман Сталенович являлся директору однокашником. Когда он поступал в институт, Степан Фёдорович защищал диплом и беззаботно готовился к участи аспиранта, гарантированной ему тётушкой, чей муж что-то делал где-то в «верхах». - Я тут с отчётом. Есть положительные результаты…
- Только это? – спросил директор, всем видом показывая, что профессору в его кабинете делать нечего. - Больше ничего?
- Надо бы подтвердить результаты исследований, Степан Теодорович, хотя бы на пару опытов, э-э-э… Выделите…
- Дай отчёты! В понедельник собрание, там и решим! – перебил с раздражением директор.
- Так сегодня вторник, помилуйте, Степан Фёдорович, - взмолился Герман Сталенович.
- Теодорович, Гера, Те-о-до-ро-вич! – выказывая нетерпение, поправил директор. Тут Герман Сталенович учуял запах дорогого алкоголя и понял всю свою несвоевременность и причину раздражительности директора. - До понедельника, товарищ профессор!
* * *
После очередной директорской, тошнотворной таблетки Герман Сталенович два дня не находил себе места. В конце концов, решившись, он отпустил в пятницу, перед обедом, всех сотрудников своей лаборатории, объявив короткий день, а сам остался, созерцая со стула своё детище.
Герман Сталенович был восприимчивым человеком, и всё, что творилось в некогда великом, а ныне великодушно обворованном государстве, он считал непосредственно касающимся его. В своей лаборатории он видел, как в маленьком зеркале, все недомогания власти через призму коллектива. Воспитанный пионерскими традициями семидесятых и светом партийно-линейных решений, он когда-то подался в науку с радужной мечтой: сделать коммунистическое государство во всём самым сильным и первым и этим доказать загнивание капитализма на последней стадии. Но сейчас он сидел и мучался от стыда и бессилия, обхватив голову руками, с ужасом взвешивая в очередной раз все «ЗА» и «ПРОТИВ».
И вот, его ангедонистические размышления достигли кульминации. Он встал со стула и подошёл к самому дорогому в лаборатории – к компьютеру (достижения лаборатории директор почти ни во что не ставил, а вот компьютер вспоминал часто и справлялся о его «здоровье»), открыл программу режима работы его детища и начал программировать её на автономный режим, действуя на «авось», по большей мере опираясь на интуицию, чем на наработанные опытом расчёты.
Выставив логическую цепочку цифр и знаков, он оставил себе пятнадцать минут для прощания, «хлопнул» пятьдесят грамм спирта для смелости, занюхав куском пиццы, заботливо оставленной лаборанткой Мариной, проверил, заперта ли дверь, попросил прощения вслух у Бога, у всех знакомых и родственников, живущих и померших, а также у своей лаборатории, и зашёл в тесный ячеистый шар, стоящий посреди комнаты.
Стоять в нём, полусогнувшись, было неудобно, и Герман Сталенович присел на корточки в ожидании неизвестности. Через пару минут шар автоматически закрылся. Начался запрограммированный процесс. Послышались электрические разряды, и Герман Сталенович… исчез.
Таймер программы чётко отсчитал двадцать минут, включил процесс возврата, снова послышался сухой треск электрических разрядов, и в сфере появился Герман Сталенович, стоящий на четвереньках.
Он выполз из шара и, не меняя позы, зачетверенил к банке со спиртом. С трепетом налив полстакана, он с жадностью выхлебал содержимое, и, занюхав рукавом, сел на пол, раскинув ноги и тяжело дыша.
Герман Сталенович отрешённо смотрел перед собой, пока в поле его зрения не появилась муха.
- Вот ведь… - произнёс, как будто икнул, профессор. - Вернулся.
Он поднялся на ноги и, рассеянно хлопая себя по бокам и карманам, заходил по лаборатории. Наконец, он взглядом поймал пачку сигарет, оставленную молодым лаборантом Славиком, вытащил дрожащими руками сигарету, огляделся вокруг, похлопывая себя по карманам и, увидев лежащую рядом с пачкой сигарет зажигалку, схватил её и жадно прикурил.
Глубоко затянувшись, Герман Сталенович аппетитно выпустил дым и уже медленно заходил по лаборатории.
- Вот ведь, получилось! – восхищенно, с искорками в глазах, сказал Герман Сталенович. - Как заново родился!
Профессор накинул плащ и решительно пошёл на выход.
Выйдя из проходной, он свернул в сторону остановки автобуса, но тут его окликнул женский голос.
- Герман Сталенович! Герман Сталенович, садитесь, мы Вас подвезём!
