Женщина, сидящая напротив меня была более чем обыкновенной. Розовая помада на тонких губах, глаза в спайках черных стрелок, коротко остриженные каштановые волосы.
- Мне порекомендовали обратиться к вам, - эту фразу она повторила второй раз, потому что сразу я ей не ответил.
Ее руки безысходно и бессильно вцепились в колени, обтянутые темной трикотажной юбкой.
- Мне сказали, что вы сможете посмотреть, просветить…Я уже к кому только не обращалась.
Я собирался перекусить парочкой замечательных бутербродов с копченой корейкой… Десять минут назад вся наша шумная братия свалила из редакции, семь минут назад я открыл на рабочем столе свою любимую книгу с горячим и праведным желанием добавить к ней очередную страницу, пять минут назад закипел чайник, а три минуты назад зашла она с «простите» и «извините». И сейчас я вынужден был вникать в ее проблему. Уф-ф уже полседьмого. Она поймала движение моих глазных яблок, обращенное к часам.
- Если вам неудобно сейчас, то может быть, завтра или послезавтра?
- Вы уверены, что я то, что вам надо?
- Я уже ни в чем не уверена, - она сухо всхлипнула.
Я терпеть не мог проявления слабостей в людях, наверное, потому что этого «добра» было навалом во мне самом.
- Что у вас там? Серьезное?
- Более чем… Мои дети, мои мальчики… Уже третий…И с ним то же самое.
- Ну, с детьми проще, чем с мужчинами. С ними хоть как-то можно договориться.
- Мои дети…С ними невозможно договориться… - она замолчала, плотно сжав губы и потом через силу выдавила из себя, - они… заканчивают жизнь… самоубийством.
***
Мои брови вопросительно подпрыгнули:
- Простите, а… Сколько вам лет?
- Тридцать… Но дети… Первый в три года затянул удавку на шее, второй в два года вскрыл себе вены…С третьим все то же самое начинается, я чувствую… Это злой рок, это проклятие. К кому я только не обращалась... И к психиатрам, и к целителям, и к знахаркам.
- Наконец, дошли и до редактора журнала, - я мысленно призвал ее расслабиться.
Но она наоборот напряглась еще больше:
- Мне сказали, что у вас дар видеть…Вы не представляете… С этим невозможно жить! - ее голос задрожал, завибрировал как туго натянутая мембрана, близкая к состоянию разрыва.
- У меня дар видеть…Интересная позиция! А у вас какой дар?
- Нет у меня никакого дара! Я просто хочу, чтобы мой ребенок жил!
- Мама Адольфа фон Шикльгрубера известного в истории как Гитлер тоже хотела, чтобы ее ребенок жил. ( Иногда я позволял себе невинную шалость – вольную эквилибристику с труднопроизносимыми словами. На некоторых людей они действуют усыпляющее – как факирские заклинания на змей)
- Но мой ребенок не Гитлер! – она не попалась на мою уловку.
- А вы уверены?
- Да! Он не убийца. Наоборот мне кажется, что кто-то хочет убить его!
- А вам не говорили, что у вашего ребенка ранняя шизофрения?
- Да, мне много говорили всякого! Шизофрения, аутизм, сглаз, порча, проклятье…Но никто не сказал, что с этим делать.
- Вас как зовут?
- Людмила.
- Людмила, вы хотите, чтобы Я сказал вам что делать? - я сделал на «Я» мягкое классическое ударение.
- Нет. Я вас прошу помочь мне найти причину. Потом я сама приму решение, что мне делать, - она воинственно вскинула подбородок.
- Люди хотят узнать причину. В своем стремлении докопаться до нее, они могут насквозь прорыть земной шар. Им кажется, что у разных бед разные причины. Причина объявляется врагом номер один. Главное найти их этого зверя, нащупать, задушить, перекрыть, устранить. Но устранить причину - это все равно, что устранить самого себя. И чтобы вы не загружались по поводу причины, скажу я вам, Людмила, что ее не надо искать, она всегда одна и та же и она сидит не в ком-то и не где-то, она внутри вас. Она проста и элементарна. Все беды приходят тогда, когда человек «забывает» о том, что он космическое существо.
-Я помню, я молюсь богу каждый день, я прошу у него помощи, - на глазах Людмилы появились слезы.
Зверь, терзающий ее сердце, запросил у меня подпитки в виде жалости.
- Вы забыли, что вы – космическое существо. Вы - просто отчаявшаяся женщина, а космическим существом вы объявили бога. И вот вы просите у бога то, что он вам уже дал однажды при рождении. Он вам дал жизнь, а вместе с ней и способность ее менять. Но вместо того, чтобы самой менять ее, вы просите, чтобы бог ее изменил, чтобы он дал вам другую «лучшую» жизнь. В принципе, он может вам дать другую жизнь, через смерть, через переход, - сказал я жестко, чтобы убрать от себя когти зверя.
Слезы на глазах Людмилы мгновенно высохли как капли воды на раскаленной сковородке, и зверь попытался зайти с другой стороны:
-Но почему так случилось именно у меня? Есть люди, которые и не вспоминают о боге, а у них все в порядке.
-Все срезанные цветы рано или поздно завянут. Просто ваш цветок срезан раньше.
Зверь убрал от меня лапы.
- У меня нет выхода? – спросила Людмила человеческим голосом.
- Жизнь и есть выход. Она нам дана как возможность выхода.
- Но я не представляю где этот выход. Я думаю- думаю. Я думаю до головной боли, но ничего не нахожу…
В Людмилином голосе снова явственно слышались интонации зверя - капризные и раздраженные.
- Вы не думаете, вы гоняете мысли по кругу, - я нацелился прямо в сердце ее зверя.
- Вы правы… Но я не могу выйти из круга. Я не вижу ориентиров, я не представляю куда мне идти, - зверь практически слился с человеком.
- Ориентир – это ваш дар. Но вы сказали мне, что у вас нет никакого дара. А когда человек говорит, что у него нет дара, он тем самым говорит, что у него нет жизни. Жизнь и дар неразрывно связаны, разорвать их - это все равно, что срезать корни у цветка.
- Но я же живу, - сказала неуверенно Людмила.
- Живете? Вы уже начали умирать в своих детях.
Людмила увела свой взгляд куда-то в сторону и вниз:
- Значит, вы считаете, что у меня есть дар?
- Он есть у всех.
- Но почему же я его не ощущаю? – ее зверь попытался пойти в атаку ( в глазах был не вопрос, а вызов)
- А когда вы в последний раз смотрели на звезды? - я включил тон врача, задающего обязательные вопросы для записи в больничную карту.
