ББК 84.4. Укр - 6Крм
Б 68.
Блеклов В. В.
Б68 Об убийстве М.Ю. Лермонтова. О надругательствах над Пушкиным и Лермонтовым (Книга четвертая) - Феодосия, Арт Лайф, 2009. – 100 экз. - 212 с.
ISBN 966-8803-09-04
Тайного Пушкина упорно искали в XIX-м и в XX-м столетиях, но так и не нашли. А он оказался - объективным историком. И - Сатиром! Предлагаемая четвертая исследовательская работа, книжного цикла автора, раскрывает, в основном, акты надругательств и осквернений, царем Николаем I, наших Великих поэтов. Кстати, большинство этих актов выявлено, исследователем, из огромной пушкинианы и из лермонтоведения. Кроме того, и в поисковой работе автором настойчиво ставится вопрос, - в связи с надругательствами над поэтами! - о перезахоронении, Пушкина и Лермонтова, в Москве. По этому вопросу автор просит читателей помочь, ему, в выходе на Правительство и Президента РФ.
ББК 84.4. Укр - 6Крм
ISBN 966-8803-09-0
© Блеклов В.В., текст, 2009.
© МП “Руслан”, Оригинал-макет, 2009.
Владимир Блеклов
Исследование и материалы
(В десяти книгах)
Книга четвертая
Об убийстве М.Ю. Лермонтова
О надругательствах над
Пушкиным и Лермонтовым
г. Феодосия
Арт Лайф
2009
—————————————————————————————————
Часть первая
Об убийстве М.Ю. Лермонтова
Содержание пропущенной главы
Перед вами, разумеется, не пропущенная глава, типа «Пропущенной главы» А.С. Пушкина в его романе «Капитанская дочка». Глава, которую А.С. Пушкин изъял, из белового варианта «Капитанской дочки», «по цензурным соображениям». Цензурой, я, не ограничен. Уверяю вас. Да и вообще во всех республиках, бывшего Советского Союза, сейчас, - как утверждают современные СМИ! – цензуры нет. Как нет её, цензуры, и во всём «Свободном мире» (Так называют идеологи капитализма, - типа Бжезинского! – мир развитых капиталистических стран.). Развитых, но, - увы! – не гуманных.
А есть – нечто иное. Есть, если несколько перефразировать шутку госпожи де Сталь «Правление в России есть самовластие, ограниченное удавкою», - выделенную, нам, самим А.С. Пушкиным в его «Заметках по русской Истории 18-го века»! – «Свобода в капиталистическом мире есть демократия, ограниченная золотым тельцом и, - если и он не помогает в этом вопросе! – лишением работы, ядом, удавкою и, - не редким, в наше время! - выстрелом».
А само «нечто иное» можно выразить примерно так: «Пиши, да не – записывайся!». Примеры тому? Пожалуйста. Каждый год в «Свободном мире» гибнет сейчас, - по утверждению тех же СМИ! – около сотни журналистов и тележурналистов (Нередко попадают, в число убитых, и писатели.), посмевших что-то недозволенное написать о Власти. Или снять, - через телекамеру! – тоже что-то недозволенное. Недозволенные факты, разумеется, с точки зрения властьпредержащих.
Да и Пушкин специально написал нам, в 1825 году, несколько ироничную, - по отношению к А. Муханову! - статью «О г-же де Сталь и о господине А. Муханове». Как в воду смотрел! Он, высоко оценил только что выделенную вам, выше, шутку г-жи де Сталь. Шутку, в которой, в отличие от шуток, всё оказалось правдою. Высоко оценил в статье «О г-же де Сталь и о г. А. М» и в «Рославле», соответственно в 1825 и 1831 годах, - в отличие от «обольщенного Вольтера» (Смотрите – пушкинские «Заметки по русской истории 18-го века».)! – и саму французскую писательницу.
Писательницу, подвергнутую, кстати, семилетнему гонению «деятельным деспотизмом Наполеона». И писательницу, высоко оценившую, - через свой ответ одному из «обезьян просвещения» (Господину Муханову.)! – сам подвиг русского народа, как в эпоху Смутного Времени, так и при нашествии Наполеона на Россию. А ответ её, «обезьяне просвещения», был таков: «Народ, который, тому сто лет, отстоял свою бороду, отстоит в наше время и свою голову».
А о России вплоть до Горбачева, - да и вообще обо всех деспотических режимах как прошлых, так и современных! – и говорить не приходиться. С писателями, которые посмели посягнуть на Власть, в России расправлялись, в начале, открыто и бесцеремонно. И этот вопрос вскрыл, нам, тоже Пушкин. Выделив, в своих работах, и Новикова, и Радищева, и Княжина, и – Фонвизина.
И, как вы уже знаете по первой и второй книгам нашего исследовательского цикла, М.В. Ломоносова. – Выделив, к примеру: и в только что названных «Заметках»; и в своей тайной «Пиковой доме»; и в своей «Капитанской дочке» (Смотрите нашу вторую книгу.). Все они “наказывались”, как вы помните, именно Екатериной «Великой».
Потом, то есть тогда, когда общественность стала, за счет книг и газет, более начитанной и более осведомленной, стали уничтожать, - инакомыслящих! – тайно. Или - под каким-то «соусом». Примеры? Пожалуйста. Пушкина, - и Лермонтова! - царь Николай I убил под «соусом», флагом, - или эгидой, что ли! - именно дуэлей. Поссорились, Пушкин с Дантесом, дуэль! Поссорились, Мартынов с Лермонтовым, дуэль! Т.Г. Шевченко сослал - в солдаты! А декабристов сослал в Сибирь и - на Кавказскую войну! А их руководителей – повесил!
И этот список, - я имею в виду по России как государству, в которой несколько веков подряд властвовал именно деспотизм Власти! – можно продолжать и продолжать. Поэт Есенин! Недавно вышел, кстати, фильм по его убийству Л. Троцким, - через чекистов! - тоже названный, авторами фильма, «Есенин». Поэт Маяковский, тоже убитый - агентами сталинского НКВД. И т. д. и т. п. Однако вернемся - именно к Пушкину. И именно – к моей «Пропущенной главе».
Здесь соображения, у автора этих строк, были – совершенно другими. А именно: я и решил, - после выдачи вам, в предыдущей книги! – екатерининского, александровского и николаевского рядов, николаевских «награждений» в заговоре против Пушкина, многих сценических фрагментов николаевского заговора против поэта, не производить создание именно хронологической основы николаевского заговора против Пушкина. Все они довольно-таки строго, кстати, прохронометрированы мною! В только что обозначенной, вам, «Пропущенной главе», разумеется. Хотя время, - по созданию именно этой основы! – как раз и наступило. Вот только и всего.
Я надеюсь, что это произведут – будущие пушкинисты. Произведут именно по выделенным мною, в предыдущей книге, датам. И, разумеется, по предлагаемой вам, сейчас, главе, которые мы – тоже выделим перед вами. И - по дням и датам, которые выделены в предлагаемой работе нашего книжного цикла. Названной, мною, “Об убийстве Лермонтова” и «О надругательствах над Пушкиным и Лермонтовым».
И, разумеется, по датам всех моих книг, статей и заметок, уже выпущенных в свет. И, безусловно, по датам, которые уже выделены, пушкинистами, в огромной пушкиниане. Если же они не сделают эту работу, - которая, кстати, хотя и кропотлива, но не так, уж, и сложна, как кажется на первый взгляд! – то я буду вынужден произвести, названную работу, в своих будущих книгах о Пушкине и о Лермонтове, о николаевских заговорах против них.
Да, чуть не забыл. Будущим пушкинистам, - совместно с лермонтоведами, разумеется! - необходимо создать и хронологическую основу николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова. Она у меня уже выделена, кстати, в книге «Самодержец и Поэты». В седьмой главе названной книги. Которую (главу!) я назвал «Об убийстве М.Ю. Лермонтова».
Она (глава!) состоит, у меня, из трёх частей. Часть первая. «Общие положения». Часть вторая. «Первая ссылка. Первая дуэль». А общий поясняющий заголовок, к ней: «Показ убийства Лермонтова Николаем I». Часть третья. «Вторая ссылка. Вторая дуэль». А общий поясняющий заголовок, к ней: «Показ убийства Лермонтова Николаем I». Глава содержит, в себе, 61 страницу (В названной, выше, книге: с 169-ой по 230-ую страницу.).
В главе содержится хронологическая основа николаевского заговора против нашего второго Великого поэта. Основа содержиться через выделение, мною, дат и дней из жизни М.Ю. Лермонтова. И выделение дат и дней, организованных царем Николаем I в заговоре против поэта. Дат и дней, которые мне удалось обнаружить в лермонтоведении. Обнаружить, разумеется, через выделение, мною, дат и дней из жизни М.Ю. Лермонтова. И дат и дней, организованных царем Николаем I в заговоре против поэта. Дат и дней, которые мне удалось обнаружить в лермонтоведение!
Сам же текстовой, - и информационный! – объём хронологической основы николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова, как видите уже и сами, довольно-таки большой. Да плюс, - к этому объёму! – текстовой и информационный объём хронологической основы николаевского заговора против А.С. Пушкина. Заговора, который значительно больше - лермонтовского объёма.
Вот именно из-за только что выделенного, вам, обстоятельства, я и опустил тогда, - так необходимую, кстати, для показа именно царского заговора против М.Ю. Лермонтова! – главу. Главу, ещё раз выделим, очень важную не только для раскрытия царского заговора, но и для показа, его, общественности.
Которая (книга “Самодержец и Поэты”.) является у меня, - если здесь можно так выразиться! - первым изданием моей “Пропущенной главы”. Следовательно, с «Пропущенной главой» это будет, уже, второе издание моей книги “Самодержец и Поэты”. Издания, кстати, значительно доработанного мною.
Здесь же выделим, что хронологическая основа николаевского заговора против А.С. Пушкина, - совместно с хронологической основой николаевского заговора против поэта М.Ю. Лермонтова, разумеется! – и показательна. Ибо она основана, уже, на фактах. И указывает, что царь Николай I и заговор против поэта М.Ю. Лермонтова производил: как на основе уже состоявшегося заговора против Пушкина, так и на основе, - как и заговор против Пушкина! – тайной пушкинской «Пиковой дамы». Вот что – удивительно. И, даже, поразительно. Видимо так вошёл в раж, так вошёл во вкус своего преступления, что не мог, даже, остановиться.
Кстати, хронологическая основа николаевского заговора против поэта М.Ю. Лермонтова в какой-то мере не только дополняет заговор, царя Николая I, против Пушкина, - по информации, разумеется! – но и, даже, поясняет некоторые моменты, обстоятельства и положения этого заговора. Как, кстати, и многие моменты, обстоятельства и положения николаевского заговора против А.С. Пушкина поясняют и разъясняют, нам, царский заговор и против поэта М.Ю. Лермонтова.
А это, уже, очень важно именно для нас, потомков, до настоящих дней делающих попытки по раскрытию всех тайн, окружающих, как гибель Пушкина, так и гибель М.Ю. Лермонтова. Поэтому приведем вам для наглядности, - и убедительности только что изложенного вам, выше, нашего утверждения! – хотя бы несколько примеров из хронологической основы николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова. Примеров, основанных, мною, именно на фактах. Кстати, попытаемся привести их, вам, тоже в некоторой хронологической последовательности.
Примеры и факты
Пример первый. Главная суть, его, заключена примерно в следующем. Царь Николай I, взбешенный стихотворением Лермонтова «На смерть поэта», решил и свой заговор против М.Ю. Лермонтова «одеть» - именно в «одежду» тайной пушкинской «Пиковой дамы». Решил так, скорее всего, потому, что его заговор против Пушкина – просто удался, как говорят, на славу.
Другими словами, его заговор против А.С. Пушкина не был раскрыт, его современниками, потому, что он заблаговременно «одел», его, именно в «одежду» тайной пушкинской повести. Повести, о существовании которой, современники поэта, даже не подозревали. А это поясняет, нам, именно николаевский заговор против М.Ю. Лермонтова. Что, согласитесь, немаловажно - именно для его вскрытия.
А в качестве показательных примеров, подтверждающих именно только что выделенное, вам, выше, приведем вам, хотя бы два, - к сожалению, конечно! – факта. Факт первый. Царь Николай I, взбешенный стихотворением «На смерть поэта», не только очень быстро арестовал поэта М.Ю. Лермонтова, но и, - что важнее именно для раскрытия, нами, его заговора против М.Ю. Лермонтова! – почти сразу же соединил «дело Пушкина» - с «делом по Лермонтову».
И начал вести их, практически, одновременно. Что нам не выделили, кстати, ни пушкинисты, ни лермонтоведы. А это, ведь, просто очевидно.
Второй факт. Так спланировал, организовал и начал вести свой заговор против М.Ю. Лермонтова, что отпустил Дантеса, - на родину (Что было – прямым поощрением убийце Пушкина.)! – и сослал нового поэта, - в ссылку на Кавказскую войну! – практически в один и тот же день, а именно: 19-го марта 1837 года. Вот прямое свидетельство тому:
- по Дантесу! Дату его выезда из Петербурга подтверждает нам, как вы уже знаете, А.И. Тургенев через свой дневник: «19 марта (1837 год). Встретил Дантеса, в санях с жандармом, за ним другой офицер, в санях»;
- по Лермонтову! Отъезд его из Петербурга, 19-го марта 1837 года, подтверждают лермонтоведы, работавшие над созданием «Хронологической основы жизни и творчества М.Ю. Лермонтова».
Вот как он выглядит у меня в книге «Самодержец и Поэты»: «Март, 19. «День ссыльного разъезда». Именно 19-го марта 1837 года поэт М.Ю. Лермонтов был вынужден, по тайному приказанию царя, выехать из Петербурга на Кавказ».
Пример второй. Он очень важен – именно по своей смысловой направленности. Ибо прямо выводит, нас, именно на николаевскую «свадьбу мертвецов». Тайно устроенную царем Николаем I, через жандармерию, под могильным памятником А.С. Пушкину в Святогорском монастыре.
Главная суть, его, заключена примерно в следующем. Выше, - то есть в этой и в двух книгах нашего исследовательского цикла! – мы неоднократно указывали, вам, что царь Николай I специально организовал свадьбу Дантеса, с Е. Гончаровой, - 10-го января 1837 года! – именно в церкви «Святой Екатерины».
Отчетливо указав, там:
- и на практическую сторону этой свадьбы (С помощью этой свадьбы царь Николай I намертво связывал, - обоих Геккернов! – именно с Пушкиным.);
- и на её смысловую сторону (Дуэль Дантеса, с Пушкиным, происходила, у царя Николая I, из-за неуважительного отношения свояка Пушкина, Дантеса, к жене поэта, то есть происходила – именно по «семейственным причинам и обстоятельствам». И происходила – как в романе «Евгений Онегин», где Онегин тоже неуважительно отнесся к Ольге, то есть к невесте поэта Ленского и к родной сестре Татьяны Лариной. Через что царь Николай I и одел, саму дантесовскую дуэль, именно, еще раз выделим, в «одежду» «плохих семейственных отношений Пушкиных-Гончаровых».);
- и на её показную сторону (Сторону, разумеется, тайную.). Главный смысл, которой, что венчание Дантеса, с Е. Гончаровой, происходило – именно в церкви «Святой Екатерины». Что пушкинисты, кстати, выделили, но, естественно, не осознали, это обстоятельство, именно как факт николаевского заговора против поэта.
Но, оказывается, мы ещё не совсем полно разобрались – именно в этой николаевской свадьбе. А окончательно помогает нам разобраться, в ней, именно хронологическая основа николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова. Ибо царь Николай I, - организовав свадьбу Дантеса с Е. Гончаровой в церкви «Святой Екатерины»! - не останавливается на ней.
Свадьба Дантеса с Е. Гончаровой, - именно в церкви «Святой Екатерины»! – это, - как бы здесь точно выразиться! – только его первый шаг к задуманной, им же, «свадьбе мертвецов» над склепом могилы А.С. Пушкина. Шаг, тайно обозначенный, царем, не только через церковь «Святой Екатериной», но и – самой Екатериной Гончаровой. Другими словами - её именем.
Через свадьбу Дантеса с Е. Гончаровой, в церкви «Святой Екатерины», он фиксирует, своим высшим сообщникам, именно пиководамовскую «свадьбу мертвецов», тайно показанную нам, поэтом, в пятой главе его шедевра. Вот продолжение развития этого мерзкого намерения царя Николая I. Намерения, - являющимся, по сути дела, главным надругательством над поэтом и главным осквернением могилы нашего Великого поэта! – мы и видим в хронологической основе его заговора против поэта М.Ю. Лермонтова.
Вот как выглядит развитие этого намерения крайне злопамятливого царя, - в качестве уже факта! – именно по хронологической основе николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова, уже созданной мною, как вы уже знаете, в книге «Самодержец и Поэты»:
«Январь, 22 (1839 год). Лермонтов в Аничковым дворце в присутствии императорской фамилии был гостем на свадьбе А.Г. Столыпина как родственник со стороны жениха».
Чрезвычайно важная, - во всех отношениях! – заметка лермонтоведов (Я только специально выделил, эту заметку, в указанной, выше, хронологической основе николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова.) – именно по раскрываемому, здесь, зловещему, - и мерзкому! - намерению злопамятливого царя.
Ибо здесь присутствуют: и пиководамовское 23-ье января (Смотрите, о нем, в третьей книги.); и Аничков дворец, уже неоднократно использованный царем Николаем I, как вы уже знаете, для создания своих сценических фрагментов в своём заговоре против Пушкина (Смотрите, об этом, в третьей книги.
Например, в разделе «Сценические фрагменты заговора».); и сам царь Николай I со своей семьёй; и, главное, вновь – поэт. На этот раз – именно поэт М.Ю. Лермонтов. Вот в чём главный смысл, - и «соль»! - этого николаевского сценического фрагмента. Он выводит нас, - причем, уже - повторно! – именно на николаевскую «свадьбу мертвецов»!
От которого, то есть только что выделенного вам, выше, фрагмента, уже недалеко, - что – ещё важнее! – до создания, Николаем I, именно «свадьбы мертвецов» над склепом могилы А.С. Пушкина в Святогорском монастыре. Оказывается, что Николай I и через эту «свадьбу» тайно демонстрирует, своим высшим соучастникам, своё намерение создать, над склепом могилы А.С. Пушкина, именно свою «свадьбу»: николаевскую «свадьбу мертвецов»!
А начнет он создавать её, если воспользоваться содержанием четвертой работы нашего книжного цикла, - названную, мною, “Об убийстве Лермонтова” и «О надругательствах над Пушкиным и Лермонтовым»! – уже в конце 1839 года. Вот в чем вся ценность хронологической основы николаевского заговора против поэта М.Ю. Лермонтова. Она даёт нам, далёким потомкам той эпохи, отчетливый указ – именно на царя Николая I. Именно он не только организатор, но и – хозяин этого мерзкого, по своей главной сути, заказа.
Вот как мы отразили, - этот факт! – в названной, выше, четвертой работе нашего книжного цикла, в её главе «Николаевский памятник Пушкину» (Дадим вам наши записи – в сильно сокращенном виде. Что, конечно, очень жаль.):
«Обязательно уже выделим, здесь, что организовывалось, всё это, заговорщиками – в конце 1839 года. Когда уже 18-го февраля 1840 года император организует - заказную дуэль, Эрнеста Баранта, с М.Ю. Лермонтовым.
А 15-го июля 1841 года, - ровно за месяц до постановки памятника на могилу Пушкина! – организует, уже, и убийство второго поэта России в Пятигорске на тоже заказной дуэли. Организованной: А.А. Столыпиным (Он сломлен царем, кстати, за свои «грехи молодости». И он – участник обоих лермонтовских дуэлей.
Точнее – тайный организатор, - и исполнитель! – этих дуэлей.); князем Васильчиковым-младшим и метким стрелком Н.С. Мартыновым, специально спровоцировавшего, М.Ю. Лермонтова, на ссору, с собой, 13-го июля 1841 года».
Саму же николаевскую «свадьбу мертвецов», над склепом могилы А.С. Пушкина в Святогорском монастыре, мы подробно изложим, вам, только в нашей четвертой книги. Здесь же мы, к сожалению, пока не вправе этого сделать. Раз уж взяли курс – именно на сокращение объёма предлагаемой вам, сейчас, работы.
Как видите уже и сами, - по примерам и изложенных, в них, фактам! – именно хронологическая основа николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова помогла нам, - в какой-то степени, разумеется! – вскрыть и николаевскую «свадьбу мертвецов» над склепом могилы нашего Великого поэта. На этом мы свой показ и завершим.
О краткой хронологии
заговора против Лермонтова
Остаётся только показать вам, тоже на ряде примеров, как даты и некоторое, - то есть пиководамовское! – содержание по николаевскому заговору против Пушкина, - только что раскрытое, вам, выше, именно по николаевским вариациям, то есть по тайному содержанию пушкинской «Пиковой дамы»! – помогают нам, потомкам, по раскрытию николаевского заговора и против М.Ю. Лермонтова.
Вот хотя бы небольшой ряд выдержек из «Хронологической канвы жизни и творчества М.Ю. Лермонтова» (Смотрите М.Ю. Лермонтов. Сочинения, том 2. «Правда», М., 1990 год), выявленный нам, - через кропотливый труд, кстати! - именно лермонтоведами. Канву, через которую я, в книге «Самодержец и Поэты», впервые и довёл, до общественности, именно николаевский заговор против М.Ю. Лермонтова.
Которые (то есть выдержки из хронологии.) носят у лермонтоведов, - особо выделим это! – почти чисто информационный характер. Информируют нас, к примеру: о приезде Лермонтова в Москву или в Петербург; о дате завершения, им, какого-либо стихотворения, произведения, и прочее.
Другими словами, через них (выдержки или заметки!) лермонтоведами не выделяется: ни сам николаевский заговор против поэта; ни, ещё раз подчеркнем, смысловое содержание их заметок, относящееся, уже, к содержанию тайной пушкинской «Пиковой дамы» (или к тайным замыслам или намерениям, царя Николая I, относительно Пушкина или против него.).
Вот этот ряд, перед вами
Объяснение В.Б. - В этом ряде мы поясним, или прокомментируем, вам, каждую заметку, из лермонтоведения, отдельно. Так и получится, у нас, более простой, - и краткий, к тому же! – показ, вам, именно николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова. Выдержки же будем брать из хронологии, - уже созданной, мною, в книге «Самодержец и Поэты»! – тоже в некоторой хронологической последовательности. Но – выборочно. К сожалению, разумеется.
К большому сожалению и уже собственные наши заметки, мы - тоже сократим. Сократим - в целях уменьшения объёма предлагаемого вам, сейчас, подраздела книги. С довольно-таки же уже подробной характеристикой, николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова, мы рекомендуем познакомиться, вам, именно по книге «Самодержец и Поэты».
А в качестве эпиграфа, к этому подразделу, дадим посвящение к поэме Пушкина «Кавказский пленник». Посвящение, выражение из которого, - «невольник чести» («Погиб поэт! – невольник чести»)! – был использован, М.И. Лермонтовы, именно для создания своего гениального стихотворения. Кстати, выражения, в одинаковой степени относящимся – к нашим обоим Великим поэтам.
Эпиграф:
«Невольник чести беспощадной,
Вблизи видал он свой конец.
На поединках твёрдый, хладный,
Встречая гибельный свинец».
1837 год
Январь, 27. Около пяти часов вечера за Комендантской дачей на Черной речке в окрестностях Петербурга состоялся поединок поэта Пушкина с французским подданным, поручиком, приёмным сыном посланника Геккерна, бароном Дантесом (См. рис. 12 в третьей нашей книги). В шесть часов вечера смертельно раненный Пушкин привезён в свою квартиру в доме кн. Волконской на Мойке (ныне дом № 12). В тот же вечер, а большей частью 28 января, так как день закончился, по городу распространился слух о смерти Пушкина.
Общее примечание В.Б. – Заметки лермонтоведов, - из выделенной нами, выше, «Хронологической канвы…»! – мы постараемся хоть как-то, но, всё же, сохранять.
Эксклюзивные пояснения В.Б.:
1. Первое предложение выдержки, - взятое, нами, именно из лермонтоведения! - мы специально создали для того, чтобы показать вам, чуть позже, именно сценичность дуэли «поручика» Лермонтова с «французским подданным» Эрнестом Барантом. Примерно в таком виде, кстати, и Николай I желал бы видеть, - помня о въезде Дантеса в Петербург, в 1833 году, на пароходе «Николай I» (Смотрите, об этом, выше, и на рис. № 1)! – именно газетное объявление о поединке Дантеса с Пушкиным.
Желая, но, разумеется, не позволяя себе, его. Как не позволит он себе, примерно такого же объявления в газете, о первой лермонтовской дуэли, дуэли Эрнеста Баранта, с Лермонтовым, 18-го февраля 1840 года.
Лермонтоведы же напишут, о 27-ом января, только, выделим, в силу необходимости. Не выделяя в своих заметках, о 27-ом января, ни заговора против Пушкина, ни, естественно, само начало николаевского заговора против Лермонтова.
2. Слух о смерти Пушкина распространяется, заговорщиками, и специально. Царь Николай I, тайно заказавший дуэль Дантеса с Пушкиным, рассчитывал, что он умрет: или 27-го января, то есть в день пушкинской «панихиды» по Екатерине II, тайно запечатленной, поэтом, в пятой главе «Пиковой даме»; или же – 28-го января, то есть в дату кончины, 28-го января 1725 года, Петра Великого.
Январь, 28 (По другим источникам лермонтоведения - первые числа февраля. Что – неверно, так как в лермонтовской датировке стихотворения стоит – именно 28 января.). Хронологическая заметка лермонтоведов: Лермонтов, будучи у себя дома больным, написал первые 56 строк стихотворения «Смерть поэта» и отдал его, С.А. Раевскому, для распространения.
Эксклюзивные пояснения В.Б.:
I. Лермонтоведы вновь не говорят, нам, - ни единого слова! – о николаевском заговоре против Пушкина. И, разумеется, о том, как он отразится – именно на судьбе М.Ю. Лермонтова. А, между тем, само первичное название, Лермонтовым, стихотворения как «Смерть поэта» (О чем, лермонтоведы, тоже практически не говорят.), - и датировка его, Лермонтовым, именно 28-го января, то есть в очередную годовщину со дня смерти Петра Великого! – уже прямо свидетельствует о следующем. О специальном роспуске, заговорщиками, слуха о смерти, Пушкина, именно 28-го января 1837 года.
Разумеется, и при самом содержании первой части лермонтовского стихотворения. Стихотворения, в котором он:
1. Встал на защиту Пушкина; выразил как своё личное, так и общественное глубокое возмущение передовых кругов русского общества, - враждебным отношением, к Пушкину, вполне определенной части высшего петербургского света и придворной аристократии и бюрократии! - состоявшейся дуэлью;
2. Случайно, - то есть по специально распускаемому, заговорщиками, слуху о смерти Пушкина! – выделил, 28-ое января, как день смерти Петра Великого (27-ое января, как день дуэли, выстрелом прокатился - по всей России.);
3. Выделил связь пушкинской дуэли с онегинской дуэлью. Выделил, через строки: «Как тот певец, неведомый, но милый, Добыча ревности глухой, Воспетый им с такою чудной силой, Сраженный, как и он, безжалостной рукой».
Кстати, полное стихотворение поэта, названное им, уже, «На смерть поэта» (Особо выделим - именно это обстоятельство. Ибо лермонтоведы – тоже не выделяют его, нам.), состоит – из трех частей.
Первую – мы уже назвали, вам.
Вторая часть, его, это лермонтовские знаменитые строки "А вы, надменные потомки". Всего, во второй части лермонтовского стихотворения, 16-ть строк.
Третья же часть – эпиграф «Отмщения, государь, отмщенья!». Который (то есть эпиграф!) царь Николай I возьмёт, кстати, – в качестве девиза! – именно к своему заговору против Лермонтова.
И связано у поэта, - как отмечают уже многие лермонтоведы! – с некоторыми пушкинскими произведениями, с произведением В.А. Жуковского, с трагедией французского писателя Жана де Ротру «Венцеслав», давший только что названный, выше, эпиграф, и т.д.
II. Николай I, взбешенный лермонтовским стихотворением на «Смерть поэта», поступит следующим образом. Само стихотворение предположительно подошло к царю значительно раньше второй части лермонтовского стихотворения, состоящего из 16-ти строк.
Поэтому царь практически сразу же после получения им, от политического сыска, лермонтовской первой части стихотворения, и направит, - возникшее, у него, «дело по Лермонтову»! – именно в уже проторенное, им же, русло своего заговора против А.С. Пушкина. Сразу же и зародив, - именно через это свое первое действо! – и заговор против вновь возникшего, в России, поэта.
Следовательно, все, - или, точнее, многие заметки лермонтоведов, выделенные, ими же, в их «Хронологической канве…»! – уже будут нести в себе, - хотят этого лермонтоведы, или не хотят! – и информацию – именно о николаевском заговоре против нового поэта. И, тоже в большинстве случаев, будут являться, уже, и фактами. Фактами, которые подтверждают, нам, именно николаевский заговор против М.Ю. Лермонтова.
А, отсюда, и самое главное. Лермонтоведы, создавшие «Хронологическую канву жизни и творчества М.Ю. Лермонтова», выявили, - сами того не подозревая! – и многие моменты, обстоятельства и положения - именно из николаевского заговора против поэта Лермонтова. А я, в книге «Самодержец и Поэты», только объяснил своему читателю, - по их «канве»! - николаевский заговор против Лермонтова.
И, тоже не менее важное положение - уже именно для нашего подраздела. Заговор царя Николая I, против Лермонтова, мы способны показать, вам, даже по сильно сокращенной «Хронологической канве…». Полную «Канву…» мы сделали, к примеру, в книге «Самодержец и Поэты». Что мы и попытаемся сделать - именно в оставшейся части нашего подраздела.
А в очень сильно сокращенном виде, - как вы уже знаете! - николаевский заговор, против поэта Лермонтова, будет выглядеть, - примерно, конечно! - следующим образом. Кстати, начиная с этого момента, мы начинаем сокращать и хронологию николаевского заговора, против Лермонтова, изложенную, нами, в книге «Самодержец и поэты».
Январь, 29. В 2 часа 45 минут пополудни смерть Пушкина. «Стихи Лермонтова на смерть поэта переписывались в десятках тысяч экземпляров, перепечатывались и выучивались наизусть всеми (И.И. Панаев).
Комментарии В.Б.:
1. Лермонтоведы, выделив первые три заметки в своей «Хронологической канве…», неосознанно выделили не только три пушкинских пиководамовских: 27-ое января, 28-ое января и «без четверти три» (Смотрите, их, в наших предыдущих книгах.), но и неосознанно выделили, в своей «канве», именно, уже, николаевские действия. Другими словами, выделили уже, нам, три наиглавнейших факта наличия николаевского заговора против Пушкина. Причем, выявили факты – в конечной стадии николаевского заговора против Пушкина.
2. Стихотворение Лермонтова стремительно, - прямо-таки лавинообразно! – распространяется по Петербургу. Консолидируя людей в два противоположных лагеря: в лагерь «светской черни», во главе которой будет стоять именно Николай I; и в лагерь практически всех слоев русского народа, возмущенных – именно убийством Пушкина на дуэли.
Кстати, именно о распространении лермонтовского стихотворения, в эти дни, свидетельствует, нам, и большая дневниковая запись А.И. Тургенева с заметкой, в ней «стихи Лермонтова прекрасные» (Кстати, Тургенев упоминает о лермонтовском стихотворении и в большой записи от 5-го февраля: «Я обещал ей стихи Лермонтова, Онегина и мой портрет».).
И, тоже, кстати, только что выделенная, выше, заметка Тургенева говорит нам о том, что он – именно истинный друг Пушкина.
Февраль, 7. Приход к выздоравливающему Лермонтову его ровесника и родственника камер-юнкера Н.А. Столыпина (придворное звание – как у Пушкина.). Юнкера, который, при разговоре о Пушкине, о его преждевременной смерти, начинает горячо оправдывать Дантеса.
Лермонтов, понимая, что это не единичный случай, пишет, в этот же день, заключительные строки к своему стихотворению: «А вы, надменные потомки….». Создает строки, - их, всего, 16-ть строк! - являющиеся как бы ответом на суждения тех, кто оправдывал убийцу поэта.
У лермонтоведов, в их «Канве…», это выглядит так: Февраль, 7. Лермонтов написал заключительные 16 стихов стихотворения «Смерть поэта» («А вы, надменные потомки…»).
Кстати, у них название лермонтовского стихотворения – пока не изменилось. Полное стихотворение отдает, - наверное, вновь С.А. Раевскому! - для распространения. Впервые о «прибавлении», - в 16-ть строк! – упоминается в письме А.И. Тургенева, от 13 -го февраля 1837 года, к псковскому губернатору А.Н. Пещурову». Не менее ценна и другая заметка лермонтоведов: «…вторая его часть известна по копиям, в том числе по копии, приложенной к следственному делу…».
Прямо же лермонтоведы говорят, об эпиграфе к стихотворению, через следующие две заметки. Первая: «Февраль, 19 или 20. Записка…Бенкендорфа Николаю I о стихотворении «Смерть поэта».
Вторая: «Отмщенья, государь, отмщенья!». По словам Бенкендорфа, то есть по названной записки царю, «вступление, то есть эпиграф, – примечание лермонтоведа И.С. Чистовой! - к этому сочинению дерзко, а конец – бесстыдное вольнодумство, более чем преступное». И это, уже полное, стихотворение лавинообразно распространяется по – Петербургу. И - по всей России.
Эпиграф к стихотворению – «Отмщенья, государь, отмщенья!» - написан М.Ю. Лермонтовым, по многим источникам, гораздо позднее: уже во время ареста. Таким образом, можно предположить, что тайное личное расследование Николаем I также распадается на три составные части. Вот эти три части, - чрезвычайно важные именно по своей сути! - нам, лермонтовыды, и не выделяют - в своей «Канве жизни М.Ю. Лермонтова».
Не так уж и условно их можно разделить: на замыслы, царя Николая I, 13-15 февраля 1837 года; на его же замыслы 16-18 февраля этого же года. Не менее интересен, у царя- убийцы, и третий его итог. Это именно «Отмщенья, государь, отмщенья!».
Ибо Николая I взял его не по отношению к убийце Пушкина, а взял, его, по отношению к самому Лермонтову, только что написавшему блестящее стихотворение в защиту Пушкина. Николай I использовал только что указанную строку лермонтовского стихотворения в качестве девиза в заговоре против М.Ю. Лермонтова.
Главный комментарий В.Б.
Стремительное распространение лермонтовского стихотворения «Смерть поэта», - особенно именно первой его части, ибо: ещё сутки Пушкин – был жив; 1-го февраля состоялась панихида по нему, о которой народ всё же узнал! – не могла оказаться, - без последствий! – именно для автора стихотворения. Кстати, народ был, - при не допуске, его, на панихиду! – разгневан. А в ночь с 3-го на 4-ое февраля 1837 года гроб поэта был тайно вывезен, царем, из Петербурга. Это известие не только вновь всколыхнуло петербуржцев, но и – прямо обозлило их.
Ибо с каким-то опозданием, но и первая, и вторая части лермонтовского стихотворения, - и, потом, полное его стихотворение, то есть эпиграфом к нему! – всё же дошли (Через политический сыск, разумеется, который, именно в эти дни, и наиболее свирепствовал по Петербургу.) – именно до царя. Лермонтоведы и литературоведы, - у которых заговор тоже, как и по убийству Пушкина, отсутствует! – не выделили, в своей «Хронологической канве…», и это, пожалуй, самое главное, обстоятельство из жизни М.Ю. Лермонтова.
А, между тем, именно с момента прихода, к царю Николаю I, выделяемого, здесь, знаменитого стихотворения М.Ю. Лермонтова, хронологическая канва его жизни уже будет полностью определяться, - из-за того, что М.Ю. Лермонтов – был военным человеком! – именно тайными повелениями самого царя.
Определятся повелениями, которые будут, неукоснительно выполнятся, как военным ведомством, возглавляемым, в то время, военным министром Чернышевым, так и всесильным, в то время, ведомством Бенкендорфа.
Это – самая главная особенность именно хронологической канвы жизни М.Ю. Лермонтова! И это – наш самый главный комментарий именно к ней. И самое главное наше пояснение именно к хронологической основе николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова.
А что следует из него? Да следует – тоже не менее важное. Сейчас, то есть тогда, когда я пишу, вам, именно эти строки, уже, в принципе, не столь важно, когда, в какие числа февраля 1837 года, царь Николай I получил первую часть лермонтовского стихотворения «Смерть поэта».
Важно, здесь, то, что царь, взбешенный именно самым плохим, для него, раскладом событий в эти дни, в ускоренном темпе начинает составлять, в своём злом уме, именно план небывалой мести и новому поэту. Другими словами, начинает создавать, план небывалой мести, и поэту М.Ю. Лермонтову. А «самим плохим, для него, раскладом событий в эти дни» - это консолидацией всех слоев русского народа, потрясённого убийством Пушкина.
Прямым его гневным ропотом против царя-вешателя и против его, прямо-таки деспотической, - и, к тому же, жандармской! – системы правления. Самим стихотворением поэта, показавшим, всем слоям русского народа, прямых виновников в убийстве Пушкина.
Поэтому выделим, здесь, и дни 13-15 февраля 1837 года. Кстати, А.И. Тургенев именно к этим числам февраля знакомится с полным стихотворением М.Ю. Лермонтова, о чем и свидетельствует, нам, именно приведенное, выше, его письмо к А.Н. Пещурову от 13-го февраля 1837 год.
И выделим следующие, за ними, дни 16-18 февраля этого же года. О которых мы уже не раз упоминали в наших первых двух книгах. Уже успели упомянуть, о них, и в нашей третьей книги. Кстати, будет у нас разговор, об этих днях, и в предлагаемой вам, сейчас, нашей четвертой книги.
А сейчас мы даём, вам, - в «Пропущенной главе! – по сути дела хотя и чрезвычайно краткий, но, тем не менее, самый свежий материал именно по «хронологической основе» николаевского заговора против Лермонтова. Этим, «Пропущенная глава», собственно, и важна. Ибо именно эти дни и являются, - в выделяемой здесь, «хронологии»! - наиболее важными.
И ибо именно через эти дни наиболее отчетлива и видна – сама схема николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова. Это, по сути дела, самая элементарная (или простейшая!) схема этого заговора.
Взбешенный царь Николай I, только что проведший заговор против Пушкина, помня именно о четырехгодичном интервале своего заговора против Пушкина (Идущего у него, как вы уже знаете, из четырехгодичного интервала «царственной линии» пушкинской «Пиковой дамы».), решает примерно следующее.
Именно в эти дни он решает, что и дату заказной дуэли против Лермонтова он проведёт, - используя именно четырехгодичный интервал как основу «естественного хода событий» в жизни Лермонтова (Это тоже – очень важно для царя, уже проведшего, - именно на «естественном ходе событий»! - свой заговор против Пушкина.)! – тоже через четыре года. Проведёт, её, в 1841 году.
И вот здесь, у царя-«сценариста», и «подворачиваются», в его злом уме, именно дни 13-15 февраля 1837 года. Подворачиваются именно как числа проведения им, 13-го июля 1826 года, казни декабристов-руководителей. Подворачиваются и потому, что он уже не может использовать, – как в заговоре против Пушкина! - именно 27-ое января. Вот таким образом и возникает у него, в его злом уме, 13-15 июля 1841 года, - как полная дата заказной дуэли! – именно против Лермонтова.
Не дает ему покоя, в эти дни, и судьба Дантеса. Дантеса, над которым ещё ведётся – следствие. Оно будет закончено царем, - как явствует из документальной повести Т. Рыжновой «Жизнь после Пушкина»! – 19-го февраля 1837 года. «19 февраля окончено военно-судное дело над камергером Двора Его Императорского Величества Пушкиным и приемным сыном нидерландского посланника, поручиком, баронов Дантесом». - Заметка, взятая, нами, в качестве факта именно из её документальной повести.
Другими словами, тогда, когда он, царь Николай I, 18-го февраля 1837 года – арестует Лермонтова. Арестует, чтобы начать – именно судное дело против новоявленного поэта. Вот, видимо уже окончательно решив (к 16 -18 февраля 1837 года.), что Дантес будет отпущен, им, во Францию, то есть на родину, - для показухи он будет разжалован в солдаты! – он, - чтобы тайно торжествовать именно над разгневанным русским народом! – приходит к следующей мысли.
Приходит к мысли о «возвращении» «Дантеса» в Россию, в Петербург, на Черную речку. «Возвращении» - для повторного «наказания», - то есть убийства! – новоявленного Поэта.
Вот здесь-то, у царя-«сценариста», и «подворачиваются», в его злом уме, именно дни 16-18 февраля 1837 года. К которым он, кстати, именно в это время и «подходит». Именно в то время, ещё раз выделим, «подворачиваются», разумеется, как даты проведения им, 16-18 февраля 1840 года, ещё одной заказной дуэли, - новоявленного «поэта»! - именно с французом.
Который, то есть будущий дуэльный оппонент М.Ю. Лермонтова, тут же (Особо обратим, ваше внимание, именно на это обстоятельство.) и подыскивается царём-«сценаристом». Это именно французский подданный, - к тому же являющимся именно сыном посланника (как и Дантес!)! – Эрнест Барант.
Царь до того доволен своим дьявольским замыслом, что даже составит, себе, маленькое удовольствие: съездит на бал, - 16-го февраля 1837 года! – именно к французскому посланнику в Петербурге, к писателю Просперу Баранту.
Съездит несмотря даже на то, что его отношения, - с уже вновь ставшей буржуазной Францией! – были, в то время, напряженными. Где, без сомнения, тайно, - и лично! – понаблюдает – именно за его сыном. И “впадёт”, на бале, в такое удовольствие, что даже похвалит, А.И. Тургенева, за захоронение им, Пушкина, в Святогорском монастыре.
Вот как всё это выглядит, - уже в качестве факта! - именно по его дневнику:
«16 февраля…потом на бал к послу. Государь взглянул не по-прежнему, потом громко подозвал меня к себе. Сказал мне: «Благодарю тебя, очень благодарен, я читал твои бумаги с большим удовольствием». Я – «Я жалею, Ваше Высочество, что не все хорошо переписаны». Он: «Нужды нет. Я умею читать. Теперь благословляю тебя, можешь ехать куда хочешь, только одно условие: «другим не заниматься». Я - «Вы видели, государь, что я там трудился. «Верю, верю, тебе. Дай же мне руку» - и пожал её крепко. Все слышали, все видели, и в доме – французского посла!» (Здесь А.И. Тургенев выделяет, в своем дневнике, что всё это происходит, - то есть при убийстве французом Дантесом Пушкина! - в доме именно французского посла.).
И ещё одно по показу выделяемых, здесь, событий. Первое. Хронологию николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова, мы дадим, вам, очень сжато и, к сожалению, очень кратко (В самом прямом смысле исключим, из неё, очень много событий и дат из жизни поэта.). Другими словами, дадим вам, ёё, только в качестве показательного примера. Надеясь при этом, разумеется, что полную хронологию николаевского заговора против Пушкина и Лермонтова дадут, общественности, именно профессиональные пушкинисты и лермонтоведы (Это мы уже выделяли, вам, выше.).
Второе. Все заметки и даты, выявленные лермонтоведами через их «Хронологическую канву жизни и творчества М.Ю. Лермонтова» (Смотрите, о ней, выше.), будут являться, - в нашей показательной «Хронологии»! - именно фактами. Фактами, свидетельствующими именно о наличии, существовании в реальности, николаевского заговора против Лермонтова. А в самом наикратчайшем виде она (Показательная Хронология николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова.), - то есть уже продолжение её! – примерно такова.
Показательная хронология
заговора
1837 год
Февраль, 18. Лермонтов арестован и помещен в одной из комнат верхнего этажа Главного штаба. С.А. Раевский тоже арестован. Он «вычислен», тайными агентами политического сыска, по обстоятельствам распространения стихотворения.
Пояснения В.Б.:
1. Число месяца, 18-ое февраля, прямо подтверждает, нам, что Николай I использовал, в народившемся заговоре, следующее. Он использовал как числа: 13-15 февраля, так и числа 16-18 февраля 1837 года (Более подробно смотрите, о них, выше.).
2. Именно с этого дня к Николаю I пошла официальная информация о заключенных.
3. Арестовывая Лермонтова, царь, как вы уже убедились из выше изложенного, - и ещё убедитесь по нашим последующим пояснениям! – уже знал, что он будет делать – именно с автором стихотворения.
Февраль, 19 или 20. Записка Бенкендорфа Николаю I о стихотворении «Смерть поэта» и о том, что генералу Веймарну поручено допросить поэта и обыскать его квартиры в Петербурге и в Царском Селе. Резолюция Николая I на записке Бенкендорфа: «Старшему медику гвардейского корпуса посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он».
Пояснения В.Б.:
1. Нас удовлетворяет как 18-ое, 19-ое, так и, даже, 20-ое февраля. Дни или даты, только что выделенные, вам, лермонтоведами. Так как именно 19-го февраля, 1837 года, Николай I начинает «освобождать», - при окончании следствия именно 19-го февраля! – Дантеса (Смотрите, об этом, выше.).
При, разумеется, только что изложенном вам, выше, аресте М.Ю. Лермонтова. Перед вами, здесь, первый сценический фрагмент николаевского заговора против Лермонтова, который я назвал, - разумеется, условно и только для себя»! - «Освобождение – Дантеса! Арест - Лермонтова!».
2. Из николаевской же резолюции, на записке Бенкендорфа (Смотрите, о ней, выше.), уже явственно «попахивает»: как пиководамовским «Германн сошел с ума», так и использование царем, как вы уже знаете из наших первых книг, случая с П. Чаадаевым, то есть с его «философическими письмами». Николай I объявил тогда, П. Чаадаева, - на всю Россию! - именно сумасшедшим.
Только что выделенный акт вандализма, царя-деспота, имеет, у него, и практическую цель. А именно: сильнейшую компрометацию, Лермонтова, именно перед общественностью; всемерное чернение его; выставление Лермонтова, в глазах общественности, именно как неуравновешенного человека.
Кстати, этот николаевский миф, о неуравновешенности Лермонтова, о его вспыльчивом характере, будет поддерживаться, царем, и дальше. Как? Через последующие суды, над ним. Через выставление его, - как и Пушкина, в своё время! – «закоренелым дуэлянтом», «закоренелым преступником». И - т. д. И - т. п.
Примечание В.Б. Далее мы пропускаем несколько заметок и дат лермонтоведов. Разумеется, в целях сокращения объёма книги.
Февраль, 23. Началось дело «О непозволительных стихах, написанных корнетом лейб-гвардии Гусарского полка и о распространении оных С.А. Раевским.
Пояснения В.Б.:
1. Просто замечательная заметка лермонтоведов. Или: как они могли не только заметить, но и, даже, выделить, её, в своей «Хронологической канве…». Шутим над ними, разумеется. Однако – шутки в сторону. Что, она, напоминает вам? Не догадались? А жаль! А император Александр I сослал Пушкина, в ссылку, именно за его «возмутительные стихи». А царь Николай I вызволил его в 1826 году, из ссылки, именно через свою «высочайшую милость».
Другими словами, мы здесь видим не только очередной николаевский сценический фрагмент заговора против Лермонтова, - который я условно назвал именно «непозволительными стихами»! – но и видим, - что важнее и главнее! – сам николаевский план по возвращению, Лермонтова, в Петербург. Разумеется, для свершения, - им! – своей первой дуэли: дуэли Эрнеста Баранта с ним. Это – наиглавнейшее в этом фрагменте.
Сам же свой план, царь-«сценарист», «обрядит» - ещё в целый ряд, своих же, сценических фрагментов. И план этот, - еще раз выделим, здесь! – не только реален в николаевском заговоре, не только имеет практическое применение, но и будет выполняться, царскими высшими соучастниками (Чернышевым, Бенкендорфом, Нессельролде и, даже, Михаилом Павловичем.), просто неукоснительно. В том числе - даже по задуманным, царем, дням. Дням, о которых мы уже поговорили, с вами, выше.
2. Уже даже здесь выделяется, по тайному указанию царя, военный чин Лермонтова: «корнет». Тоже будет иметь, у царя-«сценариста», сценическое, - то есть пиководамовское! – продолжение. Он сделает потом, - и из Лермонтова! - именно пиководамовского «поручика».
Февраль, 25. Военный министр Чернышев отношением за № 100 сообщил Бенкендорфу высочайшее повеление: «Л-гв. Гусарского полка, корнета Лермонтова, за сочинение известных вашему сиятельству стихов, перевести тем же чином в Нижегородский драгунский полк (В целях сокращения объема книги, судьбу С.А. Раевского мы, здесь, не будем раскрывать.).
Пояснения В.Б.:
1. Начало осуществления, царем, своего плана по Лермонтову. Или реальное осуществление начала николаевского заговора против поэта. Другими словами, царь Николай I отправляет «новоявленного поэта», - как, в свое время и император Александр I, Пушкина! – именно в южную ссылку. Только – на Кавказскую войну.
2. Не снижая, его, в чине. Не снижая для того, чтобы сделать из него, потом, именно пиководамовского «поручика» (Как он это сделал, в своё время, именно с Дантесом, произведя его в «поручики», - именно из «корнета»! - 28-го января 1836 года, то есть ровно за год до дантесо-пушкинской дуэли.).
Февраль, после 27. Лермонтов переведен под домашний арест для прощания.
Комментарии В.Б.:
1. Не совсем так. Точнее, совсем не так. Лермонтовед И.С. Чистова, составившая «Хронологическую Канву жизни и творчества М.Ю. Лермонтова», выделив, нам, «перевод Лермонтова под домашний арест», случайно выделила, тоже нам, тайное указание царя, фиксирующее - месяц со дня проведения, им же, дантесо-пушкинской дуэли 27-го января 1837 года. А это уже, - у царя! - и вариант по Пушкину, о котором мы уже писали вам, выше; и, уже, третье, по нашему счету, пиководамовское. Первое, это - 27-ое января. Второе – 28-ое января как дата смерти Петра Великого.
2. Уже эта заметка лермонтоведа свидетельствует, нам, что и заговор царя, против М.Ю. Лермонтова, пошел у царя-театрала, - как и его заговор против Пушкина! – именно по пиководамовскому руслу. Кстати, и только что выделенные вам, выше, николаевские сценические фрагменты свидетельствуют, нам, именно об этом.
3. Главное! Николай I перевел Лермонтова, под домашний арест, не для прощания, а для того, чтобы он «дождался», - под домашним арестом! - окончания суда над Дантесом. С тем, чтобы они оба выехали, из Петербурга, в один и тот же день. Вот факт, прямо свидетельствующий, нам, именно об этом намерении царя-«сценариста», взятый, нами, из книги А. Гессена «Набережная Мойки, 12»:
«17-го марта 1837 года генерал-аудитор судил Дантеса-Геккерна. По букве закона он должен был быть приговорён к смертной казни, но суд постановил: «За вызов на дуэль и убийство на оной камер-юнкера Пушкина, лишив чинов и приобретенного им российского дворянского достоинства, написать в рядовые с определением на службу по назначению инспекторского департамента». Данзасу как секунданту определили два месяца гауптвахты.
Под влиянием бурно выразившегося общественного мнения и, очевидно опасаясь, что кто-нибудь станет мстить убийце Пушкина, царь положил на докладе о решении генерал-аудитора резолюцию: «Быть по сему, но рядового Геккерна как не русского подданного выслать с жандармом за границу, отобрав офицерские патенты».
Как видите уже и сами, всё, здесь, весьма далеко как от милосердия царя-деспота, так и от выделенного, лермонтоведом, прощания. Кстати, ещё с первой работы нашего книжного цикла, мы выделили, что царь уже при въезде Дантеса, в Петербург, определил, что после убийства Пушкина на дуэли, Дантес будет обязательно - «отозван» им, из России, именно как иностранец. А следующий николаевский сценический фрагмент заговора против М.Ю. Лермонтова выглядит, по заметке лермонтоведа, так.
Март, 19. Лермонтов выехал из Петербурга в ссылку на Кавказ через Москву.
Комментарий В.Б. - А, вслед за ним, потянутся - и тайные агенты Бенкендорфа. Одни – к семейству Мартыновых. Другие – к А.А. Столыпину-Монго. Третьи – к военному командованию на Кавказе. Четвертые будут неусыпно следить за самим поэтом. Так николаевский заговор против Лермонтова выйдет, если здесь можно так выразиться, на стратегический простор.
Как вы уже знаете по нашим первым книгам (И, уже, по предлагаемой вам, сейчас книги.), 19-го марта, 1837 года, выехал, из Петербурга, и разжалованный в солдаты Дантес. Царь не стал держать его, в столице, ни одного дня. Выехал – во Францию, на родину. Что было – прямым поощрением убийцы Пушкина. Выехал, хотя и с двумя жандармами, но – в императорских санях. И выехал из России, как вы уже тоже знаете, весьма богатым человеком.
Я назвал этот царский «разъезд», разумеется, только для себя, «Ссыльно-высылочным разъездом». Подчеркнув, через название николаевского эпизода, именно факт одновременного выезда Дантеса, - и поэта Лермонтова! – из Петербурга. И, разумеется, тайное торжество, царя-деспота, над русским народом.
Вот как этот факт, то есть выезд Дантеса из Петербурга, фиксирует нам, в своей дневниковой записи, «вездесущий А.И. Тургенев». Так называли его, кстати, именно современники Пушкина. Вот, его запись, перед вами: «19-го марта. Встретили Дантеса в санях с жандармом, за ним другой офицер, в санях. Он сидел бодро, в фуражке, разжалованный и высланный за границу…». Кстати, Николай I, через разжалование Дантеса в солдата, и через его высылку за границу, стремился, - показушное, разумеется! – реабилитировать, себя, именно перед русской общественностью. И в этом заключен смысл высылки, Дантеса, за границу.
19-го марта 1837 года, в день «ссыльно-высылочного разъезда», умрет - Н.К. Загряжская. Что тоже «оденет» выделяемый николаевский сценический фрагмент – в одежду, как вы уже знаете, тайной пушкинской «Пиковой дамы». Ведь не только Нащокин выделил, Н.К. Загряжскую, именно в прототипы «знатной старухи», но и сам Дантес – представлялся ей.
Эту информацию мы взяли из письма, Е. Гончаровой, к Дантесу. Как “представлялся” “знатной старухи” в третьей главе “Пиковой дамы”, как вы уже знаете, и Пушкин-Германн.
И, тоже, кстати, Лермонтов же высылался, в ссылку на Кавказскую войну, чтобы, - если его не убьют раньше! – тоже обелить царя.
Кстати, убить на Кавказе, - через способ – война! – это тоже один из наиглавнейших пунктов николаевского заговора против Лермонтова. И будет он выполняться – неукоснительно. Две николаевские ссылки Лермонтова именно на Кавказскую войну – свидетельства-факты тому. Вот об этом плане царя мы и поговорим, кратко, разумеется, именно в этом нашем комментарии.
Общий замысел
царского заговора
Общий замысел, или план, николаевского заговора против Лермонтова строился царем, - как вы уже знаете по заговору, его, против Пушкина! – на «естественном, - через тайные указания и повеления царя! – ходе событий», «происходящих» в жизни М.Ю. Лермонтова. И главный смысл первого этапа этого плана (то есть по дуэль Эрнеста Баранта с Лермонтовым.) заключался, у царя-«сценариста», примерно в следующем.
Первым пунктом этого плана было то, что Лермонтов именно за «непозволительные стихи», - как и Пушкин за «возмутительные стихи»! – ссылался на Кавказ. Там происходила вполне определенная одиссея его жизни на Кавказе. Одиссея, после которой царь именно через «высочайшую милость», - тоже, как и Пушкина в свое время! – и возвращал, поэта, из ссылки.
Возвращал, - как и с Пушкиным в свое время! - для того, чтобы еще раз продемонстрировать, русской общественности, что он, царь Николай I: «просвещенный монарх»; царь, любящий поэтов; да и просто «венценосный благородный рыцарь».
В действительности же возвращал Лермонтова, - из ссылки! - именно к первой годовщине смерти А.С. Пушкина.
И для того (Это – уже второй пункт выделяемого, здесь, первого этапа заговора.), чтобы, через ряд своих переводов Лермонтова по службе, довести, его, именно до пиководамовского «поручика».
И, разумеется, до его дуэли с Эрнестом Барантом. Означающей у царя-сценариста, как вы уже знаете, «возвращение француза «Дантеса» в Петербург, на Черную речку, для повторного наказания, то есть убийства, поэта».
Главной же особенностью, как первого, так и второго пункта выделяемого, здесь, первого этапа николаевского заговора против Лермонтова является то, что он именно в этот период жизни, М.Ю. Лермонтова, готовил, уже, и заказную дуэль в Пятигорске.
Но, на этом же этапе заговора, Николай I начинал исподволь готовить, как вы только что узнали, и пятигорскую дуэль. Это – тоже одна из наиглавнейших особенностей этого этапа и замысла царя. Царь начал постепенно, - но, сразу же, с чернением Лермонтова! – тайно подготавливать, к этой дуэли, именно Н.С. Мартынова. И, что самое поразительное в этом грязном деле, не только через кражу, у Лермонтова, писем и денег (через тайных агентов политического сыска!), но и – через мать Н.С. Мартынова.
На этом же этапе вводит он, в жизнь Лермонтова, и А.А. Столыпина-Монго, его дальнего родственника, - и, в общем-то, друга! – и сотоварища по школе юнкеров. Уже будет участвовать у царя, - как сломленный человек! – как секундант, поэта, в дуэли Эрнеста Баранта с Лермонтовым.
И далее, - видимо через его, царя, угрожающий совет, ему, «жить не праздно, а служить», данный А.А. Столыпину в резолюции царя на деле по первой дуэли! – даже заставит Столыпина-Монго не только «сопровождать» Лермонтова до самого Пятигорска, но и быть – практическим руководителем и организатором пятигорской дуэли.
Кстати, род Столыпиных будет использован, царем, и в николаевской пиководамовской свадьбе в Аничковым дворце, о которой мы уже успели рассказать, вам, выше. И ещё одно, что хотелось бы обязательно выделить.
Предполагая, что Лермонтов, будучи в Петербурге, обязательно выйдет на салон Карамзиных, - или С.Н. Карамзина выйдет, как отпетая сплетница, на уже знаменитого поэта (Здесь могут быть, разумеется, и другие варианты: сломленный царем, П. Вяземский; использование, царем, своих огромных возможностей, и т.д.), в чем император не ошибся!” - царь Николай I даже провел, в своем заговоре против Лермонтова, даже несколько сценических фрагментов.
Разумеется, с пиководамовским их содержанием. Мы, их, обязательно выделим, вам, несколько ниже.
Здесь же попытаемся создать небольшую заметку именно о салоне Карамзиных. О салоне, в котором был вынужден бывать, в основном из-за двух старших сестер Гончаровых, и Пушкин с супругою. Вопрос? Являются ли Карамзины – сообщниками царя Николая I в его заговоре против наших двух Великих поэтов? Ответ, разумеется, не однозначный.
Я, - к примеру, конечно! - даже при моем 28-ми летнем исследовании больше склоняюсь к следующему умозаключению. Склоняюсь к мысли, что этот салон, - в частности С.Н. Карамзину как отпетую и просто невероятную сплетницу с не особо выдающимся умом, к тому же! – просто искусно использовали как в заговоре против Пушкина, так и, потом, в заговоре против М.Ю. Лермонтова.
Для обратного же утверждения, - то есть, что и Карамзины – сообщники царя! – необходимы материалы и документы, подтверждающие именно только что выделенное о Карамзиных.
Закончим же разговор о первом этапе заговора следующим. Вот всё, - только что сказанное вам, выше, о нём! – вы и увидите, скоро, через заметки лермонтоведа И.С. Чистовой в её «Хронологической канве…». Увидите, разумеется, через наши комментарии и пояснения к её заметкам.
Главным же в содержании всего второго этапа николаевского заговора против Лермонтова явится то, что царь, избавляясь именно от своей ошибки (или оплошности!) при проведении, им же, дантесо-пушкинской дуэли именно в столице, в Петербурге, назначит дуэль Н.С. Мартынова, с М.Ю. Лермонтовым, именно на чужбине, то есть в Пятигорске. Сделает, - это! – для того, чтобы избежать возмущения русской общественности, - как это случилось при ранении и смерти Пушкина! – именно при получении, ею, известия и об убийстве, - и вновь на дуэли! – поэта М.Ю. Лермонтова.
А сейчас продолжим раскрытие заговора именно по только что раскрытому вам, выше, краткому содержанию николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова. Выделяя уже, при этом, только те заметки лермонтоведа, которые будут свидетельствовать, нам, как о замыслах и намерениях царя на первом и втором этапах его заговора против Лермонтова, так и о наличии, существовании, самого николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова.
Итак, Лермонтов выехал, 19-го марта 1837 года, из Петербурга в ссылку на Кавказ. Что хотелось бы выделить именно в первую очередь? А в первую очередь мы будем, - в сильно сокращенном виде, правда! – выделять именно хронологию событий из его жизни, уже полностью определяемых – именно царём. Именно через хронологическую последовательность и виден, собственно, сам заговор царя против второго поэта России.
До минимума сократим, мы, и свои пояснения к заметкам лермонтоведа, и, разумеется, свои комментарии к ним. Начнем же - с самого нашего обязательства. Все заметки лермонтоведа по «Хронологической канве…», - а это - чуть ли не вся кавказская одиссея Лермонтова! – пропустим, в целях сокращения объема «Пропущенной главы», вплоть до письма, бабушки поэта, к Михаилу Павловичу (В целях сокращения объёма главы, будем сокращать и текст самих заметок.).
Июль, 13. Письмо Е.А. Арсеньевой к Михаилу Павловичу с просьбой ходатайствовать «о всемилостивейшем прощении внука».
Комментарий В.Б. – Царь использует ходатайство бабушки поэта, - как и в случае с Пушкиным в 1826 году! - именно для оказания, опальному поэту, своей «высочайшей милости».
Июль, 18. Письмо Лермонтова к Е.А. Арсеньевой из Пятигорска: сообщает о причислении его к эскадрону Нижегородского драгунского полка в Анапе и просит прислать денег.
Комментарий В.Б. – Скорее всего, письмо Лермонтова тоже, как и в случае с Пушкиным, прочитывается агентурой Бенкендорфа. Так как весьма скоро появятся, в Пятигорске, Мартыновы. И, потом, произойдет кража, у Лермонтова, писем, Мартыновых, к сыну. И, разумеется, их денег для сына, которые они передали Лермонтову с письмами.
А вот и встреча Лермонтова, с семейством Мартыновых, в Пятигорске. Разумеется, в интерпретации лермонтоведа.
Лето. В Пятигорске Лермонтов
встретился … и с семейством Мартыновых.
Не комментируем и не поясняем.
Пропускаем еще ряд заметок лермонтоведа. Выделяем только
Сентябрь, 29. Лермонтов вернулся из Тамани в укрепление Ольгинское, где получил предписание отправиться в свой полк в Тифлис. В Ольгинском произошла встреча с Н.С. Мартыновым, которому Лермонтов должен был доставить пакет с письмами и деньгами от родных Мартынова из Пятигорска.
Комментарии В.Б.:
1. Лермонтов «получил предписание отправиться в свой полк в Тифлис», что, уже, не случайно, так как именно в Тифлисе царь и окажет поэту, - при самом отсутствии поэта в Тифлисе (Здесь – тоже сработала феноменальная память царя, которая его и разоблачает - в данный момент.)! – свою «высочайшую милость». Милость, которую царь, вполне возможно, ускорил из-за датировки, бабушкой поэта, своего письма, к Михаилу Павловичу, именно датой 13-го июля. А это, ведь, дата казни, Николаем I, декабристов-руководителей.
2. Не случайна, здесь, и встреча, поэта, с Н.С. Мартыновым, его будущим убийцей. Ибо кража-то – уже произведена агентурой Бенкендорфа.
Октябрь, 5. Н.С. Мартынов из Екатеринодара пишет отцу: «Триста рублей, которые вы мне послали через Лермонтова, получил: но писем никаких, потому что его ограбили по дороге, и деньги эти, вложенные в письма, так же пропали; но он, само собой, разумеется, отдал мне свои».
Комментарий В.Б. - Не случайно всё это. Как не случайна, наверное, и датировка, Н.С. Мартыновым своего письма, очень близкая - именно к «екатерининским числам». Да и посылка им письма, именно из Екатеринодара, тоже как-то настораживает.
Кстати, этим будет «грешить» и его мать, Е.А. Мартынова, которая будет прямо обвинять, Лермонтова, в похищении писем. Другими словами, будет чернить, Лермонтова, именно перед Н.С. Мартыновым. Чернить с целью, чтобы у сына появилась - именно внутренняя неприязнь к поэту.
Пропускаем ещё одну заметку лермонтоведа. Зато сразу же выделяем – две.
Октябрь, 10. В Тифлисе Николай I произвел смотр войск. Нашел четыре эскадрона Нижегородского драгунского полка в отличном состоянии (А прежде чем «найти», он, разумеется, узнал, - чтобы не попасть впросак! - в каком эскадроне должен был служить Лермонтов.).
Царский смотр Нижегородского полка под Тифлисом (В это время Лермонтов находился ещё в Ставрополе.), по словам историка полка В. Потто, косвенным образом повлиял на судьбу Лермонтова.
Октябрь, 11. В Тифлисе отдан высочайший приказ по кавалерии о переводе «прапорщика Лермонтова в Гродненский Гусарский полк корнетом».
Комментарии В.Б.:
1. В приказе ошибка, допущенная полковым командованием (Не имея еще на руках личного дела поэта, оно предположило, что пока неизвестный, ему, Лермонтов, - о котором так беспокоится сам царь! - именно прапорщик.): Лермонтов, к моменту приказа, корнет. Этот воинский чин ему присвоен, 22 ноября 1834 года, тоже высочайшим приказом.
Ошибка же полкового командования выделяет нам, что даже под Тифлисом царь был обеспокоен – именно воинским чином Лермонтова. Ему нужен был не прапорщик, а именно корнет. Потому царь, подстраховывая себя, вновь, - или повторно! - производит, поэта, именно в корнеты.
Спрашивается: За какие такие заслуги? Ведь Лермонтов еще даже и не воевал на Кавказе. Заметка лермонтоведа от 28-го февраля (Смотрите, её, выше.) тоже свидетельствует нам, что царь там обеспокоен - именно воинским чином «корнет». Следовательно, здесь мы имеем одну из важнейших заметок лермотоведов, вскрывающих, нам, именно николаевский заговор против М.И. Лермонтова.
2. Это и есть – «высочайшая милость». После опубликования, которой, Лермонтов и будет возвращаться в Петербург (Возвратится в Петербург именно в первую годовщину дуэли и смерти А.С. Пушкина.).
Интересна, здесь, и дневниковая запись В.А. Жуковского от 21-го октября: «Прощение Лермонтова. Почему Бенкендорф упомянул обо мне?». Видимо Бенкендорф «упомянул о Жуковском», говоря царю, - при «прощении Лермонтова»! – и о Пушкине.
А упомянул о Жуковском, скорее всего, за его деятельные хлопоты, - которые не были нужны царю! – как по предотвращению дантесо-пушкинской дуэли, так и, потом, по «высочайшей милости» к осиротевшей семье поэта.
Ноябрь. Запись Лермонтова: «Я в Тифлисе».
Комментарий В.Б. – Царь не отказал себе в удовольствии «провезти», Лермонтова, по всему Кавказу.
Ноябрь, 6. Письмо Е.А. Мартыновой к сыну, в котором она сетует на пропажу писем, посланных с Лермонтовым, и обвиняет Лермонтова в том, что эти письма он будто бы вскрыл и прочёл.
Комментарии В.Б.:
1. Письмо датировано, - матерью Н.С. Мартынова! – именно датой смерти Екатерины II. А это означает, уже, что николаевский заговор против Лермонтова развернут, царем, именно по пушкинскому образцу и именно по его тайной «Пиковой даме». Кстати, чтобы не забыть. Н.С. Мартынов, будучи на Кавказе, будет постоянно переодеваться: то в белую одежду, белую папаху и бурку, то в черную одежду, черную папаху и бурку черкеса. Видимо изображая, при этом, то «белого человека», то – «черного».
Что выделит, нам, не только П.А. Висковатов в своей книге «М.Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество» (А он сравним, в лермонтоведении, с П. Е. Щёголевым в пушкиниане.), но и даже сам М.Ю. Лермонтов на одном из своих рисунках.
Кроме того, П. Висковатов представил нам, в книге, и репродукцию портрета Н.С. Мартынова. А, по нему, это славянин высокого роста со светло-русыми волосами. В общем, и здесь перед нами - именно николаевский «белый человек». «Белый человек», который и убил А.С. Пушкина. Что вновь свидетельствует, нам, именно о пиководамовском начале, николаевского заговора, и против поэта Лермонтова.
2. Чернит Лермонтова, как вы уже знаете, именно в глазах Н.С. Мартынова.
Далее пропустим все заметки лермонтоведа вплоть по окончанию 1837 года. И сделаем заметки лермонтоведа за 1838-42 годы, в целях сокращения объёма книги, ещё более редкими.
1838 год
Январь, вторая половина. Лермонтов приехал в Петербург.
Комментарий В.Б. – Царь «привозит» Лермонтова в Петербург, - по своим предписаниям! – именно к первой годовщине дуэли и смерти А.С. Пушкина. Это – сценический фрагмент николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова. Он условно назван, мною, «Первая годовщина».
