ОТМОРОЖЕННЫЙ
фантастический рассказ
Х Х Х
Как всегда стремительно профессор Вельяминов вошёл в операционную, где его уже дожидались ассистенты. Сегодня дежурили доцент Мокеев и медсестра Тамара, пользовавшиеся его особым доверием. А доверие – это важно. Существовали некоторые щекотливые аспекты исследований, о которых не расскажешь первому встречному. Не только не поймут, но и осудят.
Ассистенты кивками приветствовали своего профессора. Общие тайны сплотили всех троих накрепко, и они без лишних слов прекрасно понимали друг друга.
Пациент лежал на столе, с головы до ног укутанный в белое. От датчиков на панели к его голове, груди и конечностям тянулись многочисленные провода с присосками.
- Студент, иногородний. Жертва автоаварии. Привезли сегодня утром. Постоянно находится в коме. Как велели, до вашего приезда держали на льду, - не дожидаясь вопросов, коротко отрапортовала Тамара.
- Иногородний – это хорошо, сразу не хватятся и не станут надоедать назойливые родственники. А потом – победителей не судят, - удовлетворённо проговорил профессор и осторожно снял простыню с тела юноши.
Открылась зиявшая у виска неряшливая, с рваными краями рана.
- Ай-яй-яй! Нехорошо, неприглядно…
- Не беда, профессор, ушьём так, что не будет заметно. Главное, на уцелевшей части мозга нет внутренних кровоизлияний, - сказал ассистент.
- Тогда не станем терять времени, - энергично проговорил Вельяминов. – Тимур, несите трансплантант.
Мокеев достал из морозильной камеры плотно запечатанный сосуд, до отказа заполненный розовато-серой массой. Приглядевшись, можно было без труда узнать законсервированный мозг человека, либо животного. Скорее, последнего, поскольку объём серого вещества не достигал положенного людского почти наполовину.
Тамара быстро и ловко сбривала на голове юноши волосы, готовя операционное поле. Резко запахло спиртом. Профессор взял в руки скальпель…
Х Х Х
Начинало светать, когда тайная операция благополучно завершилась. Врачи работали как одержимые. Пациент спокойно спал глубоким наркотическим сном. Осторожно манипулируя длинными чуткими пальцами, профессор Вельяминов проверил его пульс и сердце.
- Пока в норме. Понадеемся на лучшее.
На каталке больного перевезли в камеру и зафиксировали его голову в морозилке – так, чтобы не потревожил рану, когда очнётся.
- Не лучше ли положить его туда целиком? – усомнился Мокеев.
- Не стоит рисковать, - покачал головой профессор. – Неизвестно, как отразится на ослабленном травмой и вмешательством организме ненужное общее переохлаждение.
Через час-полтора пациент по расчетам должен был очнуться. Тамара осталась дежурить около камеры, из которой торчало лишь туловище молодого человека, пристёгнутое ремнями к каталке. Голова надёжно крепилась с помощью опущенной гильотины, плотно охватывающей шею по окружности.
Полтора часа прошли спокойно. Потом Тамара отключила камеру и напряжённо следила за постепенно повышавшейся температурой на термометре. Когда пациент стал подавать признаки жизни, она сняла телефонную трубку. Дальнейший процесс реабилитации профессор будет контролировать лично. Это его первая работа по пересадке чуждого пациенту головного мозга и, надо полагать, он не успокоится до тех пор, пока не убедится в успехе эксперимента.
Х Х Х
Больной поправлялся на редкость быстро. Лёжа в отдельной, предназначенной для высокопоставленных пациентов палате, ел за троих, и через месяц поднялся с постели. Однако с памятью дела обстояли хуже. Он сумел вспомнить свои имя и фамилию, поднатужившись, рассказал о назначенной на первые дни лета свадьбе. Но и только. Для тренировки ослабевшего мозга профессор принёс ему учебники. Но к наукам студент остался равнодушен. Профессор загрустил. Что-то в эксперименте не заладилось, новейшая технология дала сбой. Впрочем, контрольное время ещё не вышло…
Х Х Х
Так прошло ещё несколько дней. Однажды Тамара по обыкновению зашла взять у больного анализы и замерла в изумлении на пороге. Разбросанные по палате, везде валялись листы кощунственно растерзанных учебников. Разбитые цветочные горшки с подоконников очутились на полу, и почему-то в них не оказалось цветов.
- Славик, ну что вы натворили? Это протест против больничного режима, да? – укоризненно спросила Тамара.
В ответ студент странно приподнял верхнюю губу и с презрением фыркнул. Сестре показалось – хрюкнул, и от удивления она попятилась, но, опомнившись, поставила коробку с пробирками на тонконогий столик в изголовье постели и повернулась к больному.
