АЛДИ ИУЛСЕС - ТРЕТЬЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ ВЕРНИСАЖ 3 ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
А помнишь ли ты, как задрожали наши сердца мелким трепетом, кода мы, тогда молодые, наивные и считающие себя мудрыми и опытными, отринули на какие-то мгновения все свои актерские способности и вдруг стали просто людьми? Конечно же, помнишь! Да и как же не помнить ту чудную весну, необычайно теплую и обнадеживающую? Ведь это была совсем иная весна, наполненная волшебством зарождения новой люби. Тогда, в том парке, мы практически одновременно бросились к яркому кленовому листу, яркому и свежему, будто только-только слетевшему с наряженного осенью деревца. Смешно столкнулись, оба смутились, ты отвел глаза, я же покраснела… А руки, Бог ты мой, руки мы так и не отняли от листика, продолжая касаться друг друга. Ну разве не дети во взрослых телах? Ты спросил мое имя, я что-то промямлила в ответ… Ты оказался настойчив, я же – недостаточно твердой. Вот так все и покатилось навстречу обжигающему лету.
Нам не нужно было думать, уверяю тебя, решение мы приняли сразу – легко и непринужденно. Это позже, спустя годы, ты стал что-то придумывать и усложнять. А тогда, одурманенные июньской жарой, мы с некоторой завистью глядели на темные воды реки, мечтая отменить все правила приличия и спрыгнуть с набережной, и разбить изменчивое зеркало так, чтобы множество осколков воссияло в солнечном свете. Неужели не помнишь? Меня не обманешь, я то знаю, что тот день ты с особой нежностью сохранил в памяти, потому что именно после этого внезапного и странного желания предложил мне стать твоей женой. И мы, смеясь и снова напоминая беспечных детей, перебежали дорогу, и помчались в сторону здания, исполняющего желания таких же глупеньких, как и мы с тобой.
А скоро состоялась свадьба. Чудесный день! Я ведь помню, как мы поехали к моей маме в деревню, как мы были счастливы. Моя правая рука обвивала твою – сильную и уверенную, а левая до боли в пальцах сжимала тонкую книжку. Да, ты всегда подшучивал над моей суеверностью, но ведь мои талисманы мне всегда помогали. И эта книжечка с пожелтевшими страницами, и тот самый кленовый лист, объединивший наши с тобою судьбы, что покоился в ней…
А помнишь ли ты ту осень? Нет, не первую нашу, а вторую. Она была скупой на наряды и праздничные гирлянды, она вспыхнула факелом и облетела практически мгновенно, но наш сын, наш с тобой ребеночек успел взглянуть на красоту октября своими несмышлеными синими глазками. О, как он был похож на тебя! Это все говорили, это даже врачи и медсестры заметили, не говоря уже о моих новых подружках. А как ты меня встречал? Ладно… ты, на самом деле, каждый божий день появлялся под окнами, и обязательно с цветами. Мне даже порой дурно становилось, но ты упорно размахивал под окнами веником из гладиолусов. Девчонки смеялись, я же, несмотря на усталость, тоже улыбалась. Господи, ты как был мальчишкой, так и остался им на всю жизнь…
А в тот день, все же в тот день, когда наши многочисленные родственники встречали меня и нашего сына, ты гордо вышагивал впереди всех не просто с букетом, но и с нашим семейным талисманом – кленовым листиком, что подарил нам искру неземной любви.
Зима… она неожиданно порадовала пушистым снегом и мягким, едва уловимым холодом. Такой почти вся и была – мягкой и нежной, преобразившей мир в нечто сказочное. Это я говорю о той зиме, когда Владику уже три годика исполнилось. Кстати, помнишь его первое слово? Мы еще так удивились, когда он вдруг произнес слово «иист». Лист, значит. Ни «мама», ни «папа», а именно «лист». Странно, не правда ли? Хотя ты почему-то и по этому вопросу позже спорил, с блеском в глазах утверждая, что все ж прозвучало сначала «мама». Но я-то ведь хорошо помню, я-то ведь никогда не забуду своего изумления. И все ж вернусь именно к той зиме, когда свершилось очередное чудо, когда появилась надежда на то, что наш сын будет здоров. Сколько трудных дней и ночей мы пережили, сколько слез пролили, сколько не высказали вслух, но ненароком выдали страхов, сколько простояли на самом краю между смертью и безумием… И неожиданно под самое Рождество в нашем мирке забрезжил тонкий луч надежды. И я молилась, и мои руки касались волшебного листика, и мне так хотелось верить…
Помнишь, мы же выиграли? Мы же победили – все вместе…
Помнишь? Я знаю, ты многое помнишь, я надеюсь на это, я верю. Тебя больше нет рядом со мной, да и мне самой скоро выдадут билет на последний поезд. Жизнь проносится очень быстро, гораздо быстрее, чем кажется по началу. Уже у Владика пробилась седина, что уж говорить обо мне. Но знаешь, любимый, я и не боюсь, ведь я буду с тобой. Мне даже не надо надеяться или верить, ведь это я знаю так же хорошо, как и то, что мы всегда любили друг друга. Да и сейчас мы любим: ты оттуда, а я пока здесь.
А знаешь, я тут недавно пыль протирала в нашей комнате, все книжки с полки сняла, обложку каждой обтерла. А одну выронила… Сам же понимаешь, старуха я уже, руки совсем не те… Так, она открылась, а в ней листик был. Наш волшебный. Кленовый. Сохраненный еще с той весны.
Помнишь?