Профессор растерянно остановился и, увидев секретаршу возле джипа «Cherokee», улыбнувшись, помахал ей рукой и направился было к ней, но остановился.
- Герман Сталенович, ну что же Вы? – прочирикала секретарша и грациозно порхнула к нему.
- Я тут… Спасибо, Лариса, я тут вот, на автобусе… - он повернулся к остановке, но секретарша подхватила его под руку и потащила к джипу.
- Нет, Герман Сталенович, машина же лучше автобуса, - соблазнительно промурлыкала Лариса.
- Садись, прфессор, нам по пути! – с лёгкой ленцой в голосе произнёс из-за руля человек, который нагло улыбался в лицо Герману Сталеновичу во вторник в «предбаннике». – Лорэн, вперёд, и пристегнись.
Машина тронулась с места с дымным визгом, вдавив Германа Сталеновича в мягкое кожаное кресло, и помчалась по улицам города, мягко топча пухлой резиной асфальт.
- Меня зовут Шурик, - не оборачиваясь, представился до неприличия аккуратно подстриженный человек за рулём.
- Александр, Вы хотите сказать?...
- Нет, прфессор, для тебя – Шурик. Александр Иванович я для твоего шефа.
- А меня – Герман Сталенович, для Вас – Гера, - обменялся взаимностью профессор.
- Нет, для меня ты – прфессор. Понял?
- Да. Э-э-э… Шурик, мне вообще-то несколько не туда. Мой дом в другом районе, - показывая на дорогу, сказал Герман Сталенович.
- Спокойно, профессор, всё под контролем, мы сейчас Лорэн завезём, а потом к тебе. Ты не против?
- Нет, - ответил Герман Сталенович. – Хотя, у меня был тяжёлый день.
Машина остановилась возле одной из пятиэтажек хрущёвского микрорайона.
- Лорэн, иди пока попудрись, но не быстро, мне тут с профессором перебазарить нужно.
- Хорошо, Шурик, - чирикнула Лариса и выпорхнула с грациозным видом из джипа.
Герман Сталенович почувствовал себя неуютно, как мышь в клетке-мышеловке.
- Ну, прфессор, как жизнь, в натуре? – жаргон Шурика как грязным жгутом хлестанул по ушам Германа Сталеновича.
Шурик снисходительно повернулся к нему и упёрся наглым взглядом в лицо профессору.
- Спасибо, ничего, - любезно ответил Герман Сталенович.
- Ты не зашторивайся, в натуре, бабло до фига получаешь?
- Да как сказать?..
- Так и скажи, что хреново, блин, - помог Шурик. - Лорэн мне про тебя наводку дала. Хочешь не хилую капусту срубить?
- Так я работаю, и мне неплохо…
- Нет, профессор, я тебя не заставляю, блин, увольняться. Я тебе не хреновую капусту отстегну, если ты свои котлы запустишь, только в натуре, без лажи, а то замочу, понял?
- Извините, Шурик, Вы это серьёзно? О чём это Вы? Зачем Я ВАМ?
- Не напрягай, прфессор, если Лорэн не брешет, то у тебя в лаборатории стоит МАШИНА ВРЕМЕНИ, блин, в натуре?
- Я… Это… Извините, но…
- Не гони, прфессор, ты бздишь? Не боись, ни одна сука без меня, блин, тебя не тронет, в натуре, понял?
- Да.
- И что?
- Я не знаю…
- Короче, прфессор, ты меня загрузил, в натуре, решай сейчас, а то я с другим перебазарю, в натуре, а ты по борту.
- Но я не могу прям сейчас, Степан Фёдорович…
- Ой-й-й, выбрось этого козла вонючего на хрен, тебя это не должно топтать. Короче, не ломайся, прфессор, пятьсот баксов в месяц и процент в доле от прибыли.
- Шурик, а зачем Вам ЭТО?
- Не напрягай – «ДА» или «НЕТ»?
Герман Сталенович измотанный от всего пережитого за прошедшую неделю, а в особенности от сегодняшнего, сдался под напором наглого Шурика. Когда Лариса вернулась, для Шурика всё было решено, а Герман Сталенович с мыслями «будь что будет» и «а почему бы нет?», согласился на семьсот баксов в месяц (Шурику показалось, что профессор ломается из-за денег) и пять процентов от прибыли, и сидел мрачный и выжатый. Ему вдруг всё стало безразлично: куда ехать, который сейчас час, но когда Шурик объявил Лорэн, что они едут в крутой бар, и что для этого есть повод, то тогда Герман Сталенович запротестовал.