Людмила напряглась, но ее усилия вытащить из своей памяти бесконечность, были сродни усилиям слепого, пытающегося вдеть нитку в иголку:
- Евгений Петрович, наверное, я должна вас понять. Но все же, я - мать…И…это может случиться в любой момент. Я буду смотреть на звезды, а мой сын в это время передавит себе сонную артерию или сделает что-то другое. Я не могу об этом не думать. Мне страшно.
Вещать о высшем было бесполезно, и мне пришлось уступить (проклятая моя слабость, не могу не помочь женщине)
- Ну, хорошо. Вы считаете, что с вашим малышом не все в порядке. Допустим это так. Значит, мне надо будет посмотреть на него.
- Во сколько вы освободитесь? Я подожду, - встрепенулась Людмила.
- Вы хотите непременно сегодня? – я ностальгически вздохнул, мысленно прощаясь с бутербродами и 78 страницей моей недописанной книги. Я уже знал, что ответит мне моя собеседница:
- Если можно, то лучше сегодня… А то завтра может быть поздно…
***
Их семья жила недалеко от центра города в огороженном квартале с трехэтажными коттеджами. Над их домом можно было смело вешать лозунг «Богатство есть, а счастья нет». Я очень хорошо чувствую запах страха. Им здесь было пропитано все. Страх начинался с холла и столовой-кухни на первом этаже, продолжался дальше вверх по лестнице, ведущей на второй этаж в гостиную. Там он усиливался в своей концентрации как угарный газ, который имеет способность подниматься кверху.
Внешне гостиная создавала ощущение «приглушенной мягкости». Но стены и пушистый ковер цвета персика, растертого в молочной пенке, не могли поглотить страх. Наоборот, они еще более подчеркивали его темную неотвратимость. Страх - хороший корм для зверей. И потому Людмилин зверь ожил и снова вцепился коготками в ее сердце.
- Присаживайтесь, Евгений Петрович. Я сейчас…
Людмила поднялась по лестнице на третий этаж, где была детская.
- Мишуля…- услышал я ее голос с нотками искусственной нежности.
В который раз я подумал о том, что настоящей материнской любви днем с огнем не отыскать. Мамы любыми способами питают и воспитывают детей, но при этом их не любят. В своих детях, взрослые по минимуму хотят видеть «улучшенного себя», а по максимуму гениев, президентов, миллиардеров и покорителей всяких других социальных высот, совершенно не задумываясь об истинной космической высоте личности. Вообще, слово «любовь» в нашем мире от частого употребления давно истерлось и как безразмерная майка надевалось на множество состояний - интерес, страсть, страдание, ревность, беспокойство, тоска, томление и прочие эмоциональные взбрыкивания.
***
Они спустились в гостиную втроем. Людмила, няня и Мишуля. Я машинально отметил, что няня похожа на стареющую учительницу русского языка. Русички, кстати, отличаются от математичек, историчек и прочих «ичек» некоей педантичностью и безапелляционностью, обусловленной хранением в оперативной памяти всех правил пунктуации. Я не успел ее разглядеть более подробно, в глаза бросился только маленький воротничок, впившийся белой накрахмаленной удавкой в ее сухую шею. Няня, удостоив меня беглым настороженным взглядом, сразу же направилась на первый этаж, видимо, в столовую. Мишуля же на меня впечатления не произвел. Я уже давно смирился с тем, что не люблю детей. Не всех, конечно. Бывают исключения. Но Мишуля в это исключение не попадал. Сначала от него мне пришло ощущение - смесь страха, тоски и маеты. Потом уже я разглядел непропорционально большую голову, в которой как в котле варились неприятные серые мысли. В последнее время я стал замечать, что во многих детях сидят старички, а в стариках наоборот дети (своеобразный замкнутый цикл из старческого детства в детскую старость). Так вот Мишуля был типичным старичком-мертвячком в детском теле.
- Евгений Петрович, вот мой сынок, - сказала Людмила, продолжая давить на мои уши все тем же искусственным голосом зверя.
- И что вы за ним необычного замечали?
- Часто стоит подолгу перед зеркалом, разглядывает себя, хватается руками за голову, шепчет «нет, нет, нет». Плохо спит, вскрикивает. Ему скоро будет три года, а он… Я боюсь. Я боюсь оставить его одного. С ним всегда кто-то рядом или няня или я. Я даже сплю с ним.
- А няня… Вы в ней уверены?
- В смысле? Вы думаете, что она…?
- Я не думаю. Я пока просто спрашиваю.
- Эту няню мы взяли к Мишуле. К тому, что произошло с моими первыми детьми, она никакого отношения не имеет. У них были другие няни.
Я хотел пошутить насчет мафиозного клана нянь, но вовремя остановился:
- А ваш муж? Как он относится ко всему этому?
- Как? А как можно к этому относиться? Он очень переживает. Два наших сына… Их нет. У них все так же начиналось, также как у Мишули сейчас.
- Мне нужно поговорить с вашим мужем.
- А Мишуля? С ним вы не будете разговаривать?
- О чем?
- Ну, вам виднее… Муж придет через полчаса.
Людмила обняла сына:
- Расскажи дяде стишок про птичку-невеличку.
Мальчик неожиданно расхныкался:
- Не лезьте внутрь меня, не лезьте, не лезьте!
- Хорошо, маленький, - сказала Людмила, даже и не пытаясь выйти из состояния искусственной нежности.
- Вам не стоит с ним общаться как с ребенком, - сказал я.
- Что вы сказали? – Людмила задержала дыхание.
- Он только внешне ребенок, внутри него старик.
- Какой старик? – в голосе Людмилы снова появились человеческие нотки, - Вы шутите?
- У него в голове сидит чужая программа страха. В некотором смысле он зомби, потому что вынужден подчиняться этой программе.
- И откуда она?
- Я же говорил вам. Все оттуда, от той самой единственной причины - от перекрытия канала дара.
- А перекрытие откуда?
- От неразвития
- А неразвитие откуда?
- От верблюда. В прямом смысле этого слова. Вы сделали выбор в пользу животного состояния, оно и есть неразвитие.
- Евгений Петрович, вы говорите так странно. Я… Мне кажется, что я не совсем вас понимаю.
- Это зверь ваш меня не понимает.
- Какой зверь?
Я тяжело вздохнул. Объяснить примерную картину мира человеку я бы мог за пять минут. Зверю объяснять что-то можно бесконечно - результата не будет. Это все равно, что пытаться научить ходить растение.
- Лучше угостите меня чашечкой кофе, - сказал я в почти повелительном тоне.
- Да. Конечно. Простите, что сразу не предложила, - Людмила улыбнулась смущенно, показав симпатичные ямочки на щеках.
