Куба либре
Дорога
Мне было двенадцать, когда отец поставил нас перед фактом – мы едем на Кубу. На два года. Мы – мама, я и сестра Алина на пять лет меня младше, слегка напряглись. Но куда деваться? Родина сказала – надо, а отец – кадровый военный, редактор гарнизонной газеты, бодро отрапортовал – есть!
Наше слегка растерянное семейство быстренько прошло медкомиссию, с удивлением обнаружив, что каждый из нас обладает прямо-таки идеальным здоровьем. Такие мелочи, как хронический бронхит у меня и аллергия у сестры во внимание приняты не были. В конце концов, государство нас не на Эльбрус отправляло, а в страну, где люди живут. Ну и что, что тропики! Ведь живут же?
Нас быстренько так перекинули из Читы в Одессу.
Одесса нас потрясла. Шел тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год. В Чите, возможно, что-то и было, но мы этого чего-то давно не видели. Продуктов нет. Одежды нет. Денег нет, а если последние и появляются, то тратить их все равно некуда. Живем в крохотной двухкомнатной служебной квартире. Мы с сестрой постоянно ругаемся, потому что нахождение вместе в одной комнате нас напрягает. Терпеливые родители время от времени пытаются нас разнимать. Бесполезно. Разница в возрасте и темпераменте – вещь на тот момент кажущаяся непреодолимой.
А на Кубе, как нам сказали, у нас будет трехкомнатная квартира, полностью меблированная, зарплата у отца повыше. А еще! Часть его зарплаты будет аккумулироваться на неком инвалютном счете, и потом, когда мы вернемся на родные просторы, нас будет ожидать просто офигительная сумма. Практически, квартира, машина и шуба в одном флаконе! Вот.
Одесса нас потрясла. Не своей неземной красотой. Все же, в ноябре этот город несколько сер и довольно-таки сыр. И не говором местных. Мы за время скитания по городам и весям говоров этих наслушались всяких! Дело в том, что в магазинах Одессы почему-то была еда. Колбаса. Конфеты. Сыр. Да все там было! А еще в магазинах одежда продавалась. Всякая, в том числе и симпатичная. Ну а уж Привоз нас вообще убил наповал.
Забегая вперед, скажу, что когда мы возвращались два года спустя, в этом городе-герое не было ни еды, ни вещей. Привоз был скуп, и редкие продавцы смотрелись за замызганными прилавками жалко и сиротливо. Но это потом.
А пока мы наедались кислой капустой, пробуя ее из каждой бочки, лопали колбасу, и вид и запах которой мы в бедном Забайкалье успели уже подзабыть, и конфеты покупали по триста грамм, но всякие-всякие. Чтобы нам с сестрой попробовать, а родителям – вспомнить давно забытые впечатления.
Спустя четыре дня после прибытия нас в Одессу, отца отвели на некий волшебный склад, где велели выбрать одежду себе и своим родственникам. Чтобы, так сказать, под гражданских закосить. Одежда была импортной, фирменной, бесплатной. Количество ограничено. Там папа понял, чем костюм мэйд ин Финланд отличается от сделанного мастерицами фабрики Большевичка. Неизвестно, чем сделанного. Ну, вы в курсе.
Мне досталась болоньевая куртка (тоже дефицит) и босоножки. Маме и сестре – платья, вроде бы. Не помню.
Мы грузились на теплоход под покровом ночи. Чтобы враги не узнали о том, что СССР очередную партию военнослужащих отправляет в помощь социалистической Кубе. Ага, враги, может и не знали, но вся Одесса точно была в курсе.
Но, тем не менее, ночью мы взошли на борт океанского лайнера «Леонид Собинов». Почему океанского? Дело в том, что «Собинов», как нам объяснили, специально проектировался как корабль, способный к дальним переходам, такой – кому океан не страшен. Но, в любом случае, в специфике я не разбираюсь.
Пятипалубный «Собинов» был красив и комфортабелен. Лет так пятнадцать назад, до того, как его выкупил Советский Союз, Собинов (если не ошибаюсь) принадлежал английским буржуинам и возил богатеньких дяденек и тетенек по бескрайним морям-океанам. И отрывались на этом судне дяденьки и тетеньки, как могли, ну, или, как финансы им позволяли. Мы бы, может, тоже оторвались, если бы бдительные советские служащие не позакрывали на Собинове все бары, магазины и парикмахерские. Не знаю, зачем. Наверное, чтобы мы окончательно себя капиталистами не почувствовали.
Восемнадцать дней мы плыли. Останавливались один раз – в Санта Круз де Тенерифе, том самом, что на Канарских островах. Но нас туда все равно не пустили. Так, полюбовались издалека на вражескую территорию, и все.
За эти восемнадцать дней мы успели пересмотреть всею программу местной развлекательной команды (а она была, и понятно почему. Запри кучу народа на три недели в замкнутом пространстве и без развлечений. Это что ж такое получится? Ужас на крыльях ночи, особенно, если учесть, что значительная часть этих совестких граждан – военнослужащие срочники. Т.е. молодые, активные и любознательные ), прилипнуть к телевизору (там видео гоняли), отлипнуть от телевизора, позаниматься в спортзале, наплевать на спорт, перечитать все книги в библиотеке, покупаться в бассейне (их было два – детский и взрослый) , подружиться, переругаться… В общем, много всего успели. Хорошо еще, что наше семейство не страдало от морской болезни, вестибулярный аппарат у всех – чудо. Хоть в Космос отправляй! Ну, еще и каюта нам досталась ровно посередине судна. Качало мало. В общем, если держишься от тех, кому меньше повезло, подальше, и запах соответствующий не чувствуешь, то все в порядке. Жить можно.
Надо сказать, что плыть восемнадцать дней по океану – не так уж и весело. Понимаете, смотришь направо, налево. Нигде же ничего нет. Ну, море Саргассовое. Ну, летучие рыбы выпрыгивают. Ну, акулы наш корабль сопровождают. Ну, истребители какие-то над нами круги наматывают. И все! А так море-окиян, и ноль свежих впечатлений. Скучно.
Но, рано или поздно все заканчивается. Мы прибыли.