ГЛАВА 11
Уже за воротами Кор услышал позади дробный стук копыт. Он натянул поводья, ладонь привычно легла на рукоять эстока. Разумная осторожность еще никому не повредила, не след подставлять спину незнамо кому.
Из ворот выметнулся небольшой ладный конек забавной огненно-красной масти. Стреляет колючими бликами украшенная уздечка, чьи-то заботливые руки вплели в гриву цветные ленты. Наездник под стать своему скакуну, задорный, весь налитый упругой силой бесшабашной молодости, застыл в седле как влитой, красиво и напоказ держит прямую спину. Одет просто, но ноги всажены в добротные сапоги, в руке грозит небесам поднятым жалом рогатина с золотой насечкой, а из-за спины торчит рог могучего лука. В считанных метрах от замерших путников всадник натянул поводья, заставив своего конька встать на дыбы и красиво замолотить по воздуху копытами. Крикнул весело и громко:
- Да пребудут с вами Добрые Боги! Я Саймон, по прозвищу Белый Лис. Разрешите мне поехать с вами!
Он подчеркнуто обращался к Кору, показывая, что признает в нем старшего, но разбойнику очень уж не понравилось, как сзади вздохнула Эмбер.
Что и говорить, парень красив. Длинные светлые волосы, перехваченные на лбу кожаным шнурком, волной падают до самых плеч, зеленые глаза глядят прямо и уверенно. Закатанные рукава рубахи подставляют солнцу жилистые руки. Молодой ясень с белой листвой…
Рядом с этим молодым красавцем бывший пограничник почувствовал себя старым, с поседевшей, исполосованной давними шрамами, местами облезшей шкурой.
- И зачем ты хочешь ехать с нами, Саймон – Белый Лис? – хмуро спросил Кор.
Его собеседник весело рассмеялся, тряхнул льняными волосами:
- Надоело жить, как лягва в болоте! Половина тех, кто остались за этими воротами всю жизнь не видят дальше собственного носа. У них самое крупное событие в жизни - женитьба . Ну, может, в морду еще дадут разок – другой, сами получат по пьянке… И все, оглянуться не успеешь, как на погост несут. Этак не по мне!
- Так зачем ты хочешь с нами? – повторил разбойник.
- Не в обиду скажу, милсдарь Кор, - Лис хитро прищурился, отчего в уголках глаз разбежались веселые морщинки, - Да только такие, вроде тебя, жизнь на лавке не пролеживают! А я вам пригожусь. С лука птицу влет бью – перьев не порчу, на медведя с рогатиной доводилось хаживать…
- А рогатину - то потом домой донес, или новую пришлось ковать? – хмуро поинтересовался Кор. Откровенная похвальба парня ему не нравилась. Вроде все как по – писаному, молодой да горячий, в одном месте шило с вожжой дерутся, на месте не сидится. Сам таким был во время оно. Да только слишком уж рисуется, выставляется напоказ. Интересно, перед кем?
Охотник сверкнул крупными белыми зубами, показывая, что оценил шутку, но не обиделся, кивком указал на богато украшенное копье:
- Да вот она, родимая! Что с ней будет, краше прежнего сделалась!
Солнце настойчиво карабкалось по небосводу, стремясь взобраться на самый верх, кони неслись легко и весело. Ветер свистел в ушах и вылетал оттуда меленькими смерчами, а земля под копытами сливалась в серо-желтую полосу и уносилась за спину. Далеко-далеко качалась полоска, где сходится небо с землей. Конь под разбойником наддал, оставив позади Эмбер и Лиса. Душа пела и рвалась наружу, чтобы обогнать этих смешных зверей, что грохочут твердыми копытами по покаленной солнцем пыли, воспарить на радужных крыльях, выше и выше, к самому солнцу…
Кору всегда нравилась такая бешеная скачка. Он чувствовал, что сливается в единое целое с конем, что это он выбивает копытами комья слежавшейся земли, мимо него проносятся поля, напоенные изумрудной зеленью, убегают за спину холмы…Разбойник с сожалением начал подтягивать поводья. Не стоит загонять коня уже в полдень, дорога их тянется и тянется, будто разомлевшая на солнце исполинская змея, и нет ей конца.
Далеко позади видны две маленькие, будто игрушечные, фигурки лошадок. Всадники совсем крохотные, похожи на маленьких деревянных солдатиков, с какими до ночи возятся мальчишки, нарекая каждого звучными именами и пышными титулами. Одна фигурка несет вокруг головы золотое облачко, Лис склонился к ней, что-то рассказывает. Кажется, Эмбер весело, ветер донес чистый, будто перезвон серебряных колокольцев, смех. В грудь кольнула злая холодная игла. Слишком этот Лис веселый, первый парень на деревне. Да наверняка так и было, в своем огороде каждый – король. Вот только он не видит, что огород-то маленький!