В последнее время я запретил себе общаться на высокие темы со зверями, которые жили в людях. Я знал, что метать бисер перед свиньями бесполезно. Так вот я решил не только перестать метать бисер, но и не кормить их вообще. Я заметил, что если не кормить зверей, то при удачном раскладе событий можно дождаться в человеке появления человеческого. Вот и сейчас, наблюдая за Людмилой, я видел, как изменяется ее состояние. Эти мгновенные переходы, невидимые обычному взгляду были похожи на волны узоров в калейдоскопе. Зверь пытался изменить свою форму, не меняя своей звериной сущности. Иногда ему удавалось стать похожим на человека. Почти… Но за этим «почти» скрывалось огромное - космически непреодолимое расстояние.
В столовой уже было все накрыто. Мы сели за стол вдвоем, няня, разлив кофе по чашкам, тут же ушла наверх к Мишуле.
- Вы с няней прямо как часовые на посту, - сказал я.
- А что делать? Третьего раза я уже не переживу. Знаете, Евгений Петрович, я не могу спать по ночам, меня мучают кошмары. Мне кажется, что я не успею предотвратить. Но я думаю, что если у меня получится, если я не дам ему лишить себя жизни в детском возрасте, может быть, он потом перерастет эту дурь, и станет нормальным человеком? Как вы думаете?
- Скажите, Людмила, а за что вы ненавидите мужчин?
- С чего вы взяли? Я к ним хорошо отношусь.
- В вашем «хорошо» есть ощущение скрытой ненависти. Они вас как-то притесняли?
- Все в пределах нормы.
- Муж? Отец?
- У меня прекрасный муж.
- Ну ладно, не хотите, не говорите. Я сам скажу. Вас очень сильно беспокоит ваш муж. Мысль потерять его для вас невыносима, потому что от него в буквальном смысле слова зависит ваша жизнь.
- Я не хочу обсуждать эту тему, - губы Людмилы дрогнули, - наши отношения с мужем не при чем. Ребенок о моих страхах не догадывается.
- Может быть, он не догадывается, но ощущает. У вас тут весь дом пропитан страхом. Здесь и взрослый не выдержит, а уж о ребенке говорить не приходится.
- А откуда этот страх?
- От вас. Это же ваш мир.
- Только от меня?
Я ничего ей не ответил. Потому что этот вопрос задал мне ее зверь. Зверь, который не хотел брать ответственность на себя за происходящее. Странно устроены люди. С одной стороны они хотят быть всемогущими, подобными богу, но с другой стороны сама мысль о том, что в этом мире все создано ими, вызывает у них просто тотальный ужас. Я, конечно, мог бы начать пространные рассуждения на эту тему, но зверь просто бы скушал их без запоминания. Ведь кроме страха звери питаются информацией, не извлекая из нее смысла, а просто переваривая в хаос.
Я пил великолепно сваренный кофе, мелкими, медленными глотками начинающего дегустатора. Людмила заботливо пододвинула мне вазочку с фундуком и тарелку с вишневым бисквитом. Я включил высшее зрение. Где-то на пятом глотке я «увидел» ветви засыхающего дерева жизни, а вместе с ними и причину, обозначенную неким вирусным алгоритмом, действующим в мозгу у всего этого семейства, висящим над ним в пространстве как дамоклов меч. Ту самую вирусную программу-паразит, плодящую все эти жуткие последствия в виде детского самоубийства. Внешне эта программа-вирус выглядела очень привлекательно. Кстати, она и есть одна из самых тиражируемых программ в нашем искусстве. Подается в мозг она под разными обертками, что впрочем, не меняет ее разрушающей сути. «Я люблю только тебя», «Мы с тобой две половинки», «Мое счастье только в тебе». В общем, вирус имени Ромео и Джульетты или имени Анны Карениной. Кому как нравится. Обертке вирусной программы, захватившей эту семью, более всего подходило название «Я не могу без тебя жить». Увидев это, я отставил кофейную чашку в сторону:
- Спасибо. Это ваша няня варит такой вкусный кофе?
- Да. Няня любит готовить. И пирог она сама испекла.
- Вам повезло с ней.
- Если можно назвать происходящие события везением, то мне повезло. Хороший она человек, но в жизни счастья не нашла. Она так и не встретила свою половинку. Она тоскует, и я ее понимаю….
- Подобное прибивается к подобному, - я многозначительно прищурил глаза.
- Почему вы так говорите, Евгений Петрович? И про ненависть тоже сказали. У меня все в порядке. Я люблю своего мужа, - на ее шее появились красные пятна волнения.
- Смотря, что вы вкладываете в понятие любовь.
Хлопнула входная дверь, и Людмила вздрогнула как от выстрела, подскочила с места, выбежала в коридор
- Саня, у нас в гостях Евгений Петрович, - услышал я ее сдавленный голос.
Потом дверь столовой отворилась, впуская коренастого темноволосого мужчину.
***
- Приветствую… Александр, - вошедший протянул мне свою ладонь.
Наши глаза встретились лишь на мгновение. Мой взгляд скользнул, не проходя за внутреннюю сторону его зрачков и не цепляясь за ощущения. Я не люблю сканировать людей без разрешения.
- Евгений. Можно просто Гений, - сказал я.
Иногда мне нравится изображать из себя клоуна - это лучшее средство от вируса «Гуру». Давно уже наблюдаю за гадалками и проповедниками всех мастей, за их умелой игрой на своей «избранности». Когда-то у меня тоже возник соблазн собирать большие деньги. Ведь люди, которые не хотят открывать свой дар, похожи на овец. Они ищут своего пастыря. Он им весть от высшего, а они ему деньги. Вроде бы как каждый занимается своим делом. Но если вглядеться в это без-образие чуть внимательнее, то картинка получается не просто неприятная, а отвратительная. У человека есть глаза, а он не хочет их открывать и доверяет другому вести его по дороге жизни. «Гуру» ведет за собой (заметьте, по своей дороге) не одного человека, а много - целое стадо без-образных людей – людей, лишенных своего образа.. Стадо, идущее по дороге, обладает своей особенной стадной психологией. Сегодня это стадо овец, а завтра волков или змей. Все эти звери живут в людях в латентном состоянии и готовы оживать и включать определенную телесную и вербальную реакцию на некие внешние полевые изменения. Звери, вирусы сознания, сбойные программы - назвать это можно как угодно. Вирус «Гуру» это своего рода тоже зверь в божественном обличье - Сатана в костюме проповедника. С те пор как я понял это, я начал упорно и целенаправленно «убивать» в себе Гуру. Самое большее, что я мог сделать людям - это открыть им глаза, а дальше они сами делали выбор закрыть их снова или все-таки начать прозревать, чтобы идти своей личной дорогой – дорогой развития личности.
