….Вот и достойное внимания отель. Пышное убранство вестибюля, шик и блеск интерьеров, дорогие хрустальные люстры и бра, мягкие кресла и персидские ковры , и на западный манер коридорные негры. Все это, как в сказке.
Щербаков подошел к администратору в импортном фраке, который предложил сразу «вышку». Под этим названием мыслился самый дорогой номер с бешеной суточной оплатой. Щербаков подумал: « Какой крестьянин, приехавший продать свой товар, может воспользоваться услугами гостиницы? Для кого этот пятизвездочный парад?»
Понятно без лишних слов кому. Щербаков давно уяснил, что весь этот комфорт создается за счет колхозника. Не будь этого труженика села, трудно представить современную, праздную жизнь избранным общества.
Узнав стоимость ночного приюта, Щербаков задумался, хотя в его кейсе лежат банкноты в достаточном количестве, но тратить их во благо процветания разжиревшей мафии, не хотелось. Сейчас им руководило любопытство узнать столичную жизнь.
Молчание Щербакова администратор расценил, как явное недовольство предложением и, наклонившись к его уху, прошептал:
- Есть номера с дамой..
Опять молчание посетителя. Вновь следует предложение:
- Могу с девочкой..
- И сколько же такая услуга?- Не сдержался, наконец, Щербаков и тоже прильнув к уху администратора.
- Но это, сэр, не разговор. За такое удовольствие не стоит торговаться. Вы, как раз тот самый человек, который в этом нуждается.
- Откуда это видно?
-Я работаю в гостиничном бизнесе давно и людей различаю. –
-Хорошо…уговорили. Сколько?
- Вам принесут в номер счет. Так принято у нас. Вот ключ. Приятного отдыха. Лучшего места для этого вы нигде не найдете.
Щербаков явно переборщил в своих желаниях. Но что не сделаешь для своего любопытства, и потом, что он мог противопоставить своей морали? Не он, так другой, третий, пятый с удовольствием примут такую услугу. Это и есть пресловутая перестройка: одних сделать рабами, других выкармливать, как на убой.
Номер Щербакову достался действительно шикарный, но безвкусный. Здесь смешались буквально все стили от итальянского барокко до российского мещанства. Все это убранство и кокетство может быть приемлемым иностранцу, но не русскому обывателю.
Щербаков и хотел обозреть мещанство, и увидел в натуре его своим глазом, вот только решетки на окнах домов не вписывались в образ роскоши господствующего класса, порожденного перестройкой. Разве такой хотели видеть белокаменную столицу, впрочем, как и всю Россию: Пушкин, Гончаров, Тургенев?
Щербакова коробило при виде этой меры безопасности в экстерьерах Москвы. Восемь лет, не за что проведенных в застенках БАМлага, он вдоволь насмотрелся на зарешеченные окна и сейчас настроение от них не радовало.
Все эти грустные воспоминания и сиюминутные реалии невольника гостиничного быта, незаметно перекочевали в беспокойную дремоту. Давали знать усталость, передряги последних дней, психические перегрузки и переживания. Ему грезились дальняя дорога, разной масти киллеры и, во всей неприглядной красе Волчий яр. Щербаков вздрогнул. В сонное пространство ворвалась волчья стая, готовая, как и когда-то броситься на него при побеге из Волчьего яра, где он прятался от погони. Он убегает, кричит от ужаса, мечется, пытается укрыться в песчаном гроте, но и там он проваливается в яму с трупами заключенных.
Кто – то хлопнул дверью номера. Щербакову показалось- выстрел из винтовки конвоира. Он в испуге открыл тяжелые веки воспаленных глаз. Сквозь неясную пелену безотчетной яви он увидел перед собой расплывчатый женский силуэт. Сознание еще пребывало в плену сновидений и не воспринимало в достаточной мере действительность. В смутном очертании постепенно прорисовывалась знакомая, как ему показалось, женская фигура Кати, той самой, которую он встретил в первые дни после БАМлага. Щербаков на радостях даже вскрикнул:
-Катя! Катюша!