Эмбер подъехала веселая и раскрасневшаяся, грудь под кожаным колетом часто вздымается от скачки и смеха, волосы растрепались. Лис чуть поотстал, издалека крикнул Кору:
- Эй, командир! Может, остановимся на привал? Дальше будут сплошные леса, а тут неподалеку я знаю чудесную полянку с родником!
Полянка и в правду оказалась чудесной. Посередине вздымалось, царапая верхушкой облака, огромное дерево. Воздух здесь казался не только прохладнее, но и чище, с запахом свежих молодых листьев, ароматом вытекающей смолы и даже протекшего из дупла меда, хотя самих пчел не видно. Саймон пояснил, что это дуб, только немыслимо старый. У них в деревне это место так и называют – Привалом. Действительно, на земле чьи – то заботливые руки выложили каменный очаг, а всезнающий Лис добыл откуда – то из ветвей даже старый котелок и треногу. Сам родник бурунчиком выбивался из-под коней древесного великана, кипел весь белый и яростный, даже ручеек бежал быстро, зло, но уже в десятке шагов растекался широким плесом по белому песку, а еще дальше и вовсе просачивался обратно в землю.
Сварили кофе, наскоро перекусили бутербродами. Незаметно подкралась послеобеденная лень, и Кор с блаженным вздохом откинулся на спину. В пронзительно – голубом небе неспешно плыло маленькое пушистое облачко, прямо над головой, надежно укрывшись в древесной кроне, свиристела невидимая птица. Все вокруг просто лучилось теплотой и спокойствием…
- Как вы считаете, госпожа, - бесцеремонно вторгся в блаженную негу голос Саймона, - Вон тот глупый, но несомненно вкусный заяц подойдет нам для ужина?
- Не вижу я никакого зайца, - возразила Эмбер.
- О, это совсем просто, - голос Лиса можно было мазать на хлеб вместо меда. – Просто надо знать, куда смотреть. Вон там, у куста, видите? В сторону от ветки, такое серое пятнышко…
- А мне кажется, что это камень, - неуверенно пробормотала девушка.
- Уверяю вас, это самый настоящий заяц! – заверил Саймон. – Я даже отсюда вижу, что он молодой и жирненький. Если вечером запечь…
- Но как ты собираешься его поймать? Чтобы стрелять из лука, надо встать, а тогда он убежит…
- И совершенно необязательно, - запротестовал Белый Лис. - Охотник должен уметь добыть зверя в любой ситуации. Позвольте, я вам покажу…
Кор скривился. Нет, конечно же, глупо принимать всерьез этого выскочку. К тому же, охотник все делает верно, в пути запас никогда не помешает. Но превращать охоту в увеселение тоже как – то неправильно.
Звонко тренькнула тетива. В кустах зашуршало, левушка захлопала в ладоши:
- Саймон, это невероятно! Ты такой меткий! Наверно, это очень трудно – научиться вот так стрелять?
Шуршание усилилось, наконец над ухом протопали подошвы сапог, голос охотника нарочито небрежен:
- О, нисколько! Лесная жизнь, сударыня, учит многому. Бывало и посложнее…
- Вот, помню, когда я встретился с медведем… - под нос буркнул Кор.
- Вот когда я встретил в лесу медведя, – скромно рассказывал Лис, - мне пригодился весь мой опыт…
-Лазанья по деревьям! – продолжил разбойник едва слышно.
-…бывалого охотника. Мясо я потом продал, а из шкуры вышла отличная шуба для моей сестренки.
- Ой, Саймон, ты такой храбрый! – восхитилась Эмбер. – Расскажи еще про медведя, ну пожалуйста!
Кор зло скрипнул зубами и пошел седлать лошадь, чувствуя между лопаток внимательный взгляд Лиса.
Уставшее солнце, истекая багровой кровью, уползало за горизонт. Дорога под копытами истончилась, превращаясь почти в тропку. Вдали вырастал темный массив леса, дремучий и мрачный. Кони шли медленно, дневной отдых давно не в счет. Саймон неопределенно махнул рукой:
- Там есть отличное место для ночевки. Этот лес я знаю лучше, чем свой дом, охота тут что надо!
- Большой лес? – спросил Кор, не поворачивая головы.
- Да не очень, - заверил Лис. – За завтра проедем, заночуем на опушке, а послезавтра утром будем уже на тракте.