А в моей еще неопубликованной «Царской мести» (В четвертой работе нашего книжного цикла мы дадим, вам, часть отрывков из неё.) этот николаевский фрагмент из заговора против Лермонтова будет выглядеть так:
«Вот год как Пушкин был убит! И вот в годину вечной скорби Злой царь – поэта возвратил В столицу, в Петербург туманный! Вот так злой царь отметил год, Годину мрачного обряда! Он вдруг поэту – «милость» дал: Освободил его из ссылки! С поэтом Пушкиным сравнил, Злой царь ту «милость», то – коварство! Но в Петербург его впустил – лишь в январе, в годину смерти!».
Заметки по переводу Лермонтова, царем, в Новгородскую губернию – пропускаем. Только заметим, что царь, после несколько месяцев службы, Лермонтова, в Гродненском гусарском полку, совершит следующее. Он, используя именно новое ходатайство бабушки поэта, вновь, через высочайший приказ, возвращает, Лермонтова, в Петербург. Вот как выглядит, всё это, по двум заметкам лермонтоведа.
Апрель, 9. Опубликован высочайший приказ о переводе Лермонтова в Гусарский полк.
Май, 14. Лермонтов прибыл в Гусарский полк, расквартированный в Софии под Царским Селом.
Комментарий В.Б. – Дело – сделано. Лермонтов служит – в Петербурге. Служит для того, чтобы царь организовал, со временем, именно дуэль Баранта с поэтом.
Вновь пропускаем ряд заметок лермонтоведа.
Август, конец. Знакомство Лермонтова с семейством Карамзиных.
Комментарии В.Б.:
1. Царь решил использовать в заговоре против Лермонтова, как вы уже знаете, вновь, - как и в случае с Пушкиным! – салон Карамзиных.
Использовать для того, чтобы, через невероятную сплетницу С.Н. Карамзину, петербургский свет вновь стал питаться, - как и в случае с Пушкиным, в своё время! - слухами и сплетнями, именно о новом поэте. Они будут видны даже по кратким заметкам лермонтоведа за 1838-39 годы. Жаль, что мы - не приведем их, вам.
2. В салоне Карамзиных Лермонтов познакомиться с А.И. Тургеневым, П. Вяземским, и со многими другими видными, знаменитыми и богатыми людьми, лично знавших А.С. Пушкина. В этот период познакомится, он, и с Н.В. Гоголем.
Сентябрь, 22. Лермонтова по приказанию Михаила Павловича за очередную гусарскую шалость (появление на параде со слишком короткой саблей!) посадили под арест.
Комментарий В.Б. – Заговорщики моментально воспользовались – именно «гусарской шалостью» Лермонтова. Чтобы поддержать, в свете, именно бесшабашность Лермонтова, что он способен – и к дуэли. Именно в этом и заключается главная суть и смысл наказания, ими, поэта.
Осень и начало зимы. Лермонтов почти ежедневно бывает у Карамзиных и в других петербургских салонах, появляется на балах в Царском Селе и в Павловске. В письме к М.А. Лопухиной он сообщает, что ему трижды отказали в отпуске, рассказывает о своих успехах в «большом свете» и замечает, что нигде нет столько пошлого и смешного, как там.
Комментарии В.Б.:
1. Вот оценка «большого света», - в том числе, кстати, и салона Карамзиных! – именно поэтом.
2. Более же важным является, здесь, именно отказы, поэту, в отпуске. Почему? Да потому, что царь уже задумал, к пиководамовскому 23-му января 1839 года, свадьбу в Аничковым. На этом мы, 1838 год, и закончим.
1839 год
Январь, 22. Лермонтов в Аничковым дворце в присутствии императорской фамилии был гостем на свадьбе А.Г. Столыпина, как родственник со стороны жениха.
Комментарии В.Б.:
1. Николай I, помня о «свадьбе мертвецов», тайно устроенной Пушкиным в пятой главе его «Пиковой дамы», исподволь начал готовить «свадьбу мертвецов» над склепом могилы А.С. Пушкина в Святогорском монастыре.
Уже в конце 1839 года, - по приезду Н.Н. Пушкиной в Петербург! – граф Г.А. Строганов, - тоже, как вы уже знаете, ненавистник Пушкина! - начнет «хлопотать» перед царем, - по его же указанию! - о постановке памятника на могилу А.С. Пушкина.
2. Свадьба А.Г. Столыпина организовывалась, 22-го января, наверное, потому, что 23-е января выпадало, скорее всего, на понедельник. Или была у царя, быть может, какая-то другая причина переноса, её, именно на 22-ое января. Лермонтоведам необходимо уточнить все обстоятельства появления, этой свадьбы, у злого царя.
3. Не забыл Николай I, как вы уже знаете, и о пиководамовском 23-го января.
Февраль, 8 и 9. При дворе состоялось чтение поэмы «Демон» по списку, специально подготовленному для этого Лермонтовым.
Комментарий В.Б. – Царь не забывает выставлять себя, перед русской общественностью, именно в качестве «просвещенного монарха». Что делала, - неоднократно, кстати! – и Екатерина II. Истинное же своё отношение, к Лермонтову, царь покажет через заметку лермонтоведа от 14-го июня 1840 года.
Далее пропускаем целый ряд хронологических заметок лермонтоведа, не столь существенных для показа - именно николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова. Выделяем, только:
Июль, 22. Лермонтов присутствует у Карамзиных в Царском Селе на чтении Ф.Ф. Вигелем его воспоминаний.
Комментарий В.Б. – Сценический фрагмент заговора против М.Ю. Лермонтова, организованный, царем, с использованием именно салона Карамзиных, через П. Вяземского и, - как и в случае с Пушкиным! – писателя-доносчика Ф.Ф. Вигеля.
Я условно назвал его, - как и в случае с Пушкиным! – «Приход николаевского вестника к Лермонтову от покойницы Екатерины II».
Фрагмент появляется, у царя-сценариста, потому, что через семь месяцев уже будет создана, им и его сообщниками, дуэль Эрнеста Баранта с Лермонтовым.
Далее вновь пропускаем целый ряд заметок лермонтоведа.
Сентябрь, 12. Лермонтов у Карамзиных в присутствии А.И. Тургенева читал отрывок из «Героя нашего времени».
Комментарий В.Б. – Видимо, - как и в случае чтения, Пушкиным, «Бориса Годунова»! – чтение, это, тоже будет известно царю. Хотя бы через сплетницу С.Н. Карамзину и того же П. Вяземского, постоянно направляющего, её. Свидетельство тому, заметка лермонтоведа от 14-го июня 1840 года с резким отзывом, царя, на лермонтовское произведение.
Ноябрь, 5. Запись в дневнике Жуковского: «Вечер у Карамзиных. Князь и княгиня Голицыны и Лермонтов.
Комментарии В.Б.:
1. Очередной николаевский сценический фрагмент заговора против М.Ю. Лермонтова, вновь «исполненный», царем-«сценаристом», именно по мотивам пушкинской повести «Пиковая дыма». Я так и назвал его: «Поэт и Голицыны».
2. Наступило время выделить, что Лермонтов через частое посещение, им, салона Карамзиных, пытался понять именно многие обстоятельства и причины, приведшие к дуэли Дантеса с Пушкиным. Другими словами, вел и свои тайные наблюдения, - и расследование! – именно по убийству горячо любимого, им, поэта Пушкина.
Еще пропускаем целый ряд заметок из «Хронологической канвы…» И.С. Чистовой! Зато дадим вам, напоследок, несколько очень значимых, для показа заговора, последующих заметок лермонтоведа (В сильно сокращенном, к сожалению, виде.).
Осень и зима. Лермонтов принимал участие в «Кружке шестнадцати». «Там…они рассказывали друг другу о событиях дня, всё обсуждали с полнейшей непринужденностью и свободою, как будто бы III Отделения вовсе не существовало». В кружок, кроме Лермонтова, входили: А.А. Столыпин-Монго, К.В. Браницкий, Н. А. Жерве, Д.П. Фредирикс, А. и С. Долгорукие, П.А. Валуев, И.С. Гагарин, А.П. Шувалов, А.И. Васильчиков, и другие.
Комментарии В.Б.:
1. III Отделение находилось, - через лиц, которые мы скоро выделим! - совсем недалеко от М.Ю. Лермонтова.
2. К примеру, уже появляется на горизонте, как говорят, именно А.А. Столыпин-Монго. Секундант, у поэта, именно в дуэли Эрнеста Баранта с Лермонтовым. И, в будущем, тайный практический руководитель, - и организатор! - пятигорской дуэли.
Скорее всего, он именно к осени и зиме 1839 года – окончательно сломлен царем. Косвенно свидетельствует, этому, и высочайшее благоволение, царя, именно к Столыпиным, оказанное им, царем, именно через свадьбу А.Г. Столыпина в Аничковым дворце.
3. Появляются в заговоре, - как и в случае с Пушкиным! – Долгорукие, И.С. Гагарин, А.И. Васильчиков-младший, который тоже появиться - именно на пятигорской дуэли.
А граф В. Соллогуб, первый пушкинский секундант в фальшивом, как вы уже знаете, ноябрьском дуэльном инциденте 1836 года, жил именно у матери Васильчикова-младшего. Скоро появятся, в николаевском заговоре, и Браницкие, и Д.П. Фредирикс.
Под этой же заметкой выделим, что граф Г.А. Строганов начинает хлопотать, - именно в этом периоде времени! - о создании надгробного памятника Пушкину и установки его, в Святогорском монастыре, на могилу поэта.
Вот что мы писали, об этом, в четвертой работе нашего книжного цикла, то есть несколько ниже: «Обязательно уже выделим, здесь, что организовывалось заговорщиками, всё это, в конце 1839 года, когда уже 18-го февраля 1840 года они организовали тайно заказанную, царем, дуэль Эрнеста Баранта с Лермонтовым».
Декабрь. На вечеринке у Гогенлоэ первый секретарь французского посольства в Петербурге барон де Андре от имени посла де Баранта обратился к А.И. Тургеневу с вопросом: «Правда ли, что Лермонтов в известной строфе стихотворения «Смерть поэта» бранит французов вообще или только одного убийцу Пушкина?». (Примечание В.Б. – Дальнейший текст заметки лермонтоведа мы, здесь, не приводим.).
Комментарий В.Б. – Очень существенная, - именно для показа развития дуэли! – заметка лермонтоведа! И – по нескольким положениям:
1. Заговорщики выходят – именно на А.И. Тургенева, который – хоронил Пушкина. А это говорит – об их хорошей осведомленности именно по всем обстоятельствам захоронения Пушкина.
2. Выходят, на Тургенева, именно через француза де Андре. Француза, который выполняет не поручение французского посла Проспера Баранта, а, скорее всего, поручение николаевских заговорщиков.
3. Барон де Андре даже знает первичное название лермонтовского стихотворения, что, для иностранца, тоже удивительно.
4. Выходят для того, чтобы пригласить, Лермонтова, на бал именно во французское посольство. Посольства, с которым, как вы уже знаете, царь вел – двойную игру: благосклонно относился к самому послу Баранту, но плохо относился к вновь ставшей буржуазной Франции.
Декабрь, 6. Лермонтов высочайшим приказом произведен из корнетов в поручики.
Комментарий В.Б. - Тоже очень значимая и существенная, - именно для показа развития дуэли! – заметка лермонтоведа! И тоже – по нескольким положениям:
1. Именно 6-го декабря 1834 года, в день своих зимних именин, Николай I произвел, Екатерину Гончарову, фрейлиной императрицы. Следовательно, заговор против Лермонтова царь развивает именно по варианту, использованным, им, против Пушкина.
2. Воинский чин «поручик» был присвоен, царем, и Дантесу, тоже долго ходившим, у царя, именно в корнетах. А сам «поручик», как вы уже тоже знаете, исходит, у царя, именно из пушкинской «Пиковой дамы». Из пиководамовского «поручика Томского». Следовательно, и здесь, - в присвоении Лермонтову «поручика»! - мы видим - пиководамовское, прямо ведущее у злобного царя, как вы уже тоже знаете, именно к дуэли.
На этом заметки лермонтоведа, за декабрь месяц 1839года, мы и закончим.
1840 год
Январь, 1. Лермонтов был приглашен на бал во французское посольство.
Комментарий В.Б. – Знакомство Лермонтова, с сыном французского посланника, произошло! Остается только – столкнуть, его, с Эрнестом Барантом. Или наоборот: столкнуть наивного, ветреного, легкомысленного, - но заносчивого Эрнеста Баранта! – с поэтом Лермонтовым. Так оценили сына посланника, кстати, его современники. Что, через полтора месяца, и произойдёт.
Февраль, 16. На балу у графини Лаваль столкновение Лермонтова с сыном французского посла Эрнестом де Барантом. Эрнест Барант вызвал Лермонтова на дуэль. Формальной причиной вызова был обмен резкими словами во время разговора.
Комментарии В.Б.:
1. Дни дуэли (Смотрите, о них, выше.) точно выполняются сообщниками царя.
2. Причиной вызова на дуэль является, здесь, «не обмен резкими словами при разговоре», не спор двух «конкурентов», между собой, относительно дамы, а месть злопамятливого царя, Лермонтову, за его стихотворение «На смерть поэта».
3. И здесь не «столкновение Лермонтова с Эрнестом Барантом», а столкновение Баранта с Лермонтовым, устроенным, - через сплетни вокруг Лермонтова! - сообщниками царя.
Февраль 18, воскресение, 12 часов дня. Дуэль Лермонтова с Барантом за Черной речкой на Парголовой дороге при секундантах А.А. Столыпине и графе Рауле Англесе. После дуэли Лермонтов, слегка оцарапанный ниже локтя, заезжал к А.А. Краевскому.
Комментарии В.Б.:
1. Лермонтов, - несмотря на приклеивание ему, царем, ярлыка человека с тяжелым, неуравновешенным характером! - всё же не вызывает Баранта. Именно Барант вызывает Лермонтова. Он, а не Лермонтов, зачинщик дуэли! Лермонтов не вызовет потом, кстати, и Мартынова.
2. Ссора и сама дуэль происходят именно в числа, запланированные Николаем I ещё 16-18 февраля 1837 года (Смотрите, об этом, выше.). И здесь, так же как и в случае с Пушкиным, заговор выполняется с пунктуальной николаевской точностью;
3. В первой лермонтовской дуэли уже присутствует, - в качестве секунданта! - и сломленный Николаем I приятель Лермонтова: А.А. Столыпин-Монго. И не только в качестве секунданта, но и в качестве организатора, - совместно с Раулем Англес! – тайно заказанной, царем, дуэли Баранта с Лермонтовым.
4. В этой дуэли вновь участвуют именно пистолеты Баранта, одним из которых и был смертельно ранен А.С. Пушкин.
Остается только выделить «показную» сторону первой лермонтовской дуэли. Другими словами, выделить николаевскую «игру слов». Игру слов, почерпнутую, им, из содержания, - его же! - заговора против Пушкина.
И игру, символизирующую, у царя, возврат «Дантеса» в Россию и в Петербург, на Черную речку. Возвращение Дантеса для нового «наказания», - то есть убийства! – Поэта.
Вот сравнение пушкинской дуэли с первой лермонтовской, показывающее всю верность только что изложенного утверждения. Выше мы специально начали разговор, о лермонтовских дуэлях, именно с николаевской «игры в словесность». Кстати, неосознанно выделенной нам, - через стиль газетного объявления! – лермонтоведом И.С. Чистовой и чуть добавленной, разумеется, автором этих строк.
Вот оно, перед вами: Январь, 27. Около пяти часов вечера за Комендантской дачей на Черной речки в окрестностях Петербурга состоялся поединок поэта Пушкина с французским подданным, поручиком, приёмным сыном посланника Геккерна, с бароном Дантесом (См. рис. 12).
Закончим же свои комментарии, к первой лермонтовской дуэли, через сравнительное предложение. Предложение, точно указывающее именно на «возврат», Николаем I, «Дантеса» в Россию для повторного «наказания» Поэта. Кстати, это могла бы сделать и сама И. Чистова, если бы воспользовалась, к примеру, именно своей интуитивной заметкой о дуэли Дантеса с Пушкиным.
Вот оно, показательное сравнительное предложение, перед вами: «Февраль 18, воскресение. 12 часов дня. В окрестностях Петербурга вблизи Черной речки, на Парголовой дороге, состоялся поединок поэта, поручика Лермонтова, с французским подданным, с сыном посланника в Петербурге, бароном Эрнестом де Барантом» (Смотрите рис. 12 и 13 в нашей третьей книги.). Как видите уже и сами, сходство – просто поразительное именно по своей идентичности.
Анализ дуэли и действий Николая I
Первая часть николаевского зловещего плана – завершилась. Но Лермонтов - не был убит в этой дуэли. Он не был даже серьезно ранен. Говорит ли, - всё это!- о провокации, то есть о специально спровоцированной дуэли без убийства с целью высылки, поэта, именно в новую ссылку? Нет, нет и ещё раз нет (Хотя сама ссылка поэта, на Кавказскую войну, тоже была очень значима для царя. Именно там он рассчитывал на убийство неугодного, ему, поэта.). Намерение царя было самое зловещее: именно убить.
Это видно из объяснительного письма М.Ю. Лермонтова командиру Гусарского полка Н.Ф. Плаутину. Но, прежде чем приводить его, коротко дадим анализ самой дуэли.
И первое, что хотелось бы выделить, это выбранный Барантом вид оружия, а именно: шпаги. Можно сказать, что только случай здесь спас Лермонтова, так как французы даже в первой половине 19-го века ещё славились мастерским владением шпагой. Спас Лермонтова и второй случай, когда, из-за сломанной у Лермонтова шпаги, перешли на пистолеты: Барант, стреляя, промахнулся; Лермонтов же – выстрелил в воздух, предварительно сказав, об этом, своему секунданту А.А. Столыпину.
Вот выдержки из лермонтовских объяснений, подтверждающие выше изложенные обстоятельства о проведении дуэли: «Так как г. Барант посчитал себя обиженным, то я предоставил ему выбор оружия. Он выбрал шпаги, но с нами были также и пистолеты. Едва успели мы скрестить шпаги, как у моей конец переломился, а он мне слегка оцарапал грудь. Тогда взялись мы за пистолеты. Мы должны были стрелять вместе, но я немного опоздал. Он дал промах, а я выстрелил в сторону. После сего он подал мне руку, и мы разошлись» (из объяснения командиру полка).
«Ваше императорское величество, позвольте сказать мне со всей откровенностью: я искренне сожалею, что показание моё оскорбило Баранта: я не предполагал этого, не имел этого намерения; но теперь не могу исправить ошибку посредством лжи, до которой никогда не унижался. Ибо, сказав, что выстрелил на воздух, я сказал истину, готов подтвердить оную честным словом, и доказательством может служить то, что на месте дуэли, когда мой секундант, отставной поручик Столыпин, подал мне пистолет, я сказал ему именно, что выстрелю в воздух, что и подтвердит он сам». Из письма к великому князю Михаилу Павловичу, брату Николая I.
Второе. Интересно, с точки зрения анализа дуэли, и объяснение Лермонтова по поводу возникновения конфликта. Вот как его поясняет сам поэт в объяснительной записке командиру полка:
«Получив от Вашего превосходительства приказание объяснить Вам обстоятельства поединка моего с г. Барантом, честь имею донести Вашему превосходительству, что 16-го февраля на бале у графини Лаваль г. Барант стал требовать у меня объяснения на счет, будто мною сказанного; я отвечал, что всё ему переданное несправедливо, но так как он был этим недоволен, то я прибавил, что дальнейшие объяснения давать ему не намерен. На колкий его ответ я возразил такой же колкостью, на что он сказал, что если б находился в своем отечестве, то знал бы, как кончить дело; тогда я отвечал, что в России следуют правилам чести так же строго, как и везде, и что мы меньше других позволяем себя оскорблять безнаказанно. Он меня вызвал…».
Как видите уже и сами, Лермонтова просто спровоцировали на дуэль, готовящуюся, царем, ещё с декабря 1839 года (По большому же счету готовящуюся, как вы уже тоже знаете, с 16-18 февраля 1837 года.).
Ну а сейчас, тоже коротко, о дальнейших ходах императора и о его замысле на дальнейшее. Огорчила ли царя дуэль - без последствий? Предполагаю, что не очень, - и этому есть свидетельство, тоже приведенное И. Чистовой в её «Хронологии…» (Мы его приведем, наверное, ниже.).
Это письмо Белинского к Боткину, от 15-го марта, с высказыванием, в нём, отзыва царя о лермонтовской дуэли. Письмо, в котором он снимал с поэта, кстати, три трети вины именно за его дуэль с французом. Снимал, так как в николаевском заговоре, или замысле, основной дуэлью всё же была дуэль Лермонтова с метким стрелком Мартыновым, «подстраховывающая»: и Кавказ, и первую дуэль.
Кстати, три трети, как и решение генерал-аудитора по «лермонтовскому делу», - предполагающее исключение Кавказа! – было специально пущено царем в свет для того, чтобы и здесь выставить себя, перед общественностью, именно в качестве любящего, поэта, императора.
Царская же резолюция на решении генерал-аудитора, с Кавказом, в ней, - о которой, резолюции, знали только приближенные императора! – вновь, как и в случае с Пушкиным, вероломно обманывала русскую общественность.
Не очень и потому, что после свершения первой дуэли не надо было выдумывать, - что-то! - для новой посылки, или ссылки, Лермонтова на Кавказ. Случай, как говорят, представился сам. Но главное даже не в этом.
Царь не очень огорчился и потому, что совершившаяся, - с его помощью! - дуэль окончательно освобождала его от Лермонтова. И Лермонтов теперь представлялся, перед всеми, не как Поэт, а как – дуэлянт.
И именно как дуэлянт ссылался - на Кавказ. Стихотворение, - или месть императора за это стихотворение! - оказывались, уже, вне связи с новой ссылкой. Получалась совершенно новая ситуация, гораздо даже лучше, - с точки зрения царя! – прежней.
Новая ситуация породила и новый замысел. По этому замыслу Лермонтов ссылался на Кавказ не как поэт, а именно как дуэлянт. Стихотворение «Смерть поэта», - или возможная месть царя за него! - здесь становились - ни при чём.
И это, я предполагаю, даже обрадовало императора, так как его алиби о непричастности к убийству Лермонтова, становилось - почти идеальным. Единственно, что теперь указывало на возможную месть царя, так это сама тяжесть наказания: за дуэль, без последствий, поэт вновь ссылался - на Кавказ, под пули. Но кто, за борьбу с дуэлями, осудит справедливого царя? Тем боле – Николая I. Никто! Вот таким образом Лермонтов и попадает во вторую ссылку.
При анализе дуэли следует выделить и сам механизм возникновения судного дела. Он тоже был порожден новым николаевским заговором. Был чрезвычайно прост: основывался - «на дошедших слухах». Суть его в следующем. Спокойно выжидалось несколько дней – с неделю! – и затем, основываясь именно на слухах о свершения дуэли (Реально механизм возникновения дуэли, - и её проведение! – жестко контролировался агентурой Бенкендорфа.), требовалось объяснение Лермонтова о причинах её возникновения и скрытия оной.
После объяснения сразу же заводилось судное дело со всей строгостью и юридической «беспристрастностью». Которые даже сам Бенкендорф называл, как вы уже знаете, «рутинным делом».
Хотелось бы ещё выделить и явное стремление николаевских сообщников опорочить поэта, сделать именно его, а не Баранта, виновником возникновения дуэли. Очернить Лермонтова через нарочитое выделение якобы имевшей место нечестности поэта и, следовательно, его непорядочности.
Обратите внимание, стремление очернить Лермонтова при судебном разбирательстве пошло именно с барантовской, то есть с императорской стороны. Именно Барант, прекрасно видевший, что Лермонтов стреляет в сторону, в воздух, вдруг начинает выражать своё резкое недовольство письменным показанием Лермонтова о стрельбе, на дуэли, в воздух. И настолько сильное, что требует - новой дуэли!
Требует, но…не проводит. Получается просто шантаж, нажим, на Лермонтова, именно с царской стороны, не больше. Да и руку он Лермонтову жал, - после дуэли! - не потому, что «удовлетворился», а потому, что поэт выстрелил в воздух. Через что и спас, Баранта.
Кстати, на Лермонтова и со стороны Бенкендорфа тоже оказывается сильнейшее и, к тому же, просто беспардонно-жандармское, давление. С целью, чтобы поэт изменил своё первое показание и написал Баранту письмо. Письмо, в котором бы извинился и сознался в том, что показание – ложно.
Только твердость и настойчивость Лермонтова, - и его обращение к великому князю Михаилу Павловичу! – прекратили нажимы Бенкендорфа на него. В тоже время Баранта, затеявшей, - по указке свыше! – только что выделенную мышиную возню, моментально оказывается в стороне при попытке, великого князя, снять и с него показания. На предписание великого князя назначить показания и Баранту, Нессельроде немедленно распорядился: «Отвечать, что Барант уехал».
Для чего, всё это, было нужно? Да для того, чтобы через указанную мышиную возню привлечь внимание общественности именно к Лермонтову, к его якобы имевшей место нечестности. Другими словами, и здесь, при проведении николаевского судебного разбирательства, мы наблюдаем царский заговор. И стремление царя, в его действиях против поэта, очернить поэта, облить, его, именно грязью.
Здесь есть и другая сторона! Нечестность поэта усугубляла его вину и, следовательно, увеличивала меру наказания. И в этом цель мышиной возни, развернутой царем, вокруг поэта, при разбирательстве практически сфабрикованного, - агентурой Бенкендорфа, им самим, Нессельроде и Михаилом Павловичем! – судного дела.
Отметим также, что даже через сухую, - и нейтральную, к тому же! - хронологию, созданную И. Чистовой, видно явное стремление царя быстрее засудить поэта. И, кроме того, ускорить сам процесс ссылки, его, на Кавказ.
Ускорить, кстати, потому, что там, на Кавказе, он планирует начать активные боевые действия. Об этом нам свидетельствуют: и предписание Николая I о срочном окончании дела о дуэли; и несогласие, его, с решением, как вы уже знаете, генерал-аудитора вначале выдержать Лермонтова в течение трех месяцев в крепости в каземате, а затем отправить «в один из армейских полков тем же чином». Кавказа в указанном решении, как видите уже и сами, может и не быть.
Николай I на докладе генерал-аудитора пишет: «Поручика Лермонтова перевести в Тенгинский пехотный полк тем же чином». Другими словами, это вновь – Кавказ. Кстати, пиководамовского «поручика» он и здесь не забывает. Как не забывает перевести, в прямые военные начальники Лермонтова, второго секунданта Пушкина, подполковника К.К. Данзаса. Как видите уже и сами, и здесь мы наблюдаем не только нетерпение злопамятливого царя, но и его замысел, точнее, его реализацию. Именно император, а не николаевский военный суд, отправляет Лермонтова на Кавказ.
Хронология, составленная И. Чистовой без мысли о существовании николаевского заговора против Лермонтова, несколько искажает всё вышеизложенное. Однако мы её всё же приведем, - в сокращенном виде, к сожалению! – с целью показа последовательности перехода, николаевского заговора, на новую, то есть уже на завершающую, стадию. Назовем, её, «Вторая ссылка. Вторая дуэль».
Вторая ссылка.
Вторая дуэль
Общее пояснение. Вторая ссылка распадается, у царя, на два четко выраженных периода. Это ссылка, Лермонтова, именно на кавказскую войну, где поэта могли и убить. Царь через кавказскую войну снимал с себя, тем самым, так нежелательный для него, но – вполне реально возможный (Так как русская общественность ещё живо помнила об убийстве Пушкина на дуэли.)! – образ «венценосного убийцы поэтов». Образ, которым, кстати, могла заклеймить, его, именно русская общественность.
Именно в этом отношении кавказская война органично вписалась, у царя-«сценариста», в его зловещий замысел против поэта М.Ю. Лермонтова. И, собственно, период, прямо ведущий, у царя-«сценариста», именно к пятигорской дуэли. К которой он стал готовить людей, кстати, сразу же после первой, то есть баранто-лермонтовской, дуэли.
А по большому счету, как вы уже знаете, с момента получения им, через агентуру Бенкендорфа, знаменитого лермонтовского стихотворения «Смерть поэта».
Кстати, и само первичное название лермонтовского стихотворения, «Смерть поэта», приводило к следующему. Оно прямо наталкивало, изощренный, - но злой! - ум, царя, именно на смерть новоявленного «поэта».
Поэтому мы выделим, из полной «Хронологической канвы…» И. Чистовой, только те её заметки, который хоть как-то, но, всё же, отражают, - или фиксируют нам! - именно николаевский заговор против Лермонтова.
В первом же периоде николаевской второй ссылки поэта заметки лермонтоведа о том, как воевал М.Ю. Лермонтов, мы, в целях сокращения объема книги, тоже исключим. Как исключим, во втором периоде ссылки, и многие заметки И. Чистовой, не совсем полно относящиеся к выделяемому, здесь, николаевскому заговору.
Итак, что хотелось бы выделить именно в первом периоде второй ссылки, поэта, на Кавказ. Это именно
Февраль, двадцатые числа. Командир Гусарского полка Н.Ф. Плаутин потребовал от Лермонтова объяснения обстоятельств дуэли с Барантом.
Как видите, срок прохождения слухов – выдерживается.
Март, начало. Письмо Лермонтова к командиру Гусарского полка с объяснением обстоятельств дуэли с Барантом.
Письменное объяснение есть. Немедленно начать - дело!
Март, 10. Начато «Дело…о поручике Лермонтове, преданному военному суду за произведенную им с французским поданным Барантом дуэль и необъявление о том в своё время начальству». Лермонтов арестован.
Как видите, схема действительно отработана, николаевским «правосудием», до рутины. Здесь Бенкендорф прав.
Март, 12. Письмо А.А. Столыпина к Бенкендорфу о том, что он был секундантом на дуэли Лермонтова с Барантом. Столыпин арестован 14 марта.
Арест Столыпина как необходимость! Он, как вы уже знаете, сломлен царем.
Март, 15. А.И. Тургенев в письме из Москвы спрашивает у П.А. Вяземского (Который сломлен царем, как вы уже знаете, ещё в пушкинское время.): «Верно, Лермонтов дрался с Барантом за княгиню Щербатову?».
Слухи пошли. И, уверяю вас, самые невероятные (В общем, как и при травле Пушкина в 1836-37 годы.), ибо П. Вяземский подключил, к ним, именно С.Н. Карамзину. Да и она сама была, в эти дни, без памяти от радости именно посплетничать: ведь поэт именно у неё бывал наиболее часто. А это ведь всё на руку - именно царю.
Март, 15. Белинский пишет из Петербурга в Москву Боткину:
«Лермонтов под арестом. Государь сказал, что если б Лермонтов подрался с русскими, он знал бы, что с ним сделать, но когда с французом, то три трети вины слагается. Лермонтов слегка ранен в руку и в восторге от этого случая (Здесь Белинский тоже пользуется слухами.), как маленького движения в однообразной жизни. Если, говорит, переведут в армию, буду проситься на Кавказ. Душа его жаждет впечатлений и жизни».
Письмо Белинского четко показывает, что и царь, как мы уже отмечали выше, специально пускает, в свет, и своё «мнение о дуэли», четко выраженное, им, чуть ли не в удовольствии случившейся дуэлью поэта с французом. Помнит, он, и о пушкинской дуэли.
Лермонтов же, если это не сплетня Белинского, не был бы в восторге, если бы знал всю серьезность намерений царя. Кстати, оценивает свою вину как перевод в армию (Близка к решению, как вы уже знаете, генерал-аудитора.). Царь “работая на публику”, еще раз выделим, тоже пока дает небольшую меру наказания: всего одну четвертую. Даёт именно для обмана общественности.
Март, 16. Допрос Лермонтова комиссией военного суда. Лермонтов дает письменные показания.
Схема отработана, Бенкендорфом и Николаем I, до совершенства.
Март, 22. Лермонтов через А.В. Браницкого (Его брат «мелькнул», у нас, в «кружке шестнадцати»!) пригласил на гауптвахту Баранта для личных объяснений по поводу своих показаний от 16 марта, которыми Барант был настолько недоволен, что требовал - новой дуэли.
Первый нажим на поэта с императорской стороны. Кстати, при свидании с поэтом, на гауптвахте, Барант пошел на попятную. Согласился, что Лермонтов действительно стрелял, на дуэли, в сторону и отказался от новой дуэли.
Март, 23. Граф Нессельроде получил предписание Михаила Павловича получить показания Баранта. Нессельроде распорядился: «Отвечать, что Барант уехал…».
Небольшое несогласование между царем и его младшим братом. И еще раз просим обратить ваше внимание на то, что зачинщиком дуэли сделали Лермонтова, а не Баранта. Он – даже не арестован. А сделали зачинщиком из-за того, что Лермонтов, - якобы! - стал распускать слухи и сплетни в свете, - о чем он – и подумать не мог! - порочащие Баранта. И что именно он - вызвал Баранта на дуэль. А вызвал на дуэль, Лермонтова, именно Барант. Вот вам и всё николаевское «правосудие».
Март, 25. Объяснение Лермонтова о свидании с Барантом, представленное Михаилу Павловичу.
Второй нажим на поэта с царской стороны.
Март, 29. Лермонтов допрошен «в присутствии комиссии военного суда» и дал письменный показания о свидании с Барантом 22 марта.
Третий нажим на поэта с императорской стороны.
Апрель, 5. Комиссия военного суда закончила дело Лермонтова.
Апрель, 11. Мнение Михаила Павловича по поводу приговора военно-судебной комиссии в отношении Лермонтова: «…сверх содержания его под арестом с 10-го прошедшего месяца, выдержать еще под оным в крепости в каземате три месяца, а потом выписать в один из армейских полков тем же чином…». В тот же день поступило предписание Николая I о срочном окончании дела о дуэли.
Явно согласованное, с царем, как вы уже знаете, «мнение». Цель которого – что поэту «присудят», за дуэль, немного. Призванное не вызвать возмущение - именно у общественности.
Свидетельство тому – само содержание «мнения» брата царя, в котором: Кавказа может и не быть; выписать – тем же чином (Здесь царь вновь «гнет линию», как вы уже знаете, именно пиководамовского «поручика». «Гнет», чтобы «поручик» сверкнул, потом, и в пятигорской дуэли.). Это – первое.
Второе. Предписание царя о срочном окончании дела о дуэли прямо свидетельствует, нам, что императору не терпится - засудить поэта. Засудить для того, чтобы как можно быстрее отправить, его, именно на кавказскую войну. Как видите, и здесь – все очень наглядно. Ибо заговорщики - почти и не маскируются.
Здесь их поведение, в отличие от заговора против Пушкина, беспардонное и - почти открытое. Поэтому и удивительно, что лермонтоведы этого не видят и не замечают.
Апрель, 13. На докладе генерал-аудитора по делу Лермонтова рукою Николая I написано: «Поручика Лермонтова перевести в Тенгинский пехотный полк тем же чином; отставного поручика Столыпина и г. Браницкого освободить от подлежащей ответственности, объявив первому, что в его звании и летах полезно служить, а не быть праздным. Впрочем, быть по сему. Николай. С.-Петербург 13-го апреля 1840 года».
Резолюция Николая I противоречила определению генерал-аудитора. Вот почему не знали, как привести в исполнение высочайший приказ”.
Какое ничтожество мысли мы наблюдаем, здесь, у И. Чистовой. Точнее, не у неё лично, а у лермонтоведов всех предыдущих поколение, - во главе с П.А. Висковатовым! – оценивших, царскую резолюцию, именно так. Кстати, это болезнь, - наверное, неизлечимая никогда! – именно исследователей слова.
Главная суть, которой, бюрократична. Один напишет, - при защите кандидатской или докторской! – «что-то». И это «что-то» будет уже трактоваться, - последующими претендентами в кандидаты или в доктора! - именно уже как факт.
И будет «кочевать», - по пушкиниане, лермонтоведению, есениноведению, и т.д.! – до бесконечности. А перед нами здесь, по сути дела, одна из важнейших помет-резолюций, собственноручно составленная, нам, «венценосным убийцею Гениев». Резолюция, составленная царем, кстати, очень продуманно в любых отношениях.
Вот хотя бы робкая попытка впервые пояснить, её истинный смысл, вам. Начнем - с более простого. Выделение царем, в резолюции, А.А. Столыпина вовсе не случайно, хотя царь и заключает, своё замечание, по нему, как бы нейтральностью: «Впрочем, быть по сему» (Браницкого мы исключаем, как исключил, его, сам царь. После использования, разумеется, его «услуг».). Именно после царской резолюции уже сломленный, им, А.А. Столыпин чуть ли не «бегом» начнет, - пока Лермонтов воюет на Кавказе! – оформляться именно в армию.
Да и, как вы увидите несколько позднее, прямо на кавказскую войну. Что, согласитесь, противоестественно. А будет оформлен царем, на кавказскую войну, для того, чтобы сопроводить, ненавистного ему поэта, прямо до пятигорской дуэли.
Другими словами, уже здесь, - то есть с А. Столыпиным! - мы отчетливо увидели, сейчас, именно дальнейшие намерения «венценосного убийцы поэтов». Который, - даже посылая Лермонтова на Кавказ, где его могут и убить! – не сбрасывает, со своего «счета», и вторую лермонтовскую дуэль. Которую – тоже давно задумал. Это – первое.
Второе. Внимательно приглядитесь, сейчас, именно к строгой, - и до предела лаконичной! - заметке, царя-вешателя, именно по Лермонтову: «Поручика Лермонтова перевести в Тенгинский пехотный полк тем же чином». Вот именно здесь царь-вешатель и маскирует через «Тенгинский пехотный полк», - который может быть истолкован и как вариант незнания, царем, месторасположения этого полка! – именно Кавказ.
И вот именно из этой «хитрости царя», - назовем её так! – и получается выделенный выше, у лермонтоведов, переполох: «Резолюция Николая I противоречила определению генерал-аудитора. Вот почему не знали, как привести в исполнение высочайший приказ». Который, баз всяких сомнений, специально инсценирован царем-убийцей.
Инсценирован, - то есть, чуть ли не публично вынесен в свет! - для того, чтобы окончательно обмануть ожидание – именно русской общественности. Царь, мол, ошибся с полком. Но царь – никогда не ошибается. И, потому, решения своего по Лермонтову, менять не будет. Только и всего. Другими словами, это, всего лишь, случайная оплошность царя.
Оплошность, по которой, Лермонтов, и - «загремел» на Кавказ. О Кавказе мы ещё поговорим, наверное, чуть ниже. Здесь же уже представим, вам, самое главное из царской резолюции, оформленное, нами, в третье.
Третье. Обратите теперь ваше внимание именно на то, что Николай I вывел - именно после своей «замечательной» резолюции. А он, через 13-ое число месяца апреля, - и помету «С.-Петербург»! - вывел, нам, место и дату казни им, 13-го июля 1826 года, пятерых декабристов-руководителей.
Вот что вывел нам, - чуть ли не открытым текстом! - царь-вешатель. Поступил, если вы еще помните первую работу нашего книжного цикла, почти точно так же, как и со своей же резолюцией по пушкинскому «Борису Годунову». Датировав, под ней, именно 14-ое декабря как день выступления, декабристов, на Сенатской площади. А вы говорите, что злых Гениев – не бывает.
Остается только выделить - самое главное. Это дальнейший зловещий замысел, царя-вешателя, именно по Лермонтову. А через только что указанную вам, выше, датировку уже отчетливо начинает «подходить», к нам, именно его дальнейший план по Лермонтову.
Главный смысл, которого, что если Лермонтова не убьют на Кавказе, то он покажет его русской общественности, - живым и невредимым! – именно в годовщину первой лермонтовской дуэли, то есть в марте 1841 года.
И, - продемонстрировав именно это! - вновь отправит, его, на Кавказ. Но уже не на войну, а именно к пятигорской дуэли, уже давно спланированной, царем, именно на 13-15 июля 1841 года, то есть на день казни, им, декабристов-руководителей. Вот, собственно, и всё – именно о самом главном, тайно заключенным, у царя-вешателя, именно в его резолюции по делу Лермонтова. Поэтому и подтвердим, - именно это! - дальнейшими заметками И. Чистовой.
Апрель, 19. Военный министр Чернышев сообщил Михаилу Павловичу, что Николай I «изволили сказать, что переводом Лермонтова в Тенгинский полк желает ограничить наказание».
Пояснение В.Б. – Какой, благодетель, однако. Прикрывается, здесь, - тоже через лаконичную фразу! – что не знает, - и не хочет знать! - где расположен Тенгинский полк. Явно выраженный фарс, разыгранный как царем, так и его высшими сообщниками. Как видите уже и сами, император знал, что делает.
Здесь же ещё раз выделим, что знал он и о предстоящей активизации боевых действий на Кавказе. Потому и посылал, Лермонтова, именно на Кавказ. И - в пехоту. Пехотинец менее мобилен, чем кавалерист. И, следовательно, вероятность убийства Лермонтова – увеличивалась. Да и в офицеров в бою больше целятся, чем в рядовых. Вот основные реалии николаевского заговора, переходящие уже у царя, после его резолюции, именно на стадию «Кавказ».
Апрель 20-27. Письмо Лермонтова к великому князю с просьбой защитить его от требований Бенкендорфа написать письмо к французу Баранту с признанием о ложном показании на суде, что он стрелял в воздух. Михаил Павлович направил его письмо на высочайшее рассмотрение.
Четвертый нажим на поэта с императорской стороны. Кстати, все выделенные вам, выше, нажимы имеют, у царя, и цель: максимальное порочение и чернение, поэта, именно в глазах общественности.
Апрель, 29. На письме Лермонтова к великому князю карандашная помета Дубельта (А он, смеем заметить, не только помощник Бенкендорфа, но и прямой участник «Пушкинского дела»: производил, по тайному распоряжению царя, «посмертный обыск» бумаг поэта.):
«Государь изволил читать» и далее: «К делу, 29 апреля 1840 год». Хотя резолюции Николая I на это письмо не последовало, Бенкендорф отказался от своих требований, оскорбительных для Лермонтова.
Комментарий В.Б. – Да и не должна была последовать. Зачем царю лишний раз оставлять, свои пометы, на бумаге. Просто было тайно дано распоряжение Бенкендорфу о прекращении нажимов на поэта, так как дело-то – уже было сделано. Но, там же, дано тайное указание следить, за поэтом, и дальше. Что Бенкендорф начнет прилежно исполнять через свою тайную агентуру.
Май, 3, 4 или 5. Отъезд Лермонтова из Петербурга. Прощальный вечер у Карамзиных.
Царь вновь использует, видимо через П. Вяземского, салон Карамзиных. Использует для того, чтобы потом организовать и окончательный прощальный, 1841 года, вечер с присутствием, на нем, именно Н.Н. Пушкиной.
Кстати, тайно идет, у царя, как вы уже знаете, и работа, через скульптора А. Пермаголова, над созданием надгробного памятника А.С. Пушкину. Памятника, под которым и окажется, у него, именно николаевская «свадьба мертвецов». А это, ведь, тоже сценический фрагмент николаевского заговора. Он назван, мною: «Прощание, поэта, с женою».
Поездку Лермонтова на Кавказ и как он воевал там, - а он воевал там не только достойно, но и храбро! – мы, как вы уже знаете, выделять не будем. Выделим только, что уже по приезду Лермонтова в Москву, 8-го мая 1840 года, «взяли поэта в оборот», - если здесь можно так выразиться! - именно Мартыновы.
Что вновь свидетельствует нам, что царь не на минуту не забывал именно о пятигорской дуэли. Более того, он и через Мартыновых тайно подготавливал её. Вот в качестве факта хотя бы несколько заметок И. Чистовой, взятых ею, кстати, не только из воспоминаний и писем современников поэта, но и из дневниковых записей «вездесущего А.И. Тургенева».
Май, первая половина. По дороге на Кавказ Лермонтов задержался в Москве. В семье Мартыновых знакомиться с господином Мещерским.
Май, 12. Запись в дневнике Тургенева: «возвратился к Мартыновым. Лермонтов любезничал и уехал».
Май, 19. «Село Петровское, гулял с графиней Зубовой… Цыгане, Волковы, Мартыновы, Лермонтов».
Май, 22. «В театре в ложе графа Броглио и Мартыновых; зазвали пить чай и у них, с Лермонтовым, кончил невинный ужин».
Май, 25. Письмо Е.М. Мартыновой из Москвы к сыну Н.С. Мартынову на Кавказ (Скорее всего, как знак, что они, Мартыновы, близко познакомились - именно с поэтом.).
Май, последние числа. Отъезд Лермонтова на Кавказ.
Итак, николаевский заговор напрямую вышел, у царя-вешателя, именно на стадию «Кавказ» Остается только выделить ещё две заметки И. Чистовой.
Это резкий отзыв, царя, о Лермонтове и его романе «Герой нашего времени». И – очень хороший отзыв о Лермонтове, - и его романе! – например, С.Т. Аскакова (Восторженный отзыв Белинского, о лермонтовском романе, мы, к сожалению, опустим.). Это - в качестве показа вам, разумеется, именно двух противоположностей.
Кстати, Николай I не только прекрасно понял политическую направленность лермонтовского романа, - что «лишние люди» порождены именно николаевским деспотическим режимом (И что из них могут выйти, потом, как новые декабристы, так и не менее новые, для русского общества, террористы, уже убивающих царей и их высших сановников.
Ибо именно они и составили в России, для царя-вешателя, пока еще не совсем осознанную, ими, оппозицию к деспоту)! – но и, что важнее именно для раскрытия его заговора против поэта. Показал, именно через свой резкий отзыв, и отчетливо выразил именно таящуюся в нем, вот уже три года, бешеную ненависть к М.Ю. Лермонтову. Вот, эти две заметки, перед вами.
Июнь, 14. Резкий отзыв Николая I о Лермонтове и его романе «Герой нашего времени» в письме к императрице: «…это жалкое дарование, оно указывает на извращенный ум автора».
А вот и прямо противоположная заметка И. Чистовой.
Июнь, вторая половина. «Я прочел Лермонтова «Герой нашего времени» в связи и нахожу в нем большое достоинство. Живо помню слова ваши, что Лермонтов-прозаик будет выше Лермонтова-стихотворца».
Письмо писано, Аскаковым, к Н.В. Гоголю. Настораживает, здесь, и употребление им, в письме, выражение «в связи». «В связи» с чем? Не в связи ли с резким отзывом, царя, на лермонтовский роман?
Кстати, драматична и судьба некоторых русских писателей. Например, писателей и поэтов, отчетливо понимавших, - как Пушкин и Лермонтов в своё время! – всё зло, для России, не только крепостного права в ней, но и деспотических, - начиная с Екатерины II и кончая Николаем первым! – режимов в ней.
Н.В. Гоголь, чтобы не говорили об уничтожении, им, второго тома его «Мертвых душ», уничтожил рукопись - именно из-за николаевского деспотического режима правления.
Потом, то есть уже после смерти Николая I, Ф.М. Достоевский попал в народовольцы, и «отсидел» десять лет каторги – тоже, по сути дела, из-за чрезвычайно долгого деспотического режима правления Николая I. А не разобравшийся в русской действительности начала 20-го столетия, Л.Н. Толстой "заблудился в трех соснах” - тоже из-за николаевского деспотического, в молодости Толстого, режима правления.
Вспомните Ленина, который, чтобы приукрасить именно революцию, «примазался» к славе Великого писателя, назвав Л. Толстого - «зеркалом русской революции». А вот русский поэт Сергей Есенин, не учитывающий именно николаевскую молодость Л. Толстого, назвал Великого писателя, как известно, «Великим путаником». И так далее.
А «лишний человек» Печорин, в романе Лермонтова? Он хотя и страшен: своим эгоизмом; не отдачей, своей энергии и способностей, обществу и государству; и т.д., и порожден – именно деспотическим режимом правления, но всё же, при всём при этом, он, уже именно оппозиция, - хотя пока и не совсем активная! - именно к этому режиму правления.
Кстати, Николай I, видимо опомнившись от злости, скорее тайно, но, всё же, именно дал разрешение на печатание романа Лермонтова цензору П. Корсакову. Вот нейтральная заметка И. Чистовой, тем не менее, подтверждающая, нам, именно разрешение цензора П. Корсакова на печатание романа в типографии «Ильи Глазунова и К»: «Февраль, 19. Цензор П. Корсаков разрешил издание «Героя нашего времена».
И роман Лермонтова (Он сейчас, кстати, ещё раз экранизирован.), выйдя в свет тиражом 1200 экз., был моментально раскуплен русской общественностью. Что тоже говорит, нам: именно о его злободневности для русского общества; то, что в русском обществе уже зрело лютое недовольство правлением царя Николая I, и т.д.! Вот как это отражает та же И. Чистова:
«Апрель, начало. В вышедшем номере «Отечественных записок» извещение: «Герой нашего времени», принятый с таким энтузиазмом публикой, теперь уже не существует в книжных лавках». Так что и здесь царь выделился - именно как мракобес.
Остается только выделить, что царь, помня о дате пятигорской дуэли, возвратит поэта с Кавказской войны, в Петербург, именно в феврале 1841 года, то есть именно к годовщине дуэли Баранта с Лермонтовым. Вот заметка И. Чистовой, подтверждающая, именно уже в качестве факта, только что изложенное нами, выше, утверждение.
Декабрь, 11. Военный министр Чернышев сообщил командиру Отдельного кавказского корпуса о том, что Николай I разрешил предоставить Лермонтову отпуск в С.-Петербург сроком на два месяца.
Через это свое устное «разрешение» царь уже стал активно поворачивать, весь свое заговор против поэта, именно в русло пятигорской дуэли. Очень важный момент. Смысл, которого, заключен примерно в следующем. У Царя Николая I и на этот раз «перевесила» политическая оценка, им, как даты 14-го декабря 1825 года (Именно к этой дате он и принимает решение отпустить, Лермонтова, в отпуск.), так и дата 13-го июля 1826 года, как ко дню казни, им, пятерых декабристов-руководителей.
И вот, - то есть, оценив именно кавказскую войну, на которой Лермонтов может быть убит, и только что выделенные, вам, даты! - царь-вешатель и приходит к следующей мысли. Приходит к мысли и решению, что последний вариант будет для «наказания», то есть убийства, Лермонтова, более, - именно с политической значимостью для царя! – показательным. Потому и поворачивает, всё «лермонтовское дело, именно на пятигорскую дуэль.
Остается только выделить, что в некоторых своих небольших стихотворениях, - например: «К портрету», характеризующим А.К. Воронцову-Дашкову, которая «видела Пушкина с Данзасом и Дантеса с Аршиаком, едущим к дуэли», и с пиководамовского бала, у которой, начнутся «черные дни» для поэта (Кстати, тоже с пиководамовского бала, - тоже у Воронцовых-Дашковых! - начнутся «черные дни» и для самого М.Ю. Лермонтова. Смотрите, о нем, ниже. И это – тоже не случайность.)! - М.Ю. Лермонтов вновь и вновь тайно возвращается - именно к убийству Пушкина. Вот заметка И. Чистовой, выделяющая, у автора заметки, только появление, в печати, именно этого лермонтовского стихотворения.
Декабрь, 14. В «Отечественных записках» напечатано стихотворение «К портрету» (А.К. Воронцовой-Дашковой), подписанное «М. Лермонтов».
Случайна ли здесь дата «14 декабря»? Вполне может быть, что дата и не случайна, ибо возможности царя – были очень большими. Как не случайно, еще раз выделим, само стихотворение М.Ю. Лермонтова именно о А.К. Воронцовой-Дашковой. На этом мы показательную «Хронологическую канву…» николаевского заговора, против Лермонтова, за 1840 год, и завершим. Впереди, у нас, именно 1841 год.
1841 год
К сожалению, мы исключим, из «Хронологической канвы…», И. Чистовой, множество её заметок, напрямую не касающихся николаевского заговора против Лермонтова. Другими словами, покажем вам здесь, в целях сокращения объема книги! – только те её заметки, который можно использовать - именно в качестве фактов, раскрывающих николаевский заговор против поэта. Поэтому, - сразу же сокращая хронологию И. Чистовой! - выделим сам приезд поэта, в Петербург, именно в феврале 1841 года.
Февраль, 5-6. Приезд Лермонтова в Петербург «на половине масленицы.
Как видите уже и сами, план царя выполняется, - практически чуть ли не по дням! – именно благодаря его «разрешению» отпуска, поэту, «на два месяца». И, - всего через три-четыре дня после приезда его в Петербург! – появляется у царя-изверга, - если вспомнить о его «награждениях» в заговоре против Пушкина! – именно его первый наградной «сюрприз» для поэта. Вот как он выглядит у И. Чистовой.
Февраль, 9. Лермонтов был на балу у А.К. Воронцовой-Дашковой, где среди гостей находился великий князь Михаил Павлович. Лермонтов писал: «Я отправился на бал к г. Воронцовой, и это нашли неприличным и дерзким. Что делать. Кабы знал, где упасть, соломку бы подстелил…».
Комментарии, как говорят, излишни. Николай I, прекрасно зная, что человек вернулся живым с войны, что воевал, он, храбро, все же принял, поэта, именно с присущей, только ему, мерзостью. Кроме того, и бал у него, у Воронцовой-Дашковой, именно, как вы уже знаете, пиководамовский. Именно с бала у той же Воронцовой-Дашковой он и открыл счет «черным дням» поэта Пушкина.
По сути дела, такой же счет только что открыл он, - через выделенный, выше, бал у Дашковой! - и для поэта М.Ю. Лермонтова. Ибо так ненавистного, для него, поэта ждут, в Петербурге, и другие наградные царские «сюрпризы» для поэта.
А сейчас, хотя бы коротко, именно о только что выделенных, выше, николаевских «награждениях», напрямую связанных царем, именно через пиководамовский бал у Воронцовой-Дашковой, и с его заговором против Пушкина. Они, несмотря на прямой «показ» живого и невредимого поэта Петербургу, высшему свету, - или благодаря именно этому показу! – тоже очень характерны.
Вот хронологические заметки И. Чистовой, уже преподносимые вам здесь, мною, именно в качестве фактов, раскрывающих николаевский заговор и против поэта Лермонтова. Да и, по сути дела, уже, совместно с другими заметками И. Чистовой, которые мы выделим ниже, саму николаевскую пятигорскую дуэль. Потому и озаглавим, её, именно так.
Пятигорская дуэль
Февраль, вторая половина. Письмо Лермонтова к Бибикову, в котором говорится о том, что поэта вычеркнули «из Валерикского представления», то есть отказали в награждении орденом св. Станислова 3-ей степени.
Март, 5. Раппорт командира Отдельного казачьего корпуса с представлением к награде за участие в военной экспедиции с 27 октября по 6 ноября 1840 года. В награде было отказано.
Отказывают Лермонтову и в отставке. Вот практически нейтральная заметка И. Чистовой, тем не менее, вскрывающая - именно эту подробность николаевского заговора против Лермонтова.
Март - апрель, первая половина. Попытка Лермонтова выйти в отставку, посвятить себя литературной деятельности и издавать свой журнал.
Такая попытка была, кстати, и у Пушкина в середине 1834 года. Попытка, при которой Николай I сразу же встал, как вы уже знаете, в угрожающую позу. После которой от него пошли, к поэту, и ничем не прикрытые угрозы.
Отказывают Лермонтову и в прощении. Вот не так уж нейтральные, на сей раз, заметки той же И. Чистовой.
Март, 24. Запись в дневнике В.А. Жуковского: «У детей (у великих князей) на лекции. Отдал письмо бабушки Лермонтова» (Начало ходатайства о прощении; – примечание В.Б.).
Апрель, 11–13. Жуковский написал письмо к великому князю Александру Николаевичу (В будущем своём – император Александр II.) …оказать «милость» - смягчить участь декабристов, Герцена и Лермонтова. Письмо, видимо, отправлено не было, но хлопоты Жуковский продолжал.
И, конечно, они оказались безрезультатными. Николаевская мысль «отмщенья», - взятая, им, из эпиграфа к знаменитому лермонтовскому стихотворению! - свирепствовала – именно в это время.
Кстати, Николай I, зная даже дату пятигорской дуэли, - им же тайно назначенной! – вместо «высочайшей милости» пошлет на Кавказ, 30-го июня 1841 года, предписание служить, Лермонтову, только «в Тенгинском пехотном полку». Другими словами, быть именно пехотным офицером, гибель которых, в войнах, всегда самая высокая.
И, - как итог «показа»! - концом этого «показа», было следующее. Тайное указание императора, переданное Лермонтову через дежурного генерала Клейнмихеля, предписывало ему покинуть Петербург в «48 часов».
Вот как этот факт выглядит у И. Чистовой.
Апрель, около 11-го числа. Дежурный генерал Клейнмихель вызвал Лермонтова и сообщил ему предписание в 48 часов покинуть Петербург и отправиться на Кавказ в Тенгинский полк. Прямо от Клейнмихеля Лермонтов в сильном возбуждении приехал к Краевскому.
Комментарий В.Б. – Хоть здесь И. Чистова – не нейтральна. Представьте теперь, что чувствовали А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Т.Г. Шевченко, - да и любой свободный человек! – при насилии, над ним, деспота. Даже представить, это, трудно. И – тяжело. Попал бы, в это положение, сам деспот-насильник. А, ведь, не попал. Однако продолжим раскрытие николаевского заговора дальше.
Выделим, что Николай I, «обрубив» буквально всё, оставил Лермонтову только один выход, а именно: Кавказ. Да и не выход это вовсе. Кавказ, как выход, он показывал – общественности. В действительности же Лермонтова ждала – дуэль в Пятигорске.
Да и Тенгинский полк был у царя, как вы уже знаете, тоже смертельным для поэта. Кстати, Тенгинский полк, указанный в предписании, прямо указывает – только на царя.
Начались прощальные вечера. Особо выделим проводы 12 апреля.
Они были тайно организованы царем, как вы уже знаете, у Карамзиных. Вероятно – через П. Вяземского, уже участвовавшего, у царя, и в его заговоре против Пушкина. А у Карамзиных потому – что именно этот салон царь использовал в свое время, как вы уже тоже знаете, и в заговоре против Пушкина. Вот как выглядит, всё это, по заметке И. Чистовой.
Апрель, 12. Запись в журнале П.А. Плетнева: «После чая Жуковский отправился к Карамзиным на проводы Лермонтова, который снова едет на Кавказ по минованию срока отпуска своего (Здесь Плетнев отражает именно показушную сторону «проводов Лермонтова», специально созданную, как вы уже знаете, царем.). На прощальном вечере у Лермонтова был долгий сердечный разговор с Натальей Николаевной Пушкиной: «Прощание их было самое задушевное…».
Комментарий В.Б. – Мы не умаляем всю трогательность этих проводов. Но не есть ли это специальный ввод Николаем I, в проводы Лермонтова, жены убитого поэта? Вполне может быть. Вспомните сцену вставания Пушкина на колени в мастерской художника К.П. Брюллова примерно за десять дней до дуэли.
По эмоциональной же силе лермонтовское прощание не уступает только что указанной сцене из жизни Пушкина. А Николай I очень любил - именно душещипательные сцены. «Организовать» встречу и прощание Лермонтова с женой Пушкина ему не составляло труда. А эффект, с примесью «пушкинского духа», был сильнейший. И «вход» Лермонтова в салон Карамзиных тоже, как вы уже знаете, его «инициатива».
Другими, - то есть уже более точными! - словами, здесь мы наблюдаем очередной николаевский сценический фрагмент заговора. Я условно назвал, его, «Прощание, поэта, с женой». Остается только выделить, нам, сам отъезд, Лермонтова из Петербурга. Да некоторые подробности его поездки до Пятигорска, тоже вскрывающие николаевский заговор против поэта.
Апрель, 14. 8 часов утра. Отъезд Лермонтова из Петербурга в Москву.
Видимо в это время, правда, несколькими днями раньше, из Петербурга тоже тайно выехал, в Москву, А.А. Столыпин. Поручик Столыпин, везущий в своей памяти николаевскую тайну. Дату пятигорской дуэли и способ убийства Лермонтова. Дуэль Баранта с поэтом показала, что он будет, так же как и Пушкин в своих дуэлях, ждать выстрела противника и, после свершения его, стрелять в воздух.
Потому Н.С. Мартынов, зная именно эту особенность Лермонтова, целился, в него, спокойно и долго, то есть – тщательно. Целился, - в связи с тем, что он свой вызов, поэту, сделал не из-за женщины! – именно «в висок». Это вторая особенность пятигорской дуэли, тоже тайно заказанная – царем. Лермонтов будет убит, в пятигорской дуэли, наповал.
Апрель, 17. Лермонтов прибыл в Москву.
Куда прибыл, - уже! - и А.А. Столыпин.
Апрель, 19. Письмо Лермонтова к Е.А. Арсеньевой о том, что он остановился у Д.Г. Розена и пробудет в Москве несколько дней.
Из письма поэта видно, что он знает о сроках отъезда, из Москвы, А.А. Столыпина, - уже служащего у царя, обратите внимание, в армии! – а Столыпин знает, естественно, об отъезде, Лермонтова, из Москвы. Но, выделим и это, не едет из Москвы – вместе с ним, так как в памяти, знакомых Лермонтова, должен остаться только отъезд именно поэта из Москвы, но – не совместный их отъезд.
Тоже немаловажная подробность, свидетельствующая, нам, именно о существовании николаевского заговора против Лермонтова. Вместе они поедут – уже за Москвой. Вот выдержка из лермонтовского письма: «Алексей Аркадьевич здесь ещё; и едет послезавтра».
Апрель, 20. Запись в дневнике Жуковского: «У императрицы на завтраке. Чтение моей статьи о Лермонтове».
Апрель, 23. Лермонтов выехал из Москвы в Ставрополь.
Апрель, между 25 и 30 числами. По пути на Кавказ Лермонтов догнал в Туле (Не Лермонтов догнал, а Столыпин – дожидался его.) А.А. Столыпина, выехавшего из Москвы 22 апреля.
И. Чистова подтверждает дату выезда, из Москвы, А.А. Столыпина. Дело – сделано. Далее он будет «сопровождать», поэта, вплоть до его убийства в Пятигорске. Поэтому и мы «переселимся» - именно в Пятигорск.
Май, конец месяца. Лермонтов и Столыпин сняли дом и поселились в Пятигорске у капитана В.И. Чилаева. В соседних домах остановились М.П. Глебов, А.И. Васильчиков, С.В. Трубецкой и Н.С. Мартынов – их старые приятели по Петербургу и Кавказу, составившие вместе «лермонтовский кружок».
Реально, - это! – не совсем так. Другими словами, совсем не так. Лермонтов уже окружен, у царя-сценариста, именно «надменными потомками». Потомками, из которых именно Столыпин неусыпно следит – за каждым движением поэта. Да и Васильчиков-младший, - с Н.С. Мартыновым! – не спускают с него глаз. А «лермонтовский кружок» «попахивает», у И. Чистовой, «тесным карамзинским кружком», выделенным - С. Абрамович. Откуда она только его «подцепила».
Ещё в 1837 году в одном из списков стихотворения «Смерть поэта» неизвестный современник Лермонтова назвал ряд фамилий «надменных потомков, известной подлостью прославленных отцов»: Орловы, Бобринские, Воронцовы, Завадовские, Барятинские и Васильчиковы, Энгельгарды, Фредириксы (Один из них уже отмечен, нами, выше.).
В травле Пушкина непосредственно принимали участие – а во многих случаях и помогали императору – и молодые и старые из семейств или родов: Строгановых, Бенкендорфов, Нессельроде, Долгоруких, Гагариных, Трубецких, Столыпиных и - других. Так что и здесь, в Пятигорске, мы видим – «одни и те же лица». И видим, уже, почти заключительные эпизоды заговора.
Однако, продолжая разговор о заговоре, выделим, - к сожалению, коротко! – и еще одну заметку И. Чистовой, тоже подчеркивающую злобное отношение, царя, именно к поэту. Мы уже упоминали о ней, вам, выше. Это, - вместо прощения (А за Лермонтова по-прежнему хлопочут, перед царем, многие люди!)! - новая злобность царя.
Июнь, 30. Подлинная резолюция царя гласила: «Зачем не при своем полку? Велеть непременно быть налицо во фронте, и отнюдь не сметь, под каким бы то ни было предлогом, удалять от фронтовой службы при своем полку». Это распоряжение было получено на Кавказе уже после гибели Лермонтова.
Как видите уже и сами, злобность, царя-вешателя, просто взрывается, перед нами. Именно как злобное рычание и лай чрезвычайно злобного цепного пса. Да и наличие заговора, здесь, просто очевидно. Однако продолжим разговор, о заговоре, дальше.
Июль, первая половина (до 13-го июля – уточнение В.Б.). Приехал в Пятигорск И.Е. Дядьковский, знаменитый врач. Он привез Лермонтову от Е.А. Арсеньевой «гостинцы и письма». Долго беседовали они о Байроне, Англии, о Бэконе…. По уходе его Иустин Евдокимович много раз повторял: «Что за умница». Гибель Лермонтова потрясла Дядьковского, и через шесть дней он скончался!
Комментарии, как говорят, излишни.
Июль, 13. Столкновение между Лермонтовым и Мартыновым на вечере в доме Верзилиных. Мартынов вызвал Лермонтова на дуэль. Формальной причиной вызова послужили шутки и остроты Лермонтова.
Всё написано, И. Чистовой, совершенно не так. Столкновение не «между Лермонтовым и Мартыновым», а «между Мартыновым и Лермонтовым». Ибо подошел тайно заказанный, царем, день дуэли. Ровно 15-ть лет тому назад, 13 июля 1826 года, царь казнил пятерых декабристов-руководителей. Вот, собственно, и всё объяснение, Причем, исчерпывающее объяснение.
Июль, 15. Утром к Лермонтову в Железноводск из Пятигорска приехали в коляске Обыденная и Е.Г. Быховец, которых сопровождали верхами юнкер Бенкендорф, М.В. Дмитриевский и Л.С. Пушкин. Пикник в немецкой колонии Каррас (Шотландка).
После обеда в колонии между 6-7 часами вечера дуэль Лермонтова с Мартыновым у подножья Мишука при секундантах М.П. Глебове и князе А.И. Васильчикове. При дуэли присутствовали А.А. Столыпин, С.В. Трубецкой и Р.И. Дорохов. Гроза. Лермонтов убит Мартыновым. Поздно вечером тело поэта перевезено в Пятигорск в дом Чилаева.
Как видите уже и сами, задуманная царем-вешателем, 13-15 февраля 1837 года, дуэль, была исполнена, его сообщниками, в строгом исполнении, то есть день в день. Она исполнена, если пока рассматривать только демонстративную сторону этой дуэли, под флагом, или эгидой, что ли (Никак не подберу, здесь, более точные слова.), молодости. Другими словами, утром – пикник (то есть как бы пьянка!), вечером – дуэль крепко подвыпивших молодых офицеров. Так, или почти так, - то есть именно в таком виде! – она и войдет, у лермонтоведов, в их работы и заметки о дуэли. Свидетельство тому – выше изложенная, нами, заметка о дуэли И. Чистовой. Посмотрите, её, более внимательно.
На самом же деле это, - как вы уже увидели по всей моей хронологии! – исполнение, царем-вешателем, своего заговора. Точно так же он исполнил – и дуэль Дантеса с Пушкиным. Даже сохранив при этом, как вы еще помните, четырехгодичный интервал «царственной линии» пушкинской «Пиковой дамы».
Сохранил он, четырехгодичный интервал, и здесь, то есть в пятигорской дуэли (Белее точный интервал – ровно четыре года и пять месяцев от дней 13-15 февраля 1837 года, в которые злобный царь и задумал пятигорскую дуэль.). Разумеется, уже от тайно заказанной, им, дуэли Дантеса с Пушкиным.
И это, всё вместе взятое, тоже сценический фрагмент николаевского заговора против Лермонтова. Николаевские сообщники, - а это, в первую очередь, Бенкендорф с военным министром Чернышевым! – и здесь постарались отличиться перед царем-вешателем. О сценичности именно пятигорской дуэли мы надеемся более подробно поговорить – несколько ниже.
Здесь же просим обратить, ваше внимание, что она, николаевская сценичность пятигорской дуэли, исходит, у царя-«сценариста», как из тайной пушкинской «Пиковой дамы», так и из им же исполненного, уже, заговора против Пушкина. Вот кратчайший образец этой сценичности.
Роль Екатерины II «исполняет», за счет тайной подставы, Екатерина Быховец. Роль самого Бенкендорфа, тоже за счет тайной подставы, юнкер Бенкендорф. А роль поэта Пушкина, тоже за счет тайной подставы, Л.С. Пушкин, брат убитого, царем, поэта.
А «окружают», пятигорскую дуэль (точнее – Лермонтова.), именно «надменные потомки». Надменные потомки, выведенные М.Ю. Лермонтовым в его знаменитом стихотворении. Вот таковы подробности, нюансы, - и реалии! – именно пятигорской дуэли. Именно они и вскрывают исполнение, царем-вешателем, заговора против Лермонтова. Далее уже пойдет рутинное, как неоднократно выражался Бенкендорф, дело. Поэтому мы рассмотрим, хотя бы кратко, и его. Ибо и оно выделяет, нам, именно царский заговор против Лермонтова.
Июль, 16. Создание в Пятигорске следственной комиссии по делу о дуэли. Составлен акт осмотра места поединка следственной комиссией в присутствии секундантов М.П. Глебова и А.И. Васильчикова. Художник Р.К. Шведе зарисовал Лермонтова в гробу.
Июль, 17. Медицинское освидетельствование лекарем И.Е Барклаем де Толли в присутствии следственной комиссии тела Лермонтова. Погребение Лермонтова на Пятигорском кладбище.
Июль, 17. Письмо начальника штаба полковника А.С. Тараскина из Пятигорска в Ставрополь к генералу П.Х. Грабе с подробным рассказом о дуэли.
Именно оно, - или именно на его основе, или информации о дуэли! - пойдет, в Петербург, лично на царя. И, как выделит нам пушкинист Д.Л. Благой, в книге «Душа в заветной лире», «во второй половине августа» (Более точно, в самом конце его.), информация о дуэли Мартынова с Лермонтовым, дойдет до царя.