Но окончательно прозревши, получил иную информацию. Перед ним представала сконфуженная юная особа и поясняла:
-Я не Катюша, я Лена…Вы меня заказали..
Щербаков тотчас же вспомнил разговор с администратором и понял, кто стояла перед его изумленным взором. В растерянности он попытался оправдаться:
-Простите, но я не заказывал вас, мне предлагали такую услугу, и я отказался.
Девушка зарделась алым румянцем на пухлых щечках. Она часто моргала, будто выжимала слезы, которые крупными градинками выкатывались, словно ртутные капли из уголков воспаленных глаз. Они подолгу застывали там, как хрустальные бусинки, затем срываясь, падали на пол. Что они означали, понять было трудно: толи оскорбление за неудачный визит, толи обида за свою позорную участь. Нет, здесь не присутствовало добровольная ее физиологическая сексуальная потребность. Щербоков понял девичьи слезы, как не желание ее начинать жизнь таким образом. Перед ним стояла жертва падения нравственности общества и деградация личности.
Они оба пребывали в полной растерянности и смятении. Щербаков вновь спросил:
- Кто вы? Зачем здесь?
Вопросы были явно глупые, бестолковые и наивные
Девушка на этот раз ответила раздраженно:.
-Вы, что такой непонятливый или прикидываетесь паинькой?
-Да, вполне может быть. Можете считать меня кем угодно. Заказ ваших боссов на эту услугу я отменяю. Можете передать им, что есть еще на грешной земле порядочные люди даже среди зеков, коим я был недавно.
Щербаков дал достойную отповедь наглости и беспринципности мафии. Но тоже неудачно. Девушка не заслуживает жестоких упреков в свой адрес. Эта речь должна быть произнесена в другом месте и в другое время.
-Ну, что стоите!? Идите, я вас не задерживаю.
Лена не уходила. Она не знала что делать, как поступить в этой, первой в своей жизни ситуации. Для нее этот шаг означал многое: или, переступив через психологический барьер, броситься очертя голову в сексуальный бизнес. В нем, как изливается с экранов телевизоров можно купаться в роскоши, жить без нужды и заботы, или оставаться самим собой с первозданной моралью, без средств существования, чем и пользуются сутенеры. Ей обещали за первого клиента, с потерей невинности, солидную сумму, полученную с него в десятикратном размере путем принуждения. Соблазн был. Ее подруги часто напутствовали и подталкивали:
-Дура ты Ленка! Теряешь такой шанс «забуреть» ( разбогатеть). Это очень просто!
Эти наставления сейчас и удерживали ее, что раздражало Щербакова. Он спросил:
- Что вас заставило встать на этот путь?
Лена засмущавшись, ответила пространно:
- Что заставляет многих моих сверстниц идти на сексуальный эшафот? Нужда!
- Родители у вас есть? Как они смотрят на ваш поступок?
-Ни как,- вспыхнула девушка,- их у меня нет! Вас устраивает мой ответ? -Нет, Лена,- мягко по- отечески перевел разговор Щербаков, желая растопить очерствевшее сердце собеседнице и узнать о ней больше, чтобы как-то ей помочь выпутаться из этих сексуальных пут.
Девушка почувствовала в Щербакове какую-то поддержку, расположенность к нему. Она, промокнув остатки слез уголком миниатюрного носового платочка, всхлипнула тихо и скорбно произнесла:
Отец погиб в БАМ лагерях, где –то на Дальнем Востоке. Его товарищ по лагерю написал матери, что отец, якобы зверски растерзан волчьей стаей в каком-то Волчьем яру, после чего мать не выдержав потери мужа, вскоре скончалась. Теперь я одна…
Тут Лена, не сдержав натиск горючих слез, тут же прыснула в ладони, закрыв рот, чтобы не исторгнуть среди ночи отчаянный вопль.
