(Самое безвкусное моё произведение но, надеюсь, поднимут настроение)
Утро. Раннее утро, отметил я про себя, посмотрев в окно - луна ещё не до конца скрылась и мелькала на тусклом предрассветном небе блеклым полумесяцем.
Я привстала на кровати и сделала довольно жалкую попытку сползти вниз. Вся моя сущность сопротивлялась раннему подъёму, но под напором воистину железной силы воли, ей наконец пришлось отступить.
Покачиваясь, я дошла до зеркала и, усмехнувшись, прижала палец к губам отражения.
- Тсс! Я знаю, что ты хочешь сказать,- промямлила я с заплетающимся языком.
Отражение отмахнулось и развернулось спиной.
- Ты зря обижаешься, мой милый симпатичный друг,- я пошарила рукой на туалетном столике, продолжая сверлить взглядом спину зеркального близнеца,- лучше скажи мне, давно ли бодрствуешь?
Отражение глянуло на меня через плечо и, видимо решив, что я всё равно не отстану, присело напротив.
- Давно, мой... далеко не симпатичный друг,- оно самодовольно усмехнулось, радуясь тому, что хотя бы немного поддело моё самолюбие.
Я вздохнула и отдёрнул с окна шторы.
Открыв его настеж, я встала на подоконник и засмеялась: в лицо хлопьями летел первый за эту зиму снег.
Чувству неудержимой радости не стоило больших усилий взять верх над разумом, который в моём случае и так, почти всегда, подчинялся эмоциям. Так что, думаю, это полностью оправдывает меня в совершении глупых поступков, список которых полноправно пополнил и этот случай.
Я встала на край подоконника в халате и домашних тапочках, и, лишившись остатков здравомыслия, распростерла руки к небу с желанием обнять всевышнего за такой замечательный подарок недостойным людям, как снег.
Честно говоря, всевышний никогда меня не уважал... Быть может поэтому в следующую секунду я нашла себя утопающей в сугробе лицом вниз, с перекошенными набок тапочками и развязавшемся халате.
Повизгивая, как юная нимфетка в пруду при виде фавна, я выбежала на проезжую часть и, высоко задирая ноги, помчалась по встречной полосе, на недопустимой для этого участка дороги скорости.
Ошарашенные такой наглости автомобилисты сигналили, высовывались из окон, без особой (по крайней мере я таковой не нашла) причины, и, вообще, вели себя совершенно неподобающе.
Романтика созерцания первого снега, ровно покрывающего пушистыми снежинками грешную нашу обитель, как вы понимаете, совершенно испарилась. Волновало больше то, что расстояние между мной и моим домом в ходе бега заметно увеличилось.
Короче говоря, голос свыше подсказал мне, что неплохо было бы развернуться, и, задав адреналину прохожим, я благополучно добралась до дома и, глупо хихикая, поняла, что ключи остались в кармане пальто.
Сейчас, излагая этот рассказ, я смеюсь до слёз, вспоминая, как карабкалась обратно в окно, благословляя во всеуслышание то, что квартира моя располагается на первом этаже.
С тех пор на окнах у нас стоят решетки от моих эмоциональных всплесков, а всем, кто спрашивает зачем их поставили, я излагаю более интересную историю о мафиози, каждую зиму пытающихся влезть в квартиру через окно за бесценными полотнами Гюстава Курбе, но об этом как нибудь в другой раз.