- Полагаю, вы воспитанный молодой человек? Может, я ошиблась?
Вместо ответа раздался оглушительный грохот. Локтем студент ухитрился опрокинуть столик с лекарствами. От стеклянной тары остались одни осколки.
- Ну, больной, это уже слишком!
Возмущённая Тамара шагнула к выходу и, запирая дверь, успела заметить уморительную гримасу на лице пациента. Из палаты отчётливо послышалось хрюканье. Но, возможно, это ей только почудилось.
Профессор уже приехал и готовился к обходу. Сообщение о странном поведении экспериментального экземпляра заставило его бросить все дела и поспешить наверх. Прихватив новый ящик с пробирками, Тамара побежала следом.
Щёлкнул повернувшийся в замке ключ, и в следующий момент звон оброненных сестрой пробирок вывел Вельяминова из состояния короткого оцепенения.
Увы, клетка опустела, экспериментальная птичка вылетела на свободу. Настежь распахнутое окно указывало путь сбежавшего студента. Четвёртый этаж не стал ему помехой. Скорее всего, беглец воспользовался балконами, как лестницей. Оставалось позавидовать его беспримерной ловкости.
- Безумству храбрых… - уважительно пробормотал профессор и повернулся к шокированной сестре. – Ничего не попишешь. Придётся догонять!
Х Х Х
Весёлая и хмельная, в доме Сафоновых бушевала свадьба. Редко так бывает, но беда в одночасье обернулась радостью. Только вчера вечером семья получила запоздалое известие о приключившемся с мальчиком несчастье, и родители собрались срочно ехать в город. Ирина, Славкина невеста рыдала от огорчения – до свадьбы оставались считанные дни. А в деревне ревностно относятся к семейным торжествам. Ирина не хотела прослыть соломенной вдовой.
Но на следующее утро Славик вдруг приехал с первой электричкой. Правда, без вещей и положенных подарков, почему-то вместо парадного костюма облачённый в линялую больничную робу. Объяснился невнятно, однако Ирина поняла, что ради неё жених сбежал из стационара. Это уже можно приравнивать к подвигу.
По обычаю застолье удалось пышным и богатым. Сытые и пьяные, гости отсчитывали невесть какой пиршественный заход. В комнатах танцевала под магнитофон молодёжь. Со двора доносились переливчатые трели гармошки, и женщины в такт распевали частушки. Мужчины постарше завершали торжество традиционным самогоном.
Под шумок на завалинке беседовали несколько кумушек.
- Ох, Власьевна, ну и юморист твой Славка, каких поискать! Сперва в пижаме тридцать вёрст отмахал, а теперь – что учудил? Надо же додуматься рожей в миску влезть! И ведь не пил почти…
- Молодой ещё, ветер в голове гуляет. Захотел гостей повеселить.
- Ну да ничего, поживёт семьёй, поумнеет.
Так болтали кумушки, а невеста между тем искала пропавшего жениха. Славик подевался куда-то в самый ответственный момент, когда гости потребовали от молодых «белый танец». Возмущённая Ирина обыскала сначала дом, потом двор и обнаружила жениха около хлева. Новый его костюм был выпачкан в навозе. На упрёки он выразительно приподнял верхнюю губу и, коротко хрюкнув, пояснил:
- Машка вот должна опороситься, хотел посмотреть.
- Придумал тоже, на собственной свадьбе хавронью щупать! Другого времени тебе не будет? – вне себя закричала Ирина и потащила незадачливого жениха умываться.
- Хозяйственный мужик! – одобрительно крякнул захмелевший тесть.
За вечер «хозяйственный мужик» исчезал от гостей трижды, и каждый раз молодая находила его в свинарнике. Славку тянуло туда словно магнитом. В результате непоправимо изгаженный парадный костюм пришлось снять и бросить в стирку. На том свадебное торжество завершилось.
Правда, молодёжь продолжала вяло отплясывать под бодрые современные ритмы, но кумушки охрипли от песен, а мужики полегли в стельку пьяные. Наконец отправили спать и молодых, но спохватившаяся в последнюю минуту Ирина опять не обнаружила Славку на положенном месте. Сразу догадавшись, где он может быть, невеста прихватила из поленницы суковатую палку и с решительными намерениями направилась к хлеву. Славик встретился ей на пороге. Круглая ликующая его физиономия сияла непередаваемым блаженством.
- Машка опоросилась! – крикнул он.
- Радость-то какая! – передразнила Иринка и резким движением стряхнула с его носа прилипший ошмёток варёной картошки. – Со свиньями ел наверно, хрюшкин доктор?
