ГЛАВА 14
Сумерки сгущались, внезапно в темном переплетении ветвей задрожало красное пятнышко костра. Поднялся столб дыма, странно светлый на темнеющем небе.
- Притомились, родненькие! – нехорошо ощерился разбойник, осаживая коня. – Ну отдыхайте, недолго вам осталось!
Он преследовал солдат весь день. Гвардейцы особо не спешили, двигались классическим походным ордером, и следить за ними было проще простого.
Кор скользнул в кусты, не шелохнув ни единой веточкой. В ночной тиши перекликались люди, костер разгорался все ярче. Ни сучок не треснул под ногами бывшего пограничника, не качнулся ни единый листок. Словно время повернуло вспять, и вновь бойцам малой заставы поставлена задача остановить банду озверевших мародеров, рвущихся через границу. С небольшого конька спускался человек, но в ночную темноту канула сама смерть. Смерть, побывавшая на Королевской службе.
Он продвигался, пока не рассмотрел костер отчетливо. Солдаты сновали с алебардами и тяжелыми фальшионами, собирали хворост, рубили сухое дерево. Подразделение обычным порядком готовилось к ночевке. За трепещущим светом костра тьма была чернее смолы. Там изредка мелькали силуэты, выхваченные разгоревшимся пламенем, но огонь прижимался к углям, и тьма сгущалась еще сильнее. У самого костра сидели двое мужчин, беседовали вполголоса:
- Капитан, что с девкой-то решим?
- Скоро дойдем до замка, там и подумаем, что с ней делать. Я думаю подарить ее графу.
- Да ну… подумаешь, подарок. Ему таких каждый день таскают.
Кор сразу узнал командира гвардейцев, такого ни с кем не спутаешь, второй как-то не запомнился. Наверно, заместитель, не может быть начальник без помощников.
- Какая тебе разница? – отмахнулся капитан. – Подарок может быть неоригинальным, но от этого он не перестанет являться подарком. Заодно, разом избавимся от всех проблем.
- Капитан, там ребята спрашивали, когда можно будет ее попробовать… - заместитель осекся.
- Та-ак, – если на постоялом дворе командир гвардейцев ревел медведем, то сейчас его голос напомнил Кору шипение разъяренной змеи. – Кто-то уже успел протянуть свои грязные лапы?
- Капитан, как можно? – засуетился заместитель. – Вы что, да никто…
- Слушай меня, - даже разбойнику в кустах стало не по себе от командирского тона. Что чувствовал сейчас заместитель, он не хотел и представлять. – Мы не потеряли ни одного человека за время зачистки деревни, зато получили троих раненых после дурацкой стычки в трактире. Девка – это наш шанс избежать гнева графа. Если хоть один олух не то что облапает, упасите Добрые Боги, а хотя бы косо посмотрит в ее сторону – я вас лично зарублю, ясно? Всех!
Кор бесшумно скрылся во тьме, не слушая сбивчивых заверений, что все будет в лучшем виде.
Утром и еще полдня он неотступно преследовал солдат, несколько раз подбирался так близко, что возникало желание выстрелить в спину. С трудом сдерживаясь, ждал вечера. Когда пришла тьма, разбойник, часто затаиваясь, начал приближаться к ночевке. Посреди большой поляны полыхал костер, издали удалось разглядеть скорчившуюся у огня фигурку. Рассыпанные по плечам волосы казались красноватыми в отблесках пламени. Сердце защемило, он стиснул зубы и пополз, скрываясь от рассеянного лунного света. В левую руку взял длинный узкий нож, отточенный как бритва. Такой вспорет горло легче, чем отрежет кусок хлеба, свойство, надо сказать, иногда незаменимое.