И он, - как всегда – чрезвычайно злобно! – отреагирует на неё. «Собаке – собачья смерть»! – это именно его слова об убийстве, им же, поэта Лермонтова. Более подробно мы поговорим об этом, наверное, несколько ниже.
Здесь же выделим еще одну заметку И. Чистовой (В сокращенном виде, к сожалению.), отчетливо показывающей, что информация об убийстве Лермонтова, в Пятигорске, шла, к русской общественности, тоже под контролем царя-вешателя. Вот она, перед вами.
Август, 6. В «Одесском вестнике» № 63 в статье А.С. Андриевского, присланной из Пятигорска, первое сообщение в печати о смерти Лермонтова: «15-го июля, около пяти часов вечера разразилась ужасная буря с молнией и громом; а в это же самое время, между горами Мишук и Бештау, скончался лечившийся в Пятигорске М.Ю. Лермонтов …».
Как видите уже и сами, заметка дана русской общественности так, что Лермонтов скончался – от болезни. И здесь мы видим – именно «руку царя». А он, поэт, был - именно убит. Отклики, на смерть поэта, мы приводить не будем.
Однако обязательно выделим, что именно такое, то есть с подачи Николая I, преподнесение информации о смерти Лермонтова в Пятигорске при лечении, не всколыхнуло, как в случае с Пушкиным, русскую общественность. Да и погиб Лермонтов, как вы уже знаете, на чужбине. Да и был похоронен, царем, именно там.
Что тоже входило - в тщательно разработанный, царем и его сообщниками, план заговора. В общем, и здесь, царь-вешатель, постарался. И здесь мы видим – именно реалии его заговора против М.Ю. Лермонтова.
Специально в августе, 1841 года, он ставит и свой, - то есть именно николаевский и жандармский! - памятник на могилу А.С. Пушкина в Святогорском монастыре. Ставит в августе для того, чтобы вновь показать, русской общественности, именно свое благоволение к поэту Пушкину. А под памятником тайно организует, через жандармерию, именно «свадьбу мертвецов», тоже тайно выделенную, нам, А.С. Пушкиным в его «Пиковой даме».
Вот, вам, и любовь царя к поэтам. Более подробно мы поговорим, обо всем этом, несколько ниже. Здесь же выделим, что именно через это мероприятие царь как бы ослаблял убийство, Лермонтова, в Пятигорске, затушёвывал - это убийство. Через постановку надгробного памятника Пушкину царь, в то же время, и выпячивал себя, перед русской общественностью, именно в образе «просвещенного монарха», именно в образе «венценосного благородного рыцаря».
Остается только выделить самую рутинную часть «рутинного дела», тоже не раз создаваемой, по указанию царя, то Бенкендорфом, то самой жандармской николаевской системой судопроизводства. Вот как она выглядит у И. Чистовой.
Сентябрь, 30. Комиссия военного суда в Пятигорске огласила «Сентенцию», в которой приговорила Н.С. Мартынова, М.П. Глебова и А.И. Васильчикова «за дело с поручиком Тенгинского пехотного полка Лермонтовым (на оной ныне убитым)» к «лишению чинов и прав состояния».
Высочайшая конфирмация по военно-судному делу состоялась 3-го января 1842 года. «Майора Мартынова посадить в крепость на гауптвахту на три месяца и предать церковному покаянию, а титулярного советника князя Васильчикова и корнета Глебова простить, первого во внимание к заслугам отца, а второго по уважению полученной им в сражении тяжелой раны».
Как видите уже и сами, убийца Лермонтова, - как и в случае с Пушкиным! - практически оправдывался царём. Кстати, и Эрнест Барант, как французский подданный, тоже не был наказан. На этом можно, было бы, и закончить наше повествование о николаевском заговоре против двух русских Гениев, тянувшийся непрерывно девять лет. Однако мы закончим разговор, о нем, весьма своеобразным эпилогом, к нему. Эпилогом, в котором, оказывается, тоже есть некоторые подробности и нюансы николаевского заговора против русских поэтов. Начнем, его, с 1842 года.
1842 год
Просим обратить, ваше внимание, на две заключительные заметки лермонтоведа И. Чистовой, завершающих её «Хронологическую канву жизни и творчества М.Ю. Лермонтова». Вот они, перед вами.
Апрель, 21. По просьбе Е.А. Арсеньевой гроб с прахом Лермонтова привезен из Пятигорска в Тарханы. Кстати, это современное Лермонтово Пензенской области.
Апрель, 23. Прах Лермонтова погребен в фамильном склепе в Тарханах.
Попробуем пояснить эти две заметки следующим образом. Просьба бабушки поэта, Е.А. Арсеньевой, перевезти прах Лермонтова в Тарханы, обосновывалась ею, перед Николаем I, не только указанным, выше, фамильным склепом или, там, родовым кладбищем Арсеньевых. Она, просьба, обосновывалась бабушкой поэта, перед царем, и тем, что на этом родовом погосте была и могила матери поэта, Марии Михайловны Лермонтовой, урожденной Арсеньевой. Она умерла очень рано, 24-го февраля 1817 года. «Житие ей было: 21 год, 11 месяцев, 7 дней» - надпись на могильной плите в Тарханах.
Так вот, царь, помня именно о Пушкине, - что и он похоронен, им, рядом с могилой своей матери (Именно это обстоятельство навечно «привязывало», Пушкина, к погосту Святогорского монастыря.), совершает следующее. Решив, что и Лермонтова навечно привяжет, к Тарханам, именно могила его матери, он милостиво и разрешил, бабушке поэта, перевезти гроб Лермонтова – именно в Тарханы. Через что и «сослал» второго поэта России, - точно так он поступил и с А.С. Пушкиным! – уже в третью, на этот раз посмертную, «ссылку» именно, как и поэта Пушкина, в глушь России.
Так оба наши Великих поэта и оказались, у царя-деспота, именно в «посмертных ссылках». И именно в глухих местах России. А это, ведь, тоже одно из сильнейших надругательств, царя-вешателя, не только над Великими поэтами, но и, по сути дела, и над самой Россией. И, разумеется, над самим русским народом.
Я вам здесь довел – именно факт надругательства. Теперь дело - только за русской общественностью. Именно ей предстоит, в настоящее время, решить вопрос о перезахоронении Великих поэтов в столице России, в Москве, на их, кстати, родине. А я – сделал своё дело. И, в принципе, могу, уже, и «уйти».
Но, прежде чем «уйти», то есть закончить сам разговор о николаевском заговоре против поэтов, ещё раз напомним, вам, что этот заговор имел, у царя, и «международную начинку». Именно через французов, которых царь специально подобрал, через свою агентуру, в дуэльные оппоненты к нашим Великим поэтам, он постоянно «поддергивал», уже, именно вновь ставшую, в 1830-ом году, буржуазную Францию.
И в этом, оказывается, суть николаевских дуэлей именно французов с нашими двумя Великими поэтами. Убив поэтов, на дуэлях, царь именно в 1842 году отзовет, из Петербурга, французского посла Баранта. И, в конце концов, «доиграется», с англичанами и французами, до Крымской войны. Войны, которая и станет, для него, крахом не только политическим, но и – физическим (Умрет – в 1855 году.).
1844 год
Остаётся только добавить, что николаевский заговор против Пушкина и Лермонтова не закончился именно николаевской расправой над поэтом М.Ю. Лермонтовым. Он закончится, у страшно злопамятливого царя Николая I, ещё одним, тоже наисильнейшим, надругательством над Пушкиным. Совершённым, царем, в 1844 году. Его пока можно выразить примерно так: «Поручик Томский произведен в ротмистры, развелся с Идалией Полетикой и женится - на Н.Н. Пушкиной».
Более подробно мы поговорим, об этом надругательстве царя Николая I, - над Пушкиным! - тоже несколько ниже. Очернять же Наталью Николаевну он будет, через блестящую карьеру её второго мужа, до конца своей жизни.
...................................
Часть вторая
О надругательствах
над Пушкиным и Лермонтовым
От автора
Этот очерк обещает быть не легким - именно для самого автора, так как собирается, им, не только с его, еще не опубликованных, книг, но и собирается, им, из других, то есть из самых разнообразных, источников. Уже это внесет, в предлагаемый вам, сейчас, очерк, какую-то импровизацию со всеми её, разумеется, недостатками. Однако именно это эссе - просто необходимо! И не только для завершения самой книги, но и для логического завершения самого николаевского заговора против наших Великих поэтов.
Поэтому, даже, несмотря на только что выделенные недостатки очерка, которые могут даже проявиться в некотором повторе материала, - что для заметки не является положительным! - я рискну предложить вам, его, именно так, как оно, у меня, сложится. Надеясь, при этом, что будущие пушкинисты значительно дополнят - именно этот раздел николаевского заговора против Пушкина и Лермонтова. Начнем же, пожалуй, со следующего.
Глава первая
Суды над Пушкиным
Первый раздел
Цепь надругательств
О первом надругательстве Николая I, над уже смертельно раненым Пушкиным, совершенным, царем, через сценический фрагмент с “присмертным причастием” следует – особо поговорить. Был тайно организован, Петром Вяземским, через неприметную посылку за священником Петром, из придворной Конюшенной церкви. И “открыто” исполненным, этим священником, именно в квартире уже смертельно раненого поэта.
Этот фрагмент, главный смысл, которого: “Судный день”, - между двумя Петрами! - над самим Пушкиным, уже довольно-таки подробно раскрыт, нами, в наших предыдущих книгах. «Судный день» взят царем, как вы уже знаете, из тайного содержания пушкинской повести. Где поэт “насильственно” привел преступную, во всём, Екатерину II, на “Судный день” - именно к Петру Великому!
А двух Петров царь взял, - как вы уже тоже знаете из наших предыдущих книг! - из “царственной линии” «Пиковой дамы». И взял, разумеется, из обстоятельств перезахоронения, разгневанным Павлом I, своего отца, императора Петра III. Последнего, - кстати, именно по Пушкину! - русского императора. И именно - петровской ветви! И похорон им же, - почти ровно через месяц после смерти! - Екатерины II.
В этом сценическом фрагменте николаевского заговора заключен примерно следующий тайный смысл. Царская записка к поэту карандашом, от 27-го января 1837 года, - скорее всего подошедшая к Пушкину, через второй приезд доктора Арендта в дом поэта именно из Зимнего дворца, в восемь часов вечера! - выполняя, в заговоре, функцию завершения только что выделенного вам, выше, сценического фрагмента выделяемого, здесь, тем самым является:
- и первым царским “венком” на будущую могилу поэта. О втором царском “венке”, на могилу поэта, мы расскажем, вам, ниже;
- и - “рекомендательным письмом”. Письмом, которым злобный царь заблаговременно снабдил, поэта, отправляя, его, на тот свет! Смотрите наши предыдущие книги.
Скорее всего, что царь и послал её, с Арендтом, именно с только что раскрытой, перед вами, целью: чтобы она хоть как-то, но именно отразилась в сознании людей, окружавших, в то время, смертельно раненного поэта. А чтобы она не стала “царским рескриптом” (О чем много поговорили пушкинисты прошлого!), то есть царской “высочайшей милостью” именно к поэту и к его имени, - что, Николай I, ни в коем случае не мог допустить! - он попросил Арендта обязательно, при возвращении его из дома поэта, вернуть её, ему.
Современники поэта, из-за моментального возвращения записки, Арендтом, Николаю I, дают, царской записки к поэту, как вы уже знаете, самые разные вариации. Однако смысл их, в общем-то, один и тот же! Поэтому для наглядности, - и примера! - а так же и для свидетельства, что записка - существовала (Это - главное!), - да и чтобы не нарушать саму логику нашего повествования! - еще раз приведем, вам, её содержание. Вот как она отражена, к примеру, у А.И. Тургенева:
“Государь прислал к нему вчера же Арендта с письмом, писаным карандашом, которое велел прочесть Пушкину и привезти к себе назад. Вот примерное выражение письма: «Есть ли бог не велит уже нам увидеться на этом свете, то прими мое прощение и совет умереть по-христиански и причаститься, а о жене и детях не беспокойся. Они будут моими детьми, и я беру их на свое попечение».
Как видите уже и сами, рекомендательное письмо Николая I, к Пушкину, сопровождающее поэта, на тот свет, словами “умереть по-христиански и причаститься” (Как будто Пушкин - крамольный еретик!), - явно взято царем из сатирических “похорон” поэтом, в пятой главе “Пиковой дамы”, Петра III и Екатерины второй! Оно подослано, царем, как раз к моменту свершения, над поэтом, церковного обряда “присмертного причастия”.
Или свершения, над ним, николаевского “Судного дня”, тайно организованного, им, через Петра Вяземского и священника Петра из придворной Конюшенной церкви! И оно существовало, - как и само “присмертное причастие”! - в реальности, ибо именно здесь оно, царское письмо к поэту, как раз и к месту!
Здесь, кстати, тоже все взаимоувязано у царя-”сценариста”! Взаимоувязано - именно по времени! В разговоре же с Жуковским о царских милостях пушкинской семье, приведенным нами, выше, в наших предыдущих книгах (Смотрите, его, там!), царь, невероятно уже еретничая, проводит мысль о доведении им, поэта, до “смерти христианской”, еще точнее и ярче: “Мы насилу довели его до смерти христианской”!
Вот такова главная суть первого, по хронологии, надругательства, царя Николая I, над Величайшим Гением. Дальше уже пойдет целая цепь, или череда, таких же надругательств и осквернений, тоже тайно “показанных”, царем, своим высшим соучастникам: Бенкендорфу и Нессельроде (Михаил Павлович, брат царя, в это время отсутствовал!).
И последнее замечание о николаевском письме. Его совет поэту, то есть, практически, пожелание умереть, - ведь обычно больному желают выздороветь! - очень похож на пушкинское “пожелание”, Николаю I, “давно уже истлеть в могиле”. Годков так “шестьдесят тому назад”, которое мы выделили, вам, еще в нашей первой книги (Смотрите, его, там!).
Не оттуда ли едет и это николаевское “пожелание” поэту? Наверное, все-таки, оттуда, так как царь “ставил”, свои сценические фрагменты, именно по пушкинской повести. Кстати, язвительно, в николаевском письме, и упоминание о жене поэта, - «о жене и детях не беспокойся». Ибо сам царь-то - не только всем известный, в Петербурге, ловелас, но и - провокационный “поклонник” жены Пушкин.
А провокационный потому, что, выставляя, себя, именно поклонником и даже, как вы уже знаете, “влюбленным другом” Н.Н. Пушкиной, лично организовывал травлю её, в свете, именно через свои салоны. Однако вернемся именно к только что обозначенным надругательствам и к осквернениям.
Вот их мы и попытаемся раскрыть, вам, в заключительной работе нашего книжного цикла. Раскрыть для того, чтобы уже сам вопрос о перезахоронении Пушкина и Лермонтова в Москве, на их родине, больше не подвергался сомнению (Здесь я имею в виду, в первую очередь, уже три неудачные попытки перезахоронения Пушкина, предпринятыми любящими, поэта, людьми в разное время!).
С целью распространения в русском обществе идеи перезахоронения Пушкина и Лермонтова в Москве, на их родине, - а Родина-мать всегда очищает своих сыновей от надругательств и скверны, даже если они были осквернены врагом, мы завершим изложенный разговор о николаевских надругательствах, над Пушкиным, небольшим отрывком из моего стихотворного произведения “Царская месть”.
Произведения, специально созданного, мною, именно для распространения в русском обществе, изложенной вам, выше, мысли о перезахоронении наших Великих поэтов. Вот как только что раскрытый, перед вами, николаевский сценический фрагмент заговора выделен, мною, в стихотворном повествовании:
«Еще одно отметим мы Для вас в том заговоре мерзком. Петра-священника пришлет Злой царь к поэту - непременно! Петр-князь (иль тот же “камергер”!) Пошлет, за ним, слугу поэта. Пошлет - не ведомо куда! Пошлет - в Конюшенную церковь! Двадцать седьмого января Священник Петр свершит … “причастье”! Чем вам не “судный день” … царя! И здесь царь-изверг - издевался!
“Сатанин суд” вершит злодей Уже над раненым поэтом! А рядом - мстящий “камергер” Через очки глядит на это! И здесь поэт наш - осквернен! И здесь мы видим - шабаш смерти! Екатерины видим след! И Николая-зверя - поступь! Вот так решался здесь вопрос, Как - “умереть по-христиански”! Царь Николай его - твердил: Он - Сатана, “Тартюф в короне»!
Кстати, вот именно эти мысли, - и речи! - и должны были звучать, тогда, из уст современников поэта! Но все они были скованы страхом перед Деспотом и Тираном! И прозвучало - рабское! Единственный человек, прямо высказавшийся о дуэли и смерти Пушкина, это поэт М.Ю. Лермонтов, за что и был убит, царем, в Пятигорске тоже на тайно заказанной, им, дуэли! Пушкинисты же прошлого, основываясь на высказываниях современников поэта, тоже взяли, практически, рабский тон! Тот же П. Щеголев, к примеру, пишет, об этом, следующее: “Царь, мягко говоря, не любил Пушкина”! Да он, его, бешено ненавидел!
Следует считать надругательством над поэтом, устроенным царем, тоже 27-го января 1837 года, то есть сразу же после возвращения его, с прусским принцем, из Каменного театра, и его совещание. А это, не забывайте, главная дата николаевского заговора, в день которой, Николай I, собственно, и выполнил главную задачу своей интриги: дуэль Дантеса, с поэтом! Совещание с графом Нессельроде, с командиром Кавалергардского полка и - дивизионным генералом.
Совещание, после свершения, которого, Николаем I и был запущен, уже 28-го января, механизм николаевского следствия по делу о дуэли. Механизм, в шестеренки, которого, сразу же попал, как в жернова, и уже смертельно раненый Пушкин. Царем был запущен, кстати, и механизм действий, заговорщиков, и в дни после 27-го января, когда уже ожидалась, через оценку врачей, и смерть поэта!
Попал, кстати, не как поэт и человек, защищавший свою честь, - и имя! - и честь жены, а как “закоренелый преступник”, которому и двух ссылок - оказалось мало! Уже по возникновению этого обстоятельства, смертельного ранения Великого поэта, на дуэли, раскрываемые действия, царя, являются не только преступными, но и - кощунственными! Многие же пушкинисты прошлого не отмечают, в своих трудах, даже названного, выше, совещания.
А это, кстати, именно действия, самого царя, против Пушкина! Именно с его подачи, ярко выраженной в одном из его писем, о котором вы уже знаете, поэт и становится, у царя, неправым во всем его деле с Геккернами. А в этом письме он, - “возмущаясь” «ругательным письмом» Пушкина к Геккерну, называл его, как вы помните, дерзким. Что моментально и подхватывается - в петербургских салонах! А это, кстати, очень важный штрих в событиях именно после 27-го января! Негласно дает, он, и команду считать Дантеса - благородным, - и чуть ли не героем! - что тоже - немедленно выполняется в салонах высшей знати!
Еще раз подчеркнем, что только что выделенное совещание, с его враждебной направленностью против поэта, это тоже акт надругательства над уже смертельно раненым Пушкиным. Ибо царь, - через свое отношение к Пушкину не как к Великому поэту, а именно как к “закоренелому преступнику”, - которого только могила исправит! - и выразил, через само содержание и проведение совещания, свое истинное отношение к Пушкину, полное злобы и ненависти!
Второй раздел
Военные суды
над Пушкиным и Лермонтовым
А только что выделенное совещание дает уже и прямое следствие: 28-го января, как мы только что указали выше, Николаем I будет запущен механизм следствия по дуэли с его верхней планкой: смертной казнью и виновных и … невиновных! В этом - вся “соль” николаевского, то есть в высшей степени подлого, следствия! А следствие, каким бы оно не было закрытым, является уже, в общем-то, судом. Ибо уже часть людей, причастных к нему, обсуждают, - или “судят”! - людей, попавших в жернова следствия!
А сейчас вспомните о только что выделенным вам, в начале главы, николаевском “судном дне” или, явно “позаимствованным” царем, как вы уже знаете, как из тайного содержания “Пиковой дамы”, так и из обстоятельств перезахоронения, императором Павлом I, своего отца, императора Петра III, и похорон, им же, Екатерины II.
А, если вспомнить именно о нем, то получится, что Николай I, - уже с 28-го января 1837 года! - начнет вершить, над поэтом Пушкиным, и реальный “суд”. Вершить, над ним, военный “суд” Николая-палкина, как метко прозвал, его, русский народ за чрезвычайную жестокость. Суд, в котором поэт тоже окажется, у царя-изверга, как вы скоро увидите и сами, виновным!
А это, уже, очередное надругательство, Николая I, над величайшим из Гениев! Кстати, николаевские военные “суды” - суды особенные! Именно с помощью таких “судов” Николай I “судил” и декабристов, создавая, - именно через них! - как видимость законности, так и, в общем-то, свой первичный авторитет перед европейской общественностью. Именно в этом плане он и оказался, - уже тогда! - “мастером по дискредитации и чернению известных и знаменитых людей России”!
Он не гнушался, в то время: и личным ведением следствия и допросов декабристов; и составлением разного рода грязных небылиц и сплетен по ним; и самим написанием множества документов (Указов, решений суда и прочее!) по декабристам и написанием статей для русской общественности, - и для Европы! - прославляющих его “мудрые” решения и действия!
И в этом отношении он недалеко ушел, кстати, от своей преступной, - и лживой во всем! - бабуси, Екатерины II. Императрицы, занимающейся и во внутренней политике, - и, часто, во внешней! - примерно такими же “делами”. Другими словами, занимающейся - разного рода фальсификациями и подлогами, подкупом и обманом, убийствами и отравлениями и - просто подлостью.
Здесь же выделим, что оказался виновным, перед Николаем I, и поэт М.Ю. Лермонтов! Три николая-палкинских военных “суда” (Перед первым он объявил Лермонтова, как вы уже знаете, и сумасшедшим!) совершил, он, и над М.Ю. Лермонтовым. Над поэтом, вставшим, через стихотворение “На смерть поэта”, на защиту Пушкина! И здесь мы наблюдаем прямое надругательство, царя-Палкина, над нашими Гениями!
Пушкинисты же, - и лермонтоведы прошлого! - почему-то не замечают - и эти “суды”! Кстати, первый из них, возникший именно по лермонтовскому стихотворению “На смерть поэта”, он совершил одновременно, как вы уже знаете из изложенного вам, выше, материала, с николая-палкинским “судом” над А.С. Пушкиным - 19-го февраля 1837 года!
Что вновь свидетельствует, нам, о сценичности николаевского заговора, как против Пушкина, так и, потом, против М.Ю. Лермонтова! Николай I, - именно через одновременность “судов” над Пушкиным и Лермонтовым! - как бы судил и живого поэта, то есть живого Пушкина (Так он был - ненавистен ему!)!
Свидетельствует нам, - о только что выделенном садистско-извращенческом зловещем замысле царя, воплощенным им в жизнь! - и тот факт, что он отправил реально существующего поэта (Поэта М.Ю. Лермонтова!) и Дантеса, убийцу Пушкина, из Петербурга: поэта - в опасную ссылку на Кавказскую войну; Дантеса же - в высылку на родину, во Францию. Что равносильно было - тайному поощрению, им, убийцы Пушкина.
Отправил Дантеса, кстати, даже в санях императорского двора и при деньгах за убийство Пушкина. И отправил, - убийцу Пушкина! - в один и тот же день: 19-го марта 1837 года, что и засвидетельствовал, нам, сам А.И. Тургенев в своей последней дневниковой записи от 19-го марта 1837 года.
Чтобы не нарушать логику нашего повествования, вновь выделим её, вам! Выделим, разумеется, уже в качестве факта, подтверждающего именно наличие николаевского заговора против наших двух Великих поэтов: “19-го марта. Встретили Дантеса, в санях с жандармом, за ним другой офицер, в санях. Он сидел бодро, в фуражке, разжалованный и высланный за границу…”.
Еще раз выделим здесь, что в этот же день, 19-го марта 1837 года, тайно, незаметно “выезжал” из Петербурга, в ссылку на Кавказ, - скорее всего, тоже под тайным присмотром николаевских жандармов! - и поэт М.Ю. Лермонтов. Я назвал этот, явно, выделим, сценический фрагмент заговора царя против наших двух Великих поэтов, разумеется, условно: “Ссылочно-высылочным разъездом”, подчеркнув, именно через его название, сценическую суть его.
Закончим же разговор об этом, тоже чернящим и оскверняющим, поэтов, эпизоде николаевского заговора, следующим. Дантес хотя и был разжалован, царем, и выслан - за границу (Что царь сделал - только из-за глухого, - но мощного! - ропота русской общественности!), но увозил “в императорских санях”, - под присмотром двух жандармов! - как вы уже знаете из нашей предыдущей книги, четыреста тысяч рублей.
За которые Пушкину пришлось бы трудиться, в поте лица своего, ровно восемьдесят лет (Царь назначил ему жалование, как вы знаете из пушкинианы, всего лишь в пять тысяч рублей. Еще раз выделим, ровно столько, сколько он платил, - официально! - Дантесу, наемному убийце нашего Гения!). И в Баден-Бадене 1837 года, в день рождения императора, уже ходил, как заметил князь Одоевский, со “шляпой набекрень”, вовсе не представляя, из себя, “бедного человека”!
А приехал он в Баден-Баден, как вы уже знаете по нашим предыдущим книгам, для тайного ходатайства, перед Михаилом Павловичем, об устройстве своего голубого “друга”, Геккерна, посланником в Вену, в Австрию, что тоже явится, потом, именно оплатой, царем, “спецуслуг” Дантеса. И приехал на дорогостоящий курорт не один, а с бароном Геккерном и Е. Гончаровой.
Что тоже свидетельствует нам, что денежки, у него, всё-таки водились. Кстати, и Геккерн-старший, как нам свидетельствует письмо Андрея Карамзина к С.Н. Карамзиной, там тоже - вовсе не бедствовал, так как чуть ли не ежедневно играл, там, в рулетку. И здесь отчетливо видна именно оплата, царем Николаем первым, их “услуг”!
Еще же раз уже особо выделим здесь, что барон Геккерн, - видимо именно после баденской встречи Дантеса с Михаилом Павловичем! - будет устроен царем, - разумеется, вновь через принца Оранского! - в Вену, в 1842 году, посланником.
И даже станет, там, “старшиной дипломатического корпуса”, прослужив там, в качестве нидерландского посланника в Вене, по 1875 год. Что вновь говорит нам о том, что Николая I, - и принца Оранского! - он - вполне устраивал и дальше. Сам же Михаил Павлович отреагирует на появление Дантеса, в Бадене, - по свидетельству того же князя Одоевского! - как вы уже знаете, хотя и весьма и весьма оригинально, но - точно:
“Встретивши Дантеса (убившего Пушкина) в Бадене, который, как богатый человек и барон, весело прогуливался со шляпой набекрень, Михаил Павлович три дня был расстроен. Когда графиня Соллогуб-мать спросила у него о причине его расстройства - он отвечал: “Кого я видел? Дантеса!” - “Воспоминание о Пушкине вас встревожило? - “О нет! Туда ему и дорога!” - “Так что же?” - Да сам Дантес! бедный! - подумайте, ведь он солдат”.
Как видите, и здесь очень отчетливо проявляется враждебное отношение царя Николая I, - через его младшего брата, - именно к Пушкину, попытавшемуся, хотя и тайно, но, все же, объявить, - если выражаться на современном языке! - импичмент именно царям екатерининской ветви. Однако продолжим разговор именно о выделяемых, здесь, надругательствах.
Третий раздел
Повесить, но суждение его,
за смертью, прекратить
Вновь вернемся к реальному, или к земному, николаевскому военному “суду” над Пушкиным, чтобы наглядно показать, вам, и его: именно как надругательство над поэтом! Вот как он выглядит в документальной повести Т. Рожновой “Жизнь после Пушкина”:
«19 февраля окончено военно-судное дело над камергером Двора Его Императорского Величества Пушкиным …военный приговор гласил: Комиссия военного суда, соображая все вышеизложенное, подтвержденное собственным признанием подсудимого барона Геккерна, находит как его, так и камергера Пушкина виновным в проведении строжайше запрещенного законами поединка, а Геккерна и в причинении пистолетным выстрелом Пушкину раны, от коей он умер, приговорила поручика Геккерна за таковое преступное дело по силе 139 Артикула … повесить, каковому наказанию подлежал бы и подсудимый камергер Пушкин, но как он умер, то суждение его за смертью прекратить, а подсудимого подполковника Данзаса … по силе 140 военного Артикула повесить. Каковой приговор подсудимым объявить, а до воспоследствия над ними конфирмации содержать под строжайшем арестом”.
Далее Т. Рожнова дает примечание: “Любопытно, что на протяжении всего судебного разбирательства Пушкина называют “камергером”, а не “камер-юнкером”, каким в действительности являлся поэт согласно высочайшему указу Николая I от 31 декабря 1833 года».
Хорошо, что Т. Рожнова замечает, хоть, “камергера”! Маститый исследователь П. Щеголев, и другие пушкинисты прошлого, имея, на руках, уже и военно-судное дело, “камергера” - так и не заметили! Мы же взяли выдержку, из её повести, только, в принципе, из-за её, выделенного вам, выше, примечания. Могли бы взять, - только что выделенный вам, выше, материал, как и она! - прямо из военно-судного дела. Но решили выделить - именно николаевского “камергера”. И еще, его же, николаевского, - военно-судного дела! - “поручика Геккерна”! Надеюсь, что вы уже догадываетесь, на что я вам, здесь, намекаю?
Если нет, то я, - именно через только что выделенную выдержку из повести Т. Рожновой! - наглядно показываю, вам, что никакой случайности появления “камергера” и “поручика”, в николаевском военно-судном деле, нет! И что это - не ошибка судей, судопроизводителей или писцов. А отражение Николаем I в заговоре, уже против мертвого Пушкина, - через свой “суд” и III отделение, возглавляемое Бенкендорфом! - именно пиководамовского “поручика”, то есть царя Александра I (Или князя, поручика, Томского Павла Александровича! - смотрите пушкинскую повесть!).
Поручика, которого поэт женил, как вы уже тоже знаете, на даме легкого поведения, то есть женил - на Идалии Полетики. Смотрите Заключение “Пиковой дамы” и наши предыдущие книги! И отражение, им же, пиководамовского “камергера”. Смотрите, к примеру, пятую главу пушкинской повести и предыдущие наши книги, где предложение о “худощавом камергере” и “англичанине” - так и сверкает своей явью и - необычностью!
Другими словами, и здесь мы видим - сценический фрагмент николаевского заговора, “размазанный” царем, через ночное совещание 27-го января 1837 года, - и другие его тайные указания и решения! - именно по только что выделенному, вам, вердикту николаевского военного “суда” и его судебному разбирательству! Видим, - через прорвавшийся, к нам, вердикт военного “суда”! - именно николаевскую ненависть к поэту! И - его инсценировку!
Условно я назвал названный, выше, сценический фрагмент, - чтобы отразить именно его главную суть и смысл! - “Повесить, но …суждение, за смертью, прекратить”! И чтобы, разумеется, именно через его название оттенить и, наконец, выделить очередное надругательство, царя, над нашим Великим поэтом!
О камер-юнкере и о камергере, как, кстати, и о николаевском поручике, - которого царь дал: и Дантесу, и, потом, Лермонтову! - которые, как вы уже знаете, занимают очень важное место во всем николаевском заговоре против Пушкина, мы уже почти всё рассказали, вам, в своих предыдущих книгах.
Если же вы читаете эту книгу впервые, то наикратчайшее напомним, вам, хотя бы, пока, о николаевском “поручике” (О “камергере”, у нас, еще будет разговор впереди!). Пушкин, как вы помните по нашим предыдущим книгам, снизил своего любимейшего Александра I сославшего, его, в две ссылки, в стихотворении “Воспитанный под барабаном”, - как лихого полководца и победителя Бонапарта! - до капитана. А в тайной “Пиковой даме” - и до поручика, вновь сатирично повысив его, в офицерском чине, в Заключение повести, до ротмистра! Сатирически “повысил” через предложение: “Томский произведен в ротмистры и женится…”!
Николай I “наградил”, - это выделим, уже, особо! - и Дантеса и, потом, Лермонтова, - перед его дуэлью с Н.С. Мартыновым! - именно пиководамовским “поручиком”! Отсюда, по Николаю I: презренный камер-юнкер Пушкин дрался, на дуэли, всё же с поручиком (Возможно, даже, именно с “поручиком Томским Павлом Александровичем”!), а не с кем попало. Действительный же, - то есть тоже “николаевский”! - Александр I стал в это время у поэта, - в Заключение “Пиковой дамы”! - уже “ротмистром”!
А если бы не дрался, - да не писал “возмутительных стихов” (Выражение Александра первого!) и не выступал против царей, да не писал бы своей, никому не нужной, Истории! - то дослужился бы - и до “камергера”! Как, к примеру, князь Петр Вяземский! И не влачил бы, при этом, полунищенское существование! Вот в чем, оказывается, заключена скрытая язвительность, - и ирония! - злого царя в вердикте его военного “суда”!
Царь, - создавая “сценичность” ещё в первые годы своего заговора против Пушкина! - не мог остановиться, по ней, и после смерти поэта! Презренно же малый, по чину, “поручик” Лермонтов тоже дрался, на пятигорской дуэли, не с кем-нибудь, а уже с “майором”. Хотя и - с отставным. Так царь тайно довел императора Александра I, - а, может быть, и себя, так как Мартынов - именно Николай! - и до чина “майора”!
А если бы не писал “непозволительные стихи”, - и не защищал Пушкина! - то тоже дослужился бы, - если бы какая-нибудь кавказская пуля не остановила его! - до высокого чина! Как, к примеру, брат Пушкина, Левушка, который стихами, имеется в виду - “возмутительными”, не особо баловался! Вот какой получается - николаевская “арифметика”!
И здесь мы видим тайную язвительность (точнее, наверное, сатиричность!), царя-деспота, над нашими Великими поэтами. Но главное, всё же, несколько в другом обстоятельстве! Через только что изложенное мы показали вам, - и в который уже раз, если учесть все предыдущие наши книги! - взаимосвязь николаевских заговоров, - против Пушкина и Лермонтова! - даже по этому направлению!
Здесь же еще раз подчеркнем, что очень выразительное и очень, в общем-то, сочное определение николаевского военного суда «суждение за смертью прекратить», не было выполнено царем. А он произвел, как вы уже увидели и сами, целых два “суда” над нашим величайшим поэтом. И, даже, по-садистски смаковалось, названным царем, хотя бы по его записки карандашом и по разговору его, с Жуковским, о милостях пушкинской семье!
Два суда, кстати, это: только что изложенный вам николаевский “судный день” и воинский “суд”!
Он не отказал бы себе в удовольствии, - настолько он ненавидел Пушкина! - и повесить поэта, если бы тот остался жив и, разумеется, если бы все было - во власти царя-деспота! Условно, - то есть по вердикту военного “суда”! - всё же повесил его. Повесил через определение, “каковому наказанию подлежал бы и подсудимый камергер Пушкин”. Определение, вынесенное - николаевским военным "судом"! Вот таковы весьма мерзкие нюансы, - и реалии! - концовки николаевского заговора против Пушкина.
Закончить же разговор о николаевских двух “судах”, над Пушкиным, - и, практически, трех николаевских “судов” - над М.Ю. Лермонтовым (Третий, так же как и над Пушкиным второй, посмертный.)! - намереваемся через небольшой разговор о… Лопухиных. Начатый нами, как вы помните, еще в нашей первой книги.
Точнее, это будет даже не разговор, а небольшая заметка о них. Заметка, больше предназначенная, наверное, для профессиональных пушкинистов, чем для широкого круга читателей. Я, ограниченный, по доступу, к архивным материалам, - все мои книги созданы по уже опубликованным, в пушкиниане, архивным материалам и источникам! - вынужден, в связи с только что объявленным обстоятельством, дать, по Лопухиным, именно заметку. Дать заметку, через которую и обращаю внимание читателей, - и пушкинистов! - именно на них, Лопухиных.
Обращаю с целью, чтобы будущие пушкинисты не упустили, в своих работах, и вопрос именно о них! А читатели - чтобы тоже знали, что за Лопухиными тоже стоят какие-то, пока неведомые нам, тайны! Кстати, авторы телепередачи “Искатели”, говоря “О золоте царицы” Лопухиной, - смотрите их передачу на телеканале “СТБ” от 5 августа 2005 года! - искажают факты как по самой жене Петра Великого, так и по Екатерине первой!
Именно Екатерину I Петр Великий провез вокруг казненного, им, любовника Екатерины I, иностранца Монса! Е. Лопухина же, как и её многочисленные родственники, мешала именно преобразованию России, Петром I, в сильное государство. Главная же суть моей заметки, по Лопухиным, заключена примерно в следующем.
Первое. Лопухины - это род, из которого вышла первая жена Петра Великого. Второе. И.В. Лопухин, выделенный, нами, в нашей первой книги, являлся, во времена Павла I, главой русских масонов. Третье. Николай I, создавая, в 1826 году, Верховный уголовный суд над декабристами, назначил Председателем этого “суда” князя П.В. Лопухина. Вот факт, взятый нами из книги Г. Невелева «Истина сильнее царя»:
«1 июня 1826 года был издан высочайший манифест об учреждении Верховного уголовного суда “для суждения государственных преступников”. Председателем суда назначался князь П.В. Лопухин, его заместителем - князь А.Б. Куракин». Кстати, Куракин у нас тоже фигурирует - именно при рассмотрении нами, в первой нашей книги! - вопроса о смерти Екатерины II и воцарении Павла первого.
И, тоже, кстати, Л.Н. Толстой тоже интересовался - этим же “судом”! В частности, интересовался подлинником обряда казни декабристов, составленного лично Николаем первым! Четвертое. М.Ю. Лермонтов был влюблен, - и всю жизнь любил! - именно Варвару Лопухину! Девушку, которая тоже могла быть родственна - именно выделяемым, здесь Лопухиным! На этом разговор, о николаевских “судах”, мы и закончим.
Глава вторая
Посмертная “ссылка”
Первый раздел
Третья ссылка
Самое же выразительное, здесь, то, - и снова в самом мерзком значении и виде! - что и условно повесив Пушкина, Николай I на этом - не успокоился! Он “сослал” нашего Великого поэта, - и не так уж условно! - в изоляционную, - то есть типа тюрьмы, крепости или монастыря! - посмертную “ссылку” в глухое село Михайловское. Глухим оно становится, если смотреть телевизионные передачи о нём, и в наше жуткое время!
Сослал его в посмертную «ссылку» со значением или смыслом: «Я тебя вызволил из бессрочной ссылки из Михайловского (Бессрочная ссылка - это ссылка без указа срока её окончания!), - а вызволил он поэта, из Михайловской изоляционной ссылки, в 1826 году, с целью обелить, себя, пред русской, - и европейской! - общественностью за варварскую расправу над декабристами!
И чтобы сделать себе, - при показной “дружбе” с Пушкиным! - имидж “просвещенного монарха” (Кстати, почти точно так же поступала и его бабка, Екатерина II, заигрывая с Вольтером и с западноевропейскими энциклопедистами и, как вы уже знаете, напрямую подкупая их.)! - я же тебя навечно, - и посмертно! - “ссылаю”, вновь, именно в Михайловское»!
Здесь, при этом варварском и подлом акте, царем заодно пресекалась, особо выделим это, и преклонение, - и поклонение! - петербуржцев и всей России, перед Пушкиным, его памятью, его Гением, его могилой! Если бы он был захоронен царем, разумеется, именно в Петербурге, тогда еще - столицы русского государства. Да еще и - с величайшими почестями, идущими от русского народа! И - в храме!
Это, кстати, поэт выделил в письме к жене, от 28-го июня 1834 года: «Умри я сегодня, что с вами будет? Мало утешения в том, что меня похоронят в полосатом кафтане и еще на тесном петербургском кладбище, а не в церкви на просторе, как прилично порядочному человеку».
Здесь С. Абрамович, безусловно, права, рассуждая, в своей книге «Пушкин. Последний год жизни», о возможном последнем посмертном унижении и оскорблении, царем Николаем I, поэта Пушкина, которое поэт, видимо как жесткий реалист, просто предвидел!
Царь этот акт вандализма, - продиктованный - именно его ненавистью к поэту! - реализовал - полностью! А общественность, скованная страхом перед деспотом, даже, по сути дела, не отреагировала на него! Как не отреагировали, потом, и пушкинисты прошлого, самые, между прочим, профессиональные защитники нашего Гения! Даже последовал через Бенкендорфа, как вы знаете из пушкинианы, окрик царя: «Почему положен во фраке, а не в мундире» (Смотрите, к примеру, дневник А.И. Тургенева, где названный окрик, царя, и выделяется другом поэта!).
А реализовал именно через захоронение, Пушкина, в глухом Михайловском: у стен Успенского храма Святогорского монастыря. Даже - не в церкви! Здесь мы смело можем предположить, что раньше, - или же через Дубельта, производившего “посмертный обыск” бумаг поэта вместе с В.А. Жуковским! - царю стало известно и содержание выделенного, выше, письма поэта, к жене! И, разумеется, содержание других писем, поэта, к своим современникам. Писем, в некоторых, из которых, говорилось и об уплате поэтом, в монастырскую казну, денег за место для своей могилы. Оплате, которую он совершил, чтобы избежать - именно “последнего унижения”!
На самом же деле реальным завещанием поэта было, - уже особо выделим это! - захоронение, его, именно “в храме и на просторе”! Так просто требовала - душа поэта, - никогда не признающая никаких оков и ограничений! - и его мощный, свободолюбивый дух! Да и любил он, - всегда! - именно бескрайние просторы России! Относительно же выделенного выше, весьма робкого, кстати, предположения С. Абрамович, можно сказать примерно следующее. Она здесь, то есть в своей книге, только рассуждает, боясь даже прикоснуться к теме перезахоронения Великого поэта!
А здесь, как видите уже и сами, тоже полно николаевской скверны. Причем, самой, - как вы уже знаете по моему “Обращению к общественности”! - основной. Николай I именно через захоронение Пушкина, в глухом Михайловском (в Святогорском монастыре), отнял, у русского народа, массовое поклонению, его, именно Величайшему Гению. И - могиле его! Нет в Петербурге могилы поэта, нет в столице, а, следовательно, и во всей России, и “пушкинского дела”. Его, прежде всего, свободолюбия и призывов к Свободе!
Так как поток россиян, в глухое, - и сейчас! – село Михайловское, в общем-то, незначителен! И это надо понимать - наиболее отчетливо! И применен здесь, царем, именно жандармский принцип: нет в столицы могилы поэта, нет, в ней, и поклонения не только его могиле, но и - самому поэту и его творчеству!
Кстати, захоронение царем Николаем I, Пушкина, именно у стен Успенского собора Святогорского монастыря, уже видимо тогда предполагало «воздвижение» именно его, - то есть именно николаевского, или жандармского, что - одно и тоже! - памятника, на могилу нашего Великого поэта. Царь прикрывал своё кощунство, кстати, и самим родовым, как вы уже знаете по пушкиниане, кладбищем Пушкиных. И через это обстоятельство он надеялся навечно “замуровать”, поэта, именно в глухом месте.
А предполагало такое захоронение поэта именно при тщательной разработке, царем, не только своего заговора, но и именно тайных надругательств и осквернений, им, уже мертвого поэта. Что уже прекрасно видно по самому николаевскому заговору против Пушкина, который мы, вам, уже почти полностью раскрыли через наши книги.
«Воздвижение», кстати, памятника, при постановке, которого, он и установит над склепом могилы поэта, - через тайную жандармерию! - именно свою, - то есть именно николаевскую! - “свадьбу мертвецов”. Тоже “позаимствованную” им, как вы уже знаете по нашим предыдущим книгам, из тайной пушкинской “Пиковой дамы”. Что и подтвердит, нам, именно С.С. Гейченко. Он производил в 1953 году, в составе специальной комиссии, обследование могилы Пушкина.
Как видите, и здесь наш Величайший поэт, - являющийся гордостью не только России, но и всего прогрессивного человечества! - в сильнейшей степени не только осквернен царем, но и, тоже в сильнейшей степени, именно унижен царем-деспотом, царем-тираном! Как осквернена, николаевской посмертной “ссылкой”, и могила его, практически выкопанная тогда, - руками Николая I, - за стенами глухого Святогорского монастыря! Другими словами, могила осквернена после заказного убийства, царем же, поэта.
Кстати, не только прямые родственники поэта (и Гончаровых!), но и общественность не были допущена царем, - из-за тайного вывоза гроба, с телом поэта, из Петербурга! - к настоящим похоронам Пушкина - даже в глухом Михайловском. По настоящему хоронил поэта, - да и то - с жандармом! - только, как вы знаете из пушкинианы, А.И. Тургенев! Да верный, до конца своей жизни, слуга поэта.
А русский народ так и остался, тогда, на площади и перед домом поэта на Мойке. Это вы прекрасно знаете из пушкинианы, которая, кстати, и этот момент передает, нам, весьма слабо и, даже, не совсем отчетливо!
Поэтому поэта не только обязательно, но и с очищением от николаевской скверны, - которую проведет православная церковь через соответствующие религиозные обряды! - необходимо перезахоронить, с величайшими почестями, в Москве, на его родине. Да ещё и - в храме и на просторе, как считал сам Гений! Кстати, в Москве лучше, чем “Поклонная гора”, и места нет. Ибо сама “гора” - именно поклонная!
Второй раздел
Но есть и божий суд,
наперсники разврата
Как необходимо перезахоронить - и М.Ю. Лермонтов! Где произвол, царя-жандарма, был - наиболее высок! Лермонтова, царь-изверг, специально убил, - и “похоронил”! - именно на чужбине. Скорее всего, именно через свой “опыт” с Пушкиным, когда ему стало очевидным - именно возмущение русского народа дантесо-пушкинской дуэлью. И на убийство, которого, в Пятигорске, - на специально организованной им, для этих целей, дуэли! - император бросил, как вы уже знаете из пушкинианы, такие грязные и мерзкие слова, как: “Собаке - собачья смерть”!
А его младший брат, преподобный Михаил Павлович, фигура, кстати, более чем одиозная, - то есть уже с ярко выраженными психическими отклонениями! - зная, как вы уже знаете из изложенного материала, все его тайные действия против поэта! - чуть ли не повторил их, летом 1837 года, в Баден-Бадене, сказав: “Туда ему и дорога”!
Кстати, выделенные слова Николая I об убийстве Лермонтова, на дуэли в Пятигорске, - как и слова Михаила Павловича о Пушкине, в Баден-Бадене 1837 года! - опубликованы, как в огромной пушкиниане, так и в лермонтоведении, очень поздно. Они опубликованы много десятилетий спустя после выделяемых, здесь, дуэлей, и, в общем-то, не являются случайными. Царь, и его потомки, не допускали, естественно, выделение названных слов царя, и его брата, в печати!
Перед убийством М.Ю. Лермонтова в Пятигорске, - через Бенкендорфа (Он, кстати, главный практический руководитель николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова.), военное ведомство, тайную агентуру и политический сыск! - Николай I тоже тайно подготовил, для пятигорской дуэли, и некого “священника” Василия Эрастова.
Как и, в свое время, “священника” Петра из придворной Конюшенной церкви! Который, как вы уже знаете из лермонтоведения, не только отказал, друзьям поэта, в проведении всех соответствующих, тогда, церковных обрядов: перед захоронением, во время захоронения и после него, но и поднял скандал, и даже написал, тогда, донос на другого священника, согласившегося провести перечисленные, выше, церковные обряды.
Раппорт его, на протоирея Александровского, читайте в исследовательских работах по лермонтоведению. Здесь же уже особо выделим его слова о поэте, через которые, собственно, вновь и выразилась просто бешеная ненависть, царя-жандарма, к защитнику Пушкина: «Лермонтова, как самоубийцу (А убил-то, его, вновь царь! Через жандармское и военное ведомство! - комментарий В.Б.), надо было палачу привязать веревкой за ноги и отвезти в бесчестное место и там закопать»!
Слова, в которых, то есть в словах николаевского “священника”, почти явно присутствуют, кстати, и неизменный николаевский палач! И, - если соединить его слова со словами самого царя о Лермонтове! - вновь николаевское! Другими словами: у царя: “Собаке - собачья смерть”! У николаевского “священника: “закопать как собаку”!
Так Николай I, еще продолжая, кстати, свой заговор против поэтов, отказал, в “божьем суде”, и - М.Ю. Лермонтову! И здесь мы видим самое настоящее надругательство - именно уже над мертвым М.Ю. Лермонтовым! Поэтому душа бабушки поэта, Арсеньевой, и не успокаивается, бродя, в Москве, по лермонтовскому дому-музею! Здесь, как видите, тоже николаевский сценический фрагмент.
А отказал потому, что именно настоящий “божий суд”, - суд над убийцами Пушкина! - М.Ю. Лермонтов сочно, - и ярко! - выразил, - и изобразил, - в своем знаменитом стихотворении “На смерть поэта”! Вспомните знаменитые строки из этого стихотворения: “Но есть и божий суд, наперсники разврата! Есть грозный суд: он ждет! Он недоступен звону злата И мысли и дела он знает наперед!”, и т.д., то есть все последующие 16-ть строк этого знаменитого лермонтовского стихотворения, практически чуть ли не раскрывающего - николаевский заговор против А.С. Пушкина!
И тогда вы сами составите себе общую картину тайного кощунственного осквернения, царем Николаем I, и поэта М.Ю. Лермонтова не только через выделенные слова царя, - и действия “священника” Василия Эрастова после его, поэта, “смерти “ (Точнее - убийства!), - но и: перед проведением дуэли; и - на самой дуэли!
А Николай I “оформил”, то есть организовал, вторую лермонтовскую дуэль, дуэль его, в Пятигорске, с Н.С. Мартыновым, в общем-то, в мерзком виде, но очень яркими и сочными красками! И вновь, - с присущей только ему! - сценичностью, по которой, собственно, и определяется. А именно: что дуэль была заказана - именно царем!
И именно по главному мотиву выделенного нами, выше, лермонтовского стихотворения, то есть по его “божьему суду”! И, что тоже очень характерно для всего николаевского заговора против поэтов, по главным мотивам всё той же тайной пушкинской повести “Пиковая дама”. И своего заговора против Пушкина, уже почти завершенного им! Видимо, как говорят, вошел во вкус!
Вторую лермонтовскую дуэль “окружают” - именно лермонтовские “надменные потомки”. А.А. Столыпин, князь Васильчиков-младший, имеющий, практически, сведения о готовящейся в Петербурге, царем и Бенкендорфом, дуэли Лермонтова с Мартыновым. Мать, которого, уже была вовлечена царем, как вы уже знаете, и в дуэль Пушкина с Дантесом, и другие, выведенные, М.Ю. Лермонтовым, в его стихотворении через, например, строки: “А вы, надменные потомки Известной подлостью прославленных отцов”!
Именно они, у царя, практические исполнители николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова. Кстати, Глебов и Дорохов к ним - не относятся! Они взяты, царем, именно для придания заказанной, Николаем I, дуэли некоторых черт честности и справедливости, которых в реальности, то есть именно в заказной дуэли, практически и не было! Именно они, то есть “надменный потомки”, по зловещему замыслу царя-”сценариста”, и вершат расправу над поэтом, посмевшим указать, общественности, на истинных убийц Пушкина.
А перед самой дуэлью, через специально организованный пикник в “Шотландке”, тайно организованным, Николаем I, через свою агентуру, М.Ю. Лермонтова “окружают”, в “Шотландке”:
- и императрица Екатерина II. Её роль выполняет в выделяемом, здесь, сценическом эпизоде николаевского заговора, ничего не подозревающая, об этом, Екатерина Быховец! У Николая I, еще раз выделим, таких тайных подстав, в заговоре, очень много;
- и, - в назидание потомкам! - сам убитый, Николаем I, поэт А.С. Пушкин! Его роль, в николаевском сценическом фрагменте, выполняет тоже ничего не подозревающий, о подставе, брат поэта, Л.С. Пушкин;
- и, даже, сам шеф жандармов, граф Бенкендорф. Граф, выполняющий, в раскрываемом, здесь, сценическом эпизоде, роль всевидящего жандармского “николаевского ока”!
Он, еще раз выделим, и тайный практический руководитель, - и организатор, - николаевского заговора против М.Ю. Лермонтова. Заговора, в котором граф Нессельроде помог, ему, только, пожалуй, в выгораживании Эрнеста Баранта, когда тот, именно с подачи Нессельроде, стал во всеуслышание заявлять о том, что Лермонтов выстрелил не “на воздух”, а именно в него.
Это прекрасно видно, кстати, именно по исследовательским работам лермонтоведов. А роль Бенкендорфа выполняет, на пикнике в “Шотландке”, то есть в николаевском сценическом эпизоде, племянник шефа жандармов с аналогичной, как и у графа, фамилией. С фамилией именно Бенкендорф!
Как видите, и здесь, перед нами, самая настоящая николаевская “сцена”, которую - ни с чем не перепутаешь. Сцена, специально созданная, - царскими высшими сообщниками! - явно в угоду царю-”театралу”. Вот как она выглядит, кстати, по лермонтоведению: «Июль, 15-го. Утром к Лермонтову в Железноводск из Пятигорска приехали в коляске Обыденная и Екатерина Быховец, которых сопровождали верхом юнкер Бенкендорф, Дмитриевский и Л.С. Пушкин (Брат А.С. Пушкина; - пояснение В.Б.). Пикник в немецкой колонии Каррас (“Шотландка”). После обеда в колонии между 6-7 часами дуэль Лермонтова у подножья Машука при секундантах М.П. Глебове и кн. А.И. Васильчикове. На дуэли присутствовали А.А. Столыпин, С.В. Трубецкой и Р.И. Дорохов. Гроза. Лермонтов убит Мартыновым наповал. Поздно вечером тело поэта перевезено в Пятигорск в дом капитана Чилаева».
Заметим, что в выделяемом николаевском сценическом эпизоде, царскими сообщниками не забыт, даже, николаевский “юнкер”, данным царем, Пушкину, 27-го декабря 1833 года. Или не забыты, ими, даже немцы: пикник проходит - именно в немецкой колонии. И так далее.
Третий раздел
Возвращение Дантеса
Шеф жандармов, в начале барон, а, потом, и граф А.Х. Бенкендорф, это, кстати, один из самых мощных и влиятельных, - наверное, после графа К.В Нессельроде, ставший потом “русским” канцлером (Здесь мы цитируем П. Щеголева!)! - лиц николаевского режима и николаевской империи. И тоже один из высших руководителей (И исполнителей, через свое жандармское ведомство!), как вы уже знаете, николаевского заговора против наших Величайших поэтов.
“Прославился”, он, еще в Отечественную войну 1812 года своими “победными реляциями”, Александру I, о взятии, им, городов. За что его неоднократно шпыняла (или сатирически критиковала!), кстати, именно “знатная старуха”, княгиня Н.П. Голицына! “Прославился” он и своим донесением, Николаю I, о захоронении Пушкина, которое один из пушкинистов все же осмелился назвать, - правда, слишком поздно: уже в наше время! - “царским венком на могилу Пушкина”!
Род Бенкендорфа, кстати, здравствует - до сих пор. Один из представителей его, тележурналист, проживает сейчас на Украине. В виду большого объема этого донесения, мы, пока, не будем его приводить. Ознакомьтесь пока с ними, по пушкиниане, самостоятельно.
А “нарисованная”, царем, “картина”, полная сценичностью, как видите уже и сами, очень отчетливая. И, что не менее важно, сейчас, сочная, то есть, создана Бенкендорфом: именно по николаевскому заговору против Пушкина; и именно по главному, то есть - екатерининскому, мотиву тайной пушкинской “Пиковой даме”. И она, разумеется, мерзка, - и кощунственна! - по своей главной сути и - по своему содержанию.
Представляет, из себя, предпоследний николаевский сценический фрагмент заговора, царя, против наших двух Величайших поэтов! Последними будут, как раз, кощунственные выходки, “священника” Василия Эрастова, после убийства Лермонтова, 15-го июля 1841 года (27-го июля - по новому календарному стилю!), на заказной дуэли в Пятигорске. Изображающий по своей тайной сути, - совместно, разумеется, с приведенными, выше, словами царя об убийстве Лермонтова на дуэли в Пятигорске! - отказ царем, - именно Лермонтову! - в “божьем суде”.
Здесь же выделим, что во многом сценична и первая лермонтовская дуэль, дуэль 16-18 февраля, 1840 года, на Черной речке поэта, М.Ю. Лермонтова, с французом Эрнестом Барантом. Дуэль, главный зловещий смысл, которой: возвращение француза “Дантеса” в Петербург, на Черную речку. Возвращение для повторного «наказания”, - то есть вновь - убийства! - русского поэта! Или показательного убийства, что, пожалуй, точнее!
Роль француза Дантеса, - в этой дуэли! - выполняет, - через тайную подставу! - именно француз Эрнест Барант, сын французского посла и писателя. Которого Николай I “отзовет” из Петербурга, - для создания напряженности с буржуазной Францией! - именно в 1842 году.
Так что и Лермонтова необходимо с величайшими почестями перезахоронить в Москве, на его родине, и сделать церковное очищение двух его могил, - в Пятигорске и в Тарханах! - от николаевской скверны. Бабушка поэта, Арсеньева, смогла добиться, от царя, только его разрешения перевезти гроб, с телом поэта, в Тарханы. Что тоже означало, у царя-сценариста, - как и в случае с Пушкиным! - посмертную и изоляционную "ссылку”, поэта, в глухие, - и сейчас! - Тарханы Пензенской области.
Они, кстати, даже глуше пушкинского Михайловского.
И, кстати, необходимо проверить в Тарханах, - проверить через разные экспертизы! - и наличие останков М.Ю. Лермонтова в выделяемом, здесь, гробе. Ибо по лермонтоведению не совсем ясно и само перезахоронение, бабушкой поэта, своего внука в Тарханах.
Вполне возможно, что гроб - уже не вскрывался в Тарханах! А в Пятигорске николаевские сообщники могли положить, - в выделяемый, здесь, гроб (Так дело обстояло, как вы уже увидите именно в этой книги, и с А.С. Пушкиным, над склепом могилы, которого, обнаружились, вдруг, останки двух пожилых людей.)! - останки совершенно другого человека!
О многих причинах и обстоятельств убийства, царем Николаем I, поэта М.Ю. Лермонтова, у меня довольно-таки точно, - и подробно, - рассказано в книге “Самодержец и Поэты”. Где, кстати, даны и другие взаимосвязи заговоров, царя, против Пушкина и Лермонтова. Так «белое платье Екатерины», и сама царская чета, сверкающие, как вы уже знаете по нашим предыдущим книгам (Смотрите там, к примеру, рис. № 10.), в николаевском заговоре против Пушкина, - в чем вы убедились, наверное, по нашему предыдущему материалу! - отразятся (К примеру, в заговоре против М.Ю. Лермонтова!) через следующий эпизод.
Эпизод, взятый, мною, именно из лермонтоведения:
«22 января 1839 год. Лермонтов в Аничковым дворце в присутствии императорской фамилии был гостем на свадьбе А.Г. Столыпина как родственник со стороны жениха». 23-е января это день, уже знакомый, вам, по нашему предыдущему материалу, выпал, тогда, на понедельник; поэтому Николаем I и взято - именно 22-ое января.
Не забудет Николай I, в заговоре против Лермонтова, и о Вигеле, который рассказал Пушкину, 6-го января 1834 года, как вы помните по нашему предыдущему материалу, свой рассказ-воспоминание (анекдот!) о смерти Екатерины II с зашифрованным в нем, как вы уже тоже знаете, “Императорским сообщением Пушкину”! Примерно то же мы видим и в заговоре против Лермонтова:
«22 июля 1839 год. Лермонтов присутствует у Карамзиных в Царском Селе на чтении Ф.Ф. Вигелем его «воспоминаний»!
И так далее! Другими словами, эпизоды: с Голицыными; с присвоением царем, поэту, “поручика” от 6-го декабря 1839 года, - в день зимних именин Николая первого! - не случайны. Ибо они логически вписываются именно в царский заговор. Как не случайны, в заговоре, следующие эпизоды и события:
- перевод поэта, царем, в Тенгинский пехотный полк от 13-го апреля 1840 года, где уже служил - именно К.К. Данзас, секундант Пушкина, тоже сосланный, царем, именно на Кавказскую войну;
- бал у Воронцовых-Дашковых, 9-го февраля, с негодованием на нем, Михаилом Павловичем, присутствием опального поэта Лермонтова на только что названном бале;
- прощальный вечер, организованный теми же Карамзиными, - с Вяземскими! - с присутствием, на нем, Н.Н. Пушкиной, 12-го апреля 1841 года! Смотрите более подробно, о них, в моей книге “Самодержец и Поэты”, - или в лермонтоведении! - самостоятельно.
Четвертый раздел
Отрывки из «Царской мести»
Не подумайте здесь, что я, через “Царскую месть”, собираюсь блистать, перед вами, именно в качестве стихотворца! Цель создания, её, более чем - прозаична. Именно через создание выделяемого, здесь, стихотворного произведения, - с не совсем еще четко выраженным, в нем, сюжетом! - я (Используя именно необычность взаимосвязей слов в стихотворном произведении!), более близко и подошел - именно к тайному, или к потаенному, Пушкину! Это - первое.
Второе. В связи с тем, что перезахоронение Пушкина, - и Лермонтова! - является венцом всей моей пушкинианы, - которой я посвятил лучшие годы своей жизни, которых набирается, уже, очень много - 27-мь лет (А это, уже, более четверти века!), я решил поступить так.
В целях распространения мысли о перезахоронении, поэтов, в Москве, закончу своё повествование некоторыми отрывками из специально подготовленной “Царской мести”. И - через стихотворение “Гнев”. Оно, - если учесть, что раскрытие николаевского заговора происходит у вас на глазах! - в общем, и в частности, не запоздалое. А оба произведения вновь как-то выделяют фрагменты и эпизоды по тайному осквернению, царем Николаем I, наших двух Величайших поэтов, которые впечатляют не только своим изобилием в заговоре, но и - своим откровенным цинизмом и бешеной ненавистью, царя, к поэтам.
Дадим вам, пока, первый вариант «Гнева», так как к его второму варианту - вы еще несколько не подготовлены. Стихотворение основано, мною, на известном, - тоже тайном, кстати! - знаменитом четверостишье А.С. Пушкина: «Восстань, восстань пророк России, В позорны ризы облачись. Иди, и с вырвием на выи, К убийцу гнусному явись». Стихотворение, за которое царь мог отправить поэта, кстати, прямо на висельницу!
Гнев
Из Персии “везут” поэта, Из Петербурга - вновь “везут”! А в Пятигорске - добивают! …И вновь далек и скорбен путь! Доколь державна Тирания Ты будешь мерзости творить! Доколь повозки гробовые Ты будешь в даль пускать тайком? Очнись, преклонная Россия! Стряхни позор с могильных плит! Иди, и с вырвием на вые К убийцу гнусному явись! Пусть держит он ответ свой мерзкий Перед народом, пред людьми! А ты его, исчадье ада, Публично вечно прокляни! Его, Тирана-самозванца, Посмевшим мерзости творить! Сумел он хитростью, обманом Двух русских Гениев сгубить!
Пояснение В.Б. - Выделенные, выше, пушкинские строки - это пушкинские зашифрованные строки, прямо относящиеся к расправе, царя Николая I, над декабристами-руководителями 13-го июля 1826года; поэт же из Персии - это А.С. Грибоедов!
А вот несколько отрывков из “Царской мести”, прямо относящимися к раскрываемой, перед вами, теме.
Первый отрывок
«Убит поэт! Ликует царь! Но вдруг из ропота, из Гнева, Как птица феникс из огня, Поэт поднялся как - Знаменье! Царь Николай был поражен Тем воскресеньем необычным. И вот дрожащею рукой Он держит лист “На смерть поэта”! Испуг прошел! Вскипел злой царь! И приказал собрать он тайно О Лермонтове - компромат, И о других, что помогали! И вот доставлен компромат, - Поэмой “Монго” царь взвинтился: В “волжанине” - себя признал, А из-за Пушкина - взбесился! И “Монго” - вздумал проучить, Потом, когда раскрутит “Дело”! Но надо стих же - изучить! - И вновь злой царь - белее мела!
Читая Лермонтова стих, Злой царь - “Онегина” увидел! И побелел, и пожелтел, И захрипел: “Ну, погоди ж, ты”! Поэт там Ленский был убит, Как Пушкин был убит - Дантесом! И обуял царя злой страх: “А вдруг и истину он вскроет”! А шпики - новый компромат Внесли на нового поэта: В Лопухину влюблен поэт! Не безответно чувство это! Лопухины - особый род: Жена Петра из них выходит! Царь - побелел, царь - посинел: И этот - в первый ряд выходит!
И злая мысль пришла к царю: Поэта спрятать в дом тот странный! Дать “петербургский вариант”, Немедленно, внезапно, сразу! И старший медик послан был Удостовериться, пронюхать…. Не взял лейб-медик на себя Тот страшный грех и те … посулы! Вот так и началась та месть С тройным исходом и с … судами! Кавказ и две дуэли там, И платье злой Екатерины! Кавказ и сорок первый год Возникли сразу в мести тайной. Потом - “Дантес” был возрожден: Для поединка на тех … шпагах! “Дантеса” начал возрождать Злой царь при следствии по “Делу”! Он “развести” решил тогда Их в март весенний, в день единый! В тот март Дантес и сам Поэт Из Петербурга - выезжали… В тот день - Загряжской был конец: Фрагмент удался, там, на славу! И потянулся мести след…».
Второй отрывок
Касается первого приезда, М.Ю. Лермонтова, в Петербург с Кавказа. Это окончание первой ссылки поэта, предусматривающей “Высочайшую милость” поэту. Как, в свое время, и Пушкину при “вызволении” его, царем, из Михайловской ссылки! Ссылки, цель которой была, - как и в случае с Пушкиным в 1826 году! - в общем-то, проста. Показать, именно русской общественности, свое благоволение к поэту Лермонтову; показать себя, русской общественности, именно в образе “просвещенного монарха”!
«Вот год, как Пушкин был убит! И вот в годину вечной скорби Злой царь - поэта возвратил В столицу, в Петербург туманный! Вот так злой царь отметил год, Годину мрачного обряда! Он вдруг поэту - “милость” дал: Освободил, его, из ссылки! С поэтом Пушкиным сравнил, Злой царь ту “милость, то - коварство! Но в Петербург его впустил - Лишь в январе: в годину смерти»!
Третий отрывок
Касается николаевского военного “суда” над Лермонтовым за дуэль с Эрнестом Барантом, которого заговорщики специально “свели”, или столкнули, - через сплетни! - именно с опальным поэтом. И через который, - то есть через военный “суд”! - Николай I тоже, - как и Пушкина в свое время! - выставлял в свете: и как неисправимого дуэлянта; и, разумеется, как “закоренелого преступника”.
Кстати, именно от Николая I испускались, в свет, и сплетни о чрезвычайно неуживчивом характере М.Ю. Лермонтова, которые часть дельцов, от лермонтоведения, используют, - даже в наши дни! - именно для чернения поэта.
«Пока же “суд” вершит Злодей Вновь над Поэтом, над безвинным! Вновь грязью облит - лишь поэт! И вновь Дантеса тень - в почете»!
Четвертый отрывок
Касается второй лермонтовской дуэли, дуэли его, в Пятигорске, с Н.С. Мартыновым, приуроченной царем, как вы уже знаете, к казни им, 13-го июля 1826 года, пятерых декабристов-руководителей.
«Убит Поэт! Ликует царь! Крестьяне согнуты в лачугах! Да, не удался - тот декабрь: Россия вновь - во тьме кромешной»!
Пятый отрывок
Связан, мною, в связи с изменением старого стиля календаря на новый стиль: дуэль Лермонтова с Н.С. Мартыновым 15-го июля 1841 года стала датироваться, по новому календарному стилю, 27-го июля 1841 года, то есть именно в число николаевской дантесо-пушкинской дуэли! Пушкинская же дуэль навсегда врезалась, в людскую память, именно датой 27-го января 1837 года!
Таким образом, Лермонтов, через вторую дуэль, как бы вновь встал, - как и в стихотворении “На смерть поэта”! - на защиту Пушкина! Вот как звучит у меня, этот отрывок, именно в “Царской мести”:
«Осталось только парадокс Нам высветить во мгле российской. Вдруг изменился календарь - И “двадцать семь”, в нем, засверкало! “Пятнадцать” - в “двадцать семь” вошло Вдруг во второй дуэли царской! Так Бог, в ту Вечность превратясь, Защиту Истины воссоздал! Вновь Лермонтов в дуэли той В миг на защиту встал Поэта! Вновь “двадцать семь”, - в дуэли той! - Связалось с именем поэта!
Вот так Поэты и стоят На “двадцать семь” как на - платформе! Бог покарал убивцев ряд, Раз показал нам, - всем! - такое! Другое чудо совершил Бог-Вечность в память о Поэтах: Он, их, в Москву “переселил”, Одел, он, в бронзу двух Поэтов»!
Закончить же раздел мне хочется заключительным отрывком из “Царской мести”, сжато, но выразительно, раскрывающим всё, только что изложенное, вам, выше:
«Еще один итог у нас, У нас в той повести печальной! Поэта царь захоронил Не в Петербурге, и не в Лавре! В Михайловское “сослан” был Поэт крамольный за … бестактность! Царь в гневе высказал и мысль: “Зачем во фраке, не в мундире?”. В мундир шутовый захотел Одеть, поэта, царь свирепый. Одеть, в глуши похоронить, - Не вспоминать о нем, чтоб, боле!
