- Ты слишком далеко зашёл, - уже в машине сказал Мирон.
- Угу...
- Я серьёзно, Вин!
- Ты хотел получить информацию. Я тебе её добыл.
- Только не говори, что я ничего не делал.
- О, пожалуйста! Он напал на меня с бейсбольной битой.
- Он испугался. Он думал, что мы пытаемся причинить вред его племяннику.
Вин поиграл на воображаемой скрипке.
Мирон покачал головой.
- Парень всё равно в конце концов сказал бы нам.
- Сомневаюсь. Этот Сэм его напугал.
- А ты должен был напугать его ещё больше?
- Предположим, да, - сказал Вин.
- Ты не можешь делать это снова, Вин. Не причиняй вреда невинным людям.
- Угу... - снова сказал Вин. Потом взглянул на часы. - Ты удовлетворён? Твоя нужда чувствовать себя морально выше насыщена?
- Что имеется в виду, чёрт побери?
Вин взглянул на него.
- Ты знаешь, чем я занят, - медленно сказал он. - И тем не менее ты всегда вызываешь меня.
Воцарилось молчание. Эхо от слов Вина повисло в воздухе, застряв во влажности так же, как автомобильные выхлопы. Мирон вцепился в руль. Костяшки его пальцев побелели.
Они не разговаривали до тех пор, пока не добрались до дома Мейбл Эдвардс.
- Я знаю, что ты любишь насилие, - сказал Мирон. Припарковав машину, он взглянул на друга. - Но по большей части ты причиняешь боль только тем, кто этого стоит.
Вин промолчал.
- Если бы мальчик не заговорил, ты сделал бы то, чем угрожал?
- Это не вопрос, - сказал Вин. - Я знал, что он заговорит.
- Но если предположить, что он не стал бы...
Вин покачал головой.
- Ты имеешь дело с чем-то, что выходит за пределы возможностей.
- Тогда рассмеши меня.
Вин немного подумал.
- Я никогда не причиняю вреда невинным людям н а м е р е н н о, - сказал он. - Но и не запугиваю просто так тоже.
- Это не ответ, Вин.
Тот взглянул на дом Мейбл.
- Заходи вовнутрь, Мирон. Не трать время.
Мейбл Эдвардс села напротив него, в маленькой "пещерке".
- Значит, Бренда помнит "Постоялый двор "Холидей"... - сказала она.
Вокруг её глаза ещё сохранился маленький желтоватый след от синяка, но, гм... он сойдёт раньше, чем боль в паху у Большого Марио. Скорбящие до сих пор крутились вокруг, но сейчас дом затих; реальность встретилась с темнотой. Вин был снаружи - стоял на страже.
- Очень отдалённо, - сказал Мирон. - Это было больше как дежа вю, чем что-нибудь конкретное.
Мейбл кивнула, словно это имело смысл.
- Это было много лет назад...
- Так Бренда б ы л а в гостинице?!
Мейбл опустила глаза, расправила подол платья, потянулась за своей чашкой чая.
- Бренда была там, - сказала она. - Со своей матерью.
- Когда?!
Мейбл держала чашку у губ.
- В ту ночь, когда Анита исчезла.
Мирон старался выглядеть так, чтобы не было видно, что он очень сконфужен.
- Она взяла Бренду с собой?!
- Сначала - да.
- Я не понимаю. Бренда никогда не говорила ничего...
- Бренде было пять лет. Она не помнит. Или, по крайней мере, это Гораций так думал.
- Но раньше Вы ничего не говорили.
- Гораций не хотел, чтобы она об этом знала, - сказала Мейбл. - Он думал, что ей это повредит...
- Но я до сих пор не понял... Зачем Анита взяла Бренду с собой в отель?
Мейбл наконец пригубила чая. Потом поставила чашку. Потом снова разгладила платье и поиграла с висящей у неё на шее цепочкой.
- Это то, что я говорила тебе раньше. Анита написала Горацию записку, в которой сказала, что убегает. Она забрала все его деньги и сбежала.
Теперь Мирон понял.
- Но она планировала забрать Бренду с собой.
- Да.
ДЕНЬГИ, подумал Мирон. То, что Анита забрала с собой всё, всегда его задевало. Убегать от опасности - это одно. Но оставить без единого цента свою дочь - это казалось необычно жестоким. Но сейчас этому имелось объяснение - Анита намеревалась забрать Бренду.
- Так что же случилось? - спросил Мирон.
- Анита передумала.
- Почему?