- Ты чего это, прфессор? – удивился Шурик. - За встречу!
Когда они тронулись, Шурик позвонил по мобильному телефону: «Алё, Толик? Толян, я в «Лилию» еду, чтоб ты там был, понял? Нет. Нет. Нет! Не через полчаса, а сейчас, блин, понял?».
* * *
- Здорово, прфессор! – Герман Сталенович с неприятным ощущением встретил понедельник в лице Шурика у проходной. - Ну, что, покажешь трипанальную цинтрифугу?
- Здравствуйте, Шурик, - профессор подошёл к «Cherokee», в котором сидел Шурик. - Вы сейчас желаете?
- Ну, вот, опять заладил, блин, ты что, братан, уговор забыл?
- Ах, да… Извиняюсь…
Стекло с жужжанием закрылось, двери, уютно щелкнув, открылись, и из «Cherokee» выплюнулись два «денди»: Шурик и Толик с дипломатом.
Они уверенно шли за профессором в закрытый корпус. Когда вахтёрша на проходной привстала, то Шурик сунул ей под нос какую-то ксиву и не признающим возражений голосом выдавил сквозь зубы прямо ей в лицо.
- Стебан Фёдрыч в курсах, - и после небольшой паузы, - Вопросы? Это со мной!
Шурик кивнул в сторону Толика с дипломатом, вытащил солнцезащитные очки «Ри Бон», хукнул на них, протёр о лацкан и положил обратно в нагрудный карман серого, в кубик, пиджака.
Герман Сталенович отпер дверь и пригласил своих ранних гостей в лабораторию.
- У тебя тут, прфессор, как в телеателье, блин. О! Компутер, в натуре! Во что играешь? – начал знакомство с лабораторией Шурик.
- В науку, - со скрытым недовольством ответил Герман Сталенович.
- Ну-ну, - улыбнулся Шурик. - А где твоя трипанальная цинтрифуга?
- Темпоральная циклофуга, Шурик, э-э-э…Вот, пройдёмте. Вот здесь, вот, - Герман Сталенович прошёл, приглашая гостей за собой в соседнюю комнату, где посередине стоял ячеистый шар, похожий на круглый витраж, собранный из шестиугольников.
Шурик обошёл вокруг шара, потрогал провода, хотел нажать на какую-то кнопку, но подоспевший Герман Сталенович предупредительно отвёл руку Шурика с упрёком во взгляде.
- А что? – как-то по-детски возмутился Шурик.
Тут в лабораторию шумно вошли сотрудники, приехавшие на рейсовом автобусе, который ходит строго по расписанию, и поэтому они обычно приезжают все вместе.
- Это, прфессор, твои люди? – Спросил Шурик.
- Да, сотрудники моей лаборатории.
- Они врубаются, блин, в эту хреновину? – Шурик кивнул на шар.
- Ну, как Вам сказать? Я веду эту лабораторию, а все сотрудники, естественно, помогают в исследованиях рассматриваемых проблем во всех аспектах, насколько позволяют мощности оборудования и наше оснащение.
- Ну, ты, прфессор, загрузил, блин, в натуре. Я у тебя что спросил? Врубается твоя братва в эту хреновину или нет? Блин. А ты?
- Я Вам ответил, Шурик, - недоумённо, разведя руками, сказал Герман Сталенович.
- Короче, прфессор, кончай пургу молоть, в натуре, давай, показывай, блин, как фунциклирует эта хреновина. Тайм оф мани!
- Как? Прям сейчас?
- Ну да! Глянь, Толик, он не догоняет! Или ты гонщик, профессор? Я шутить не люблю, скажи, Толик? Ты каких динозавров видел? В мультике, блин?
Герман Сталенович от такого откровения побледнел и «уронил челюсть». Ему стало до глубины селезёнки стыдно перед своими сотрудниками, что он сам, без них, провёл первый эксперимент «на живую». До этого они отправляли только автоматические контейнеры для пробы воздуха, часть из которых не вернулась из глубин прошлого, за что лабораторию лишили квартальной премии.
- Ну что, прфессор, соплю отвесил? – пошутил Шурик и поправил отвисший подбородок профессора.
- А-а-а-э-э… Сейчас, Шурик, но предупреждаю, технологический процесс не совсем отработан, и могут возникнуть непре…
- Прфессор, не грузи, - перебил Шурик и откинул полу пиджака, показав кобуру под мышкой. - Толик, у нас ещё есть времени?
- Около часа ещё, - ответил Толик, посмотрев на свои «Сейко».