Не захотел свирепый царь Иметь поэта в граде стольном! Не захотел и - поминать! И положил запрет - на Слово! Почти на восемьдесят лет Забыт поэт был - в мгле российской! Но он - пробился сквозь века! И засиял! В своем Величье!
И Лермонтова ждал удел Посмертной “ссылки” в глубь России! Он по велению царя Был захоронен - на чужбине! Арсеньева - сняла запрет, Поэта вывезя - в Тарханы! Предел той злобы - обнажив, Предел безумной жажды Власти!
Поэты, оба, москвичи! Москва - их родина, отчизна! Из ссылки смертной москвичи, Поэтов вы, - в свой дом! - верните! Чтоб россиянин каждый мог В гостях побыть у них однажды, С народом были ведь они! С народом быть им вечно надо»»!
Однако все-таки продолжим разговор, о николаевских надругательствах над поэтом, дальше.
Дорога Пушкина, - и Лермонтова! - на которую указал преподобный Михаил Павлович, брат царя и соучастник преступления Николая первого! - оказался не туда, то есть в могилу и в забвение, как им обоим хотелось, а - в века и - в бессмертие! Народ продолжал любить, - и любит! - своих поэтов!
Поэтому, продолжая развивать идею-пропаганду о перезахоронении Пушкина, - и Лермонтова! - в Москве, на их родине, следует хотя бы несколько слов сказать и о самих царях екатерининской ветви.
А с самозванцами, на которых разбойничья Западная Европа неоднократно “покупала” Россию, - и с помощью которых сломала, ей, и реальную перспективу стать, наконец, процветающим европейским государством! - необходимо окончательно разобраться!
Тем более что и в наше время все чаще звучат весьма парадоксальные фразы о том, что богатейшая, по людским и природным богатствам, Россия, с её талантливыми и просвещенными народами, задолжала, к примеру, так называемому Парижскому клубу, 48 миллиарда долларов!
По большому, то есть по историческому, счету, она - никому не должна! Больше того, именно этот, так называемый “Парижский клуб”, состоящий из французов, англичан, американцев, итальянцев и немцев, имеет громаднейший долг перед всеми народами России за все свои подлости над ней. И за войны, которые Россия вела, - только в их интересах! - в 18-ом, в 19-ом, и, особенно, в 20-ом столетиях.
Не раз спасая, их же самих, от выращенных, ими же, самых жестоких завоевателей. Итальянский понтифик (Или папа римский!) произнес, в 2000-ом году, так называемую “покаянную речь”. И - тоже не извинился, перед Россией, хотя бы за её, - неоднократные! - “крестовые походы” и на Русь! И все только потому, что саму Историю России - невероятно фальсифицировали (Только, кстати, евреи возмутились “покаянной речью” римского понтифика!)!
Выделенных же, выше, самозванцев, погребение которых находится - только в Петербурге, надо - разъединить с поэтами! И, в конце концов, демонстративно, то есть - показательно, сбросить, с некогда существовавшего российского престола. Например, через обозначение на их могилах, в Петропавловском соборе, начиная с погребения Екатерины II и кончая погребением Николая II, слова “самозванец” (Или, более мягко: “царь екатерининской ветви”!).
Завершив, через названную демонстрацию, и их историю в России. Более же радикальные, - или другие меры! - должно принять, разумеется, российское правительство во главе со своими парламентскими палатами. Кстати, необходимо запретить и въезд понтифика в Россию, так как его поездки, по Миру, являются ни чем иным, как дальнейшей экспансией католицизма, - который весь - в крови! - на весь остальной Мир!
Глава третья
Дальнейшие надругательства
Первый раздел
Черный пиар
Ну а сейчас, связав заговоры царя против Пушкина и Лермонтова - воедино, попытаемся кратко (Объем и этой книги становится, уже, большим!) раскрыть, вам, дальнейшие надругательства, Николая I, над поэтом А.С. Пушкиным. Материал сложный и - большой. Поэтому начнем, пожалуй, с П. Вяземского, которого пушкинисты прошлого, да и настоящего, времени всё еще относят - к лагерю друзей поэта (До конца дней своих поэт тоже считал, его, своим другом!). Уже это заявление, как вы понимаете, слишком громкое!
Но я, понимая всю ответственность за свои слова, исхожу не из предположений, а из фактов. Вяземский - был другом Пушкина! Однако, окончательно сломленный царем в 1829-32 годах (Смотрите “Зарождение заговора” в нашем предыдущем материале, а так же книгу Н. Раевского “Портреты заговорили”!), в открытой стадии заговора против Пушкина, а это, как вы уже знаете, октябрь 1936 года - первые числа февраля 1837 года, активно, - но, разумеется, тайно! - сотрудничал с царем. Предположительно - через графа Нессельроде (на Михаила Павловича!) и свою жену, княгиню Веру Вяземскую!
Выполняя, в николаевском заговоре, разные задачи и тайные поручения царя. Была в курсе его дел, еще раз выделим, и его жена, княгиня Вера Вяземская, протеже, которой, был, ещё раз выделим, сам Михаил Павлович, брат царя. Княгиня, с которой, у Пушкина, тоже были, как вы знаете по прошлой пушкиниане, самые доверительные отношения.
Не будем говорить, что П. Вяземский тайно доносил на своего друга во все годы заговора. Таких данных, у меня, нет. А вот активное участие П. Вяземского, с супругою, именно в “открытой” стадии заговора, то есть даже с октября 1836 года и по 4-ое февраля 1837 года, когда гроб поэта тайно повезли, уже, в Святогорский монастырь, подтверждается - именно фактами! Значительную часть, их, мы уже привели, вам, как в наших предыдущих книгах, так и в начале предлагаемой вам, сейчас, работы. А это:
- и представление, Вяземскими, своего дома для “дамского вечера” 16-го октября 1836 года, с которого, собственно, и началась, как вы уже знаете, “главная атака заговорщиков” на Н.Н. Пушкину. Закончившейся, у них, свиданием-провокацией, её, с Дантесом 2-го ноября 1836 года на квартире Идалии Полетики (Тоже, как вы уже знаете, очень активной сообщницы царя и Дантеса!). После свершения, которого, незамедлительно и последовал, именно со стороны заговорщиков, пасквиль (Смотрите более подробно, о пасквиле, в нашем предыдущем материале!);
- и вечер у них же, - после вечера у Лерхенфельдов 17-го октября 1836 года, где Геккерн-старший впервые начал по поручению Дантеса, как вы уже знаете по его полной переписке с ним, сводничать! - 18-го октября этого же года. Вечер, о котором упоминает в письме, к брату Андрею, С.Н. Карамзина. И многие другие вечера, и балы, вплоть до вечера, у них же, 25-го января 1837 года, описанного, той же С. Карамзиной, в её письме к Андрею от 27-го января 1837 года. Вечер, после которого, кстати, распускал сплетни о Пушкине, и сестрах Гончаровых, и сам П. Вяземский, что и видно из письма той же С. Карамзиной;
- и распространение, - самим Вяземским! - язвительных “шуток” и грязных сплетен на счет Пушкина и трех сестер Гончаровых! Сплетен, которые, уходя в Петербургский свет, в основном - через С. Карамзину, моментально раздувались и смаковались, там, на все лады. И сплетен, из-за которых, как вы уже знаете по нашим предыдущим книгам, у А.И. Тургенева, подметившего сплетни Вяземского о поэте, разгорелся самый настоящий конфликт с княгиней В. Вяземской, моментально вставшей на защиту своего мужа;
- и искусное управление, им (то есть самим П. Вяземским!), С.Н. Карамзиной, одной из самых отпетых сплетниц Петербурга (Е.И. Загряжская, тетка сестер Гончаровых, именно из-за её сплетен выставила её, как вы уже знаете, за дверь при одевании, Е. Гончаровой, в платье невесты перед венчанием!);
- и, как вы уже тоже знаете, исполнение им (то есть опять же князем Вяземским!), по тайному заказу царя, роли императора Петра III в сценическом эпизоде с “присмертным причастием” (Смотрите, об этом, выше, то есть в предыдущих наших книгах.). И так далее!
Так что уже здесь П. Вяземский - не так уж и безгрешен, как всегда представляли нам, его, пушкинисты прошлого. Оставим, это, на их совести! Внимание же ваше пока обратим на следующее. Мы перечислили вам, выше, все деяния П. Вяземского - не совсем бескорыстно.
Уже по ним отчетливо видно, что, в “открытой” стадии заговора, князь П. Вяземский выполнял у царя, в основном, две задачи. Первая, из них, именно общего характера. Создание, под видом друга, язвительных и грязных “шуток” и сплетен о Пушкиных и всех трех сестрах Гончаровых. Искусное руководство, им, С. Карамзиной, которая, кстати, будет сплетничать и в заговоре против Лермонтова. И прочее.
А вот вторая, более тайная, - выполнение, им, именно какой-то роли в том, или в ином, николаевском сценическом фрагменте, или какой-то задачи в заговоре! - для нас, сейчас, и наиболее интересна. Например, только что доведенная вам, выше, роль императора Петра III при свершении над Пушкиным, П. Вяземским со священником Петром из Конюшенной церкви, николаевского “присмертного причастия”! Так как именно при выполнении второй задачи и вскрываются новые тайные надругательства, царя-изверга, над Пушкиным!
Кстати, чтобы уже как-то достичь, хотя бы в общих очертаниях, конечной цели предлагаемой вам, сейчас, главы, пока без всяких пояснений перечислим, вам, только что обозначенные надругательства. Составив, - именно из перечисления их! - как дальнейший план предлагаемой вам, сейчас, главы, - да и книги в целом! - так и, наверное, план её завершения, нами. Их (надругательства!) можно, пока, обозначить так:
- тайное время “без четверти три”;
- вынос тела поэта, из кабинета;
- тайный вынос, гроба поэта, в придворную Конюшенную церковь;
- отпевание, или николаевская панихида, именно в Конюшенной церкви;
- “возложения”, Вяземским, перчатки в гроб Пушкина;
- тайный вывоз царем, - через Тургенева и жандарма! - гроба поэта - в Святогорский монастырь для захоронения, его, именно там;
- николаевский “посмертный обыск” бумаг поэта; и так далее.
Второй раздел
Не сковырнули
Начнем же раскрытие, второй задачи, чуть ли не с главного! А здесь интересно то, что П. Вяземский, помимо выполнения им, - в николаевском сценическом заговоре! - роли императора Петра III (В сценическом, как вы уже знаете, фрагменте с “присмертным причастием”!), именно через выделенную, выше, первую задачу, тайно начал выполнять у царя, в сценическом заговоре, и роль “мстящего камергера”. Вновь “позаимствованной”, царем, из тайного содержания “Пиковой дамы”. Вспомните о “худощавом камергере” пятой главы повести. О камергере, который присутствовал у поэта, в его повести, именно на “похоронах”, поэтом, графини-императрицы Екатерины второй!
Роль эта, - “мстящий камергер”! - очень необычна. И - своеобразна! И за ней стоит - очень большой материал. Поэтому попытаемся, хотя бы коротко, пояснить, вам, именно её. Начнем, наверное, с главного: почему именно - “мстящий камергер”? Объяснять, это, мы начали, вам, чуть ли не с первого очерка нашей первой книги! Уже там выделили, вам, “Записки” Екатерины II. «Записки», в которых она утверждала, как вы знаете уже по самим её мемуарам, что отцом, императора Павла I, является не её муж, император Петр III, а камергер, елизаветинской эпохи, С.В. Салтыков!
Отсюда, в заговоре, и появляется, у царя, именно мстящий “камергер”. Который “пробрался” у царя, как вы уже знаете, не только в сам заговор, но и, даже, в судебное разбирательство, царя, над уже мертвым Пушкиным! И даже, как вы уже тоже знаете, в сам вердикт николаевского “суда”. Суда, о котором мы и вели разговор, как вы уже тоже знаете, несколько раньше!
Теперь, почему он в заговоре, у царя-”театрала”, именно - мстящий камергер! Объяснять, это, мы тоже начали с указанной вам, выше, первой нашей книги! И, продолжили свои пояснения (и объяснения!), на эту тему, и в последующих наших работах. Однако задач тогда, передо мной, стояло - слишком много.
А пояснения (и объяснения!) мои шли, тогда, как бы мимоходом или попутно, что ли. Поэтому я, сейчас, не совсем уверен в том, что вы поняли то, что я пытался объяснить, вам, мимоходом. Объяснить или пояснить, на счет: “Записок” Екатерины II; “камергера” и “англичанина” пятой главы “Пиковой дамы”. И так далее.
А отсюда получается, что завершающий разговор, - и именно о “мстящем камергере”! - как бы автоматически перенесся, у меня, именно на последнюю работу предлагаемого вам, сейчас, книжного цикла. Что, пожалуй, и лучше, так как камергер П. Вяземский активизировался, у царя, именно в заключительной стадии его заговора против поэта. Итак, почему именно “мстящий камергер”?
Сразу же выделим, что Пушкину, - как, кстати, и Николаю I, хорошо знающему не только “Записки” Екатерины II, но и многие другие тайны царствования Екатерины второй! - было, в принципе, безразлично указанное, выше, утверждение Екатерины II. Утверждение, что отцом её первого сына, Павла, является не Петр III, её муж, а камергер С.В. Салтыков! Это - не главное даже в самих “Записках” императрицы-узурпаторши и - самозванки! Главное в том, что они, “Записки”, многофункциональны. И что “бестия Екатерина” именно через создание “Записок” решала и множество других, более важных для неё, - как самозванки и узурпаторши! - задач. Однако, о них, чуть позже!
Для Пушкина же наиболее важным представлялось раскрытие, им, англо-прусского заговора против России. Заговора, в контексте, которого, оказывался, у поэта, и александровский, 1801 года, переворот! И то, что созданная, англичанами и пруссаками, “екатерининская династия” не являлась уже, будучи марионеточной, носителем задач и целей русской царствующей династии.
Задачами и целями, главными из которых были: постоянная забота о сохранении России, как государства. С, разумеется, её всесторонним развитием. И так далее. После смерти Петра Великого развитие России, естественно, замедлилось! Однако, «ничтожные наследники его» (Выражение А.С. Пушкина из его “Заметок по русской истории 18-го века”!), так, - или иначе! - но, все же, именно заботились о сохранности России и об её дальнейшем развитии!
Николай же первый, поняв Пушкина и здесь, в противовес поэту и выдвинул, в заговоре против него, именно мстящего, поэту, камергера! Показав, тем самым, что Пушкину никогда не следовало бы затрагивать, в своей Истории России, именно только что выделенные перед вами, выше, вопросы! Да и, в общем-то, не создавать - именно истинную Историю России!
Другими словами, не вскрывать - именно историческую Истину! В первую очередь, разумеется, само самозванство Екатерины II и её потомков. Марионеточность екатерининской династии. Не заботу, её, о дальнейшем развитии России. То, что именно при правлении Екатерины II, - и её потомков, - Россия оказалась, через многочисленные длительные и кровавые войны на европейском континенте, “англо-прусской дубинкой” для монархической и, потом, наполеоновской Франции.
И что вновь оказалась, благодаря прямой деятельности Екатерины II, и её потомков, на задворках Европы. И так далее. Ну а сейчас, хотя бы коротко, именно о многообразности выделенных, выше, екатерининских задач. Задач, решаемых, ею, именно через создание, царицей-самозванкой, “Записок”.
Так Екатерина, именно через “Записки”: собиралась “прокатить, Павла I, мимо престола”; оправдывала, себя, в убийстве, Орловыми, императора Петра III; чернила его, Петра III, - и императрицу Елизавету Петровну; восхваляла в них, себя, как прилежную и способную ученицу и добродетельную даму; в самых черных красках описывала жизнь двора Елизаветы Петровны. И так далее.
Именно в этом - их важность именно для самой Екатерине II как самозванки, и, разумеется, их лживость, которую мы всегда подчеркивали в наших предыдущих книгах, говоря, там, именно о “Записках” Екатерины второй!
Однако вернемся - именно к Николаю I. А он уже только за выделение Пушкиным, в пятой главе «Пиковой дамы», “худощавого камергера”, ясно указывающим, знающим Историю людям, на наличие, в российском архиве, “Записок” Екатерины II, и введёт в свой сценический заговор именно мстящего, Пушкину, “камергера”! Не говоря, уж, о выделении поэтом, там же, “англичанина”. Англичанина, указывающем: как на наличие англо-прусского заговора против России, так и на готовность, молодой Екатерины, к захвату, - еще перед Семилетней войной, или в 1756 году! - высшей власти в России.
Официальные же историки, всегда восхваляющие Екатерину II, “наплетут”: как о самих “Записках”, так и о происхождении Павла I, черт знает что! По сути дела, сами выделяемые, здесь, “Записки” Екатерины II окажутся, для них, чуть ли не настольной книгой для приукрашивания ими, - более точно - для фальсификации! - всего царствования Екатерины второй!
А “бестия Екатерина”, создавая их, рассчитывала, наверное, и на это! Но как не приукрашивай себя, факт-то - остается фактом: уже в царствование самой Екатерины произошел один из самых мощных крестьянских бунтов под предводительством Е.Пугачева; и Россия оказалась уже, к концу царствования Екатерины II, именно на задворках Европы! Что уже напрямую грозило, в будущем, разумеется, её суверенитету или, точнее, самому её существованию как государства! Что и подтвердил, всего лишь через два десятилетия, Наполеон, посягнувший и на завоевание - именно России!
Есть и вторая причина николаевской ненависти к поэту-историку. Мы уже неоднократно выделяли, её, в своих предыдущих книгах. Обозначили, её, и в только что выделенных нами, выше, двух абзацах. Примерно её можно сформулировать, сейчас, так. “Мстящий камергер” появляется у царя, в сценическом заговоре, и по следующим обстоятельствам.
Он появляется в заговоре потому, что Пушкин в тайной “Пиковой даме” ввёл “англичанина” в повесть. И появляется через ввод поэтом, в первую главу “Пиковой дамы”, масонского серого кардинала, графа Сен-Жермена, и второго английского посла-лорда. Отчетливо показывает нам, при этих показах, что в событиях 1756-57 годов, - и в екатерининском, 1762 года! - дворцовом перевороте решающую и главную роль сыграли - именно англичане и пруссаки с их масонами. Масонами, подтравившие до смерти, как вы уже знаете, Елизавету Петровну, и убившие, - через Орловых, рвущихся к власти! - Петра третьего.
Кстати, под сценичностью мы понимаем, здесь, создание царем, своего заговора против поэта, именно по главным мотивам тайной пушкинской “Пиковой дамы”. А только что выделенный, здесь же, показ поэт производит и в других своих исторических работах, “рассеянных” Пушкиным, - как вы уже знаете по нашим предыдущим книгам! - вокруг его тайной повести. Смотрите более подробно, об этом, в наших предыдущих книгах. Кстати, события 1756-57 годов раскрывают нам, как вы уже знаете из изложенного материала, именно переписку молодой Екатерины с английским послом Ч. Вильямсом. Переписку, из которой и явствует, что она была готова к захвату высшей власти, в России, уже перед Семилетней войной и бешено ненавидела, при этом, Елизавету Петровну.
Кстати, есть весьма любопытное высказывание, на эту тему, и у драматурга-историка Эдварда Радзинского. Главная суть, его, примерно в следующем. Совершив переворот, пять братьев Орловых, опьяненный от легкости победы, стали, чуть ли не в открытую, бахвалиться, что “могут сковырнуть немецкую шлюху с престола за полчаса”. Так они называли, Екатерину, между собой!
На что получили от масонов, которыми руководили англичане и пруссаки, весьма жесткий ответ: “Вы за полчаса, может быть, и не сковырнете, а вот мы гарантируем расправу, над вами, за два часа”! А теперь подумайте сами об обстановке екатерининского переворота! Пятеро братьев Орловых, имеющих сравнительно большое влияние в гвардейских полках, и маленькая, беззащитная, - и кроткая до слез! - молодая Екатерина-немка, которую и сковырнуть-то - раз плюнуть!
А ведь - не сковырнули! Больше того, “поиграв”, - 11-ть лет! - с Григорием Орловым в любовь, она, в конце концов, весьма легко сковырнула и их, пятерых! А Пушкин знал, по российскому архиву, о екатерининском перевороте, - и об её царствовании! - очень многое! Знал и открыл нам, потомкам, все её многочисленные преступные тайны царствования. И не только открыл, но и наиярчайшее показал, что она - обыкновенная самозванка и марионетка (Показал - и через острейшие сатирические выпады против неё!).
И - через поднятие, на неё, своего пистолета с последующим её умерщвлением. Через что и обозначил нам, потомкам, именно свои, как вы уже знаете, “расстрельные рекомендации” именно по марионеткам и самозванцам. Кстати, показал нам, их, не из-за своей приверженности, или наклонности, к расправам. А показал потому, что бороться с самозванцами и марионетками, - всегда “проталкиваемых”, хищным Западом, именно на самые высшие точки власти! - чрезвычайно тяжело и, к тому же, трудно.
И потому, что они, марионетки и самозванцы, не только единомышленники хищников, но и - самые злейшие враги того или иного народа. Так что пушкинские “расстрельные рекомендации” чрезвычайно важны, - и актуальны! - и для нашего времени. Времени, в котором те же, по сути, хищники, часто и ставят, своих марионеток, именно за счет цветных “революций. А то и просто - через свою “демократию”, то есть через специально разработанную, ими, систему выборности.
Вот за весь, этот, пушкинский “показ”, Николай I и ввел в активную стадию заговора против поэта, через камергера Вяземского, именно мстящего, Пушкину, “камергера”! А сейчас продолжим разговор о выполнении, Вяземским-камергером, выделенной вам, выше, роли именно николаевского “мстящего камергера”!
Третий раздел
Девять дней
Для этого, в начале, выделим следующее. Первое. Все перечисленные вам, выше, надругательства царя, над поэтом, организованы и исполнены царем, через его сообщников, за очень короткий промежуток времени. Всего, если учесть и четвертое февраля, за девять дней! Я назвал их, разумеется, только для себя, интенсивными, - именно по осквернению! - днями николаевского заговора!
Кстати, надругательства, начиная со свершения над Пушкиным 27-го января 1837 года, через “присмертного причастия”, николаевского “Судного дня” с двумя, - как и у Пушкина в его “царственной линии” “Пиковой дамы”! – Петрами. Смотрите, об этом, в нашей первой книге! И его этого же дня, разумеется, ночного совещания (Смотрите об этом, выше, в начале предлагаемой вам, сейчас, книге.). И кончая тайным вывозом, гроба поэта, в час ночи 4-го февраля 1837 года. А их получается, в итоге, ровно девять дней!
Второе. Камергер Вяземский, подключенный к заговору с 16-го октября 1836 года, успел получить от царя, - если учесть его годовое жалование в двадцать тысяч рублей и назначение его, царем, вторым директором департамента внешней торговли в октябре 1832 года! - восемьдесят тысяч рублей.
За что Пушкин проработал бы, если произвести математический расчет, ровно 16-ть лет! Смотрите, об этом, в предыдущих наших книгах. Так что камергер Вяземский здесь “работал” - не из нравственных побуждений и своих взглядов, а - за деньги, по тем временам, деньги большие!
И потому, то есть за деньги, работал - старательно, прилежно и аккуратно. Стремясь, при этом, точно выполнить задание царя, - идущих на него, скорее всего, через его жену, от самого Михаила Павловича или от графа Нессельроде! - и не оставить, при этом, явно компрометирующих, его, улик!
А сейчас наступило время выделить, что раскрываемое очередное надругательство царя, над поэтом, связанное, уже, с самой кончиной Пушкина, одно из самых мерзких - в николаевском заговоре! И главная его мерзкая суть заключена примерно в следующем. Если внимательно приглядеться к содержанию третьей главы “Пиковой дамы”, то поэт незаметно подводит нас, в ней, к умерщвлению им, графини-императрицы, именно “без четверти три” ночи! Подводит - через незаметный ввод, в содержание третей главы своей Чудо-повести, текущего времени!
Вот, в качестве факта, прямой показ вам, этого подвода, через “вкрапливание” Пушкиным, в третью главу, целого ряда предложений. Предложений, через которые он и показывает, в главе, именно текущее, в ней, время: «В десять часов вечера он уже стоял перед домом графини»; «Ровно в половине двенадцатого Германн вступил на графинино крыльцо»; «Время шло медленно, в гостиной пробило двенадцать»; «Часы пробили первый и второй часть утра - и он услышал дальний стук кареты».
“Умерщвляет” же графиню-императрицу, в третьей главе повести, именно “без четверти три” утра! “Умерщвляет” через предложение: “Германн увидел, что она умерла”! А подтверждает нам, - именно это время! - через время прихода к нему (к Германну!), в пятой главе повести, графини-привидения, как раз и совмещенное поэтом, - через художественную мистику, разумеется! - со временем “смерти”, Екатерины II, в третьей главе “Пиковой даме”! Подтверждает - через предложение пятой главы повести: «Он взглянул на часы: было без четверти три»!
Так вот, Вяземский, чтобы выполнить выделяемое надругательство царя над Пушкиным, практически всю ночь, с 27-го на 28-ое января, неотлучно находился, вместе с женой, именно в доме поэта! Кстати, надругательства, главный смысл, которого, был в следующем. Поймать мгновение кончины поэта, - через незаметную подсказку людям, окружающего умирающего поэта! - именно “без четверти три”!
Это помимо уже выполненного, им, задания по “присмертному причастию” над поэтом, тоже идущего у царя-сценариста, как вы уже знаете, из пушкинской повести! Внимательно следил за состоянием здоровья, поэта, и в день 28-го января! По свидетельству А.И. Тургенева, приведенным, вам, в предыдущих наших книгах, Вяземский “дежурил”, в доме поэта: и в ночь с 28-го на 29-ое января! Вот дневниковая запись Тургенева от 29-го января: “Жуковский, Велгурский, Вяземский ночевали там”!
Присутствовал, Вяземский, и в момент кончины поэта, хотя в черновом письме к Михаилу Павловичу и отрицает это! Вот факт, взятый, нами, из того же дневника Тургенева: “Жуковский, Вяземский, сестра милосердия, Даль, Данзас. Доктор Андриевский закрыл ему глаза”. Прямо свидетельствует, этому, и другой факт: Жуковский остановил “часы Пушкина”, как вы знаете из пушкинианы, именно “без четверти три”, но только, разумеется, пополудни! И, разумеется, 29-го января!
Эти часы до сих пор находятся, кстати, в пушкинском музее на Мойке, 12. Пушкин же умер чуть раньше, или чуть позже, “без четверти три”! Вот такова вторая роль, камергера П. Вяземского, в тайном надругательстве, царя Николая I, над уже мертвым Пушкиным. Тайно исполненная им, в заговоре против Пушкина, по заданию именно царя-”сценариста” (В этой главе мы попытаемся раскрыть, вам, и его третью роль в николаевском заговоре!).
Четвертый раздел
Знать наша не знает славы русской
А сейчас, хотя бы коротко, о самом надругательстве и о “мстящем камергере”. “Мстить” Пушкину, камергер Вяземский, начинает, как вы уже знаете, с 16-го октября 1836 года. После “дамского вечера” в его доме последуют именно его сплетни, - и язвительные “шутки”! - на счет Пушкина и сестер Гончаровых, которые он не прекратит - даже после смерти поэта! Вот факты, тоже взятые, нами, из дневниковых записей А.И. Тургенева от 31-го января и 2-го февраля 1837 года.
От 31-го января: «Оттуда к Аршиаку, где нашел Вяземского и Данзаса: о Пушкине! Знать наша не знает славы русской, олицетворенной в Пушкине»!
Пояснение В.Б. - Через подчеркнутые, им, слова “знать наша”, он выделяет - именно Вяземского. Князя, распускающего у иностранца, Аршиака, очередные сплетни о поэте, которые, по замыслу царя, уйдут и за границу!
От 2-го февраля: “У Карамзиной Федоров отдал мне книги и бумаги. О Вяземском со мною: он еще не мертвый”.
Пояснение В.Б. - Запись Тургенева, от 2-го февраля, разъясняет письмо С.Н. Карамзиной: “Вяземский хотел тоже поехать, и я сказала Тургеневу: “Почему бы ему не поехать с вами?” - “Помилуйте, со мной! - он не умер!”. Пушкинисты, прошлого, объясняют дневниковую запись, Тургенева, тем, что он был явно раздосадован видом поручения царя!
Запись же Тургенева, о Вяземском, хотя и выделяет некоторое раздражение, его, поручением царя по захоронению, именно им, поэта, но гласит - и другое! А именно: обозленный Вяземский, узнав о разговоре С. Карамзиной, с Тургеневым, начал, - везде и всюду! - язвить - именно на счет А.И. Тургенева.
Выделяя здесь, заодно: и весьма неустойчивое положение самого Тургенева из-за его брата декабриста; и - уже мертвого Пушкина! Вот именно из этого обстоятельства обозначенный, Тургеневым, Федоров и узнает, о сплетнях Вяземского, на счет самого Тургенева! И, естественно, передает, это, А.И. Тургеневу!
Кстати, царь специально дает разные поручения друзьям поэта с цель как-то скомпрометировать - и их. Бросить тень - тоже на них! И оставить в тени, разумеется: именно заговорщиков; чтобы Вяземский тоже не слишком выделялся, к примеру, среди других друзей поэта, именно через свои сплетни, “шутки”, и прочее.
“О Вяземском со мной” - это именно: о неприличном поведении князя; о язвительных шутках его, пускаемых им, в свет, на счет Тургенева и Пушкина! Через выделяемую очередную свою “шутку”, Вяземский мстил, Тургеневу, именно за подмеченные им, Тургеневым, грязные сплетни, его, относительно поэта и трех сестер Гончаровых. И мстил, разумеется, за конфликт, Тургенева, с его женой, Верой Вяземской!
Сам же Тургенев, вторя именно злым “шуткам” князя, - по всему и вся, что касалось поэта! - весьма иронично, - если не зло! - сказал о Вяземском своё “Помилуйте, он не умер!” потому, что Вяземский, со своей женой, ему порядком уже надоели именно из-за их конфликта с ним.
Конфликта, возникшим, как вы уже тоже знаете, именно из-за их грязных сплетен относительно Пушкина и всех трех сестер Гончаровых! Ещё раз выделим, что именно в это время Вяземский наиболее активен, как вы уже знаете, именно по своим грязным сплетням и “шуткам” о поэте и сестрах Гончаровых!
В общем, выделенный нами, в предыдущих книгах, конфликт Вяземского с Тургеневым, основа которого - именно грязные сплетни и “шутки” князя о Пушкине и сестрах Гончаровых, продолжается, - или даже обостряется! - именно в интенсивные дни николаевского заговора!
Кстати, он будет иметь и два прямых следствия, тоже происшедших - в интенсивные дни царского заговора! О них мы более подробно расскажем, вам, чуть ниже.
Главная же суть, их, примерно такова. Первое следствие. Увидев сопротивление Тургенева по поездке Вяземского в Святогорский монастырь, царь тайно дает князю указание, видимо через Нессельроде (или графа Бенкендорфа!), положить перчатку, в гроб поэта, не перед его захоронением в Святогорском монастыре, а именно в Петербурге (Например, при прощальной панихиде по поэту).
Не менее интересно для нас и второе следствие, вскрывающее, нам, один из замыслов, царя, именно по “мстящему камергеру”: Николай I пошлет, впереди гроба Пушкина, вместо Вяземского, другого камергера, камергера Яхонтова!
Ну и последнее пояснение по выделенному вам, выше, эпизоду с Аршиаком, князем Вяземским и - Данзасом. Здесь можно смело предположить, - раз именно Вяземский, с К.К. Данзасом, оказались у Аршиака! - что именно князь Вяземский вел, в эти дни, тайное, но неусыпное, наблюдение именно за К.К. Данзасом, секундантом Пушкина!
Вёл для того, чтобы подать сигнал наверх, если Данзас поведет себя: не в соответствии с замыслами заговорщиков по проведению, ими, дуэли; начнет распространять, в Петербурге, какую-то дополнительную информацию о дуэли, и т.д.
Другими словами, именно в эти, выделяемые, здесь, интенсивные дни николаевского заговора, жизнь К.К. Данзаса, секунданта и друга поэта, висела, как говорят, на волоске!
Теперь о самом выделяемом, здесь, надругательстве. Это не только надругательство, но и, уже, осквернение.
Так как, у всех народов мира, ложе, умирающего человека, - или смертный одр! - считается - священным. А Николай I именно через акт мстящего камергера, - то есть через незаметную подсказку Вяземским, окружающим, умирающего Пушкина, людям, мгновение кончины, поэта, именно через пиководамовское “без четверти три”! - осквернил - именно ложе умирающего, на нем, человека! Причем - Великого человека! Другими словами, осквернил - именно смертный одр нашего Гения, смертный одр Пушкина!
И еще одно, не менее важное. Ненависть царя Николая I, к Пушкину, была столь велика, что он, затратив на Вяземского большие деньги, все же добился того, что тот сумел, - через незаметную подсказку! – совместить, мгновение кончины Пушкина, с мгновением пушкинской кончины Екатерины II, - в “Пиковой даме”! - тоже “без четверти три”.
Который, еще раз выделим, умер чуть раньше, или чуть позже, без четверти три! Но только, разумеется, пополудни! Екатерина II “умерла”, в пушкинской повести, еще раз выделим, “без четверти три” ночи.
Так Николай I, - даже при кончине Великого поэта! - вновь осквернил, его, именно через его пиководамовское “без четверти три”. И здесь перед нами, в этом отношении, просто уникальный пример тому, что может совершить - ненависть! Тем более, царская ненависть или, точнее, ненависть царя-деспота! Дальше уже пойдет беспрерывная череда николаевских надругательств над поэтом и осквернений, его, царем!
Так, уже 28-го января 1837 года, «мстящий камергер» уйдет, у него, в судное делопроизводство. А, практически, с выделенного вам, выше, ночного совещания, то есть именно с 27-го января, со дня организованной, царем, заказной дуэли! Уйдет в судное следствие, будоража и там сознание людей и ярко засверкав, там, в вердикте николаевского военного “суда” через слова: “Каковому наказанию подлежал бы и подсудимый камергер Пушкин” (Смотрите, об этом, выше.).
По прямой же линии Пушкина, царь Николай I, - а он, еще раз подчеркнем, “мастер по дискредитации и компрометации известных и знаменитых людей России”! - еще перед кончиной поэта разыграет, через использование имени Жуковского, весьма мерзкую комбинацию по компрометации не только Пушкина, но и всего стана, лагеря, друзей поэта. Обвинив их, через Бенкендорфа:
- и в создании антиправительственных настроений среди населения;
- и в подготовке, ими, мощной, и многолюдной, манифестации-протесте, которую они, якобы, намеревались провести при панихиде и захоронении поэта (Названное обстоятельство позволит ему тайно вывезти, гроб поэта, в Святогорский монастырь!);
- и в активизации пушкинской “партии”, даже берущей у них, свое начало, от декабристов; и прочее.
Самого же Жуковского обвинит, - опять же через Бенкендорфа! - в похищении им, из кабинета поэта, наиболее важных и, следовательно, запрещенных бумаг поэта, и прочее.
Что заставит друзей поэта, в частности Жуковского, оправдываться, через Бенкендорфа, перед царем (Смотрите, по этому поводу, книгу самого П. Щеголева “Дуэль и смерть Пушкина”, в котором автором затрагивается, правда, в несколько другом освещении, и этот вопрос!).
Пояснение В.Б. - Жуковский, правильно оценил указанные, выше, действия царя. В частности, правильно оценил “посмертный обыск”, бумаг поэта, жандармами. Обыска, после которого некоторые бумаги поэта, - например, “Записки” Екатерины второй! - практически навсегда исчезнут! Он действительно вынес, в своей шляпе, некоторые бумаги поэта. О чем сразу же стало известно царю (Предположительно, от того же князя Вяземского!).
По самому же Пушкину он, поговорив с Жуковским, - для отвода глаз! - о “высочайших милостях” семье поэта, где он вновь посмаковал вопрос о “христианской кончине” Пушкина (“Мы еле довели его до смерти христианской”!), вновь идущего, у него, именно из пушкинской повести, поступил так.
Прикрываясь именно именем Жуковского, - а он тоже знаменитый поэт и, к тому же, наставник его сына, в будущем, своем, Александра второго! - заставит его сразу же вынести, тело поэта, в ближайшую горницу. И опечатать кабинет поэта. Что тоже является, - если уже говорить без всякого восхваления царя-жандарма, чем весьма грешит пушкиниана прошлого! - далеко не дружественным актом, его, против нашего Великого поэта (то есть является именно надругательством над ним.).
Вот факт, взятый нами из письма Жуковского к отцу поэта:
«Спустя три четверти после кончины (во все это время я не отходил от мертвого, мне хотелось вглядеться в прекрасное лицо его!) тело вынесли в ближайшую горницу; а я, исполняя повеление императора, запечатал кабинет своею печатью».
Это, еще раз подчеркнем, тоже прямое надругательство, царя, над уже мертвым Пушкиным, так как так не поступали (Или не осмеливались поступать!) никто из властьпредержащих, кроме, разумеется, царя Николая-палкина. Поступали-то, как раз, наоборот! Кстати, здесь уместно выделить, что не побоялась никого, - и встала на колени перед Пушкиным! - после входа в кабинет поэта, дочь М.И. Кутузова, графиня Е.М. Хитрово. А на неё, как уже выяснилось по полной переписке Дантеса с Геккерном, царь Николай I, скорее всего, тоже “имел зуб” (Кстати, на кого он только - не имел его! Это, если можно так выразиться, “препохабное свойство” - любого Деспота!).
Не побоялся встать на защиту уже мертвого Пушкина, через стихотворение “На смерть поэта”, и М.Ю. Лермонтов. За что был немедленно отдан под николаевский военный суд и сослан на Кавказскую войну. И, в конечном итоге, убит, царем, через тот же способ: дуэль.
Кстати, на названном “суде” рассматривался и вопрос о разжаловании, новоявленного поэта, в рядовые, что является малоизвестным, до настоящего времени, фактом. И, тоже, кстати, Николай I не сделал из Лермонтова, - всего лишь - за одно стихотворение! - рядового потому, что у него рядовыми пошли, - на Кавказскую войну! - именно декабристы. Есть и версия, что Николай I как-то прислушался и к своему старшему сыну, в будущем, своем, Александру II, тоже попытавшемуся вступиться, - через влияние, на него, В.А. Жуковского! - за нового поэта.
Здесь дуэль выступает у царя, как и его военные суды, средством, и способом, физической расправы, его, над поэтами. В виду не только, и не сколько, возможности убийства, не ней одного из оппонентов, но и в виду строжайшей её запрещенности, чем беззастенчиво и пользовался именно Николай-деспот. И это обстоятельство тоже уже надо брать - именно в качестве факта. Брать и потому, что сами-то дуэли были очень редкими именно из-за прихода, к власти, крайне жестокого царя, царя Николая первого.
В общем, и здесь мы видим очередное надругательство, царя, над А.С. Пушкиным. Стоит только удивляться, как пушкинисты прошлого не заметили этого. Порой у меня, при исследовании гибели Пушкина и Лермонтова на дуэлях, возникало ощущение, что пушкинисты прошлого рассматривали все причины и обстоятельства гибели, наших Величайших поэтов, на дуэлях - с шорами (А то и с повязками!) на своих глазах.
Да, чуть не забыл. Раз уж мы вновь коснулись Лермонтова, то здесь уместно выделить, что назначение К.К. Данзаса, секунданта Пушкина, на Кавказ, - да еще и в Тенгинский пехотный полк, да еще и - прямым начальником М.Ю. Лермонтова! - тоже имело у царя-сценариста, - скорее всего и, даже, однозначно! - весьма мрачное и зловещее продолжение. В лермонтоведении, об этом, абсолютно ничего не сказано. Поэтому попытаемся сформулировать - и его! Главный смысл, его, мне видится, пока, так.
Первое. Если, по каким-то причинам, срывалась, у заговорщиков, пятигорская лермонтовская дуэль (Например, из-за отказа, Лермонтова, дуэлировать с Н.С. Мартыновым!), то царь, тоже через Бенкендорфа, устраивал, - каким-то образом! - третью лермонтовскую дуэль с привлечением в нее, тоже каким-то образом, именно К.К. Данзаса.
Второе. К.К. Данзас был отправлен, царем Николаем I, на Кавказскую войну, - как в свое время, им же, были отправлены, на Кавказскую войну: и многие декабристы, и М.Ю. Лермонтов! - с целью, чтобы и секундант Пушкина погиб - именно в ней. И здесь, как видите уже и сами, все сходится - с математической точностью.
Здесь мы видим, кстати, не только один из многочисленных “шлейфов” николаевского заговора, как против Пушкина, так и против Лермонтова, но и видим, перед собой, даже вполне возможный вариант развития событий в только что выделенном вам, выше, “шлейфе” николаевского заговора. Пушкинистам, с лермонтоведами, остается только - уточнить дату отправки царем, К.К. Данзаса, на Кавказскую войну, которую они тоже не удосужились выделить нам. Ну а сейчас продолжим наш разговор, о николаевских надругательствах над Пушкиным, дальше.
Пятый раздел
Посмертный обыск
Но и этого оказалось мало царю-деспоту. Он, уже прикрываясь именем самого Пушкина, совершает, в это время, самый настоящий акт варварства и вандализма, тайно дав команду на так называемый “посмертный обыск” бумаг, поэта, жандармами. После совершения, которого (А он начался, у царя, практически сразу после вывоза, гроба поэта, в Святогорский монастырь!), уже будет тайно уничтожена часть драгоценных для нас, потомков, бумаг поэта. Кстати, сам термин “посмертный обыск” введен, в научный обиход, пушкинистом М.А. Цявловским, или С. Абрамович, только в советское время. Раньше же все шло у пушкинистов, начиная с П. Щеголева, даже с восхвалением, ими, “мудрого” решения Николая первого! Смотрите, для примера, - и в качестве, разумеется, факта! - хотя бы не раз уже упоминаемую нами, выше, книгу самого П. Щеголева!
Кстати, пушкинское наследие стало практически уничтожаться и после указания царя, предусматривающее “сжечь все предосудительное, возвратить письма их авторам, а казенные бумаги - по принадлежности” (Смотрите, к примеру, книгу П. Щеголева “Дуэль и смерть Пушкина”!).
Так или несколько иначе (или, даже, в совокупности своей!), царь нанесет, - уже по всему наследию поэта, которое, кстати, аккуратно и скрупулезно собиралось им, и бережно, на протяжении всей жизни, хранилось А.С. Пушкиным! - страшной силы удар.
После которого пушкинисты будут собирать, наследие нашего Великого поэта, буквально по крупицам и в течение - более ста лет. Что и приведет, в конечном итоге: к запоздалому приходу, к нам, всего Пушкина; к разгадке, его наследия, только в наше время (Эту мысль мне хочется не только подчеркнуть, но и - особо выделить!); к очень позднему раскрытию самого заговора, царя, против наших Величайших поэтов.
Можно сказать, что только после Великой Отечественной войны пушкинское наследие примет более или менее завершенный вид, что, согласитесь, весьма поздновато. И все это произошло, еще раз подчеркнем, благодаря только что выделенному вам, выше, вроде бы безобидному, на первый взгляд, указанию царя-Деспота.
Мы здесь пока не будем приводить, вам, многочисленные примеры по поиску и находкам пушкинистами: писем поэта; писем его современников к нему или о нём. Или, к примеру, пушкинской “Истории Петра I”, без которой нельзя было более полно понять наследие - именно Пушкина-историка. Истории, которая оказалась, кстати, совершенно не нужной царю и которую совершенно случайно нашел, внук поэта, на чердаке в доме Ланских в Лапасне (Сейчас это - подмосковный город Чехов!).
Или, к примеру, писем, поэта, к жене и Н.Н. Пушкиной - к мужу. Писем, которые до сих пор не найдены, скорее всего, потому, что были уничтожены женой поэта. Н.Н. Пушкиной, не пожелавшей раскрывать, - именно через свои письма! - бытовые подробности и бытовые взаимоотношения со своим мужем, что является, в принципе, ее правом! Многих писем: сестер Гончаровых, Карамзиных, Вяземских. И так далее.
Стремительно растущий объем книги - пока не позволяет, нам, это сделать! В качестве же фактов, вскрывающих именно вандализм царя-изверга, приведем, вам, хотя бы несколько выдержек из пушкинианы прошлого. Выдержек, с помощью которых вы и увидите, сами, всю низость и подлость царя-интригана при реализации им, в жизнь, именно изложенной вам, выше, его комбинации против уже мертвого поэта и его друзей, предположительно разработанной царем, совместно, наверное, с графом Нессельроде, еще на вечернем совещании 27-го января 1837 года.
Вот как он прикрывался, к примеру, именем самого Пушкина: «Все, стоявшие в России на стороне Пушкина, шепотом одобряли от души приказание его Жуковскому разобрать бумаги покойного и сжечь всё, что он найдет предосудительным для памяти Пушкина». Здесь царь не только прикрывался именем поэта.
Он использовал, в своих целях, и Жуковского, вынужденного ходатайствовать, перед Николаем I, о “высочайших милостях” для семьи убитого, на дуэли, Пушкина. Использовал именно в целях обмана его, друзей поэта, и, разумеется, глухо, но мощно, роптавшей русской общественности! И, дальше: «Такова была первоначальная воля государя» (Смотрите книгу П. Щеголева, “Дуэль и смерть Пушкина”, самостоятельно.).
А вот уже и сам выделяемый, здесь, обман, Николаем I, Жуковского и, следовательно, всей русской общественности: “Приступить к разбору бумаг Жуковский предполагал, конечно, после похорон поэта, но не прошло и двух дней после смерти, как Жуковский узнал, что разбирать бумаги будет не один, а совместно с жандармским офицером по назначению графа Бенкендорфа”. И, далее: “Так или иначе, но Жуковский должен был разделить труд по разбору пушкинских бумаг вместе с помощником Бенкендорфа, генералом Дубельтом” (Смотрите - там же!). Как видите уже и сами, царская “последовательная комбинация”, - назовем ее так! - уже проявилась - в наиярчайшем своем очертании (то есть именно в жандармском управлении разбором бумаг нашего Великого поэта.)!
Весьма характерно, здесь, и высказывание самого Дубельта о пушкинском наследии: «Довольно этой дряни, сочинений-то Пушкина, при жизни его напечатано, чтобы продолжать еще и по смерти отыскивать неизданные его творения и печатать»!
К чему все это привело, в итоге, вы уже знаете по только что изложенному, вам, выше: по наследию Пушкина будет нанесен мощный удар; оно будет рассеяно, - царем-жандармом! - по адресатам, которые тоже, в силу тех или иных причин и обстоятельств, частично уничтожат некоторые бумаги и письма поэта (Здесь уже сработает закон социальности, при котором вещи, некогда существовавшего человека, постепенно начнут исчезать, в силу хода самой жизни, вслед за ним!).
Шестой раздел
Рассеивание наследия Пушкина
Чтобы разговор о специальном “рассеивании”, Николаем I, пушкинского наследия не оказался беспредметным и голословным, поменяем свое первоначальное решение. И, через вполне определенные данные, тоже уже накопленные огромной пушкинианой, - а так же всего через одну выдержку из брошюры Е. Драбкиной, покажем вам, именно в этом разделе, его (пушкинского наследия!) несчастливую судьбу.
Кстати, в предлагаемой вам, сейчас, книге, мы специально не пользуемся выдержками из трудов так называемых “маститых пушкинистов” потому, что и они, как говорят, “не ушли далеко” - даже от рядовых пушкинистов!
А она, судьба пушкинского наследия, не только несчастлива, но и, - благодаря именно “стараниям” царя-Вешателя по нему, только что выделенным вам выше! - по-настоящему трагична.
Кроме, как «сжечь всё предосудительное, возвратить письма их авторам, а казенные бумаги - по принадлежности», - при которых уже была уничтожена вполне определенная часть пушкинского наследия! – произошло следующее. Рассеивание царем, пушкинского наследия, благодаря названному негласному распоряжению царя, о нем, приобрело, практически, огромные размеры.
Так, к примеру, переписка, поэта, с Е.М. Хитрово, дочерью М.И. Кутузова, двадцать шесть писем, была обнаружена, - почти случайно! - только в 1925 году. Кстати, в бывшем дворце князей Юсуповых. Где, девятью годами раньше, убили, тоже, кстати, Григория Распутина. А пушкинская “История Петра I”, - являющаяся, как вы уже знаете, центральной исторической работой нашего Гения, без которой вообще можно не понять пушкинское наследие (Что и случилось - в реальности.)! - тоже случайно обнаружена, внуком поэта, только в Советское время (Смотрите, об этом, в предыдущем разделе.).
Дневник поэта за 1833-35 годы - тоже претерпел ещё неизвестную нам “одиссею”, счастливо, - и, в то же время, не совсем счастливо! - попав, в конце концов, в руки старшего сына поэта, А.А. Пушкина. Его “вход в жизнь” мы уже видим, как вы уже знаете из наших предыдущих книг, по дневнику А.И. Тургенева!
А без него тоже не возможно понять не только Пушкина, но и, - как вы уже, наверное, догадываетесь и сами! - сам николаевский заговор против поэта. Попытаемся пояснить вам, - только что изложенное, выше, первое предложение абзаца! - через выдержку из моей, еще неопубликованной, книги “Пушкинские тайны”. Вот что мы писали - именно по выделяемой, здесь, теме. И именно - по пушкинскому дневнику:
«Дневник поэта за 1833-35 годы, долго хранившийся у старшего сына поэта, А.А. Пушкина, представлял собой, как вы уже знаете, большое количество “памятных айсбергов” А.С. Пушкина, смысл которых вам уже тоже известен по огромной пушкиниане. Читайте, к примеру, книгу И. Фейнберга “Читая тетради Пушкина”. И представлял большое количество эпизодов и фрагментов николаевского заговора против Гения, неосознанно зафиксированных нам, самим поэтом, из-за жесткой “привязки” его, Николаем I, к своему двору. Он полностью опубликован - тоже только в Советское время.
Кстати, названный дневник был сознательно спасен, В.А. Жуковским, - как и письма поэта, к Н.Н. Пушкиной! - от “посмертного обыска” бумаг поэта. Он тайно вынес при названном обыске, в своей шляпе, 3-5 пакетов пушкинских бумаг. А только что названное определение ввел, кстати, пушкинист М.А. Цявловский. Пушкинист С. Абрамович только еще раз “подняла”, его, в своей книге. А “настучал” на него (Это отчетливо видно из письма В.А. Жуковского к Бенкендорфу!), вполне возможно, князь П. Вяземский.
Вот, в качестве фактов, хотя бы две дневниковые записи А.И. Тургенева, фиксирующие именно только что выделенное, перед вами, обстоятельство. Первая запись: “17 февраля (1837 год). О 3-5 пакетах, вынесенных из кабинета Пушкина Жуковским”. Вторая запись: “8 марта (1837 год).
Жуковский читал нам свое письмо к Бенкендорфу о Пушкине, и о поведении с ним (с Жуковским - пояснение В.Б.) государя и Бенкендорфа, что Пушкин погиб оттого, что его не пустили ни в чужие края, ни в деревню, где бы ни он, ни его жена, не встретили Дантеса. Советовал ему не посылать этого письма в этом виде; взял (У Жуковского; - пояснение В.Б.) журнал (Дневник! - пояснение В.Б.) Пушкина 1833, 34, 35 годов, но не полных”.
Надеюсь, что вам все стало понятным по пушкинскому дневнику из только что приведенной нами, выше, большой записи именно о нем. Остается только - пояснить вам, почему счастливо, - и не счастливо! - дневник оказался - именно у старшего сына поэта. Счастливо потому, что он, - именно через это обстоятельство! - и дошел до нас.
А не совсем счастливо потому, что старший сын поэта, А.А. Пушкин, - боясь повредить - именно славе своего отца и его светлой памяти у людей! - долгое время вообще не давал опубликовать дневник поэта. Потом стал, его опубликовывать, частично и - в отрывках. Что ведь тоже приводило, в конечном итоге, к более позднему анализу, его, профессиональными пушкинистами.
Еще раз выделим, что дневник, поэта, полностью опубликован - тоже только в Советское время, что, согласитесь, тоже весьма и весьма поздновато. Однако продолжим разговор, именно о судьбе пушкинского наследия.
Переписка Карамзиных (Так называемая “Нижнетагильская находка”!), в какой-то мере высвечивающая, - как вы уже убедились по всем нашим предыдущим книгам! - многие подробности и обстоятельства заговора, Николая I, против Пушкина, случайно обнаружена, в Нижнем Тагиле, только накануне ВОВ. А переписка опубликована - и того позднее. Она опубликована - уже после ВОВ.
Так называемый “архив Гончаровых” (Письма Н.Н. Пушкиной, а так же Александрины и Екатерины Гончаровых, к брату Дмитрию!) опубликован - тоже только в наше время. Письма же самой жены поэта, к Пушкину, до сих пор разыскиваются! То же самой можно сказать: и об “Остафьевском архиве” П. Вяземского; и о дневнике Д.Ф. Фикельмон, внучки Кутузова, который еще тоже не опубликован, до настоящих дней, полностью; и о многом, многом другом.
Дневник Д.Ф. Фикенльмон, как указывает, нам, Н. Раевский, частично опубликован, еще раз выделим, только в наше время, а не, к примеру, в девятнадцатом столетии.
Два письма Дантеса к барону Геккерну, от 20-го января и 14-го февраля 1836 года, - точнее, отрывки из них! - опубликованы, французским писателем Анри Труйая, лишь в 1946 году!
А полная переписка Дентеса с Геккерном за 1835-36 годы (Как вы понимаете, сам Дантес, и его потомки, тщательно скрывали её, от общественности, боясь именно разоблачения, Дантеса, как наемного убийцы Пушкина!) - только в 1995 году!
Опубликовала эту переписку, как вы уже знаете, итальянская исследовательница, профессор Серена Витале, полностью вставшая, при этом, на защиту Дантеса. Это, видимо, в крови у европейцев, воспитанных, колонизаторами, и на многовековой ненависти к России, с помощью которой истинные Правители хищной и разбойничьей, во все времена, Западной Европы легко и составляли, из них, не только громадные армии, но и легко развязывали и сами завоевательные войны против России и других народов Мира!
Кстати, спасибо, ей, хотя бы за само опубликование названной переписки. А в России она была впервые опубликована, еще раз выделим, в петербургском журнале “Нева”, за № 9, только лишь в 1995 год!
Переписка императора Александра I, 1823 года, с “Кутузовскими дамами” (С графиней Е.М. Хитрова и с её дочерьми: Д.Ф. Фикельмон и с Е.Ф. Тизенгаузен!), или с “Любезным Трио”, как элегантно прозвал, их, только что названный царь, тоже имеет свою историю. А это шестнадцать писем царя на голубой бумаге. Писем, десять, из которых, адресованы, Александром I, лично молоденькой, тогда, Д.Ф. Фикельмон, внучке Кутузова! Они дошли, до общественности, тоже только в советское время.
Дошли только благодаря дару их, Пушкинскому дому в Петербурге, 31-го января 1929 года, “лицом, пожелавшим остаться неизвестным”.
Через которые пушкинист Н. Раевский, в своей книге “Портреты заговорили”, определяет их взаимоотношения, как вы уже знаете, как “влюбленная дружба”. А некоторые пушкинисты даже выдвигают, как вы уже тоже знаете, версию о том, что единственная дочь Д.Ф. Фикельмон, будущая княгиня Кляри-и-Альдриген, родившаяся, предположительно, в конце 1825 года (Её метрики не найдены - до сих пор!), побочная дочь Александра I и Д.Ф. Фикельмон.
Через что и выдвигают, собственно, совершенно другие истоки: как ненависти, Николая I, к Пушкину, так и, разумеется, возникновение дантесо-пушкинской дуэли 1837 года: что якобы Пушкин, через свое увлечение Д.Ф. Фикельмон, вмешался именно в “семейственность” царствующего дома и, разумеется, в их отношение к славе М.И. Кутузова как полководца!
Что, и первое и второе, то есть, тоже очень важно! Ибо “лицо, пожелавшее остаться неизвестным”, мог знать - именно о николаевском заговоре против Пушкина. Во всяком случае, дарил он Пушкинскому дому, - названную, выше, переписку! - с вполне определенной целью: с целью, чтобы профессиональные пушкинисты оценили и её роль в гибели поэта на дуэли 1837 года.
А тетради знаменитого пушкиниста и издателя, П.И. Бартенева, опубликованы - только в 1922 году! Кстати, тетради, в которых были записаны и рассказы-воспоминания П.В. Нащокина, и его жены, о пушкинской “Пиковой даме”. Записанных П.И. Бартеневым осенью 1851 года, - то есть еще при жизни Николая первого! - и уже приоткрывающих, общественности, одну из биографических тайн А.С. Пушкина и Долли Фикельмон. Как вы уже знаете по выше изложенному материалу, приоткрывающих их любовный ночной роман в особняке графини. Роман, датируемый, мною, в ночь с23-го на 24-ое декабря 1832 года.
Если сюда еще приплюсовать опубликование Пушкиным, своего “Бориса Годунова” - только в 1830 году. А постановку его, на сцене, и того позднее - только в 1870 году, - да еще и драматическую судьбу его “Истории Петра I”, опубликованную - тоже только в советское время! - то непонимание русской общественностью пушкинского тайного наследия, до настоящего времени, становится просто очевидной! И всё это произошло, еще раз выделим, именно благодаря “стараниям”, Николая I, и по этому вопросу!
Кстати, некоторые пушкинисты утверждают, - не беря, правда, во внимание “старания”, Николая I, именно по этому вопросу! - что до нас дошло, только, от одной третьей до половины пушкинской переписки. И здесь причины непонимания русской общественностью, Пушкина, становятся не только понятными, но и, - что, пожалуй, важнее сейчас! - уже отчетливо видны - именно нам.
А в качестве обобщения сказанного, о судьбе пушкинского наследия, приведем обещанную вам, выше, выдержку из эссе Е. Драбкиной, тоже показывающей размах николаевского преступления перед человечеством. Вот что она пишет, нам, именно о распылении пушкинского наследия, которое могло, в принципе, вообще не дойти до нас:
«Распыление пушкинских документов продолжалось и после смерти поэта. Начало ему положил Жуковский (Царь! - комментарий В.Б.), отобравший во время разбора не менее 150 листов, часть которых он раздал своим знакомым. Следующий за Жуковским редактор сочинений Пушкина, П.В. Анненков, взял себе не менее 500 листов, некоторые раздарил, остальные оставил в наследство своей вдове. Не “оставил в наследство”, а умер! - комментарий В.Б. - Да, еще, и опубликовал не только новые сочинения поэта, но и только что выделенные, Драбкиной, пушкинские листы! Что сделал, кстати, и Жуковский. В общем, рукописи Пушкина в течение ста лет принадлежали пятистам владельцам и были собраны, насколько это было возможно, лишь при Советской власти. Иногда они обнаруживались в самых неожиданных местах - в Париже, Авиньоне, Праге, в Берлине и даже в Японии».
Комментарий В.Б. - И всё это случилось именно из-за специального “рассеивания”, Николаем I, пушкинского наследия!
Мы, в отличие от Е. Драбкиной, слишком крепко не обвиняем: ни Жуковского, ни, там, П.В. Анненкова. Так как названные, ею, фамилии и цифры, - это, уже, прямое и неминуемое следствие первой, - и главной! – причины. Сознательного преступного “распыления”, Николаем I, пушкинского наследия. Николай I и здесь стремился к тому, - именно с помощью только что выделенного перед вами, выше, акта вандализма и варварства! - чтобы творчество, - и исторические труды! - Пушкина - не дошли до нас.
Примеры же Драбкиной - следственны, частные и обусловлены, уже, всем существующим порядком человеческих отношений и бытия людского. Кроме того, в повседневной жизни и сами люди не придают, - причинам и следствиям, от них идущих! - большого значения. Вследствие чего и ошибаются, очень часто, именно в своих выводах и умозаключениях. Пример с Драбкиной - наглядное свидетельство тому!
Седьмой раздел
Придворная церковь
Но и этого оказалось мало царю-деспоту! На вечернем совещании царя с Нессельроде, от 27-го января 1837 года, предусматривалась, скорее всего, и реализация еще одного крайне мерзкого, по своей сути, проекта. Который я разделил, - и не условно, а по ходу самих событий! - на два самостоятельных сценических фрагмента.
Главная суть первого из них, условно названного, мною, “Придворная церковь”, заключена, примерно, в следующем. Назван он, так, потому, что именно придворная церковь, в которой Павел I отпевал своих родителей, так и сверкает - в пятой главе пушкинской повести!
Первое. Пушкина, - как какого-то сверх опасного преступника! - тайно перевозят, с 31-го января на 1-ое февраля 1837года, - ровно в полночь! - под конвоем жандармов (А это, ведь, тоже осквернение Великого поэта!), неожиданно появившихся, в доме поэта, в полночь, именно в придворную церковь! А это, ведь, тоже издевательство над покойным. И - осквернение его!
Второе, не менее важное. Через ввод, в заговор против Пушкина, именно придворной церкви, - идущей у Пушкина, как вы уже знаете, через тайный показ, им, всех обстоятельств перезахоронения, Павлом I, своего отца, императора Петра III, и похорон, им же, Екатерины второй! - Николай I, через ярчайшее выделение, в концовке заговора, именно придворной церкви, совершил, практически, даже не надругательства над уже мертвым Пушкиным, а самое прямое святотатство.
Так как использовал для реализации своего мерзкого замысла, - и для выражения своей неистовой злобы и ненависти к Пушкину! - даже церковный храм и, разумеется, сами церковные обряды! А перезахоронение и похороны связаны у поэта, - тайно, разумеется! - именно с придворной церковью. Смотрите, об этом, в первой книги.
А сами “похороны” поэтом, Екатерины II, ярко запечатлены в пятой главе “Пиковой дамы”!
Не знаю, простит ли ему, всё это, наша православная церковь. А вот все обстоятельства этого чудовищного, по своему смыслу, святотатства вновь отразил нам, - не подозревая, разумеется, истинного смысла совершаемого, царем Николаем I, акта, оскверняющего не только поэта, но и саму придворную церковь! - А.И. Тургенев через дневниковую запись от 31-го января 1837 года, которую мы уже приводили, вам, в своих предыдущих книгах.
Чтобы сам сценический фрагмент, концовки заговора, выделился в самостоятельную единицу, - или, точнее, в самостоятельный фрагмент николаевского заговора! - приведем вам, тургеневскую дневниковую запись, и в этой главе: “В 12-ть, то есть в полночь, явились жандармы, полиция, шпионы - всего 10 штук, а нас едва ли столько было! Публику уже не впускали. В первом часу ночи вывезли гроб в церковь Конюшенную, пропели заупокой, и я возвратился тихо домой”. Кстати, через фразу: “и я возвратился тихо домой”, А.И. Тургенев выразил нам, в дневниковой записи, своё потрясение случившимся событием. Выразил, еще раз подчеркнем, хотя и кратко, но очень ярко, сочно и выразительно, именно через фразы: “пропели заупокой”; “и я возвратился тихо домой”!
А задуматься - действительно было над чем! Необычность, николаевского акта, просто поражала, - и угнетала! - именно своей необъяснимостью, нелепостью и несуразицей! Ведь хоронили-то - Пушкина!
А сейчас давайте, хотя бы чуть-чуть, разберемся и в этом, просто чудовищном, по своей сути и смыслу, акте вандализма. Наиболее полный разбор чудовищного, по своей святотатской сути, николаевского акта, только что изложенного, вам, выше, должна дать не только православная церковь, но и, на мой взгляд, русская общественность. Разберемся, разумеется, для наиболее полного понимания, именно вами, не только самого николаевского заговора, но и, даже, его отдельных фрагментов.
Пушкин отразил, “панихиду” по Екатерине II, в своем тайном наследии (Конкретно, в пятой главе “Пиковой дамы”!), - помимо, разумеется, перезахоронения, воцарившемся Павлом I, своего отца, императора Петра III, и реальные похороны им же, Павлом I, своей матери, Екатерины второй! - именно через придворную церковь. Именно отсюда, собственно, она и возникает, у царя-”сценариста”, в концовке его заговора против поэта.
А есть ли, - “её следы”! - в других местах николаевского заговора? Вы уже знаете, что есть! В дневниковой записи, поэта, от 16-го марта 1834 года. Записи, которая недалека, кстати, по времени, от даты опубликования, им, “Пиковой дамы”. Что, как вы понимаете, тоже важно! И запись, которую мы уже приводили, вам, в предыдущих наших книгах.
“Возвратившись, нашел я приказ явиться к графу Литте. Я догадался, что дело идёт о том, что я не явился в придворную церковь ни к вечерне в субботу, ни к обедне в вербное воскресение”. Кстати, Пушкин через эту запись отражает, - уже в николаевском заговоре против себя! - неосознанно, конечно, и придворную церковь! Так что всё, здесь, логично. И, разумеется, не случайно.
Другими словами, перед вами, здесь, очередной николаевский сценический фрагмент заговора. Фрагмент заговора, прямо взятый царём как с “похорон” Пушкиным, в “Пиковой даме”, графини-императрицы в придворной церкви. Так и, собственно, с реальных похорон, Павлом I, - и именно в придворной церкви! - своей матери, Екатерины II.
Похорон Екатерины II, совмещенные императором Павлом I с перезахоронением своего отца, императора Петра III. Более подробно, об этом, смотрите в следующем разделе предлагаемой вам, сейчас, главы. Фрагмент, как видите уже и сами, прямо оскверняющий - нашего Великого поэта! Однако продолжим разговор о надругательствах, над Пушкиным, дальше.
Восьмой раздел
Николаевский «Медный всадник»
Поэтому уже, обязательно в концовке николаевского заговора, - где поэт - уже мертв! - должна появиться, у царя, не только придворная, но и, уже, придворная Конюшенная церковь. Это, если можно так выразиться, венец всего сценического заговора царя против Пушкина на данный момент. И венец - весьма “красочный” и сочный, если тоже можно так выразиться, именно по своим краскам и цветам. К сожалению, сочен и выразителен, он, и по своей мерзкой сути! Это мы скоро продемонстрируем, вам, через ряд примеров.
А обязательно придворная Конюшенная церковь должна появиться, - в концовке николаевского заговора! - потому, что образ “Николаевского медного всадника” засверкал, перед царем-”сценаристом”, еще, как вы уже знаете, 12-го декабря 1833 года. В день рождения, как вы уже тоже знаете, императора Александра первого!
Вспомните о сценическом фрагменте заговора, выделенного, нами, еще в первой нашей книги, когда царь, прочитав пушкинского “Медного всадника”, вдруг “пригласил” его, 12-го декабря 1833 года, в день рождения Александра I (Уже особо выделим это!), к графу Бенкендорфу. И вспомните - главную суть его “приглашения”.
Пушкинский “Медный всадник” топтал конем, безумного Евгения, надумавшего сказать, о Петре Великом, что-то плохое! Отсюда и суть николаевского сценического фрагмента: именно “Николаевский медный всадник”, - в образе извечного врага Пушкина, императора Александра первого! - должен, по замыслу злого царя, окончательно растоптать непокорного поэта-безумца (Посмевшего тягаться с целой империей!), который, на протяжении всей своей жизни, только и делал, что язвил на счет своего “любимейшего” императора!
Придворная Конюшенная церковь должна была обязательно появиться у царя, в заговоре, и потому, что Пушкин посмел в своей тайной “Пиковой даме”, в её пятой главе, изобразить, перед всем петербургским светом, именно придворную церковь. И с “панихидой” и “похоронами” в ней, поэтом, Екатерины второй!
Этот пушкинский фрагмент мы специально берегли, для вас, практически чуть ли не до окончания предлагаемой вам, сейчас, книги. Вот, хотя бы в сокращенном виде, выразительное и красочное описание Чародеем словесности, в пятой главе “Пиковой дамы”, именно придворной церкви. И именно “похорон” им, в ней, Екатерины II:
«Церковь была полна. Гроб стоял на богатом катафалке под бархатным балдахином. Усопшая лежала в нем … в белом атласном платье. Кругом стояли домашние: слуги в черных кафтанах с гербовыми лентами; родственники в глубоком трауре, - дети, внуки, правнуки. Никто не плакал: слезы были бы - притворством. Молодой архиерей произнес надгробное слово. В простых и трогательных выражениях представил он мирное успение праведницы, которой долгие годы были тихим, умилительным приготовлением к христианской кончине (Вот почему Николай I так смаковал “христианскую кончину” Пушкина! - комментарий В.Б.). “Ангел смерти обрел её, - сказал оратор, - бодрствующую в помышлениях благих и в ожидании жениха полунощного. Служба завершилась с печальным приличием. Родственники пошли первыми прощаться с телом. Потом двинулись и многочисленные гости, приехавшие поклониться той, которая так давно была участницей в их суетных увеселениях».
Выделим, что хотя картина, или сцена, изображенная Пушкиным в повести, и крайне язвительна, - и, в высшей степени, сатирична! - она все же передает, у Чародея словесности, и многие реалии. Реалии, на которые поэт просит, - тайно, разумеется! - обратить внимание своего читателя.
Поэтому уже прямым текстом выделим, здесь, что Пушкин в приведенном вам, выше, отрывке воссоздает - именно сцену панихиды и соответствующей церковной службы по перезахоронению и похоронам, воцарившемся Павлом I, своих родителей: Петра III и - Екатерины II. Вновь воссоединяя, их, при этом. Конкретно же Екатерина II ждала в придворной церкви в гробу в “белом платье невесты” своего “жениха полунощного”, то есть своего мужа, убитого, ею, императора Петра III, ровно месяц со дня своей смерти.