В дверь просунула голову женщина. Мейбл бросила на неё испепеляющий взгляд, и голова исчезла, словно какая-нибудь мишень в тИре. Мирону слышны были шумы на кухне, - семья и друзья убирали и готовились к следующему дню поминок. Мейбл выглядела так, словно с утра уже успела состариться. Слабость истекала из неё, как лихорадка.
- Анита упаковала вещи их обеих, - выдавила из себя она. - Она убежала и зарегистрировалась с дочерью в гостинице. Я не знаю, что случилось потом. Может быть, Анита испугалась. Может быть, она поняла, насколько это нереально - убежать с пятилетним ребёнком. Это не имеет значения. Анита позвонила Горацию. Она плакала - у неё началась истерика. Она сказала, что всё это для неё уже слишком. Она попросила Горация придти и забрать Бренду.
Воцарилось молчание.
- И Гораций приехал в "Холидей"? - спросил Мирон.
- Да.
- И где была Анита?
Мейбл пожала плечами.
- Полагаю, в тот момент она уже сбежала.
- И всё это случилось в первую же ночь после того, как она сбежала?
- Да.
- Так что Анита не могла ещё отсутствовать больше нескольких часов, правильно?
- Правильно.
- Так что же заставило Аниту так быстро передумать? - спросил Мирон. - Что могло заставить её решить бросить свою дочь так поспешно?
С тяжёлым вздохом Мейбл Эдвардс встала и подошла к телевизору. Её обычно гибкие, мягкие, быстрые движения были скованы печалью. Она осторожно протянула руку, сняла оттуда фотографию и показала Мирону.
- Это отец Теренса, Роланд, - сказала она. - Мой муж.
Мирон взглянул на чёрно-белую фотографию.
- Роланда застрелили, когда он шёл домой с работы. За двенадцать долларов. Прямо здесь, на верхней ступеньке. Два выстрела в голову. За двенадцать долларов... - Теперь голос её был монотонен и бесстрастен. - Я плохо перенесла это. Роланд был единственным мужчиной, которого я когда-либо любила. Я начала пить. Теренс был ещё маленький, но он был так похож на отца, что я едва могла выносить смотреть на него. Так что я выпивала ещё немного. А потом начала принимать наркотики. И перестала заботиться о своём сыне. Пришли власти и отдали его в приёмную семью на воспитание...
Мейбл взглянула на Мирона, проверяя, как он отреагирует. Он пытался контролировать себя, чтобы на лице его ничего не отражалось.
- Меня спасла Анита. Она и Гораций послали меня на лечение. Это заняло много времени, но я выправилась. А Анита в это время заботилась о Теренсе, чтобы власти не отобрали его у меня. - Мейбл подняла с груди свои очки для чтения и насадила их на нос. Потом уставилась на изображение своего мёртвого мужа. И тоска на её лице была такой явной, такой неприкрытой, что Мирон почувствовал, что его глаза наливаются слезами...
- Когда я больше всего нуждалась в ней, - сказала Мейбл, - Анита была рядом. Всегда.
Она снова взглянула на Мирона.
- Ты понимаешь, что я тебе говорю?
- Нет, мэм, не понимаю.
- Анита была рядом со мной, - повторила Мейбл. - Но когда в беду попала она, - где была Я? Я знала, что у них с Горацием были проблемы. И я всё это проигнорировала. Она исчезла, и что сделала я? Я попыталась о ней забыть. Она сбежала, а я купила этот прекрасный дом подальше от трущоб, и постаралась отбросить всё прочь. Если бы Анита бросила только моего брата... что ж, - это было бы ужасно. Но что-то напугало её до такой степени, что она оставила своего собственного ребёнка. Вот так просто. И я продолжаю спрашивать себя, - что же такое было это что-то? Что могло испугать её так, что и через двадцать лет она до сих пор не хочет вернуться?
Мирон пошевелился в кресле.
- И Вы нашли какой-нибудь ответ?
- Не сама, - сказала она. - Но однажды я спросила Аниту.
- Когда?
- Полагаю, лет пятнадцать назад. Когда она позвонила, чтобы проверить, как дела у Бренды. Я спросила, почему она не хочет вернуться и увидеть собственную дочь.
- И что она сказала?
Мейбл взглянула ему прямо в глаза.
- Она сказала: "Если я вернусь, Бренда умрёт".
Мирон почувствовал себя так, словно холодный порыв ветра заморозил его сердце...
- А что она имела под этим в виду?
- Словно бы это была просто данность. Как то, что один плюс один равняется двум. - Мейбл поставила фотографию назад на телевизор. - Я никогда не спрашивала её больше, - сказала она. - Но я вижу это так - есть некоторые вещи, которых тебе просто лучше не знать н и к о г д а...