- Машка опоросилась! – восторжённым голосом повторил Славка.
Это были единственные связные слова, произнесённые им за остаток вечера…
Х Х Х
Профессор Вельяминов с ассистентом шли по следам сбежавшего, надеясь миром уговорить его вернуться в клинику. Пациент нуждался в стационарном наблюдении. Не говоря о том, что до посвященного новейшим открытиям в области нейрохирургии симпозиума оставались считанные дни. Изобретённая Вельяминовым уникальная методика пересадки головного мозга при несовместимых с жизнью травмах обещала стать очередной сенсацией в научном мире. Если пациент сумел через месяц после сложнейшей операции убежать из запертой палаты, значит, успех налицо.
Не составило труда отыскать беглеца в деревне. В последние дни он невнятно бубнил о предстоящей свадьбе.
- Как глупо! Неужели нельзя было перенести дату? – сердился профессор.
Тимур защищал студента.
- Вы поставьте себя на его место, Виктор Сергеевич! Вы стали бы переносить собственную свадьбу?
- Эх, молодёжь, молодёжь! Наука для вас ничего не стоит. Хоть о здоровье бы подумали, - ворчал Вельяминов.
Однако и он не мог не признать, что отчасти ассистент прав. Переносить бракосочетание – дурная примета.
Х Х Х
Вчерашние гуляки мирно почивали в гостеприимном доме Сафоновых, и непрошенных посетителей встречали неохотно, недовольно ворча. Вчерашний хмель не успел выветриться из забубенных головушек, и наутро, когда самое время сначала опохмелиться, а затем продолжить свадебный пир, приходится объясняться с серьёзными, похожими на судебных исполнителей ходоками из города. Можно подумать, их честный Славка и впрямь что-то украл! С большим трудом хмельные гости уяснили суть дела.
- Чего? Это Славка-то больной? Да он здоровее всех нас, вон как вчера куролесил! Не верите? Пошли на молодых поглядим.
Пустив для бодрости бутыль вкруговую (не забыли поднести и чужакам), весёлой гурьбой потянулись в горницу.
- Хорошо, когда оно хорошо кончается. Однако молодого человека мы заберём, - решительно заявил Вельяминов.
- От новобрачной –и забирать? Не полага-ается! – хором зашумели гости, азартно барабаня в окно горницы.
На стук выскочила заспанная молодая.
- А я у вас хотела спросить, где этот болван! Или без него некому за поросятами приглядеть? – кричала Ирка.
И гости, и доктора бросились за ней к свинарнику. После ясного солнечного утра в хлеву им показалось темно. Терпко пахло сырым перегретым навозом. Под ногами хлюпало – за праздники никто не удосужился вычистить полы. Зато новорожденные поросята чудо как хороши! Розовые, аккуратные, круглые, словно вытащенные из печи булочки, - дружно сосали вальяжно раскинувшуюся на соломе хавронью. Свинья по имени Машка кормила младенцев и одновременно сама с чавканьем наворачивала из корыта толчённую с комбикормом картошку.
Но вовсе не хавронья стала предметом всеобщего ажиотажа, и даже не её великолепное потомство. Рядом со свиным рылом из лохани торчало ещё чьё-то. Зрители не сразу поняли, чьё именно, поскольку его обладатель до половины утонул в навозе, была видна лишь спина в полосатой майке, под которой и опознали непутёвого жениха, законной супруге и чистой постели решившего предпочесть хавронью и свиное корыто.
- Славка, злодей, чего вытворяет! Чего вытворяет! - изумлённо завопил кто-то самый хмельной из гостей, не вникнувший в суть происходящего.
Молодой высунул из корыта перепачканную физиономию и, приподняв верхнюю губу, возмущённо, на весь хлев, хрюкнул. С тихим воплем Ирина стала заваливаться навзничь.
Пока приводили в себя потерявшую сознание новобрачную и рассматривали, что такого интересного нашёл Славка в свинячьей кормушке, профессор с ассистентом под шумок тащили опростоволосившегося пациента к машине.
Не оставалось сомнений, что уникальный эксперимент позорно провалился, и над человеческим разумом возобладали заложенные в привитой части мозга животные инстинкты. Разумеется, научный симпозиум тоже сорвался.
- Ничего, будет следующий, - утешая расстроенного профессора, нарочито бодро проговорил Мокеев и, помолчав, добавил. – Видимо, мы где-то просчитались. Может, стоило вместо обычного льда применить тот, которым пользуются мороженщики?
Тяжело вздохнув, профессор предпочёл промолчать, но пациент в подтверждение этих слов согласно хрюкнул.
Х Х Х