Это - исторический факт, выделенный нам, поэтом, из материалов российского архива (Потому пушкинский фрагмент и похож - на жуткую свадьбу мертвецов, ибо и Екатерина II, в нём, именно в “белом платье невесты” и ждет - своего “жениха полунощного”!). Где “жених полунощный” это и есть, как раз, император Петр III, “пришедший” к Екатерине - из “полунощного мира”, то есть с того света (По церковной терминологии и древней мифологии это - несколько другое! Некоторые пушкинисты дают его, то есть “жениха”, трактовку как - Иисус Христос. Видимо подразумевая, при этом, всем известное выражение “христова невеста”.).
«Домашние: слуги с “гербовыми лентами”, родственники - дети, внуки, правнуки» - это всё разросшее до огромных размеров, к 1833 году, святое семейство Павла I. И здесь поэт - сатиричен и язвителен!
А “суетные увеселения” - это увеселения самой Екатерины II. Еще раз выделим же, здесь, именно пушкинское “приготовление к христианской кончине”! Выделим потому, что оно неоднократно отразиться у Николая I, как вы уже знаете, именно на конечной стадии заговора. Отразиться: в записке, Пушкину, карандашом; в разговоре, царя, с Жуковским. Смотрите о “христианской кончине”, о “христианском долге” - выше и в предыдущих наших книгах.
Вот основные подробности первого сценического фрагмента именно концовки николаевского заговора!
Девятый раздел
Странный выбор храма
“А причем же здесь Конюшенная церковь?” - спросите вы. Дадим, вам, ответ и на этот вопрос. О Конюшенной церкви пушкинистами написано - тоже немало, да все не так, как нужно.
А наиболее близок к разгадке использования её, царем Николаем I, в заговоре против Пушкина, оказался, наверное, пушкинист Л. Гроссман в своей книге “Записки Аршиака”.
Кстати, пушкинисты, как прошлого, так и настоящего времени, даже не сделали попытку найти хоть какие-то записи именно секунданта Дантеса, погибшего потом, от случайного выстрела на охоте. Что удивительно - уже по нескольким положениям. Вот что он писал, в своей книге, именно о Конюшенной церкви:
«Странный выбор храма! Я как-то осматривал это здание, где храниться золотая карета, присланная Людовиком XV в подарок “Северной Семирамиде” (Елизавете Петровне! - пояснение В.Б.), и где с благоговейным патриотизмом оберегается от порчи чучело лошади, на которой Александр I въехал в Париж. И вот здесь, по соседству с конскими стойлами и экипажными сараями, среди огромного загона царских лошадей, рядом с отборным собранием седел, чепраков, попон и сбруй, было выставлено на два дня тело убитого поэта». Кстати, высокопрофессионально пишет, о придворной Конюшенной церкви, - в одной из своих статей! - и А. Зинухов, версию, которого, мы, скоро, будем разбирать.
Догадываетесь теперь, к чему идет дело? Думаю, что догадываетесь, но - не совсем отчетливо! Догадка еще только искриться вокруг вас! А дело идет, в выделяемом, здесь, сценическом фрагменте заговора, именно к “Николаевскому медному всаднику”. К всаднику, только что выделенному, вам, выше. Или, точнее, вновь к николаевскому осквернению Пушкина. К новому надругательству и осквернению - идёт дело!
По тайному замыслу Николая I, организовавшим этот фрагмент, именно император Александр I, незримо присутствующий у царя Николая I при отпевании, поэта, в Конюшенной церкви, должен топтать конем поверженного, царем Николаем I, в гроб, - презренного и ничтожно малого перед ним, великим полководцем и императором! - “камер-юнкера” Пушкина! Как и пушкинский “Медный всадник”, - в образе Петра Великого! - топтал, конем, безумного и ничтожного, к тому же, Евгения! Смотрите, об этом, в первой нашей книги!
Царь Николай I, кстати, и главный хранитель чучела лошади, давшей Александру I (А не - Кутузову!) возможность въехать, в Париж, именно как “Победителю Бонапарта”! Чучела коня, ещё раз выделим, на котором он въехал в Париж именно как “Победитель Бонапарта”. И именно он, император Александр I, “Николаевский медный всадник”!
Здесь уже не только надругательство и осквернение, царем, нашего Великого поэта, но и, как и в первом сценическом фрагменте именно концовки заговора, только что раскрытом, перед вами, выше, совершенно не прикрытое, ничем, святотатство императора Николая I. Императора, вновь использовавшего религиозные обряды, - и сам церковный храм! - в своих грязных целях.
И здесь воедино сливаются так, - казалось бы, далеко стоящие друг от друга! - николаевские сценические фрагменты с “Медным всадником” и с - “придворной церковью”! И здесь, перед вами, разгадка именно тайны придворной Конюшенной церкви, так мучившая, своей необъяснимостью, многие поколения русских пушкинистов. Она разгадана мной, вместе с вами, через 172 года! Если брать за точку отсчета, разумеется, 1837 год.
Известно, что стихи запоминаются лучше, чем проза.
Поэтому, памятуя о распространении самой идеи о перезахоронении Пушкина, - и Лермонтова! - в Москве, на их родине, я дам, вам, небольшой отрывок из “Царской мести”, раскрывающий именно только что выделенное, выше, очередное надругательство, царя Николая I, над Пушкиным. Вот оно, перед вами:
«Еще одно отметим мы, Развязку драмы разбирая. Царь отпевание перенес, Не просто так, а - в смысл играя! А смысл был в том, чтоб “показать” Всем вновь - победу самозванцев! В Конюшенную перевез Злой царь поэта - не случайно! В церквушке той - сам Александр “Витал” на лошади белесой! В Париж покорный он въезжал На ней, да будет вам известно! Въезжал - не тихо, не скромно: Как победитель Бонапарта! Кутузова убрав - давно, Забрав тем лавры - самозвано!
И вот незримый Александр Вновь победитель в той церквушке! Конем - поэта он топтал! Низверг врага он, как и прежде! Заупокой он пел ему, На белой лошади сверкая! Вот так вдруг - “белый человек” Поверг врага, в слова играя! Да, странный царь был Николай, - Не побоялся даже Бога! Но мы, однако, увлеклись, Другой поэт у нас на слоге!». Вот таков главный смысл еще одного осквернения, царем, Пушкина.
Пояснение В.Б. - Откровенно признаюсь, что я до сих пор не знаю, какой масти была лошадь у Александра первого! Белой она у меня стала потому, что есть выражение “На белом коне”, отражающее именно торжественный въезд полководца: в поверженную им вражескую столицу; или выезд его, на белом коне, при торжественном военном параде, посвященным какой-то победе, и прочее.
Десятый раздел
Панихида по Пушкину
Остается только выделить саму реальность концовки николаевского заговора. Отпевание происходило 1-го февраля 1837 года, в понедельник, именно в придворной Конюшенной церкви. Описаний панихиды, по Пушкину, в общем-то, довольно-таки много, но мы вновь возьмем, - на этот раз - именно для краткости! - дневниковую запись А.И. Тургенева:
“В 11-ть часов нашел я в церкви обедню, в 10 часов 30 минут начавшуюся. Послы со свитами и женами. Лицо Баранта: единственно русского - вчера ещё, но сегодня генерал и флигель-адъютанты. Крылов. Князь Шаховский. Дамы-посольши и прочее. Каратыгин, молодежь. Жуковский. Моё чувство при пении”.
Кстати, Н.Н. Пушкина, на николаевской панихиде, по своему мужу, не присутствовала. Может быть, и специально, то есть в знак протеста.
А дали мы, вам, описание панихиды Тургеневым, чтобы еще раз выделить, оттенить, сходство, реальной панихиды по Пушкину, с панихидой, описанной, поэтом, в пятой главе его чудо-повести.
А заключено, оно, в том, что и в пятой главе пушкинской повести, - и в николаевской панихиде по Пушкину (Тоже происходящей, кстати, в придворной церкви.)! - присутствуют: как высшая петербургская знать, так и - дипломаты. В пушкинской повести - уже не раз выделенный нами, в предыдущих наших книгах, английский посол (или пушкинский “англичанин”!).
В николаевской панихиде, по Пушкину, целый дипломатический корпус, специально приглашенный, царем, именно на его панихиду по поэту. Сходство, как видите уже и сами, есть. И “позаимствовано” она, царем-”сценаристом”, именно из содержания пушкинской повести. Так что и здесь, всё, сценично. Кстати, Николай I не забыл даже о пиководамовском “бархатном балдахине”: гроб поэта тоже был покрыт - бархатом!
Но всё это, уже, доказанное, нами, выше. Здесь же мы еще раз хотим подчеркнуть, что реальная панихида, по Пушкину, напрямую связана царем, как вы уже знаете из письма Жуковскому к Бенкендорфу (Смотрите, о письме, выше.), с “пиководамовским балом 23-го января 1837 года у Воронцовых-Дашковых”. Где Дантес повел себя разнузданно и нагло - именно по отношению к жене поэта.
Через что Пушкина и “повели” - к дуэли 27-го января, то есть именно ко дню “похорон” поэтом, в “Пиковой даме”, Екатерины второй.
Сам же “пиководамовский бал” 23-го января, у Воронцовых-Дашковых”, напрямую связан, у царя-сценариста, тоже с пиководамовским балом 23-го января. После приезда, с которого, уже слегка недомогающая, - у поэта! - графиня-императрица скоропостижно и “умрет” у поэта, “своей смертью”, в конце третьей главы его чудо-повести. Екатерина II тоже умерла, по российским архивам, как вы уже знаете, скоропостижно.
Связан - через реестр по приглашениям, который выделил, Жуковский, в письме к Бенкендорфу. Реестр, по которому получается, кстати, что и на балу у Воронцовых-Дашковых, и на реальной панихиде по Пушкину, в придворной Конюшенной церкви, присутствовали, в большей части своей, одни и те же лица. И здесь все продумано, царем-”театралом”, до мелочей.
И еще одно именно по только что выделенной нами, выше, тургеневской дневниковой записи. Здесь мы имеем, в виду, именно - французского посла Проспера Баранта. А наше пояснение по тургеневской записи, о нем, тоже резко, - и, наверное, принципиально! - отличается от пояснений предыдущих пушкинистов. А наше пояснение таково.
Барант, на николаевской панихиде по Пушкину, уже - официальная фигура! Тургенев выражает, эту официальность французского посла, именно через свою фразу: “единственно русский - вчера ещё, но сегодня генерал и флигель-адъютанты”.
Кстати, А.И. Тургенев допускает, в стремительном водовороте событий этих дней, и явную личную ошибку.
Ибо он фиксирует слезы французского писателя Проспера Баранта, по Пушкину, не “вчера”, то есть - 31-го января, а - 29-го января. Вот подтверждающий факт, взятый, нами, именно из его дневника: “29-го января. Барант у Пушкина”! Именно через эту фразу он и фиксирует, нам, слезы французского писателя, появившиеся, на лице Баранта, при кончине нашего Великого поэта.
И, тоже, кстати, народ так и не был допущен, Николаем, к гробу поэта и - к прощальной панихиде по нему. А сам гроб, после панихиды 1-го февраля, сразу же был тайно перенесен по его указанию, как вы уже знаете по второй нашей книги (И по дневниковой записи А.И. Тургенева от 1-го февраля 1837 года!) в подвал церкви.
Что тоже является - святотатским нарушением церковных обрядов! Он должен стоять, в церкви, до выноса, его, для погребения! А в подвал, - еще раз напомним вам! - для того, чтобы поэт стал ближе - именно к “александровской лошади” (на которой Александр I и въехал, в покоренный Париж, как “победитель Бонапарта”!), совсем еще недавно красочно описанной, нами, выше.
Другими словами, и здесь, скорее всего, последовала именно тайная команда царя. Последовала для того, чтобы и незримый Александр I “поучаствовал” в панихиде по поэту и пропел - именно заупокой своему извечному, и, - по понятиям Николая первого! - заклятому врагу. Как видите уже и сами, и здесь есть реальные связи с воображаемой, царем-”театралом”, виртуальной реальностью событий, только что раскрытых, перед вами, выше.
Именно после окончания официальной панихиды по поэту, означающей, у царя, еще раз выделим, панихиду и придворную церковь, позаимствованную, им, из пятой главы пушкинской повести, и произошла в реальности, - то есть при переносе, гроба поэта, в подвал церкви! - “встреча” его (то есть уже мертвого Пушкина!) именно с “незримым Александром I”.
Встреча с императором, восседающим именно на лошади, на которой он и въехал, в Париж, именно как “Победитель Бонапарта. Иначе появление именно Конюшенной церкви, - и именно в николаевском заговоре против Пушкина! - еще раз выделим, не произошло бы!
И еще одно, тоже чрезвычайно важное именно для четкого понимания, нами, всех изгибов, подробностей и нюансов николаевского заговора против нашего Гения. Исходя именно из только что изложенных вам, выше, двух николаевских сценических фрагментов заговора, произведенных, им, именно в Конюшенной церкви, следует уже с большой вероятностью ожидать, в николаевском заговоре против Пушкина, именно николаевскую “Свадьбу мертвецов” над склепом могилы нашего Великого поэта!
«Свадьбу мертвецов, которая и появиться, у царя-святотатца, именно через постановку им, в 1841 году, своего памятника на могилу Величайшего поэта!
И которую прямо подтвердит, нам, - не осознавая, её, именно как николаевскую “Свадьбу мертвецов” над склепом нашего Великого поэта! - академик С.С. Гейченко через свое воспоминание об исследовании могилы поэта, произведенного им, в составе специальной комиссии, в 1953 году.
Вот еще одна реальность, тоже крайне мерзкая по своей главной сути и по своему смысловому содержанию, именно в николаевском заговоре против А.С. Пушкина!
Глава четвертая
Мстящий камергер
Первый раздел
Николаевская перчатка
Завершает же развязку николаевского сценического заговора - “Мстящий камергер”, который начал постепенно “выходить”, у нас, из тени, - созданной ему пушкинистами прошлого! - еще в начале предлагаемой вам, сейчас, книги!
Суть его, - то есть царя! - последнего удара по уже мертвому поэту - тоже в высшей степени мерзкая! “Возложение” им, камергером П. Вяземским, своей перчатки в гроб Пушкина - тоже сценический фрагмент концовки николаевского заговора. С участием, в заговоре, именно “мстящего камергера”. Тоже “позаимствованным”, царем, именно, как вы уже знаете, из пушкинской повести!
Другими словами, здесь, перед нами, сценический фрагмент с той же темой: с темой тайного осквернения в нем, царем, именно уже мертвого Пушкина, мерзкая суть, которого, идет, у царя-”сценариста”, не только из пушкинской повести, но и из средневековья, а именно: самого вульгарного способа выражения своего презрения к врагу!
Главная суть, которого: бросается перчатка в лицо противника! Перчатка - поднимается и происходит - дуэль! Поднятая же, оскорбленным врагом, перчатка презрительно бросается, потом, на гроб поверженного врага при его похоронах! Так Николай I воспринял - все исторические работы поэта! Пушкин, по понятиям царя, через свою Историю России, - и, особенно, через свои острейшие сатирические выпады против царей-самозванцев! - как бы бросил перчатку в лицо Николаю первому!
Тот - перчатку поднял: и произошел - заговор с дуэлью! Через “мстящего же камергера” перчатка - презрительно бросалась - на гроб поверженного врага! Как видите уже и сами, и здесь есть, или существует в реальности, именно николаевская логика!
Так вот, камергер Вяземский тайно выполнил, у царя, и этот акт вандализма! Некоторые пушкинисты в своих исследовательских работах указывают, что П. Вяземский сразу же после проведения основной панихиды по Пушкину 1-го февраля в Конюшенной церкви, глубоко переживая, распростерся ниц на церковной паперти и с минуту лежал неподвижно, отдавая, тем самым, последний долг памяти своему другу.
Вот что пишет, к примеру, пушкинист С. Абрамович, по этому поводу, в своей книге “Пушкин. Последний год жизни”: “Неделю спустя Вяземский будет рыдать, распростершись ниц на паперти Конюшенной церкви, и он найдет в себе силы признать свою вину, и будет мысленно просить у покойного друга прощения о том, что никогда до конца не понимал его при жизни”.
А пушкинист Я. Гардон, в книге “Право на поединок”, даже озаглавит, одну из своих статей о П. Вяземском, почти прямо и однозначно, назвав её: “Как ломали Вяземского”! И совершенно не укажет, в ней, - почему-то! - к чему же привел выделенный, им же, слом!
Выделенный же, С. Абрамович, инцидент - действительно имел место! Однако приходиться сомневаться в том, что Вяземский распластался ниц, на паперти церкви, именно перед своим другом Пушкиным. Скорее всего, его бросил, на плиты паперти, страх. Когда он осознал, вдруг, всю глубину, - и мощь! - ненависти, Николая I, к нашему Великому поэту! Животный страх перед жесточайшим деспотом бросил Вяземского на пол паперти!
Так или иначе, но 31-го января он всё еще распускал грязные сплетни о поэте! Об этом свидетельствует, нам, дневниковая запись Тургенева этого же дня, которую мы привели вам, в этой книги, выше. Смотрите её! Там говорится - о “Знати нашей, не знающей славы русской, олицетворенной в Пушкине”!
Весьма интересна, в этом отношении, и дневниковая запись А.И. Тургенева, от 2-го февраля, с желанием Вяземского поехать, с ним, для захоронения Пушкина (Смотрите, её, в четвертом пункте предыдущей главы!), которая имеет, как вы уже знаете, два прямых следствия.
Интересна же, она, тем, что Тургенев практически мгновенно, - то есть, чуть ли не инстинктивно! - не пожелал, чтобы с ним поехал - именно Вяземский! “Почему бы ему не поехать с вами? - Помилуй, со мной! - он не умер!”, - молниеносно съязвил, тогда, А.И. Тургенев сплетнице С. Карамзиной! Уже это - тоже настораживает!
Но главное, сейчас, уже не в этом. А именно в том, что в рассмотренном нами, сейчас, эпизоде отчетливо выразилось, через вопрос С. Карамзиной к Тургеневу, - которой безраздельно руководил - именно князь! - желание, камергера Вяземского, поехать именно на захоронение поэта.
Так как, скорее всего, именно в это время он и искал способ положить, свою перчатку, на гроб поэта! Искал потому, что ему было тайно поручено это, - скорее всего, через жену! - именно царем. Заметим здесь, что рассматриваемое, нами, обстоятельство будет иметь еще и - продолжение, вновь связанное, у царя, с осквернением Пушкина.
Теперь о самом сценическом фрагменте. Некоторые пушкинисты в своих работах указывают, что в гроб поэта положили перчатки: и Жуковский, и князь П. Вяземский. Вполне может быть, что и это - так! Камергер Вяземский, чтобы и здесь прикрыть себя, подбил на этот акт, - в общем-то, очень необычный или не традиционный, что ли! - ничего не подозревающего плохого, в нем, В.А Жуковского”.
Как подбил он, - остановить “часы Пушкина” именно на времени “без четверти три”! - тоже его (Из пушкинианы мы знаем, что именно Жуковский остановил “часы поэта”!). Однако мы более доверяем А.И. Тургеневу, чем пушкинистам прошлого времени.
А у него, в дневниковой записи от 2-го февраля выделен - только Вяземский! И - николаевский жандарм! И - граф Г.А. Строганов, тоже бешено ненавидевший Пушкина! Вот краткое содержание этой записи:
“Оттуда домой и к Татаринову и на панихиду; тут граф Строганов представил мне жандарма; о подорожной и о крестьянских подставах. Куда еду - еще не знаю. Заколотили Пушкина в ящик. Вяземский положил с ним свою перчатку, Не поехал к нему, для жены” (Пояснение В.Б. - Тургенев по-прежнему конфликтует, с ней, из-за сплетен, Вяземского, о Пушкине!). Это - первое.
Второе. Весьма примечательно, здесь, и само присутствие графа Г.А. Строганова, добровольно, - то есть по тайному указанию царя! - взявшего, на себя, обязанности распорядителя, - и финансиста! - похорон Пушкина. Графа, с помощью которого царь поведет: тайную борьбу против стана друзей поэта; махинации с придворной церковью; “пригласительным реестром” Воронцовых-Дашковых. И так далее.
Рассматривать здесь, всё это, мы не будем. Если вас интересуют и эти вопросы, то они довольно-таки подробно освещены - в книге самого П. Щеголева “Дуэль и смерть Пушкина”. Правда, совершенно в другой тональности. И, разумеется, в другом ключе.
Графа же Строганова мы выделили, здесь, потому, что он, оказавшись у царя, в конечном итоге, в Опекунском совете над семьей Пушкина, как-то уговорит, потом, Н.Н.Пушкину:
- ходатайствовать, перед царем, о постановке, памятника, на могилу своего мужа (Ходатайствовать именно в то время, когда царь тайно организовывал - именно две лермонтовские дуэли!);
- выйти замуж - именно за “ротмистра” 1836 года! - за П.П. Ланского! Здесь мы отчетливо видим еще два, готовящиеся царем, тайных осквернений нашего Великого поэта: николаевскую “свадьбу мертвецов” над склепом могилы поэта и именно повторное замужество Натальи Николаевны! Однако продолжим разговор именно о Жуковском.
Как видите, Жуковского, в дневниковой записи Тургенева, нет. Но главное уже не в этом.
Главное, что вскрываются все новые и новые подробности предпоследнего сценического фрагмента николаевского заговора, ранее совершенно не выделяемые пушкинистами. И что опять - сценично! И панихида, и николаевский жандарм, и граф Г.А. Строганов, и - “мстящий камергер”! А Тургенев это - чуть ли не механически записал. И всё вновь связано, у царя, именно с осквернением уже мертвого Пушкина.
Заметим так же, в заключение разговора о выделяемом, здесь, сценическом фрагменте, что П. Вяземский сделает, потом, футляр-витрину с простреленным, Дантесом, пушкинским фраком и со второй своей перчаткою. И он же даст, как вы уже знаете, одну из самых отвратительных характеристик А.С. Пушкину.
Приводить её, здесь, мы принципиально не будем. Итак, камергер П. Вяземский, собираясь возложить перчатку на гроб поэта, при его захоронении царем, вынужден был возложить её, из-за сопротивления Тургенева, 2-го февраля. И - в Петербурге!
Это, еще раз выделим, прямое следствие, вызванное именно жестким сопротивлением, А.И. Тургенева. И именно намерению Вяземского (И, следовательно, стоящему за ним царю!) поехать, с ним, для захоронения Великого поэта.
Вот таковы, хотя бы коротко, основные подробности приведенного вам, здесь, еще одного чрезвычайно мерзкого, по своей сути, сценического фрагмента николаевского заговора против нашего Великого поэта! Мертвый Пушкин осквернен, через П. Вяземского, и николаевской перчаткой.
Второй раздел
Мстящие камергеры
Интересны для нас, то есть для раскрытия николаевского заговора, и подробности самой поездки Тургенева до Святогорского монастыря. И, разумеется, сами подробности захоронения, им, Великого поэта. Но они, к сожалению, тоже: и освещены, в пушкиниане прошлого и настоящего времени, совсем не так, то есть совершенно не адекватно именно самому ходу николаевского заговора; и, даже, не прохронометрированы, - как следует! - как пушкинистами прошлого, так и настоящего времени.
Поэтому я надеюсь, что будущие пушкинисты все события, происшедшие в интенсивные дни николаевского заговора, вновь проанализируют. И, разумеется, прохронометрируют. И окончательно выверят, их, как по разным информационным источникам, так и по сопоставительному анализу высказываний многих лиц этих событий.
Мы же сделаем здесь, пока, хотя бы робкую попытку - именно в этом направлении. И, потому, основное внимание уделим, здесь, именно поездке А.И. Тургенева в Святогорский монастырь. И, разумеется, захоронению им, там, А.С. Пушкина. Другими словами, вновь поговорим о “посмертной ссылке” поэта, царем, вновь в Михайловское, в Святогорский монастырь.
Материал - сложный, да и, к тому же, как мы уже указали выше, еще и не совсем устоявшийся в пушкиниане. Поэтому, или в связи с этим, и у нас появятся не только некоторые повторы, которые крайне не желательны для книги, но и, наверное, - или даже! - некоторые неточности, за что и просим у вас, заранее, разумеется, прощения и извинения.
О ней, то есть о “посмертной николаевской ссылке” поэта, мы уже много рассказали в статье “Обращение к общественности” (Во всех своих предыдущих книгах мы тоже, так, или иначе, но, все же, вели разговор и о ней!). А из только что приведенной, выше, дневниковой записи Тургенева, от 2-го февраля (Смотрите, её, в первом пункте настоящего раздела!), следует, что Тургенев, назначенный царем на вывоз, гроба Пушкина, из Петербурга и его захоронения, еще не знает даже, куда он повезет гроб поэта и где он его - захоронит.
В его дневниковой записи мы специально подчеркнули его слова: “Куда еду - еще не знаю”. А не знает он, это, потому, что царь держал в секрете, до последнего момента: и место погребения поэта; и - время вывоза, гроба Пушкина, из Петербурга. А это - очень настораживает! Узнает он, об этом, только к концу дня 3-го февраля. А это ведь - тоже прямое осквернение нашего Величайшего поэта.
Вот как все это выглядит в его дневнике: “3-го февраля. Был у Арсеньева. Опоздал на панихиду к Пушкину. Явились в полночь, поставили ящик на дроги и, 4-го февраля, в первом часу ночи или утра, отправлен за гробом Пушкина в Псков”. Другими словами, он узнает, о своем маршруте, только почти в момент отправки, царем, гроба поэта. Или, там, на час, другой, раньше.
Второго же февраля, то есть всего за сутки до отправки гроба поэта из Петербурга, он еще не информирован: как о времени поездки, так и о конечной цели своего маршрута.
Подчеркнем, что А.И. Тургенев, князя П. Вяземского, уже не выделил в своей дневниковой записи. Видимо тому уже не надо было являться к поэту при вывозе гроба Пушкина из Петербурга! И он, может быть, и не явился. Побыл на последней прощальной панихиде, да и хватит!
А вот Жуковский, как верный друг поэта, - нередко спасавший, его, от больших и малых бед при александро-николаевских режимах! - был там. Вот как он проводил, своего друга, в последний, для него, путь по России:
“3-го февраля. В десять вечера собрались мы в последний раз к тому, что еще для нас оставалось от Пушкина; отпели последнюю панихиду; ящик с гробом поставили на сани; сани тронулись; при свете месяца несколько времени я следовал за ними; скоро они повернули за угол дома, и всё, что было земной Пушкин, навсегда пропало из глаз моих” (Жуковский тоже не упоминает, здесь, о князе Вяземском!).
Ну а теперь, хотя бы коротко, именно о желании, камергера П. Вяземского, поехать, с А.И. Тургеневым, на захоронение Пушкина, уже исподволь введенное, нами, в предыдущих наших разделах. Мы специально приберегли, его, именно ко второму разделу предлагаемой вам, сейчас, главы.
Здесь мы будем наблюдать, как вы уже знаете, еще одно, не менее мерзко-пакостное, чем предыдущие, намерение, царя, по осквернению нашего Великого поэта. Намерение, которое он тайно осуществит, претворит в жизнь, тоже через “мстящего камергера”, но уже - не Вяземского! Однако уже не будем вас заинтриговывать, а попытаемся рассмотреть, всё, по порядку.
Главная суть, его, примерно в следующем. Скрыта она (главная суть!), от посторонних глаз, именно в дни, предшествующие вывозу, гроба Пушкина, в Святогорский монастырь. А раскрывает, свою потаенную суть, именно через поездку А.И. Тургенева, с гробом поэта, к месту его последней, или николаевской, “посмертной ссылки”!
Уже однозначно, в связи с наличием фактов, вскрытых, мною, при исследовании только что названных, вам, дней (Мы их назвали, как вы помните, интенсивными днями николаевского заговора!), можно сказать следующее. Что желание “мстящего камергера”, П. Вяземского (Поехать, с А.И. Тургеневым, на захоронение, Пушкина, в Святогорский монастырь!), связано не с его личной инициативой.
А связано именно с только что выделенными перед вами, выше, пожеланиями и намерениями, царя Николая I, презрительно бросить на гроб поэта, при его захоронении, именно его, то есть именно николаевскую, перчатку!
И все это весьма отчетливо видно и, главное, уже однозначно, то есть в виде очень, в общем-то, строгой фактальности, “вырисовывается” - именно перед нами! Просматривается именно через дневник А.И. Тургенева. Но, прежде чем говорить, о ней (о фактальности!), в начале выделим наиглавнейшую суть только что обозначенных нами, выше, намерений царя-жандарма. А их наиглавнейшая суть состоит примерно в следующем.
Первое. В закладке “мстящим камергером”, П. Вяземским, “николаевской перчатки” в гроб (или на гроб!) Пушкина именно при его захоронении! Второе. В тайном сопровождении “мстящим камергером”, гроба Пушкина, хотя бы до Пскова, имеющего и чисто практические задачи и цели, а именно: исключить панихиды, по Пушкину, и возможные прощальные почести русского народа, ему, в местах остановки гроба поэта! Особенно в городе Пскове, жители, которого, уже знали об убийстве, поэта, на дуэли.
Вот первую задачу, закладку “николаевской перчатки” в гроб Пушкина, “мстящий камергер”, П. Вяземский, и вынужден был выполнить, - из-за жесткого сопротивления, А.И. Тургенева, его намерению поехать, с ним, на захоронение поэта! - именно 2-го февраля 1837 года. А не в Святогорском монастыре, как планировалось, ранее, царем! Что и выделил нам, Тургенев, в своей большой дневниковой записи этого же дня.
Задачу, кстати, уже неоднократно выделенную, вам, выше. Скоро мы ещё раз выделим вам, её, но, уже, в несколько другом освещении! Он должен был выполнить, - разумеется, тайно, и за спиной у А.И. Тургенева (Уже особо выделим это.)! - и вторую задачу царя. Задачу, только что обозначенную, вам, выше.
Другими словами, поехать, именно с Тургеневым, и тайно уведомить, - за спиной Тургенева! - губернатора Пскова, Пещурова. Тайно уведомить, губернатора, о только что выделенном повелении, царя, исключить, в Пскове, панихиду и встречу, гроба поэта, именно русским народом.
Но А.И. Тургенев - интуитивно “восстал” против поездки Вяземского, с ним, в Святогорский монастырь. «Восстал» из-за грязных сплетен и “шуток”, П. Вяземского, на счет Пушкина и трех сестер Гончаровых; - смотрите об этом, в книги, выше! Поэтому, осведомленный, через шпионов, - а то и через самого Вяземского! - царь и вынужден был найти, - для этих целей! - другого камергера!
Вот всё это мы, собственно, и видим по наикратчайшим путевым записям, А.И. Тургенева, в его дневнике, которые и здесь оказались для нас, потомков, наиболее ценными. Дадим вам их, в связи с уже большим объемом книги, к сожалению, конечно, в самом наикратчайшем виде. Вот как только что выделенное, вам, намерение, царя-жандарма, четко просматривается - именно через дневник А.И. Тургенева. Начнем - чуть ли не с главного, со 2-го февраля, так как, - именно в этот день! - царь и решил: послать нового “мстящего камергера” перед гробом поэта!
«2-го февраля. Жуковский приехал ко мне с известием, что государь назначил меня провожать тело Пушкина до последнего жилища его…. …и опять Жуковский с письмом графа Бенкендорфа к графу Строганову - о том, что вместо Данзаса назначен я в качестве старого друга, отдать ему последний долг. Я решил принять и переговорить о времени отъезда с графом Строгановым…. Встретил князя Голицына и в сенях у князя Кочубея прочел ему письмо и сказал слышанное: что не в мундире положен, якобы по моему или князя Вяземского совету? Жуковский сказал государю, что по желанию жены. Был у графа Строганова…. … и мы условились о дне отъезда. Государю угодно завтра в полночь…. Оттуда домой и к Татаринову, и на панихиду…. Куда еду - еще не знаю. Заколотили Пушкина в ящик. Вяземский положил с ним свою перчатку. Не поехал к нему для жены. У Карамзиной Федоров отдал мне книги и бумаги. О Вяземской со мной: “Он еще не мертвый”.
Пояснение В.Б. - Как видите уже и сами, даже из наикратчайших дневниковых записей А.И. Тургенева день, после официальной панихиды 1-го февраля, день 2-го февраля, очень насыщен - самыми разнообразными событиями:
1. Назначением царем, Тургенева, на перевоз гроба Пушкина, хотя, по желанию Н.Н. Пушкиной, это должен был сделать К.К. Данзас, секундант поэта! Заметим, что Тургенев назначался царем, на перевоз гроба Пушкина, и с тем, чтобы с ним поехал - именно “мстящий камергер” П.Вяземский! Который тайно, за спиной у Тургенева, и должен был исключить, по тайному повелению царя, панихиды по Пушкину при следовании, Тургенева, к Святогорскому монастырю. Таков был первоначальный замысел и план царя!
2. Царским окриком, - через Бенкендорфа! - “Почему положен не в мундире?”.
3. Назначением царем, через графа Строганова, точного времени тайного вывозы, гроба Пушкина, из Петербурга! Место захоронения, Пушкина, Тургенев, 2-го февраля, еще не будет, - как следует из его дневниковой записи! - знать!
4. Грязной реакцией, Вяземского, на несогласие Тургенева, чтобы “мстящий камергер” поехал, с ним, к месту последнего жилища поэта! О несогласии Тургенева, - на поездку князя с ним! - Вяземский, скорее всего, моментально, как-то, доложит наверх! Отсюда и последует другие события. И панихида, 2-го февраля. И “закладка”, Вяземским, перчатки в гроб поэта. И, собственно, сама подготовка царем, гроба поэта, к тайному вывозу, его, из Петербурга, то есть заколачивание гроба именно в транспортировочный ящик!
5. Панихидой, 2-го февраля, с возложение, Вяземским, николаевской перчатки в гроб поэта, при подготовке, самого гроба, к вывозу. Запись А.И. Тургенева; “Заколотили Пушкина в ящик”!
6. Последней, или прощальной, панихидой, по поэту, 3-го февраля, поздно ночью. Панихидой с почти моментальным установлением, после неё, гроба поэта, в ящике, на сани: для тайного вывоза, его, из Петербурга!
А последствия инстинктивного “бунта”, А.И. Тургенева, против желания, Вяземского, поехать с ним, к месту захоронения Пушкина, будут таковы. Первая задача Николая I, - закладка “мстящим камергером”, П. Вяземским, “николаевской перчатки” в гроб поэта! - будет моментально переиначена им! Неожиданный “бунт” Тургенева, кстати, моментально разлетевшийся по великосветскому Петербургу, вызовет, практически, тайную молниеносную реакцию в этот же день, то есть 2-го февраля, - уже особо выделим это! - царя Николая I (Какую конкретно, вы уже только что увидели в предыдущем нашем абзаце и еще увидите - чуть ниже!).
Не менее важно, как вы уже знаете, и второе прямое следствие, тоже исходящее именно из “бунта” Тургенева. Царь тайно пошлет, с письмом Мордвинова к губернатору Пещурову, в качестве “мстящего камергера” уже не П. Вяземского, а камергера Яхонтова, в котором (в письме!), черным по белому, будет, - почти лично царем! - предложено, псковскому губернатору, исключить почести и панихиду по Пушкину именно в Пскове, жители которого уже знали о смерти поэта. Вот как все это прекрасно, отчетливо и, главное, однозначно, выглядит: как по дневнику А.И. Тургенева, так и по только что выделенному, выше, письму Мордвинова к псковскому губернатору Пещурову.
По дневнику А.И. Тургенева: «4-го февраля. “В первом часу утра или ночи отправился за гробом Пушкина в Псков; перед гробом и мною скакал жандармский капитан.… На станции перед Псковом встреча с камергером Яхонтовым, который вез письмо Мордвинова к Пещурову, но не сказал мне о нем. Я поил его чаем и обогнал его, приехал к 9-ти часам (Вечера! - пояснение В.Б.) в Псков, прямо к губернатору - на вечеринку. Яхонтов скор и прислал письмо Мордвинова, которое губернатор начал читать вслух, но дошел до высочайшего повеления - о невстрече (Подчеркнуто самим Тургеневым! - пояснение В.Б.) - тихо и показал только мне, именно тому, кому казать не должно было: сцена хоть бы из комедии! Напился чаю; мы вытребовали от архиерея предписание архимандриту в Святогорском монастыре, от губернатора городничему в Остров и исправнику, в Опочинском уезде, и в 1 час полуночи, 5-го февраля, отправился сперва в Остров, за 56 верст, оттуда за 50 верст к Осиповой - в Тригорское, где уже был в три часа пополудни. За нами прискакал и гроб в 7-ом часу вечера». Тургеневскую запись мы надеемся продолжить ниже; - пояснение В.Б.
А вот как выглядит выделенная, выше, молниеносная реакция, царя Николая I, - на “бунт” А.И. Тургенева! - именно по письму Мордвинова к псковскому губернатору Пещурову, тоже приведенным П. Щеголевым в его книги “Дуэль и смерть Пушкина”. По письму, из которого отчетливо видно, что камергер Яхонтов, выполняющий у царя вторую задачу “мстящего камергера”, тайно выехал из Петербурга, если судить по датировке письма (Смотрите, её, ниже!), утром 3-го февраля 1837 года. Другими словами, выехал часов на 18-ть раньше, чем выехал Тургенев с жандармом:
«Милостивый государь Алексей Никитич! Действительный Статский Советник Яхонтов, который доставит сие письмо Вашему Превосходительству, сообщит Вам наши новости. Тело Пушкина везут в Псковскую губернию для предания земле в имении его отца. Я просил г. Яхонтова передать Вам по сему случаю поручение графа Александра Христофорыча (Бенкендорфа! - пояснение В.Б.), но вместе с тем имею честь сообщить Вашему Превосходительству Волю Государя Императора, чтобы вы воспретили всякое особенное изъявление, всякую встречу, одним словом, всякую церемонию, кроме того, что обыкновенно по нашему церковному обряду исполняется при погребении тела дворянина. К сему не излишне считаю, что отпевание тела уже здесь совершено. С отличным почтением и преданностью имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейший слуга Александр Мордвинов. С.-Петербург. 2-го февраля 1837 год».
Представляете теперь, какой жуткий, по своей сути, сценический фрагмент организовал - именно царь-”сценарист”: в час ночи вырывается, из Петербурга, гроб с телом Великого поэта! Гроб, впереди которого скачет - жандармский офицер! А перед этой, - весьма жуткой! - кавалькальдой - скачет, на Псков, еще и - “мстящий камергер”! Ведь надо же придумать такое! Однако все же отбросим эмоции, которые здесь, как вы понимаете, не помощницы, и продолжим, наш рассказ, в эпическом, - то есть в более беспристрастном, что ли! - тоне повествования.
Как видите уже и сами, всё, здесь, абсолютно однозначно! Другими словами, и оскверняющие, Пушкина, действия, царя, не только 3-го и 4-го февраля, - но и, даже, 2-го февраля! - не только с однозначностью раскрыты, но и просто сверкают своей жестокостью и циничностью. Так как именно он, а не кто-то другой (Нессельроде, Бенкендорф!) пустил, - перед гробом нашего Великого поэта! - именно “мстящего камергера”!
Остается только выделить еще одну оскверняющую, Пушкина, подробность. Суть, её, примерно в следующем. Как мы уже указали в предыдущих разделах нашей книги, П. Вяземского, - который был, кстати, очень обидчив и злопамятлив! - явно покоробило, тогда, нежелание, А.И. Тургенева, ехать, с ним, к месту захоронения поэта. И он, - чтобы хоть как-то, но, всё же, отомстить именно ему! - начал распускать в свете, грязные сплетни, не только о Пушкине, но и о самом А.И. Тургеневе.
Прекрасно зная, при этом, что это - небезопасно для Тургенева (А.И. Тургенев весьма неуютно чувствовал себя, в николаевском Петербурге, из-за своего брата-декабриста Николая, спрятавшегося, от царя-Вешателя, за границей!). Это, естественно, тоже дошло до Николая первого!
Вот отражение сплетен П. Вяземского, обидевшимся на то, что царь не поручил именно ему, Вяземскому, сопровождать, с Тургеневым, гроб Пушкина, мы находим в дневниковой записи, А.И. Тургенева, от 27-го февраля 1837 года.
А это - дата окончания первого месяца после дуэли, Дантеса, с Пушкиным! Вот как, всё это, выглядит по дневнику А.И. Тургенева: “27 февраля. Вечер у княгини Мещерской; узнал, что государю сказали, что якобы князь Вяземский сказал, что “он не имел права посылать меня с гробом Пушкина!!!” (Три восклицательных знака проставлены самим Тургеневым! - пояснение В.Б.). Княгиня оправдала его на бале у великой княгини”.
Вот такова суть еще одной грязной сплетни П. Вяземского, направленной, из-за тайного “сотрудничества”, князя, с царем, не столько на Николая I, сколько именно на А.И. Тургенева!
Остается только выделить, подчеркнуть, что, конечно, не княгиня В. Вяземская оправдала, перед царем, своего мужа! Вяземский был “оправдан” (то есть, сломлен!), царем, еще в 1829-32 годы! А Тургенев, не зная всех тайн пушкинской дуэли, и не подозревая, разумеется, о самом николаевском заговоре против поэта, вновь определяет её, княгиню Вяземскую, именно как защитницу своего слишком говорливого мужа!
Хотя это, еще раз выделим, далеко не так!
Казалось бы, нелепая, по своей сути, сплетня была пущена и для того, чтобы петербургский свет позлословил о Пушкине - и его друзьях П. Вяземском и А.И. Тургеневе! - именно 27-го февраля 1837 года, то есть именно в дату окончания первого месяца после дуэли, Дантеса, с поэтом!
Вот таким образом царь, опять же через “мстящего камергера” П. Вяземского, весьма своеобразно отметил, и выделил, через сплетни петербургского света, первый месяц со дня проведения им, через Геккернов, дантесо-пушкинской дуэли!
Третий раздел
«Заботливость» Петра Вяземского
Логически же закончим, здесь, разговор о “мстящем камергере” еще двумя выдержками. Выдержками, взятыми, нами, из пушкинианы. Пушкинианы, тоже, в какой-то мере, разумеется, выделяющие истинное лицо князя П. Вяземского.
Кстати, в будущем, своем, крайнего реакционера. И выделяющий, разумеется, его общий моральный облик с его чисто обывательским кредо: “Моя хата с краю, ничего не знаю”! И с его фразой, что “николаевское самодержавие - кнутом не перешибешь”! Первая выдержка характеризует его поведение в Михайловском, куда он все же съездил - значительно позднее, только в 1841 году. А поведение его, в Михайловском, как отмечает Е. Криштоф, было тогда, мягко говоря, не совсем безукоризненным:
«Приезд князя имел еще одну тягостную особенность. На правах давнишнего друга он вел себя с сестрами, как старый дядюшка, которому многое позволено. Закинув руки, как бы полуобнимая сестер, садился между ними на диван, опрокидывал голову с родственной бесцеремонностью чуть ли не на плечо то одной, то другой. Показывал, что сражен, и вскидывал глаза: “Ангел мой, Наталья Николаевна, что всевышний смотрит и разрешает? Вы красивы не просто удивительно, но - опустошительно. Разрушительно тож”. От него слышать подобное, произнесенное с ужимками, было неприятно». И таким оказался, в реальности, “мстящий камергер”!
Сама же Наталья Николаевна никогда не изменяла своему первому мужу, которого не только любила, но и - боготворила, несмотря на постоянное внимание к ней, со стороны мужчин, именно как к красавице. И всегда, и во всем, вела себя, - чтобы не говорили нам, о ней, современники поэта и последовавшие, за ними, пушкинисты прошлого и настоящего времени! - строго и добропорядочно.
Семь лет не выходила замуж, несмотря даже на нужду, в которую попала её семья. Из трех претендентов на ее руку выбрала только того, кто смог по-настоящему, то есть с душевной теплотой, относится к детям Пушкина, которые, уже, постепенно подрастали. Добилась, чтобы опека передала, в её полное владение, Михайловское. Как-то, но все же сохранила для нас, потомков, литературное и историческое наследие своего Великого мужа.
В конце концов, вырастила, воспитала, сделала порядочными людьми, всех своих детей от Пушкина! Привила, им, любовь к своему отцу. И - к своей Родине! А это - не так уж и мало!
И не её вина в том, что не только в случае с убийством Пушкина, но и в случае с П.П. Ланским, за которого она вышла замуж в 1844 году, вновь была именно тайная николаевская подстава, вновь очерняющая, - и оскверняющая! - уже давно мертвого поэта. Подстава, не так уж и тайно созданная через явное делание, императором Николаем I, блестящей карьеры её второму мужу.
Через что и возникали в свете, естественно, разного рода “предположения” (и просто сплетни!) именно о любовной связи, её, с императором Николаем первым. И через что чернение Натальи Николаевны, перед русской общественностью, продолжилось, практически, не только до 1855 года, года смерти царя, но и даже, как вы уже знаете по самой пушкиниане, до нашего времени.
Завели же мы подытоживающий разговор о “мстящем камергере”, его приезде, в 1841 году, в Михайловское, и о Н.Н. Пушкиной - не случайно. О первой его задачи мы, более подробно, расскажем, вам, в следующем разделе предлагаемой вам, сейчас, главы. А вот о второй задачи “мстящего камергера”, то есть именно о повторном замужестве Н.Н. Пушкиной, поговорим, уже, сейчас. Оказывается, и здесь, то есть в случае с его приездом в Михайловское, в 1841 году, - где, в то время, находилась Н.Н. Пушкина с детьми и с Александриной Гончаровой! - не так уж всё и - случайно! А объяснить, его, можно примерно следующим образом.
Как вы уже знаете из изложенного вам, выше, материала, царь ввел графа Г.А. Строганова, в распорядители похорон поэта, для того, чтобы он вошел потом, - и как родственник Н.Н. Пушкиной! - именно в Опекунский совет. В Опекунский совет для того, чтобы потом, именно с помощью его, повторно выдать замуж, жену поэта, именно за “ротмистра” 1836 года, П.П. Ланского, что ему, в конечном итоге, и удалось! Так вот, П. Вяземский, или мстящий камергер, оказывается, помогал, ему, и в этом деле!
Пушкинисты, как прошлого, так и настоящего времени, весьма хорошо относятся к Петру Вяземскому! Вот вам хотя бы самый краткий комментарий пушкиниста Я. Левковича к письму П. Вяземского к жене поэта от 6-го апреля 1842 года именно с его положительной оценкой князя и, разумеется, не совсем положительной оценкой, его, именно Н.Н. Пушкиной: “О неумении Н.Н. Пушкиной сдерживать свои эмоции свидетельствует письмо к ней П.А. Вяземского от 6-го апреля 1842 года.
Вяземский наставляет жену поэта, как вести себя в присутствии заинтересовавшего её человека (Вяземский называет его “пирожник”)! Как видите, и первое, и второе, мы наблюдаем даже у современных, нам, пушкинистов! И всё это вызвано, к жизни, именно концепцией П. Щеголева.
Но и это, сейчас, не совсем главное, хотя и - тоже важное. Главное мы наблюдаем - в самом письме “мстящего камергера”! Поэтому приведем, вам, именно его письмо! Вот оно, перед вами: “Войдя в комнату, не краснеть и не бледнеть, присесть хозяйке и гостям учтиво и выбрать себе местечко общее, а не отдаленное. 20 минут, полчаса, особенного разговора довольно. Потом встать с места и подойти к другим; завести общий разговор. С пирожником сидеть, но не засиживаться. За пирог не садиться, если будут усаживать и сводить”. (“Усаживать и сводить” - подчеркнуто самим Вяземским; - пояснение В.Б.).
Пушкинисты даже это письмо Вяземского трактуют весьма далеко от истины! А, между тем, и приезд “мстящего камергера” к сестрам, - а не в Михайловское! И его письмо к жене поэта, свидетельствует, нам, о том, что он принимает, - как друг поэта! - самое активное участие, - совместно, разумеется, с графом Г.А. Строгановым! - именно по усилиям, заговорщиков, по повторному замужеству Н.Н. Пушкиной!
Вот еще одна роль, “мстящего камергера”, в николаевском заговоре против поэта! О другой его роли при поездке его, в 1941 году, в Михайловское, мы попытаемся рассказать вам, если не забудем, в заключительных разделах предлагаемой вам, сейчас, книги.
Остается только посетовать мне, как автору, на саму пушкиниану. В ней столько ещё не объективно истолкованных пушкинистами, как прошлого, так и настоящего времени, положений, причин, условий и обстоятельств, что у меня, порой, даже волосы дыбом встают. Трачу огромные усилия, чтобы по любому вопросу, - а их, сплошь и рядом - очень много! - всё поставить - именно на свои места! И весьма часто вспоминаю русскую пословицу, смысл которой, что “если один не умный человек что-то натворит, то это не под силу исправить даже ста умным”. Другими словами, ругаюсь усиленно!
Пушкинистов я, разумеется, уважаю! Хотя бы за их упорный, и страшно кропотливый, труд по исследованию всех причин и обстоятельств гибели А.С. Пушкина. Некоторые, из них, в самом прямом смысле “положили свои жизни” - за Пушкина! Примеры? Пожалуйста!
Академик С.С. Гейченко буквально в самом прямом смысле посвятил, всю свою жизнь, только Пушкину! Много, у них, и по настоящему ценных фактов, выводов и наблюдений! В конце концов, без их огромного труда не появилась бы и моя книга, практически уже переворачивающая, всю огромную пушкиниану, с головы, - в таком положении она была у нас - чуть ли не два столетия! - на ноги! Но очень уж сама пушкиниана засорена неверной, и не объективной, концепцией П. Щеголева.
Вот и приходиться, как говорят, “отдуваться за чужие грехи”! Вот, пожалуй, о “мстящем камергере” и всё. И вот такова, - в общих очертаниях, разумеется, - роль “мстящего камергера”, то есть П. Вяземского, в николаевском заговоре против Пушкина.
Глава пятая
Захоронение Пушкина
Первый раздел
Я и жандарм
Теперь, хотя бы коротко, о самом захоронении, царем Николаем I, А.С. Пушкина в Святогорском монастыре. Начнем свое повествование, об этом, с продолжения дневниковой записи А.И. Тургенева, данной, нами, во втором разделе предыдущей главы (Смотрите, её, именно там!).
Которого, уже известный, вам, “историк” А. Зинухов, в своей книге “Медовый месяц императора”, “величает” не иначе как “успешным карьеристом и царедворцем” (Скоро мы будем просто вынуждены заняться и его версией!). А она закончена у нас, во втором разделе предыдущей главы, следующим тургеневским предложением: “За нами прискакал и гроб в 7-м часу вечера”.
Дальше же у Тургенева, в его дневнике, идет следующее: “Осипова послала по моей просьбе мужиков рыть могилу. Вскоре и мы туда приехали с жандармом; рыли могилу (Мужики! - пояснение В.Б.). Условились приехать на другой день и возвратились в Тригорское.
На другой день, 6-го февраля (Это и будет день захоронения, Пушкина, в Святогорском монастыре! - пояснение В.Б.- В екатерининское число, кстати!). В шесть часов утра отправились мы, - я и жандарм!!! - опять в монастырь - все еще рыли могилу. Мы отслужили панихиду в церкви и вынесли на плечах крестьян и дядьки гроб в могилу - немногие плакали. Я бросил горсть земли в могилу… и возвратился в Тригорское”.
Подробно дневниковые записи А.И. Тургенева мы дали вам - не случайно. Во-первых, из них виден сам процесс его поездки, с гробом поэта, и основные события, случившиеся при этом.
Во-вторых, и главное. Дневниковые записи А.И. Тургенева обрамлены, автором записок, именно панихидами (Смотрите, их, по нашей книге.)! А главный смысл панихиды – прощание. Прощание, которое происходит, у православных, именно с открытием гроба, то есть при визуальном контакте прощающихся, с покойным (Другими словами, гроб - открыт!)! В последней петербургской панихиде по поэту гроб не вскрывался в виду того, что он был уже подготовлен к поездке, и с тем, что на ней присутствовали только близкие, к поэту, люди. Люди, которые уже на протяжении несколько дней только и делали, что отпевали поэта!
Это, кстати, обязательное условие именно перед преданием, тела, земле! Так что захоронили, в Святогорском монастыре, именно Пушкина. Здесь мы даем, как вы, наверное, догадываетесь, однозначный ответ на утверждение, А. Зинухова, о том, что в Святогорском монастыре захоронен - не поэт!
Захоронен был, все-таки, именно Пушкин! Другого предположения здесь нет, и быть не может! А подтверждает нам, это, именно Тургенев через предложение: «Мы отслужили панихиду в церкви и вынесли на плечах крестьян и дядьки гроб в могилу».
Подтверждает пока, это, и воспоминание, ныне покойного, уже, академика С.С. Гейченко.
С которым я тоже знаком, как и с академиком Д.С. Лихачевым, о которых упоминает, и ссылается на них, названный нами, выше, “историк” А. Зинухов! Академик, который был – «неистовым пушкинистом», то есть для которого всё, в Пушкине, было свято. И был долгие годы, кстати, именно Хранителем могилы нашего Великого поэта. А он писал, - в своей книге “У Лукоморья”! - о вскрытии могилы поэта, следующее:
«Ящик не найден…. Останки Пушкина сильно истлели…. Нетленными оказались только волосы». А не “клок волос”, как презрительно говорит, об этом, харьковский “историк”!
Пояснение В.Б. - Это подтверждает прощальную панихиду в церкви, выделенную нам, в своих кратких дневниковых записях, А.И. Тургеневым! Другими словами, подтверждает наше предположение о том, что и гроб, поэта, вскрывался - именно для прощальной панихиды! Вскрывался - именно в Святогорском монастыре. И – при Тургеневе!
Есть, кстати, сведения о транспортировочном ящике, о котором упоминает академик С.С. Гейченко, - и в котором везли, в Святогорский монастырь, гроб поэта! - и в других источниках! Транспортировочный ящик, разумеется, не должен быть - даже рядом с гробом поэта! Это же - тоже не в традиции православных!
В могилу, у православных, ставиться - только гроб! Да и А.И. Тургенев однозначно пишет в своем дневнике, что «мы отслужили панихиду в церкви». Перед которой, - то есть панихидой! - гроб был вынут из транспортировочного ящика и открыт - для последнего прощания с покойным! И, далее: «и вынесли на плечах крестьян и дядьки гроб в могилу». Не ящик с гробом, а именно гроб! Да и слишком неудобен, - и тяжел! - будет тогда, для людей, сам процесс перенесения гроба, - в тяжеленном ящике! - в могилу!
А сведения о транспортировочном ящике, в котором везли гроб Пушкина, выделены, к примеру, у той же, весьма наблюдательной, Е. Драбкиной в её брошюре “Кастальский ключ”: «Так как земля была мерзлая, - сообщает историк И.И. Васильев (Косвенно сообщает нам, об этом же, и А.И. Тургенев, указав, в дневнике, что, при повторном приезде его, с жандармом, в монастырь, 6-го февраля утром, мужики еще копали могилу!), - то, по спешности дела, смоляной ящик просто зарыли в снег; весною, когда земля оттаяла, он был закопан в землю” (Разумеется, не рядом с гробом поэта, а где-то в другом месте; вполне возможно, что даже и не на монастырском погосте, размеры которого, то есть именно монастырского погоста, всегда, не особо, уж, и велики! - пояснение В.Б.).
Однако, при перезахоронении Пушкина в Москве, на его родине, я тоже, - как и А. Зинухов! - предлагаю: взять, и провести генетическую экспертизу; другие, возможные сейчас, по науке, экспертизы и исследования останков и гроба поэта. Более подробно, смотрите, об этом, в следующеё нашей главе.
Основание, - для только что изложенной вам, выше, моей инициативы! - есть! Причем, очень серьезное. Злой царь, взбешенный и поведением русского народа в дни ранения и смерти поэта, вполне мог потом, - то есть именно при создании и установки, им, памятника на могилу поэта! - преподнести и самому русскому народу, - который он всегда презирал! - кощунственный “сюрприз”!
Главный мерзкий смысл, которого, мог свестись к тому, что при тайном изъятии, из могилы, останков поэта, русский народ преклонялся бы - именно николаевской “кукле”! Об этом мы уже писали в наших предыдущих книгах. Будет разговор об этом, скорее всего, и впереди. Однако закончим разговор именно по только что выделенной перед вами, выше, инициативе.
А её я предлагаю и с тем, чтобы, в будущем, никогда не возникали: как книги о “Медовом месяце императора”, так и предположения о том, что в Святогорсоком монастыре захоронен - не Пушкин! Гордость России, - А.С. Пушкин и М.Ю. Лермонтов! - надо строжайше оберегать от названных, выше, “историков”! Тем более что сами наши Великие поэты неоднократно заботились не только о сохранении своей чести, но и о сохранении чести, - и, подчеркнем, славы! - самой России! Так неужели Родина-мать не позаботиться о сохранении чести, - и славы! - её Великих сыновей!
Ну, а теперь о самом главном в затеянном нами, в этом разделе, разговоре о захоронении Пушкина, царем, именно в Святогорском монастыре. Еще не догадываетесь, когда я привел, вам, практически - чуть ли не все сведения о перезахоронении поэта? Наверное, все-таки, не догадываетесь! Тогда даем - подсказку!
Вот она, перед вами: “ На другой день, 6 февраля. В шесть часов утра отправились мы, - я и жандарм!!! - в монастырь” (Смотрите полную дневниковую запись А.И. Тургенева, выше, то есть в этом же разделе!)! Не догадались? А жаль!
А три восклицательных знака, поставленных Тургеневым после фразы “Я и жандарм”, говорят только об одном, а именно: Николай I захоронил нашего Великого поэта, в Святогорском монастыре, со своим жандармским “николаевским оком”, то есть именно под всё видевшим оком жандарма! Вывез его, из Петербурга, под присмотром жандарма! И, даже, захоронил, - Пушкина! - именно под контролем жандарма!
Вот это осознал, тогда, именно А. И. Тургенев! И, после, записал, в дневник, именно жандарма - с тремя восклицательными знаками! Так он, скорее всего, и зашифровал, тоже уже опасное и для него, свое наблюдение за захоронением, Николаем I, именно нашего Великого поэта!
И это, как вы, наверное, понимаете уже и сами, одно из самых циничных осквернений, царем Николаем I, одного из Величайших поэтов мира! Здесь Тургенев зашифровал, кстати, и свое тайное возмущение - именно таким “захоронением”, Николаем I, А.С. Пушкина!
Второй раздел
Народ обманули
Несмотря на огромность современной пушкинианы, очень количественно, - но не качественно, к сожалению! - возросшей, в связи с 200-летнем юбилеем со дня рождения А.С. Пушкина, многие вопросы творчества и биографии А.С. Пушкина освещены еще, в пушкиниане, к сожалению, конечно, не достаточно полно и хорошо или качественно. Особенно именно вопросы, касающиеся как дантесо-пушкинской дуэли 1837 года, последних дней жизни Пушкина, так и “захоронением”, Николаем I, поэта! И его личного отношения к уже умершему Пушкину и к его творчеству - именно в два десятилетия после убийства, поэта, на дуэли.
И всё это произошло, вследствие: отсутствия, у общественности, данных о заговоре против поэта. И - о самом его ходе. Увлечения пушкинистами, как мы неоднократно указывали вам, выше, необъективной, по своей главной сути, концепцией П. Щеголева. И так далее.
А, отсюда, то есть при отсутствии фактов, и картина всего перечисленного вам, выше, представляется нашей общественности, - до настоящего времени! - совершенно другой! При наличии же фактов, истинная картина происшедшего, с Пушкиным, вырисовывается, как вы уже, наверное, видите и сами, совершенно другой!
Так, говоря о том же николаевском “захоронении” Пушкина, в Святогорском монастыре, можно еще добавить, к примеру, следующее. Для выделения всё той же бешеной ненависти, царя, к поэту, разумеется! Что царь “вез” Пушкина, к месту его “посмертной ссылки”, так быстро (чтобы не было разных проявлений почестей русского народа к поэту!), что даже была загнанна при этом, в одном из перегонов, лошадь. Загнали лошадь, везущая гроб поэта.
Вот факт, почерпнутый, нами, из тех же дневниковых записей А.И. Тургенева: «6 февраля 1837 года (Запись Тургенева после захоронения Пушкина! - пояснение В.Б.). Заплатил за падшую под гробом лошадь». А он - единственный свидетель, оставивший, нам, именно письменные материалы по николаевскому “захоронению” поэта.
Глухой отзвук этой, прямо оскверняющей уже мертвого Пушкина, “царской гонки”, мы видим, к примеру, и по названной нами, выше, книге Е. Криштоф: “Ничего не знала она (Н.Н. Пушкина! - пояснение В.Б.) и о постыдной скорости, с какой мчали уже мертвого Пушкина - подальше, подальше, чтобы не возбуждал, не возмущал, как упорно делал это при жизни”.
Бешеная ненависть Николая I, к Пушкину, прорвалась к нам, к примеру, и через дневниковые записи цензора Никитенко, человека, в общем-то, совершенно другой, чем Пушкин, политической и мировоззренческой ориентации. И первая из них выделяет, - через заинструктированного, до невозможности, Бенкендорфом жандарма! - именно выделенную нами, выше, ненависть, царя Николая I, к Пушкину.
Которая неоднократно отразиться, потом: и в высказывании о Пушкине его брата Михаила Павловича; и в высказывании, об убийстве Лермонтова, “священника” Василия Эрастова; и в высказывании, царя, при получении, им, долгожданного известия об убийстве М.Ю. Лермонтова, в 1841 году, на тайно заказанной им, - уже вторично! - дуэли, которые (высказывания!) мы уже неоднократно приводили вам, выше, в своих предыдущих главах и книгах.
Вот как художественно выделяет это, очень важное именно для понимания самой сути николаевского “захоронения, Пушкина, в Святогорском монастыре, Е. Криштоф в названной вам, выше, книге: «Кого везут?” - спросила барыня (Жена цензора Никитенко! - пояснение В.Б.), может быть, уже догадываясь, кого так могут везти, чтоб и мертвого - с жандармами! Вишь, какой-то Пушкин убит. Вот и мчат его, прости господи, как собаку»!
Ответ крестьянина барыне. Ответ, явно отразивший, - тот же вопрос только что обозначенного, выше, крестьянина “Кого везут?”! - к тургеневскому жандарму! Здесь мы, как вы, наверное, понимаете и сами, скрупулезно собираем воедино, в общем-то, весьма скудные сведения именно о николаевском “захоронении” нашего Великого поэта! - пояснение В.Б.
Выделим здесь, что примерно так же, - то есть именно с жандармами! - Николай I “мчал” Пушкина, в 1826 году, и в Москву, на аудиенцию 8-го сентября! Помня о феноменальной, но злой, памяти Николая I, здесь вовсе не исключается примерно следующее. Царь, вспомнив именно о только что выделенном, вам, способе доставки Пушкина к нему, на аудиенцию в Москве, решил “промчать” – и уже мертвого Пушкина.
Но только - в обратном направлении! И - к месту его “посмертной ссылки” в то же Михайловское и, даже, в Святогорский монастырь!
Скорее всего, что именно это и бешеная ненависть, царя, к поэту, - при отсутствии самой острой необходимости устраивать “гонки”, да еще и с - “мстящим камергером”! - и послужило причиной возникновения, в злом уме царя-жандарма, выделяемой здесь, оскверняющей уже даже мертвого Пушкина, бешеной “царской скачки”.
Скачки, при которой была даже загнана одна из лошадей, на которой везли, в общем-то, видимо тяжелый, - из-за транспортировочного гробового ящика! - гроб поэта. И здесь мы косвенно наблюдаем, кстати, именно тяжесть николаевского гроба с ящиком! И, тоже, кстати, через транспортировочный ящик замаскировывалась, царем, и сама перевозка гроба, поэта, именно в Святогорский монастырь! И здесь всё, как видите уже и сами, очень тщательно продумано заговорщиками!
Чрезвычайно важно и второе положение, вытекающее из той же дневниковой записи цензора Никитенко. Положение, которое будет практически негласно распространено, царем, до конца его собственной жизни, бесславно закончившейся, кстати, в 1855 году. Более подробно об этом, если не забудем, в Заключение нашей книги!
Это его негласный запрет на всё, что касалось именно Пушкина и его творчества. Запрет, очень похожий, кстати, тоже на негласный запрет, Екатериной II, на все вопросы по мощному пугачевскому бунту. Случившемуся, как вы уже знаете по изложенному вам, выше, материалу, именно в ее царствование.
Здесь же заметим, что пушкиниана, как таковая, по-настоящему зародилась, и начала постепенно развиваться, тоже только после смерти названного, выше, царя! Что, согласитесь, тоже неестественно именно для смерти Великого человека! И, что, разумеется, очень поздно.
Этот вопрос хотя и затронут, в пушкиниане, но, все же, не дан, пушкинистами прошлого и настоящего времени, именно с позиции наличия заговора против Пушкина. Вот как передает, это положение, выделенное в дневниковой записи цензора Никитенко и распространенного, царем Николаем первым, на два, с лишним, десятилетия (Кстати, последующие цари, екатерининской ветви, тоже в какой-то мере поддерживали “почин” Николая первого!), та же Е. Криштоф:
«Похороны Пушкина. Это были действительно народные похороны (Вы увидели уже, надеюсь, что они не были - “действительно народными”! Если вы еще не осознали это, то мы приведем, вам, еще и другие факты! А в конце предлагаемой вам, сейчас, главы, даже покажем, вам, и второй николаевский “венок” на могилу нашего Великого поэта! - пояснение В.Б.). Всё, что сколько-нибудь читает и мыслит в Петербурге, - всё стекалось к церкви, где отпевали поэта (Не стекалось! - как вы узнает уже в конце этой главы! И отпевали поэта, как вы уже знаете, не по народному пониманию, а именно по-николаевски! - пояснение В.Б.). (…). Народ обманули: сказали, что Пушкина будут отпевать в Исаакиевском соборе - так было означено и на билетах (Реальный факт! - пояснение В.Б.), а, между тем, тело было из квартиры вынесено ночью, тайком, и поставлено в Конюшенную церковь.
В университете получено строгое предписание, чтобы профессора не отлучались от своих кафедр и студенты присутствовали бы на лекциях. Я не удержался и выразил попечителю свое прискорбие по этому поводу. Русские не могут оплакивать своего согражданина, сделавшего им честь своим существованием! Иностранцы приходили поклониться поэту в гробу, а профессорам университета и русскому юношеству это запрещено.
Они тайком, как воры, должны прокрадываться к нему…. Церемония началась в половине первого. Я поехал на лекцию. Но вместо очередной лекции, я читал студентам о заслугах Пушкина. Будь что будет!».
А несколько позже идет, в том же дневнике, запись:
“Сегодня был у министра. Он очень занят укрощением громких воплей по случаю смерти Пушкина. Он, между прочим, недоволен похвалою, напечатанной в “Литературных прибавлениях” к “Русскому инвалиду”. Итак, Уваров и мертвому Пушкину не может простить “Выздоровление Лукулла” (Пояснение В.Б. - Дело здесь, разумеется, не в самом господине Уварове! В это время именно от царя идут тайные распоряжения и указания по отношению к Пушкину и к его творчеству!).
Сию минуту получил предписание председателя цензурного комитета не позволять ничего печатать о Пушкине, не представив сначала статьи ему или министру. Мера запрещения относительно того, чтоб о Пушкине ничего не писать продолжается, это очень волнует умы”.
Кстати, именно из-за того, что высшее русское общество было эпистолярным, - чего не скажешь о нас! - до нас и дошли многие, описываемые, здесь, события. И взгляды, оценки происходящего, самими современниками поэта, что, безусловно, очень и очень положительно!
Комментарий В.Б. - Негласно продолжилась, эта мера, практически до конца жизни царя Николая первого! Как видите уже и сами, и здесь все очень далеко от концепции П. Щеголева! Напрямую же в реальность, то есть в жизнь, вылилась именно злобная ненависть, царя, к “пресловутому Пушкину” (Слова царя, неоднократно употребляемые им, как вы уже знаете, именно после кончины поэта!)!
И последнее, что хотелось бы добавить, говоря о николаевском “захоронении” поэта, - если его можно так назвать! Практически, это - тоже настоящее надругательство над Пушкиным и над могилой его, тайно исполненное царем, как вы, наверное, и сами уже увидели из предложенного вам, выше, материала, с откровенным цинизмом! А.И. Тургенев, в своих дневниковых записях 1837 года, весьма скупо выделяет, - из-за зашифровки записей только для себя! - сам процесс захоронения, Пушкина, в Святогорском монастыре.
Вот не раз уже приводимый вам, выше, пример: “6 февраля. В шесть часов утра отправились мы, - я и жандарм!!! - опять в монастырь - всё еще рыли могилу; мы отслужили панихиду в церкви и вынесли на плечах крестьян и дядьки гроб в могилу - немногие плакали”. Однако по приезде в Петербург, после захоронения поэта, делится своими впечатлениями и воспоминаниями, о захоронении, поэта. Делится воспоминаниями: как с окружающими его, в то время, близкими знакомыми, которым он доверял, так и, через свои письма, с другими своими современниками, находящимися, с Тургеневым, в дружеских отношениях.
А из них, тургеневских воспоминаний, дошедших, до нас, как через его письма, так и через воспоминания о них, то есть устных рассказах Тургенева, о захоронении им, поэта, в монастыре, видно следующее. Что на последней панихиде по Пушкину, - в Святогорском монастыре “в церкви”! - и, разумеется, при погребении поэта, присутствовали и две младшие дочери Прасковьи Александровны Осиповой. Сама она, из-за сильнейшей простуды, не ездила на панихиду и погребение Пушкина!
Вот как это наиважнейшее обстоятельство выделяет, к примеру, та же Е. Криштоф: «П.А. Осипова за несколько верст из Тригорского и то не сдвинулась - недомогала! Выставила мужиков, долбить мерзлую землю, да потом вместе с Тургеневым, бросить первую горсть земли, отправились две младшие дочки её». Здесь уже не права, на наш взгляд, сама Е. Криштоф, практически голословно обвиняющая, Осипову, в нечуткости к Пушкину!