- Так быстро? А как насчет буреломов, кустов и прочего?
- Не без них, - легко согласился охотник. – Но есть еще и отличная удобная дорога. Сомневаюсь, что за пару месяцев успела стать непроходимой, так что…
- Дорога? – удивился разбойник. – Откуда?
- В этих местах раньше замок стоял, - пояснил Лис. – А при нем, соответственно, дорога. Потом замок то ли разрушил кто, то ли сам развалился от старости, а дорога осталась. Ну, может, чуть заросла со временем, но все равно две телеги разъезжаются. Просто мы с другой стороны подъезжаем, вот ее и не видно.
- Но, к счастью, у нас есть ты! – съязвил Кор.
- Точно, командир! – нахально парировал Саймон. – Без меня бы вы точно заплутали, это к гадалке не ходить. А так проедем, как на прием к Его Величеству!
Небо уже потемнело, тени протянулись вдоль деревьев. Ветви, превращенные сумерками в сказочных чудовищ, когтистыми лапами тянулись к путникам. В лесу темнело быстрее, ехали уже словно в колдовском тумане. Наконец за деревьями показалась крупная поляна с сочной травой, усталые кони, не дожидаясь понуканий, сами заковыляли в ту сторону. Воду взяли из ручья, Лис, показывая, что и он знает немало воинских ухваток, разжег огонь в яме. Пусть даже случайно забредший в лес не узрит отблесков.
Невеликий костерок весело трещал, разбрасывая искры. Небо давно уже было черным как сажа, а звезды собрались в рои, подобные дивным пчелам. Никогда их столько не слеталось вместе, никогда еще не были такими яркими. Воздух был теплым как молоко в печи, такой же тяжелый и густой. Неслышно пролетело что – то неведомое, только звезды на миг гасли, отмечая его путь.
- Завтра будет погожий денек, - довольно заявил Саймон, одним глотком допивая кофе. Сладко, до хруста, потянулся, зевнул с протяжным завыванием, едва не вывихнув челюсть.
Кор лежал на плаще, разглядывая ночное небо. В детстве его учили, что у каждого человека есть своя звездочка. Она ведет по жизни, отмечает путь своего хозяина на земле. Если человек удачлив, то его звезда становится все ярче, если человеку плохо, то и звезда становится меньше. Сколько их, совсем крохотных, рассыпано по небосводу…
А если человек умирает, то и звездочка падает, потухает. Эх, отыскать бы свою! Да только где? В древности, как говорят, самые великие из магов могли читать по звездам, предсказывать людям кем им суждено быть. Потом разучились. А, может, звезд стало больше – поди пойми, где чья?
Звонко щелкали о древесный ствол тяжелые, как камни, жуки. Один промахнулся, грохнулся Кору на плащ, как подстреленный гусь. Скребся, скрипел жесткими крыльями, барахтался на спине, сердито дрыгая всеми лапами. Разбойник ковырнул пальцем под толстый зад, перевернул. Жук небрежно отряхнулся, мол, мог бы и сразу помочь, зануда, ходят тут всякие, вскинул жесткие крылья, из – под них выстрелили другие, прозрачные и нежные, будто у сказочного эльфа.
Костер, уже догорающий, вдруг подмигнул красным оком, сухо и звонко щелкнул угольком, выбросил вслед жуку горстью колючих искр. Эмбер, что сидела, сгорбившись у огня, встряхнулась, завозилась, сбрасывая с плеч одеяло.
- Кто как, а я спать! – объявила она. Расстелила одеяло рядом с плащом Кора, накрылась вторым, завернувшись в него как гусеница в кокон, уткнулась носом ему в плечо.
- Саймон, - позвала девушка, не поворачиваясь. – Ляг сзади, а то у меня спина замерзнет!
Лис победно ухмыльнулся. Блики огня на миг высветили его лицо, словно залив свежей кровью от уха до уха. Не споря, подтащил свое одеяло, улегся и обнял ее за плечи, прижался грудью к спине и почти сразу захрапел, как коней продавши. Вскоре засопела и Эмбер, обдавая щеку Кора горячим дыханием. А он долго лежал, уставившись невидящими глазами в звездное небо…
Дверь в комнатку Фортунатто приоткрыта, сквозь щель видно как маг перебирает что-то у себя на столе, заваленном всяким…разным. Настолько увлечен, что даже и не заметил прихода своего благодетеля. Приглядевшись, Гамильтон понял, что старик что – то старательно переписывает из толстой книги в потемневшем от времени кожаном переплете с металлическими уголками. Почему-то маг пишет не на пергаменте, а на глиняной табличке. Закончив, тот повелительно взмахнул руками, отчего рукава мантии вздулись парусами, то ли прорычал, то ли проскрипел что – то совсем уж непонятное. Сырая глина на миг вспыхнула, будто посыпанная порохом, застыла, превратилась в нечто сухое и явно твердое. Возможно, даже перестала быть глиной, а стала чем – то вроде лучшей рыцарской брони, которую не сразу пробьешь и тараном.
