Три мрачные тени, почти неразличимые на фоне чёрнильного полотна тьмы, ступая тяжёлыми шаркающими шагами и с трудом передвигая ноги, плелись …куда?
Наверное, если бы кто-то задал им такой вопрос, они бы затруднились сейчас даже и ответить!
Впрочем, они, конечно, знали, куда идут сейчас, в данный конкретный момент времени, это если брать за конечную точку конуру чёрного электрика. Но просто-напросто, по крайней мере двое из них не вполне представляли, зачем всё это нужно и что их ждёт дальше!
После всего увиденного в разрушенном лифте опускались руки. Тем более, что каждый из них двоих достаточно хорошо представлял себе масштаб жертв и разрушений там, наверху.
Даже если город цел, всё равно жертвы огромны, ведь торговый центр разрушен, и это неоспоримо. Но цел ли город, да и весь остальной мир?
Американцу, конечно, хотелось продолжать верить в лучшее, но месье Жуль недавно дал ответ на этот вопрос, и это его мнение, кажется, находило всё больше и больше веских подтверждений.
Так что придерживаться такой веры Теду становилось всё труднее.
Чернокожего же такие вещи, конечно, не волновали. В его недостаточно развитом сознании бродили примитивные желания, а так же появлялись ещё и новые, точно такие же!
Плевать ему было на тот факт, что весь мир, возможно, разрушен, и на то, что количество трупов наверху, в городе, может исчисляться миллионами!
Да и не осознавал он всего этого, ум его был не в состоянии адекватно воспринимать такие вещи. Ну а мертвецы, находящиеся в лифте не произвели на него ровным счётом никого впечатления. Неприятно конечно, но он сам-то ведь жив!
Он шёл и втихую радовался, что положение их нисколько не переменилось, и у него теперь будет достаточное время для воплощения всех своих планов.
Хотя, по большому счёту, они были вовсе и не его! Не с его умишком какие бы то ни было планы строить.
Это были планы Неведомого, завладевшего разумом Мышонка и всей его убогой сущностью, того, кто разделил с ним его биологическую оболочку и его желания!
Он тихонько ворочался у него в душе, голос его шипел у него в ушах, нашёптывал, подсказывал.
– Шшш… жди, - шептал ему голос. – Скоро, очень скоро придёт наше с тобой время, недолго осталось выждать, до завтра!
А началось всё вчера.
Свет огня священной чаши мерцал прямо перед ним, а непроглядная тьма сгущалась вокруг.
Круглая огромная луна злым багровым глазом взирала с чёрных небес, вглядываясь в сидевшего на вершине священной скалы претендента на верховную власть.
Тишину на площадке нарушал лишь далёкий гул падающей воды, прочие звуки почти не долетали так высоко, из глубины тропического леса, простиравшегося далеко внизу.
Разве только изредка раздавались душераздирающие крики хищников и вопли несчастных пожираемых ими жертв.
Напряжённый взгляд сидевшего оставался прикован к провалу чёрной, казавшейся бездонной дыры, впрочем, и бывшей почти что таковой.
Слух его, обострившийся за время недельного прислушивания к тому, что в ней происходит, вдруг расслышал некие новые неясные звуки, какие-то странные шорохи, идущие из глубины провала.
Они, кажется, понемногу приближались. Постепенно послышались не только тихие, прерывающиеся шорохи, но и необъяснимые сухие звуки, напоминающие те, что издают погремушки жрецов!
Вот именно… это и являлось объяснением!
Из чего сделаны погремушки? Они сделаны из хвостов священных змей!
К единственному ещё остававшемуся выходу из хижины мёртвых и, следовательно, прямо сюда, на вершину скалы, приближалась змея!
Претендента передёрнуло, а уж Мышонка, смотревшего сейчас на мир его глазами, так и вообще покорёжило, пробрав ледяной волной животного страха.
«Змея! Душа предыдущего вождя обернулась змеёй, - понял он. – Нужно поймать её… но как, как?!»
До сего момента он, ныне полноправный претендент, был только лишь одним из младших жрецов.