Как-то, но, все же, выделяет А.И. Тургенев, в своем дневнике, и другие лица, присутствовавшие на последней панихиде по поэту. Выделяет через слова: “немногие плакали” и “вынесли на плечах крестьян и дядьки”! Кстати, дядька Пушкина совершил, в это время, настоящий подвиг, практически совершив выделяемую, здесь, длительную поездку, при морозе, на задворках саней, в котором везли транспортировочный ящик с гробом поэта! Оказал дань уважения, - и своей личной любви, к поэту, с которым тоже совершил немало путешествий по России! - неся к могиле - именно гроб Пушкина! А до этого он, как вы уже знаете по пушкиниане: лично внес смертельно раненного поэта, - когда Данзас, “в шесть часов вечера”, привез его с дуэли! - в его дом. Предотвратил, по сути дела, попытку Пушкина “покончить все разом”, - когда у него боли стали просто нестерпимыми! - доложив кому-то о том, что поэт попросил его принести дуэльные пистолеты!
Так что Пушкин все же был похоронен - прилюдно, а не тайно! Плюс - с жандармом! Это мы еще раз выделяем для того, чтобы не дать возможности борзописцам выдвинуть, к примеру, еще одну из их небылиц о поэте!
А общая картина "захоронения" Пушкина, царем, выкристаллизовывается, даже по только что представленным фактам, весьма и весьма неприглядной! Она тоже свидетельствует нам, уже как обобщенный факт, что и здесь царь - специально осквернял, только, разумеется, тайно, уже мертвого Великого поэта! Следовательно, и по только что раскрытым, перед вами, обстоятельствам, его надо обязательно очистить, через специальные церковные обряды, от николаевской скверны. И необходимо перезахоронить, его, именно в Москве, на его родине.
Так как и само николаевское “захоронение” поэта, в Святогроском монастыре, является ни чем иным, как именно “посмертной николаевской ссылкой”, нашего Великого поэта, именно в глушь! Очевидна здесь и цель царя: чтобы поэта, как можно быстрее, забыли! Так что здесь не надо бояться именно традиционного, - что ли! - понятия: не тревожить останки - именно усопших!
Наоборот, чем быстрее мы перезахороним, - разумеется, с величайшими почестями! - нашего Великого поэта в Москве, на его родине, тем справедливее и искреннее мы поступим - именно по отношению к нашему Великому поэту! Тем более что русский народ был лишен этой возможности именно, как вы уже увидели из изложенного вам, выше, материала, царем Николаем I и его сообщниками.
И так не увидевшем, при жесточайших александровском и николаевском режимах правления, ничего хорошего в своей жизни! Но все-таки сумевшим создать, за свою короткую жизнь, - из-за своей Веры именно в жизнь! - множество не только прекрасных, но и по-настоящему гениальных творений!
Нам надо поступить - именно как мать! Мать, которая очищает от скверны своих сыновей, - если над её сыновьями даже и надругались их враги! И всегда предает их, земле, с самой наивысшей почестью: своей, неиссякаемой, никогда, любовью к своим детям!
Третий раздел
Царский венок на могилу Пушкина
Закончим же самый важный раздел нашей книги, как и обещали, вам, выше, официальным документом, тоже подтверждающим неистовую ненависть, Николая I, к Пушкину! Ненависть, которую пушкинист А. Гессен всё же осмелился назвать - “царским венком на могилу Пушкина”! И документ, который мы специально попридержали - именно для завершения предлагаемой вам, сейчас, главы. Для этого приведем выдержку из книги А.Гессена “Набережная Мойки, 12” почти в полном её объеме:
«О настроении умов в России и обстоятельствах смерти и погребения Пушкина Бенкендорф сообщал Николаю I в своем отчете о действиях корпуса жандармов: “В начале сего года умер от полученной им на поединке раны знаменитый наш стихотворец Пушкин. Пушкин соединял в себе два единых существа: он был великий поэт и великий либерал, ненавистник всякой власти. Осыпанный благодеяниями государя, он, однако, до самого конца жизни не изменился в своих правилах, а только в последние годы жизни стал осторожнее в излияниях оных. Сообразно сим двум свойствам Пушкина образовался и круг его приверженцев. Он состоял из литераторов и всех либералов нашего общества. И те, и другие приняли живейшее, самое пламенное, участие в смерти Пушкина; собрание посетителей при теле было необыкновенное: отпевание намеревались сделать торжественное; многие располагали следовать за гробом до самого погребения в Псковской губернии: наконец дошли слухи, что будто в самом Пскове предполагалось выпрячь лошадей и везти гроб людьми, приготовив к этому жителей Пскова. Мудрено было решить, не относились ли все почести более к Пушкину-либералу, нежели к Пушкину-поэту. - В сем недоумении и имея в виду отзывы многих благомыслящих людей, что подобное, как бы народное, изъявление скорби о смерти Пушкина представляет некоторым образом неприличную картину торжества либералов, - высшее наблюдение признало своею обязанностью мерами негласными устранить все сии почести, что и было выполнено.
На этом жандармском документе Николай I собственноручно положил циничную резолюцию: «Весьма удовлетворительно и читал с большим удовольствием». Это был царский “венок” на могилу Пушкина…».
Здесь А. Гессен, безусловно, прав! Остается только выделить, что помимо корпуса жандармов, упомянутых в отчете самим Бенкендорфом (Смотрите, его, выше!), Николай I, чтобы исключить именно всенародное прощание с поэтом, устроил еще и военный смотр войск. Смотри, с помощью которого совершенно исключил доступ народа: и к Конюшенной церкви, и к Исаакиевскому собору, и, даже, к улице, на которой находилась последняя квартира поэта!
Это - еще малоизвестный, русской общественности, факт. Факт, вскрытый, сравнительно, еще совсем недавно. Вот как он выглядит в пояснениях пушкиниста Я. Левковича к книге П.Щеголева “Дуэль и смерть Пушкина”:
«Вяземский употребляет слово “военный парад” в ироническом смысле, имея в виду “целый корпус жандармов”, собравшихся у гроба Пушкина. Однако такой парад состоялся в действительности. М.И. Яшин нашел в камер-фурьерском журнале отметку о параде войск, который назначался на 2-ое февраля (то есть на другой день после отпевания Пушкина, когда его тело было еще в подвале Конюшенной церкви), и соответствующие приказы по Кавалергардскому и лейб-гвардии Конному полкам.
В этих полках на 2-ое февраля были назначены обычные эскадронные учения, а потом сделано дополнение, изменившее первоначальный приказ. 60 тысяч кавалерии и пехоты со всеми обозами были вызваны на площадь к Зимнему дворцу. В приказах был указан порядок прохождения войск и обозов, причем конечным пунктом для обозов была указана Конюшенная улица; здесь они должны были остановиться. Это объясняет, почему отпевание было перенесено из Исаакиевского собора в Конюшенную церковь. Правительство могло не опасаться большого стечения народа».
Комментарий В.Б. - совершенно не объясняет! Яков Левкович, здесь, не прав! Об истинной причине переноса гроба поэта, в Конюшенную церковь, смотрите, у нас, выше! Войска же, - 60 тысяч! - понадобились Николаю I для того, что бы народ не толпился: ни у Исаакиевского собора, ни у Конюшенной церкви, ни - у дома поэта! Вот таков еще один жандармский “сюрприз” русскому народу, совсем исключившим его прощание с А.С. Пушкиным, преподнес, в то время, именно царь Николай первый!
Он, обманув, 1-го февраля 1837 года, русский рассчитывал, что именно 1-го и 2-го февраля народ: массово будет искать - именно место панихиды по Пушкину, или церковь; и, найдя его, массово пойдет - именно к Конюшенной церкви! Обманул народ, кстати, через тайный перенос, гроба поэта, в Конюшенную церковь!
И, потому, выставил там, ко 2-му февраля, именно громоздкие и многочисленные военные обозы, чем и преградил, русскому народу, доступ в только что указанную церковь. Многочисленные же войска, - 60 тысяч! - парализовали народ: и перед Исаакиевском собором, и перед домом поэта на Мойке! В, наверное, последней главе нашей брошюры, мы поговорим, наконец, и о николаевском надгробном памятнике на могилу нашего Великого поэта!
Глава шестая
Николаевский памятник Пушкину
Первый раздел
Красота Пушкина
Хотя разговор, о захоронении Пушкина, уже, практически, завершен нами, всё же вполне определенную часть, - наверное, двух последних разделов главы! - мы посвятим несколько другой теме. Например: возникшим, ещё у исследователей прошлого времени, вопросам именно по надгробному памятнику поэту в Святогорском монастыре. Или: вдруг возникшему, уже в наше время, вопросу о том, кто же захоронен в названном, выше, монастыре!
Другими словами, посвятим именно николаевскому надгробному памятнику в Святогорском монастыре. И, в связи с этим, наикратчайшим ответам на книгу, о Пушкине, Александра Зинухова “Медовый месяц императора”. Теме, в которой, только что названный, выше, автор, не только весьма беззастенчиво подтасовывает, но и прямо фальсифицирует, при этом, факты! И, к тому же, напрямую обливает Пушкина, и его жену, несусветной грязью!
Естественно, усиленно помогает ему сейчас, в этом неприглядном деле, и так называемая желтая пресса, тоже, - не раз, уже! - совершавшая попытки «соскоблить позолоту с памятника Пушкину». Так, в свое время, предлагала нам, как вы уже знаете, итальянка Серена Витале перед опубликованием, ею, полной переписки Дантеса с Геккерном!
А желтая пресса – это, к примеру, газеты: “Секретные материалы”, № 3, 7, 8, 2002 года; “Совершенно секретно” № 1, 2003 года; “Московский комсомолец”, № 29, 2002 года, которую русский народ почему-то назвал, - наверное, за враждебность ко всему русскому! - “Масонским комсомольцем”, и другие. Начнем, раз уж мы начали именно с памятника Пушкину в Москве, именно с названного памятника поэту.
Мы согласны, что он, может быть, и не передает, - полно! - реальный облик поэта. Для памятника, тем более художественного, это - не обязательно! Обязательно, чтобы он передавал - замысел скульптора! А передает он его, замысел, - в котором скульптор стремился передать - именно духовный красоту поэта! - не то что превосходно, а просто - изумительно! На памятник Пушкину, в Москве, можно смотреть - часами (Что, некоторые люди, и делают!)! Так как в нем сильно - именно духовное обаяние Пушкина, воплощенное, скульптором, в бронзу. И он - один из лучших памятников поэту в России!
Кстати, памятник создан - на народные деньги, что тоже свидетельствует, нам, о любви, русского народа, к своему Великому поэту! И, тоже, кстати, тот же скульптор создал, в Пятигорске, и памятник М.Ю. Лермонтову! Так что, всё, здесь, правильно и сделано, как говорят, с душой!
Второе. Духовную красоту Пушкина, наиболее ярко и проявившуюся, кстати, именно в его неравном поединке с николаевским деспотическим режимом, подметил не только обозначенный, выше, скульптор! Её подметили и многие другие скульпторы и художники! И не только они! Но и многие писатели и поэты! И, разумеется, многие простые люди!
Потому и собрали деньги, на памятник поэту, именно в Москве! Так духовную красоту поэта точно выразил, нам, и В.А. Жуковский, смотревший, на лицо поэта, после его смерти:
«Никогда на лице его не видел я выражение такой глубокой, величественной и торжественной мысли. Она, конечно, проскакивала в нем и прежде. Но в этой чистоте обнаружилась только тогда, когда всё земное отделилось от него с прикосновением смерти. Таков был конец нашего Пушкина. Мне хотелось вглядеться в прекрасное лицо его. К счастью, я вовремя вспомнил, что необходимо с него снять маску. Это и было исполнено немедленно».
Третье. Следует напомнить, тому же Зинухову, объявившим себя, на всю Россию, историком, что в Пушкина, - несмотря на его “смесь обезьяны с тигром” (Так поэт однажды в шутку назвал себя! Но не в шутку его стали примерно так “величать”, в своих грязных сплетнях о нем, хотя бы тот же Вяземский со своей С. Карамзиной, прямо выделяющей, к примеру: “Пушкин скрежет зубами и принимает свое всегдашнее выражение тигра”!)! - влюблялись, и самые первые красавицы того времени: графиня Е.К. Воронцова, А.П. Керн, графиня Д.Ф. Фикельмон, Н.Н. Гончарова, его жена, и другие!
Кстати, можно только догадываться, какую Историю Зинухов, создавал, нам, в прошлом, то есть, в советские времена! Наверное, и - скорее всего, сплошную фальсификацию! А именно женщины - не только всемирно признанные: но и - непревзойденные никем, знатоки красоты, но и - невероятные ценители её! Да и “исполнители” - тоже!
Так что всё, что пишет Зинухов, о памятнике и о самом Пушкине, это специально возведенная им, на поэта, - под видом сенсационной версии о поэте и, разумеется, о “Медовом месяце императора”, грязь и клевета! Этот миф, кстати, не нов!
Еще В.А. Соллогуб начал, видимо по заданию самого царя, как вы уже знаете, создавать его! А за это и до суда, ведь, недалеко! И, собственно, только именно за это, - а не за его предположения и догадки, - мы его и критикуем сейчас.
Несколько строк дадим и по его описанию пушкинской дуэли.
А он, рассчитав, что дуэль произошла в 17 часов 15 минут (Что до него уже сделали, причем многократно, даже пушкинисты 19-го века!), делает упор, при своем описании дуэли, что в этот день уже наступила полная темнота, или ночь! А ночь ему понадобилась для того, чтобы посадить, на крышу Комендантской дачи, снайпера, который прицельно и ранит поэта!
Потому - и К.К. Данзаса, секунданта поэта и его верного друга, вновь втопчет - в несусветную грязь! Бедный Данзас!
Сколько он претерпел, - еще при своей жизни! - от подобных Зинухову, - но только николаевских! - борзописцев! А, между прочим, и здесь версия Зинухова - не нова, и уж, тем более, не сенсационна! Десятилетия два-три тому назад, мы, что-то подобное, читали, тоже в газетах, и о пятигорской лермонтовской дуэли 1841 года! Где тоже снайпер, спрятавшийся, на этот раз, в кустах, прицельно убил, - наповал! - М.Ю. Лермонтова! Не оттуда ли идет версия и у господина Зинухова, попытавшегося оглушить, нас, именно свежестью своей мысли да сенсационностью! Однако вернемся именно к его 17 часам 15 минутам.
Здесь у него сразу две, - по сути дела, совершенно не прикрытые, ни чем! - фальсификации, если не - три! Первая из них, это то, что он темноту определяет не по петербургскому времени, а, скорее всего, именно по харьковскому! Или он, его, с луны, что ли, берет!
Кстати, не говорю, здесь, по киевскому времени, которое может обидеть - некоторых украинцев. Некоторых украинцев, очень ревностно относящихся, сейчас, даже к тому, чтобы украинское время не совпадало - именно с московским временем! Да, дожили мы, однако!
Вот упрятывая именно свою тайную неприязнь к поэту, - как в свое время это сделал Михаил Булгаков, создавая роман “Мастер и Маргарита” и объявляя, через свой интересный и, в общем-то, красивый роман, Москву - “городом Дьявола”! - то же самое сделал и А. Зинухов. Прикрыв свою явную неприязнь, к Пушкину, именно “сенсационной” версией, версией о “Медовом месяце императора”!
Второе. Определяет начало захода солнца не по дате 8-го февраля, а по дате - 27-ое января, которая идет значительно раньше 8-го февраля! С учетом, разумеется, именно харьковского времени, которое - на один час раньше московского времени (Кстати, сегодняшнее московское зимнее время полностью совпадает со временем пушкинской эпохи!).
И, тогда, заход солнца, у него, действительно определяется - в 16 часов 47 минут! Тогда как на широте Москвы он будет в 16 часов 51 минуту, а на широте Петербурга - в 16 часов 55 минут. Сумерки же в Петербурге в это время длятся (Конец сумерек, это когда Солнце “закатывается” за Землю, то есть за горизонт, более семи с половиной градусов!) - около 25 минут, в то время как в южных широтах они (сумерки!), практически, чуть ли не отсутствуют!
Даже по этому расчету, произведенному именно по “харьковскому времени”, первый выстрел, на дантесо-пушкинской дуэли, произошел еще в сумерках, а не в полной темноте, как он утверждает!
Если же произвести расчет захода солнца по дате 8-ое февраля, соответствующей дате 27-го января по старому календарному стилю (Разница в днях между датами, или календарными стилями, равна 13 дням, что уже существенно прибавляет, нам, именно светлое время суток, так как дни “идут”, - уже - к “лету”!), то расчеты, Зинухова, становятся сплошь фальсификациями, так как даже по широте Харькова (И по харьковскому времени!) в этот день время захода солнца происходит в 17 часов 07 минут, а на широте Москвы - в 17 часов 11 минут, а на широте Петербурга - в 17 часов 15 минут.
Да плюс еще увеличение, в Петербурге, длительности сумерек. Сумерек, которые “идут” уже, неумолимо, к “белым ночам”! Вот вам еще одна ничем не прикрытая, кроме голого утверждения самого А. Зинухова, фальсификация! Так что ему, в этом отношении, не повезло именно со снайпером на крыше Комендантской дачи! У которого не было тогда, то есть в ту эпоху, даже оптического прицела! Он, в то время, просто еще не существовал!
Кстати, современники поэта не поднимали эту тему - из-за её очевидности! И К.К. Данзас привез, смертельно раненого Дантесом, - а не снайпером! - Пушкина, “в шесть часов вечера”, еще даже в светлое время. Даже на широте гораздо южнее Харькова, например, в Крыму, отстоящего, от Харькова, на восемьсот верст южнее, ночь начинается, в день 8-ое февраля, в 16 часов 57 минут или, по московскому времени, в 17 часов 57 минут!
Неоднократно исследован этот вопрос, как мы уже указали выше, и пушкинистами. Вот что пишет, к примеру, о выстреле Дантеса, пушкинист Е. Драбкина в своем эссе, опираясь именно на только что обозначенные, выше, исследования: «А дальше - покрытая снегом поляна, предзакатное зимнее солнце, выстрел Дантеса…». Как видите, она даже солнце - выделяет! “Хронометраж” же дуэли, то есть её основных событий, дан, нами, выше. "Хронометраж", по которому (Если учесть подъезд дуэлянтов к Комендантской даче в 16 часов 30 минут, по московскому времени, разумеется!) дуэль, - то есть первый выстрел, выстрел Дантеса! - происходит - еще раньше!
Второй раздел
Медовый месяц императора
Теперь, хотя бы тоже коротко, о самом “Медовом месяце императора”. Месяцем, описываемым, прямо-таки с наслаждением, названным, выше, “историком”. Здесь, он, вообще уже банален, так как трех сестер Гончаровых, в том числе и Н.Н. Пушкину, как только уж не обливали грязью, в течение последних двух веков, и что только не писали о них, и о самом Пушкине!
Через искусную “подачу”, царем Николаем I, “плохих семейственных причини, обстоятельств и отношений Пушкиных-Гончаровых”, которую (“подачу”!) мы раскрываем вам, через факты, чуть ли не на всем протяжении всей нашей книги!
Создали, здесь, столько лжи, - и прямой клеветы! - что, наверное, сам царь Николай I чувствует себя, на том свете, младенцем перед её создателями!
И, разумеется, хлопает, там, себе в ладоши от радости, что его добровольные рабы так рьяно обливают грязью и клеветою - как всех трех сестер Гончаровых, так и самого Пушкина!
Хлопает хотя бы потому, что дочь-то, от царя, у Н.Н. Пушкиной - всё же уже была! Это - знаменитая А.П. Арапова, урожденная Ланская, и сама негласно считающая, себя, дочерью императора! Стоит только Н.Н. Пушкиной выйти замуж, так сразу же и появляется - медовый месяц императора! Да не смешите вы людей, ради бога, хотя бы своими, явно “притянутыми за уши”, нелепицами!
Теперь, хотя бы коротко, о самом расчете Зинухова, - который, кстати, и “близко в ногах не стоял” (Как говорят!)! - о беременности жены поэта последней дочерью, Натальей! Да, Пушкин действительно, с 7-го сентября и примерно не позднее 11-го октября 1835 года, был в Михайловском!
Начнем с того, что жена поэта родила нормально выношенного ребенка. Родила, Наталью, 23-го мая 1836 года. Тогда, даже по расчету от 7-го сентября, она должна была забеременеть - в конце августа 1835 года (23-го августа, если брать нормальную беременность женщины - девять месяцев!).
А, по расчету от 11-го октября, - последний день “медового месяца императора”! - должна родить дочь Наталью - 23-го июля 1836 года! Видите, и здесь ничего не сходиться у нашего харьковского “историка”! Если же она забеременела в сентябре (От императора, по Зинухову!), то получается - восьмимесячный ребенок, который должен родиться, из-за переворачивания плода в это время, мертвым! Это - первое.
Второе. Ну и что, что Пушкин был, на месяц, в Михайловском! Он часто был и в других поездках! И - в весьма длительных! И Наталья Николаевна на полгода убывала, в 1834 году, в Полотняный завод! Так что, тогда - все дети не от него, что ли! И здесь, как видите, сплошная фальсификация!
Третье. Даже самый заклятый враг Пушкина, Идалия Полетика, не сделала и намека на такое предположение, какое “смело” сделал - наш харьковский “историк”! А она - не упустила бы своей возможности! А в письме к Е. Гончаровой от 18/30 июля 1839 года она пишет о детях уже мертвого поэта, когда Н.Н. Пушкина только что вернулась в Петербург, только следующее: “Дети милы, особенно мальчики, они похожи на нее, но старшая дочь - вылитый отец, это очень жаль”.
Как видите уже и сами, даже Идалия Полетика не выдвинула никакой версии о происхождении детей у А.С. Пушкина! А вот названный, выше, “историк” не только выдвинул, но и облил, с ног до головы, грязью, - и клеветой! - не только жену поэта, но и - самого Пушкина!
Спрашивается, до какого времени мы будем терпеть подобные оскорбления, чернение и самую настоящую клевету! Или нам удобнее, сбросив Пушкина с пьедестала, порождать массу “отморозков”. И - самых настоящих ублюдков!
Отморозков, которые уже сейчас, при безверии и ограблении всего русского народа, - и нашем жутком времени! - плодятся - как мухи! И, уже, угрожают самой безопасности, как страны, так и нации в целом!
Вот на этом мы пока критику книги, А. Зинухова, и закончим, вновь возвратясь, к ней, уже по вопросу: “Кто захоронен в Святогорском монастыре?”, вновь поставленным, нам, именно А. Зинуховым! В следующем же разделе попытаемся, хотя бы коротко, поговорить именно о николаевском памятнике на могилу нашего Великого поэта.
Третий раздел
Собственноручно вычеркивал
Начнем постепенно связывать здесь, всё воедино, с указа на то, что весьма ревностно, - и с той же едва прикрытой ненавистью! - отнесся, Николай I, и к созданию памятника на могилу Пушкина! Здесь, иллюзии, не к чему! Вот как выделяет это обстоятельство, правда весьма глухо и не совсем отчетливо, та же Е. Криштоф (Другие пушкинисты, “одурманенные” концепцией П. Щеголева, этого - вообще не выделяют!):
«Завистливая длань” (Выражение, поэта, в его стихотворении “Подражание Корану”; - пояснение В.Б.), скорее всего, относилась к покойному царю (К Александру первому! - пояснение В.Б.). Но она с таким же основанием могла быть отнесена и к нынешнему императору. К тому хотя бы, с каким усердием тот собственноручно вычеркивал из проекта Пермаголова всё, что могло сделать памятник на могиле поэта значительным или больше того - величественным. “И чтоб строчек - никаких!».
Другими словами, и здесь, - то есть через николаевскую “собственноручность”! - мы наблюдаем - всю ту же ненависть, царя, к уже мертвому Пушкину!
Кстати, памятник Пушкину, созданный Пермаголовым через “собственноручное вычеркивание” царя, это, по сути дела, николаевский памятник на могилу нашего Великого поэта! И, следовательно, его тоже необходимо - заменить новым надгробным памятником, именно значительным и величественным!
Кстати, этот же памятник, - то есть именно “николаевский памятник на могилу Пушкина”! - напрямую связан, у царя-жандарма, именно с пушкинским стихотворением 1836 года “К памятнику”! Стихотворением, которое Николай I, к 1841 году, уже, безусловно, знал (Хотя бы по тому же тайному политическому сыску, услугами которого пользовался - чуть ли не ежедневно!)!
И которое воспринял - именно по-пушкински: “Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа”! К большому сожалению, общественность и это знаменитое стихотворение нашего Великого поэта восприняло, - и воспринимает по настоящее время, в отличие от царя! - не совсем точно!
А Пушкин, ведь, “поставил” себе, “нерукотворный памятник”, выше - именно александрийской колонны, поставленной, Николаем I, именно своему старшему брату, императору Александру I. И именно как - “победителю Бонапарта”!
И последнее, что хотелось добавить, говоря о николаевском захоронении поэта и об его надгробном памятнике на могилу Пушкина. В предыдущем материале мы уже ясно указали вам, с каким пристрастием, Николай I, следил за созданием, Пермаголовым, памятника на могилу А.С. Пушкина! Стремясь, через свои многочисленные указания, сделать, его, именно не величественным.
Как делал то Пермаголов, к примеру, в Александро-Невской лавре: создал, там, импозантный памятник на могилу грузинского царевича Вахтанга Ираклиевича; не менее превосходный памятник Смарагде Гиге, румынской княжне, и прочее. Другими словами, сделать, его, скромным или обычным, то есть, рядовым надгробным памятником. Памятником, которых - сотни тысяч, если не больше, по всей России!
Уже здесь мы наблюдаем - злобное кощунство царя! Однако продолжим разговор о николаевском надгробном памятнике, на могилу Пушкина, дальше.
Кажется, где-то выше мы уже упоминали, что каждый исследователь вносит, в связи с тем, что работает над своим материалом и над своей темой, - и в связи с индивидуальным восприятием, им, найденного материала! - что-то новое в пушкиниану. Не составил исключение, из этого правила, и сам С.С. Гейченко, кстати, очень высокого уровня пушкинист. А именно в его, уже указанных нами, выше, воспоминаниях (Смотрите статью, “Обращение к общественности”, в первом эссе нашей первой книги.), и заключено - очень многое по событиям давно минувших дней!
Начнем, пожалуй, со следующего замечания: после захоронения обязательно ставится какое-нибудь надгробье. Всё это прекрасно знал и Николай I, и - его приближенные! Поэтому выдержка из воспоминаний С.С. Гейченко о журналисте и издателе Н.А. Полевом, первым подавшем, в печати, мысль о создании памятника на могилу Пушкина, представляется, нам, подозрительной.
Ибо о журналисте Н.А. Полевом, с которым Пушкин, как вы знаете по изложенному вам, выше, материалу, поэт явно был не дружен именно в последние годы своей жизни! Другими словами, данная мысль представляется, нам, ни чем иным, как опережающим ходом - самого царя! Ходом, в котором прямо использует потом, как вы увидите чуть позднее, - через графа Г.А. Строганова, “добровольного” распорядителя похорон Пушкина и, потом, члена Опекунского совета над семьей Пушкина! - и Н.Н. Пушкину, искренне желавшей поставить надгробный памятник на могилу своего мужа.
Написание именно Н. Полевым, - когда о Пушкине - вообще писать было запрещено! - заметки о памятнике на могилу поэта исходит, - скорее всего, через Уварова! - именно от царя. Исходит для того, чтобы выставить и царя - соболезнующего огромной утрате! Отсюда - и смелый поступок журналиста Н.А. Полевого.
Кстати, уже тоже сломленного, царем, через полицейский арест его “Телеграфа” и самого ареста - владельца издательства. Вот как это передает С.С. Гейченко. И он не знал, разумеется, обо всех тайных замыслах и действиях, царя, даже уже против мертвого Пушкина:
“Первая мысль о памятнике на могилу Пушкина появилась через две недели (то есть в самый разгар всевозможных николаевских запретов на Пушкина, о которых нам поведал, к примеру, цензор Никитенко; - смотрите, об этом, выше!) после его смерти. Вот что писал тогда Н. Полевой:
«…Неужели мы не сделаем ничего для почтения памяти поэта? Наш долг ознаменовать воспоминание о Пушкине памятником, достойным его славе и русской чести…. Пусть каждый из нас, кто ценил гений Пушкина, будет участником в сооружении ему надгробного памятника! Наши художники вспыхнут вдохновением, когда мы потребуем от них труда, достойного памяти поэта (По этому поводу, объявлять конкурс, на надгробный памятник Пушкину, не поздно и сейчас! - уместный комментарий В.Б.). И в мраморе или в бронзе станет на могиле Пушкина монумент, свидетельство того, что современники умели его ценить. И сильно забьется сердце юноши при взгляде на этот мрамор, на эту бронзу» (Каким окажется николаевский памятник, на самом деле, вы знаете и - без меня!).
Не менее примечательна и сама “мышиная возня”, тайно организованная, царем, при создании памятника на могилу поэта! Жаль только, что С.С. Гейченко выразил, её, не через документы, которыми пользовался, а через художественный текст. Но и из него она, в общем-то, видна! Поэтому мы приведем здесь, в сокращенном виде, конечно, и часть художественного текста академика.
Она, “мышиная возня”, тоже организована царем, кстати, не от себя, лично, а - через графа Г.А. Строганова, тоже бешено ненавидевшего поэта, как вы уже знаете по нашей книге, еще при жизни его. А от себя, как вы уже знаете по книги, он выступал в заговоре - весьма и весьма редко, что тоже говорит об его профессионализме именно в качестве главного интригана.
Выступал, как вы уже знаете по нашей книги, только в ряде сценических фрагментов, предполагая, при этом, разумеется, что они никогда не будут выявлены - именно исследователями дантесо-пушкинской дуэли! В чем, к счастью для нас, ошибся!
Скорее всего, что именно он, граф, и подал Н.Н. Пушкиной мысль, что уже можно будет обратиться и лично к царю на счет постановки памятника на могилу мужа. Вот как, всё это, выглядит, в художественном изображении, у С.С. Гейченко, все же выделившем, - и в художественном тексте! - не только многочисленные указания, Николая I, Бенкендорфу, Строганову и, через них, скульптору Пермаголову, но и, как вы увидите чуть позднее, наиглавнейшее:
«В эти-то дни и обратился к царю председатель опеки граф Строганов от “имени вдовы камер-юнкера Пушкина, и от своего лично”, с просьбой даровать высочайшее дозволение на сооружение памятника на могиле А.С. Пушкина. "Жена покойного очень просит, - говорил царю граф Строганов, - говорит, что должна исполнить сердечный обет» (Не забывайте, что именно через графа Строганова, как председателя опеки, царь, в конце концов, “выдаст замуж”, вдову поэта, именно за П.П. Ленского! Что тоже является, как вы ужу знаете, тайным надругательством, царя, над Пушкиным, которое, по своей циничности, и сравнить-то - не с чем! - пояснение В.Б.).
И, далее, следует разрешение царя, тоже исполненное С.С. Гейченко, к сожалению, конечно, в художественной форме: «Делай, коли так, да только без выкрутасов, смиренно.… А рисунок сочините сами, мне потом покажешь…». Впрочем, тоже передающее николаевское “без выкрутасов, смиренно…”, то есть без огласки, этого дела, в печати. Или серенько, то есть не величественно. И прочее!
Кстати, от великолепного памятника, созданного на рисунке и чертежах Пермаголовым, и начнется появляться, - и проявляться, с этого момента! - именно николаевское, а не пермаголовское! Это - первое.
Второе. Обязательно уже выделим, здесь, что организовывалось, всё это, заговорщиками - в конце 1839 года, когда уже 18 февраля 1840 года они организуют заказную дуэль, Эрнеста Баранта, с М.Ю. Лермонтовым! А 15-го июля 1841 года, - ровно за месяц до постановки памятника на могилу Пушкина! - организуют, уже, и убийство второго поэта России в Пятигорске на тоже заказной дуэли, организованной А.А. Столыпиным (Он сломлен царем, кстати, за свои “грехи молодости”! И он - участник обоих лермонтовских дуэлей! Точнее, тайный практический организатор, - и исполнитель! - этих дуэлей!), князем Васильчиковым-младшим и метким стрелком Н.С. Мартыновым, специально спровоцировавшего, М.Ю. Лермонтова, на ссору, с собой, 13-го июля 1841 года!
Кстати, схемы возникновения обоих лермонтовских дуэлей настолько просты, - и они настолько прозрачны во всех событиях названных дуэлей, что просто удивительно, что лермонтоведы не выделили их, нам! И, что самое обидное, не дали, - именно им! - объективных оценок!
Получается, что именно постановкой памятника на могилу Пушкина, в августе 1841 года, Николай I и завершил все свои подлые, по своей сути, дела по убийству двух русских Великих поэтов! Кстати, вполне возможно, что через постановку памятника А.С. Пушкину, в Святогорском монастыре, царь и прикрывал - именно пятигорскую мартыно-лермонтовскую дуэль! - показушно выставляя и здесь, себя, именно как искренним почитателем талантов Пушкина и Лермонтова, тогда как, на самом деле, бешено ненавидел их обоих!
Продолжим, однако, именно конкретный разговор о николаевском памятнике на могилу Пушкина.
Вот как выглядит, со слов академика С.С. Гейченко, памятник на могилу Пушкина, изображенный на чертеже Пермаголовым уже, надо предполагать, сильно “скорректированным” (Разумеется, в худшую сторону!): и графом Строгановым, и, подключенным к этому “делу”, самим царем, Бенкендорфом:
«Через какое-то время чертеж надгробья был представлен царю. Разглядывал вместе с Бенкендорфом (Заметим, что Бенкендорф, Нессельроде и прочие, - да и сам царь Николай первый! - это не только чистейшей воды немцы, но и - масоны! Точнее, хозяева масонов!)! Памятник напоминал надгробье древних: суровые камни, гранитные ступени» (Их будет потом, то есть именно после николаевской “корректировки”, ровно 37.
Здесь Николай I выделил, кстати, именно первые две пиководамовские пушкинские карты: тройку и семерку, а не полные года жизни Великого поэта, как утверждают экскурсоводы по Святогорскому монастырю!).
И, тоже, кстати, Николая I четырехгодичный интервал заговора, - “позаимствованный” им из “царственной линии” «Пиковой дамы»! - прямо удовлетворял и по всем годам жизни Пушкина. Годам, где пиководамовские “тройка” и “семерка” - тоже налицо!
Как видите уже и сами, и здесь всё не только взаимоувязано, у царя-”сценариста”, но и - изощренно взаимоувязано! Другими словами, и здесь николаевский садизм, - по отношению даже к уже мертвому поэту! - налицо!
Однако продолжим именно запись С.С. Гейченко, которую мы, сознательно, прервали! А, если начать её повторно, полный вид, её, будет таков: «Памятник напоминал надгробье древних: суровые камни, гранитные ступени (Смотрите эту часть записи, академика, выше!), цоколь для эпитафии, акротерии, урна с покрывалом…. Над всем этим белый мраморный обелиск. Всё скромно и даже сурово». “Хорошо. А эпитафия, надпись какая, стихи будут ли? - спросил царь. “Ничего не будет, отвечал Бенкендорф, - только имя, год и место рождения и смерти. Никаких стихов!”.
«Ну что же, пожалуй, пусть будет так. Только прикажи, чтобы не делали особенно шуму…. Без газет, без объявлений. Сделать, перевезти, поставить - и конец!”. “Да, - спохватился царь, - беря обратно от Бенкендорфа чертеж: так ты говоришь, монумент будет, как у древних? Но ведь Пушкин-то не древний. Он христианин. Ты сам (Что докладывал, царю, Бенкендорф, в отчете “О настроении умов в России”, вы уже знаете из изложенного вам, выше, материала!) и Жуковский докладывали мне о его последних часах…. Где же христианский смысл на этом прожекте, где крест? Скажите им, чтобы присочинили крест на обелиске, обязательно!».
То, что сотворили потом, то есть после указаний царя, Строганов и Бенкендорф, мы видим уже по самому памятнику на могиле Пушкина! Он - более чем скромен. Выделил царь, в мемориальном комплексе, - как мы уже отметили вам выше! - и число, - через гранитные ступени, ведущие к памятнику! - “37” (Разумеется, через тайное своё указание!)!
А они означают, у царя-”театрала”, мартовскую, 11-го марта, дату александровского, 1801 года, англо-прусского переворота! И означают, как вы уже знаете из книги, не только полные года жизни Пушкина, но и, - через цифры три и семь! - зашифрованные гением, в “Пиковой даме”, карты. Карты, знаменитые, его: “тройку, семерку и туза”. Карты, “сказанные” поэту, в его Чудо-повести, самой Екатериной второй!
Вот что, они (ступени!), означают у злопамятливого царя! Они вновь обозначают, у него, именно тайную “Пиковую даму”!
Присочиненный же ими крест, названный С.С. Гейченко, почему-то, трехконечным крестом, до настоящего времени находится именно на только что обозначенном, выше, мраморном обелиске!
Догадываетесь, к чему мы, вас, снова - незаметно подвели сейчас? Не догадываетесь? Тогда снова даем, вам, прямую подсказку. Прочитайте, уже более внимательно, то, что мы, только что, выделили выше! Вновь не догадываетесь? А жаль!
А царь, именно в только подчеркнутом, нами, выше, совершает не только свое очередное осквернение уже над мертвым поэтом, но и, - “играя именно в словесность”, вновь “позаимствованную”, им, именно из пушкинской “Пиковой дамы”! - совершает еще одно святотатство.
Он использует именно христианский символ, - крест! Использует этот символ, чтобы тайно показать, своим высшим соучастникам заговора, что он ставит, окончательный, - и жирный! - крест, именно на Пушкине!
Вот что - главное во всей, - только что неосознанно выделенной вам, выше, академиком С.С. Гейченко! - “мышиной возне”, Николая I, именно вокруг надгробного памятника на могилу нашего Великого поэта! Мышиной возне, которую, названный академик, тоже, к сожалению, не осознал!
И подтверждает царь выделяемый, здесь, свой заключительный, если можно так выразиться, акт вандализма - своими же словами! Вчитайтесь в слова Николая I: “Он христианин. … Ты сам и Жуковский докладывали мне о его последних часах…. Где же христианский смысл на этом прожекте”?
О том, что докладывал Бенкендорф, царю, о Пушкине - вам уже известно из его отчета, только что выделенного, вам, выше! А вот о Жуковском, то есть об его разговоре, с царем, о высочайших милостях семье поэта, - и о христианском смысле, и – «Он христианин»! - следует, еще раз, напомнить. Они, - христианин и смысл! - очень, кстати, похожи у царя, как вы помните, на пушкинскую пиководамовскую “христианскую кончину”. Смотрите, об этом, выше!
Напомнить, вам:
- и об его “записки карандашом”, к поэту, от 27-го января. Записки, в которой он, как вы уже знаете, просто смакует - именно “христианскую кончину” поэта;
- и его же слова поэту Жуковскому: “Мы еле довели его до смерти христианской”!
Так что всё, здесь, не только логично, - царь помнит, о пушкинской пиководамовской «христианской кончине» Екатерины II, даже при создании, им, своего памятника на могилу поэта! - но и, уже, доказано! И, даже, показано, вам!
Остается только еще раз подчеркнуть вам, что Николай I организует, - только что выделенный, перед вами, самый настоящий акт вандализма, и - святотатства! - именно в период подготовки им, - через того же шефа жандармов! - пятигорской заказной дуэли, с помощью которой он физически уничтожит и М.Ю. Лермонтова!
Вот таким оказался, царь-”театрал”, именно по его, крайне непримиримому и враждебному, отношению к нашим Великим поэтам. И по этой причине необходимо, как можно быстрее, перезахоронить наших Великих поэтов именно в Москве, на их родине! Николаевский же “крест”, - на Пушкина! - до сих пор “сияет” - именно на мраморном обелиске в Святогорском монастыре!
И еще одно, не менее важное, но касающееся, уже, именно Пушкина и - Лермонтова! Главный смысл, его, примерно в следующем. Пушкин был, в общем-то, атеистом. И, более того, даже создал несколько сатирических произведений именно на религиозные темы (Примеры: его, знаменитая, и сейчас, “Гавриилиада”, “Поп и балда”, бичующий такой социальный порок, как жадность!).
Но всё же считал, - и это мы уже неоднократно выделяли, вам, выше! - православие достоянной, русских, религией. Считал религией, неоднократно объединявших, русских людей, при нашествии, на их родину, врагов, несшей знания и просвещение в народ, и прочее! Был он и крещен, как все православные! Венчался - в церкви!
Ничего не имел он, против, и добротной веры, своей жены, в бога! Сам иногда, как вы уже знаете по выше изложенному материалу, посещал церковь. Принял таинство “святых тайн”, или присмертное причастие, в конце своей жизни, и прочее. В 1834 году, в письме к жене, высказал мысль, что лучше всего быть похороненным, как вы уже знаете, “в храме и на просторе”!
Другими словами, он был, - если воспользоваться терминологией и определениями самих священнослужителей! - верующим атеистом. А пишем мы вам, все это, для того, чтобы и наша православная церковь тоже откликнулась на обращение, к ней, перезахоронить, нашего Великого поэта, именно как “порядочного человека” (Пушкинские слова в письме к жене!) и, разумеется, как христианина!
И не забыть, при этом, и о перезахоронении второго нашего Великого поэта, М.Ю. Лермонтова, тоже физически уничтоженного, - и оскверненного”! - царем-Вешателем! Однако вернемся именно к только что упомянутому нами, выше, царю!
Другими словами, еще продолжим, здесь, именно “связывать всё - воедино”. Ибо царь-Вешатель и на только что выделенном вам, выше, акте вандализма, - оказывается! - не остановился!
Четвертый раздел
Где похоронен Пушкин
Начнем, пожалуй, с продолжения анализа версии уже известного вам, из выше изложенного, харьковского “историка” А. Зинухова. Другими словами, в начале выделим, перед вами, некоторые высказывания А. Зинухова: как по масонам (О них мы надеемся поговорить, более подробно, и в наших других работах! Здесь же о масонах будем говорить - только по мере необходимости.), так и по вопросу захоронения А.С. Пушкина.
Вот что он, кстати, пишет о них, - и как пугает нас, ими! - в своей статье: “Где похоронен Пушкин?” (Смотрите г. “Совершенно секретно”, № 1, 2003 года Газету, приуроченную, кстати, именно к очередной годовщине смерти А.С. Пушкина.). В качестве образца его фантазий, - и мастерского запугивания, нас масонами! - дадим, вам, чуть ли не полный раздел его статьи, названный, им, “Черепа и кости”:
“С 18 по 30 августа 1953 года на могиле Пушкина производились работы, результаты которых можно смело назвать сенсационными. Свидетельствует С. Гейченко: “На второй день работы сняли надземные части памятника. Открылись створки двух больших плит, лежащих в его основании. Когда убрали плиты, в центре основания, обнаружилась камера, квадратная по форме, со стенами, облицованными красным кирпичом в один ряд. Высота камеры 75 сантиметров. В восточной стороне её маленькое окошечко. На дне камеры были обнаружены два человеческих черепа и кости. Экспертиза показала, что кости принадлежат людям пожилого возраста. Останки были обмерены и помещены в специально приготовленный свинцовый ящик. Этот ящик поместили в камеру, когда, по окончанию реставрации, детали памятника были вновь поставлены на свое место” (Слово в слово взято, А. Зинуховым, из книги С.С. Гейченко “У Лукоморья”! - пояснение В.Б.).
Итак, над склепом с захоронением обнаружено захоронение костей и двух черепов неизвестных пожилых людей. Почему-то Гейченко и другие исследователи никак это не комментируют. Кто эти люди? Умерли они насильственной или естественной смертью? Почему и когда совершено погребение их в “могиле Пушкина”? На часть вопросов можно получить ответы, если найти и прокомментировать акты вскрытия и экспертизы. Очевидно одно, черепа попали сюда не случайно. Захоронение черепов в специальной камере над склепом является обязательной частью некого ритуала, который условно можно назвать “мертвая голова”. Не исключено, что было совершено ритуальное убийство неизвестных людей.
Культ “мертвая голова” возник многие тысячи лет назад. В одном историко-смысловом ряду стоят циклопические головы из Южной Америки (культура древних инков) и гигантские головы с острова Пасхи. В Европе “мертвая голова” считалась священной у тамплиеров и масонов. В средние века существовала легенда о тамплиере по имени де Сидон, вступившем в половую связь со своей умершей возлюбленной. Некий голос приказал ему явиться к могиле через девять месяцев. Де Сидон пришел в назначенное время и раскопал могилу. Между берцовых костей скелета лежала голова. Голос сказал: “Не расставайся с ней никогда, потому что она принесет всё, что ты пожелаешь”. Так и случилось. Всю жизнь рыцарь держал эту голову, потом она перешла в собственность ордена храмовников.
“Мертвая голова” - один из символов масонов. Она участвует в обряде приема профана в первую ученическую ступень и переходе его во все последующие. Она же провожает умершего брата в мир иной. Масоны изображали “мертвую голову” на надгробных плитах и клали черепа в их могилы.
Давно известно, что Пушкин был масоном, причем масоном потомственным. Членами масонской ложи были его отец и дядя Василий Львович. Исследователи обычно несколько стыдливо касаются этой темы. Почему-то забывается, что великая русская литература 19 века вышла из масонской лаборатории, из масонской философии, мистики и практики. Не избежал этого влияния и Пушкин.
Если пушкинисты недооценивают роль масонства в судьбе и творчестве поэта, то масоны значительно её преувеличивают. Для них Пушкин - масон навсегда, масон как человек и поэт. Они претендуют на его духовное и поэтическое наследие. Ритуальное захоронение черепов на могиле поэта - еще одно тому свидетельство”.
“Судя по всему, - пишет далее А. Зинухов, - камера с ритуальными черепами появилась над склепом в 1841 году, когда известный масон, граф Г.А. Строганов установил на могиле памятник работы замечательного мастера Александра Пермаголова. Проект утверждал сам государь Николай Павлович. Одобрив его, Николай вдруг заметил, что на памятнике отсутствует крест. После замечания императора, Г. Строганов не очень охотно дал указание Пермаголову на сей счет. Крест “присочинили”, очень небольшой, чтобы в глаза не бросался.
Достаточно хорошо известен и такой скандальный эпизод: в гроб с телом поэта Жуковский и Вяземский бросили белые байковые перчатки - знак, что и после смерти покойный принадлежит к их братству. Более того, они исхитрились и на руки покойного надеть слегка пожелтевшие от времени масонские перчатки”.
Вот таков, его рассказ, о масонах, похоронах и захоронении Пушкина! Как видите уже и сами, он не лишен - многих фантазий и больше похож - на леденящую, душу, “ужастик”! Прокомментируем мы, его, чуть позже. Здесь же закончим названную, выше, статью А. Зинухова своими словами.
А он, на основании Записки доктора В.И. Даля, делавшего, как вы уже знаете по предлагаемой вам, сейчас, книги, вскрытие, тела поэта, после его смерти (Смотрите, это, в наших предыдущих книгах.), то есть на основании его записи: «Пуля, …встретив сопротивление в крестовой кости, раздробила её и засела где-нибудь поблизости.
Время и обстоятельство не позволили продолжать подробнейших разысканий», заключает, свою статью, разделом “Пропавшая пуля”.
А не позволили продолжать разыскания - это внезапный, как вы уже знаете по предлагаемой книге, приход жандармов в дом поэта в полночь. В полночь для тайного вывоза, гроба поэта, в придворную Конюшенную церковь! - пояснение В.Б. Заключает статью разделом, в котором, через ряд рассуждений, и подводит, читателя, к мысли, что в Святогорском монастыре захоронен - не поэт!
Вот об этом вопросе, только что поставленным, нам, самим харьковским “историком” А. Зинуховым, мы и попытаемся поговорить, хотя бы коротко, именно в оставшейся части нашей главе.
Пятый раздел
Эко куда хватил, любезнейший
Совершенно не разделяя взгляды, А. Зинухова, на масонов, - и “масонство Пушкина” и “Великой русской литературы” (Эко, куда хватил, любезнейший! Здесь даже попахивает, уже, изложенным вам, выше, высказыванием, жандармского генерала Дубельта, о наследии нашего Великого поэта.)! - я вовсе не отрицаю, здесь, его идею вскрытия - могилы Пушкина.
И проведения всевозможных экспертиз на разные темы, в том числе, разумеется, и на указанные лично Зинуховым! А масонистых профанов, - молодого Пушкина, его отца и его дядю, Василия Львовича, Тургенева и Жуковского, Карамзина! - харьковский историк ставит, - “на одну доску”! - именно с хозяевами масонов: с царем, с Бенкендорфом, со Строгановым, с Нессельроде!
В то время как “масонские профаны” для того, то есть именно для прикрытия подрывной деятельности масонских лож в России, - они, собственно, и нужны были истинным хозяевам масонов! - не имеют, абсолютно никакого отношения, к возникновению дантесо-пушкинской дуэли в Петербурге!
Профаны, - то есть их, довольно-таки, большое число в масонских ложах! - служат именно для прикрытия масонства и их истинных хозяев! И не имеют отношения, разумеется, ко всем многочисленным чернениям и осквернениям, царем: как живого, так и уже мертвого, Пушкина.
Они уже достаточно полно изложены, кстати, в предлагаемой книге! Более подробно мы поговорим о масонах, еще раз выделим, только в наших других книгах о Пушкине. Однако вернемся именно к выделяемому, здесь, роману и, разумеется, к его творцу!
А это, если следовать его “бестселлеру”, - и его статьям вокруг него! - прежде всего (Если учесть именно бешеную ненависть, царя Николая I, к Пушкину, уже практически очень полно раскрытую, нами, в книге, через многочисленные акты вандализма уже даже над мертвым поэтом, прямо оскверняющим, еще раз выделим, нашего Великого поэта!):
- узнать реально, кто же лежит, в пушкинской могиле, в Святогорском монастыре;
- из какого оружия стреляли, в поэта, на дуэли, ибо пистолеты Баранта, находящиеся сейчас, как вы знаете из пушкинианы, во Франции в частном музее, слава богу, сохранились;
- кому принадлежат два черепа и кости в специально сделанной “кем-то” (Тоже - вопрос!), под николаевским памятником поэту, камере, о которой повествует, нам, С.С. Гейченко;
- разобраться, наконец, и с версией самого А. Зинухова о “Медовом месяце императора”. Или, как он пишет в названной вам, выше, статье, с «многочисленным потомством так называемой английской ветви Пушкина, ведущее свое происхождение от дочери поэта Натальи Александровны».
Кроме того, я тоже считаю, что А. Зинухов прав и в том, что могилы, интригующие человечество (По Зинухову могилы: Ивана Грозного и Тамерлана, Рафаэля и Петрарки, Данте и Шиллера!), должны, все-таки, быть исследованы. Должны, чтобы не подавать повод желтой прессе и, разумеется, многочисленным проходимцам, эксплуатирующим те или другие обстоятельства из жизни великих людей.
Тем более, должна быть обследована, - разумеется, при перезахоронении поэта в Москве! - именно могила нашего Великого поэта в Святогорском монастыре, так как над ним совершены, Николаем I, самые настоящие многочисленные надругательства, уже довольно-таки полно изложенные, нами, в книге.
И не только исследована, но и, как я писал в своей вступительной статье к книге, должно произойти обязательное, - если русский народ уважает себя именно как народ! - перезахоронение Пушкина, с величайшими почестями, именно в Москве. А не в Петербурге, где его, в самом прямом смысле, затравили и, в конце концов, убили на тайно заказанной царем, Дантесу, дуэли.
А еще одно возможное осквернение, Николаем I, уже останков поэта может выглядеть примерно следующим образом. Ящика, в котором везли гроб поэта, как мы уже говорили в книге, не должно было оказаться в могиле поэта потому, что А.И. Тургенев записал в своем дневнике, что была: и погребальная панихида по поэту в церкви монастыря, и в могилу был опущен только гроб поэта. Академик Гейченко в своих воспоминаниях, данных в книге “У Лукоморья”, подтвердил, это, однозначно. А именно: транспортировочного ящика, при реставрационных работах 1953 года, в могиле поэта, не оказалось. Вот, в качестве фактов, его две подтверждающие записи.
Запись о постановке памятника на могиле поэта в августе 1841 года: «Гроб был, предварительно, вынут из земли и поставлен в подвал в ожидании завершения постройки склепа». Запись о реставрационных работах в августе 1953 года: «Гроб стоит с запада на восток. Никаких следов ящика, в котором гроб был привезен 5 февраля 1837 года, не обнаружено».
В предложенной же, вам, книге мы уже ясно указали вам, с каким пристрастием Николай I следил за созданием, Александром Пермаголовым, памятника на могилу А.С. Пушкина. Стремясь, через свои многочисленные указания, сделать, его, не величественным (Как делал то А. Пермаголов, например, в Александро-Невской лавре. Более подробно смотрите, об этом, выше, в предыдущем нашем разделе.), а скромным или обычным (то есть рядовым!) надгробным памятником, которых, еще раз выделим, сотни тысяч по всей России. Уже здесь мы наблюдаем - злобное кощунство царя! Однако продолжим, наш разговор, дальше.
В общих очертаниях, - как? - вы скоро увидите сами! - поддерживаю, я, и версию А. Зинухова о “двух черепах и костях” (Смотрите только что выделенный нами, выше, большой отрывок из его статьи.). Но здесь мы видим, - предположительно, конечно, еще раз подчеркнем это! - именно месть хозяев масонов (Бенкендорфа, Нессельроде, Строганова, царя!) уже мертвому Пушкину (До того он был - ненавистен им!).
И здесь, скорее всего (то есть по изложенному в книге и выше, в разделе, материалу, - а также по изложенному уже нами, выше, материалу А. Зинухова.), мы тоже видим тайное осквернение, могилы поэта, именно царем. И совершено оно, скорее всего, именно при установке, в августе 1841 года, памятника на могилу поэта (Эту дату выделяет и Зинухов в своей статье “Где похоронен Пушкин?”).
Именно в это время могли быть тайно подброшены, в специально тайно созданную, для этих целей, камеру над склепом, - или под памятником! - названные нам, С.С. Гейченко, черепа и кости, выделенные, нам, вновь именно А. Зинуховым.
Свидетельство тому, взятие, - под особый контроль! - именно Бенкендорфом, как вы уже сами увидели из воспоминаний академика С.С. Гейченко, всего дела по постановке памятника на могилу поэта. Здесь вполне возможно и тайное изъятие - самих останков поэта из гроба, о котором говорит - все тот же Зинухов (Смотрите, об этом, выше.). Могли тайно изъять, останки, именно из-за ненависти царя к поэту!
Свидетельствует же этому, правда, косвенно, и выделенное нами, выше, следующее обстоятельство, тоже выделенное, кстати, С.С. Гейченко: «Гроб был, предварительно, вынут из земли и поставлен в подвал в ожидании завершения постройки склепа». Вот в это время и могли тайно ночью, и изъять, останки поэта, из гроба и положить, туда, останки какого-то другого человека.
Следовательно, останки Пушкина если изъяты, то находятся, предположительно, конечно, именно на погосте Святогорского монастыря, а не в Петербурге, как указывает тот же Зинухов.
Вот, пожалуй, и все, что можно было выделить, сейчас, именно о тайном осквернении, царем Николаем I, останков, - и могилы! - А.С. Пушкина. Однако мы здесь, признаемся чисто сердечно, несколько слукавили: хотя и дали вам уже, практически, прямым текстом, именно очередное осквернение, царем, нашего поэта. Все-таки окончательное выделение, его, мы приберегли - именно на окончание нашего разговора.
Разумеется, оно тоже основано еще - на предположениях и гипотезах. Окончательно всё поставит, на свои места, многосторонняя экспертиза. Вашему же вниманию представляется, сейчас, примерно следующее, которое может иметь, в себе, и многовариантность исхода выделяемых, здесь, событий. А мы уже неприметно сделали, выше, примерно следующее.
Шестой раздел
Свадьба мертвецов
Мы, начиная, практически, с первой книги, указали уже:
- и белое, - как у невесты! - платье Екатерины II в гробу в придворной церкви;
- и саму повторную, - и уже посмертную! - “свадьбу” императора Петра III с Екатериной II. Свадьбу, организованную воцарившимся императором, Павлом I, 5-го декабря 1796 года, которую и выделили, в названной, выше, главе, именно как «свадьбу мертвецов». Смотрите предложенную вам, ранее, первую нашу книгу.
- и целый ряд высказываний академика С.С. Гейченко о захоронении, - и могиле! - поэта, приведенных, вам, в “Обращении к общественности” первой книге;
- и только что изложенный вам, выше, материал. Где вновь выделились не только высказывания, названного, выше, академика, о захоронении и могиле поэта, но: предположения и гипотезы уже известного, вам, А. Зинухова; его некоторые выводы и наблюдения, которые - ценны и, потому, тоже специально выделены мною.
Например:
- незаконченность, доктором В.И. Далем, операции по вскрытию тела поэта после его смерти, из-за которой пулю, смертельно ранившую поэта, так и не нашли;
- сама обстановка, при которой создавался, - и ставился! - памятник на могилу поэта. Смотрите, об этом, в предыдущем нашем разделе!
В общем, мы стали исподволь готовить, вас, и к ещё одному неприглядному, циничному и мерзкому, по своей главной сути, но вполне возможному обстоятельству захоронения, царем, нашего Великого поэта, то есть к постановке на его могиле, под общим руководством царя, надгробного памятника.
Поэтому в заключение всего разговора о просто кощунственных деяниях и действий царя по отношению даже к уже мертвому поэту, попытаемся свести в заключение, некоторые выводы и умозаключения, А. Зинухова, именно с нашими поисками в этой же, по сути дела, области поиска. А главная суть, их, сводится, мною, примерно к следующему.
Разумеется, легенда, А. Зинухова, о “мертвой голове”, как масонском символе, это, скорее всего, лишь плод его буной фантазии. Фантазии, направленной и на то, чтобы именно его роман, названный, им, «Медовым месяцем императора», хорошо распродавался! Здесь он недалеко уходит, еще раз выделим, и от уже известного, вам, графа В.А. Соллогуба и, разумеется, от самого П. Щеголева с его концепцией-версией «плохих семейственных отношений Пушкиных-Гончаровых»!
Однако отрицать абсолютно все предположения, наблюдения, выводы и гипотезы А. Зинухова, - при обнаружении над могильным склепом, поэта, останков двух пожилых людей или уже даже двух «мертвых голов»! - все же, на наш взгляд, не стоит!
И уже, разумеется, при вскрытых, нами, - как в книге, так и в только что изложенном вам, выше, нашем предыдущем разделе! - многих кощунственных, но тайных, деяний и действий Николая I, и его сообщников, по осквернению, как самого поэта, так и его могилы! Это мы только что выделили, вам, выше. Кстати, тайно осквернить могилу Пушкина могли и фашисты!
Какой же у нас, тогда, общий итог? Попробуем, прежде чем подойти к нему, перечислить, в начале, что же мы имеем на данный момент! А имеем мы, в первую очередь, обширнейший и длительный заговор, царя, против поэта. Заговор, в конце которого находятся именно многочисленные тайные действия, царя Николая I, против уже мертвого Пушкина. Царские действия, в сильнейшей степени, - и в очень мерзком виде! - оскверняющие нашего Великого поэта.
Еще мы имеем следующее. Доктор В.И. Даль, из-за внезапного обстоятельства, не успел обнаружить, в теле поэта, застрявшую, там, пулю. Пулю, давшую, после дуэли, смертельный исход. А это, как вы помните из выше изложенного, срочное тайное приказание царя, жандармам, перевезти, гроб поэта, именно в придворную Конюшенную церковь.
Ящик, в котором везли, гроб поэта, в Святогорский монастырь, не обнаружен, С.С. Гейченко, при восстановительных работах 1953 года. Над склепом, в котором находился гроб поэта, комиссией обнаружена специальная, квадратная по форме, камера. Камера, в которой комиссия обнаружила останки (черепа и кости!) двух пожилых людей. Два черепа и кости, - по зинуховской легенде об обрядах масонов! - вместо - одного черепа!
Гроб поэта, по рассказу С.С. Гейченко, “сильно разрушен временем”, в котором комиссия обнаружила - “сильно истлевший прах Великого поэта” (Академик в своем рассказе заметит, что “нетленными остались только волосы”!). А на мраморном обелиске, на могиле поэта, красуется присочиненный, графом Бенкендорфом и Строгановым, - по прямому указанию царя (Смотрите, об этом, выше.)! - православный крест.
Крест, тайно означающий у царя, как вы уже тоже знаете, его крест - на всех великих деяниях Пушкина (Другими словами, зачеркивание, царем, именно Пушкина!).
Что ещё можно почерпнуть из его рассказа, изложенного, как вы уже знаете, в его книги “У Лукоморья”? А почерпнуть еще можно - его рассказ о докладе В.Л. Назимова, который в 1901-02 годах производил ремонтные работы по сохранению могилы А.С. Пушкина.
Кстати, младший сын поэта, Г.А. Пушкин, живший, в то время, в Михайловском, констатируя плохое состояние могилы Пушкина, заявил тогда, что «в противном случае он перевезет прах отца в Михайловское» (Смотрите названную, выше, книгу С.С. Гейченко!). Так что мы слышим, здесь, и справедливое возмущение детей Пушкина, вызванное именно плохим состоянием дел, в то время, и именно по сохранению, - и содержанию! - могилы Великого поэта.
Из обрывков же доклада В.Л. Назимова Пушкинскому комитету, приведенным С.С. Гейченко в названной, выше, книге, ценным является и выделением, Назимовым (и С.С. Гейченко, разумеется!), описания могильного склепа и, разумеется, его же описание самого гроба, в котором находились останки Великого поэта. Вот что мы читаем, здесь, у С.С. Гейченко:
«Несмотря на все предохранительные меры, часть свода во время работы осела, образовав отверстие…, сквозь которое был виден вполне сохранившийся дубовый гроб А.С. Пушкина. Тот же час мною был произведен подробный осмотр свода и склепа могилы. В это время на месте работы находились В. Фролов и Г. Резен. Они сделали несколько фотографических снимков, как гроба, так и общего вида на могилу. Гроб поэта значительно сохранился. Местами на нем уцелели даже отдельные куски довольно широкого парчового позумента. Кусочек парчового позумента был нами взят и, с разрешения комитета, отправлен в пушкинский музей Лицея» (Запись, Гейченко, доклада Назимова дается, нами, в сокращенном виде.).
Далее описание состояния гроба, и самих останков поэта! - мы видим, у С.С. Гейченко, в его рассказе о восстановительных, 1953 года, работах по сохранению могилы поэта, уже приведенного нами, выше, через выдержку из статьи А. Зинухова.
Подробно же всё, - о состоянии гроба и останков поэта; о том, что производилось при установлении памятника в 1841 году и при двух восстановительных работах; о ящике, в котором был привезен гроб, поэта, в Святогорский монастырь! - мы рассказали, вам, для того, чтобы подвести, вас, еще к одному нашему итоговому умозаключению.
Например, когда производилась выемка гроба Пушкина. Искалась ли, пуля, в гробу поэта (А она, скорее всего, не искалась, так как этот вопрос был поднят мной, и А. Зинуховым, только в наше время.). И все это хорошо видно, кстати, из выше приведенного рассказа С.С. Гейченко. Во всех трех, выделенных, выше, эпизодах, пуля - не искалась. Что сделали эксперты при исследовании, ими, останков двух пожилых людей, обнаруженных, в 1953 году, в специально созданной, для них, камере, расположенной над могильным склепом поэта. И так далее.
Безусловно, А. Зинухов прав, что надо обязательно найти, в гробу поэта, не раз выделенную, выше, пулю. Или, если она полностью окислилась, следы, её, в прахе поэта. Это - уже первый вариант оценки тайно организованной, Николаем I, дантесо-пушкинской дуэли 1837 года, дуэли, которую мы хоть как-то, но, уже, затронули выше. Отсутствие пули, в гробу поэта, даст, уже, и однозначный ответ на вопрос: Кто же захоронен в могильном склепе Святогорского монастыря?
Это - второй вариант. Он - тоже уже как-то рассмотрен, нами, выше (Здесь мы просто еще раз выделяем его, вам, делая, сам вариант, более обособленным.).
Здесь же мы намерены подвести, вас, и к следующему предположению. Смысл, его, примерно в следующем. Не являются ли останки двух пожилых людей, обнаруженных над склепом поэта в 1953 году, повторением, Николаем I, пушкинской пиководамовской “свадьбы мертвецов”, весьма искусно, - но - тайно! - созданной им, поэтом, именно в его тайной “Пиковой даме”?
Или: не “свадьбу ли мертвецов”, организованную, страшно злопамятливым, царем-”сценаристом” Николаем I, “играют” останки именно двух пожилых людей, находящихся над могильным склепом нашего Великого поэта? Вполне возможно, при только что выделенной, выше, злопамятливости и злобности царя, и это предположение может оказаться - реальностью! И его, царя, многочисленных, подчеркнем, инсценировок пушкинской “Пиковой дамы”, в его заговоре против поэта, названными сценическими фрагментами!
Возможна потому, еще раз выделим, что Николай I, в длительном заговоре против поэта, не раз ставил, в нём, свои “сценические фрагменты”, как вы уже знаете, именно с “белым платьем” Екатерины второй. Но ни разу не “поставил” там, - то есть в своем заговоре! - именно пушкинскую пиководамовскую “свадьбу мертвецов”! Что - не логично! “Поставил” её, - как раз! - именно при создании склепа и своего памятника на могилу поэта!
Если это предположение подтвердиться как-то, то здесь, то есть в гробу поэта, найдется и пуля, смертельно ранившая Пушкина. Найдется потому, что царь Николай I задумал сыграть, - и сыграл! - пиководамовскую “свадьбу мертвецов”, - через останки двух пожилых неизвестных, нам, людей! - именно над могилой Пушкина! А, в общем значении, он цинично осквернил, нашего поэта, - помимо уже выделенного присочиненного креста на обелиск поэту! - и через выделяемую, здесь, “свадьбу мертвецов”!
Кстати, нечто подобное мы видим и по ранней истории! Так что и здесь он, - я имею в виду, здесь, именно Николая первого! - не одинок! Вот как нам описывает Пушкин-историк осквернение дикими монголами русских князей, попавшихся, к ним, в плен. Описывает в своем “Очерке истории Украины”: “Произошло страшное избиение. Мстислав и некоторые другие князья подверглись ужасной участи: татары связали их и положили на землю, покрыли доской, на которую сели, раздавив их заживо. Так погибло войско, еще недавно грозное”.
Вот таков еще один возможный акт вандализма, в самой сильнейшей степени и цинично оскверняющий, у царя Николая I, могилу Величайшего поэта. Вполне возможно организованным, царем, именно при установке его, - то есть николаевского жандармского! - памятника, на могилу поэта в Святогорском монастыре!
Есть, этому, и подтверждение. Сразу же после установки, Николаем I, памятника на могилу поэта, приезжал в Михайловское, как вы уже знаете, именно “мстящий камергер”, князь П. Вяземский.
Может быть именно для того, чтобы тайно проверить, не случилось ли какого шума именно при, - и после! - установке самого памятника на могилу, поэта, например: в Михайловском, в Тригорском и - в самом Святогорском монастыре!
Другими словами, не просочилась ли информация, о двух черепах и костях на могилу Пушкина, - а так же само, вполне возможное, тайное изъятие, останков поэта, из гроба и замена, их, останками другого человека, именно на пушкинской стороне.
О том, как он, Вяземский, вел себя довольно-таки развязано в Михайловском, с двумя сестрами Гончаровыми, - на правах, разумеется, старого друга Пушкина! - мы знаем уже из книги Е. Драбкиной “Кастальский ключ”, приведенное, нами, в одном из предложенных вам, выше, разделов этой главы.
Разумеется, для установления, как вы уже знаете, “дружественного” патронажа над женой поэта с тем, чтобы все-таки как-то потом выдать, её, замуж, - совместно, разумеется, с графом Г.А. Строгановым! - именно за П.П. Ланского! А вот свидетельство его подъезда в Михайловское, - случившееся сразу же после установки николаевского памятника на могилу поэта! - и самого С.С. Гейченко:
«П.А. Вяземский приехал в Михайловское - в сентябре. По его выражению, “он ездил на поклонение живому и мертвому”. Воспоминая об этой поездке, он писал тому же Нащокину в том же году: «Я провел нынешнею осенью несколько приятных и сладостных дней в Михайловском, где все так исполнено “Онегиным” и Пушкиным. Память о нем свежа и жива в той стороне. Я два раза был на могиле его, и каждый раз встречал при ней мужиков и простолюдинов с женами и детьми, толкующих о Пушкине».
А за его возвышенными словами о поэте, - как бы они не были выразительными! - видно и его внимательное наблюдение за поведением и разговорами людей “пушкинской стороны”, пришедших на могилу поэта. Опять же его слова: “Он ездил на поклонение живому и мертвому”! В общем, даже его слова о поэте, в какой-то мере, разумеется, но, все же, именно настораживают. Настораживают потому, что он у Николая I, в его заговоре против поэта, именно, как вы уже знаете, “мстящий камергер”.
Если же продолжить разговор о самом царе, то вот таков еще один возможный акт вандализма, цинично, - и в самой сильнейшей степени! - оскверняющий могилу Величайшего поэта, вполне возможно организованный царем, через тайную политическую жандармерию, при установке его, то есть именно николаевского, памятника на могилу поэта! И по этому вполне возможному обстоятельству необходимо как можно быстрее перезахоронить А.С. Пушкина в Москве, на его родине, совершив при этом, как мы неоднократно указывали, вам, выше, очистительный молебен.