- Короче, блин, прфессор, ты напрягаешь. Даю время до десяти, понял? – Шурик по-хозяйски подошёл к столу, уселся на него, надел очки и закурил сигарету. - Расслабься, Толик, в ногах правды нет.
- Э-э-э… Друзья, - с натянутой улыбкой начал Герман Сталенович, но чувствовалось, что он не на шутку напуган. - У нас тут появился…э-э-э…новый спонсор: Александр…э-э-э…Иванович. Он любезно попросил продемонстрировать действие нашей темпоральной циклофуги.
- Герман Сталенович, но…
- Без вопросов, друзья, все по местам, быстренько. Я сейчас дам координаты. Марина, у нас остался ещё стерильный контейнер?
- Да, Герман Сталенович, но Вы сказали, что…
- Вот он и случился, этот особый случай, Мариночка. Серёжа, проверь всю проводку. Дима, за компьютер. Остальные на подхвате!
Марина принесла контейнер, запечатанный в целлофан. В его программе было заложено: открыться через некоторое время после запуска, а потом, постояв открытым три часа, закрыться.
- Прфессор, ты что, этот пинал пошлёшь за динозавром? – спросил Шурик. - Да, я тебе за эту коробку и дохлого таракана хрен дам! Ты мне сам динозавра принесёшь, как и обещал, в натуре, понял?
- Я? – растерялся Герман Сталенович.
- Ты что, натрепался?!
- Нет, Шурик, она работает!
- Докажи, блин! Слабо?
- Я? Нет. То есть, да. Ну, в общем…
- Короче, прфессор!
- Дима, меняй вектор ипсилон в третьей позиции с семёрки на сто двадцать, пятый пункт в седьмой строке соответственно, и время со ста восьмидесяти на девяносто, - моментально выказал предельную озабоченность Герман Сталенович.
- Герман Сталенович, а может… - Начал Дима.
- И не смей даже думать! – перебил профессор.
- Герман Сталенович, отправьте меня! - вызвался Сергей.
- Нет, Серёженька, как-нибудь потом. Здесь Я за всё в ответе! – со слезящимися патриотизмом глазами и не признающим отрицания голосом сказал профессор.
Эксперимент оказался недолгим и успешным. Герман Сталенович притащил из дремучего прошлого ящерицу.
Шурик, крайне недовольный, обозвал ящерицу «куклой», а профессора «козлом». Сотрудники напряжённо сидели в ожидании развязки.
- Шурик, Вы извините, но она ОТТУДА, из палеозоя! Я могу это доказать! – возбуждённо махая левой рукой, обиженно громко говорил Герман Сталенович, а правой рукой отдавал ящерицу, подбежавшей с целлофановым пакетом, Марине.
- Короче, фокусник, не грузи, блин, если эта «кукла» в натуре оттуда…
- Оттуда, Шурик, я Вам докажу!
- Отвечаешь?
- От… Отвечаю!… - проплёл непривычное слово Герман Сталенович.
* * *
Через несколько дней, в конце трудной недели, Герман Сталенович радостно звонил на мобильный Шурику.
- Да! Да! Наша экспертиза доказала! Нет! Нет, Шурик… Да! Да! Нет! Да, я Вас уверяю, Шурик, никто не знает. И шеф тоже. Не-е-ет, я их попросил… Да. Да, понял! Да. Жду!
Спустя полчаса появился Шурик в сопровождении Толика с дипломатом. Все сотрудники лаборатории замолкли в дискомфортном напряжении.
- Здорово, профессор!
- Здравствуйте, Шурик. Здравствуйте, Толик.
- Ну, что, прфессор, значит, в натуре, оттуда?
- Да, эксперты провели анализ и проверили гене…
- Опять грузишь? Ты мне лучше скажи, - Шурик сел на стул и задымил «Кентом», - динозавра приволокёшь?
- В этом – не получится! – профессор показал рукой на шар.
- Большую трипанальную цинтрифугу сделай, блин, и получится, - с долей логики резюмировал Шурик.
- Но, Шурик, извиняюсь, это невозможно!
- Какие проблемы?
- Она очень дорого стоит!
- Блин, прфессор, мать твою, ты как дешёвая проститутка, блин, я тебя, на хрен, не спрашиваю, блин, сколько твоя трёпаная цинтрифуга стоит! Ты, блин, сможешь динозавра приволочь?
- Если сделать большую – то смогу!
- Глянь, Толик, прфессор мужчиной становится, а то: «позвольте», «извините», сопля на хрену мешает, - Шурик затушил окурок. - Короче, прфессор, ты отвечаешь, что никто не стуканёт про твою «куклу»?