В траве истерично верещали кузнечики, будто стадо взбесившихся музыкантов. Но когда Кор проползал мимо, сразу затыкались, заразы, выдавали с головой. Он возносил молитвы Дорым Богам, чтобы среди солдат не оказалась опытных в засадах людей. Для них этого хватит не только, чтобы услышать такого подкрадуна, но и безошибочно встретить его ударом. Разбойник уже начал различать лица сидевших у костра, когда из темноты негромко прозвучало:
- Замри! И даже не дыши.
Кор в самом деле застыл, в темноте шутки плохи, отозвался тихо:
- Замер я, замер. А ты хорошо смотришь? А то вдруг что покажется… прибьешь еще.
- У меня хорошие глаза, - хмыкнули из темноты. - Но тебе в задницу сейчас смотрят два болта, поэтому лучше не дергайся. Вдруг у них глаза хуже, чем мои?
- Не двигаюсь, - заверил Кор. – А почему именно, гм… туда нацелились? Лучше бы в голову…
- Хватит болтать! – рявкнула темнота. – Поднимись!
Разбойник очень медленно встал на ноги. Руку держал в тени, чтобы лезвие случайно не блеснуло. Не слышно ни шороха, он изо всех сил вслушивался, хотя бы уловить дыхание, запах…
- Это вы спалили деревню? – спросил он негромко. Сам знал, что они, но нужно было выиграть хоть немного времени, любая секунда может стать решающей.
- Уже видел? – злорадно отозвались из темноты. – Не переживай, это были всего лишь бунтовщики. Для шпионов мы обычно стараемся получше. В общем, я тебе сейчас не завидую.
Кор спросил совсем тихо:
- А почему?
- Ты, конечно, мужик тертый, - ответил голос. – Но наш граф такой выдумщик! И покрепче тебя попадались, бывало…
- И как?
- Вопили как резаные. Впрочем, почему как? И резаные, и колотые, и жженые…
Полжизни оставивший на заставах, бывший пограничник не зря понижал голос, разговорчивая засада сама не замечает, что говорит все громче, теперь уже почти понятно, где прячутся. Сзади пахнуло теплом, скрипнула кожаная подошва, для напряженного уха это все равно, что удар грома. Кор, сцепив зубы, резко ударил ножом назад, без замаха, такой удар трудно заметить даже днем. Сзади булькнуло, будто там таилась исполинская жаба, руку с ножом потянуло вниз.
Из темноты окликнули зло:
- Чего вертишься?
- Да ходят тут всякие – ответил Кор так же тихо. – Сзади подкрадываются, и молчат к тому же…
Договаривал он уже на земле. Над головой с треском лопнула ветка, посыпались листья, сорванные наконечником. Он вскрикнул, пару раз булькнул горлом, пусть думают что попали, откатился под куст и замер. Сбоку затрещало. Тяжелые каблуки, не таясь, били в землю, разбойник едва не заорал, когда подошва с размаху накрыла его палец, тут же лесным духом взвился за спиной прошедшего, зажал рот и мгновенно всадил нож справа под ребра. Тут же отпрянул в темноту, нервы на пределе, готов встретить любого, пусть только появится.
Обошлось. В стороне началась возня, послышались недоуменные возгласы:
- Он же тут был!
- Ищите кровь! Он же раненный, не мог далеко уползти!
-Да я попал, клянусь! Он же кричал…
Потом на том месте, где завалил топотуна, послышался вопль, полный откровенного ужаса. Кто-то созывал остальных, кричал про факелы…
Когда мимо него ломанулся еще один слишком храбрый, Кор подставил ногу, тут же схватил за волосы и хладнокровно перерезал горло. Слушая вопли, он как взбесившийся зверь кружил вокруг столпившихся солдат. Удалось подловить еще одного, отточенное лезвие легко погрузилось под левую лопатку, туда, где сердце ближе всего. Для верности разбойник провернул нож в ране, осторожно отпустил обмякшее тело на землю.
На поляне назревала классическая добротная паника. В костер спешно бросали сухие сучья целыми охапками, солдаты спешно натягивали доспехи и вооружались. Капитан уже стоял в полном боевом, когда только успел, настороженный как тигр в клетке, короткими командами руководил своим поредевшим воинством.
