ГЛАВА 5
Они спустились с холма. Земля вокруг явно плодородная, часто возделываемая - на бесплодной такие бурьяны не растут. Эмбер привставала в стременах, боясь потерять маячившую впереди спину Кора. Дорога, на которую наконец выбрались, широкая и наезженная, хотя с обеих сторон трава старательно выгрызает по кусочку, пытаясь отвоевать потерянную когда-то территорию. Вскоре увидели впереди по дороге большое село, стадо коров, в пруду надменно изогнули шеи гуси… Домов больше двух десятков, но все подходы перекрыты вбитыми в землю заточенными кольями, наваленными бревнами, а наезженная дорога бессильно утыкается в самые настоящие, хоть и деревянные, ворота. С той стороны показались двое молодых парней, один звонко свистнул, из ближайших домов повыскакивали кряжистые мужики с топорами и рогатинами.
Повернувшись в седле, Кор криво усмехнулся:
- Снова вольное село.
- Не признают над собой никаких сеньоров?
- Ну да. Смельчаки. – Бывший солдат снова хмыкнул. - Но такая смелость больше походит на браваду. Если, к примеру, соседнее королевство решит начать войну, им придется выбирать, кому преподнести свою свободу. Здешним сеньорам, или захватчикам – по сути, не это важно. Важно, что свободы они лишатся и в том, и в другом случае.
- Не может такого быть! - встрепенулась Эмбер. - Всегда есть выбор!
- Конечно. Он есть.
- И какой же?
- Смерть на углях сожженных домов.
Эмбер невольно поежилась.
Солнце в небе еще невысоко, пастух только-только гонит коров на пастбище, но свернул на луг, чтобы путники не наглотались пыли. Деревня уже проснулась, над домами дымки, козы разбрелись у околицы. Щиплют траву, а некоторые, встав на задние ноги, объедают листья с тех веток, до которых в силах дотянуться.
У ворот пришлось посторониться, уступая дорогу гусиной стае. Птицы идут важные, откормленные, огромные. Вожак шествует впереди, этот вообще ростом с хорошего подсвинка, и вышагивает с таким наглым видом, что Эмбер опасливо подала коня еще чуть-чуть в сторону.
По ту сторону ворот выскочили еще трое с длинными луками, а те, что с топорами спокойно глядят из-за толстых бревен частокола. Оно и понятно - двое путников не такая большая важность, чтобы из-за них поднимать всю деревню. Особенно учитывая, что рядом со стажами вольготно разлеглись в теньке две здоровенные лохматые псины, поглядывают с нехорошим таким интересом. Серьезные собачки, прикинул Кор. Такие, пожалуй, сам - на - сам и волка уделают.
Что народ здесь вольный, видно сразу. Спины прямые, взгляд не привычный исподлобья, а в глаза, даже вызывающий. Все с оружием. Мечей и новомодных шпаг не видно, это привилегия знати, но у всех либо небольшие топорики-чеканы на длинных рукоятях, что с полруки прошибают любой нагрудник или шлем, либо тяжелые тесаки - фальшионы. Это для людей посильнее, такое оружие не пробивает, а проламывает весом. Почти все в колетах из толстой кожи, что вполне заменяет легкие доспехи. У некоторых темная кожа расцвечена медью заклепок. Значит, это не просто верхняя одежда, а уже легкие и удобные доспехи, где под кожей внахлест проложены металлические пластины. Этим людям таскать металлические доспехи не с руки, а такие колеты вполне защитят как от клыков, так и от клинков. А те, что потрудились наклепать железо, вполне могут выходить и на алебарды…
У всех парней на ремнях кинжалы, длинные ножи, но такие же ножи и у женщин на узких поясах. Здесь Дикие Леса, любая девчонка с детства приучается давать отпор всякой мелкой гадости, забравшейся в хлев, в курятник, а иногда и в сам дом.
Они ехали медленным шагом, возле ворот Кор вскинул руку:
- Мы мирные путники! От вас ничего не хотим, но дорога ведет через это село.
К воротам прикосолапил кряжистый мужик, от каждого движения веет силой, зыркнул остро, по-волчьи.
- Дорога свободна. Добро пожаловать. Если надобны припасы или ночлег - можете задержаться.
Те, что с топорами, подбежали к воротам, створки заскрипели, открываясь. Кор пустил коня вперед, на него косились, будто невзначай, но внимательно. Эмбер подала коня следом.
Выехали на середину села, там на площади гордо сверкает начищенными боками большой медный котел. К нему постоянно подтаскивают дрова, рядом уже небольшая поленница. На солнышко выволокли тяжелые лавки, там чинно расселись старики. Молодежь суетится вокруг, таскают кувшины, катят бочонки. Кор повернулся в седле.
-Гляди-ка, похоже мы на праздник попали!
Их рассматривали с любопытством, взгляды привычно не скрывали, непуганые. Какая-то женщина весело крикнула:
-Это почему путники проезжают мимо? А ну слезайте! Будем веселиться вместе!