- Великолепно! – пробормотал маг, явно довольный. – Вот что называется безупречной работой!
- Конечно! – подтвердил маркиз. – Это чтобы увековечить ваши умности, я прав?
Маг смешно подпрыгнул, замахал руками, отчего рукава заполоскались, будто белье на веревке.
- Ваша Милость! Нельзя ж вот так подкрадываться!
- Это не я подкрадываюсь! – улыбаясь, отозвался Гамильтон. – Это ты не слышишь, что вокруг происходит!
- Все равно! А вдруг я опыты бы ставил? А вдруг процесс пошел бы не так?
- Все хорошо, что хорошо кончается, - отмахнулся маркиз. – Ты меня зачем позвал? Вот это хотел показать? – он ткнул пальцем в табличку.
- Нет, нет! – затряс бородой Фортунатто. – Я наконец-то решил проблему с нашими беглецами.
С лица маркиза вмиг слетела улыбка, взгляд стал суровым и внимательным.
- Ну? Показывай! – потребовал Гамильтон.
- Э-э-э… - маг замешкался. – Я… в общем-то… не ожидал, что вы придете так быстро…
Владелец замка Гамильтон скривился, будто раскусил незрелый лимон.
- Знаете, мессир, - начал он тоном, способным соперничать по своей теплоте с айсбергом. – Я, разумеется, всячески уважаю вашу ученость…
Маг снова затрясся всем телом, отказываясь от готовых прозвучать обвинений.
- Ваша Милость, все готово! Надо только подготовить… э-э-э…компоненты…
- Ладно, начинай! – махнул рукой маркиз, сгребая с кресла гору пожелтевших свитков. – А я посижу, посмотрю.
Фортунатто закивал, умчался куда-то в темноту, похожий на ополоумевшую летучую мышь в своей развевающейся мантии, вскоре вернулся с каменной ступкой и высыпал на стол горсть блестящих камешков.
- Неплохо! – присвистнул маркиз. – Это что же, настоящие алмазы?
Маг оскорбленно выпрямился.
- Ваша Милость! Я не какой-то там шарлатан! А то, что я для вас подготовил, не терпит никаких замен. Разумеется, это алмазы.
- И что же ты намерен с ними сделать, ученый муж? – язвительно осведомился маркиз. Маг не обратил никакого внимания на иронию, начал объяснять словоохотливо:
- Сначала я измельчу их в ступке…
Гамильтон поперхнулся и судорожно закашлялся:
- Че…чего сделаешь?!
- Измельчу, - удивился Фортунатто. – Разве я неправильно что-то сказал?
Он взял со стола один камешек, повертел в руках, внимательно разглядывая со всех сторон. Наконец взял пестик и несколько раз стукнул в одному ему ведомые места. Раздался хруст, алмаз раскололся красиво и гладко, сверкая освобожденной серединой. Маг ударил еще несколько раз, раздробил на маленькие кусочки, сгреб все в ступку и снова взялся за каменный пестик. Маркиз вытаращенными глазами следил за его действиями.
- Это что, магия? – просипел он задушено. Фортунатто недоуменно оглянулся, секунду непонимающе смотрел в глаза молодого лорда, затем улыбнулся:
- А, вот вы о чем. Да какая магия, все просто! Это как дрова колоть, к примеру. Видели, как слуги, когда колют, ставят чурбаки на торец? Это чтобы топор шел вдоль волокон, дерево тогда само раскалывается. Вот и здесь так же. Просто не все знают.
Маркиз молчал, продолжал удивлено таращиться на драгоценное крошево. На лице мага проступила досада, он вернулся к работе, одновременно заглядывая в свою книгу и что – то бормоча себе под нос.
Над головой раздался сухой треск. Гамильтон вздрогнул, приходя в себя, потряс головой. Треск усилился. Под потолком набухала дождевая капля размером с боевого коня. Видно было, как огромная масса воды колышется, едва удерживаемая тонкой пленкой, брюхо капли отвисает все больше. Снова затрещало, капля одним махом потемнела, превратилась в грозовую тучу неприятного свинцового оттенка. Из тучи ударила тонкая злая молния, дотянулась до непонятной металлической конструкции в углу, исчезла с рассерженным шипением, оставив после себя запах грозы.