Александр в отличие от Людмилы хотел видеть. От него исходила энергия ростка, пытающегося пробить плотную тяжесть земли.
- Евгений, я слышал - вы редактор журнала Айсберг? – спросил он осторожно.
- Он самый.
- Вы работаете с людьми как психолог или…?
- Самое что ни на есть «или». Я тот, кто нужен вам, - я слегка задержался взглядом на его зрачках, сделав слабый прокол.
Этого хватило для того, чтобы в нем вспыхнула искорка веры.
- У меня не так много времени. И нам с вами лучше переговорить наедине, -
- Я все расскажу сам, - сказал Александр, - давайте пройдем в мой кабинет.
***
Кабинет находился на втором этаже за гостиной. По размерам он, был почти такой же просторный как гостиная, только цветовая гамма сочнее и темнее - цвет персика растертого не в молочной пенке, а в шоколаде. Большое окно, кожаная софа с креслами, массивный дубовый стол и в тон ему рояль - я глубоко и восхищенно вздохнул.
-Люблю простор. Музицирую в свободное время, - сказал Александр.- Присаживайтесь.
Мягкое кресло захватило меня в цепкий гипнотический плен своих глубин. Я поддался расслаблению, но через несколько секунд рефлекторно выплыл оттуда с невинным вопросом:
- У вас разносторонние интересы?
- Одно время забросил музыку. Был на руководящей работе… Номенклатурная лестница захватила сознание. Незаметно работа почти всего меня скушала. Очнулся, но поздно. Людмила не знает, что нас прокляли. Раньше я не верил в проклятья, но теперь убедился на собственной шкуре, что они существуют.
- Проклятья не приходят извне, вы генерируете их из своего внутреннего страха. Существует только ваш страх, из которого мозг плетет все эти сбойные программы.
- Мой страх?
- У вас закрыты глаза. В переносном смысле. Это значит, что мозг неправильно расшифровывает то, что вы видите и чувствуете, он искажает смысл вести.
- Вести откуда?
- От высшего. От бога, от подсознания. Назовите это как угодно.
- Я понимаю, что вы имеете в виду. Весть от высшего. Вы считаете, что она мне доступна?
- Да. Вы можете принимать весть от высшего. Вот сейчас, например, вы ощущаете причину проклятья.
- Я ощущаю?
-Я ощущаю, и вы ощущаете, просто я могу это обозначить словами, а вы нет. Вот и вся разница между нами.
- И что же вы обозначите словами в моем случае?
- Переплетение чувства вины и страха потери. Вы излучаете эту программу, поэтому она и выполняется. Вы вошли в соответствующее этой программе поле страшной вины или обвинительного страха. Страх переходит в вину, вина в страх…
- Я расплатился двумя сыновьями. И сейчас третий на очереди.
- Расплатились перед кем?
- За две жизни я отдал две жизни и сейчас просят третью. Это проклятье…
- Каких только страшилок не выдумывают люди. Атомная бомба, чума, вот еще и проклятие.
- Я и сам раньше не верил, но…
- Пришла беда, откуда не звали?
- Да. Это пришло извне, и мне трудно понять причины и смысл происходящего.
- Извне… Извне только бог, впрочем и изнутри тоже. А эта уродливая прокладка серого мозга между ними и создает дурацкие замыкания не той причины на не то следствие…
Все дело в том, что люди ищут источники своих бед на стороне, а дело в их собственном несовершенстве.
- При чем здесь мое несовершенство? Все случилось внезапно. Я тогда ездил со своим водителем. В нашей машине были неисправны тормоза. И это не случайность. Меня хотели убить. Но получилось, что убили их. Они переходили дорогу… Ромео и Джульетта…Мой водитель потерял сознание. Я выскочил из машины, девушка умерла на месте, парень чуть позже в больнице. Он проклял меня, хотя руль был не в моих руках. Он сказал, что такие как я созданы для того, чтобы убивать других.
- Вы можете буквально вспомнить, как он вас проклял? Что он вам сказал?
- Он сказал, что я убил его любовь и, что он будет мне мстить после смерти. Он сказал буквально так: Я буду всегда рядом с тобой, очень близко, и у тебя не будет жизни, как и у меня.
***
- И вы в это поверили?
Александр резко встал с кресла напротив, подошел к окну, наполняющемуся темными обморочными красками вечера:
- Мне показалось, что в его словах есть нечто, чему я не могу дать название. И вот теперь я знаю, что мертвые имеют силу.
Его патетика была для меня невыносима как закрытый зрительный занавес для нетерпеливого зрителя. Я решительно и грубо дернул этот занавес, выходя на сцену в обличье сценариста:
- Он не совсем мертвый. Он рядом с вами и не просто рядом. Он ближе всякого близкого…- я сделал внушительную паузу перед громким театральным акцентом. Александр напрягся. И тогда я выдал:
- Он рождается в ваших сыновьях. Сначала в одном, потом в другом. И потому каждый раз, чтобы убить кого-то из вашего рода, ему приходится убивать себя.
***
Новая пауза затянулась невыносимо. Стало слышно легкое потрескивание настенных часов, далекий женский разговор, в котором слова слиплись в невнятное непрерывное бормотание, заглушаемое потусторонним шорохом шин по асфальту …
- Я что-то не совсем вас понимаю, Евгений. Он специально рождается в моем сыне, чтобы его убить?
- У него нет выбора. Его посмертная программа-проклятие привязала его к вам. Именно она заставляет его убивать ваших детей и вместе с ними самого себя. Проклиная вас, он проклял себя.
Александр, растирая виски напряженными пальцами, отошел от окна и обессилено рухнул в кресло:
- Вы уверены?
- Да. Я это знаю и вижу, - спокойно сказал я.
- Вы видите и знаете. И я должен вам поверить.
- У вас тоже нет выбора.
- Поверить в мистику?
- Не в мистику, а в свою силу.
- И тогда есть возможность как-то это изменить?
- Жизнь нам дана для изменения. Но все об этом забывают, и ей приходится напоминать.
- Из-за одной трагической случайности мне столько мук?
- Ваш вопрос риторический. Случайностей не бывает. Мука всегда была внутри вас, некоторое время она зрела, а, созрев, оформилась в реальные события.
- Неужели, эти смерти были запрограммированы свыше?
- Не свыше. Это ваши собственные программы. И вы сами привели их в действие.
- Вы хотите сказать, что когда- то я сам решил убивать свой род? - Александр задал этот вопрос чисто автоматически, все его существо уже сотрясала легкая невидимая резонансная дрожь совпадения подсознательного знания и сознательного умозаключения.
