Денек выдался на редкость солнечный, лужи, ставшие непременным атрибутом февраля, блестели как начищенные ботинки лидера оппозиции. Я пришла на работу одновременно с сигналом приемника, и под звук «пи-пи-пи» поздоровалась с Лариской, хозяйкой самого первого киоска при входе на рынок. Киоск Лариски стоял отдельно от остальных, имел странный вид, не сочетающийся со стройными рядами других киосков, и создавалось впечатление, что шутник, создававший этот шедевр малой архитектурной формы, был слегка пьян. Лариска со своим мужем по имени Арнольд и с романтической фамилией Галушко, готовили горячие напитки и из подполы торговали напитками горячительными, а именно водкой сомнительного качества, что не мешало им быть людьми приятными, хоть и со своеобразным чувством юмора.
Прокурорша конечно -же пришла на работу позже всех, издалека мне махнув рукой в знак приветствия и отправилась вместо своего киоска к лотку с салом. Я же успела подсчитать вчерашнюю кассу, обслужить пяток покупателей, когда ко мне в киоск заглянула отоварившаяся салом прокурорша и довольным голосом произнесла: «А у меня есть сто баксов!» Слова немедленно подкрепились действиями, которые заключались в выуживании купюры из недр кошелька, сделанного из крокодиловой кожи, но почему-то красного цвета. То - ли кожа была искусственная, то ли крокодил еще при жизни был бешенным, но прокурорша очень любила свой кошелек, не смотря на то, что от него уже начали отваливаться чешуйки.
Искренне порадовавшись за подругу, я поинтересовалась, откуда сей драгоценный, в отличие от нашего, президент, на что прокурорша, закатив томно глаза, ответила: «Василь подарил», и торжественно прошествовала в свой киоск.
Покупателей было немного, основная их часть корпела на работе, остальные, а именно наши доблестные бабушки – пенсионерки, не доверили хорошей погоде, и отсиживались по домам в ожидании календарной весны. Мы с прокуроршей вынесли стулья на улицу, выставили лица для загара, и сообща думали, на что – же прокурорше потратить так неожиданно свалившееся счастье.
Первой мыслью прокурорши было прогулять баксы в кафе вместе со спонсором, мужем Василием, на что я резонно возразила, что прогулять можно оставшиеся у Василия баксы. В итоге идея с кафе была отброшена как непродуктивная. Вторую мысль подала сама прокурорша – купить товар для реализации с дальнейшим приумножением капитала. Мысль, в конце концов, оказалась самая здравая, но через короткое время, за которое я успела только прикурить, была также забракована. Прокурорша решила деньги копить, и в наше смутное время именно в баксах. Оспаривать решение я уже не решилась, потому что в случае непредвиденных доходов поступила бы так – же.
Ближе к обеду покупатель начал оживать, и мы с прокуроршей разошлись по своим рабочим местам. В окно мельком я видела, как к прокурорше лихо на авто подкатил ее муж Василий, но не заметила, как автомобиль исчез из поля зрения. Нарезав колбасу и хлеб, я уже собралась к прокурорше на совместный обед, как она сама, радостная и счастливая, пришла ко мне.
«А я продала баксы! И по очень выгодному курсу, на сто гривен больше!»- сияла прокурорша. «Кому ты продала, покупателю?»- спросила я, представив, как прокурорша совместно с отделом шмоток и детских игрушек, открыла пункт обмена валют.
«Своему Василю и продала!»- улыбка прокурорши стала еще шире, а мои глаза округлились еще больше. «Я хотела еще полтинник накрутить, но Василь уже возмутился и назвал меня нахалкой»- невинным голосом произнесла подруга и надкусила бутерброд, слепленный мной в момент легкого ступора.
По такому случаю прокурорша решила обмыть удачную сделку и мы вместе отправились в будку к Лариске, но услышав очередную политическую шутку ее мужа Арнольда с не менее звучной фамилией Галушко, решили не рисковать здоровьем и купили по бутылке пивка.