Фортунатто все также невозмутимо дробил алмазы в ступке. Маркиз несколько раз раскрывал рот, каждый раз осекался, боясь отвлечь. Снова треснуло, туча превратилась в маленького золотого дракончика, который метался под потолком, отчаянно трепеща полупрозрачными крылышками. Маг наконец поднял глаза от ступки, перехватил дикий взгляд маркиза. Буркнул успокаивающе:
- Это так, ничего… Иногда бывает, если много работаешь. Оно не мешает.
Но все же по его взмаху дракончик исчез, напоследок осветив подвал яркой вспышкой. Гамильтон вытер вспотевший лоб. Только сейчас заметил, что, невзирая на подземную прохладу, весь взмок, как мышь под метлой. Поморщился, сказал сварливо:
- Ты это… давай поскорее!
Фортунатто рассеянно кивнул, наощупь снял с полки широкую металлическую чашу, плотно закрытую крышкой. Открыл, ссыпал туда получившуюся алмазную пыль, снова что-то забормотал. Наверху опять затрещало, к остроконечной шляпе мага потянулись нити крохотных молний.
Отворилась дверь, в подвал вошел управитель. Запнулся на полушаге, будто налетел лбом на невидимую стену, уронив челюсть, уставился на тучу под потолком.
- Тебе чего? – резко спросил Гамильтон. При виде чужой растерянности ему немного полегчало. Все-таки он успел пообвыкнуть, а этот толстый дурак застыл столбом, ошалевшими глазами разглядывает невиданное диво.
- А-а… я… это… - кажется, язык слушался управителя с огромной неохотой. Фортунатто раздраженно поднял глаза на посетителя, словно прикидывая, в лягушку его превратить, или сразу в жабу. Затем лицо мага прояснилось, он позвал нетерпеливо:
- Эй, вы! Да, да, вы! Эй! Эй… уважаемый! Да, я вам. Возьмите на столе куски коры. Да, эти! Не смотрите, что сопли, это кора, а не сопли. Накрошите их в тот большой тигель.
Маркус беспомощно оглянулся на Гамильтона, словно ища у него поддержки, но маркиз молчал, и толстяк на ватных ногах побрел к столу.
- Это на чем же таком растет кора, похожая на сопли? – поинтересовался Гамильтон. Даже не потому, что ему было очень уж интересно, а скорее, чтобы услышать нормальный человеческий голос в окружившем его безумии. Маг услышал, отмахнулся небрежно:
- Не забивайте себе голову, ваша милость! Растет тут всякое, иногда даже на обочинах дорог. Вышел, собрал, вот и вся магия!
- Вся? – переспросил маркиз с подозрением.
Фортунатто не ответил, только рассеянно качнул длинной синей шляпой с остроконечным колпаком. Тут же закричал на управителя:
- Ровнее, ровнее толки! Кору быстро раскрошишь, а листья в ней не такие мягкие! Пока в пыль не разотрешь, не останавливайся!
Маркиз хотел было переспросить, откуда в коре листья, но вовремя вспомнил про разбитые алмазы и только махнул рукой Маркусу, чтобы тот и вправду работал старательнее. Одно слово – магия! Тут даже благородному без бутылки не разобраться, а магам, наверно, их шляпы помогают.
Фортунатто закончил кудесничать над своей чашкой, повернулся к Гамильтону.
- Милорд, нужно сходить к озеру. Это ненадолго, обещаю!
- Да легко! – обрадовался маркиз, уже давно мечтавший выбраться из этого проклятого подвала. – С удовольствием составлю вам компанию, мессир!
Маг пропустил лорда вперед и вышел, плотно притворив за собой тяжелую дверь. Он уже не видел, как Маркус с неожиданным проворством вскочил с табурета и бросился к забытой на столе открытой книге…
Озеро просматривалось полностью, берега голые, не видно даже постоянного камыша. Только в одном месте точит могучее дерево, уперлось кроной в небесную синь. Вообще смахивает на кипарис, Гамильтон видел их в парке Короны, но у этого здоровенные мясистые листья, нижние ветки опускаются концами почти до самой воды. Фортунатто, несмотря на солнечный день, закутался в свою мантию до кончика носа, только остроконечная шляпа нахально торчит вверх, величественный, словно сам Король. Впрочем, когда дошли до дерева, маг разом утратил всю свою властность, облазил все вокруг дерева, разве что корни носом не подрывал, будто кабан в поисках желудей. Наконец выпрямился с торжествующим воплем, показал Гамильтону маленький красный плод. По словам мага выходило, что когда-то такие деревья росли повсюду. У них все полезное: листья, кора, сама древесина, это очень ценное дерево, но со временем их истребили маги, жадно собиравшие все, что могло приумножить их силу. Очень нескоро спохватились, что эти деревья, несмотря на всю их волшебность, почти не оставляют потомства. Теперь любая частица этого дерева ценится в десять раз дороже против золота того же веса, и вот такая удача… Фортунатто извлек откуда – то из карманов своей неповторимой мантии маленький ножичек с исписанным непонятными закорючками лезвием, осторожно очистил добычу. Отрезал совсем уж крохотную дольку, маркиз смотрел как маг жует, мечтательно закрыв глаза, веки похожи на старый пергамент, наконец решился уточнить:
- А что вы, мессир, хотите добиться?