- На сегодня, пожалуй, хватит, – пробормотал Кор, медленно и неслышно отползая. Уже зайдя далеко за деревья, он оглянулся. В черной как смоль, ночи костер полыхал злой звездой, языки пламени уже взлетают мало не вровень с кронами. Крохотная фигурка капитана по-прежнему стоит на том же месте, в руке багровой искоркой отсвечивает обнаженный клинок. Озаренный костром, он кажется с ног до головы залитым кровью.
- Знамение! – задумчиво проговорил Кор. – Что ж, значит так тому и быть.
На следующий день он с утра наблюдал, затаившись на дереве. После переполоха и бессонной ночи солдат словно подменили. Потеряв троих убитыми, гвардейцы вели себя так, будто вокруг бушевала война. С привала снялись по всем правилам, организовали походное охранение, выслали вперед дозор и проходили участок дороги, лишь полностью убедившись в его безопасности. Все по уставу, не придерешься, вот только и скорость движения снизилась до указанного в служебных инструкциях «спокойного шага в условиях пересеченной местности».
Солнечные лучи пронизывали листву, небо между верхушек проглядывало синее, с редкими обрывками белых облаков. Кор чуть не прошел мимо старого дуба с узким дуплом, только в последний момент спохватился, шагнул к толстому стволу. Осторожно выдрал пучки травы и мха, которыми забил щель в коре, засунул руку в тайник. Под пальцами вдруг ощутилась спокойная надежность выдержанного дерева. Там же колчан со стрелами, моток запасной тетивы, прежний хозяин лука, надо отдать ему должное, был запасливым как белка, хоть и изрядной скотиной.
Разбойник осторожно вытащил грозную дугу распрямленного оружия, на лакированном дереве запрыгал озорной солнечный зайчик. Он почувствовал, как по пальцам хлынула злая сила боевого оружия, плечи расправились, перед глазами пронеслись образы как целится, прищуривая глаз, оточенный наконечник безошибочно находит свою жертву, жадно впивается в беззащитную плоть…
- Боги! – проговорил Кор тихо, - Вас зовут Добрыми, но я прошу у вас право на месть… Дайте мне свою мощь! Да не оставьте меня…
Теплое дерево вдруг укусило за пальцы, будто ужалила пчела, или впилась маленькая молния.
- Добрые Боги! – прошептал Кор потрясенно. – Вы дали знак!
Едва дыша от волнения, убрал лук в чехол и заспешил за уходившими солдатами. Сами боги стоят за его спиной, кто же сумеет противостоять им?
Чувствуя незримую длань, ведущую его исполнить долг, священный для любого мужчины, бывший пограничник несся сквозь лес, будто обезумевшая молния. Конек под ним уже косился на хозяина налитым кровью глазом, но, к счастью, гвардейцы идут медленно, черепахи в доспехах, а не люди… Когда из зарослей вспорхнули мелкие птички, он сразу же потянул повод, сворачивая. Боги, даровавшие свое благословение, разочарованно плюнут, если двинется туда, таким растяпам никто не помогает. Пришлось свернуть по широкой дуге, чтобы обогнуть засаду, но Кор не боялся потерять отряд. Он уже начал понимать логику их капитана. В принципе, тот все делает правильно, вот только слишком уж верит в нерушимость уставов, забывает, что их читали многие. Слишком многие!
Дорога свернула, потянулась вдоль невеликой речушки, дальше пустое место, а потом заросли орешника тянутся до самого леса. Над одним кустом вертится ворона, кричит заполошно, пробует сесть, но почему-то снова поднимается в воздух с громким карканьем.
- Служака, значит! – нехорошо осклабился разбойник. – Как там бишь, «засады для отсечения вероятного преследования…»
Он спрыгнул с конька, натянул тетиву и прокрался вперед. В глазах уже начинало рябить, когда в переплетении ветвей различил очертания человеческой фигуры.