- Да, то есть, отвечаю…
- Слышь, братва прфессорская, готовьтесь к командировке через недельку, на чистый воздух. Я тут фазенду присмотрел, будете все там жить, ясно? Стёпа вам командировочные выпишет. Куда – сами обкашляйте. Всё! Толик, поехали!
* * *
До чего хороша природа Сибири!
Чистый воздух, не испорченный часто посаженными между меридианами и параллелями городами, облагороженный и дезинфицированный множеством хвойных деревьев, густо растущих на каждом квадратном километре. Отчего и народ живущий здесь, сибиряки, славятся своим здоровьем. Когда-то, считавшиеся Глубоким тылом, эти районы, для улучшения здоровья нации, заселили «зеками», которые понастроили массу всякой всячины, а затем, почти всю эту всякую всячину заселили военными, но прогресс безостановочно движется вперёд, и военные стали здесь не нужны. Страна выселила их из всякой всячины, и при удобном случае стала продавать всякую всячину по всякому.
Шурик, будучи проворотливым по жизни, не упустил случая, и прикупил, на всякий случай, одну из точек на карте, среди бескрайних просторов сказочной страны с прохудившимися карманами и расползшимися швами на границах.
Точка на карте являлась военной «всякой всячиной» и представляла собой бункер, сработанный на славу и доблесть. Центральный ремонтный зал, по мнению Шурика, мог вместить целое стадо динозавров. Вскоре работа в бункере закипела. В рабочей силе недостатка не ощущалось, братва Шурика поставляла её стабильно и в изобилии, расплачиваясь разведённым спиртом. Вскоре бункер был вылизан и подготовлен к работе.
Шурик относился к команде профессора по всем правилам справедливости: «Я башляю – вы пашете!» И постоянно поторапливал.
Кроме него, больше никто не мешал им, потому что дорогу сюда никто не знал, а кто знал, тот вспоминал это место в кошмарных липких снах, с камуфлированными ёлками и коричневыми, двухтонными, железными дверями.
Наконец терпению Шурика пришла финита, и он поставил крайний срок, потому что тратить целый год деньги впустую ему осточертело.
- А ты что думал, Шурик? – сказал однажды Герман Сталенович. - Наука – дорогое удовольствие. Скупой платит дважды. Иначе меня тут сейчас не было бы.
Сроки уже сильно поджимали, и команда Германа Сталеновича, в буквальном смысле, валилась с ног. В назначенный день всё было готово. Шурик приехал в белом костюме, но – презентации не получилось.
Получился междусобойчик.
Сытый и довольный жизнью Шурик, в сопровождении Толика с дипломатом, и уставший, бородатый, с впавшими глазами, Герман Сталенович. Все остальные просто-напросто спали после изнурительной работы. После бокала «шампанского» и Герман Сталенович отключился. Шурик с Толиком посмотрели на всё на это, Шурик матюгнулся, разбил бутылку «шампанского» о металлическую дверь ремонтного зала, и, решив приехать завтра, отправился с Толиком к девочкам.
Шурику и на следующий день праздник испортили – он так и не увидел динозавра. По причине своего прямоугольного дилетантства, он не был готов столкнуться с небоскрёбом проблем, которыми по его аккуратно подстриженной голове бил весомыми, научно обоснованными, аргументами Герман Сталенович. Шурик попробовал «наехать» на профессора, но Герман Сталенович уже успел изучить его, и знал, что он Шурику пока необходим. Без него Шурик не увидит динозавра, и поэтому Герман Сталенович вёл себя смело, и разговор их протекал на высоких тонах, проложенный нецензурными прокладками. Шурик сдался под загрузкой Германа Сталеновича, и, поначалу со злостью, но потом, переварив всё своим тугоразрядным мозгом, согласился и принялся к подготовке первого десантирования охотников за динозаврами.
Проблемы стояли действительно не шуточные. Только от Германа Сталеновича Шурик воочию представил себе размеры динозавра (до этого он представлял их по размеру чуть больше слона, которого он видел в зоопарке, и думал, что их можно гонять стадами), и чтоб его заманить на нужное место, нужно не два-три человека с пряниками в руках, а по минимуму с десяток физически и морально подготовленных ребяток. На точке импортации динозавра нужно было умертвить и положить точно в указанные параметры. Делать всё это в строго указанные сроки, и ни в коем случае не прибегать к самодеятельности.
