Предрассветная тишина окутывала небольшую деревню под Псковом. Лёгкий туман клубился над речушкой, протекающей меж песчаных отмелей. За ней располагались колхозные поля, засеянные гречихой, а за полями темнел густой лес, в который было небезопасно ходить любителям собирать ягоды и грибы. В лесу - волки, рыси и медведи не были какой-либо редкостью. Лето только вступило в свои права, ночи были ещё прохладные, но к полудню солнце уже достаточно прогревало землю, и бесстрашная малышня с разбегу бросалась в реку, и плескалась в ней до посинения.
Небо над деревней становилось всё светлее, солнечные лучи подсвечивали редкие облачка, пахло травой и сиренью. Закукарекали петухи, извещая всех о наступлении нового дня, и во дворе одного из домов им ответил красавец петух, как будто сошедший с иллюстрации детской книжки.
В одной из комнат дома, на кровати со спинками из металлических прутьев, украшенных набалдашниками в виде кедровых шишек, спала маленькая белокурая девочка. Она сладко сопела носиком, подложив руку под щёку. Крик петуха разбудил её. Девочка села на кровати, и потёрла руками глаза. В этот момент дверь в комнату открылась, и в неё вошла бабушка девочки. «Рита, пора вставать! Ты же помнишь, что сегодня я буду учить тебя доить корову! На столе хлеб и молоко, быстренько перекуси, а позавтракаешь позже. Давай вставай, лежебока!»
Часы-кукушка, висевшие в зале, со скрежетом выпустили позеленевшую от времени птицу на волю. Она открыла клюв, от волнения или от старости забыла, что должна сделать, и спряталась обратно в свою обитель. Вместо несостоявшихся «ку-ку!», на столе зазвенел маскировочного цвета будильник. Стрелки показывали шесть часов.
«Лежебока» умывалась на дворе холодной водой из старого медного рукомойника, висевшего на столбе неподалёку от колодца, а горластый петух пытался клюнуть её в ногу, которой девочка от него отбрыкивалась. Наконец петуху удалось достичь успеха в своём хулиганстве, девочка ойкнула, и убежала от него в дом.
В доме Рита отломила кусок от батона, который покупали только во время её пребывания в деревне, налила в бокал молока, и, торопясь, чтобы не рассердить строгую бабушку, «перекусила». Вытерла губы наружной стороной ладошки, и вприпрыжку побежала в коровник.
В коровнике уже вовсю кипела жизнь. Козёл Яшка чесал рога о доски своего загона, подтверждая репутацию самого бодливого животного в деревне. В его бороде застряла солома, на которой он спал, а светлые глаза тупым взглядом осматривали помещение меж щелей в досках. Напротив загона козла, совсем недавно обрёл своё жилище поросёнок, имени которому ещё не дали. Хотели, было назвать, как приходится, Борькой, но это был бы шестой Борька в деревне, поэтому решили повременить. Поросёнок был розовый, весёлого нрава, и Рита любила с ним повозиться, но сейчас ей было некогда.
Девочка побежала в дальний угол коровника, где бабушка уже доила свою любимицу, корову Майку. Корова стояла, мирно помахивая хвостом, на её морде было написано полное одобрение действиям бабушки Риты, а ведро, в которое струйками брызгало молоко уже не звенело, а глухо отзывалось на каждую новую порцию.
Бабушка уступила Рите низенькую табуретку, и строго спросила: «Руки мыла?» Девочка согласно закивала головой. Конечно же, она мыла руки перед едой, но вот после…Пожилая женщина всё поняла, но ничего не сказала. Вынула из-под коровы ведро. «Вон ковш с тряпкой, Рита. Намочи тряпку, и вымой вымя Майке. Так, хорошо. Теперь будем учиться доить» Бабушка вернула ведро на место, и показа Рите, как надо правильно сжимать соски на коровьем вымени. Рита, старалась всё делать правильно, и от усердия высунула кончик языка. Корова же почувствовала прикосновения чужих рук, перестала помахивать хвостом, и повернула голову, пристально посмотрев на девочку. Затем подняла заднюю ногу, и топнула ей. Рита перестала доить, и посмотрела на бабушку. «Майка, не балуй! – строгим голосом приказала та своей любимице – Ничего плохого Рита тебе не сделает! Видишь, городская она, к нашему делу не приученная. Потерпи немного! Красавица!» Майка тяжело вздохнула, но за «Красавицу» можно было и потерпеть.