Щербаков, потрясенный девичьем откровением, соскочил с места ,и подбежав к ней, легонько тряхнул за ее хрупкие плечи. Его взволновала знакомая история в Волчьем Яру. Не терпелось скорее узнать фамилию отца Лены. Он почти потребовал ее:
- Скажи, …скажи дочка, может, я знаю его. БАМлаг тесен. И кто написал письмо?
- Какой-то Щербаков,- прогнусавила девушка.
- Щербаков,- говоришь? Ты ничего не путаешь?
- Нет, такие вещи не спутаешь,- потерянно ответила Лена, тем более, что речь шла о моем отце. Может, слышали или встречали там отца- Архипова?
Тут уже Щербаков дал волю своим эмоциям. Такая встреча с дочкой однолагерника, причем при таких пикантных обстоятельствах. Упоминание его фамилии, и вовсе его шокировало. Он воскликнул:
-Ты Лена не можешь себе представить, какая встреча! Щербаков- это я! Я, Лена! А с твоим отцом мы бежали из Волчьего Яра. Но ему не повезло. Он болел чахоткой, и от нее помер в самую критическую минуту побега. Вот это встреча! Ты не можешь представить, какая встреча!
Лена бросилась в объятия Щербакова, почувствовав в нем, что-то близкое и родное. Она поверила каждому его слову, да и ему самому с первых минут роковой встречи. Мысли Щербаков тот час потянулись, как стая журавлей в те злополучные края. В памяти отчетливо всплывали: Волчий Яр, где производились акции, глинистый грот, в котором прятались от расправы он и Архипов, с тем, чтобы совершить побег. Тут мысль натолкнулась на трагическое обстоятельство: он нечаянно, в самый ответственный момент побега, когда Архипов зашелся приступом кашля, который мог привлечь конвой, искавший их, он прикрыл его рот и тот захлебнулся кровью. Но об этом Щербаков рассказать Лене не мог.
Неожиданно девушка прервала грустные размышления Щербакова вопросом:
- А как вы узнали наш адрес для письма?
- Отец твой не надеялся на себя из-за болезни чахоткой. Он не мог убежать от конвоя при побеге, поэтому мне дал письмо для вас. Вот я исполнил волю его. После этого отец и скончался на моих глазах.
Конечно, Щербаков сказал неправду, в боязни причинить девушки боль. Все равно Архипов бы не выжил и без его участия. Коли так произошло, а это была легкая смерть по сравнению с растерзанием его собаками, он поклялся искупить свою вину перед семьей Архиповых, своей посильной помощью. Вот и настал этот случай. «Надо как-то найти ближайший путь к сердцу Лены,- подумал Щербаков, не задеть ее самолюбие, показать свои доброжелательные намерения по отношению к гей».
Не могла взять в толк Лена такой резкой перемены поведения своего клиента. Ей подумалось, что она ведет себя не так, как ее учили сутенеры. Вместо того, чтобы распускать слюни, ей бы следовало действовать решительно, настойчиво, кокетливо соблазнять клиента. Но обстановка сейчас не та.
Справившись с волнением от первых, пережитых, часах встречи с дочкой узника Бам .лагерей, Щербаков решил выйти из тупика напряженной паузы, спросив:
Часто ты посещаешь сексуальных мародеров?
Лена, краснея от неловкости заданного вопроса, все же спокойно ответила:
- В первый раз.
Она на минутку умолкла и, взглянув на часы, висевшие на стене, засуетилась, вспомнив о напутствии боссов к действиям после короткого флирта с клиентом. Она вспомнила и о том, что за срыв контракта, ей будет плохо. Лена, тут же, как бы невзначай, откинув одну полу халата, обнажила бедро, при этом очень смутилась.
Щербаков тактично, очень осторожно вернул эту часть на место и предупредительно заметил:
- Не надо нарушать наши честные дружеские отношения, Лена.
Но не тут - то было. Девушка мгновенно перехватила руку Щербакова и плотно прижала её к своей обнаженной части тела. Это был явный жест приглашения клиента к началу пиршества целомудрия. Щербаков тотчас отверг его. Тогда Лена бесцеремонно уселась на его колени и, повернувшись к нему вполоборота, томно прищурив глаза дала понять более откровенно, сопроводив спросила:
- Вы действительно не желаете меня?