Когда последний бит информации от Германа Сталеновича всё-таки нашёл своё место в голове Шурика, его как будто из зенитки в тыл подстрелили. Он птицей златокольцей прилетел на своём «Cherokee» по раскисшей после весенних дождей лесной дороге в бункер и с налёта начал целовать Германа Сталеновича.
- Прфессор, умная, блин, голова! Вот, скажи, сколько весит динозавр?
- Смотря какой?
- Ну, сюда вот влезет такой вот, блин, с длинной шеей, в натуре? – Шурик показал на центральный зал.
- Это довольно крупная рептилия, если я не ошибаюсь, его зовут «брахиозавр». Подозревали, что подобное существо водится в озере Лох-Несс в Шотландии…
- В натуре, блин, прфессор, ты чудо! Несси! Да, Несси! У меня маечка такая была!
- Шурик, брахиозавр весит тонн двести.
- Прфессор, ты гений! Прикинь? Еду я, и тут меня догнало, что даже по одному динозавру в день, это уже до фига! А если вторую машину, блин построить?
- Подожди, Шурик, что ты с ними собираешься делать?
- Народ кормить, прфессор!
- Что?
- Вся Земля мою динозра… Динозавря… Диновря… Блин! Моё мясо жрать будет! Даже собаки с кошками мои «педигрипалы» с «вискасами» будут жрать, понял? – Шурик на радостях хлопал Германа Сталеновича по плечам.
- Ты хочешь?.. – брезгливо начал Герман Сталенович, но Шурик его перебил.
- Да, прфессор! Это большой бизнес! Я этим мясом, блин, всех схаваю! Я эту, блин, машину, на хрен, за полгода окуплю, понял, прфессор?
- Это нельзя, Шурик! – Герман Сталенович отшатнулся от Шурика и с ужасом в глазах поднял к потолку указательный палец. - Это – ис-ко-па-е-мы-е! Это – НАУКА!
- Не звезди, прфессор! У меня хорошее настроение, блин. Я, в натуре, отвечаю, прфессор, в обиде не оставлю. Я всё понял, прфессор, но твоя машина мне в копеечку встала, в натуре, ты врубаешься?
- Да ты мне хоть хрен на пятаки порежь…
- Не напрягай, прфессор! – начиная сердиться, сказал Шурик.
Герман Сталенович в задумье замолчал. На его лице перекатывались желваки. Перед ним в очередной раз встала многосложная дилемма с огромным количеством «ЗА» и «ПРОТИВ». Ему страшно не хотелось поступаться своими принципами и вновь идти на сделку со своей совестью. Но рано или поздно, всё равно, мировая общественность узнает о происхождении этого мяса. Герман Сталенович понял, что остановить процесс, которому он дал старт с помощью Шурика, уже невозможно. Чему быть, того не миновать. Хорошо, что Шурик попался, а не «мистер Смит» с голливудской улыбкой.
Герман Сталенович успокоил себя патриотической мыслью и сказал: «Ладно, Шурик, я всё по… Врубился. В нат… Натуре, блин. Только обещай…
- Прфессор, да я отвечаю! Гнидой буду! Три процента, как с куста, в натуре! Недельки через две первого динозавра притащим: шашлычок, природа, девочки… Прфессор, не подведёшь?
- А люди будут готовы?
* * *
Первая экспедиция прошла неудачно.
Из десяти охотников вернулись только четверо, в угрюмом шоке.
Десант нарвался на тиранозавра-рекса. К такой встрече они, естественно, не были готовы. Времени им было дано двенадцать часов, но так как связи между временами не было, и охотники не могли сразу телепортироваться, то последние три часа им пришлось отбиваться от тиранозавра. Их счастье, что не подошли другие, и не разорвали всю группу.
После пережитого шока, не только у охотников, но и у всех участников первой экспедиции, включая Шурика, встал вопрос о более тщательной подготовке. Все собрались на обсуждение дальнейших действий в суперэкстремальных ситуациях чуждого, неведомого для человечества мира, и не на другой планете, а на своей же Земле, но в очень далёкие времена.
Во вторую экспедицию отправились двенадцать человек, двое из которых уже побывали в предыдущем десанте. Перед самой отправкой Герман Сталенович узнал, что эти двое – сорвиголова, некогда окончившие диверсионные школы в разные времена, и считавшиеся погибшими где-то далеко в Африке. Может быть поэтому они остались живы? Все очень волновались, чувствуя вину за первую экспедицию, и переживали сильнее, чем тогда. Но, благословив охотников, Герман Сталенович дал команду на отправку. Охотники исчезли с треском и молниями. В зале началась суета: срочно сверялись координаты, параметры и временные рамки. Через пятнадцать минут всё было готово и настроено. Все замерли в ожидании точки «НОЛЬ».