А как можно быстрее потому, что николаевская “свадьба мертвецов”, - над могилой Величайшего поэта! - всё еще - продолжается! Продолжается - по наши дни! Масоны же не имеют к Пушкину, наверное, совершенно никакого отношения.
На этом мы разговор о николаевском памятнике, как и сам разговор о николаевском заговоре против Пушкина, и закончим. В седьмой главе, последней работы нашего книжного цикла, и в Заключение её, мы дадим, вам, уже чисто познавательную информацию, которая, может быть, тоже окажется - не безынтересной для вас!
Глава седьмая
Царская месть
Первый раздел
Итак, начнем главу чтением, вам, нескольких глав, - и отрывков из других глав! - из моей “Царской мести”. Первоначально она создавалась мною, как вы уже знаете, для того, чтобы именно через многочисленные связи слов, - и именно в стихотворном произведении! - можно было как можно ближе подойти - именно к потаенному, а, часто, и к тайному Пушкину.
А не потому, что вы уже много знаете о николаевском заговоре: как против А.С. Пушкина, так и против М.Ю. Лермонтова.
Отдельные отрывки из “Царской мести” мы постепенно, то есть исподволь, вводили вам, - в основном, в предлагаемую сейчас книгу! - не случайно. И здесь замешана не только пропаганда идеи перезахоронения, поэтов, в Москве.
Здесь заключено - нечто большее. Несмотря еще на явное несовершенство предлагаемой, вам, “Царской мести”, все же некоторые четверостишья, - и отрывки из неё! - оказались настолько выразительными, что я рискнул дать их, вам, именно в последней главе нашей книги о Пушкине. Дать для того, чтобы и они вошли в обиход современной русской общественности, особенно, разумеется, в обиход, - и в лексикон! - современной молодежи, которая, я надеюсь, тоже не забудет Пушкина и Лермонтова.
Кстати, о самих недостатках «Царской мести». А она несовершенна еще и потому, что я бросил тогда, все свои силы, именно на исследование как “тайного Пушкина”, так и, потом, на раскрытие самого николаевского заговора против величайшего Гения. Вам же предлагаемое, сейчас, чтение будет небезынтересным с точки зрения угадывания и узнавания, в стихотворных строках “Царской мести”, того, что мы уже наикратчайшее изложили в предлагаемом вам, сейчас книжном цикле.
Есть в предлагаемых, вам, отрывках, из “Царской мести”, и некоторые подробности николаевского заговора против Пушкина и Лермонтова, которые, по тем или иным причинам, ещё не вошли в предлагаемый вам, сейчас, книжный цикл. Вот как выглядит начало “Царской мести”, в котором я тоже рассматриваю, - и выделяю! - акты надругательств, царя Николая I, над поэтом А.С. Пушкиным.
Царская месть
Вендетта - средневековый вид
кровной мести, отличающийся
особой жестокостью и изощренностью.
Глава I
Там, где поэзия прошлась, То стройной ножкой, то ботфортом, Там три жандарма в ряд лежат, В лицо поэта, тыча… ножкой! Там “николаев дух” лежит Свиньей огромной средь дороги. Там злоба-смерть в прицел глядит И целит в ляжки (или в ноги!). “Висок” иль “ляжка” - выбор есть! Царь выбирает цель пониже: Чтобы в поэта - боль вонзить, Чтоб Гений прожил ровно сутки! Чтоб Пушкин умер в день Петра, В день смерти Властного Кумира. Но Гений прожил - чуть не два! - Вновь мести просит…Катерина! Так вновь решается вопрос: Как - “умереть по-христиански”! Как смерть поэта совместить С “кончиной” дамы в сказе мрачном!
И так, и эдак, - всё не так! - Не мрет поэт “своею” смертью! Вот ночь прошла, вот день настал… Вот полдень пробил: нет кончины! Но вдруг: волненье, суета И в кабинете и в прихожей… Как видно - смерть уже близка: Момент не упустить - негоже! И взят, сей миг, средь суеты, Среди волненья и печали! Кто ж ты, мерзавец? Кто же ты? Кто осквернил святое ложе?
“Часы Жуковского” стоят На Мойке - с пойманным мгновеньем! “Два сорок пять” - на нас глядят, Но Гений умер - чуть попозже! Иль раньше чуть - ведь не засек Никто из близких миг кончины! Так месть повторную свершил Царь-изверг, внук Екатерины! Двадцать седьмого января Раздался выстрел в рощи малой. Двадцать седьмого января В день «похорон» Екатерины!
***
Расскажем коротко о том Мгновенье, взятым Николаем. В “Пиковой даме” он возник, “Кончину”, “смерть” обозначая! Не исторический момент Был схвачен на часах поэта! Той Анны Томской был - конец, Чья тень была - Екатерина! Екатерина и Поэт Вели диалог в мраке страшном! Зачем поднял свой пистолет Поэт на образ безобразный? На образ Мести, образ Зла, Интриг дворцовых, отравлений… Зачем сказал, что - умерла? Зачем сей миг вводил в легенду? И “три”, - без четверти! - назвал В “Пиковой даме”: в пятой главке! Что тоже было - в день Петра, В день смерти, в день кончины Власти!
Затем, наверно, что Закон Он выше царской воли ставил! Что в оде “Вольность” - вновь Злодей, А вне Закона, он, опасен! Злодей тот - папа для царя, Екатерина же - бабуся! Отсюда - месть царя пошла! Отсюда выстрел грянул в роще!
Престранное название дал Посол датчан той рощи малой. Кончается оно - на “гоф”, “Екатерин” - его начало! Скорей всего, что Петергоф - Основа имени той рощи! Откуда Блом, сей, взял - “Катрин”? Быть может, знал он - нечто больше?
Быть может, знал, что Николай Екатерину - не забудет! И, потому, в депеше дал Во весь свой рост: Екатерина! Екатерина в роще той Ждала Поэта в белом платье! И “белый человек” держал Пистоль Баранта в день январский! Двадцать седьмого января Раздался выстрел в рощи малой. Двадцать седьмого января В день “похорон” Екатерины!
***
А “взял”, сей миг, сам камергер, О нем, мы, ниже чуть расскажем. Петр Вяземский поймал сей миг Среди волненья и печали! Петр-князь, с супругою своей, “Дежурил” в комнате поэта! Он подсказал тот страшный миг, Он, только он, у нас - предатель! Петр “взял” сей миг средь суеты, Среди волненья и печали! Он подсказал - “без четверть три”! Он осквернил святое ложе!
По воле царской камергер С женой “дежурил” у поэта! По воле царской он ловил “Без четверть три” в ногах поэта! Поэт наш тихо отходил В великий мир всех наших предков. А князь - мгновение ловил: “Без четверть три”, как вам известно!
“Часы Жуковского” стоят На Мойке - с пойманным мгновеньем! Поймал “Петра” Петр-камергер Вот смысл кощунства и злодейства! Великий Петр “сопроводил” Поэта Пушкина в могилу! Такое вот нам сотворил Царь Николай в момент кончины! Кощунство мерзкое свершил Царь-палкин в этот миг великий. Он “камергера” - снарядил! Он - осквернил святое ложе!
***
Да, кстати, царский “камергер” Тираном взят - из той же “Дамы”! На “похоронах” он сверкнул С послом английским в той же драме! Посол английский, камергер Там шепчут “почести” друг другу! И выясняют: кто отец Для Павла первого, безумца. Отец: посол иль камергер? Не третий Петр, как мы считали! Отсюда - царский “камергер”: Он месть вершит поэту тайно!
Да, это - “мстящий камергер”! Он мстит поэту в мести царской! За ним - другие есть “дела”, О них мы тоже вам расскажем! Возник же “мстящий камергер” В той царской мести - не случайно. Поэт - Историю пронзил: На англичан он вышел тайно!
***
Начнем, однако, мы не с них. С “Записок” Катиных начнем мы! Тургенев тайно их извлек, Как вам известно, из архива. Да, в восемнадцатом году, “Записки” свет свой увидали! Крамола в них была одна, О ней мы скоро вам расскажем.
“Записки” - бомбой взорвались, Сенсацией, зловещим гулом И поползли - по всей Руси! Попали, даже, за границу! А смысл, их, был предельно прост: В них - Катерина - проявилась! Писала в них, она, о том, Что Павел - сын от…камергера!
“Петр третий Павлу не отец!”, - Писала, в них, Екатерина! Отец же - славный камергер: На третий раз он ей заделал Павлушу, Павла и…царя, Каким он станет при рождении! Сергей Васильич Салтыков - Виновник чудного рожденья!
Еще писала в них она Как ей - царица помогала! Однако это - чисто ложь: Царица, Катю, не любила! Не нужен был и Павел ей: Она - своих детей имела! Когда же Катя - родила, Царица так рассвирепела, Что был отобран сын её С чертог разврата и интриги. Елизавета, дочь Петра, Возмущена была развратом Ангальт Цербстской в её года, Коварством бестии, пройдохи! Нет, не помощница она Была в сем деле неприглядном!
“Записки” ж Катя создала, Чтоб оправдать убийства мужа! Вот такова - природа их И цель её “трудов” досужих!
***
Поэт же Пушкин в тот же год Был ознакомлен… с “Мемуаром”! Потом - “Наказы” он нашел, Катрин. Они ведь тоже - лживы! Через “Наказы”, через ложь, Великой стала - Катерина! Всё это Пушкин показал В своих “Заметках…” о …России!
И вывел, в них, её не так, Как все историки писали! Проклял её и “окрестил”: “Тартюфом в юбке и в короне”! Возьмите вы “Заметки” те Прочтите правду о царице! А мы - продолжим свой рассказ Об узурпаторше-царице!
***
“Записки” - это документ! “Наказы” - тоже факт бесспорный! Поэт, наш, Истину постиг: Чрез них - в Историю он вникнул! “Записки” он переписал У Воронцовой в южной ссылке! Всю жизнь - с собою их возил, А царь изъял, их, при кончине! Изъял - при “обыске бумаг”, Когда поэт - уже скончался! Не уловили этот факт Биографы и…пушкинисты! Дневник под номером один Ввели, они, тогда в основу. Создали вскоре - миф о нем. А царь изъял, тогда, “Записки”!
Изъял, чтоб заговор его И “камергер” - не засверкали! Но не об этом у нас речь: Посол английский - перед вами! Что кроется за сим послом? Зачем в “отцы” введен он тайно? Вот основной вопрос у нас! И вот, пред вами, Пушкин тайный!
***
Поэт не зря возвел посла В отцы для Павла, для Павлуши! Через посла он указал На переписку…Катерины! С послом Вильямсом пред войной, Пред Семилетней страшной бойней! В той переписке - весь ответ И на “Наказы” и…”Записки”!
Да, в пятьдесят шестом году Возникла грязная афера! Пруссак и бритт в тот год слились В союз масонский - воедино! А в переписке - плана явь: Захвата власти Катериной (Елизавета, дочь Петра, Тогда простыла и болела!).
Еще, там, виден злобный враг В лице посла и Катерины! Цинизм и ненависть видна Её к царице Лизавете! Первичен план! Потом дела Пойдут покруче и…глухие! Елизавета, Петр, Иван Убиты будут … самозванкой!
Об этом будет наш рассказ В новелле мрачной, необычной. А здесь, мы, выделим лишь факт “Расправы”, Пушкиным, над бестьей! А смысл, её, не только в том, Что он поднял пистоль на…ведьму! И “умертвил” её, потом, “Похоронил” - весьма помпезно!
“Привел”, её, он и на суд К Петру, да будет вам известно! “Мне велено”, - в уста вложив, И - “против воли”… “приведенья”! Читайте пятую главу “Пиковой дамы” лучезарной. Там - “приведенье” и поэт, Там суд идет над самозванкой!
Двадцать седьмого января, В день “похорон” графини Анны, Поэт вершит, там, “Судный день” Над Катериной-самозванкой! Через “без четверть три” поэт Создал в “Пиковой даме” тайно Двадцать восьмой января И - суд людской над самозванкой!
Да, “три”, - без четверти! - сей миг Введен, поэтом, не случайно! Он - тайну Пушкина хранит: “Визит” к Петру на…покаянье! Петр первый умер в этот день И вот за три часа до смерти Поэт устроил, сей “визит”, Визит виновницы во смерти Всех трех Романовых живых, “Княжны” известной, Пугачева, “Мне велено”, - в уста вложив И - “против воли”…” “приведенья”! Нашкодила, так отвечай За всё - перед Петром Великим! Нашкодила, так получай: Явись на судный день - с ответом!
И Николай - “без четверть три” Введет в свой заговор премерзкий! Там - “камергера” он создаст, Петр Вяземский, там, будет вечно! Двадцать седьмого января Возьмет за день дуэли страшной! И здесь все сходиться - точь в точь! И здесь ответ мы видим ясный! Двадцать седьмого января - За “похороны” Катерины! - Злой царь назначит ту дуэль С оттенком мести, оскверненья!
***
Еще одно отметим мы Для вас в том заговоре мерзком. Петра священника пришлет Злой царь, к поэту, непременно! Петр-князь (иль тот же “камергер”!) Пошлет, за ним, слугу поэта! Пошлёт - не ведома куда: Пошлет - в Конюшенную церковь!
Двадцать седьмого января Священник Петр свершит - “причастье”! Чем вам - не “судный день”… царя: И здесь царь-изверг - издевался! “Сатанин суд” вершит Злодей Уже над раненым поэтом! А рядом - “мстящий камергер” Через очки глядит - на это!
И здесь поэт наш - осквернен! И здесь мы видим - шабаш Смерти! Екатерины видим след! И Николая-зверя поступь! Вот так решался, здесь, вопрос, Как - “умереть по-христиански”! Царь Николай - его твердил: Он - Сатана, “Тартюф в короне”!
***
Всё тот же “мстящий камергер” Свершит еще одно деянье. Перчатку в гроб положит он, Что тоже - явно надруганье! Перчатка брошена была Царем - как знак его презренья! И здесь поэт наш - осквернен! И здесь видна лишь только злоба!
Потом поэта он сошлет “Навечно” в ссылку в Святогоры! А брат, царя, вдогон пошлет: “Поэт? Туда ему дорога”! И здесь беснует злобный царь, И здесь мы видим - оскверненье! Но здесь - не все еще “дела”, Раскроем, их, в других мы главках!
Закончим же главу другим Петром, что Вяземским назвался. За ним - другие есть дела: О них мы тоже вам расскажем! Быть может, здесь: в других строфах! Быть может, в книгах иль в новеллах! А здесь мы выделим лишь страх Его - перед царем-Тираном! Ничком на паперти лежал Петр-князь во время панихиды! Лежал, презренный, и дрожал: Боялся, он, разоблаченья! Иудой он предстал нам, вдруг: Он друга предал в час предсмертный! За двадцать тысяч предал он Поэта, будет вам известно!
Денис Давыдов отразил Те двадцать тысяч - в переписке! Тот годовой оклад Петра, За то, что предал, он, Поэта! “Приятно жить! - сказал Денис. - На двадцать тысяч ежегодных!”, Приятно! С совестью как быть! Вот в чем вопрос, наш, непременный! Вот так князь Вяземский и жил Потом, все долгие годины. Иудою в душе он был И клеветал, - не раз! - на друга! А чтобы страх свой позабыть, Создал - футляр, создал - витрину! И положил, в неё, тот фрак, Ну и перчатку, что осталась! Поэта фрак он положил, Прострелянный, насквозь, Дантесом! Перчатку - тоже не забыл! Как понимать теперь, всё это! И здесь - трагедия видна! И здесь всё - гадко и - премерзко! Но - ждут другие нас дела, Продолжим, наш рассказ, мы дальше.
Глава II
Другие тайны в “Даме” есть: Есть отравленья, есть измены! И самозванцы в книге есть: Они прикрыты - властью царской! Екатерина - их ведет С послом английским, с камергером, Что в “Даме пиковой” стоят И шепчут “почести” друг другу!
“Петр третий - Павлу не отец!”, - сказал поэт, сравнив “Записки”. И вывел, в “Даме”, двух отцов На суд людской, на взгляд российский!
Все три последние цари Ни дать, ни взять, как - самозванцы! Их к трону - женщина ведет! Они прикрыты - властью царской! Они - фамилию одну Несут совместно с царским кланом, А клан Романовых, Петра Погублен ими в одночасье!
Петр третий - варварски убит! Иван - заколот стражей верной! Елизавета, дочь Петра, Подтравлена масонским “графом”! “Граф” Сен-Жермен её травил Всем нам известным “эликсиром”! Травил, - по Пушкину! - за то, Что встала, вдруг, в союз с французом!
Да, Семилетняя война Исход решила в пользу Кати! Елизавета, дочь Петра, Здесь поплатилась - головою! За пруссаками Альбион Стоял с деньгами в той афере! Елизавета, дочь Петра, Убита англо-пруссаками!
Её, как главную мишень, “Граф” Сен-Жермен убил “лекарством”! Екатерина же была Помощницей известной “графу”! Все это Пушкин отразил В “Пиковой даме”, в первой главке, Там на виду лишь - “эликсир”, Сам “граф”, конечно, да плюс…Катя!
Потом был Петр, за ним - Иван, Другие преступленья Кати! Трех императоров сжила В два с лишним года узурпатор! Елизавета, Петр, Иван Убиты тайно в сей афере! Елизаветина же дочь Тогда спаслась от самозванки! Но и её - нашла она Претайно и…годами позже! Захвачена она была, Как нам известно, за границей! Прасковья - имя дамы той! Отец ее - граф Разумовский! Елизавета - мать её, А дед, её, был сам Петр Первый!
В дневник Будаковой занес Ее поэт со слов Загряжской. Вы загляните в тот дневник, В нем только: факты, факты, факты! Да, внучка самого Петра, Августа (или же Прасковья!) Захвачена, тогда, была Цербстской принцессой, самозванкой!
Захват сей - был осуществлен! “Беседа” тайная имелась! Итог печален - монастырь! А в нем - принцесса…Досифея!
Заглушена была и ветвь Потомков пятого Ивана. Гноила ровно двадцать лет Их в Холмогорах - самозванка! Потом их - Дания ждала: Концлагерь в датском королевстве! Фрегат “Полярная звезда” Привез их в Данию претайно!
Еще печальней смерть была Принцесс и принцев Иоанна! Петр, Катя, Лиза, Алексей Убиты, вновь, все той же …Катей! Последняя из них - Катрин Письмо послала…Александру! Где в Холмогорах - рай, ей, был, А в королевстве - ад кромешный!
Письмо - в архиве том лежит, Оно - осталось без ответа! В седьмом году Ивана ветвь Увяла в Дании бесславно! А знал, об этом, Павел-сын, И Александр, как воцарился! Но ничего не предпринял: Боялся, он, разоблаченья!
Боялся лик подставить он, Мурло своё и …самозванство! Боялся - свергнутым он быть Народом русским за…подставу! За самозванство всей ветви, Идущим от Екатерины! Вот почему Николка-царь Был, на поэта, в злой обиде!
Он, кстати, тоже знал про всё. Про самозванство знал…с “Записок”! И, потому, свирепым был, Да декабрем, еще, напуган! Он вешал и ссылал в Сибирь, Дрожа, как всякий самозванец! Поэтов двух он загубил По той же, собственно, причине! Августа - всех пережила, И смерть ее - конец династьи! Вот так исчез славянский род С огромнейшей петровской славой! Вот так расправились они С древнейшей русскою семьею. Вот так примазались они И к трону, и к Судьбе народа!
***
Измена в “Даме” - тоже есть! “Граф” Сен-Жермен - ее участник! Переворот разыгран был Послом английским вместе с…Катей! А карта там - была одна: Петром - большое недовольство, Что с Фридрихом - амур завел В разгар победы и несчастья.
Туманный, серый Альбион Через посла низверг сближенье! Екатерина же была Марионеткой, жалкой куклой! На деньги Англии возник Переворот с убийством мужа. Дальнейший ход известен был: Повергнуть Русь в большую Смуту! Повергнуть, чтобы - расчленить, Рабами сделать руссов славных, Её богатства захватить… Иль, чтобы Русь, хоть чуть, ослабить!
***
И отравленья в “Даме” есть: Сверкает, в книге, Зорич славный! Тот самый, что в фавор взведен На миг за дельце тетки тайной! Невестка - бойкою была: Разврат, интриги - не терпела! Хотела партию она Создать, но, в общем, не успела!
Ведя интриги и разврат, Купаясь в роскоши, в богатстве, Екатерина - не спала И видела свое несчастье. Ей не хотелось в монастырь, И в крепость - тоже не хотелось! И вот…решила отравить Она невестку: Вильгельмину! “Наталья-Павел - не тендем!”, - Решила вдруг Екатерина. Потемкин выбран ею был И акушерка Зорич с ядом!
И был отравлен тайный враг С ребенком, вышедшим из чрева! А Зорич, славный наш племяш, Успех имел: за это дело! И Павел был “вознагражден” Письмом подметным об измене. Там Разумовский назван был, И козни Катины там были! “Вознагражден” и - не прощен! - Отсюда Павла смерть исходит! А Пушкин, - зная обо всем! - И Зорича в ту… “Даму”… втиснул!
***
Еще одно свершил поэт В приходе тайного виденья. Катрин, он, в белое одел: Одел в одежду “приведенья”! В одежду девы, чистоты И непорочности известной. Ту, чей дворец - от ласк дрожал, Утех, любовных исступлений!
И детских криков во дворце Известных и полузабытых… Царь Николай весь день дрожал, Хрипя в злобе: “Ну, погоди ж, ты!”.
И месть удумал, мести месть: Месть в квадратуре, в кубе, в квинте! Дуэль решил он провести В день “похорон” графини Анны! Он выбрал “ляжку”, - не “висок”! - С романа взяв поэта строчки! И “три”, - без четверти! - назвал Потом: в последние две ночи! “Екатериной” выбрал он Кутузова вторую внучку. Потом “объект” был заменен На трех сестер, живущих вместе Единой, дружною семьей С поэтом Пушкиным на Мойке, С Екатериной во главе Созвездия известной тройки! Нашел Дантеса - немца тож: Как в “Даме пиковой” стояло! Приемный и “побочный сын” - Вот роль его в кровавой драме! У Салтыковых должен быть Сей “сын”, - с Екатериной! - вместе, Чтоб знали, все, откуда сын, Сын Павел у Екатерины!
О “белом” - тоже не забыл Царь-изверг в мести небывалой. “Картины” с “белым” он вершил, Учтя и немки предсказанье! Таков был каверзный сюжет Той небывалой, страшной мести. Но мы, однако, увлеклись, Рассказ о тайнах - бесконечен!
***
И “молодой счастливец” есть В “Пиковой даме”, в сказе мрачном. И Александра (Саши) смерть, И Бонапарта день несчастный. “Поручик” в книге - тоже есть, На Александра в точь похожий! Поручик - хоть и офицер, Но царь, что, в принципе, негоже!
Царей нельзя хулить при всех: Тот - нехорош! И этот - тоже! Нельзя - в соперники их брать, И в рогоносцы ставить - тоже! Под барабаны ставить их, Писать в поручики лихие! И в капитана молодые! Что бегают от всех, дрожат, А Славы - больше всех хотят!
“Воспитанный под барабаном Наш царь лихим был капитаном: Под Австерлицем он бежал, В двенадцатом году дрожал”!
***
Этими пушкинскими строками мы и закончим чтение, вам, отрывков из “Царской мести”! Мне очень хотелось бы дать вам, здесь, и часть отрывков и по николаевскому заговору против М.Ю. Лермонтова! Но очень уж объем книги стал большим! Поэтому сворачиваем, перед вами, и - чтение!
Но в связи с тем, что, через физическое уничтожение А.С. Пушкина, царь лишил, русское общество, именно истинной Истории его Отечества, сделаем, здесь, хотя бы первую попытку дать, вам, именно концовку к “Царской мести”! Скорее всего, что она еще будет, потом, дорабатываться автором! Ибо и взгляды, у исследователей, меняются по мере обнаружения, ими, истинного хода Истории. В “сыром” же виде она, пока, примерно такова:
***
Потом - Возмездие падет На трон Злодеев-самозванцев. В России - царь будет убит, Сын палача, её терзавший!
Пройдут года - и вновь падет Удар Судьбы на самозванцев! Россия - вспрянет ото сна, Взорвав, тем самым, Самовластье!
И самозванцев долгий гнет: От Кати злой до…Николая! Нет! Справедлив наш русский бог, Раз показал нам, всем, такое!
В Свердловске Катиным свершит Бог русских месть и…правосудье! От града - штрих он проведет Как раз до дома…Николая! Ипатьев дом - как знак Судьбы! Печать проклятия народов! А город…Кати - перст Судьбы! И символ, и клеймо народов!
“Самовластительный Злодей, Тебя, твой трон я ненавижу. Твою погибель, смерть детей, С жестокой радостию вижу. Читают на твоем челе Печать проклятия народы”. Да! Справедлив наш русский бог, Раз показал, нам, месть такую!
***
Не завершил он, правда, нам Исход Судьбы для всей России. Вновь - опломбирован вагон! И немец вновь везет, нам, гадость! Вновь “партию” играем мы С врагом коварным и жестоким. Играя, превращаем в пыль, Сынов Отечества, Свободы!
Вновь ждет, нас, море-океан Беды людской, да нашей крови! Дать нам, в то время, бы…наган, Да Основной Закон российский! Ведь знали мы, кто - клуб открыл, Кто Русь душил и…исковеркал! В Америке ведь есть наган, Как символ Чести и Свободы!
Тогда не стали б мы - молчать! Безмолвствовать, тогда, не стали! И возвели б Закон - во власть! И козни разные - раскрыли! А так: рабы мы. Да, рабы! И позволяем проходимцам Дубинкою России - быть, Сидеть на шее - самозвано! Держать Россию - в нищете, И на задворках всей Европы! Держать Россию - на трубе! И не давать ей - быть богатой! Раздел лелеять, НАТО гнать, Поближе к матушке России! Чтоб нас - в колонии загнать! Чтоб дикарями все мы были!
***
Вернем рассказ, свой, в Катин-град! В Ипатьев дом вернемся снова! Герман-Ульянов в доме том Поднял пальбу по…Николаю! Ликуй народ! Убит Злодей! Народ безмолвствует, однако! Да, не удался и Октябрь! И коммунисты - разбежались! Мы вновь, как старая карга, Сидим! У ног, у нас, корыто! И злата рыбка - уплыла! И все как будто бы…пропито!
Куда та крутишь, шар Земной? Куда ты падаешь беспечно? Где остановишь бег ты свой? И где конец людским страданьям!
Вновь перед нами долгий путь, Россия вновь на…перепутье! Нельзя в жестоком мире жить Без Вер, надежд и без…оружья! Тогда не будем мы - молчать! Безмолвствовать, тогда, не будем! И возведем Закон - во власть! И козни, разные, раскроем! В Ипатьев дом вернемся вновь И там свой суд свершим законный. Гроб Кати мы сошлём - в Сибирь (А с ним и Ленина, наверно!)! Чтоб не повадно было, им, И их хозяевам-немчурам, Россию-матушку - доить! Держать, её, на побегушках!
Тогда - свободно мы вздохнем, Тогда мы - выдохнем свободно! Потом - продолжим путь мы свой, Дай бог нам жить с Законом дружно!
“Владыки! Вам венец и трон Дает Закон - а не природа, Стоите выше вы народа, Но вечно выше вас Закон. О горе, горе племенам, Где дремлет он неосторожно, Где иль народу, иль царям Законом властвовать возможно!”. Отсюда беды все у нас: И для Владык, и для народа! Отсюда - козни против нас. Отсюда, все идет - отсюда!
Закон - превыше должен быть! И подкреплен оружьем, Верой! И без любви нам не прожить, И без надежд нам будет скверно! Тогда, быть может, новый счет Откроем, мы, на перепутье. Тогда, быть может, будем жить Свободно, радостно, надежно!
Примечание В.Б.
1.Пушкинские стихи мною специально выделены!
2. Концовка «Царской Мести» создана, мною, в 1998 году. А именно после названного года взгляды у меня стали меняться, через многочисленные факты бандитизма хищных европейских государств, чуть ли не на противоположные взгляды и оценки событий и явлений.
***
В конце же главы специально дадим вам, как и обещали выше, полный объём стихотворения “Гнев”, которое, еще раз подчеркнем, не запоздалое. И стихотворение, которым мы, разумеется, и логически завершим предлагаемую вам, сейчас, главу.
Второй раздел
Гнев
Из Персии “везут” поэта! Из Петербурга - вновь “везут”! А в Пятигорске - добивают! И вновь далек и скорбен путь! Доколь, державна Тирания Ты будешь мерзости творить? Доколь повозки гробовые Ты будешь в даль пускать тайком!
Очнись, преклонная Россия! Стряхни позор с могильных плит! Иди, и с вырвием на вые К убийцу гнусному явись! Пусть держит он ответ свой мерзкий Перед народом, пред людьми! А ты его, исчадье ада, Публично, вечно прокляни! Его, царицу Катерину, Посмевшей мерзости творить. Сумевшей хитростью, обманом, Народ великий покорить!
Убиты, с помощью масонов, Елизавета, Петр, Иван. А дети Ульриха и Анны Заключены на - Севера! Потом их в Данию отправят На всем известном корабле. Вот так они и - умирали, Вот так и - сгинули они! Августу, дочь Елизаветы, Схватив в Европе втихаря, Царица злая, узурпатор, Сослала тайно в монастырь. Сгубила всех Екатерина, - Не пожалела род Петра! А на народ - ярмо одела, Закабалила навсегда! За всем стояли англичане, Пруссак интриги - тоже плел! В итоге Русь - дубинкой стала, Всё помогая, им, во всем. Румянцев - Турцию ослабил, Месье трепал, и всех других. Суворов бил и тех и этих. Жандарм возник! Абсолютизм! Абсолютизм-марионетка (Для пруссаков и англичан!). Направлен был он на француза, А бил, в Европе, всех подряд!
Вот так Россия и предстала В Европе монстром и…рабом! А, между тем, она плясала Под флейту англо-пруссаков! Вины её, здесь, нет ни капли! На троне - Цербстская была! Она, по воле англо-прусской, Вела и войны и дела! Да так, что от реформ петровских Остался только - Славы пшик! Да так, что весь народ российский, Поник, завыл, и - чуть не сник!
Француз же, помня вероломство Екатерины молодой, Готовил, ей, двух самозванцев, Готовил он, ей, смертный бой! Вскипел народ, и бунт был - страшный! Да что в нем толку, иль в войне? Вновь победила самозванка, И вновь Россия, - вся! - во мгле! Вот так и справились с Россией! Вот так и нажили беду. Монстр-раб стоял за Катериной! Пруссак и Бобби - тож за ней! Потом был - Павел преподобный! И пресловутый Александр! И царь Николка, то бишь - Палкин! Что всех - душил! И - расстрелял:
Поэта Пушкина - в дуэли! Второго - с поднятой рукой! То был наш Лермонтов-поручик, Пистоль держал он - вверх стволом! Вот так замкнулся круг кровавый! Вот так - везли всех на погост! Вот так - Россия пропадала! Вот так изъят был - Петр из ней!
Доколь державна Тирания?
Пояснение В.Б.
1. Пушкинские стихи мною специально выделены.
2. Стихотворение стилизовано под старину.
3. Последняя строка стихотворения выделена автором потому, что именно с помощью назначаемой администрации, - или чиновничьего аппарата! - Екатерина, - и ее потомки!- и держали, - 155 лет! - власть над Россией! Следовательно, именно чиновничий аппарат представляет, - по настоящее время! - наиглавнейшую опасность для Свободы и - Суверенитета России! Его необходимо пересматривать, - в сторону его уменьшения, разумеется! - хотя бы раз в год. Именно это обстоятельство глушит, в настоящее время, многие инициативы Президента РФ. Именно это положение, сокращение чиновничьего аппарата, России, - хотя бы раз в год! - и необходимо обязательно ввести - именно в Конституцию РФ. И, безусловно, всемерно развивать, в ней, именно капитализм!
***
И последнее, что хотелось бы обязательно выделить! Я, сам по себе (то есть так, как ощущаю себя, сам!), человек, в общем-то, не склонный к стихотворству! Не баловался, поэзией, даже в молодости, когда еще, у человека, душа раскрыта на доверие к окружающему, его, миру! Профессия летчика тоже не способствовала, в общем-то, развитию, во мне, именно стихотворца. Ибо пилотирование, современного самолета, основано, в общем-то, на мгновении!
Другими словами, секунду прозевал, и может быть тогда, если воспользоваться своеобразным юмором, и жаргоном, летчиков, “полный рот земли”! Хотя именно красоту, - нашей Земли! - я видел - во многих её проявлениях! В том числе, и в очень грозных и, в то же время, очень величественных её проявлениях! Пролетал, над Землей-матушкой, более трех, с половиной, месяцев (Две с половиной тысячи часов чисто летного времени!). Что, согласитесь, не многим, то есть - просто землянам, дано!
Да еще, плюс, летчик Дальней авиации. Сложнейшие задания, почти исключающие лирику. Облетал - весь бывший Советский Союз. Да, еще, и Восточную Европу прихватил. Да еще, плюс, рак! Рак - по гороскопу! А Раки - люди, в общем-то, если не отшельники, то, так или иначе, скрытные. Сам, по себе, убедился в этом! И вот что у меня получилось из всего этого.
С одной стороны - необыкновенные красоты Земли! С другой же, то есть когда возникло наше Смутное и, в общем-то, очень страшное для нас, советников, время - сплошные, для нас, советников, ужасы и мерзости. Да еще и А.С. Пушкин со своей, в общем-то, очень неприглядной, со всех сторон, Историей нашего Отечества!
Вот тут-то у меня, душа моя, если не запела, то как-то, наверное, и - откликнулась! Нагрузка-то, ведь, получилась - просто огромнейшей! Вот “Царская месть” и несколько отражает именно этот отклик. А личный же отклик, души моей, носит, - несмотря на всю странность самого произведения, которое я вам открою, скорее всего, лишь в дальнейших своих работах! - бунтарский характер!
Глава Восьмая
Современные пушкинисты
о дуэли Пушкина
Первый раздел
Последняя дуэль и
смерть А. С. Пушкина
Материал из Википедии
Общее
Дуэль Пушкина с Дантесом — дуэль на пистолетах между Пушкиным и Дантесом 27 января (8 февраля) 1837 года на окраине Санкт-Петербурга, в районе Чёрной речки близ Комендантской дачи, в результате которой Пушкин был смертельно ранен. Спустя два дня поэт умер. Дуэль была спровоцирована анонимными письмами, намекавшими на любовную связь между женой Пушкина и Дантесом.
По подсчётам пушкинистов существует мнение, что столкновение с Дантесом было как минимум двадцать первым[1] вызовом на дуэль в биографии поэта. Он был инициатором пятнадцати дуэлей, из которых состоялись четыре,[2] остальные не состоялись ввиду примирения сторон, в основном стараниями друзей Пушкина; в шести случаях вызов на дуэль исходил не от Пушкина, а от его оппонентов.
Содержание
1 Предыстория. Дантес и Н. Н. Пушкина
2 Анонимные письма и первый конфликт (ноябрь 1836)
3. Второй вызов
4 Дуэль
5 Смертельное ранение Пушкина
6 Ход лечения и его оценка
7 Предсмертная переписка поэта с императором
8 Погребение Пушкина и судьба участников дуэли
Предыстория. Дантес и Н. Н. Пушкина
Французский кавалергард, приёмный сын (и, по свидетельству нескольких современников, любовник[3]) нидерландского посла в Петербурге барона Луи Геккерна, познакомился со своей ровесницей Натальей Николаевной Пушкиной, женой поэта, в 1835 в Аничковым дворце. В глазах светского общества Дантес предстал блестящим молодым офицером, влюблённым в красавицу-жену ревнивого мужа (Пушкин не любил придворной жизни и не вызывал тёплых чувств у влиятельных светских людей).
Несмотря на обнаружение всё новых и новых документов, включая переписку самого Дантеса, по-видимому, никогда не станет известно, насколько искренним был Дантес, изображая свою влюблённость в Наталью Николаевну, и каковы были её ответные чувства [источник?]. Тем не менее, в обществе ходили слухи о взаимности чувств Пушкиной и о том, что Дантес уже добился победы; для разворачивания конфликта возникшая молва играла не меньшую, а то и бо;льшую роль, чем реальные события.
Патент на звание рогоносца получен поэтом 4 (16) ноября 1836 года[2]
Текст пасквиля
Кавалеры первой степени, командоры и кавалеры светлейшего ордена рогоносцев, собравшись в Великом Капитуле под председательством достопочтенного великого магистра ордена, его превосходительства Д.Л. Нарышкина, единогласно избрали г-на Александра Пушкина коадъютором великого магистра ордена рогоносцев и историографом ордена
Непременный секретарь граф И. Борх
Анонимные письма и первый конфликт (ноябрь 1836)
4 (16) ноября 1836 года городская почта доставила Пушкину и нескольким его друзьям анонимный пасквиль на французском языке, в котором Пушкину присваивался «диплом рогоносца»; в «дипломе» содержался косвенный намёк на внимание к Н. Н. Пушкиной со стороны не только Дантеса, но и самого царя.
В 1927 году пушкинистами (Б. В. Казанским и П. Е. Рейнботом) было высказано предположение, что пасквиль указывает на мнимую связь Натальи Николаевны с императором, так как Пушкин назван заместителем Нарышкина, мужа любовницы Александра I; эту точку зрения поддержал и автор наиболее авторитетного на то время исследования дуэли П. Е. Щёголев.
Однако Н. А. Раевский считал, что «доказанным его [предположение] считать нельзя»[4]). Александр Сергеевич счёл письмо исходящим от Геккерна-отца. До сих пор неизвестно, был ли он прав; во всяком случае, доказано, что дошедшие до нас экземпляры писаны не собственноручно Геккерном или Дантесом. Подозрение многих современников пало на близкого к Геккернам князя П. В. Долгорукова, экспертиза 1927 года подтвердила его почерк, однако более тщательное исследование 1987 «реабилитировало» Долгорукова и ряд других «подозреваемых» современников.
Придя к выводу об авторстве Геккерна, Пушкин немедленно послал Дантесу вызов на дуэль. Через неделю после вызова Жорж Дантес сделал предложение Екатерине Гончаровой — сестре Натальи Николаевны и, соответственно, свояченице Пушкина. Как бы то ни было, коль скоро Дантес стал женихом Екатерины, Пушкин был вынужден отозвать свой вызов (сыграла роль и аудиенция, данная Пушкину Николаем I, и посредничество В. А. Жуковского).
Второй вызов
10 января 1837 Екатерина Гончарова стала женой Дантеса. Она родила ему четверых детей и умерла после родов в 1843 году, на седьмом году замужества.
Однако конфликт между Пушкиным и Геккернами не был исчерпан. Вскоре после брака Дантеса с Екатериной началось распространение в свете слухов и шуток («казарменных каламбуров») по адресу Пушкина и его семьи. Двадцать шестого января (7 февраля) 1837 Пушкин отправил Геккерну-отцу письмо (в своей основе сочинённое еще во время первого конфликта в ноябре), где, чрезвычайно резко характеризуя как отца, так и приёмного сына, он отказал им от дома. Отправляя письмо, Пушкин не мог не знать, что оно носит явно оскорбительный характер и приведёт к новой дуэли. В тот же день Геккерн объявил Пушкину, что его вызов в силе, и Жорж готов принять его.
Дуэль
27 января (8 февраля) под Петербургом в перелеске близ Комендантской дачи состоялась дуэль, на которой Пушкин был смертельно ранен в живот. Ответным выстрелом Пушкин легко ранил Дантеса в правую руку. Условия дуэли, по настоянию Пушкина, были смертельными и не оставляли шанса уцелеть обоим противникам: барьер отделял врагов едва на десять шагов, стрелять разрешалось с любого расстояния на пути к барьеру. Секундантом Пушкина был его лицейский товарищ К. К. Данзас, секундантом Дантеса — сотрудник французского посольства виконт д’Аршиак.
В воспоминаниях современников отмечалось, что в свете упорно циркулировал слух, о том, что лично Геккерн приобрел для Дантеса кольчугу, в которой он и был на дуэли [источник?] Для подобных слухов имелись веские основания — пуля Пушкина пробила мягкие ткани руки навылет, и, следовательно, попала в туловище, в показаниях Комиссии военного суда Данзас и виконт в один голос утверждали, что выстрел Пушкина сбил Дантеса с ног [источник?].
Согласно официальной версии, пуля срикошетила от пуговицы вицмундира, однако при ударе такой силы пуля, скорее всего, просто разорвала и вбила бы пуговицу в тело (мундирные пуговицы тогда изготавливались исключительно из мягких металлов), но, как известно, других ранений Дантес не получил. Кроме того, загадочная пуговица так и не была представлена суду [источник?].
Другой светский слух был связан с тем, что Николай I дал поручение шефу корпуса жандармов Бенкендорфу пресечь дуэль и задержать дуэлянтов, поскольку о месте и времени дуэли было известно широкому кругу лиц. Бенкендорф, умышленно или нет, подошел к исполнению поручения формально, и отправил жандармский пикет «на Черную речку», не уточняя конкретно — на какую именно.
Смертельное ранение Пушкина
Пушкина с места дуэли привезли домой, на набережную реки Мойки, дом 12. Рана оказалась смертельной: поэт прожил два дня. Несмотря на усилия врачей под руководством Н. Ф. Арендта скончался 29 января (11 февраля) 1837 года в 14:45. В момент его кончины были остановлены часы, которые, являясь реликтом эпохи, хранятся до сих пор, став одним из значимых экспонатов музея, организованного в этом доме впоследствии.
Врачи, боровшиеся за жизнь Пушкина [5]
Н.Ф. Арендт — руководил лечением с момента приезда и до кончины.
51 год, доктор медицины, лейб-медик императора Николая I с 1829 года.
И.Т. Спасский — практически всё время был при раненом, выполняя назначения Н. Ф. Арендта. Позже, вместе с В. И. Далем производил вскрытие тела поэта.
42 года, академик. Домашний врач семьи Пушкиных. По отзывам современников, прекрасный и очень авторитетный врач.
В.И. Даль — с полудня 28 января (10 февраля) 1837 год вёл дневник истории болезни, писал протокол вскрытия.
36 лет. К этому моменту защитил докторскую диссертацию по хирургии. Современники называли его мастером на все руки и ловким хирургом. Впоследствии (в 1867 году) издал «Толковый словарь живого великорусского языка».
Х.Х. Саломон — проконсультировал Н. Ф. Арендта при первом осмотре раненого.
41 год. Современники считали его прекрасным хирургом, он одним из первых в России использовал эфирный наркоз.
И. В. Буяльский — консультировал Н.Ф. Арендта по поводу ранения Пушкина.
48 лет. Заведующий кафедрой анатомии Санкт-Петербургской Медико-хирургической академии, один из крупнейших отечественных хирургов.
Официальное донесение о дуэли
Полициею узнано, что вчера в 5 часу пополудни, за чертою города позади комендантской дачи, происходила дуэль между камер-юнкером Александром Пушкиным и поручиком Кавалергардского ее величества полка Геккерном, первый из них ранен пулею в нижнюю часть брюха, а последний в правую руку навылет и получил контузию в брюхо. Г-н Пушкин при всех пособиях, оказываемых ему его превосходительством г-м лейб-медиком Арендтом, находится в опасности жизни. О чем вашему превосходительству имею честь донесть.
28 января (9 февраля) 1837 года. Старший врач полиции Иоделич [2]
Оценка лечения
По мнению ряда авторов, опубликованному в начале XXI века, в ходе лечения поэта ошибок допущено не было [5]. По их мнению, дополнительным подтверждением этого служит следующее обстоятельство. В 1926 году поэт Андрей Соболь застрелился у памятника Пушкину, сознательно причинив себе рану, максимально похожую на рану Александра Пушкина — в живот с правой стороны. Несмотря на то, что скорая помощь прибыла очень быстро, и была оказана квалифицированная помощь, спасти его не удалось. См. Громбах С. М. Пушкин и медицина его времени. М., 1989.
В то же время, ряд авторов указывает на грубейшие ошибки, на их взгляд допущенные при лечении А. С. Пушкина. Причиной смерти при этом называется сильная потеря крови и огнестрельный остеомиелит, осложненный газовой гангреной[6]. Перитонит, как причину смерти, эти авторы оспаривают.
В то же время указывается, что внутреннее кровотечение вызвало гематому брюшной полости. Еще В. И. Даль указывал, что перитонит не был непосредственной причиной смерти А. С. Пушкина, и предполагал, что смерть наступила вследствие воспаления вен (флебита), инфекции, вызванной раздроблением костей таза, и потери крови. Ранения кишечника установлено не было.
Однако, по словам В. И. Даля, «в одном только месте, величиною с грош, тонкие кишки были поражены гангреной. В этой точке, по всей вероятности, кишки были ушиблены пулей»[7]. В. И. Даль при этом указывал, что «раздробления подвздошной и в особенности крестцовой кости — неисцелимы» (неизлечимы), что соответствовало уровню медицины того времени.
В 1899 году Доктор Родзевич в своей публикации упрекал лечащих врачей за назначение пиявок, так как они ослабили состояние больного.[5]. Точки зрения, что пиявки серьезно ухудшили состояние больного, потерявшего много крови, придерживаются также некоторые современные авторы.
По их мнению, обескровливание, вызванное пиявками, а также назначение холодных компрессов вместо показанного при данном заболевании тепла, способствовало ухудшению течения огнестрельного остеомиелита и его осложнению газовой гангреной. Отмечается, что больному с осколочным огнестрельным переломом правой подвздошной и крестцовой костей не была обеспечена полная неподвижность, показанная при данного вида ранениях [8], [9].
В качестве оценки работы врачей также было указано нарушение клятвы Гиппократа Ардентом.
— Арденту приписывается раскрытие Пушкину истинного положения вещей:
Приехал Арендт, он также осмотрел рану. Пушкин просил его сказать ему откровенно, в каком он его находит положении, и прибавил, что какой бы ответ ни был, он его испугать не может, но что ему необходимо знать наверное свое положение, чтобы успеть сделать некоторые нужные распоряжения
— Если так, — отвечал ему Арендт, — то я должен вам сказать, что рана ваша очень опасна и что к выздоровлению вашему я почти не имею надежды
— Из воспоминаний Данзаса [10].
Предсмертная переписка поэта с императором
Перед смертью Пушкин, приводя в порядок свои дела, обменивался сообщениями с императором Николаем I. Посредниками были В. А. Жуковский — поэт, на тот момент воспитатель наследника престола, будущего императора Александра II и Н. Ф. Арендт — лейб-медик императора Николая I, врач Пушкина. Врач первым стал посредником между умирающим поэтом и царём: он передал царю просьбу о помиловании секунданта Данзаса [11].
— Также поэт просил прощения за нарушение царского запрета на дуэли:
…жду царского слова, чтобы умереть спокойно…
— Николай I:
Если Бог не велит нам уже свидеться на здешнем свете, посылаю тебе моё прощение и мой последний совет умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свои руки.
— Одни историки утверждают, что эту записку передал Жуковский, другие — Арендт [11].
Николай видел в Пушкине опасного «вождя вольнодумцев»[12] (в этой связи были ограничены народные выступления его памяти) и впоследствии уверял, что он «насилу довёл Пушкина до кончины христианской»[12], что не соответствует известным фактам: ещё до получения царской записки поэт, узнав от врачей, что его рана смертельна, послал за священником, чтобы причаститься[12]. 29 января (10 февраля) в 14:45 Пушкин скончался от перитонита. Николай I выполнил обещания, данные поэту.
— Распоряжение императора:
1. Заплатить долги. 2. Заложенное имение отца очистить от долга. 3. Вдове пенсион и дочери по замужество. 4. Сыновей в пажи и по 1 500 рублей на воспитание каждого по вступление на службу. 5. Сочинения издать на казённый счёт в пользу вдовы и детей. 6. Единовременно 10 000 рублей.
Погребение Пушкина и
судьба участников дуэли
Погребение
Поэт обрел вечный покой утром 6 (18) февраля 1837 года [2] на кладбище Святогорского монастыря в Псковской губернии.[2].
Лучшим местом на земле я считаю холм под стеной Святогорского монастыря в Псковской области, где похоронен Пушкин. Таких далеких и чистых далей, какие открываются с этого холма, нет больше нигде в России — К. Паустовский
Дантес был арестован, предан военному суду первой инстанции, который приговорил его за участие в дуэли к повешению по законам Петра I. При прохождении по инстанциям приговор постепенно смягчался. По распоряжению императора, Дантес был выдворен за границу с лишением офицерских патентов. Нидерландский посол Геккерн был отозван из Петербурга. Дантес дожил до глубокой старости, был членом французского парламента. Последние годы жизни Геккерна прошли в семье Дантеса.
К. К. Данзас также содержался в крепости, был приговорён к смертной казни, затем к разжалованию и лишению наград, затем и этот приговор был отменён.
Событие в литературе
Михаил Юрьевич Лермонтов, не знакомый лично с Пушкиным, но близкий к его друзьям (семье Карамзиных и Н. Ф. Арендтом), написал стихотворение «Смерть Поэта»: «Погиб Поэт, невольник чести, пал, оклеветанный молвой».
В конце XX века вышла книга: «История одной болезни»[13], она была переиздана в виде сборника под названием «Дополнение к портретам: Скорбный лист, или история болезни А. С. Пушкина. Доктор А. П. Чехов»[14]
Примечания
; В. Ф. Ходасевич. «Дуэльные истории» // Пушкин в эмиграции. М., 1997
; 1 2 3 4 5 Михаил Давыдов Дуэль и смерть А. С. Пушкина глазами современного хирурга // «Урал»: Журнал. — 2006. — № 1.
; Узник России • Смерть изгоя.
; Н. А. Раевский, Избранное, М., Художественная литература, 1978, с.299
; 1 2 3 4 соб. корр. «Труда» Цыганкова Светлана со ссылкой на доктора медицинских наук, профессора Петрозаводского государственного университета Игоря Григовича «После дуэли правильно ли лечили Пушкина?» // Газета «Труд»: Газета. — Петрозаводск: 2003. — Т. 22 марта. — № 052.
; Брейдо И. С. Ранение и смерть Пушкина (клинический анализ) // Клиническая хирургия. 1987. № 1. С. 73—75
; Записка доктора В. И. Даля
; Брейдо И. С. Ранение и смерть Пушкина (клинический анализ) // Клиническая хирургия. 1987. № 1. С. 73—75
; Смерть Пушкина
; Профессор Марк Мирский, заведующий отделом истории медицины и здравоохранения Национального НИИ общественного здоровья РАМН Рана Пушкина: К 170-летию гибели великого поэта // «Медицинский Вестник»: Газета. — 2007. — № 2 (387).
; 1 2 Аренд Николай Фёдорович (русск.). Хронос. Проверено 16 августа 2008.
; 1 2 3 Я. Л. Левкович. Жуковский и последняя дуэль Пушкина
; Б. М. Шубин История одной болезни. — 1-е изд. — М.: Знание, 1983. — 55 с.
; Б. М. Шубин Дополнение к портретам: Скорбный лист, или история болезни А.С. Пушкина. Доктор А.П. Чехов. — М.: Знание, 1985. — 224 с.
Второй раздел
Я. Л. Левкович
В. А. Жуковский и последняя дуэль Пушкина
146
Вульгарно-социологическое литературоведение создало Жуковскому репутацию царедворца, который хотя и был человеком добрым, но в силу своей социальной сущности не понимал, не мог и не старался понять Пушкина. П. Е. Щеголев называл его человеком, «склонным затирать в потоке идеализации шероховатости жизни» [1]; для И. Боричевского он, прежде всего, «благонамеренный воспитатель наследника» [2], для П. С. Попова [3] — «придворная лиса».
Репутация человека, который вмешивался в дела Пушкина, насиловал его волю и постоянно удерживал при дворе, оказалась устойчивой и в несколько сглаженной форме дожила до наших дней. В комментарии к «Переписке» Пушкина читаем: «Буквально „спеленатый“ волей Жуковского, с громадным напряжением, ломая себя, Пушкин идет на примирение с правительством» [4].
Приведенные слова относятся к хорошо известному эпизоду с отставкой Пушкина, когда в ответ на просьбу поэта об отставке царь ответил, что отставку он получить может, но при этом вход в архивы будет для него закрыт.
Без работы в архивах не могли состояться исторические занятия Пушкина. Кроме того, в ответе царя чувствовалась угроза новой опалы. В это время Жуковский буквально мечется между двором и поэтом, всячески сглаживая конфликт [5].
Когда хлопоты его увенчались успехом, - и конфликт был, уже, позади! - сам Пушкин, заключая этот эпизод своей жизни, писал жене: «На днях я чуть было беды не сделал: с тем (т. е. с Николаем I. — Я. Л.) чуть было не побранился — и трухнул-то я, да и грустно стало. С этим поссорюсь — другого не наживу. А долго на него сердиться не умею; хоть и он не прав» (XV, 178).
В той же «Переписке» о преддуэльных месяцах сказано: «Письма Жуковского поражают чрезмерно менторским тоном, порой граничащим с бестактностью, и полным непониманием сути происходящего. Это не могло не оттолкнуть Пушкина, и последний акт трагедии разыгрался уже без участия Жуковского».[6]
Не будем вдаваться в перипетии дуэльных событий, напомним только, что из «последнего акта трагедии» Пушкин исключил не только Жуковского, но и других своих друзей, боясь, что они могут помешать дуэли. По той же причине он выбрал в секунданты Данзаса. Выбор Данзаса
147
В качестве секунданта подтверждает решимость Пушкина драться во что бы то ни стало: Данзас не принадлежал к его кругу и меньше, чем кто-либо другой, мог сделать для предотвращения дуэли. Пушкин если и «оттолкнул» Жуковского, то только потому, что его активность могла сделать дуэль невозможной.[7]
К Жуковскому восходят важнейшие документы о гибели Пушкина. Здесь следует различать заметки, сделанные для себя, для распространения в публике и для правительства. Для себя — это его дневниковые записи, или «конспективные заметки», как их называют. Для публики — письмо к С. Л. Пушкину, написанное 15 февраля 1837 г., для правительства — письмо к Бенкендорфу, написанное после 25 февраля (когда был закончен так называемый «посмертный обыск» на квартире поэта).[8]
Конспективные заметки, которые Жуковский делал для себя, фиксируют события с 4 ноября, дня получения анонимного пасквиля, и включают действия Жуковского уже после смерти поэта. Они чрезвычайно кратки, делались для памяти — Жуковский не рассказывает о событиях, а записывает ключевые слова или фразы, за которыми скрывались значительные и не всегда абсолютно понятные нам эпизоды.[9] Точность и хронологическая последовательность его записей позволили первому историку дуэли — Щеголеву положить их в основу своего изложения дуэльных событий.
О том, насколько важны эти записи и насколько они точны, свидетельствует следующий факт. Во всех известных мемуарах современников определенно говорится, что в день дуэли у Пушкина еще не было секунданта и что, выйдя на улицу, он будто бы случайно встретил Данзаса, посадил его к себе в сани, повез во французское посольство к секунданту Дантеса д’Аршиаку.
И что будто бы только там Данзас узнал, куда и зачем Пушкин его привез. Таковы свидетельства современников. А вот что читаем о Пушкине в день дуэли в заметках Жуковского: «Встал весело в 8 часов. После чаю много писал — часу до 11-го. В 11 обед. Ходил по комнате необыкновенно весело, пел песни.
Потом увидел в окно Данзаса, в дверях встретил радостно. Взошли в кабинет, запер дверь. Через несколько минут послал за пистолетами. По отъезде Данзаса начал одеваться...» [10].
Версия о случайной встрече с Данзасом — несомненно, результат сговора близких Пушкину людей. По закону секунданты «при зачатии драк должны были примирить ссорящихся. И ежели того не могут учинить, то немедленно по караулам послать и о таком деле объявить» [11]. Версия, которая была зафиксирована в военно-судном деле, потом проходит через все мемуары, и только в записках, которые Жуковский писал для себя, находим достоверно изложенный факт.
Присмотримся ко второму документу — письму к С. Л. Пушкину, которое распространялось в списках и было напечатано в посмертном томе «Современника»[12]. Письмо к отцу поэта было первым известием об обстоятельствах смерти Пушкина в печати. Оно содержит остро схваченные и мастерски нарисованные подробности последних дней и часов Пушкина. Кроме своих наблюдений Жуковский использовал для этого
148
Письма записки врачей И. Т. Спасского и В. Б. Шольца [13], а также свидетельства друзей поэта, составляя, как писал П. А. Вяземский А. Я. Булгакову 6 февраля 1837 г., «общую реляцию из очных наших ставок» [14]. Однако именно это письмо создало Жуковскому репутацию человека, который не только не понимал живого Пушкина, но и фальсифицировал его облик после смерти.
Письмо к С. Л. Пушкину известно в двух редакциях. Одна написана 15 февраля и тогда же отправлена московскому почт-директору А. Я. Булгакову с просьбой передать, её, отцу поэта. Это подтверждается следующей запиской Жуковского: «Вот тебе, мой милый Александр, письмо, которое передай от меня Сергею Львовичу. Можешь его после вытребовать и прочитать в нем подробное описание последних минут Пушкина».[15] Другая редакция напечатана в «Современнике».
Подлинник, который был отправлен отцу поэта, до нас не дошел. В архиве Жуковского осталось два списка письма — черновой с исправлениями и перебеленный. Оба текста значительно отличаются от печатной редакции. Перерабатывая написанное сразу, по горячим следам, мемуарное письмо в статью для журнала, Жуковский сокращал его и вносил исправления. Печатный текст следует рассматривать как литературную обработку мемуарного документа.
Критический анализ текста письма, основанный на сличении известных автографов и печатного текста, произвел Щеголев в своей книге «Дуэль и смерть Пушкина». Книга Щеголева — фундаментальное исследование, без ссылки на которое не обходится ни одна работа о последней дуэли Пушкина. Третьим изданием (со значительными дополнениями) она вышла в 1928 г. и несет на себе отпечаток социологических концепций своего времени.
Прежде всего, это касается интерпретации письма Жуковского к отцу поэта. Щеголев был первым исследователем, обвинившим Жуковского в намеренной фальсификации событий.
Признавая, что как мемуарное письмо, так и статья в «Современнике» являются первостепенным источником для биографии Пушкина, он видел в них большее — стремление Жуковского внушить читателю определенное представление о внутренней жизни Пушкина, его миросозерцании не только в предсмертные дни, но и в последние годы его жизни.
Обращаясь к описанию Жуковского, он считал необходимым в первую очередь его «разоблачать». «Особенное значение, — пишет он, — приобретают те разоблачения, которые приносит критика письма Жуковского как исторического источника» [16].
Щеголев пытается быть объективным. Прежде чем приступить к «разоблачениям», он отмечает вымарки, которые были сделаны в печатном варианте письма по цензурным условиям.
«Нетрудно, — пишет он, — сразу же определить мотивы, по которым были совершены Жуковским исключения для „Современника“.
Очевидно, в печати Жуковский не мог и не должен был упоминать о том, что болезнь Пушкина была результатом дуэли, о том, как держал себя в этих обстоятельствах император Николай Павлович, и о том, какое отношение проявили в этом случае иностранные дипломаты, как барон Барант и барон Люцероде. Особенно странным является первый мотив умолчания.
Но, действительно, если статью Жуковского прочтет человек, не слыхавший, что Пушкин дрался на дуэли и был ранен, он никогда не узнает и не поймет, отчего же помер Пушкин. И зачем ему нужно было прощение государя» [17].
149
Указав причины («очевидно, в печати Жуковский не мог и не должен был о них упоминать»), Щеголев не видит их неизбежных следствий в печатном тексте.
«Первый мотив умолчания» — дуэль — никак не может быть назван «странным». Дуэли в России были запрещены еще указом Петра I и упоминать в печати о дуэли поэта, конечно, было нельзя. Из печатного текста Жуковский изъял все подробности, относящиеся к поединку.
В публикации не упоминается само слово «дуэль», как и «рана», и смерть поэта воспринимается как следствие некой таинственной болезни. Запрет пропускать в печать сведения о дуэли неизбежно вел к изменению некоторых эпизодов в изложении событий.
С невозможностью, даже намеком, дать читателям понять истинную причину болезни поэта связаны, например, перемены в той части текста, где сообщалось о приезде его после дуэли домой. В мемуарном письме Жуковский рассказывает, как камердинер на руках нес поэта из кареты, как жена встретила его в передней, упала без чувств и, очнувшись, хотела войти в кабинет и как Пушкин закричал «„N’entrez pas“, — ибо опасался показать ей рану, чувствуя сам, что она была опасною»[18].
А в «Современнике» сцена в передней исключена, и рассказ о первой встрече с женой после поединка выглядит так: «В то время, когда его укладывали, жена, ни о чем не знавшая, хотела войти; но он громким голосом закричал: „N’entrez pas<...>“. Он боялся ее испугать. Жена вошла уже тогда, когда он лежал совсем раздетый» [19].
Щеголев удивляется: «Остается неясным, по каким причинам Жуковский допустил явное искажение действительного факта», но «факт» — обморок жены поэта при виде, как его вносят на руках в переднюю, в присутствии Данзаса, — требовал либо пояснений, либо вел читателя к догадкам и пересудам, т. е. опять-таки мог быть связан с дуэлью.
Второй мотив «умолчания» — «как держал себя в этих обстоятельствах император Николай Павлович». Действительно, в мемуарном письме о царе говорится много: подробно рассказывается, как Арендт приехал во дворец с известием о Пушкине, где был царь и когда он узнал о положении поэта, как, послав Арендта с запиской к Пушкину, он сказал: «Я не лягу, я буду ждать».
Приводится текст записки (приблизительный, так как Жуковский знает ее только в пересказе) [20] с советом «умереть по-христиански» и с обещанием позаботиться о семье поэта и, наконец, следует рассказ об исповеди и причащении.
Кроме фактического изложения событий в мемуарном письме в завуалированной и сильно идеализированной форме содержится история отношений царя и поэта.
Здесь Жуковский во власти просветительской иллюзии о духовной близости монарха и поэта.[21] Царь «отворил руки» поэту «в то время, когда он был раздражен несчастьем, им самим на себя навлеченным». Поэт «навлекал на себя неудовольствие своего хранителя, но во всех изъявлениях неудовольствия со стороны государя было что-то отеческое, нежное».
«После каждого подобного случая связь между ними усиливалась» [22]. Последнюю стадию их отношений — в предсмертные дни Пушкина — Жуковский изображает как «трогательный конец земной связи между царем и тем, кого он когда-то отечески присвоил». Со стороны царя здесь проявилось «стремление захватить душу Пушкина на отлете, очистить ее для будущей жизни», со стороны поэта — слова благодарности.
150
Если отбросить патетическое обрамление эпизодов с царем, то видно (из сопоставления с другими источниками), что Жуковский излагает действительный ход событий и мемуарное письмо оправдывает название «общей реляции» свидетелей предсмертных дней Пушкина. В печатном тексте упоминания о царе убраны. Оставлены только слова благодарности, которые просит передать царю Пушкин.
Щеголев высказал предположение, что в печатном тексте Жуковский не мог писать о поведении царя. Это предположение подкрепляется тем, что мы знаем о порядке прохождения любых упоминаний об императоре и императорской фамилии в печати. Все, что касалось царской фамилии (даже самые хвалебные слова), кроме общей цензуры, должно было проходить через Министерство императорского двора.
Через десять лет после смерти Пушкина Д. П. Бантыш-Каменский, печатая биографию поэта в «Прибавлении» к своему «Словарю достопамятных людей Русской земли»,[23] ввел в нее эпизод с запиской, посланной умирающему Пушкину Николаем I.
Этот эпизод он заимствовал из письма Вяземского к А. Я. Булгакову о смерти Пушкина. Цензурный комитет, рассматривая труд Бантыша-Каменского, постановил «препроводить выписку этого места» к генерал-адъютанту Адлербергу (в то время министру императорского двора), и только после его санкции было дано разрешение на публикацию этой «выписки».[24]
Очевидно, что Жуковский в свое время такой санкции не получил. По своей воле исключить эпизоды, связанные с царем, он не мог. Конечно же, С. Л. Пушкин давал для чтения полученное от него письмо не одному Булгакову. Определенный круг читателей предполагался изначально, еще когда писалось письмо (это подтверждает и его публикация в «Современнике»).
Текст мемуарного письма был известен и в литературных, и в светских кругах, и в III отделении, и в царской семье. Самовольное исключение отрывков о царе могло быть понято как неуважение к монарху, и только сам монарх мог потребовать внести изменения в этот текст. Очевидно, что Николай I даже в мертвом Пушкине не захотел видеть «своего» поэта, брать его под свое покровительство.
Что же считал необходимым «разоблачать» Щеголев? «Разоблачению» подлежали «христианские» и «патриотические» чувства Пушкина «в момент кончины», как их изобразил Жуковский.
Вопрос о «христианских чувствах» Пушкина Щеголев связывает с исповедью и причащением умирающего поэта.
Щеголев уверен, что Пушкин исполнил христианский обряд только под влиянием записки царя: «Несмотря на то, что Спасский, Жуковский и Вяземский стараются представить дело так, что Пушкин исповедался по собственному почину, — пишет он, — приходится признать, что обращение к священнику совершено под воздействием устно через Арендта или письменно выраженной воле государя».[25]
Сопоставляя данные, идущие от современников, Щеголев «ловит» их на противоречиях в изложении последовательности событий: когда было решено послать за священником, когда была получена записка императора, когда совершился обряд исповеди и причащения.
Из всех свидетельств (Спасского, Жуковского, Тургенева, Данзаса) очевидно, что Пушкин, «следуя совету родных и друзей», согласился исповедаться сразу после того, как узнал от Арендта, что рана его смертельна. Правда, друзья поэта расходятся в показаниях о времени, когда был совершен обряд.
Расхождения эти и кажутся Щеголеву доказательством сознательной подтасовки фактов. Спасский и Данзас относят этот эпизод ко времени первого прихода Арендта к Пушкину, до его поездки во дворец и встречи с царем, Жуковский и Тургенев — к 12 часам, когда Арендт второй раз был у Пушкина и привез ему записку от царя.
151
Спасский и Данзас не выделяют исповедь в отдельный эпизод, а связывают ее с согласием Пушкина исполнить обряд.[26] Согласие Пушкина означало для них, что поэт осознал безнадежность своего положения, — этот момент и отмечают они как наиболее значительный и трагичный в истории последних часов Пушкина.
Оба они были у Пушкина, когда Арендт приезжал в первый раз, и первыми из друзей поэта узнали его приговор. Далекие от придворных кругов, не посвященные в отношения между монархом и поэтом, они не обратили особого внимания на выраженную в записке Николая I заботу о «спасении души поэта».
Неточность их показаний свидетельствует только об одном — христианскому обряду они не придавали того значения, которое вложил в него Щеголев. В пушкинскую пору исповедь и причащение умирающего — дело обычное, житейское (как крещение или венчание); независимо от религиозных чувств Пушкина, он должен был обряд этот исполнить, и только случай повинен в том, что священник пришел после того, как Арендт привез от царя записку с советом «умереть по-христиански». Это случайное совпадение дало основание царю сказать: «Пушкина мы насилу довели до смерти христианской».
Иное дело Жуковский, Тургенев, Вяземский. Для них совет царя был признаком нерасположения, недоверия к Пушкину, упреком в безбожии. Этим объясняется акцент, который поставил Жуковский на религиозных чувствах Пушкина: «Умирающий исповедался и причастился с глубоким чувством».
Этим объясняется и скрупулезная точность, с которой он (в отличие от Спасского и Данзаса) описывает события. Сперва (со слов Спасского и, очевидно, Данзаса) он сообщает о принятом решении: «Но вот черта чрезвычайно трогательная. В самый день дуэли, рано поутру, получил он пригласительный билет на погребение Гречева сына. Он вспомнил об этом посреди всех страданий. „Если увидите Греча, — сказал он Спасскому, — поклонитесь ему и скажите, что я принимаю душевное участие в его потере“.
У него спросили: желает ли он исповедаться и причаститься. Он согласился охотно, и положено было призвать священника утром».[27] Затем следует рассказ об исполнении обряда в присутствии Арендта возвратившегося? «в полночь» с запиской царя: «В ту же минуту было исполнено угаданное желание государя. Послали за священником в ближнюю церковь.
Умирающий исповедался и причастился с глубоким чувством».[28] Обряд ускорили для того, чтобы Арендт, уже как очевидец, мог доложить царю, что желание его исполнено. На Арендта как свидетеля исповеди ссылается и Тургенев.[29]
Присутствие постороннего (не из друзей Пушкина) свидетеля исповеди должно было служить гарантией того, что во враждебных Пушкину кругах не будут муссироваться слухи о его безбожии.
На поставленный Щеголевым вопрос о религиозных чувствах Пушкина можно ответить так: не Жуковский создавал легенду о христианском смирении Пушкина, а Николай I создавал легенду о Пушкине-безбожнике, что в устах монарха было равнозначно бунтовщику.
Теперь о словах благодарности в адрес царя, которые тоже «разоблачает» Щеголев. Здесь текст «Современника» значительно отличается от мемуарного письма. В «Современнике» Пушкин произносит длинную фразу, которая, именно потому, что она длинная, кажется фальшивой. Вот эта фраза: «Скажи государю, что мне жаль умереть; был бы весь его.
Скажи, что я желаю ему долгого, долгого царствования, что я ему желаю счастия в его сыне, что я желаю счастия его в счастии России» [30]. Поскольку эпизод с запиской в статье убран, то Пушкин произносит эти слова в момент прощания с друзьями, т. е. когда умирающий прощается со спутниками своей жизни.
152
Что же мы видим в мемуарном письме? Там Пушкин обращается к царю со словами благодарности дважды и соответственно длинная фраза делится на две. Первый раз — когда Арендт привез записку от царя с обещанием взять на себя заботу о семье поэта. На вопрос Жуковского, что передать царю, Пушкин говорит: «Скажи ему, что мне жаль умереть, был бы весь его».