Минут через пятнадцать у Риты начали неметь пальцы, и она уже хотела сказать об этом строгой бабушке, как в коровник ввалился деревенский пастух. «Тудыть растудыть, Шура! – закричал он от ворот - Я Майку уже три минуты, как жду! Все волнуются! Слышь?» Рита, и бабушка Александра Алескандровна, прислушались. До них донёслось нестройное коровье мычание. «Давай, выгоняй свою кровинушку, тудыть растудыть! Мне канителиться некогда! Вечером Ритку ещё помучаешь!» - пастух повернулся к выходу, и в это время козёл Яшка ударил рогами в стенку загона. Пастух подпрыгнул от неожиданности: «У, козЕл бодливый, туды твою козью мать!» «Михеич! Хватит тудыкать при девочке! Вернись к животным! - строгим голосом сказала Шура – Майка, иди в стадо! Рита, иди завтракать!» Все кивнули головами, и отправились туда, куда их послали.
Рита, сполоснув руки, вбежала в дом, вынула из печки чугунок с аппетитно пахнущей и ещё тёплой деревенской картошкой, отваренной бабушкой Шурой, накануне вечером, сняла с неё шкурку, порезала на куски, бросила немного масла в неё, залила с верхом молоком, и позавтракала этим подобием пюре. Ела, прислушиваясь к происходящему на дворе. Бабушка Шура гоняла метлой напавшего на неё петуха, с визгом носился поросёнок. Судя по всему, его решил «ставить на место», выпущенный на волю козёл Яшка.
«Рита, Рита! – услышала девочка бабушкин голос – сбегай к Фёдору, пока он в поле не укатил! Он обещал мне косу наварить! Узнай, когда готова будет!» Фёдор был трактористом, и на все руки мастером. Ценился за порядочность в делах и трезвость. Когда Рита подбежала к дому Фёдора, тот уже пылил вдали на своём тракторе. И Рите ничего не оставалось делать, как догнать его в поле. Солнце уже было высоко, теплело с каждой минутой, и Рита, сняв сандалики, пошла босиком по дороге покрытой толстым слоем нагретой пыли.
Девочка шла по дороге, и думала об Ихтиандре. В свои семь лет Рита «глотала» одну книгу за другой, частенько читая в тайне от родителей под одеялом с фонариком в руке. С собой в деревню она привезла несколько книг, и начала с чтения «Человека-Амфибии», переживая вместе с ним всё, что выпадало тому в его беспокойной земноводной жизни.
«Тудыть растудыть, Ритка! – внезапно она услышала голос Михеича, перегонявшего стадо через дорогу – ты чего такая задумчивая? Куда идёшь?» Услышав ответ, Михеич продолжил: «Не…В поле не ходи. Фёдор трактор на Машино-станцию погнал, туда иди! Знаешь где она?» Рита утвердительно кивнула, и свернув с основной дороги, пошла наискосок, по старой узкой, почти тропе, такой же пыльной, но уже зарастающей сорняком и бурьяном.
Солнце уже не просто грело, а жгло. Рита стала мечтать о купании в речке с деревенскими ребятами, о том, как вернувшись домой после купания, она пообедает и, наконец-то, сможет окунуться в приключения Ихтиандра. Девочка ускорила шаг, споткнулась и упала на колени. Пыль взметнулась в стороны, И Рита увидела странный тёмный кружок. Она подняла его, и поднесла к глазам. Это была потемневшая от времени и воздействия природы монета. Рита стала тереть её о платье, чтобы очистить, но ничего не получилось, так стара была находка.