Многие мальчики из знатных семей, такие же, каким некогда был и он, становились в итоге именно жрецами.
Но на него пал божественный выбор! Ему суждено стать великим правителем. Змея - один из самых сильных тотемов племени! Но вот поймать её будет, видимо, нелегко! Он переменил позу, поджав под себя ноги и придвинувшись ближе к дыре.
Ему было страшно, ему было ужасно страшно, но отступать ни в коем случае нельзя! Шорох и негромкое шипение всё усиливались, приближались и внезапно стихли, замерев у самого обреза дыры.
Дикое напряжение всё усиливалось и возрастало, оно становилось невыносимым, глаза слезились, а руки невольно скрючивались в ожидании и предвкушении предстоящего действия.
Страшная, гнетущая пауза, казалось, затягивалась, она всё длилась и длилась, переходя в бесконечность.
Тут на багровевшую в небе луну наползло одно из редких, почти невидимых на фоне чёрного, усеянного крупными звёздами неба, облаков.
На вершине скалы стало бы совершенно темно, если б не огонь священной чаши, игравший в данный момент на бронзовых стенках зелёными отсветами.
Полыхавшие багряным блеском глаза мёртвых голов в её основании зловеще взирали в темноту окрест.
Треск погремушки опять раздался из глубины дыры, шипение стало громким и отчётливым, звуки эти перекрыли для сидевшего даже и успевший стать привычным шум водопада.
Длинное, сильное тело змеи, выскользнув из темноты, закачалось взад-вперёд, свиваясь тугими кольцами перед находившимся на площадке человеком, змея готовилась к смертельному броску.
Человек снова содрогнулся. Даже в сумраке он опознал её, это была одна из самых ядовитых тропических змей. Яд её убивал в течение всего нескольких минут, но при том минуты эти казались умирающим вечностью, так мучительна и по истине ужасна была их смерть!
Смерть, смерть была везде! Змея вот-вот могла убить его прямо здесь, на месте, или жрецы его обязательно убьют потом, если он не выполнит предначертанное судьбой.
Он вскинул скрюченные руки и ринулся на змею, та в сою очередь широко раскрыв пасть и выставив вперёд ядовитые острые зубы, кинулась на него, распрямляясь, и выстреливая, словно пружина.
И… они бы сплелись в страшный бьющийся в конвульсиях и агонии клубок, но этого не произошло.
Соприкоснувшись с ним, змея пропала! Вернее не пропала, она растворилась в нём. Стала его душой, и тотемом, завладела его сущностью, они слились воедино. Шипение её, и ещё голос кого-то неведомого, раздались у него в голове.
– Шшш! Теперь ты мой, вместе мы станем править жалкими людишками. Мы будем править и брать всё то, что нам понравится, так будет всегда!
Чёрный человек в белых одеждах, с игравшими на них зелёными отблесками пламени священной чаши, со змеиной грацией поднялся с колен.
Глаза его угрюмо горели во тьме жёлтым ужасающим огнём, они, не мигая, смотрели на багрово-кровавый свет, выползшей из-под облака луны.
Машенька и Сабрина вышли из-под душа чистыми и вполне довольными друг другом. Наконец-то они смогли хоть на небольшое совсем время, но почувствовать себя почти людьми!
Достаточно длительное существование в автомобилях явственно давало о себе знать, сознание их угнеталось такими нечеловеческими условиями обитания, а тут, в этом убогом помещении, всё же были и душ и туалет! А ведь раньше они совершенно не осознавали, какое это счастье иметь возможность помыться!
Но очень скоро им снова предстояло разойтись по своим железным коробкам, потому что места в каморке всё равно не хватило бы на всех пятерых.
Да они четверо и не согласились бы сосуществовать с хозяином данной конуры! Он был им противен при любых условиях, хотя они, вроде, и не говорили об этом между собой.
После посещения душа девочки вытерлись пледом и натянули верхнюю одежду на голые тела, а трусики, и свои и Машенькины, девушка постирала.