Прозвенел предупреждающий звонок. Треснуло несколько молний, наполнив воздух зала озоном, и, как будто из тумана, выросла из глубины миллионолетий громадная туша забитого динозавра и стоящих рядом с ней охотников.
Шурик стоял, от удивления раскрыв рот. Вид был впечатляющий! Если до этого Шурика внутри сверлил червячок сомнения по поводу правильности выбранного дела и места, то сейчас этот червячок был раздавлен вполне материальной тушей брахиозавра, разместившейся почти во весь зал подземного ремонтного цеха межконтинентальных ракет, высотой с пятиэтажный дом.
Аккуратно подстриженный Шурик с глупо открытым ртом, озираясь на удивлённых сотрудников лаборатории, захлопал в ладоши. Все с укором посмотрели на него, как на не вовремя появившегося среди ночи гостя, но потом вспомнили о торжественности момента, и с прояснившимися лицами зааплодировали охотникам с криками: «УРА!» – Или кто что вспомнил в этот момент. Кто-то бросился обнимать Германа Сталеновича, кто-то Шурика, кто-то дверь в зал, кто-то распечатывал неожиданно появившиеся бутылки с «шампанским», но всем стало весело и легко, как будто гнёт упал с души, давивший после первой экспедиции. Все двенадцать охотников были живы.
Бригада мясников с помощниками, быстро и умело разделала тушу. Они поочерёдно резали, кромсали, черпали и уносили кровь, увозили на тележках отрезанные куски мяса в заранее подготовленные комнаты.
На следующий день Шурик объявил пикник. Всех вытащили на яркое весеннее солнышко, и устроили шашлыки на пленэре. Сотрудники лаборатории, включая Германа Сталеновича, с брезгливостью смотрели на жарящееся на шампурах мясо и по началу отказывались его пробовать. Но, пир стоял горой, количество выпитого увеличивалось, и потихоньку шашлыки из динозаврятины попробовали все, сойдясь во мнении, что это похоже на жестковатую говядину. А в это время из бункера, над которым был построен «коровник», поднимали, грузили на автомобили, и вывозили покупателям мясо травоядного брахиозавра.
* * *
Прошёл почти год с того момента. Над бункером выросли цеха консервного завода, закупленного в Китае по бартеру. Шурик всё больше становился скупым и всё чаще скряжничал. Его жадность росла прямо пропорционально доходам. Он постоянно напоминал Герману Сталеновичу об ожидающей его второй машине. Ежедневно зал принимал по две туши динозавров. За это время случилось только шесть срывов, два из которых оказались трагичными. Герман Сталенович после каждой отправки ждал катастрофы, он никак не мог привыкнуть к этому, хотя для большинства это стало привычной работой: как будто самолёт в рейс отправляешь.
Профессор как-то поинтересовался у Шурика - где же будут устанавливать вторую машину? Шурику понравилось копошиться под землёй, видимо в подземелье он чувствовал себя всемогущим Рюбецалем, и по этой причине он купил ещё один бункер. Германа Сталеновича чуть «кондрат» не хватил от этой новости. Он уже полгода не был на поверхности, его команда последний раз вырывалась отсюда на новогодние праздники, а он с Димой проводил профилактику и замену подозрительных деталей темпоральной циклофуги. Герман Сталенович чувствовал, как к нему бесшумными, по-кошачьи мягкими шагами, приближался нервный срыв, с каждым часом набиравшийся как снежный ком.
Без разрешения Шурика никто не имел права подниматься наверх, а тем более опускаться в эту «святыню». Обслуживающий персонал имел специальные магнитные жетоны. У команды профессора таковых не имелось, в том числе и у него самого. По этой причине Герман Сталенович упросил Шурика разрешить ему прогуляться по лесу. Шурик, уже возомнивший себя судьбоносцем, немного пококетничал, как бы утверждая своё превосходство над профессором, но потом вытащил из кармана свою визитную карточку, написал на ней дату, и вручил Герману Сталеновичу.
Оказавшись в назначенный день наверху, Герман Сталенович сразу направился к загружающемуся рефрижератору, и попросил водителя подбросить его до города. Водитель работал на компанию, и поэтому, увидев визитку Шурика, тут же согласился, и за цену не заикнулся. В городе Герман Сталенович сошёл недалеко от коммерческого банка, ему нужны были деньги, а их он мог получить только там, сняв с кредитки, врученной ему Шуриком.
