Так, вот я и на месте. Проспект Ленина, дом 3, квартира 14. Звоню в дверь.
-Сейчас, иду! – раздался из-за двери мужской голос.
Дверь открылась. На меня глядел молодой человек, лет двадцати пяти. У него были коричневые глаза, короткие, чёрные волосы. Выражение лица слегка усталое и угрюмое. Одет он был в простую чёрную футболку, спортивные штаны. Ходил без носков.
-Здравствуйте. Полковник Куркин,– представился я, и показал удостоверение, - Вы сейчас свободны?
Он оглядел меня с ног до головы.
-Да.
-Вы Тиров Сергей Викторович?
-Да.
-Проживаете по адресу проспект Ленина, дом 3, квартира 14?
-Да.
-Значит, я пришёл по адресу. Войти можно?
Молодой человек молча отошёл в сторону.
-Спасибо.
Я прошёл в комнату и расстегнул куртку. Хозяин квартиры включил свет и сел на кресло.
-Здравствуйте, товарищ милиционер, - сказал он равнодушным голосом, – Присаживайтесь, – он указал на кресло, стоящее у противоположной стены.
-Спасибо, - поблагодарил я. - Мне перейти сразу к делу?
-Если можно.
-Так вот. Ваш друг, Алесин Виктор Сергеевич, был найден мёртвым в подъезде собственного дома... Его чем-то ударили по голове. Чем-то тяжёлым.
Сергей промолчал. На его лице не дрогнул ни один нерв.
-И как это произошло? – спросил он совершенно спокойным голосом.
-Ну, скорее всего, убийца его ждал. Там в подъезде есть тёмный угол. Не видно ничего, хоть убей. Его ждали именно там.
-Да, да, припоминаю этот тёмный уголок. В детстве мы любили там прятаться. – Сергей откинулся в кресло, сложив руки за голову.
-Вам предлагается пройти в отделение для опознания.
-Ладно, - пожал он плечами.
-Вот и хорошо. Но вот вопрос. Почему вы так спокойны?
Видимо, Сергей не ожидал этого вопроса. На его лице появись проблески чувств. Волнение... Неужели он убийца?
-Почему я так спокоен? – переспросил он. – Ну... Как бы вам объяснить так, чтоб вы поняли, да ещё так, чтоб у вас не было повода меня обвинять. Я живу всего двадцать семь лет. И всё таки, за эти годы прошло очень многое... Как вы поняли, я объясняю причину своего равнодушия. Это вам только кажется. На самом деле, мне больно.
-Что-то я вас не до конца понял...
-За двадцать семь лет прошло очень многое. А вот некому было рассказать. Даже Виктору. Он и так всё понимал. Если вы выслушаете, мне станет легче. Я был влюблён. Вам знакомо это чувство?
-Да, я вас понимаю.
-Хорошо. У меня был сын... Была жена, мама, папа. Как я сегодня выяснил, был друг. И вот их не стало! Виктор был мне настоящим другом. И, как я сказал ранее, мне больно, честно. Но эта боль так знакома, и так привычна, что не вызывает таких сильных чувств. Когда я узнал о смерти отца, я плакал. При смерти матери, тоже плакал. Когда умер сын, я проронил всего две – три слезинки. Жена покончила с собой. Я не плакал вообще. Боль сохранилась в душе. Да и всё ещё живая любовь не давала покоя. Виктор утешал меня. Мы ведь, считайте, с самого рождения вместе. Наши матери познакомились в роддоме. А вот и его не стало. Мне интересно, против меня весь мир, что ли, ополчился?
-Нет, что вы.
-А вот мне так кажется. Скажите, а у вас есть пистолет?
Я опешил. Но насторожился.
-Нет, а зачем вам?
-Есть, я вижу ремень.
В один прыжок он оказался около меня. Я даже среагировать должным образом не успел! Схватив мою правую руку, он сунул свою в мою куртку, нащупал там пистолет, с поразительной лёгкостью вытащил его, отпустил меня и ударил. Больно... Он что, в ОМОНе служил?
-Мне бы хотелось ещё пожить, но это лишнее... – сказал он, снял пистолет с предохранителя, приставил дуло к виску, - Простите за то, что я вас ударил. Так надо... - и произвёл выстрел. Смерть была мгновенной...