С Нинкой мы знакомы всю жизнь. Вот так, ни больше, ни меньше.
Когда-то мы жили в одном подъезде, но на разных этажах – она на седьмом, а я на девятом. Ходили в одну школу – она на два года раньше. Играли в одной команде, в казаки-разбойники, хором шили пупсикам с негнущимися ногами и яйцеобразными головами одёжки и мечтали о сумочках из «Лейпцига» с маленькими куколками в прозрачных кармашках сумочек. Дело не в заграничности куколок и сумочек, просто у этих куколок гнулось всё что надо.
Летними днями мы играли в бадминтон. Целыми днями – заканчивали когда волан переставал быть видимым на фоне неба.
Подрастая, мы старались не расставаться даже ночью: Нинкины окна и балкон выходили на проспект, по которому грохоча скользили трамваи, а у меня окна выходили во двор и балкона не было вовсе, поэтому для ночных посиделок был выбран именно Нинкин дом.
Ночной сценарий был одним и тем же долгие годы. Мы делали вид, что спим, дожидались когда все затихнут и крадучись шли в кухню. Там, в полной темноте кипятился чайник, резался хлеб и готовилось нечто невообразимо вкусное – омлет. Нинка на ощупь доставала из холодильника яйца, молоко и масло, тихо взбивала всё и выливала на шипящую сковородку. По дому расползался сумасшедший запах яичницы, за родительской дверью слышался сдавленный смех и под него мы с подносом почти ползком со снедью пробирались на балкон. Город спал и только трамваи подтренькивали у себя в депо. Мы сидели на коврике, уплетали дымящуюся яичницу, болтали обо всём на свете и не было людей счастливей нас. Никто в мире не умеет делать омлет лучше моей Нинки. Я пыталась все последующие тридцать лет – не получалось. Причём каждый раз уточняла рецептуру: «Нин, ну почему? Почему у тебя омлет такой толстенький ? Ты, может, муку подсыпаешь? Ну и я вилкой взбиваю… тоже ничего получается, но такого, как у тебя у меня не получалось ни разу».
И вот спустя 30 лет тайна раскрылась. Я пришла к Нинке просто так, поболтать, попить чайку.
- Солянку будешь, Сашка сварил.
- Фу, ты же знаешь, я её терпеть не могу…
- Ну и зря, Сашка очень вкусную сварил. А что тебе дать? Ну хочешь омлет, у меня полсковородки ещё есть.
- Могла бы и не спрашивать, конечно буду. Нинка, ну что такое, в самом деле… Ну почему у тебя ТАКОЙ омлет? Ну вот взбиваешь вилкой в , а не миксером… Солишь сразу или в конце?
- В конце.
- И я также делаю! А молоко тёплое или из холодильника?
- Всё равно и на глаз по цвету.
- И я по цвету… А сковородка горячая или тёплая? И масло сливочное или растительное?
- Горячая и сливочное.
- Я сейчас умру… ну почему у тебя такой толстенький и не худеет, а у меня поднимается и сразу падает?
- Ну давай сначала. Беру яйца. Разбиваю их в миску…
- Ага… беру… разбиваю… сколько ты говоришь, яиц?
- 7 или 8 яиц… разбиваю… вилкой… ты чего зашлась-то? Эй… Прекрати так смеяться, подавишься…
- Нинка… я 30 лет сознательной жизни мучаю яйца и сковородку… Ну почему я за такой срок не догадалась, что яиц должно быть не три, а сковородка в два раза меньше…