Я опять сделал внушительную паузу, прикрыв глаза и развалившись в кресле. Со стороны могло показаться, что я вхожу в транс. Я создал видимость легкого толчка невидимой энергии извне и «очнулся»:
- Вот скажите мне, вы любите свою жену?
- При чем здесь мои чувства к Людмиле?
- Она мать ваших детей. Ваши и ее чувства дали начало новой жизни. И вы считаете, что они не при чем?
- Ну, если так ставить вопрос…
- Как бы его не ставить. Меня интересует программа под названием любовь, которая сидит в вашей голове.
- А любовь - это программа?
- Нет. Но в вашей голове есть программа с таким названием. И когда возникает нечто по ощущениям похожее на любовь, ваш мозг включает эту вирусную программу.
- Что ж, если дело только в этом…
- Итак. Вы женились на ней, потому что …
- Она забеременела. Беременность проходила крайне тяжело. У меня возникло чувство вины.
- Вы ее любите?
- Ну, да, - он ответил неуверенно, причем, вполне осознавая неуверенность своего ответа.
- Вы можете описать свою любовь к ней?
- Я понимаю Евгений, суть вашего вопроса. Не страсть и не привычка. Просто Людмила часть моей жизни.
- А в вашей жизни была страсть?
- Была. Давно. Еще в юности я был знаком с необыкновенной девушкой. Ее давно уже нет, но не скажу, что я ее забыл.
- А чем же она была так необыкновенна?
- Ее тоже Людмилой звали, а я называл ее Лютиком…Она дополняла меня. И вместе мы были как целое. Во мне сила, в ней нежность. Знаете, Евгений, когда я был с ней, мир раздвигал свои границы. Я не могу говорить красиво. Но больше таких ощущений у меня ни с кем не было. Она такая простенькая была, носик вздернутый, хвостик на голове. Но никакие красавицы и умницы ей и в подметки не годились. Рядом с ней я летал, я парил…Знаете, как будто плыл в звездах или на волнах …Погибла она нелепо, напоролась ногой на гвоздь, началось воспаление. Не спасли. Я очень сильно тогда переживал, что поздно отвез ее в больницу.
- Винили себя?
- Да. Потом, когда с новой Людмилой возникла угроза жизни, я сразу отвез ее в больницу, предпринял все, что мог.
- А вы выбирали себе жену, похожую на ту девушку?
- Как сказать… После того как Лютика не стало, я ощутил, что будто бы от меня оторвали часть. Я долго не мог заполнить эту пустоту в себе, пока не появилась Людмила. С ней мне стало как-то спокойнее. Но потом случилась эта нелепая смерть нашего первого сына, за ним второго… Сначала кажется, что это невозможно пережить. А потом, страшно сказать, не привыкаешь, а просто смиряешься с неизбежностью. Кажется, что ты и смерть - это как соответствие и принадлежность одного другому.
- Вот и еще один внешний признак вашей внутренней сбойной программы. У вас большой страх потери. И все потому, что вы отдаете ключи от своего счастья другому человеку и как только вы это делаете, вы тут же понимаете, насколько вы уязвимы. Уязвимость становится лозунгом вашей жизни и естественно осуществляется в реальности. «Я не могу без тебя жить» - это вы шептали и в минуты счастья и потом в отчаянье. « Не могу жить!» - вот ваш внутренний призыв. И вы потом удивляетесь тому, что вокруг вас нет жизни?
Вы не можете представить себя счастливым и полноценным без Лютика, потом без Людмилы, Милы, Юли, Оли… Вы не можете быть счастливым без женщины.
- А вы можете? – тяжело усмехнулся Александр.
- Не просто могу. Это для меня как дышать.
- Раз вы Гений, то вам, наверное, это положено по определению.
- Ставите себя ниже меня?
- Не ниже. Просто вам, не нравятся эмоции, а мне без них нет смысла существовать. И как быть счастливым без любви? Разве я один такой?
- Да. Этот мир со всех сторон трубит о любви, как о единственном способе достижения счастья и целостности. Но подумайте сами, Александр, если вы достигаете целостности за счет другого человека, то не усиливаете ли вы тем самым свою исходную неполноценность? Когда женщина уходит от вас физически или энергетически, вы ощущаете свое ничтожество, пустоту, которую опять таки стремитесь заполнить извне, другой женщиной. Это действие так называемой программы «любовь», ведущей к разрушению или даже к смерти. Настоящая любовь - это не программа, возникающая при определенных внешних условиях, это ощущение источника безусловного счастья внутри себя. Вы должны сами научиться заполнять свою внутреннюю пустоту, не беря ничего извне.
- Оригинальная точка зрения… Вы предлагаете мне самому заполняться любовью изнутри?
- Найти источник вдохновения внутри себя, это и значит открыть канал любви. Именно полноценный канал, а не сбойную программу под кодовым названием «любовь». Это равноценно созданию внутренней любящей женщины в своем воображении.
- Открыть женщину внутри себя, а с реальными желаниями завязать, так что ли?
- Если вы научились готовить, это не значит, что отныне вы не будете есть. Ваша внутренняя женщина начнет отражаться-реализовываться во внешних реальных женщинах. И вы никогда их не потеряете, пока в вас будет канал любви, та самая внутренняя женщина, которую при желании можно сохранять вечно.
- Кажется, я это уже где-то слышал.
- Женский канал, энергия инь. Об этом сейчас много говорят.
- По-вашему получается, что если бы я изначально создал Лютика в своем воображении и держал ее там, то с ней ничего бы не случилось? Она осталась бы со мной?
- В общем, да. В принципе, вы можете сделать это и сейчас.
- Вернуть Лютика?
- Не вернуть. Создать.
***
- Вы издеваетесь надо мной, Евгений.
- Это вы издеваетесь над собой.
Я видел, что Александр едва сдерживает себя. Несоответствие мозговых и телесных излучений порождало в нем ощутимые эмоциональные предгрозовые разряды. Сейчас он готов был убить меня или себя - хоть кого. Виновником происходящего представал весь мир, или он сам. Что, в общем-то, было одно и то же. Потому что любой человек создает свой мир сам, в том числе и кошмарный мир тоже. И выйти из безвыходного мира можно в том месте, где ты в него вошел. Как говорят, если не можешь найти выхода, то вернись ко входу - он же и есть выход.
- Программа убийства началась с вас, - сказал я.
И эта фраза была похожа на движение руки хирурга, рассекающей плоть.
- Нет! Нет! Этого не может быть! Это он! Я - не убийца! Я никого не проклинал!
Принять ответственность на себя за все, что происходит вокруг, дано не каждому. Вынести бремя ответственности дано немногим. И лишь единицам удается переделать тяжкое бремя в созидание счастья.