-Боги! – прошептал Кор. – Направьте меня.
Стрела со злым свистом унеслась с тетивы. Человек в кустах вздрогнул, начал заваливаться, наконец выпал из своего укрытия. Стрела вошла точно в шею, гвардеец несколько раз судорожно дернул ногами и затих.
Еще одну засаду обнаружил на лесной опушке, прошляпил их совершено по-глупому, как зеленый новобранец. К счастью, двое дебелых гвардейцев оказались еще более беспечны, развалились под огромной сосной, даже шлемы поснимали, лежат как на морском песочке, даже переговариваются вполголоса. Он не помнил, как все случилось, тело само рванулась вперед, все длилось мгновение. Солдаты были убиты настолько быстро, что не успели его вообще увидеть. Разбойник только чувствовал яростную дрожь во всем теле, перед глазами переливались кровавые волны. Крадучись, пошел дальше, хоронясь за кустами. Так и есть, на крохотной полянке расположился весь отряд. Кто-то, пользуясь остановкой, отдыхал под сенью деревьев, один торопливо жевал ломоть хлеба. Бывший пограничник отыскал взглядом Эмбер, сегодня ей на всякий случай связали руки. Сжал кулаки до побелевших костяшек, зло скрипнул зубами. Девушка выглядит побледневшей и осунувшейся, спутавшиеся волосы рассыпались по плечам, укрыв ее золотой завесой.
- Боги! – шепнул Кор. – Вас зову!
Стрелы сорвались с тетивы одна за другой. Он успел увидеть, как жующий солдат повалился и заскреб ногтями по выросшему из груди древку. Остальные шесть стрел выпустил подряд, а еще две просто по мечущимся в панике гвардейцам. Уже не скрываясь, вскочил и понесся в лес. Сзади грянули вперемешку ругань с командами, дурачье, у них же есть арбалеты, но озверевшие солдаты хотели сцепиться в рукопашную, и лишь однажды в стороне свистнул второпях выпущенный болт. Кор остановился между деревьями, бросил быстрый взгляд через плечо. С поляны бежали растерянные солдаты в доспехах. У большинства в руках тяжелые фальшионы, один вообще с алебардой, с таким по лесу наперегонки бегать ой как неудобно.
Разбойник сделал в их сторону неприличный жест. В ответ раздался нестройный вопль ярости. Он повернулся, и деревья неторопливо побежали навстречу. Там всегда сумерки, под толстым слоем перепревшей листвы прячутся окаменевшие могучие корни, где не везде пройдет и пеший, если не знает, куда ступить.
Солдаты ломились вперед как лоси на водопой. Кор отчетливо слышал площадную ругань, кто-то пытался руководить погоней, но каждый раз срывался, споткнувшись на невидимых корнях. Кор притормозил, пусть думают, что устал, даже пару раз вскрикнул жалобно, он же ранен, а еще ногу подвернул… Твою мать, и в самом деле чуть не подвернул, корней натыкано как блох на бродячей псине.
Беда, что в этих местах не бывал, местности не знает, вынужден угадывать, где бурелом, где может скрываться овраг, а где ожидаются просвечивающие насквозь участки леса.
Солнце уже опускалось к горизонту, когда он уже и в самом деле плелся как побитая собака, ноги словно налились свинцом. Пришлось напомнить себе, что солдатам еще тяжелее, они в доспехах, да и бегать по лесам не обучены, не та закалка. Но все равно давало о себе знать страшное напряжение, с которым отслеживал каждую дрогнувшую ветку, вслушивался в любой случайный шорох.
- Все, - прохрипел Кор пересохшими губами. – Пора уже и капитана проведать!