Фортунатто отозвался неожиданно помолодевшим голосом:
- Да хотя бы… хотя бы и вот такого!
Он повернулся к озеру, маркиз успел заметить, как глаза старика вспыхнули из-под шляпы желтым огнем. Гамильтон с недоумением глядел, как тот выпятил грудь колесом, взмахнул руками, привычно распуская по ветру рукава. Маг напрягся, выкрикнул громко и грозно, и из самой середины озера начал подниматься исполинский водяной столб размером с крепостную башню. Вода поднималась медленно и мощно, казалось, даже немного отхлынула от берега. Столб растет все выше, на самой верхушке кипят белые бурунчики. Солнечный свет причудливо окрасил его в различные оттенки зеленого, где светлого, где с темными полосками, а где и глубокого изумрудного цвета. В самом озере вода остается обычной мутной, а столб переливается исполинским драгоценным камнем.
- Невероятно! – прошептал маркиз, потрясенный до глубины души. Хотя и думал, что после чудес в подвале уже ничему не удивится, но это зрелище завораживало, притягивало, заставляло чувствовать себя букашкой, маленькой и жалкой перед лицом грозной стихии.
- Почему? – спокойно спросил Фортунатто. Голос был ровным, руки не дрожали, будто маг всего лишь грелся на солнышке, подставляя теплу старые кости.
- Невероятно! – повторил маркиз. – Я думал, маги могут разве что перышко вот так… мне рассказывали, будто можно еще смотреть глазами птиц и зверей, но там еще нужно найти и привязать к себе, да и глаза другие, у человека от боли голова раскалываться будет еще неделю… но чтоб вот так… озеро… Невероятно!
Маг вновь крикнул повелительно, и столб медленно поплыл к замершим на берегу людям. Когда исполинская масса воды приблизилась почти вплотную, Фортунатто извлек маленький пузырек, с усилием вытащил притертую пробку. Затем, явно рисуясь, тем же ножичком с закорючками сделал в столбе аккуратный надрез. Плеснуло, пузырек вмиг наполнился до краев и маг вернул пробку на место. Потом махнул руками, будто отгонял надоедливую осу, и проворно закрылся рукавом.
Вода с грохотом обрушилась обратно в озеро. Это было, как прямое попадание из катапульты с близкого расстояния: масса воды ударила в озеро с такой силой, что на миг образовалась гигантская воронка, затем мощная волна пошла во все стороны. У берега взметнулась едва ли не выше, чем поднимался столб, ударила в землю, будто разъяренный бог влупил со всей силы кулаком. Гамильтон отскочил за дерево, спрятался за могучим стволом, но остатки волны все равно догнали, окатили до пояса, едва не сбив с ног.
Маг стоял абсолютно сухой, только с полей шляпы сорвалась на землю случайная капля. С торжеством разглядывал на свет добытый пузырек, довольно прищелкивал языком.
- Это что, все… из-за этого? – спросил Гамильтон дрожащим голосом, выходя из своего укрытия. – Нельзя было просто набрать?
- Нужна была вода с самого дна, - пояснил торжествующим голосом Фортунатто. – Она там особая…
Он говорил пространно и высокопарно, разглагольствовал всю дорогу обратно в замок. Гамильтону показалось, что в дело вступила обычная стариковская болтливость, магу просто не с кем перемолвиться и словом. Слуги его боятся, хотя теперь молодой лорд прекрасно их понимал. Завести, что ли, ему второго, мелькнуло в голове. Пусть общаются на свои высокомудрые темы. Хотя нет, два мага под одной крышей не уживутся. Скорее, разнесут замок до самого фундамента, выясняя, кто из них более подкован в хитрой науке! Да и расходов, признаться, свой маг требует немалых. Просто сидеть в своих покоях он не может, маги постоянно что-то изучают, пробуют, создают. А лорду это обходится ох как недешево! Хотя при удаче можно разом покрыть все свои расходы, да еще и внукам на безбедную старость останется.
