Вокруг было душно и холодно. Надя сидела, прислонившись щекой к окну, холодному и липкому. Она смотрела в окно. Первый снег как-то некстати падал, небо было вязкое белое с легким сероватым оттенком, земля же, как зеркало отражала это небо, снег уже успел расположиться на ней тонким, грязно-белым слоем; где-то очень близко к горизонту была видна полоса деревьев, зимнего мертвенно-елового цвета. Поезд двигался по железной дороге, не живо, слегка покачиваясь. Глухо, тоскливо, противно, внутри комок. Поссорилась с подругой, потом еще с одной, со всеми, испортила отношения учителями и знакомыми. А внутри даже ничего не повернулось, ни стыда, ни угрызений совести. Где же та кислота и горечь, которая появляется в таких случаях? Паршивая безысходность. Даже любимая музыка в плеере и та раздражает. Надя выдернула наушники с таким раздражением, что сидящий напротив дедушка с опаской взглянул на нее. Вышла на станции, медленно, едва передвигая ноги, пошла к метро. На асфальте была жижа из грязи и растаявшего снега, она заливалась кроссовки, противно хлюпала, впитывалась в джинсы. Стало мокро и зябко, это отрезвило Надю, она побежала. До метро было минуты две бегом, но за это время снег успел практически превратиться в дождь, – наверное, потеплело, хотя Надя этого как-то не замечала, она была словно дубовая. Единственная мысль, которая так больно пульсировала в ее сознании, кричала: “Беги, спасайся, спрячься от этого снега, от этой улицы, от этого неба, скорей в метро!”. Наконец то спасительный переход, прислонила карточку, спустилась на платформу. Теперь можно успокоиться, взять себя в руки. Надя поймала себя на мысли, что руки у нее дрожат, и это в шестнадцать то лет! Но теперь ей стало как-то спокойнее, метро вообще успокаивает и утомляет, если едешь в одиночестве. А у Нади дорога длинная, через всю Москву.
Когда Надя вышла из метро, шел сильный дождь. Дождь был настолько уверен в себе и нагл, что обидно щелкал девушку по лицу каплями. Она достала мобильник, хотелось с кем-нибудь поговорить или хотя бы написать смс-ку. Отправила: “Мне грустно” - бойфренду. Минут через пять получила в ответ какой-то глупый смайл. Надя сокрушенно подумала, что он ее не понял. Подумал, наверное, что это сарказм, ирония или просто смс-ка ни о чем, может он решил отмахнуться проверенным способом. Скорее всего, он никогда не принимает ее всерьез. Как будто все, что Надя говорит, он мысленно ставит в кавычки. Подумать только какие-то маленькие кавычки, но ведь они превращают крик о помощи в забавную репризу. Если бы он ее любил, то понял бы, почувствовал. Нет, все-таки эти отношения несерьезные, ненастоящие, детские. Дождь становился все сильнее, словно был с ней согласен. Она укрылась в маленькой аптеке, мимо которой проходила. Надя стояла несколько минут, как зомбированная. Видимо выглядела девушка при этом очень странно, потому что аптекарь почти сразу осведомилась, чем же ей, собственно говоря, помочь. Надя задумчиво кивнула головой, затем подошла к кассе и, сама от себя не ожидая, попросила три пачки аспирина. Аптекарь понимающе посмотрела на промокшую девушку и отдала таблетки. Как она дошла до дома не помнит никто, тем более сама Надя, но это и не принципиально. Вошла в квартиру, прислонилась к стене, закрыла дверь на все замки. Если бы ее кто-нибудь увидел может быть даже и не узнал бы. Девушка медленно повернулась к зеркалу и посмотрелась: вся мокрая и забрызгана грязью по колено, да что уж там, она и сама себя с трудом узнала, подумала Надя и устало улыбнулась, забавно. Переоделась в домашнее, кинула сумку и пакет из аптеки на кухонный стол, поставила воду греться в чайник. Неосознанно, бессознательно девушка щелкнула пультом от телевизора, заиграл музыкальный канал. Создавалось впечатление, что ложь преследовала ее и смеялась при этом: в клипе безымянный мальчик