Обратный путь дался еще тяжелее. Встречные деревья качались, будто закруженные ураганом, кусты так и норовили вцепится ветвями в разгоряченное лицо. Погони не слышно. Либо переломали себе шеи, на что разбойник очень надеялся, либо лежат полумертвыми, не в силах пошевелиться. Если даже на поляне кто и остался с капитаном, то все равно слишком уж хорошо все получилось, чтобы не воспользоваться случаем. Хрипя и сплевывая накопившуюся во рту горечь, он брел между деревьев, шатаясь хуже пьяного в стельку сапожника. Случайно набрел на родник, сначала перешагнул, потом опомнился и вернулся. Холодная вода остудила лицо, погасила пылающий в груди пожар. Кор сразу почувствовал себя лучше, а после короткого отдыха зашагал и вовсе уверенно.
На поляне и вправду оставался только капитан. Через ажурную занавесь листьев Кор разглядывал своего противника, пытаясь определить его уязвимые места. Крепкий и могучий воин, с широкими плечами и суровым лицом, доспехи на вид простые, но опытный глаз подметил, что сидят они на вояке как вторая кожа, незаметно, чтобы хоть как-то мешали. Лицо обветренное как придорожный камень, покрасневшее от морозов и палящего солнца. В уголках глаз разбегаются сетки крохотных морщинок, но бывший пограничник знал, что такие появляются не от возраста, а от долгого пристального высматривания в бесконечных дозорах. Назвать такого стариком язык не поворачивался, хоть ты тресни. Матерый пес войны, закаленный в боях солдат, для которого рев боевой трубы привычнее коровьего мычания деревенскому увальню.
- А, пошло оно все… - прошептал наконец Кор. – Глупо вот так цепляться за жизнь!
На лице капитана не дрогнул ни один мускул, когда на краю поляны вместо его гвардейцев возник рослый человек в перепачканной, покрытой разводами пота одежде. Лишь краткий миг он вглядывался в лицо разбойника, где на фоне маски из грязи и подсохшей крови звериным безумием полыхали глаза, а затем укрыл грудь небольшим треугольным щитом и выставил сверху блестящее лезвие фальшиона. Сразу же шагнул в сторону, привычно оставив за спиной слабеющий солнечный свет. Но бывший пограничник уже не замечал ничего. Его взгляд упал на Эмбер, встретился с ее расширившимися вмиг глазами, и он ощутил, как в груди лопнул тугой комок ярости. Горячая кровь вздула мышцы, пальцы сжали рукоять меча и разбойник метнулся вперед с рычанием, от которого поседел бы и самый лютый лев. Командира гвардейцев сразу отбросило к краю поляны, опытный служака прижался спиной к дереву, утонул в грохоте и лязге. Озверелый Кор словно старался выпустить распиравшую его мощь, чтобы самого не разметало по кустам, рубил яростно и страшно. Ветеран упал на колено под градом ударов, под лавиной с нечеловеческими глазами, что накатилась стремительно и беспощадно. Некоторое время он еще отбивался, пользуясь тем, что осатаневший Кор осыпал ударами, не выискивая щелей в защите. Потом левая рука внезапно полегчала, вокруг все усыпало обломками щита, крепежные ремни слетели с предплечья жалкими лохмотьями. Капитан выхватил кинжал, но набросившийся стальной смерч закружил его в бешеном танце, отбросил далеко в сторону вместе с отсеченной по локоть рукой.
Хруст разрываемой плоти потряс мир до основания. Эмбер увидела, как из спины гвардейца на миг высунулось окровавленное острие, тут же исчезло, чтобы, описав беспощадное полукружие, проскочить по незащищенной шее.
Обезглавленное тело рухнуло наземь как срубленное дерево. Девушка вскрикнула и отвернулась. Кор диким взглядом окинул поляну, все еще рыча, вогнал окровавленный клинок в ножны. Безумие уходило неохотно, хотелось убивать, слышать крики и стоны, упиваться плескавшей в лицо кровью. С трудом стряхнув с себя милость богов, подбежал к Эмбер, одним взмахом перерезал веревки на руках.
- С тобой все нормально?