Они вновь спустились в подземелье. Маркус, все так же сидя на грубом табурете, прилежно ворочал в чугунном тигле позаимствованным у Фортунатто каменным пестиком. Видать, с их уходом чудеса твориться перестали и управитель понемногу освоился. Маг заглянул Маркусу через плечо, пробормотал себе под нос что-то одобрительное, и тут его глаза уперлись в оставленную открытой книгу. С лица Фортунатто мигом слетела вся краска. Побелев, он коршуном бросился через стол, схватил фолиант, что-то забормотал, замахал руками. Гамильтон увидел, как поверхность листов слегка прогнулась, будто на натянутую ткань положили что-то тяжелое. Наконец Фортунатто перевел дух, проскрипел облегченно:
- Старый я дурак! Гнать за такое надо, гнать в шею!
- Что-то случилось? – осторожно уточнил маркиз, на всякий случай прикидывая, где можно будет укрыться в случае очередного «чуда».
- Книгу не закрыл! – пояснил маг, прижимая к груди чудовищный фолиант, будто мать баюкала свое дитя.
- И что? – не понял маркиз. – Она что, испортилась?
- На всех ценных книгах защитные заклятия, - проворчал Фортунатто. – Открыть может только тот, кто их наложил. Поэтому и лежат груды бесценных книг в Королевской библиотеке, да только прочесть их никто не может.
- А это заклятие накладывали вы? – с подозрением поинтересовался Гамильтон.
Маг кивнул.
- Я. Никто другой, даже если он во сто крат сильнее, не только не сможет открыть, но и… скорее всего, его просто убьет. В лучшем случае отнимет разум. Будет не человек, а растение о двух ногах. Бывает, человек во что – то превращается, хотя такое нечасто, совсем нечасто… но бывает.
- А если лежала открытой…- догадался Гамильтон.
- То любой мог придти и прочитать! – закончил Фортунатто. – Понимаете? Совсем любой! – он с великим подозрением вперил взгляд в управителя. Тот побелел как простыня, подбородки задрожали осенними листьями на ветру.
-Мессир… да я… и пальцем…
Маг еще несколько мгновений подозрительно разглядывал толстяка в шитой золотом ливрее, потом протянул, постепенно успокаиваясь:
- Да, ты не трогал, вижу… Хотя ты и не понял бы ничего. Ладно, давай чего ты там сделал?
Маркиз вновь занял свое зрительское кресло. Фортунатто сопел, кряхтел и вздыхал над вновь раскрытой книгой, отвлекаясь только затем, чтобы дать Маркусу указания, что с чем смешивать и куда сыпать. На неискушенный взгляд Гамильтона, некоторые указание были весьма экзотичными. Даже маги, насколько он знал, не каждый день смешивают перетертые мышиные хвосты с пеплом кошачьей шерсти, засыпают это экстрактом барсучьего жира (да, вон та бутылочка зеленого стекла), заливают получившееся змеиной кровью и мешают палочками из виноградной лозы. Палочек потребовалось много, они очень быстро истлевали в густой массе с тошнотворным запахом, что переливалась в металлической чаше.
Фортунатто вдруг насторожился, волосы вздыбились, приподняв шляпу. Оттолкнув Маркуса от чашки, он быстро вылил туда добытую из озера воду, что – то забормотал, временами срываясь на фальцет. По подземелью пробежала тугая незримая волна, дрогнули и зашелестели страницы книги. Над чашкой взметнулся радостный свет, будто в мрачном подвале взошло маленькое солнце. Гамильтон не разглядел ни свечи, ни огня, только что-то совсем уж яркое, от чего расходится этот невероятный свет. Маг не отрывает от него взгляда, старается даже не дышать. Маркиз тоже застыл, все же разглядел в центре сияния крохотное существо вроде бабочки, только совсем маленькой. Свет немилосердно слепит глаза, видно только частое дрожание крылышек, что даже не крылышки, а словно ломтики чистого света. Неуловимо быстро пляшет огонек ярко-белого хвостика, что тоже не хвостик, а скорее маленькая извивающаяся молния…
Фортунатто суетился, спихивая со стола все, даже книгу небрежно зашвырнул в угол. Огненная бабочка поднялась над чашкой, окуталось облаком света. С величайшей осторожностью маг сомкнул под ним ладони, Гамильтон понял, что это свет соткался в прозрачную оболочку, вроде шара, но из тончайшего стекла, настолько тонкого, что стенки невидны, но белый огонь не вырывается за его границы. Фортунатто нараспев читал заклинания, потом откинул рукава мантии и повелительным тоном произнес несколько слов. С его пальцев сорвались мутные белые молнии, окутали шар изломанным переплетением ветвей. Огненный шар потускнел, взмахи маленьких крыльев стали неровными, дергаными, но бабочка все еще двигалась, боролась.