– Потом, когда будем расходиться, я тебе твои отдам, а вы с месье Жулем уже там, у себя, когда придёте, повесите их сушиться, ладно?
Девчушка согласно кивнула головой ей в ответ.
– Сабрина, а что мы теперь станем делать, будем просто сидеть? - спросила она.
– Погоди, сейчас я позову наших мужчин, и мы вместе решим, чем займёмся дальше.
Девушка направилась к выходной двери, удивляясь подозрительной тишине. Снаружи не долетало ни слова, ни звука.
Протяжно скрипнув несмазанными стальными петлями, дверь немного приоткрылась, под давлением её руки, и Сабрина выглянула в образовавшийся проём. Далеко соваться в темноту она, впрочем, не решилась.
В небольшом, открывшемся её обозрению пространстве, никого не было видно.
– Эй, где вы все?! - сама не зная почему, тихонько позвала она. Ответом ей было безмолвие.
– Тед, месье Жуль, отзовитесь! - позвала она ещё раз, но теперь громче. Ответа вновь не последовало.
Девушка постояла, немного вслушиваясь и вглядываясь во мрак, расстилавшийся сразу за порогом. Но сколько так можно было стоять на границе света и тьмы?
С замиранием сердца, девушка захлопнула снова печально застонавшую дверь.
«Куда они все подевались?!», - бился у неё в голове единственный вопрос.
Обернувшись, она увидела, что Маша стоит прямо у неё за спиной и смотрит на неё вопросительно, снизу вверх.
– Они куда-то отошли, детка. Наверно, они думали, что вскоре вернутся, раньше, чем мы выйдем из душа и позовём их! - сказала Сабрина, отвечая на её немой вопрос.
– А они вернутся?!
Видно было, что Маша немного испугалась такого известия, страх метнулся в её расширившихся зрачках.
– Конечно, крошка, они никогда не бросят нас с тобой тут одних. А мы давай-ка приготовим нам всем пока поесть.
Они принялись доставать из пакета все те скудные припасы, что принесли с собой.
На столе стоял электрический чайник, в который, предварительно его вымыв, девушка налила воды из бутылки, принесённой ими с собой.
Они ведь не знали, насколько чистая вода льётся из-под крана! Вообще-то в Париже из водопровода текла чистая питьевая вода, но так было до Происшествия.
Чайник исправно заработал, он весело зашумел, нагреваясь, что добавило обстановке ещё большей «домашности». От этого, такого знакомого им обеим звука теплела не только вода, но теплело и у них на душе.
– Мы станем пить чай? - поинтересовалась Машенька.
– Чая, к сожалению, у нас нет, крошка, и сахара нет, мы сейчас с тобой сварим в чайнике креветок! А уж потом добавим их в лапшу. Возможно, получится неплохое блюдо! - сообщила ей Сабрина, чувствуя, что она уже достаточно проголодалась. Да и Машенька, судя по её виду, тоже.
До этого момента им обеим было совсем не до того, их занимали другие заботы и проблемы!
– Ребёнок, ты ведь хочешь кушать, признавайся?! - шутливо произнесла она, проводя рукой по черноволосой головке девочки.
– Да, очень хочу! - тихонько созналась та. Действительно, горстка чипсов не утолила её голода, а только разожгла аппетит.
– Так пойдём скорее! - решительно произнесла девушка.
Они подошли к холодильнику и открыли его.
– Быстрей доставай пакет из морозилки! - скомандовала Сабрина.
Маша запустила руку в морозилку и, нашарив, вытащила оттуда большой полиэтиленовый пакет, наполовину заполненный замороженными креветками.
Нельзя сказать, что их вид очень уж пришёлся ей по душе. Но выбора что есть, а что не есть, у них, к сожалению, не оставалось!
Тем временем, вода в чайнике начала медленно закипать, это стало понятно по тому, что шум от него сразу уменьшился.
Девушка взяла пакет у Маши из рук и с бульканьем высыпала половину его содержимого в горячую воду.
По каморке немедленно распространился приятный запах креветочного бульона.