- Вы верите в бога? – я продолжал методично «рассекать плоть».
- Верю.
- Интересно, а какая программа стоит в вашем мозге под названием «вера»? Какой из ее трех традиционных вариантов вариант? Можете мне не отвечать, у вас и здесь нет выбора, раз вы увязли в страхе и в чувстве вины. Ведь именно это культивируется в христианстве. Христову радость вот уже много веков втискивают в рамки церковных законов. Любое нарушение законов объявляется грехом. Но как можно живого человека запирать в тесные, неподвижные рамки греха? Идете к Прокрусту, чтобы уместиться на его железном ложе? Не думаете о том, что вам там ноги отрубят?…Религия, несущая в себе скорбь и страх и бесконечное ожидание - что может быть нелепей? Религия, приравнивающая людей к ничтожествам? Быть ниже плинтуса ваш выбор?
- А вы буддист? Летаете над плинтусом? - кажется, Александр начал приходить в себя.
- Нет. Не буддист. Летающее ничтожество не по мне.
- Ну не исламист же?
- Не исламист. Воюющее ничтожество тоже не по мне.
- Гений, вы рискуете навлечь на себя весь гнев всего мира.
- Почему же всего? Например, дикари из племени тумба-юмба будут солидарны со мной.
Я «держал в руках» сердце Александра. Оживить мертвое сердце, постараться запустить механизм… Открыть канал праны, энергии, любви. Называйте это как хотите. У бога есть на то свой язык ощущений. Зверь, терзающий Александра сопротивлялся как мог:
- Евгений, ваш сарказм мне непонятен. Человек должен во что-то верить. И разве плохо, что я поддерживаю религию своей страны? - Александр говорил медленно, и это можно было считать хорошим признаком и надеждой на изменение
- А что такое вера? Многие люди думают, что они верят в бога. Но они частенько проклинают его творения - людей, обстоятельства, место. А ведь все это сотворил он - бог. В том числе и то, что с вами случилось. Но вы не понимаете смысла этого его творения. Вы умоляете бога изменить происходящее. И это вы называете верой? Вы же не верите ему. Вы находитесь в унынии и страхе. «Верующим» нужен бог только для того, чтобы просить его о том, чтобы им было хорошо и спокойно-покойно. Хорошо здесь на земле и потом там, в раю. Они озабочены только своей жизнью, а не жизнью бога. Все они хотят благо-дати, они вечно просят бога: «дати- дати, дай, дай». И даже те, кто ему якобы служит, озабочены лишь собственной судьбой. Никто из них не хочет протянуть ему руку и сказать:
-Здравствуй! Я пришел к тебе. Я - это ты.
Услышать, ощутить бога в себе. Как сын ощущает отца. Насладиться тем, что создал он. И затем начать творить вместе с ним. Смысл жизни в сотворении мира. А вы предпочитаете быть ничтожеством. Смерть показала вам свое лицо, и вы уже готовы сдаться. В вас бессилие.
- Неправда! Я борюсь!
- Боретесь с чем? Со своими страхами? С одиночеством? А вы попробуйте перестать бороться. Примите испытания как божью благодать, как нечто, созданное им и вами. И тогда страх повернет к вам свое истинное лицо нового знания. Страх дан вам Творцом для того, чтобы вы ощутили в себе Творца и выбрались из паутины сладкой эйфории неподвижности, которую вы называете любовью.
Александр сидел в кресле напротив меня, прикрыв глаза, словно пытаясь заглянуть внутрь своих желаний:
- Вы сказали, что я могу сотворить заново Лютика, - сказал он голосом умирающего зверя.
- Лютика или любовь? Сотворив любовь внутри себя, вы получаете ее в реальности. Реальность лишь кажется незыблемой. Она есть мир, отражающий наше сознание.
***
- Вы - приверженец солипсизма? – выдавил из себя зверь, пытаясь хоть как-то зацепиться за ускользающие мысли.
- Я приверженец разумного мира. Я знаю, что человек не является результатом случайных соединений частиц, он звено эволюции Вселенной. А теперь, Александр, включайте свой Вселенский разум. Уберите назойливый рой теорий, философских изысканий и змеиные шипящие клубки мыслей, порожденные серым веществом. И слушайте внимательно самый главный «секрет» этого мира….Люди ищут смысл жизни, ломают копья, бродят по лабиринтам сознания. Но есть всего лишь два варианта этого самого смысла,- тут я напустил на себя важный вид повелителя знатоков:
- Есть два варианта развития человечества. Первый вариант - человек эволюционирует в бога, второй вариант, что нет. Вам какой по душе?
- А вам?
- Смысл эволюции состоит в том, чтобы человек стал богом. И смысл человеческой жизни сводится к тому, что либо человек идет по пути эволюции в бога, либо нет. Третьего не дано.
Будете возражать?
- Ловко, вы, Гений мыслями ворочаете, прямо как фокусник.
- Мой мозг не фокусничает, он просто занимается тем, чем и должен, переводом информации от высшего на понятный вам язык. А вот ваш мозг фокусничает, создает из ничего кучу всяких ненужных мыслей.
- Мне нечего возразить. Продолжайте
- В первой модели мира - вы - творец, во второй модели вы – никто.
Во второй модели от вас ничего не зависит. Вся ваша жизнь здесь - это время подготовки для жизни «там». А «там» вас ждут либо муки, либо бестелесный покой. Вы можете попробовать убежать от этой жизни в нирвану, вы можете бороться, пытаясь изменить существующее положение вещей силой. Но в любом случае есть некто, кто исходно всегда сильнее вас.
И есть первая модель мира, в которой вы пришли в эту жизнь, чтобы стать творцом, по- другому говоря принять сознание бога. Поэтому вы изменяете и совершенствуете себя и мир вокруг настолько насколько это возможно. И ваша цель - творение этого мира и следующих за ним миров, а вовсе не бронирование места в раю. Кстати, вам картинки рая не напоминают больницу для умалишенных?
- Давите на меня?
- Имею право. Не я к вам за помощью пришел, а вы ко мне… Так в каком мире вы хотели бы жить?
- Заманчиво… Но…
- Я живу в первом…
- А если этот мир лишь игра вашего воображения?
- Все в этой Вселенной есть игра нашего воображения и ничего более. И вся ваша жизнь - это жизнь вашего воображения. Просто вы не видите цепочку всех связей причин и следствий, и потому вам кажется, что многие события происходят независимо от вашего воображения. И, вообще, Александр, Вселенная это не только звездочки, разбросанные по небу. У нее измерений больше, чем мы видим. Она как многомерное поле бесчисленных вариантов событий, и ваше воображение способно выбирать путь на этом поле.
***
- Судя по всему у вас, Гений, получается выбирать лучший путь?
