Издержки профессии 4

 
   
«…Мы встретились ровно через год. Я сидела в кабинете Иосифа, мерно покачивая ножкой в такт музыке Бетховена, с нежностью и заботой подправляя стопочку документов на столе. Это моя новая работа: новые образцы, а значит, новые исследования. И никто мне не помешает: ни Иосиф, ни Лиза, ни кто-либо другой. Да, мой добрый читатель, как ты догадался, я сидела в этом кабинете уже в качестве хозяйки. Все, начиная от позолоченной ручки на столе до огромного исследовательского штата работников, принадлежало мне. Как долго я к этому шла, и как много я за все это отдала – одному богу известно. Одному богу...
Он вошел без стука, и молча сел передо мной в то самое мягкое кресло. Я попыталась было встать, но его взгляд, полный презрения, остановил меня. Я откинулась в кресле и закрыла глаза. «Простишь ли ты меня, мой милый друг, сможешь ли ты забыть все, что произошло с нами...»
А ведь, как все красиво начиналось! Ты помнишь тот момент, когда он вошел ко мне в первый раз? Я тогда была поражена его обликом, но, минуту другую спустя, была поражена уже его холодом и отстраненностью. Знаешь, женщина всегда чувствует, когда мужчина смотрит на нее заинтересованным взглядом. Взглядом, пытающимся заглянуть внутрь тебя, изучающим твои черточки на лице, пробегающим по твоим волосам и одновременно охватывающим твою шею, грудь и руки. Это всегда хорошо, чувствовать на себе такую заинтересованность. И, как некомфортно и безлико твое присутствие, когда такового взгляда нет. Так и я, почувствовав, что мой новый коллега видит вокруг себя ВСЕ, но только не меня, немного приуныла. Наконец, «заметив» меня, он представился и присел на стул передо мной. На его нехитрые попытки завязать со мной разговор, я отвечала только отчеканенными медицинскими терминами. Прошло еще немного времени, и рабочие моменты полностью захватили мой мозг и мои мысли. Мы обсудили новый проект, я задала пару вопросов по поводу его предыдущей работы. И, разошлись по рабочим местам. Если бы мы только знали, что нас ждет впереди…если бы знали.
…Тем временем Иосиф торопил нас. Необходимо было закончить опыты на животных, получить усовершенствованную сыворотку и через год уже представить ее на суд коллегии Научного совета. Эта сыворотка могла перевернуть весь научный мир. Ее способность вызвать в тканях человека устойчивость к любому проникшему микроорганизму могла превзойти все ожидания ученого мира. Могла, но, пока не торопилась. Животные погибали, а оставшиеся в живых – не могли воспроизвести себе подобных: функция яичников у самок угасала после второй серотерапии. Полгода непосильного труда не давали реальных результатов. Иосиф бушевал. Мы с Игорем каждое утро сносили его стенания по поводу безысходности ситуации. Единственным способом получить полноценную сыворотку было испробовать ее на человеке: на единственном представителе живого мира, ради которого, собственно, и все это делалось. Но, наши отчеты ежедневно отправлялись в головной отдел: они были прекрасно осведомлены о результатах опытов над животными. Разумеется, ни один здравомыслящий человек не мог нам разрешить проводить эти опыты на людях. Что делать...что делать.
Наша с Игорем работа шла в очень жестком режиме. С шести утра мы уже корпели в виварии: именно в утренние часы следовало заражать животных. Затем, ближе к полудню – в бокс, к бесчисленным бактериям. После полудня – час в тренажерном зале. Это необходимо для мышц плечевого пояса – развивать статическую силу и точность в движениях рук и пальцев. В пять вечера опять в виварий, к семи – просмотр результатов. И так – каждый день. Надо отдать должное нам обоим – мы работали слаженно, практически в унисон. Он понимал меня с полуслова, я же старалась не перебивать его, когда он выдвигал новые теории относительно текущей работы. В то время, как я старалась с точностью до минуты зафиксировать результаты в отчетах, он уже делал выводы и делал наброски на следующий день. У него был превосходный мозг. Цепкий, всесторонний, быстрый и способный к глубочайшему анализу. Мы стали настоящими друзьями, привязались друг к другу. Иногда, когда вырывался лишний свободный часок, мы убегали от Иосифа в близлежащий парк. Там была наша аллея...собственно, она и сейчас там есть. Но нас там нет...
Иосиф, думается мне, все замечал. Как то, оставив меня в кабинете после совещания, он ухмыльнулся:
- Неплохо сошлись...характерами. Я рад, что вы подружились.
- ))) Иосиф Иванович, согласитесь, это лучше, чем любовь.
- Да, дорогая, ты права. Это гораздо лучше...
В тот вечер я решила задержаться на работе. Игорь должен был на следующий день
пригласить всех на пикник – праздновал день рождения, и уехал пораньше. Мне хотелось завершить сегодняшнюю работу, чтобы завтра с чистой совестью отдохнуть на празднике друга. Приготовленный мною подарок должен был его обрадовать. Это был медальон, я его давно присмотрела в ювелирном. Обработанный изящной гравировкой по краям и играющий на свету пластом из белого золота, он будто был создан только для него. Я мысленно представляла медальон на его груди... Все таки...Игорь великолепен. Может, завтра мы сможем сказать друг другу главные слова...
Тем временем, сотрудники один за другим покидали здание, последними ушли Лиза и Иосиф. Я начала было фиксировать результаты в журнале, как услышала слабое пиканье в кабинете Лизы. Наши комнаты смежные, более того, между ними есть небольшая дверца – это необходимо для правильной поточности движения в лаборатории. Я вошла, и увидела маленькие часики на ее столе: видимо, она их поставила на таймер, засекать время выключения автоклава. Выключив автоклав, я обработала руки и пошарив взглядом по сторонам в поисках полотенца, решила заглянуть в ее шкафчик. Выпало полотенце, а за ним тоненький журнал . Странно, Лиза не имеет право что-либо записывать в процессе работы. Раскрыв его, я увидела исписанные мелким почерком странички. Аккуратно была оформлена «шапочка» поверху: время заражения, время введения сыворотки. Дальше шло описание: кожные покровы, пульс, давление, тургор мышц, уровень гормонов, изменения в ногтевом ложе. В ногтевом ложе?! Где у крыс она видела ногтевое ложе? Лихорадочно листая журнал, я с ужасом осознавала: описываемые опыты шли не на животных, а на человеке. Мне бросилось в глаза подробное описание клиники: учащенный пульс, температура 38 и 6, мышечные спазмы, кратковременная кома. Сглотнув комок в горле, я начала искать в журнале время заражения и описания клиники подопытного – оно полностью совпадало с моей болезнью. В конце записи красными чернилами было выведено: введена сыворотка IG126. Именно та, над которой мы работаем.
 
В тот момент мне захотелось потерять сознание, отключиться. Возможно, даже так и произошло. Не знаю, сколько времени я сидела, опустившись на пол, но, когда я наконец услышала свое сердцебиение…в голове будто вспыхнул огонь. «Лиза не могла все это проделать одна, только с Иосифом». Я ринулась в кабинет Иосифа. Доступ к нему у меня был всегда, но я не позволяла себе входить в его отсутствие. Поворачивая ключ в замке, я уже начала выстраивать план моих будущих действий. Найти подтверждение причастности к этому делу Иосифа, разгадать его дальнейшие планы и помешать их развитию..."