Маркиза вдавило в кресло, тело сковало незримыми путами. Маг закусил губу, снова что-то прокричал. Его руки покраснели, будто окунул в крутой кипяток, Гамильтон увидел, как по морщинистому подбородку скатилась капля крови из прокушенной губы. Свет постепенно тускнел, из ослепляющее белого стал не ярче огонька обычной свечи, а бабочка двигала крылышками все медленнее и медленнее.
- Получилось! – прошептал Фортунатто торжествующе, вдруг засмеялся счастливо:
- Ваша милость, поздравляю! Вы представляете, что мы с вами сделали? На такое решались единицы среди всех известных мне магов, да и то…
Маркиз хотел было заметить, что его заслуга крайне невелика, но осекся, смолчал. Он лорд, покровитель, а значит, часть победы как бы принадлежит и ему.
Фортунатто выглядел измученным до последней крайности, со лба срывались крупные капли пота, морщинистое лицо покраснело как помидор. Но глаза блестят торжествующе, бледные губы кривятся в подобии улыбки. Он перевел дыхание, дрожащими пальцами утер лоб.
- Ваша Милость… это же… это же существо иных сфер, недоступных нашему взору! А теперь оно у нас в подчинении! Получилось!!!
Казалось, маг вот-вот пустится в пляс, но усилием воли оборвал ликование, присел перед шаром, уставился на едва двигающую крыльями огненную бабочку. Гамильтон глядел завороженно, все-таки не бабочка, а крохотный человечек. Теперь, когда свет померк, видны крохотные ручки и ножки, сейчас существо почти не двигается.
- Осталось последнее, - прошептал Фортунатто. – Ваша Милость, надо подняться на крышу.
Подъем оказался нелегким испытанием. Обессилевший маг едва передвигал ноги, а ему приходилось взбираться по тесной винтовой лестнице. Вдобавок, он бережно, словно величайшую драгоценность, нес в дрожащих руках шар с огненным существом. Гамильтон порывался помочь, но маг объяснил, что должен сам, милорд не удержит, даже ему приходится постоянно остужать оболочку заклятиями. Маркизу показалось, будто подъем длился вечность. Маг совсем скис, дышал хрипло и с присвистом, постоянно утирал холодный пот со лба. Один раз Фортунатто скрутил лютый кашель, и он едва не выронил шар. Гамильтон побелел, представив, что натворит огненное создание, вырвавшись на волю. Когда маркиз уперся макушкой во что-то сверху, то сначала даже не понял, что ему мешает. Потом дошло, что над головой люк, сколоченный из плотно подогнанных дубовых досок. Изрядно проржавевший замок долго не поддавался, но наконец крышка откинулась и Гамильтон едва не на руках вынес мага на крышу.
Под игривым свежим ветерком Фортунатто стало заметно лучше, он даже сам подошел к краю крыши. Опершись на изящные кованые перила, маг долго глядел вдаль, потом нараспев заговорил на непонятном языке. Прислушался к чему – то, одному ему ведомому, удовлетворенно улыбнулся… и с силой подбросил шар вверх. Огненная сфера чудесным образом зависла в небе. Приглядевшись, Гамильтон понял, что она вращается все быстрее и быстрее, словно набравшее скорость колесо кареты.
По ушам словно стегнула невидимая гигантская плеть. Маркиз оглох, на глаза навернулись слезы. Сквозь мутную пелену он все же разглядел, как шар лопнул мириадами сверкающих брызг, исторгнув из себя нечто, огненной полосой метнувшееся за горизонт.
Когда боль утихла, Гамильтон увидел сползшего по перилам мага, едва живого, но лучащегося довольством.
- Вот и все, милорд! – прошептал Фортунатто обескровленными губами. – Теперь нам остается только ждать.
- Что…это…было? – В горло будто насыпали раскаленного песка, легкие горели огнем. Гамильтон закашлялся, и с омерзением сплюнул, почувствовав во рту металлический привкус крови.
- Я послал его… за камнем! – торжествующе прошептал маг. – Это существо… от него невозможно скрыться, невозможно убежать. Его невозможно победить. Оно убьет того, кто носит кристалл, это так же верно, как то, что за днем приходит ночь. Нам останется только придти и взять то, что нужно!