Девушка не отвечала, ее всю трясло. Кор обнял, крепко прижал к груди, гладил по спутанным волосам, бормотал какую-то успокаивающую чушь, наконец поднял и бережно придерживая за плечи повел туда, где оставил коня. Она не сопротивлялась, шла, будто во сне, перебирала заплетающимися ногами, спотыкаясь на каждой кочке. В конце концов Кор плюнул, подхватил на руки и так донес до самого конька. Тот, похоже, обрадовался, увидев людей, заржал приветливо, потянулся мягкими губами к карманам, выпрашивая вкусненького.
Разбойник шлепнул нахала по носу, закинул Эмбер в седло. Та по-прежнему безжизненно повиновалась. Ночной лес – не то место, где можно передвигаться быстро, да и вообще путешествовать в темноте, считая лбом деревья – удовольствие на любителя, но бывший пограничник спешил покинуть место солдатского привала. В лесу еще осталось несколько гвардейцев, он не забывал о них ни на секунду. Пусть сейчас они измотаны и растеряны, но рано или поздно найдут тело убитого капитана, и тогда… Если он так и не смог ничему научить погоню, то по его следу бросится горящая жаждой мести орда головорезов, а если у них осталась хоть капля ума, то побитая солдатня рванет в казарму за подкреплением. Это даст беглецам немного времени, но потом будет сложнее. Уходить от организованной погони – это совсем не то же самое, что гонять по лесу шайку обнаглевших гвардейцев. Когда преследователям постоянно подводят сменных лошадей, когда тебя ищут все вокруг, когда по твоим следам пускают собачек… При мысли о собачках бывшего пограничника передернуло. Нет, надо отсюда убираться. И чем скорее, тем лучше. Занятый своими мыслями, он не сразу обратил внимание, что девушка уже несколько раз окликает его.
- А? – очнулся Кор.
- Ну наконец-то. Я говорю, куда мы едем?
- Ну, едем, положим, не мы, а ты,- хмыкнул разбойник. – А конячка, так и вовсе везет. А вообще мы просто стараемся убраться подальше. Как рассветет, погляжу, куда нас занесло, и прямой дорогой за границу манора. А там уже никакой граф не страшен, любой лорд осерчает, если по его владениям соседи шляются как по своей спальне.
Эмбер помолчала, потом спросила голосом, от которого у него защемило сердце:
- Кор… ты же вытащишь меня отсюда? Ты такой сильный, такой опытный! Даже когда эти ужасные люди меня схватили, я ни на секунду не сомневалась, что ты придешь и освободишь меня. Я им так и сказала, а они не верили и смеялись…
У него в горле встал комок, стало трудно дышать. Что же ей пришлось пережить за эти дни, пока он хоронился по кустам? Пусть самого страшного не произошло, но ее связывали, возможно, тащили на веревке, толкали, она слышала грубые шуточки и сальные намеки в свой адрес. С трудом сглотнув, ответил как можно беспечнее:
- Конечно, мы выберемся, любимая! Не волнуйся, все уже закончилось.
Девушка тут же замолчала, вроде как сразу успокоилась, раз он, ее защитник, говорит что все спокойно, значит так оно и есть. А Кор никак не мог отделаться от гнетущего чувства, что ожидающее их будущее ничем не лучше того, что уже довелось пережить.
Рассвет путники встретили в небольшой рощице у тракта. Огня бывший пограничник разводить не стал, только наскоро подкрепились зачерствевшим хлебом и запили водой из его фляжки. После тяжелых дней, после драк и погонь тело ныло, будто его молотили дубинками, ноги требовали отдыха, но разбойник упорно рвался вперед, стремясь использовать любой, даже самый незначительный отрезок времени.