изображал душевные страдания, но как-то уж о-о-очень плохо. Надя уже и забыла, что сегодня утром она была снисходительна к этому “певцу”, а иногда, правда редко, он ей даже нравился. Забыла и ладно, забыла и не нужно вспоминать. Никогда. Девушка думала, что теплая вода смоет с нее весь этот противный день, но душ не помог, настроение было все такое же мерзкое. Даже чай, ее любимый чай с бергамотом сегодня не лез в горло. Казалось, что вся ее жизнь и не жизнь вовсе, а репетиция, причем даже не генеральная. Все было как-то глупо не по настоящему. А “настоящего” она ждала-ждала, а оно все ни как не наступало, и, создавалось впечатление, что не наступит вообще. Все кукольно, игрушечно… в неописуемом порыве Надя схватила бутылку вина из холодильника, заготовленную на праздник, откупорила ее и отхлебнула раз другой, потом еще. Затем, послав к черту все предосторожности и здравый смысл, достала из пакета таблетки аспирина и принялась их глотать одну за одной, запивая благородным красным вином. Надя выпила все три пачки. Потом закупорила вино, выключила везде свет, легла на кровать, укрывшись одеялом и пледом. Ее сейчас ничто не волновало, на душе было тихо, умиротворенно, и вокруг никого: ни снега, ни дождя, ни людей. Только вот тишина какая-то тусклая и звенящая. Девушка отключила мобильный. Пару минут спустя Надя потеряла сознание.
Слабо понимая, что происходит Надя очнулась. Протянула руку к телефону, экран загорелся предательски ярко: прошло уже два часа. Вокруг было очень темно, не считая медленно угасающего дисплея. На улице в темноте, слегка подсвеченной рассеянным светом фонаря, плавали огоньки зажженных окон. Очень хотелось пить. Она резко села на кровати, от этого в глазах поплыли белые пятнышки. Девушка встала, ее шатало из стороны в сторону, голова кружилась, а еще в ней что-то звенело. Медленно, покачиваясь, держась за стены, она добралась до кухни. Как же кстати был не выпитый чай, холодный, горький. Наде было все равно, она прислонилась губами к носику, наклонила чайник и выпили все до последней капли. Мысли стали усиленно копошиться в этой голове. “Боже мой, какая же я дура” – быстро проговорила девушка шепотом. Эта мысль сформировалась очень быстро, но, тем не менее, поразила Надю своей простотой и правильностью. Она встала и медленно, по стенке двинулась к туалету. Девушка села на колени, повернувшись лицом к сортиру, и положила два пальца в рот. На дне унитаза плавали в чае четыре белых пятнышка, еще не растворившихся таблеток. Девушка вернулась на кухню и заварила еще чаю. Странно, но легче ей не стало, видимо большая часть аспирина уже всосалась в кровь. Ей становилось все хуже. Какая ирония, ведь она уже передумала. Потом, как по цепной реакции, Надю стало рвать уже без ее особого желания. После каждого позыва она возвращалась на кухню и пила чай. Не впопад вспомнилось, что она сегодня ничего толком не ела, но ей не хотелось даже наоборот. Пришла мама, но она была слишком усталая, что бы в чем-то разбираться. Мама даже не заметила три пустые пачки из под аспирина, второпях кинутые Надей поверх мусорки. Надя сказала ей, что отравилась несвежим творогом. Девушку рвало всю ночь. Где-то в три утра, возвращаясь после очередного позыва, она заметила горящий экран мобильного телефона, пришла смс-ка. “ Не могу уснуть. Как у тебя дела, все в порядке?” - писал ее парень. “ Значит, все-таки почувствовал… Забавно!” - подумала Надя.
На следующий день Надя сходила ко врачу. Врачу она тоже сказала, что отравилась. Вместе со справкой ей было дано четыре дня форы. Она не до конца уверена в том, что ее остановило: страх или здравый смысл. Но этих четырех дней вполне хватило, чтобы избавиться от звона в голове и понять: “ Это не выход”.
В конце концов, помимо лжи в этом мире достаточно правды. Во всяком случае, не меньше.
Надеюсь, что вы это понимаете!