- По-всякому. Бывает не туда меня заносит, но я учусь координироваться. Книгу вот пишу. Знания идут непрерывно, я не успеваю обрабатывать их, но четко вижу, что идея мира восхитительна. Все остальные миры отмирают как сухие ветки. Остается только мир Творца, соединяющего энергию с материей для создания нового качества пространства ощущения и мысли, а также времени, вплетенного в пространство…
Творец познает материю через нас, а мы посланники его сознания. Мы - это он.
- Странно, что он не контролирует своих посланников. Люди забывают о нем.
- И этому есть объяснение. Представьте, например, что вам рассказывают, как прыгать с парашютом или вас садят за идеальный тренажер, где прыжок происходит как бы реально, но в глубине души вы знаете, что с вами будет все в порядке. Или же вы идете в настоящее небо, зная о смертельном риске. Где вы получите больше опыта?
- Вы хотите сказать, что Творец отключает наше сознание намеренно, чтобы вкусить всех наших эмоций?
- Не он отключает наше сознание, мы сами перекрываем связь с ним. Но, кстати, Александр в самые ответственные минуты вы ощущаете его в себе, как некое высшее присутствие.
***
- И все-таки, Гений, вы счастливы в любви? - зверь попробовал зайти с другой стороны.
- Вопрос, лишенный смысла. Любовь во мне, значит, и счастье тоже. Если бы в вас была любовь, вы бы не искали ее на стороне, Лютик бы не исчезла. Но даже сейчас, когда она исчезла, восстановив канал любви, вы получите ее в реальности…Пусть физически это будет не совсем Лютик. Но эта женщина принесет вам ощущения настоящей любви, без страха потери.
- А Людмила?
- Когда человек создает счастье для себя, то все меняется вокруг удобно для всех. Скорее всего, Людмила изменится кардинально, и станет той самой женщиной. Хотя может придти и другая. Это уже Людмиле самой решать, впрочем, как и вам тоже. В этом мире у каждого есть личная свобода. И в состоянии вашего открытого внутреннего канала все будет происходить по сценарию счастья каждого человека, а не только лично вашего.
- Возможно, чтобы все были счастливы?
- В пространстве вариантов кроме ваших обычных серых узкоколеек есть много сверкающих путей.
- Возможно, что и мой сын изменится?
- Программа проклятия работает на страхе потери любви и потом только жизни. Разбейте первое звено, и второе само отпадет.
- Разбить, но как? И что мне для этого делать? - в Александре снова заговорил зверь, требующий инструкций по дрессировке.
- Вы спрашиваете у меня алгоритм? Истинная любовь - это не программа, это ощущение счастья в себе. Зовите его, и оно придет.
- А как звать?
- «Как да как?» Одни «каки»…Хотите упражнений - испражнений? - я щелкнул зверя по острому ученому носу.
Александр вздрогнул, словно очнулся.
- Вместо упражнений - лекарство. Вам необходимо одиночество, по-другому уединение. Полное, целебное обретение себя в себе. Я помогу вам войти в него.
***
Я давно поймал себя на мысли, что мне скучно разговаривать с людьми, а особенно с людьми, зацикленными на своей проблеме. Когда людей одолевали «ученые звери», я частенько попадался на их удочку с крючками-вопросами и пытался им подробно отвечать, забывая о том, что они съедают информацию точно так же как и остальные «лютые и тупые» звери. Я попался и на этот раз. Я обстоятельно и полно ответил на вопросы Александра о действиях вируса «Ромео и Джульетта». Я рассказал ему, что этот вирус страшнее вируса птичье-свиного гриппа, потому что он не только может убить, но и подчинить человека себе на всю жизнь, перейдя в хроническую форму маниакально-депрессивного сбоя. А еще этот вирус разрушает тело онкологией и всякими другими патологиями, которыми пестрят страницы медицинских учебников. Эта вирусная программа давно уже убивает человечество, которое неспособно любить по настоящему… Я развил тему любви как духовной силы, как самодостаточности и генерации некого духовного ощущения. Орудовать словами мне было тяжело. Рассказать что такое любовь все равно, что попытаться пересказать словами «Лунную сонату». Но я говорил патетически и вдохновенно и очнулся только тогда, когда Александр решил обсудить со мной действия психоаналитика, к которому он водил сына.
***
Я замолчал, взглянув на часы. Зверь мастерски съел не только информацию, но и время.
- Я довезу вас, Гений, не переживайте.
- Спасибо.
- Вы поможете мне?
- В чем?
- Спасти моего сына.
- Нет.
- Так он обречен?
- И да и нет.
- Я не понимаю вас, Евгений.
- Прежде всего, вы не понимаете себя. Вы не видите, кто вы и куда идете. Когда увидите, тогда пойдете по нужному пути. Увидеть можно только «сверху», поднявшись над лабиринтом измышлений вашего мозга.
- Мне нужно спасти сына.
- Вы неправильно ставите цель жизни. Целью жизни не может быть спасти сына или спасти любимую. Это промежуточные цели, а вы ставите их как главные. Вот спасете вы сына, а дальше будет какая цель? Какая цель у вас более глобальная?
- Поддержание и сохранение семьи.
- Это цель покоя–покойника. Вы опять получите смерть. Будет новая угроза. Вы ставите целью спасти, значит, всегда будете спасать.
- Так какая цель должна быть у меня в жизни?
- А почему вы думаете, что я должен вам ответить? Вы что, зомби?
- Евгений, с вами невозможно разговаривать!
- Разговор - это худшее из того, что создал мозг. Ковыряние, и перекладывание ограниченных запасов информации. Когда вы сформулируете цель, я помогу вам сдвинуться с места. Подумайте над смыслом вашей жизни. Я вам говорил о цели и смысле жизни как о возможности эволюционировать в бога. Но я не хочу навязывать ее вам. Когда созреете до нее, тогда и позовете меня. Я приду и помогу вам погрузиться в самое начало жизни вашей души. Я помогу вам создать соединение с Высшим. Вы увидите свой путь и … Есть только две возможности: идти по своему пути или не идти. Я посвечу вам как проводник, а все остальное вы уже будете вполне осознанно делать сами. Я могу за вас сорвать плод, разжевать. Но проглотить его за вас не могу.
- Вы будете помогать мне, а не моему сыну?
- Вы - корень, сын - стебель. Заражены оба. С кого начнем?
- Хорошо. Допустим. Я могу с этим согласиться. Но те девушка и юноша - Ромео с Джульеттой. Они погибли. При чем здесь их проблемы и мои?