Второй раз — после того, как Жуковский, побывав во дворце, возвращается к Пушкину. Царь просит передать поэту следующее: «Скажи ему от меня, что я поздравляю его с исполнением христианского долга; о жене же и детях он беспокоиться не должен: они мои».[31] В ответ на эти слова Пушкин и говорит: «Вот как я утешен! Скажи государю, что я желаю ему долгого, долгого царствования, что я желаю ему счастия в его сыне, что я желаю счастия <его> в счастии России».
Первая фраза подтверждается запиской доктора Спасского. Конечно, нас могут шокировать слова «был бы весь его», но вспомним, что слова эти произносятся в самый экстремальный момент жизни человека, когда человек знает, что он умирает, и одновременно в тот момент, когда он сознает, что с него снята главная земная забота — забота об оставшейся семье.
То, что вторая фраза, по-видимому, сочинена Жуковским, Щеголев заметил правильно. У других мемуаристов ее нет. Почему она появилась в письме и в статье Жуковского? Была ли она вызвана стремлением Жуковского создать легенду о благонамеренном христианине Пушкине, полностью преданном своему монарху, как считает Щеголев,[32] или же была вызвана какими-то неизбежными обстоятельствами? Нам представляется справедливым второе предположение.
29 января, вечером, Жуковский (тогда еще он не думал о письме, которое потом напишет отцу поэта и которое затем появится в «Современнике») представил Николаю I проект записки о милостях семье Пушкина. Туда он и вписал приведенную фразу: заботясь о семье поэта, он как бы выполнял волю Пушкина.
Это была плата за благополучие семьи покойного. Фраза эта появилась в следующем контексте: после пожеланий, касающихся материальных дел семьи и издания сочинений Пушкина в пользу его детей, Жуковский пишет: «К вышесказанному осмеливаюсь прибавить личную просьбу. Вы, государь, уже даровали мне высочайшее счастие быть через вас успокоителем последних минут Карамзина. Мною же передано было от вас последнее радостное слово, услышанное Пушкиным на земле. Вот что он отвечал, подняв руки к небу с каким-то судорожным движением (и что я вчера забыл передать в<ашему> в<еличеству>): как я утешен! Скажи государю, что я желаю ему долгого, долгого царствования, что я желаю ему счастия его в сыне, что я желаю счастия <его> в счастии России. Итак, позвольте мне, государь и в настоящем случае быть изъяснителем вашей монаршей воли и написать ту бумагу, которая должна будет ее выразить для благодарного Отечества и Европы».
Дальше шли снова денежные просьбы («Прибавлю еще одно: в доме Пушкина нашлось всего навсего триста рублей <...> не благоволите ли что-нибудь пожаловать на первые домашние нужды?») и просьба не судить строго Данзаса.[33]
Итак, помимо денежных просьб, Жуковский напоминает царю о «бумаге», которую он составил после смерти Карамзина. Назначение пенсии Карамзину сопровождалось специальным царским рескриптом, в котором утверждалось национальное и государственное значение деятельности историографа. Составить и опубликовать аналогичный указ о Пушкине царь отказался.
Широко известен его ответ Жуковскому, который приводит А. И. Тургенев в письме к А. И. Нефедьевой: «Ты видишь, что я делаю все, что можно для Пушкина и для семейства его, и на все согласен, но в одном только не могу согласиться с тобою: это — в том, чтобы ты написал указы, как о Карамзине. Есть разница: ты видишь, что мы насилу довели его до смерти христианской <...> а Карамзин умирал как ангел».[34]
153
Так Николай I выразил нежелание сообщать своим «милостям» семье Пушкина значение государственного акта и придал им характер личного благодеяния. Благочестивости Пушкина царь не верил. Надо думать, не забыл он и эпизод с «Гавриилиадой», разыгравшийся в 1828 г. Пушкин для него был автором «кощунственной» поэмы.
Уловка Жуковского убедить царя, что он «забыл» передать ему пушкинские слова, не удалась, а скорее раздражила его — отсюда и убеждение, что если бы не он, царь, то Пушкин умер бы без исповеди, как нехристь и бунтовщик.
Однако написанные Жуковским однажды слова неизбежно должны были войти и в следующие документы — в публикацию в «Современнике» и в письмо, не предназначенное для печати. Таким образом, повторился случай с секундантством Данзаса, когда свидетельство выдуманное, вынужденное обстоятельствами, обрело силу документа.
Сама по себе эта, составленная Жуковским, фраза весьма характерна — отличается большим тактом и полна глубокого достоинства. Слова царя (в записке и еще раз переданные Пушкину через Жуковского) и слова Пушкина расположены в одной смысловой плоскости. Царь обещает поэту позаботиться о его семье, поэт отвечает тем же — желает счастия царю в его сыне.
Но поэт — частное лицо, и его дети — это только его дети. Император же — «отец» не только своего сына, но и подданных. Ответ Пушкина, как его составил Жуковский, не просто полон достоинства, но и согласуется с бытующим в России этикетом.
Эту же этикетную формулу (царь — наш отец, а подданные его дети) мы находим и в письмах самого Пушкина, адресованных Бенкендорфу, но писавшихся для царя. Пушкин не раз пишет об «отеческой» доброте государя. Вот, например, отрывок из одного его письма 1834 г. к Бенкендорфу (письмо связано с прошением об отставке): «Крайне огорчен я, что необдуманное прошение мое <...> могло показаться безумной неблагодарностью и супротивлением воле того, кто доныне был более моим благодетелем, нежели государем. Буду ждать решения участи моей, но ничто не изменит чувства глубокой преданности моей к царю и сыновней благодарности за прежние милости» (XV, 174).
Царь недоволен поступком поэта, и поэт спешит засвидетельствовать свое сыновнее отношение к монарху. Письмо Жуковского — отражение такой же ситуации: царь недоволен Пушкиным (теперь уже мертвым), и Жуковский заверяет царя в сыновних чувствах Пушкина и напоминает царю о его отеческих, если не чувствах, то обязанностях. Т. е. и Пушкин в свое время, и Жуковский теперь в письме, рассчитанном уже на широкий круг читателей (насколько можно говорить о широком круге читателей в пушкинское время), действуют в соответствии с бытующим в самодержавной России порядком.
Акцент, поставленный Жуковским на религиозных чувствах Пушкина, и адресованные царю слова, которые он был вынужден приписать Пушкину, заслонили для исследователей весь смысл письма Жуковского, все, ради чего оно было написано и напечатано.
В атмосфере журнальной травли, которая сопутствовала Пушкину последние годы, в атмосфере слухов, которые, в конечном счете, привели поэта к гибели, письмо Жуковского к С. Л. Пушкину в «Современнике» было единственной чистой нотой, которую могла слышать читающая публика. Журналы твердили, что Пушкин как писатель кончился. Жуковский называет его национальным гением. «В одну минуту, — пишет он, — погибла сильная, крепкая жизнь, полная гения, светлая надеждами. Россия лишилась своего национального поэта <...> У кого из русских с сей смертию не оторвалось что-то родное».[35]
154
Письмо Жуковского содержит и первые в печати обличения светского общества, равнодушного к гибели великого поэта. «Там, где он бывал ежедневно, ничто не переменилось, нет и признаков бедственной утраты, все в обыкновенном порядке, все на своем месте, а он пропал, и навсегда — непостижимо», — заключает Жуковский.[36] В письме впервые прозвучали слова о мировом значении Пушкина: «Пушкин по своему гению был собственностью не одной России, но и целой Европы».[37]
Совершенно очевидно, что первая часть письма — характеристика Пушкина как национального гения — не могла появиться в печати без второй, где следовало сказать, что гений этот был человеком религиозным и преданным своему монарху.
Письмо к отцу поэта датировано 15 февраля. 7 февраля уже начался «посмертный обыск» бумаг Пушкина.[38] Жуковский уже слышал слова царя: «Пушкина мы насилу заставили умереть христианином» — и знал, что это ложь, что Пушкин сразу, по желанию родных, согласился на выполнение предсмертного обряда.
Жуковский знал, что он сам обманут царем. Царь обещал, что бумаги поэта Жуковский будет разбирать один, и нарушил слово: бумаги просматривались вместе с жандармским офицером, помощником Бенкендорфа, генералом Дубельтом. Изменение порядка просмотра бумаг свидетельствовало о недоверии к самому Жуковскому, а разбор бумаг превратился в политический сыск.
20 февраля через руки Жуковского прошли письма Бенкендорфа к Пушкину. Эти письма заставили его по-новому взглянуть на всю жизнь Пушкина — ему открылось все унижение, которое испытывал поднадзорный поэт: мелочная опека, придирки, выговоры, нравоучения. И тогда Жуковский пишет еще одно письмо, адресованное Бенкендорфу. Это удивительный документ — по гражданскому пафосу, по человеческой отваге.
Приведу выписку из этого письма, из той его части, которая касается надзора над Пушкиным: «Вы на своем месте не могли следовать за тем, что делалось внутри души его. Но подумайте сами, каково было бы вам, когда бы вы в зрелых летах были обременены такою сетью, видели каждый шаг ваш истолкованный предубеждением, не имели возможности произвольно переменить место без навлечения на себя подозрения или укора.
В ваших письмах нахожу выговоры за то, что Пушкин поехал в Москву, что Пушкин поехал в Арзрум. Да какое же это преступление! Наконец в одном из ваших писем нахожу выговор за то, что Пушкин в некоторых обществах читал свою трагедию прежде, нежели она была одобрена. Да какое же это преступление? Каково же было положение Пушкина под гнетом подобных запрещений?».[39]
Эта цитата не нуждается в комментариях. Обвинения, высказанные в письме к шефу жандармов, задевали, несомненно, и Николая I. Так смело говорили с царем только декабристы. Как обращение к царю понимали это письмо и друзья Жуковского. В дневнике А. И. Тургенева 8 марта 1837 г. записано: «Жуковский читал нам свое письмо к Бенкендорфу о поведении с ним государя и жандармства, и он закатал Бенкендорфу, что Пушкин погиб оттого, что его не пустили ни в чужие края, ни в деревню, где бы ни он, ни жена его не встретили Дантеса. Советовал ему не посылать этого письма в этом виде». [40].
Последовал ли Жуковский совету Тургенева? Щеголев считал, что «вероятнее, пожалуй» последовал. При этом он ссылается на архив III отделения. «И 1917 год, — пишет он, — открывший нам несколько самых секретных документов к истории дуэли, не открыл никаких следов этой записки Жуковского в архивах III отделения». [41].
На экземпляре книги Щеголева, хранящемся в Пушкинском Доме, к этому месту рукой Н. В. Измайлова сделано следующее примечание: «Естественно: Бенкендорфу выгоднее было не оставлять ее в делах III отделения, где ее могли прочитать чиновники».
155
Мы полностью согласны с мнением Н. В. Измайлова. Это мнение подтверждается и конспективными заметками Жуковского. В конце февраля — начале марта он записал: «Я читал мое письмо тоже и на днях». Несомненно, речь идет о письме к Бенкендорфу [42]. Это подтверждает приведенная запись в дневнике Тургенева. Слово «тоже» и «на днях» свидетельствуют, что письмо читалось не один раз, а несколько. И если даже оно и не было отослано, то содержание его могло быть известно в III отделении. В дни после смерти Пушкина правительство особенно пристально следило за действиями его друзей. [43]
Мемуарное письмо, как справедливо пишет исследователь, «ставило Пушкина — символ современной литературы под эгиду имени Николая I». Жуковский добивался официального признания Пушкина, что «означало бы признание литературы как формы деятельности, возвращения ее на уровень общегосударственного, общенационального дела» [44].
Однако в процессе переработки письма в статью просветительская идея единения поэта и монарха была осознана Жуковским как несостоятельная. Действия монарха разрушили иллюзию. Мемуарное письмо Жуковского — последняя дань идее просвещенного абсолютизма. Оно перерабатывалось для «Современника» после того, как Жуковский написал свое письмо шефу жандармов, когда он раскрыл для себя сущность жизненной трагедии Пушкина, осознал, как «отеческие заботы» царя отравляли его жизнь. Можно предположить, что запрет печатать эпизоды с царем Жуковский принял с облегчением.
Свидетельство этого — процесс работы над письмом к Бенкендорфу. Оно известно в двух черновых редакциях. В первом черновике имеется абзац, который по содержанию можно сопоставить с мемуарным письмом. Жуковский вспоминает здесь, как царь вернул Пушкина из ссылки. Сравним эти два отрывка.
Мемуарное письмо: «И между всеми русскими особенную потерю сделал в нем сам государь. При начале своего царствования он его себе присвоил; он отворил руки ему в то время, когда он был раздражен несчастием, им самим на себя навлеченным; он следил за ним до последнего его часа. Бывали минуты, в которые, как буйный, еще не остепенившийся ребенок, он навлекал на себя неудовольствие своего хранителя, но во всех изъявлениях неудовольствия со стороны государя было что-то нежное, отеческое. После каждого такого случая связь между ними усиливалась: в одном — чувство испытанного им наслаждения простить, в другом — живым движением благодарности, которая более и более проникала душу Пушкина и наконец слилась в ней с поэзиею» [45]..
Письмо к Бенкендорфу (первая редакция): «Пушкин — потеря для целой России; он погиб в цвете лет жизни, имел гений, каких не много и какие родятся редко. Этот гений только что пришел в силу. Благодаря государю, которого [доверенность] отеческие заботы [и милости] подняли [душу] его из-под гнета судьбы (им самим на себя навлеченным), примирили с прошедшим, и, наконец, привели бы в порядок и душу его и жизнь, он произвел бы со временем много истинно превосходного и сделался бы славною принадлежностью [его времени] славного времени своего царя и благодетеля» [46].
156
Из письма к Бенкендорфу Жуковский убирает все, что могло бы свидетельствовать о духовной близости поэта и царя. Уверения в «нежности» царя «во всех изъявлениях неудовольствия» по отношению к Пушкину, в том, что «связь» между поэтом и царем постоянно «усиливалась», теперь были бы кощунственными, а слова: «он <царь> следил за ним до последнего его часа» — приобретали смысл, противоположный тому, который первоначально вкладывал в него Жуковский.
«Неудовольствие» государя обернулось для Пушкина слежкой, тайным надзором, мелочными придирками, препонами творческой свободе. Вместо слов: «Между всеми русскими особенную потерю сделал в нем сам государь» — появляется: «Пушкин — потеря для целой России». Гибель поэта подается как национальное бедствие, а деятельность его измеряется масштабом эпохи («славного времени»).
Уходит из текста и все касающееся мнимых, как видит теперь Жуковский, провинностей Пушкина — следствие его «буйного», «ребяческого» непослушания. Даже на ссылку Пушкина Жуковский смотрит иначе: «несчастие, им самим на себя навлеченное» представлено теперь как «гнет судьбы». В письме звучит и укор царю, который был властен «привести в порядок и душу, и жизнь» Пушкина (т. е. предотвратить дуэль и позволить Пушкину жить по своему хотению) и не сделал этого, и потому Пушкин уже не произведет ничего «истинно превосходного».
Особенно трудно даются Жуковскому слова о царских «милостях». Говоря о возвращении поэта из ссылки, он с трудом подбирает слова: пишет «благодаря государю, которого доверенность», зачеркивает «доверенность» (какая же доверенность может быть к поднадзорному поэту), пишет «отеческие заботы и милости», зачеркивает «милости» (ведь именно «милости» царские приковывали поэта ко двору и, пусть косвенно, привели его к гибели) и оставляет только этикетное «отеческие заботы».
Весь этот абзац (особенно в сравнении с мемуарным письмом) звучит упреком царю, и Жуковский убирает его из второго черновика, т. е. делает свое письмо более приемлемым для отсылки адресату.
Во втором черновике в гибели поэта прямо обвиняется только Бенкендорф. Однако процесс переработки письма свидетельствует о прозрении Жуковского. Его конспективные заметки заканчиваются словами: «Только в семье своей убежище»; эти слова могут быть поняты как горестное воспоминание о Пушкине (у самого Жуковского семьи не было) и как сознание своей неправоты. Спасая Пушкина от царской опалы, Жуковский в 1834 г. уговаривал его взять обратно прошение об отставке — теперь он понял, что это было ошибкой. Надежным убежищем для поэта могла быть только семья, покой, «обитель дальняя трудов и чистых нег».
Поняв это, Жуковский не стал молчать, а написал шефу жандармов письмо, которое А. Н. Веселовский считал «свидетельством того, что Жуковский был способен на гражданский подвиг». [47].
Сноски
Сноски к стр. 146
1 Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина: Исследование и материалы. М.; Л., 1928. С. 236.
2 Боричевский И. Заметки Жуковского о гибели Пушкина // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. Л., 1937. Т. 3. С. 85.
3 Летописи Гос. Литературного музея. М., 1939. Т. V. Архив опеки Пушкина. С. 344.
4 Переписка Пушкина: В 2 т. М., 1982. Т. 1. С. 85.
5 См.: Иезуитова Р. В. Пушкин и «Дневник» Жуковского 1834 г. // Пушкин. Исследования и материалы. Л., 1978. Т. VIII. С. 227—229, 240—241. Ср. наш комментарий в кн.: Пушкин. Письма последних лет. Л., 1969. С. 204—207.
6 Переписка Пушкина. Т. 1. С. 85.
Сноски к стр. 147
7 О том, как с помощью Жуковского был улажен ноябрьский конфликт, см.: Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. С. 73—102; Абрамович С. Л. Пушкин в 1836 году. Предыстория последней дуэли. Л., 1984. С. 88—165.
8 См.: Цявловский М. А. «Посмертный обыск» у Пушкина // Цявловский М. А. Статьи о Пушкине. М., 1962. С. 276—358.
9 Публикацию всех заметок см.: Боричевский И. Заметки Жуковского о гибели Пушкина. С исправлениями опубликованы в статье: Левкович Я. Л. Заметки Жуковского о гибели Пушкина // Временник Пушкинской комиссии. 1972. Л., 1974. С. 77—83.
10 А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. М., 1974. Т. 2. С. 340. Сам Жуковский в письме к С. Л. Пушкину пишет о «случайной» встрече с Данзасом (Там же. С. 343).
11 Дуэль Пушкина с Дантесом-Геккереном. Подлинное военно-судное дело 1837 г. СПб., 1899. М. 79.
12 Жуковский В. Последние минуты Пушкина // Современник. 1837. Т. 5. С. II—XVIII.
Сноски к стр. 148
13 Записку И. Т. Спасского см.: А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 2. С. 335—338. Записку В. Б. Шольца см.: Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. С. 199—200.
14 Русский архив. 1879. Кн. 2. С. 247.
15 ИРЛИ, ф. 244, оп. 18, № 24. Щеголев ошибочно адресует эту записку А. И. Тургеневу.
16 Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. С. 173.
17 Там же. С. 163.
Сноски к стр. 149
18 А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 2. С. 345.
19 Современник. 1837. Т. 5. С. IV.
20 Арендт должен был прочитать записку Пушкину и вернуть ее обратно Николаю I. Поэтому текст записки в воспоминаниях разных лиц приводится с разночтениями. Это дало основание П. Е. Щеголеву и Ю. Г. Оксману обвинить Жуковского в искажении действительных событий и усомниться в существовании записки, адресованной непосредственно поэту (см.: Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. С. 165—169; Оксман Ю. Г. Апокрифическое письмо императора Николая к Пушкину // Модзалевский Б. Л., Оксман Ю. Г., Цявловский М. А. Новые материалы о дуэли и смерти Пушкина. Пб., 1924. С. 51—73).
21 См.: В. Э. Вацуро. Пушкин в сознании современников // А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 1. С. 32—34.
22 А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 2. С. 342.
Сноски к стр. 150
23 Бантыш-Каменский Д. П. Прибавление к «Словарю достопамятных людей Русской земли». СПб., 1847. С. 92—104.
24 Отрывок из «Журнала СПб. цензурного комитета» за 1846 г. опубликован Ю. Г. Оксманом, см.: Оксман Ю. Г. Апокрифическое письмо императора Николая к Пушкину. С. 69—72.
25 Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. С. 168.
Сноски к стр. 151
26 См.: А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 2. С. 330, 335—336.
27 Там же. С. 347.
28 Там же. С. 347—348.
29 См. письмо А. И. Тургенева к А. И. Нефедьевой от 28 января: Пушкин и его современники. СПб., 1908. Вып. 6. С. 47—51.
30 Современник. 1837. Т. 5. С. VIII—IX.
Сноски к стр. 152
31 А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 2. С. 349—350.
32 Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. С. 165—168.
33 Там же. С. 221—222.
Сноски к стр. 153
34 Пушкин и его современники. Вып. 6. С. 65—66 (письмо от 1 февраля).
35 Современник. 1837. Т. 5. С. III.
Сноски к стр. 154
36 Там же. С. II.
37 Там же. С. XII.
38 См.: Цявловский М. А. «Посмертный обыск» у Пушкина. С. 273—334.
39 А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 2. С. 359, 361.
40 Там же. С. 503.
41 Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. С. 235.
Сноски к стр. 155
42 Соображения о датировке этого письма см.: Левкович Я. Л. Заметки Жуковского о гибели Пушкина // Временник Пушкинской комиссии. 1972. Л., 1974. С. 82.
43 См.: Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. С. 234—236.
44 Вацуро В. Э. Пушкин в сознании современников. С. 33.
45 А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 2. С. 342.
46 Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. С. 240.
Сноски к стр. 156
47 Веселовский А. Н. Поэзия чувства и «сердечного воображения». СПб., 1904. С. 365. В книге Веселовского впервые опубликованы отрывки из этого письма.
Заключение
Первый раздел
Бог покарал убивцев ряд
Эпилог раскрытой, вам, истории заговора против Пушкина, - и Лермонтова! - тоже весьма необычен. Во всяком случае, он несет, в себе, даже какие-то элементы мистицизма. Попробуем передать вам, их, в духе пушкинской лучезарной “Пиковой дамы”!
***
Пушкин-Германн, разумеется, не сошел с ума. Он был расстрелян, Дантесом, на заказной дуэли! Однако Николай I попытался сделать сумасшедшим, как вы уже знаете, Лермонтова! Слава богу, что из этой его злобной затеи ничего не получилось! Но, как видите уже и сами, “позаимствование”, из пушкинской “Пиковой дамы”, здесь явно налицо!
Как налицо и дальнейшее “устройство”, им (царем!), судьбы Н.Н. Пушкиной! Кстати, последняя дочь, её, от Пушкина, Натали, став взрослой, стала походить, - и не только по взрывному характеру! - именно на отца своего! А не на царя Николая I, как пытался нам втолковать, совсем еще недавно, Александр Зинухов!
Вот как это предает художница, - а взгляд у художников - очень точный! - Ангелина Минина в богато иллюстрированной, портретами, брошюре “Пушкин”, воспроизведя, там, и портрет Н.А. Пушкиной художника И.К. Макарова 1850 года:
«Последним ребенком в семье была Натали. Она родилась 23 мая 1836 года. Чем-то она напоминала отца, а прелестные черты матери придавали ей особое очарование. Вторым мужем Н.А. Пушкиной стал принц Николай Нассауский. Наталья Александрова получила титул графини Меренберг». Так что и здесь, А. Зинухов, фальсификатор! Однако вернемся именно к Н.Н. Пушкиной.
По пушкинской “Пиковой даме”: Лизавета Ивановна, которую Пушкин-Германн “тронул за сердце”, - смотрите пушкинскую повесть и все предыдущие наши книги! – «вышла замуж за очень любезного молодого человека», сына бывшего управителя у старой графини». По содержанию нашей книги - за молодого графа Зубова. Графа, отец, которого, и был последним любовником у уже старой Екатерины второй! А, следовательно, и “управителем”!
Именно через графа Г.А. Строганова царь, практически, и предопределил, - через тайную подставу! - дальнейшую судьбу жены поэта. Через семь лет после убийства поэта на заказной дуэли, в 1844 году, она выйдет замуж - именно за ротмистра 1836 года, - и, следовательно, пиководамовского “ротмистра”, за которым стоит, как вы уже знаете, император Александр первый! - П.П. Ланского. За ротмистра 1836 года, которому, царь Николай I, станет обеспечивать - блестящую военную карьеру. Практически сразу же после убийства им, Пушкина, на заказной дуэли.
Кстати, заговорщикам хотелось выдать Н.Н. Пушкину, повторно замуж, значительно раньше. Только обет самой жены поэта, да любовь, её, именно к своему первому мужу и к своим детям, разумеется, не позволили “провернуть” им, это дело, раньше. Следовательно, царь Николай I второй раз “выдал замуж”, жену Пушкина (Был он причастен и к женитьбе, поэта, на Н.Н. Гончаровой в 1831 году, дав “бумагу”, через Бенкендорфа, о лояльности власти к Пушкину!), именно за пиководамовского “ротмистра”, то есть именно за “царя Александра первого”.
Переженив его в своем заговоре, тем самым, с Идалии Полетики, как даме легкого поведения, именно на вдовствующую, по его прямой вине, Н.Н. Пушкину (Смотрите более подробно, об этом, в нашей второй книги.).
И здесь прослеживается связь, названного события, с появлением у Пушкина, 4-го ноября 1836 года, диплома-пасквиля. Конец так называемой “царственной линии” пасквиля! И четко прослеживается самое настоящее осквернение, злопамятливым царем, уже давно убитого, им, поэта. Как видите уже и сами, и здесь “дух” пушкинской «Пиковой дамы», - но - в николаевском исполнении! - налицо! На этом можно, было бы, и закончить наше Заключение.
***
Однако закончим мы, его, все же, именно по-пушкински. Дантес хотя и прожил долгую жизнь (Скончался в возрасте 83-х лет!), но умер - именно 2-го ноября 1895 года, в день совершения им, 2-го ноября 1836 года, “свидания» - провокации с женой поэта! Чем вам не знак судьбы!
Кстати, многие русские люди, начиная с брата поэта, Л.С. Пушкина, намеревались с ним дуэлировать. Однако это, почему-то, не осуществилось. Может быть, “сработала” просьба Пушкина “не мстить”! Однако Дантес все равно был наказан! И не только через ненависть, - и презрение! - к нему многих русских людей, с которыми он не раз встречался в своей жизни, но и через свою дочь от Е.Н. Гончаровой!
Через дочь Леонию-Шарлотту, полюбившую Пушкина: и как поэта, и как благородного человека! Которая, самостоятельно выучив русский язык, исследовав творчество поэта и его дуэльную историю, прямо назвала, своего отца, “убийцей Пушкина”!
***
Помощник Дантеса, барон Геккерн, дожил почти до 94-х лет. Однако умер тоже в знаменательный день: 27-го сентября 1884 года, то есть именно в число свершения, Николаем I, заказной дуэли! Другими словами, умер именно “под числом” дантесо-николаевской дуэли, к которой он холодно, - и расчетливо! - “подвел” Пушкина! А это (число смерти Геккерна!) - тоже знак Судьбы!
***
Плохо закончил и Аршиак, секундант Дантеса. Его обстоятельства смерти еще недостаточно исследованы. По официальной же версии он был убит, в 1851 году, на охоте от “случайного выстрела”. А это уже может быть и не знаком Судьбы! Не преднамеренное ли это убийство, следы которого могут исходить - именно из дантесо-николаевской заказной дуэли и николаевского заговора против Пушкина?
***
Самой же показательной является, разумеется, развязка судьбы самого Николая I. Есть версия, что ему была уготована - “развязка судьбы Деспота и Тирана”, то есть он, как и большинство Деспотов, был умерщвлен - насильственно (Есть так же версия, что он сам принял яд в связи с поражением России в Крымской войне 1853-55 годов!). Вот здесь-то, кстати, и уместны слова его брата Михаила: “Туда ему и дорога”!
Мы же не будем столь кровожадны и, потому, раскроем вам, в нашем Заключении, всего лишь суть официальной версии, которая, именно в связи, её, с николаевским заговором против наших двух Величайших поэтов, не только знаменательна, но и, даже, удивительна. Но, прежде чем раскрыть её, вам, произведем небольшой расчет.
Дуэль, Эрнеста Баранта, с М.Ю. Лермонтовым, заказанная и организованная, через Бенкендорфа и Нессельроде, Николаем I (Их - просто столкнули друг с другом через сплетни!), началась на Черной речке, на Парголовой дороге, ровно в 12-ть часов, пополудни, 18-го февраля 1840 года. Вскоре она прервалась из-за слома кончика шпаги у поэта (Кончик шпаги был, скорее всего, незаметно подточен: для того, чтобы перейти - именно на пистолеты!).
Тогда перешли на барантовские пистолеты, которые, как вы уже знаете, были использованы, заговорщиками, для смертельного ранения Пушкина, на дантесо-николаевской дуэли, 27-го января 1837 года. Следовательно, выстрел Эрнеста Баранта, по М.Ю. Лермонтову, стоявшему, как и Пушкин, неподвижно у барьера с пистолетом, поднятым - дулом вверх, произошел - примерно в 20-ть минут первого.
Барантовская пуля просвистела, тогда, над головой поэта! Лермонтов же выстрелил - в воздух, или, как он писал в письме к брату царя, “на воздух”! Дуло вверх - демонстрационный показ, противнику, что поэт стрелять, по своему оппоненту, не будет. Это, кстати, один из ритуалов тогдашних дуэлей, которым потом явно воспользуется, - кроме Эрнеста Баранта! - и Н.С. Мартынов, тщательно и долго прицеливающегося в Лермонтова! Настолько долго, что А.А. Столыпин, не выдержав, даже скажет: “Стреляйте! Иначе я разведу вас!
Вот только что выделенное вам, сейчас, время, и, разумеется, дата дуэли, и оказались не только знаменательными, но и показательными, именно для развязки судьбы самого Николая I, заказчика убийств русских поэтов именно через дуэль! Но, прежде чем говорить, об этом, немного поговорим именно о самих датах лермонтовских дуэлей. Точнее, о том, как они были созданы, царем.
Подчеркнем, что первоначально, то есть в первоначальном замысле царя, возникли, через дни 13-15 февраля 1937 года, - а это дни принятия, Николаем I, решения именно по Лермонтову! - именно дни второй лермонтовской дуэли, в Пятигорске, 13-15 июля 1841 года! Связанные им, через число тринадцать, с казнью, 13-го июля 1826 года, пятерых декабристов-руководителей.
Которая отделена, - от даты казни, им, декабристов! - ровно на 15 лет! А от дантесо-пушкинской дуэли 1837 года, как вы уже знаете по нашей книге, ровно на четыре года. Здесь у царя-”сценариста” доминирует, как вы помните по нашим предыдущим книгам, четырехгодичный интервал “царственной линии” «Пиковой дамы». Линия, интервал которой, Николай I, и продолжил - именно через даты проведения им, 13-15 июля 1841 года, пятигорской лермонтовской дуэли! Вот математический факт, подтверждающий именно выделяемую, здесь, логику царя: 1837 + 4 = 1841 год!
Потом, при вовлечении француза Эрнеста в заговор, а довольно-таки легкомысленного Эрнеста буквально столкнули с Лермонтовым именно через сплетни, - что сразу же делало его, у царя-”сценариста”, «Дантесом»! - у царя сразу же возникли, тогда, - то есть уже 16-18 февраля 1837 года! - именно даты 16-18 февраля 1840 года. Другими словами, возникли, у царя, даты именно первой баранто-лермонтовской дуэли!
Еще раз подчеркнем, здесь, что они, даты двух лермонтовких дуэлей, возникли у царя, 13-18 февраля 1837 года, из-за появления, в Петербурге, именно знаменитого лермонтовского стихотворения “На смерть поэта”! Сначала у царя возникают в сознании, через дни 13-15 февраля 1837 года, именно даты второй лермонтовской дуэли. Дуэли 13-15 июля 1841 года.
А потом, при появлении дополнительных 16-ти знаменитых лермонтовских строк, то есть через дни 16-18 февраля 1837 года, которые расположены именно друг за другом (После 13-15 февраля идут дни 16-18 февраля!), у царя-”сценариста” появляются, в его злом уме, и даты первой лермонтовской дуэли. Дуэли поэта, 16-18 февраля 1840 года, с французом Эрнестом Барантом!
Кстати, возникновение, в злом уме царя Николая I, именно баранто-лермонтовской дуэли могут служить и другие логические свидетельства. Перечислим хотя бы некоторые из них, связанные, в основном, именно с неистребимой “театральностью” царя! Названная дуэль, - как, впрочем, и пятигорская дуэль! - очень сценична! Эрнест Барант тоже, как и Дантес, француз!
Его пистолеты участвовали уже, как вы уже знаете по нашим предыдущим книгам, в дантесо-пушкинской дуэли 1837 года! Дуэль должна произойти - тоже на Черной речке (Произошла - вблизи её: на Парголовой дороге!)! 16-го февраля 1837 года царь посетил бал у французского посла, чтобы, скорее всего, уже лично увидеть, и оценить, именно сына посла, Эрнеста Баранта! Вот косвенное свидетельство этому, тоже взятое, нами, из дневника А.И. Тургенева:
«16 февраля. Потом на бал к послу. Государь взглянул не по-прежнему, потом громко подозвал меня к себе. Сказал мне: “Благодарю тебя, очень благодарен, я читал твои бумаги с большим удовольствием”. Я - “Я жалею В. В., что не все хорошо переписаны”. Он: “Нет нужды. Я читать умею. Теперь благословляю тебя, можешь ехать куда хочешь, только одно условие: “другим не заниматься”. Я - “ Вы видели, государь, что я там трудился”. “Верю, верю тебе. Дай же мне руку” - и пожал ее крепко. Все слышали, все видели, и в доме французского посла»!
Пояснение В.Б. - Зная двуликость и коварство Николая I, Тургенев именно через восклицательный знак делает себе, в дневнике, “памятный айсберг”, подчеркивающий всю необычность поведения царя: именно на балу у французского посла, страны, граждане, которой, только что убили Пушкина; он поздравляет Тургенева, только что вернувшегося с похорон поэта! Это - первое.
Второе, не менее важное. Дуэлирование французов с именно русскими поэтами, носит уже у Николая I, как вы уже знаете по нашим предыдущим брошюрам, и политический характер: являясь одним из руководителей “Священного союза, в 1833 году специально реанимированным им, он уже создает, в это время, напряженные отношения именно с вновь ставшей буржуазной Францией! Поэтому выделенные, выше, дуэльные инциденты - ему просто на руку! Однако вернемся именно к официальной версии смерти Николая первого!
По официальной же версии, он, царь Николай I, 27-го января 1855 года, - то есть ровно в день исполнения, им, дантесовской дуэли! - простудился, да еще и - заболел гриппом! И, в 20 минут первого, 18-го февраля 1855 года, то есть ровно через 15 лет, - после выстрела Эрнеста Баранта по М.Ю. Лермонтову! - умер!
Здесь, как видите уже и сами, абсолютно совпало, - с моментом кончины Деспота и Тирана! - даже время пролета, барантовской пули, над головой М.Ю. Лермонтова!
Не знаю, есть ли бог. Но в только что изложенной официальной версии, кончина «последнего крепостника России» (так я назвал, его, для себя!) не только знакова и знаменательна, но и, в высшей степени, примерна или - показательна! Здесь мы видим не только знак и перст Судьбы, - которые очень точно выражает русская пословица: “Бог шельму метит!”! - но и, в своем роде, разумеется, просто уникальный “суд Судьбы” над самым активным потомком самозванки!
Над внуком Екатерины II, который, через прозвание его “Российским тормозом”, определил, практически, и всю суть правления, в России, самозваной династии Екатерины второй!
Суть, как вы уже знаете, омертвления России, замораживания, её развития, во всех областях человеческой деятельности. Особенно - в области демократизации страны и, разумеется, капитализации!
Замораживания с целью сделать, из нее, не только уникальную “дубинку”, но и, в перспективе, огромнейшую колонию - именно для Пруссии! Как видите уже и сами, здесь, в официальной версии кончины Николая I, мы наблюдаем, уже, и самый настоящий…мистицизм! Однако, всё же, следует еще раз выделить, что Николай первый остался, крепостником, практически до последнего своего мгновения! Он так и умер, как вы уже знаете, со сжатым кулаком и со словами, своему сыну: “Держи, их, в кулаке!”.
***
А, вообще-то, за Пушкиным давно подмечено множество необъяснимых, пока, явлений. Настолько много, что его часто называют и…пророком! Мы же не будем пока впадать - именно в мистицизм! А отметим часто употребляемое, им, то есть поэтом, слово “Злодей”, которое состоит из двух слов: делающий Зло!
Так вот, если учесть, что Зло, как и Добро, имеют “круги своя”, то именно с 27-го января 1855 года для самого злодеястого Злодея, Николая I, душившего Россию ровно тридцать лет, и начался завершаться круг Зла или круг Ада.
Кстати, “Ад”, в переводе с древнегреческого, это, всего лишь, могила! Круг Ада, который и завершился, для него, датой 18-го февраля 1855 года: датой его смерти.
Датой, абсолютно совпадающей - с датой свершения, им, первой лермонтовской дуэли! Имея же ввиду только прямых убийц Пушкина и Лермонтова, можно уже сказать, здесь, - через стихотворные строки! - и следующее: «Бог покарал убивцев ряд, Раз показал нам, всем, такое»!
Второй раздел
История – наука удивительная
Попытаемся закончить же нашу книгу следующим. История - наука удивительная! Многие явления, и события, в ней - объяснимы и, потому, подлежат исследованию. Но некоторые, из них, действительно, “пахнут”, как видите уже и сами, именно мистицизмом. Жаль только, что пишется она нам, до настоящего времени, очень плохо! Мистицизм же лежит, скорее всего, в области нашего воображения.
Однако вернемся именно к самозванцам! Причины появления их, именно в России, вы уже знаете из вышеизложенного материала. Поэтому еще раз выделим именно недовольство русского народа их правлением. Выделим и потому, что идеологи, - и политики разных мастей! – часто договариваются до того, что утверждают, к примеру: что Григорий Отрепьев (А это - пушкинский “Борис Годунов”!) - нравился русскому народу.
А Столыпин, с его “галстуками”, реформатор России, и прочее. Которое, то есть их правление, до настоящего времени преподносится, нам, то как подрыв, народом, реакционного абсолютизма. В качестве факта ставят, обычно, пример мощного восстания Е. Пугачева! Этим баловались, к примеру, именно коммунистические идеологи!
А то и как революционную, или классовую, борьбу именно против российского самодержавия. Классические примеры этой большевистской чепухи: декабристы, народовольцы, сами большевики, и прочие!
А нам не нужно ни первое и ни второе! Ибо - ложно всё это! Мир вновь стал несправедливым! И - враждебным! И, чтобы нам не стать голозадой Африкой, которой все помыкают, - или сверкающей, от нищеты, Индией! - надо просто не быть пассивным, всегда, и во всем, отстаивая интересы именно народа, а не ничтожной кучки богатых!
Самый же простой смысл как возникновения мощного пугачевского бунта, так и, потом: выступления декабристов; террористических актов народовольцев против системы тиранического самовластия; перехода заблудившегося, - в сплошь сфальсифицированной, русской Истории! - русского мышления, к утопическому, по своей главной сути, марксистско-ленинскому учению, заключен в следующем.
Главный смысл заключен в том, что само правление их, самозванцев, оказалось не только - плохим, но и оказалось предназначенным для целей тайного подчинения и угнетения России, в будущем, именно главенствующими, в хищной Европе, в то или иное время, царствующими, или буржуазными, кланами!
Это, еще раз выделим, было именно Игом самозванцев. Иго, протяженность которого, во времени, 155 лет!
Иго, соизмеримое только, пожалуй, с монгольским игом! Разного рода недовольства народа, только что выделенные вам, выше, сигнализируют, прежде всего, именно об этом! Здесь не нужны, собственно, никакие заумные теории и учения, так как именно нищенская, и бесправная, жизнь, жизнь в невежестве и в нищете, отличается, как небо от земли, от хорошей, - и достойной всякого человека! - жизни! И, тем более, не нужны здесь разного рода восхваления ветви екатерининских самозванцев, которое мы тоже наблюдаем - именно в настоящее время!
Никогда, со времен царствования Екатерины II, они не были хорошими властителями именно по отношению к русскому народу! Ибо основное предназначение, их, было - совершенно иное. Другими словами, оно было прямо противоположное развитию России. В то время как истинно русские цари, начиная с династии Рюриковичей и кончая “ничтожными наследниками Петра Великого” (Выражение А.С. Пушкина в его “Заметках по русской истории 18-го века”!), всегда заботились - именно о развитии и процветании России!
Говоря о самозванцах, можно уже очертить и понятия, заключенные в модном слове “терроризм”. Не собираемся давать его, вам, сверхточным. Главная же суть, его, заключена, сейчас, примерно в следующем: «Терроризм - это использование определенными лицами, кланами или государствами (Группировками государств!) разнообразных средств и способов в целях достижения каких-то своих целей! Например: насилия, ограбления или угнетения отдельных людей, кланов, сообществ, а, в современной нам форме, и целых народов или государств».
Другими словами, это новый неофашизм, который действительно представляет собой, для современного человеческого сообщества, огромную опасность. Миллиардер Бен Ладен, с его огромным семейным кланом (Он - 17-ый, из 54-х сыновей его клана!), задумавший создать, с помощью очень сильно воздействующей на умы людей религии, “мировой халифат”, классический пример возникновения именно названной, выше, опасности.
Главная суть, которой, стара, в общем-то, как мир: насильственным путем перекроить мир - именно в свою пользу! Другими словами, мы тоже наблюдаем, здесь, именно передел мира, который уже привел человечество - к двум мировым кровавым бойням.
Теперь вновь о необъяснимом. В человеческом обществе связи столь многочисленны, что лишь некоторые, из них, и берутся во внимание! Пожалуй, пока только лишь так и можно объяснить - необъяснимое пока! Но концовку нашей книги все же создадим - именно в пушкинском духе!
Начнем, - почти без всяких пояснений! - со следующего. И за пугачевский бунт, и за выступление декабристов, и за народовольческие террористические акты расплачивался - именно русский народ! Своими лучшими сыновьями, хотя и заблудившимися - именно в русской, специально сфальсифицированной, Истории!
Самозванцы же, - тоже, кстати, видоизменяясь с каждым своим новым поколением (Особенно, в этом отношении, мне нравятся Александр II и Александр III, уже начавшие вести политику именно в интересах развития России, правда, очень непоследовательную! Недалеко отстал, от них, как вы уже знаете по нашей первой книге, и Николай второй!
Смотрите, к примеру, нашу первую книгу.)! - жестоко расправляясь с народом, за каждое его выступление, оставались, - долгое время! - практически безнаказанными! Однако, после 30-ти летнего омертвления России, Николаем I, страна медленно, но - неумолимо! - вновь стала оживать. Пусть именно в этот период русская общественная мысль, заблудившись именно в фальсифицированной, во всём, русской Истории, выбрала неверные, с любых точек зрения, средства, - и способы! - борьбы, русского народа, за право жить хорошо.
Главное - не в этом! Главное, это именно многовековое недовольство, русского народа, царствующей династией. Недовольство династией самозванцев, которое и вылилось, в александровскую оттепель, именно в разные, там, учения. Учения, которые и вылились, скоро, именно в народовольческие и, потом, в эсеровские “теракты”!
Кстати, именно в этом отношении он, народ, близок, по своему духу, с лучшими представителями царствующих династий Руси: с Иваном Грозным, Борисом Годуновым, Петром Великим, всегда избиравших, именно прогресс, как коренное средство улучшения своей жизни. Однако продолжим, разговор, дальше.
Поэтому, собственно, и наступила расплата за самозванство и марионеточность! В 1881 году, народовольцами, был убит, “царь-освободитель”, Александр II. Царь, который и войну на Балканах провел, кстати, весьма безобразно. В этой войне погибло, по данным исторической статистика, двести тысяч русских солдат!
А что ему там, собственно, нужно было? Ничего, кроме как защиты прусских интересов по развалу Оттоманской империи! Кстати, Пруссия, именно к этому, времени превратилась - в Германскую империю, перезахватив ряд колоний, в различных регионах мира, у менее удачливых хищников! А было убито в этой войне, ещё раз выделим, двести тысяч солдат и офицеров.
И, тоже, кстати, вспомните о доминанте разбоя, присутствующей при рассмотрении, нами, всех основных эпох русской Истории. Другими словами, захвата, хищными царствующими, или буржуазными, кланами европейских государств, других стран, с целью их угнетения и эксплуатации.
Она господствует, в человеческом сообществе, и в эту эпоху! Как она господствует, кстати, и в наше время! Свидетельство, тому, интенсивная, по настоящее время, гонка вооружений практически всеми странами мира! Гонка вооружений, лидирующее положение, в которой, по-прежнему занимают именно развитые капиталистические страны.
Но вернемся, все же, к Александру второму! Убивать его, все же, не стоило! Ибо и это нанесло - огромнейший урон России! Об этом мы более подробно поговорим - уже в наших других книгах. Здесь же выделим, уже, саму дальнейшую цепочку событий, ведущих, Россию, именно к большевистскому перевороту.
А, в отместку, новый царь, Александр III, тоже развернул… террор! Об этом как-то всегда умалчивают, или всегда стараются - умолчать! Но именно при нем, при Александре III, вновь появились, как вы уже знаете из вышеизложенного материала, пятеро, как и в случае с декабристами, повешенных, и уже тысячи, - если уже учесть все теракты народовольцев и эсеров! - каторжан! А это, ведь, тоже лучшие, - хотя и тоже “заблудившиеся”! - сыновья России! Явно тосковал, Александр III, и по “твердой руке”!
Да так, что не только вновь “навел порядок” в многострадальной матушке-России, но и своего первого, кажется, сына назвал - именно в честь Николая I. Сына, из которого потом и получился - император Николай второй! Или, как его специально прозвал французский журналист, прямо связанный с агрессивной Японией, Николай кровавый.
Собственно, именно хищные европейские государства, - и, уже, США с Японией! - и подвели, саму Россию, как к первой Мировой войной, так и, потом, к большевистскому перевороту с последующей огромной гражданской войны в ней. И тоже неминуемой попыткой, - хищной Европы, США и Японии! - разорвать, именно Россию, на ряд своих колоний. Однако мы - немного увлеклись. Поэтому и остановимся на этом!
Третий раздел
Herman zu Lenin
А, в целях уже настоящего завершения нашего книжного цикла, переведем разговор - хотя бы … на Ленина! А он, когда уже шел сверхбыстрый судебный процесс по участникам очередного покушения народовольцев на высших царских сановников, в числе которых был старший брат Владимира Ульянова, Александр Ульянов, писал, в это время, выпускное сочинение.
Сочинение по пушкинскому “Борису Годунову”! Потом будет и его знаменитая фраза: “Мы пойдем другим путем”. Которую всегда трактовали, нам, весьма благопристойно (В то время как партия оказалась нужна, Ленину, для создания жесточайшей диктатуры, над Россией, именно партийной номенклатуры!).
А новый царь, Александр III, завоевывая Среднюю Азию, чуть ли не повторит - “подвиг” Павла I, “вдруг” собравшись в Индию, уже более ста лет беспощадно эксплуатируемую - англичанами!
Очень, кстати, интересный момент! Немцы, - бывшие вековые союзники англичан! - попытались через многочисленные родственные связи Александра III именно с немецкими домами? - и вновь через Россию как мощную дубинку! - вытеснить, из Индии, уже именно Англию как их наиглавнейшего соперника в борьбе за гегемонию над Миром, дающую, еще раз выделим, именно многочисленные колонии! Однако мы и всё это, кстати, весьма интересное именно с познавательной точки зрения, пропустим! А обратим внимание именно на обстоятельства возникновения, его, Ульянова, знаменитого псевдонима. Появления псевдонима - “Ленин”!
Мы, - обработанные, с детства, коммунистическими идеологами и их “историками”! - всегда считали, что возник названный, знаменитый на весь мир, псевдоним, из-за обстоятельств расстрела, царскими войсками, рабочих на реке Лена или на Ленских приисках. Однако выделен этот псевдоним, В. Ульяновым, значительно раньше только что названных событий!
Возник, он, вновь в Германии, в которой Ульянов находил укрытие от преследований, его, царским политическим сыском. История же его возникновения не только знаменательна, но и, в какой-то мере, разумеется, удивительна. Примерная суть, её, такова.
Находясь в Германии в эмиграции, В. Ульянов в маленьком немецком городке Ленин услышал легенду или предсказание некого немецкого монаха Германа, согласно которому немецкая династия Гогенцоллернов, - и династия Романовых в России! - в начале 20-го столетия будут, каким-то образом, уничтожены.
Вот эту, понравившуюся В. Ульянову, мысль, он и претворил, потом, в жизнь. Подписав несколько своих статей в Германии, на немецком языке, псевдонимом “Herman zu Lenin” (Дословный перевод: “Герман из Ленин”!). Потом “Герман”, разумеется, исчез. А остался именно “Ленин”, слово, которое, В. Ульянов, ставил даже на сугубо официальных документах!
Ставил, видимо, для того, чтобы всегда помнить свое предназначение: уничтожить именно Романовых, повесивших в 1887 году, - пятидесятилетняя годовщина со дня смерти А.С. Пушкина! - его старшего брата, Александра Ульянова! Как видите уже и сами, рассказанная, вам, история возникновения только что выделенного, выше, псевдонима и знаменательна, и - удивительна! Она удивительна - своею необъяснимостью: ведь все же возник, из небытия, именно, - и вновь! - пушкинский “Германн”, поднявший пистолет - именно на немку Екатерины вторую!
А раскрыли мы эту историю, вам, еще по одной, весьма весомой, причине. В. Ульянов-Ленин не знал, скорее всего, всю потаенность пушкинской “Пиковой дамы”! Вот здесь-то и возникает множество вопросов с восклицаниями: Почему убийство, Николая II (Или именно Николая!), и членов его семьи, происходит - именно в городе, носящем имя Екатерины (Петр I назвал город, основанный капитаном Татищевым, Екатеринбургом в честь Екатерины первой!)?
Почему расстрел царя, - и семьи Николая второго! - произошел именно в Ипатьевском доме, тоже оставившим, как вы уже знаете, след в русской Истории! В частности, след в родословной именно русских Романовых, упрятанных, Борисом Годуновым, именно в Ипатский монастырь! И монастырь, к которому рвались, потом, поляки. Рвались, когда как-то, - и от кого-то! - узнали, что царствовать, будет, именно Михаил Романов! И так далее.
Другими словами, здесь проявляется, на мой взгляд, прямая причастность, В. Ульянова, к убийству семьи Николая II и - самого царя. А он, Ульянов, как-никак, а Герман, хотя и из немецкого городка Ленин! Другими словами, и в этих событиях много пока не только не ясного, но и - необычного! На этом мы и завершим разговор о гибели, в России, и династии самозванцев. Зло, тоже имеющее “круги своя”, уничтожило и их! А Россия, сейчас, именно без царей! Что, пожалуй, и лучше! Ибо царь - это, уже, не только - самодержец. Но и, - вполне возможно! - диктатор, Тиран и Деспот! А от него - недалеко, уже: и до Тирана или Деспота!
Президент же - лицо выборное! Поправил срок, другой, да и - хватит! А чтобы второй срок - править, надо постараться, ему, по развитию - именно страны, по улучшению жизни народа! Все, вроде бы, просто! Откуда только - диктаторы берутся! Да - Тираны!
А берутся, они, из реалий жизни! И, разумеется, - и в первую очередь! - из пассивности: как народа, так и … каждого из нас! Вот чтобы не было именно отрицательных реалий, необходимо в Конституции прописать множество положений, как-то: запрещение всевозможных подхалимажных “инициатив” о продлении сроков полномочий Президента. Хотя срок, - в четыре года! - явно мал для такой величины как Россия! И… для Президента именно России! Самый оптимальный - пять лет!
Или об использовании разных, там, грязных технологии на различных уровнях выборов. Особо это касается - именно выборов Президента России! За что надо и строго судить лиц, использующих их. И прочее! Вот, тогда, может быть, что-то и получиться - именно с демократией!
Американский опыт, - именно по этому вопросу! - свидетельство тому! У них были, разумеется, и плохие Президенты! Без этого - просто не обойтись! А вот диктаторов, - типа Гитлера, или Тиранов-деспотов, типа Сталина! - славу богу, пока еще не было! На этом мы и закончим наш книжный цикл!
Литература
Анисимов Е.В. Россия в середине 18-го века. «Мысль». М. 1988 г.
Архив братьев Тургеневых. СПб. 1923 г.
Ав. кол. Словарь иностранных слов. «Советская энциклопедия». М. 1964 г.
Ав. кол. Большая Советская энциклопедия. Т. 9, 10, 23 и многие другие.
Ав. кол. Лермонтовская энциклопедия. «Советская энциклопедия». М. 1984 г.
Абрамович С. «Дом на набережной Мойки». «Пушкин. Последний год жизни». «Пушкин в 1836 году».
Агеева Л. «Хранитель». «Советский писатель». 1990 г.
Анненков П.В. А.С. Пушкин в александровскую эпоху. СПб. 1874 г.
Ав. кол. Друзья Пушкина. «Правда». М. 1984 г.
Бердник Морислав. Статья «Голод 33-го: пляска на костях». Украинская газета «Народная оппозиция». №1/21 январь 2006 г. г. Киев.
Благой Д.Л. «Творческий путь Пушкина». М. 1967 г. «Душа в заветной лире». 1979 г.
Блеклов В.В. 1. Статья «Чувствуя силу Гения», 1983 г. Хранится в пушкинском Михайловском; 2. «Заговор «свинского Петербурга». Ежемесячник «Откровение». Крым. 1992-94 гг.; 3. «Самодержец и Поэты». Николай I – убийца Пушкина и Лермонтова. 4. Повесть-аналогия «Немецко-русский Бонапарт». «Терра». Москва. 1996 г.; 5. Статья «Юбилей и Заговор». Город Москва. Газета «Литературная Россия», № 47/1815 от 21 ноября 1997 г.; 6. «За что убили Пушкина?». 7. «Пушкинские тайнозаписи». 8. «Заговор против Пушкина». 9. «Об убийстве М.Ю. Лермонтова» и «О надругательствах над Пушкиным и Лермонтовым». МП «Руслан». Город Феодосия. 2005 г. 10. Сборник «Крестоносцы». 11. Сборник «Повесть о «Горячей войне». МП «Руслан». 2006 г. 12. «Царская месть» - частично опубликована в указанных, выше, моих работах. 13. «Пушкинские тайны» - неопубликована.
Белинский В.Г. «Сочинения Александра Пушкина». «Библиографические заметки», № 20. СПб. 1861 г.
Величко Ф. Статья «Пятьдесят лет в женском платье», ж. «Наука и религия». № 3. 1995
Валлотон Анри. Александр I. «Прогресс». М. 1991 г.
Валянский С.И. Калюжный Д.В. Другая история Руси. “Вече”. М. 2001 год.
Вербицкая Л.В. Незнакомка. Киев. 1995 г.
Висковатов П.А. Михаил Юрьевич Лермонтов. Жизнь и творчество. «Современник». М. 1987 г.
Вознякевич Д.В. Первая ссылка. «Молодая гвардия». М. 1988 г.
Вигель Ф.Ф. «Записки». Л. 1928 г.
Вяземский П.А. «Записные книжки». М. 1963 г.
Вяземский П.П. А.С. Пушкин по документам Остафьевского архива и личным воспоминаниям. «Русский архив». 1884 г.
Василевский М.М. Романовы от Михаила до Николая. История в лицах и анекдотах. «Манрекон». Ростов. 1923 и 1993 годы.
Герцен А.И. «Былое и думы». Издательство «Народная асвета». Минск. 1974 год.
Гурбова Л.В. Тысячелетие России. 862 – 1862 гг. «Таврия». Крым. 1992 г.
Горбовский А.А. Научно-популярная серия «Знание». Отдельные его очерки.
Головкин Ф. Двор и царствовании Павла I. М. 1912 г.
Гроссман Л.П. Записки д Аршиака. Карьера Дантеса. «Художественная литература». 1990 г. Устная новелла Пушкина. М. 1923 г.
Гессен А.И. Все волновало нежный ум. «Наука». М. 1965 г.
Губер П.К. Дон-жуанский список А.С. Пушкина. «Петроград». 1923 г.
Гордин Я.А. Право на поединок. «Советский писатель». М. 1989 г.
Гессен А. Набережная Мойки, 12.
Гейченко С.С. У Лукоморья. «Лениздат». 1977 г.
Дмитриев. Повесть «Авантюристка». М. 1993 г.
Драбкина Е.Я. Кастальский ключ. М. 1975 г.
Жуковский В.А. Сочинения в трех томах. Т.3. «Художественная литература». 1980 г.
Зинухов А. Роман «Медовый месяц императора». 2002 г Брошюра «Кто убил Александра Пушкина». 2005 г.
Измайлов Н.В. Пушкин в переписке и дневниках современников. Врем. ПК. «М-Л» 1963 г.
Карамзин Н.М. История государства Российского.
Каухчишвили Н.М. Дневник Д.Ф. Фикельмон. Милан 1968 г.
Квятковский А. Поэтический словарь. «Советская энциклопедия». 1966 г.
Карпович Е.П. Романы: «Придворное кружево». «Самозваные дети». «Паритет», г. Запорожье. 1992 г.
Криштоф Е.Г. Для сердца надо верить. «Таврия». Симферополь. 1988 г.
Кулешов В.И. В поисках точности и истины. «Современник». М. 1986 г.
Кунин В.В. России первая любовь. «Книга». М. 1983 г.
Лунинский Э. Княжна Тараканова. Л. 1991 г.
Лермонтов М.Ю. Сочинения. Т 1 и 2. «Правда». 1990 г.
Ласкин С. Статья «Дело» Идалии Полетики». Сборник. «Советский писатель». М. 1982 год.
Летописи № 5 (Архив опеки Пушкина). М. 1939 г.
Лахостский К.П. Александр Сергеевич Пушкин. “Просвещение”, М-Л. 1964 год.
Лобов В.М., Качура Г.Н. Тайна Пиковой дамы. «Пушкинская наука». Ростов. 1997 г.
Манько А.В. Чтение об особах российского императорского двора. «Просвещение». М. 1994 г.
Мединг Оскар (Самаров Грегор – псевдоним). Исторические романы: «Адъютант императрицы». Киев. 1991 г. «На пороге трона». «Современник». М. 1995 г. «На троне великого деда. Жизнь и смерть Петра III». «Современник». М. 1994 г. «При дворе императрицы Елизаветы Петровны». «Современник». М. 1993 г.
Мироненко С. Страницы тайной истории самодержавия. «Мысль». М. 1990 г.
Маковский В.С. ж. «Брега Тавриды», № 6. 2000 г. Статьи: «Она не виновата»; «Второе пришествие».
Мережковский Д.С. Статья «В тихом омуте». Сборник. «Советский писатель». М. 1991 год.
Модзалевский Б.Л. Разговоры Пушкина. М. 1929 г. Донесение тайного агента о настроении умов в Петербурге после казни декабристов. М. 1925 г. Пушкин под тайным надзором. Л. 1925 г. Библиотеке А.С. Пушкина. Библиографическое описание. СПб. 1910 г.
Михайловский А.И. Вступление на престол Николая I. «Русская старина», № 11, 1890 г.
Невелев Г.А. Истина сильнее царя. «Мысль». М. 1985 г. Запретная рукопись о 14-м декабря, ж. «Дружба народов», № 12. 1975 г.
Новиков И.А. Пушкин в изгнании. Пушкин на юге. Пушкин в Михайловском.
Новые материалы о дуэли и смерти Пушкина. Петроград. 1924 г.
Оларт Е. Петр I и женщины. «Искусство», г. Киев. 1991 г.
Остафьевский архив князей Вяземских.
Павленко Н.И. Птенцы гнезда Петрова. «Мысль». М. 1984 г.
Павлищев Л.Н. Из семейной хроники. Воспоминания об А.С. Пушкине. М. 1890 г.
Последние часы жизни императора Николая I. Л. 1990 г.
Пикуль В. Роман «Пером и шпагой».
Письма Пушкина к Е.М. Хитрово. Л. 1927 г.
Письма Александра I к Кутузовским дамам. ИРЛИ (Пушкинский дом) или в книге Н. Раевского «Портреты заговорили».
Портнов А. Статья «Согрешившая по приказу». Газета «Спид-инфо», № 7/64, июль 1995 г. М.
Пушкин А.С. ПСС в 6-ти томах. «Художественная литература». 1950 г. Собрание сочинений в 10-ти томах. «Художественная литература». 1962 г. Избранные сочинения. «Художественная литература». 1980 г.
Письма Дантеса к Геккерну за 1835-36 годы, ж. «Звезда», № 9. 1995 г.
Предтеченский А.В. Исторический взгляды Пушкина. М. 1955 г.
Пугачев В.В. Новые данные о Пушкине и декабристах. «Временник Пушкинской комиссии». Л. 1975 г.
Пушкин в письмах Карамзиных 1836-37 годов. М.- Л. 1960 г.
Пущин И.И. Записки Пушкина. Письма. М. 1956 г.
Путинцев В.А. «Былое и думы» А.И. Герцена». Издательство «Народная асвета», Минск. 1974 г.
Раевский Н.А. Портреты заговорили. «Высшая школа». Минск. 1978 г.
Русаков В.М. Потомки А.С. Пушкина. «Лениздат». 1974 г.
Рожнова Т. Жизнь после Пушкина.
Семиевский М.И. Царица Прасковья. «Книга». М. 1989 г.
Соллогуб В.А. Из воспоминаний. «Русский архив». 1865 г.
Сухонин П.П. (А. Шадрин – псевдоним). Романы: «Род князей Зацепиных». «Современник». 1995 год. Княжна Владимирская (Тараканова). «Современник». 1995 г.
Серебряков Г.В. Роман «Денис Давыдов». Роман-газета № 11 и 12. 1988 г.
Скатов Н.Н. Русский Гений. «Современник». 1987 г.
Спиридонова (Евгеньева М. – псевдоним). Фавориты Екатерины. «Воля». М. 1924 г.
Сурат И. Статья «Пушкинский юбилей как заклинание Истории». Журнал «Новый мир», № 6. 2000 г.
Сурмина И.О., Усова Ю.В. Знаменитые династии России. “Вече”. М. 2001 год.
Славин Кира. Статья «Кто поджег дом Набокова», газета «НЛО», № 8/42, август 1997 г. М.
Татищев С.С. Воцарение императора Николая I». «Русский вестник» 1893 г.
Томашевский Б.В. Историзм Пушкина. М. 1961 г. Десятая глава «Евгения Онегина». История разгадки. ПСС А.С. Пушкина, том 13. М. 1934 г.
Тойбин И.М. Пушкин и философско-историческая мысль в России на рубеже 1820 – 1830 годов. Воронеж. 1980 г.
Трубецкой С.П. Записки. СПб. 1906 г.
Урван А.И. Роман «Царское гадание».
Фрейнберг И.Ф. Читая тетради Пушкина. «Советский писатель». 1985 г.
Флоровский А.В. Пушкин на страницах дневника графини Д.Ф. Фикнльмон. «Slavia».Прага. 1959 год. Дневник графини Д.Ф. Фикельмон. «Gras-Koln». 1959 г.
Фридкин В.М. Пропавший дневник Пушкина. «Знание». М. 1991 г.
Цявловский М.А. Летопись жизни и творчества А.С. Пушкина. М. 1975 г.
Черняк Е.Б. Пять столетий тайной войны. «Международные отношения». М. 1972 г.
Шильдер Н.К. Император Николай Первый. Его жизнь и царствование. СПб. 1903 г.
Штаркман Анатолий. Двадцать два труда опубликованные на сервере Литературного клуба, "Проза.ру".
Щеголев П.Е. Дуэль и смерть Пушкина. «Книга». 1987 г.
Эйдельман Н.Я. Грань веков. «Мысль». 1988 г.
Энциклопедия «Википедия»
ххх
Материал из книги "100 великих загадок Истории":
1. Погиб ли в Угличе царевич Дмитрий?
2. От чего умер Иван Грозный?
3. Подземная библиотека Ивана Грозного.
4. Завещание Петра I.
5. Что сталось с императором Александром I?
6. Судьба княжны Таракановой.
ххх
Сафронов М. Статья «Царевна Софья против Екатерины II». Ороудов А. Статья «Загадка Бенкендорфа», газета «Секретные материалы»», № 8/78. 2002 г.
Гордиенко Е. Статья «Тайна древней библиотеки». Таранов И. Статья «Что случилось на Черной речке?», газета «Секретные материалы», № 21/65 2001 г.
Сафронов М. Статья «Стрелял ли Пушкин в Дантеса?». Ершов М. Статья «Первая столица Руси», газета «Секретные материалы», № 3/73 2002 г.
Зинухов А. Статья «Дуэли Пушкина и Дантеса не было!», газета «Московский комсомолец», № 29/224. 2002 г.
Зинухов А. Статья «Где похоронен Пушкин?», газета «Совершенно секретно», № 1/164. 2003
Мелехов Е. Статья «Пушкина сгубили «голубые» и…заяц», газета «Комсомольская правда», № 24/22969.
Черных Е. Статья «Пушкина на Черной речке убили «голубые», газета «Комсомольская правда на Украине» от 20-26 июня 2008 года.
Ильвес Михаил. Статья «Тайны Пушкина». Киев, газета «Московский комсомолец». Сентябрь-октябрь 2008 года, № 6-8. В Москве выпуск в 2004 году.
Х/ф «Последняя дорога». 1986 г.
Х/ф «Царская охота».
Х/ф «Северный сфинкс». Телесериал. Сентябрь-октябрь 2008 год. Телеканал «НТВ-Мир»
Викторова К.П. Утаенная любовь. Телепередача. ОРТ. 14 декабря 1995 г.
Телепрограмма «Искатели». Каналы: ОРТ, СТБ, и другие. С момента её выхода, в эфир, и по наши дни.
Лисицын Г. «Могила Кавалергарда». 2007 г. Телеканал «РТР-планета»», 1-го февраля 2008 года.
МИД. Дипломаты. Телеканал НТВ-мир, 17-ое февраля 2008 года. Обзорная телепередача по современной Истории России (от Петра Великого по Николая II).
С о д е р ж а н и е
Часть первая
Об убийстве М.Ю. Лермонтова
Содержание пропущенной главы……………………………….
Примеры и факты ……………………………………………….......
О краткой хронологии заговора против Лермонтова ……….
Показательная хронология заговора …………………………..
Общий замысел царского заговора …………………………….
Анализ дуэли и действий Николая I …………………...………
Вторая ссылка. Вторая дуэль ……………………………...……
Пятигорская дуэль ………………………………………………..
Часть вторая
О надругательствах
над Пушкиным и Лермонтовым
Глава первая
Суды над Пушкиным!
Первый раздел.
Цепь надругательств...............................
Второй раздел
Военный суды над Пушкиным и Лермонтовым...........
Третий раздел.
Повесить, но суждение его, за смертью, прекратить..
Глава вторая
Посмертная “ссылка”!
Первый раздел.
Третья ссылка......................................
Но есть и божий суд, наперсники разврата...........
Третий раздел.
Возвращение Дантеса................................
Четвертый раздел.
Отрывки из “Царской мести”.........................
Глава третья
Дальнейшие надругательства
Первый раздел.
Черный пиар........................................
Второй раздел.
Не сковырнули......................................
Третий раздел.
Девять дней........................................
Четвертый раздел.
Знать наша не знает славы русской..................
Пятый раздел.
Посмертный обыск...................................
Шестой раздел.
Рассеивание наследия Пушкина…………………………………..........
Седьмой раздел.
Придворная церковь.................................
Восьмой раздел.
Николаевский медный всадник........................
Девятый раздел.
Странный выбор храма...............................
Десятый раздел.
Панихида по Пушкину................................
Глава четвертая
Мстящий камергер!
Первый раздел.
Николаевская перчатка..............................
Второй раздел.
Мстящие камергеры..................................
Третий раздел.
Заботливость П. Вяземского.........................................
Глава пятая
Захоронение Пушкина!
Первый раздел.
Я и жандарм........................................
Второй раздел.
Народ обманули.....................................
Третий раздел.
Царский венок на могилу Пушкина....................
Глава шестая
Николаевский памятник Пушкину!
Первый раздел.
Красота Пушкина....................................
Второй раздел.
Медовый месяц императора...........................
Третий раздел.
Собственноручно вычеркивал.........................
Четвертый раздел.
Где похоронен Пушкин...............................
Пятый раздел.
Эко куда хватил, любезнейший.......................
Шестой раздел.
Свадьба мертвецов..................................
Глава седьмая
Царская месть!
Первый раздел.
Царская месть......................................
Второй раздел.
Гнев...............................................
Глава восьмая
Современные пушкинисты о дуэли Пушкина
Заключение
Первый раздел.
Бог покарал убивцев ряд............................
Второй раздел.
История - наука удивительная.......................................
Третий раздел.
Herman zu Lenin....................................
Литература........................................
Содержание. .......................................
Владимир Вячеславович Блеклов
Исследование и материалы
(В десяти книгах)
Книга четвертая
О надругательствах
над Пушкиным и Лермонтовым
Редактор С. Сальков.
Художественный редактор М. Соколова.
Технический редактор В. Щербатова.
Корректор А. Пичугина.
МП “Руслан”
97300, АРКрым, пгт Кировское, ул. Кирова, 15
Подписано к печати 12. 01. 2009 г. Формат 148х210.
Бумага офсетная. Печать офсетная.
Тираж 100 экз. Заказ 146.
Издательство РА “Арт Лайф”
334800, Украина, АРКрым, г. Феодосия,
ул. Советская, 15, тел (0652) 2-13-10; 2-13-15.
Регистрационное свидетельство: ДК №2068
Выдано государственным комитетом
телевидения и радиовещания Украины 19.01.2005 г.
Отпечатано в типографии “Арт Лайф”