– Быстрее бы возвращался месье Жуль! И Тед тоже, - после небольшой паузы добавила девочка, видя взгляд Сабрины, мельком брошенный на неё.
– Да, поскорее бы, - согласилась и та, доставая упаковки с лапшой из того пакета, что они принесли с собой.
Немного поколебавшись, она достала всё же пять пакетов лапши, ведь креветок-то они взяли у чёрного!
«Хорошо бы его тут вообще не было, камнем его придавило бы, что ли», - размышляла она.
Потом она принялась мыть одноразовые тарелки и ложки, взятые ими со стола, что являлось делом не из приятных.
Но чистой, не использованной хотя бы раз посуды нигде в этом помещении не имелось, по крайней мере, в зоне видимости.
Лезть же и в поисках шарить по грязным закоулкам девушке не хотелось, тем более, она только-только помылась!
Машенька всё это время крутилась возле неё, присесть же здесь было совершенно негде, только разве что на неопрятный топчан!
Но на него ни одна из них, не сговариваясь заранее, не садилась. Почему-то даже один вид этого топчана их отталкивал.
Вот, наконец, и с мытьём посуды, и с расчисткой места на заваленном мусором столе, чтобы поставить туда посуду, было покончено.
Девушка снова направилась к выходу, чтоб ещё раз выглянуть, проверить, не возвращаются ли мужчины, когда дверь, протяжно скрипнув, медленно начала открываться.
Машенька, сама не зная, отчего, испугалась и этого движения, и этого звука. Она бросилась к Сабрине и прильнула к ней, обхватив её за бёдра.
Та и сама невольно отшатнулась от выхода, она также обняла прижавшуюся к ней испуганную девчушку одной рукой, другой же рукой она зачем-то схватила кипящий чайник с креветками, она и сама не знала точно зачем.
Обе они затравленно смотрели на открывавшийся дверной проём.
Трое мужчин уже подходили к двери в каморку Мышонка. Даже с расстояния нескольких шагов они почувствовали замечательный креветочный аромат, распространившийся явно оттуда. Больше-то ведь взяться ему здесь было совершенно неоткуда!
Тед и Жульен, невольно, каждый улыбнулись, а чернокожий малый скривился, как от зубной боли.
Но они не могли видеть в темноте всех этих эмоций друг друга.
«Нашли они моих креветок, сучки! - со злостью подумал Мышонок про девочек. – Вот сделал доброе дело, называется, запустил помыться»
– Девочки приготовили нам еду! - меж тем, весело сказал Тед. – Добро пожаловать к столу.
Он потянул на себя дверь и поморщился, от того скрежещущего звука которым сопровождалось её открытие.
Посреди каморки стояла Сабрина с электрическим чайником в руке, похоже, полным кипятку, к ней в явном в испуге прильнула девочка.
Тед в недоумении некоторое время взирал на эту картину.
Но вот девушка, наконец, узнала его, рука её с чайником дрогнула, она нетвёрдо опустила его на стол и сама чуть не опустилась на топчан, но удержалась от этого действия.
Машенька почувствовала, что сзади что-то происходит. Она тихонько повернула головку, до того уткнутую в джинсы Сабрины и увидела стоящего в дверном проёме Теда. Прямо за его спиной высилась фигура чернокожего.
Немного приотставшего месье Жуля, находившегося дальше всех в темноте, она разглядела последним, но именно его она больше всех и хотела увидеть.
– Жульен, Жульен, ты вернулся! - Маша невольно кинулась к тому, прямо в дверь.
Ковбой шагнул вперёд и посторонился, давая ей дорогу, а чернокожий и так стоял немного сбоку.
Жуль присел, встречая девочку, он обнял её и прижал к груди.
– Ну что ты, что ты, я же уже пришёл, я здесь, я с тобой! - ласково шептал он ей.
Но глаза его при этом напряжённо всматривались в грузную фигуру хозяина конуры, находившуюся прямо перед ним, а так же и в окружающее пространство.
Жульен контролировал обстановку.