Девочка разволновалась. Не каждый день приходится находить древние монеты на заброшенной дороге. «А вдруг это очень ценная монета? – подумала Рита – Древнегреческая или римская? Может быть, монета фараона?» Она припомнила всё, что приходилось читать в исторических книгах, и поняла, что всё, о чём она подумала, несерьёзно. Но, это монета! И очень старая! Рита побежала к Фёдору, чтобы узнать про косу, и скорее вернуться домой с монетой.
Коса была готова. И Фёдор обещал вечером её завести бабушке по пути домой. Рита, поблагодарив тракториста, помчалась в обратный путь, не обращая внимания на жару, «тудыть растудыть» Михеича, и приветственные крики её новых деревенских друзей. Что может быть привлекательнее близкого открытия? Только само открытие неизведанного!
Рита так стремительно внеслась во двор дома, что насмерть перепугала козла Яшку, а драчливый петух удрал в свой гарем под крыло любимой курицы. Рита, отдышавшись, вошла в сарай, и перелила в маленькую баночку из-под майонеза керосин из канистры. Бросила в баночку монету, и закрыла скомканной газетой. Спрятала в укромное место, и решила подождать несколько дней, растягивая удовольствие от раскрытия тайны монеты.
«Рита, что ты так загадочно улыбаешься? – спросила её бабушка Шура – Как будто золотой червонец нашла?» Рита хотела рассказать бабушке о находке, но сдержалась. Какая же это тайна, о которой будут знать и бабушка, и корова Майка, и козёл Яшка? «Бабушка, ну какие золотые червонцы в деревне? Монетку какую-нибудь найти…» - схитрила Рита. «Знаешь, внучка, ходит легенда по здешним местам, что во времена Петра Первого, обоз с деньгами, где-то рядом с деревней разграбили…Может и припрятаны были червонцы у кого из наших-то…Ладно, беги купаться, заждались тебя друзья. Да, к обеду не опаздывай! Не люблю я этого!»
«Рита, тудыть растудыть, где ты была?!» - загалдели деревенские ребята, когда Рита прибежала на берег речки. Девочка сняла платье, с разбегу бросилась в речку, и поплыла сажёнками. «Наперегонки, наперегонки, до дальней отмели!» - закричала ребятня, и вода в реке закипела от ударов многих рук. А потом обратно к берегу, и снова до отмели…
Рита, шла обедать и думала, какая она счастливая…Она научится по-настоящему доить корову Майку, подружится с козлом Яшкой, приручит драчливого петуха, ей предстоит участие в приключении земноводного Ихтиандра, и разгадка тайны монеты…
Бабушка Шура удовлетворённо хмыкнула, когда Рита вовремя пришла домой. Обед был по-деревенски прост, но сытен. Девочке, после всех дел и переживаний, хотелось спать. Рита пришла в свою комнату и легла на кровать. Ветерок раздувал марлевые занавески, дневная жара сморила всех – и людей, и животных. Тишина располагала ко сну, и девочка быстро уснула…
Разбудил Риту голос бабушки: «Рита, сейчас хлеб привезут! Я пошла к магазину, потом к жене Михеича поговорить зайду, хозяйство на тебе!» Рита взяла с тумбочки «Человека-Амфибию», и погрузилась на дно океана. Ихтиандр бился в сетях злых людей, и никак не мог освободиться. Силы оставляли его, он начал тяжело дышать, вот-вот и его вытащат на палубу судна злодея…Рита пыталась помочь герою, но куда там…
Девочка отложила книгу в сторону, и задумалась: «Как же так, ведь Ихтиандр просунул голову в ячейку сети, а, значит, должен был пролезть весь…Она читала об этом. Что же ему помешало?!» Взгляд девочки остановился на металлической спинке кровати. Рита слезла с кровати, обошла спинку с другой стороны, встала на коленки, с трудом развела прутья, и просунула между них голову. Руки семилетней девочки не удержали прутья, и они, вырвавшись, сомкнулись на её шее. Рита дёрнулась вперёд, потом назад…и поняла, что она, как Ихтиандр, попала в капкан. И ей стало страшно. Но, потом, она представила себя со стороны, со спинкой кровати на шее, и ей стало стыдно. А потом, Рита представила, как на неё будут смотреть бабушка, Михеич, корова Майка, и козёл Яшка, и ей стало страшно обидно.