- Люди не видят дальше собственного носа. Вот и вы связаны с ними больше, чем вам кажется. Вы как пальцы одной руки… Лютик, Джульетта, Людмила - суть одно и то же. Да и Ромео тоже. Вы - это он. Он - это вы. Люди часто не узнают самого себя в других людях…А ведь мы все - отражения Творца. Мы - его суть, налитая в разные формы. И при этом мы не его часть, каждый из нас - это зачаток Творца, обладающий кроме широкого вселенского спектра возможностей еще и уникальным даром, своим собственным спектральным набором.
***
Объяснять бесконечность бесполезно, ее надо прочувствовать. Александр понимал уже, что пока его мозг просто не в силах соединить причину и следствие. Дискретность мышления могла исправить только непрерывность ощущения. Я же уже в общих чертах представлял, что будет дальше. Чувствующему человеку войти в сознание творца можно через ощущение благодатной солнечной энергии и совершенной планетной структуры. Я не знал, какой я увижу планету Александра. Но я уже предвосхищал, что там будут море и горы в своей пронзительной первозданной чистоте. Горы, острыми ножами верхушек, кромсающие лоскутно-синие провалы неба, стекающие в головокружительно-плотную глубину моря. Я бы подобрал название дару Александра - амплитуда. Амплитуда как ответственность за циклический размах макромира и частиц его составляющих. Амплитуда как возможность пространственной степени свободы. Человек, не проявляющий дара, обречен жить в темнице антидара. Так и Александр подошел к обнулению амплитуды, к своей точке покоя, к обрыву повторения своей жизни как в материальной так и в духовной кодировке.
Это только для мозга причины смерти человека разные. На самом деле причина одиночно проста. В этом мире умирает все, кроме бога. Все его несовершенные части, умирая, рождаются вновь, чтобы отточить совершенство. Совершенное соединяется с Творцом, а все существующее, «забывшее» о своем божественном происхождении, неминуемо рассыпается и разрушается. Когда-то мозг Александра исказил идею несовершенства человека, низведя ее до ничтожества, которое не может найти совершенство в себе и потому жаждет заполучить его со стороны. Убивая бога в себе, мы получаем движение в смерть. Взращивая бога в себе, мы идем по самому сияющему пути из пространства вариантов. Только взращивая бога в себе, мы можем взрастить его и в другом человеке. Только взращивая бога в себе, мы будем получать отражения-подтверждения в божественности в других людях и в мире вокруг нас
Любовь - лю-бовь - любой бог - бог в любом проявлении жизни. Александр излучал страх потери любви-жизни, и потому все, кто окружал его, отражали и исполняли эту идею. Вырваться из этого порочного круга вечного возврата, стремящегося в точку все равно, что расширить амплитуду - увеличить радиус и выстрелить лучом в чарующую бесконечность нового пространства… И этот дар-амплитуду мне надо было снова разбудить в Александре…
… Увидеть себя в самом начале, на своей планете. Ощутить истоки всех форм в себе. Войти в симбиоз гения Экзюпери и свободного полета духа Поэта. В нашем мире все самое сложное происходит из двух начал - энергии и материи, женского и мужского, звезды и планеты.
***
Я никогда не изучал устройство мира по книгам. Я не занимался ни на каких эзотерических курсах. Меня учили не люди и книги, а сама Вселенная. Поэтому я не просто что-то знал-запоминал, я видел и ощущал знание. Оно лилось в меня живым потоком. И от меня требовалась поэтичность, чтобы отделить фальшивые, диссонансные, дребезжащие звуки серого старого мозга от прекрасного непрерывного музыкального многозвучия вселенской расцветающей целостности. Каждый человек как мелодия, как планета, как мир, как Вселенная, как зачаток Творца, хранящий информацию о росте и эволюции, о том, как прорасти за грань этого мира…
Я знал, что Александр вспомнит свою планету и свой дар амплитудного развертывания жизни из соединения, сплетения двух каналов Инь и Ян, тех самых женского и мужского начал, потому что они не могут быть раздельными, потому что они определяют вечную живую целостность человека как соединение берега и моря, формы и потока, мысли и действия.
***
- Уже поздно. Меня ждут дома, - сказал я.
- Конечно. Я вас довезу…И…Когда вы сможете нанести нам визит?
- Встретимся через неделю.
- Так странно, Людмила нашла вас…
- Это вы меня нашли посредством Людмилы… Все в вас, Александр…Ищите все причины в себе.
Мы вышли из кабинета и спустились вниз, в столовую.
- Простите, Евгений Петрович, я так волнуюсь, - поднялась к нам навстречу Людмила.
- Что-то случилось?
- Мишуля. Няня укладывала его спать, и он сказал ей…
- Что-то хорошее?
- Вы считаете, что это хорошее?
- Как не считать, все-таки солнце это источник жизни.
- А откуда вы знаете про солнце? Мишуля сказал няне, что оно у него внутри.
- Надеюсь, няня не испугалась?
- А это не опасно?
- Смешные вы люди!
- А вы не человек?
- Он Гений, - сказал Александр.
- Опасно-спасно. Все бы вам спасать кого-то. У мальчика солнце в груди, радоваться надо.
У него открылась канал духовной энергии, его еще называют сердечной чакрой, - отбил я радостную словесную чечетку.
- В православии про чакры ничего не говорится…
- Ну, значит, божья благодать на него снизошла. Вернее, бог в нем ожил.
- И что теперь?
- Вам страшно? Странные вы люди. Готовы поверить, в то, что внутри человека бесы, а в бога внутри верить не хотите.
- Бог на небесах, - сказала Людмила голосом зверя.
- Вот когда бог на небесах, а не внутри вас, то его место занимают звери, - я придал голосу зловещие интонации.
- Людочка, не спорь с Гением, - улыбнулся Александр.- И, вообще, что это мы здесь с вами все на «вы»?
- Пора на ты. Я согласен. Скоро в этом доме не будет пахнуть страхом. Все мы станем гениями. Серый туман страха испарится. Только солнце в мальчике не гасите! – сказал я надевая туфли и плащ.
- А как не гасить? – Людмила смотрела на нас с Александром непонимающим взглядом.
- Зажги в себе свое солнце, тогда и чужое не погаснет, - сказал Александр, подмигнув мне.
Пришлось толкнуть маленькую речь на прощание:
- В этом мире все гораздо проще, чем кажется. Но в простоте скрыта суть. Надо уметь ее находить. Они всюду эти два начала - энергия и материя, звезда и планета, вода и камень, земля и семя удивительного ростка жизни. Вот пишу об этом книгу. А ведь в принципе она не настолько и нужна. Когда человек поймет, что начала всего мира и всех событий в нем самом, он будет учиться не по чужим книгам, он откроет увлекательнейшую книгу своего дара, своей Жизни.