- Ведите себя прилично, - рассержено заметил Щербаков, - я не люблю подобных вольностей, тем более сексуальных от вас.
-А вот моя логика..-Лена как – то неумело заложила за шею Щербакова свою миниатюрную ручку и сожалеющим тоном поведала:
- Когда меня принуждали идти к вам, на что я с трудом согласилась, то мне было все равно, кому отдаться, а теперь сожалею о своем опрометчивом решении. Оказывается не так просто сделать первый шаг. Но ведь рано или поздно его придется совершить. Я хочу, что бы этим счастливчиком были вы, Щербаков.
- Дорогая Леночка,- произнес с нескрываемым волнением тот, - у меня на этот счет совершенно иные мнения. Но об этом позже. Ответа и вопроса не последовало. Щербаков не заметил, как девушка исчезла. Тут он вспомнил о ней и обеспокоенно окликнул:
-Лена!
Тот час скрипнула дверь ванной комнаты и на пороге, словно сказочная фея, появилась обнаженная, во всей девичьей красе Лена. На ее лице играл стыдливый румянец, присущий только подобному акту. Но общий вид, поза, грация являли собой некую надменность, ликование и величие своего тела. Щербаков, обезумевший от феерического представления, смущенно отвел взгляд и незамедлительно скомандовал:
- Брось дурачиться, Лена! Немедленно приведи себя в порядок.
Но девушка продолжала стоять в полной растерянности, переминаясь с ноги на ногу, как бы изощряясь красотой своего тела, глумясь над самолюбием Щербакова. Оно действительно было целомудренно прекрасно, без погрешностей природы.
Щербаков повторил свою команду более требовательно, но с мягкой интонацией в голосе:
- Лена, умоляю, оденься. Я не тот человек, за которого ты принимаешь.
- И не подумаю. С меня спросят деньги или подвергнут экзекуции.
- Сколько они требуют с тебя?
- Много,- неопределенно ответила девушка. Раз ты здесь, то много.
-Кто твои сутенеры? Я их уничтожу!- Пригрозил Щербаков.
- А как же я? Кто мне заплатит?
Дело принимало скандальный оборот. С девушкой произошла какая –то метаморфоза. Она изменилась, настойчиво стала требовать то, за чем она пришла сюда. Не дождавшись ответной реакции, Лена неожиданно разрыдалась и накинула на себя халат.
Щербаков терялся в догадках, предполагая, что возможно он устарел, отстал от жизни, что его убеждения упускают те моменты перестроечного периода, когда мораль не играет особой роли в обществе. Может, произошла сексуальная революция, пока он строил БАМ и парился на лесоповалах. «Что ж, пусть будет так,- заключил тягостные размышления Щербаков. У каждого свой взгляд на эти вещи. А Лену надо спасать от подонков».
- О чем задумались Щербаков? - Вывела девушка из затруднительного положения его. -Наверно досадила я вас. Кстати,- спохватилась Лена,- мы так не познакомились толком. Меня вы уже, знаете, как звать, а вас?
-Наверно было неважно тогда на первых порах нашей встречи,- сокрушенно ответил Щербаков. Раз вы настаиваете, то меня звать Степаном, но я привык, когда обращаются ко мне по фамилии.
-Между прочим, красивое имя- Степан. Зря вы гнушаетесь им.
Случайно или намеренно девушка назвала клиента по имени, причем так проникновенно и нежно, будто приглашала к большому откровению сердец. Чувствовалось и то, что ее уже не устраивали ни официальные, ни сексуальные отношения. Видимо, она хотела большего. В Щербакове Лена почувствовала защиту и покровительство, а самое главное- надежность. Она извинилась:
- Простите меня ради Бога за мое поведение. Не надо мне денег, мне нужны вы, Степан. У нас есть нечто общее- мой отец.
Щербаков ничего не ответил. Он устал и душевно, и физически. Наступила давно уже полночь. Все передряги истекшего дня механически переносились на следующий день..