Получив востребованную сумму, Герман Сталенович остальные деньги отправил почтовым переводом своей сестре, которую он не видел уже давным-давно. Герман Сталенович пошёл в самый крутой магазин, купил себе самую модную, но строгую одежду, взял такси и поехал в свой институт.
Секретаршей Лорэн там уже не пахло, пахло новой, которая даже не была знакома с ней. Степан Фёдорович, оказалось, погиб прошлым летом в автокатастрофе, и ему про это никто не сказал. Герман Сталенович спросил у секретарши о закрытом корпусе, но не стал говорить о своей лаборатории, а поинтересовался о соседней, которой руководил его давний друг, Пётр Андреевич. Узнав, что у них всё в порядке, и зав. лабораторией прежний, он попросился пройти туда. Секретарша сказала, что из-за нехватки денег охрану с закрытого корпуса убрали и вход туда свободный.
Зав лабораторией, Пётр Андреевич, встретил Германа Сталеновича с прохладцей, но после вручения чека на десять тысяч долларов Пётр Андреевич резко подобрел и чуть было не заплясал вокруг Германа Сталеновича. После бутылочки коньяка старые друзья окунулись в воспоминания.
- А что, Пётр Андреевич, моя лаборатория ещё жива?
- После вашего ухода, Герман Сталенович, в неё поставили какую-то суперсовременную цифровую сигнализацию и опечатали. Пока был жив Семён Фёдорович, там постоянно дежурили топтуны, а потом перестали, после его гибели, царство ему небесное. Нынешний директор, Дмитрий Геннадиевич, как чёрт к ладану, близко не подходит к ней.
- Вот и ладно, Пётр Андреевич. Ну, мне пора.
Попрощавшись со своим коллегой, Герман Сталенович направился прямиком к своей лаборатории. Вытащив из кармана заветный ключ, он сорвал печати, всунул его в скважину и отпер дверь.
- Вот ведь, даже замок не поменяли, - заметил он.
Герману Сталеновичу было глубоко наплевать на эту суперсовременную цифровую сигнализацию. Он быстро, по привычному, включил всю аппаратуру, проверил по компьютеру «здоровье» своего первенца – темпоральной циклофуги, настроил программу на будущее, поглядывая непрерывно на часы, и подошёл к ячеистому шару, ожидая сигнала готовности. В дверь настойчиво постучали. Германа Сталеновича охватил мурашковый испуг: «Значит, Шурик понял, где я. Теперь в любом случае беды не миновать!».
- Мы не рабы – рабы не мы, - произнёс Герман Сталенович и подошёл к шару.
- Профессор, откройте! – послышался по милицейски звучащий голос, и стук по двери кулаком повторился.
- Ну, давай, милая, включайся! – в нетерпении сказал Герман Сталенович.
Стук перерос в равномерные удары, свидетельствующие о недвусмысленных намерениях находящихся за дверьми людей.
Послышался сигнал готовности циклофуги, и Герман Сталенович, шагнув в шар, краем глаза заметил в щепки разлетающуюся дверь и вваливающиеся в лабораторию два крупных мужских тела. Но они не успели. Даже если бы они сейчас выключили питание – процесс пошёл!
* * *
Герман Сталенович оказался ранним летним утром на центральной площади своего города за двадцать лет вперёд. Он стоял в свете только что поднявшегося над горизонтом солнца и внимательно осматривал всё вокруг.
Германа Сталеновича привлекло огромное панно, висевшее на здании бывшего горсовета. В заголовке было написано: “Global corporation “ANKLE SHOORICK”.
Под ним любовно разместился портрет нагло улыбающегося, по пожилому одутловатого, Шурика - Александра Ивановича, в обрамлении мирно присоседившихся зелёных динозавров. Надпись под портретом гласила:
«От младенцев до бабулек - всех накормит ДЯДЯ ШУРИК!»
Герман Сталенович с грустной улыбкой смотрел на это рекламное панно и ему вспомнился старый, бородатый анекдот:
«М-м-м? – спрашивает мужская особь.
- Ым-м. - отвечает женская.
- М-м-м? – спрашивает мужская особь с интонацией: «Почему?».
- Ым-м! – раздражённо отвечает женская.
- М-м-м? – спрашивает мужская особь обиженно.
- Ым-м!!! – отказалась наотрез женская особь.
Мораль:
ВОТ ТАК И ВЫМЕРЛИ ДИНОЗАВРЫ.
Ростов-на-Дону. Апрель 1998г.