- За границей отдохнем, - утешал он нахохлившуюся Эмбер. – Отоспимся, поедим по-человечески… А сейчас надо идти. Давай, любимая, уже немного…
К полудню Кор все же соблазнился видом дороги, широкой лентой тянущейся вдоль их пути. Сначала выходили на утоптанный тракт осторожно, только для того, чтобы не свернуть шеи в совсем уж непроходимых зарослях, потом осмелели, стали оставаться на такой удобной дороге все дольше и дольше. По мысли разбойника они уже вплотную приблизились к границе, когда за очередным поворотом буквально нос к носу столкнулись с большим отрядом пеших латников, ведомых воином в богатых рыцарских доспехах. Кор схватился за меч, но встретился взглядом с доброй дюжиной арбалетов, подмигнувших ему солнечными зайчиками со сверкающих наконечников, и с проклятием опустил руки. В такой ситуации не спасет даже одежда из чудесной кожи, хотя бы один болт успеет найти защищенную только шляпой голову. Из-за спин арбалетчиков выбежал воин в расстегнутом гамбизоне, без оружия, завопил, тыча в Кора пальцем:
- Это он! Ваша светлость, он это, клянусь! Это демон! Демон, а не человек!
Приглядевшись, бывший пограничник смутно припомнил лицо кричавшего. Вроде бы из той погони, которую оставил где-то в лесах, да и одежда вымазана сырой землей и травяным соком, явно спотыкался, падал… но все-таки добрел, сволочь! И быстро же обернулся!
- Демон, говоришь, - презрительно усмехнулся всадник. На него больно было смотреть, весь словно увешан зеркалами. Масть огромного коня не видна под цветной попоной, длинная как у дракона шея прикрыта стальными пластинами, которые при движении легко наползают одна на другую. Конская морда закрыта изящной позолоченной маской с вырезами для глаз, на лбу длинный стальной рог. От седла и дальше весь круп укрывают такие же пластины, только побольше, даже хвост продет в специальное отверстие. Грудь и живот коня защищены выгнутыми металлическими щитками, под ними проглядывает кольчуга из мелких колец.
Кор скрипнул зубами, разглядывая всадника. Если большинство солдат уже давно таскают практичные и недорогие куртки – бриганты, где изнутри наклепаны стальные пластины, то этот явно кичится как богатством, так и собственной жестокой силой, что видна в каждом движении. Доспехи вроде бы как рыцарские, но такое впечатление, будто неведомый оружейник взялся сделать рыцарскую броню, как он ее понимает. В смысле, не стал просто копировать, как принято, а сохранил общий принцип, оставив открытыми лишь глаза и стопы ног, а в деталях поступил по-своему. Солдат вел не просто рыцарь, каких много, а настоящий рыцарь из сказки. С головы до ног залит в сверкающую сталь, с таким не справится ни меч, ни стрела, хоть сейчас на дракона…
Всадник легко соскочил с коня, швырнул поводья стоявшему рядом солдату. Двумя руками снял шлем, легко и свободно, хотя Кору показалось, будто сделал какое-то незаметное движение, что-то расстегнул у подбородка. Один из гвардейцев подошел к разбойнику, лениво двинул древком алебарды в живот.
- Кланяйся, рыло! С тобой сам граф говорит!
Кор скрутился, отчаянно хватая ртом воздух, безуспешно попытался встать прямо. Граф шагнул вперед, и очарование сказки сразу исчезло. Морда шире лопаты, смоляная бородища, освободившись от гнета подшлемника, легла на грудь взъерошенным веником. На голову графу словно кто-то надел с размаху птичье гнездо, длинные жесткие волосы явно не знакомы с гребнем. Даже непонятно, волосы переползли на щеки, или это борода влезла на голову, все срослось в один сплошной куст, из которого люто взирают на мир свирепые глаза.
- Демон, значит, – голос графа прозвучал, будто удар хлыста. – Взять обоих!
Солдаты набежали со всех сторон, безжалостно выкрутили руки. Кто-то сноровисто освободил бывшего пограничника от всего оружия.
- В замок, - коротко распорядился Готар. – Этого демона в загон к остальным.
- А бабу? – уточнил кто-то невидимый за спиной.