Рита стала бороться со спинкой кровати не на жизнь, а на смерть! Она представляла спинку, то огромным осьминогом из книги Жюля Верна, то похитившими её индейцами Фенимора Купера, то Николаем Антоновичем из «Двух капитанов» Каверина. Ненависть к холодному металлу пробудилась в сердце девочки! Рита пыхтела, пытаясь раздвинуть захватившие её шею прутья. Руки дёргали прутья в разные стороны, она вертела головой, выискивая то положение, в котором можно будет вытащить голову из этого страшного захвата! Время неумолимо приближало появление бабушки Шуры в доме! Что она скажет, когда увидит свою внучку со спинкой кровати на шее?! Рита пришла в ужас! Её руки напряглись, раздвигая прутья, она стала вытаскивать голову между ними, рискуя оторвать себе уши! За окном захрюкал поросёнок, послышался голос бабушки и мычание коровы Майки, тудыть растудыть Михеича! Рита рванулась из последних сил, раздался хлопок, голова выскочила из спинки кровати, и Рита упала на спину, не веря в собственное счастье! «Какая же я счастливая!» - это чувство обретения достоинства и свободы, пришло к ней спустя минуту, когда девочка усмирила тарахтящее сердце. Она вскочила на ноги и привела себя в порядок. Посмотрела в зеркальце. Лицо ещё было красным от напряжения, уши пылали, глаза были какими-то странными, но всё это было таким малозначительным перед победой человеческого разума над чёрными силами кроватной спинки! Над ней не будут смеяться бабушка, Михеич, козёл и корова! «Бедный Ихтиандр…» - подумала Рита, и еле удержалась от слёз.
Она вышла на встречу бабушке, стараясь улыбаться. «Начиталась опять?» - пристально посмотрев на внучку, сказала Шура. Михеич открыл рот, но тут же захлопнул его под строгим взглядом своей приятельницы. Рита отрезала от свежего батона горбушку, побрызгала на неё водой, и присыпала сахаром. Налила в бокал молока, и стала уминать хлеб, восторгаясь его вкусом. «Случилось чего?! - встревожилась бабушка – Ты как будто вагон с комбикормом разгрузила!» «Ууу…» - только промычала Рита в ответ, и отрезала большой кусок хлеба.
Закончив вечернюю дойку Рита не сразу вернулась в дом, а зашла в сарай, и вытащила монету из керосина. Нашла старый мешок, и стала оттирать монету. Девочка упрямо чистила, и чистила свою находку, пока не удалось с трудом прочитать: «Одна деньга. 1703 год». Это была монета из легендарного обоза Петра Первого.
………………………………………………………………………………………………………………………………………
Белокурая, загорелая до черноты девочка, сидела коленками на стуле в кухне ленинградской квартиры, и смотрела в окно на двор. Под окнами зеленели старинные тополя, между ними виднелась песочница, в которой играли дети из её дома. За спиной Риты, с любовью глядя на неё, шептались родители: «Корову научилась доить, козёл за ней по всей деревне таскался, петух драться перестал. Такая счастливая вернулась…Выглядит, как ангел…Всё-таки полезна простая деревенская жизнь…»
В песочнице дети начали прыгать, и бросаться друг в друга ведёрками и лопатками. «Тудыть растудыть! – с интонациями Михеича закричал ангел – Что делают стервецы!»