ЗАЗА ДАТИШВИЛИ - ЧЕТВЁРТОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ "ВСЕ КРАСКИ ЖИЗНИ" ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Старик умирал. Он это осознавал твердо и спокойно, давно примирившись с неизбежностью, прислушиваясь к необычным, трепещущим волнам, идущим откуда-то с глубин его изношенного тела.
Облака на закатном небе то проявлялись привычно, то превращались в оранжевую мглу, теряя четкость и ясность. Высоко, под облаками, в неистовом хороводе кружились ласточки и их неугомонный гвалт мешал. Он хотел тишины.
Старик сидел на скошенной траве, прислонившись к грушевому дереву и безвольно вытянув ноги. Он попытался было податься за кувшином с водой, но очередной прилив слабости не позволил сделать это. Рука, - с вывернутой к небу, потрескавшейся, широкой ладонью, осталась лежать возле щербатого, почерневшего от времени, маленького кувшина.
Он проследил руку взглядом. Сто с лишним лет, больше века, эти ладони не знали покоя, выполняя волю хозяина и делая все исправно, но теперь, как загнанные лошади, виновато, бочком лежали на траве, как бы извиняясь, что не могут больше...
Они никогда не делали плохого дела, - сажали деревья, ухаживали за садом и пчелами, писали родным, тшательно выводя буквы, перелистывали страницы любимых книг, осеняли его крестом и натружались - теряя чуткость, но набираясь усталости и мудрости. Только пугливые они стали к старости – дрожали то и дело...
Но было самое главное, что им было поручено: эти ладони часто и прилежно чистили покосившееся надгробие, лаская старую, пожелтевшую фотографию той, которая навсегда изменила его жизнь...
Восемь десятков лет назад он, молодой студент, впервые встретил ее. Сказать, что он ее любил, значит - ничего не сказать. Разве можно любить воздух или воду? Как описать уверенность, что можешь летать, бесконечно стоять под окнами, карабкаться в поисках первых фиалок, писать возвышенные и тонкие сонеты, любить радостно каждого встречного и ревновать ко всему миру?!..
Эти пальцы, теперь холодные, с синими, набухшими ручейками застываюшей крови, боялись ласкать ее маленькие руки. Они благоговейно впитывали ее смиренную тишину, как насущную необходимость, как вершину вожделения и страсти, как совершенство, - как веру!..
В последний раз те руки были такими же холодными... Она умерла через три месяца после знакомства, в одночасье растаяв от неизлечимой чахотки...
...Он не искал ни любви, ни смерти, не топил горе в вине и не выставлял его напоказ. Он попросту забыл, что есть на свете радость и счастье. Отойдя от учебы, друзей и мирских соблазнов большого города, он превратился в живой памятник светлой и тихой печали, дав обет никогда не жениться...
-И-ду - прошептали непослушные губы...
...Одинокая слеза, робко начав путь вниз, застряла на щеке.
Иду - прошептал угасаюший разум - и-ду...
...Маленькая собачка, забредшая в сад, зигзагами шныряла по траве. Заметив старика и взлаяв, подбежала и обнюхала сначала кувшин, затем ладонь и приблизившись к лицу - косясь то в одну, то в другую сторону,- игриво заглядывала в синие, застывшие глаза. Потом отскочила, поерзала задом, недоуменно взлаяла снова и продолжила свой беспечный бег.
Звонили вечерню...