- А бабу ко мне, - отрезал граф, вскакивая в седло. – И только попробуйте к ней прикоснуться.
Не слушая обиженных заверений, что доставят в лучшем виде, они же с пониманием, разобрал поводья, тронул шпорами коня, разом утеряв интерес к пленникам.
- Ну давай, пошел! – Кору втихую врезали по ребрам рукоятью топора и потащили, задыхающегося, на выкрученных руках.
К счастью, путь оказался недалеким. На возвышении, явно естественного происхождения, стремится в небо хмурое громадина из серого гранита. Выглядит так, будто несколько башен сомкнулись боками, и даже наполовину вросли одна в другую. Все разные по высоте, одна вообще похожа больше на исполинскую стрелу, чем на что-то, созданное людьми, выше других на добрую треть, на остроконечных крышах виднеются кокетливые флажки. Это и в самом деле замок, мощное и укрепленное строение, огромная крепость, внутри которой прячется огороженное пространство. Действительно, единое здание с защищенным внутренним двором.
Дорога повела прямиком к воротам, по обе стороны раскинулись ухоженные поля. Разбойник злобно выругался. Надо же было самим заползти волку в пасть! Как он только умудрился перепутать направление с точностью до наоборот, кретин, зла не хватает…
За несколько полетов стрелы до подножия холма оборвались все поля и постройки, будто отрезанные великанским ножом. Дальше до самых стен только невысокая трава и крохотные, как цветок в горшке, кустики. За такими не спрячется и упитанный хомяк, о людях и думать не приходится.
Кор споткнулся и чуть не упал, повис на заломленных руках так, что затрещали суставы. Его снова наградили пинком, в этот раз – добротным солдатским сапогом.
- Пошевеливайся, бестолочь! На руках тебя никто не потащит!
Тропа наискось поднялась на холм, вершина тщательно выровнена. Сам замок сложен из массивных гранитных плит, подогнаны одна к одной так, что не везде всунешь и лезвие ножа. Широкие створчатые ворота распахнуты, на стенах поблескивают начищенные шлемы, гарнизон бдит, по крайней мере, пока хозяин за ними наблюдает. Внутренний двор проскочили едва не бегом, под ногами замелькали ступеньки. Пахнуло сыростью, затхлым воздухом и гнилью. В стенах появились толстые, покрытые коростой ржавчины, решетки. Где-то скрежетал металл, плюхала вода. Внезапно его поводыри остановились, давление на руки исчезло. Разогнувшись, бывший пограничник встретился взглядом с высохшим плешивым стариком в заношенной куртке неопределенного цвета.
- Новенький вам, мастер Ханс! – Доложил один из солдат, вытянувшись во фрунт, будто новобранец.
- То я и сам вижу, - сварливо проскрипел старик, оглядывая Кора. – Кто таков?
- Да он не местный… - принялся объяснять гвардеец, но тут же заткнулся, схлопотав весьма болезненный удар.
- А ну, цыц, шелупонь! Болтать мне вздумал? – старик развернулся к разбойнику, внимательно его оглядел и вдруг рявкнул неожиданно сильным и густым голосом:
- А ну, отвечай, сопля помойная, кто есть таков?
В голосе старикана прорезались такие знакомые нотки, что бывший пограничник автоматически выдохнул через разбитые губы:
- Тегрен Кор, Седьмого пограничного отряда капитан доложился… твою мать!
Старик заперхал в кулачок:
- Вот так-то! Военная косточка на всю жизнь остается, как ее не скрывай. Ну что, страж порубежный, ты мне доложился по форме, и я тебя уважу. Ханс Мейер, твой начальник на всю оставшуюся жизнь. Коли не нравлюсь, не бойся – немного у тебя ее осталось, жизни той, потерпишь.
Он небрежно махнул гвардейцам, почтительно ожидавшим у стены:
- В загон его. К остальным. И передайте Его сиятельству, что этого я рекомендую первым.