Эмбер улыбнулась, крикнула в широкую спину впереди:
-Кор!
-Что?
-Нас приглашают! Нельзя отказываться!
-Это почему?
-Ты что, обидеть их хочешь?
-Ну конечно. - Иронично отозвался бывший пограничник. –Нужны им лишние рты! Это называется вежливостью, все просто.
- А, по-моему, они рады гостям…
- Оно тебе нужно? – раздосадовано повернул голову мужчина. – Еда у нас есть, а вот чем скорее мы уберемся из здешних мест, тем лучше!
Но их уже окружила толпа, Эмбер подали руку и помогли спуститься с седла. Кор пожал плечами и легко спрыгнул на землю.
-Ладно, выпьем по кружке и в путь.
Как оказалось, сельчане праздновали свадьбу. Жениха и невесту посадили на высоком помосте в деревянные, украшенные искусной резьбой кресла. Музыканты старательно надувают щеки, другие от всей души лупят по звонкой коже барабанов.
Эмбер вертела головой как любопытная сорока, все вокруг кажется необычным, раньше и не знала, что в мире есть места, где все не так, как в родной деревеньке. Она восхищенно разглядывала просторные дома, восторженно ахала, разглядев резные ставни, на которых не видно живого места от деревьев и причудливых зверей, рожденных фантазией неведомых умельцев.
- А почему у них все из дерева? – допытывалась девушка у своего спутника. – Вон, даже крыши какими-то дощечками выложены! Они что, поклоняются деревьям?
- Скажешь тоже! – хмыкнул Кор. – Просто живут в лесу, дерева вокруг – завались, вот и делают из него все, что могут. А крыши самые обычные, так многие строят. Называется дранка или гонта, в разных местах по-разному. Кладут такие дощечки ровно, одна к одной, а сверху следующий ряд настилают. Получается чешуя, как у рыбы, только деревянная. Таким крышам ни один дождь не страшен.
- Тут все так интересно! – Эмбер раскраснелась, глаза заблестели. – Тебе хорошо говорить, ты мир повидать успел, а я такого еще никогда не видела!
Тем временем молодые голоса завели песню, их сразу поддержали, по рукам пошли чары и деревянные кубки с молодым игристым вином. Девушки и парни встали в хоровод, пошли сперва скованные, затем расслабились, расплясались… К Эмбер подскочил плечистый розовощекий парень, про таких говорят – кровь с молоком, низко поклонился, подал руку. Эмбер ср смехом поклонилась в ответ, подняла на Кора сияющее лицо:
- Можно мне потанцевать? Я недолго!
Тот помедлил немного, внимательно разглядывая сельского плясуна, наконец нехотя кивнул:
- Ну ладно. Но только один танец, нам надо ехать.
Девушка протянула ладонь, селянин подхватил ее, будто величайшую драгоценность. Веселый калейдоскоп хоровода увлек в себя новую пару, закружил в беззаботной пляске. Кор криво улыбнулся, в груди ожил холодный мерзкий червячок. Напомнил себе, что слишком многого от нее хочет, она же не вещь, чтобы всегда быть рядом. Неприятное чувство никуда не делось, но как-то постепенно затихло, подавленное царившим вокруг весельем.
Мир красив и радостен, хоть окрестные леса и заставляют всегда быть настороже, но дудки свистят и щебечут, будоражат молодую кровь, а барабаны бьют будто по самим нервам, пляска затягивает всех. Даже старики притопывают ногами, одобрительно смотрят из-под кустистых бровей.
К бывшему разбойнику нетвердой походкой приблизился рослый мужик, панибратски хлопнул между лопаток. Сам пьян в дым, ноги заплетаются, рубаха выбилась из штанов, но пальцы мертвой хваткой вцепились в объемистый ковш, полный мало не до краев.
- Выпей, гость! – Он икнул, покачнулся, но устоял на ногах и нетвердым голосом договорил:
- Я н-не знаю, к-кто ты, но здесь надо радоваться! Один раз живем!
Сунул Кору ковш с вином и побрел дальше, придерживаясь руками за все, что попадалось на пути. Иногда спьяну хватал девок, те испуганно взвизгивали, а мужик, не глядя, отодвигал в сторону и шел незнамо куда.
Жизнь кипит, а у людей энергии побольше, чем у муравьев: вокруг Дикие Леса, уже завтра кто-то из этих людей может погибнуть. Потому и пляшут так истово, словно последний раз, потому вокруг бурлит страсть, спешит излиться, успеть в один день. Но кто многим рискует, тот и получает много. Вроде бы просто люди, простолюдины, но привыкли жить на грани, потому и чувствуют жизнь так остро, что недоступно горожанам…
У Кора слегка закружилась голова, вокруг слишком много красивых, даже очень красивых молодых женщин, все пышут здоровой силой, яркие, созревшие, распалились от танцев, обнаженные плечи волнующе блестят в лучах заходящего солнца, ловят таинственные блики от полыхающего костра. Он отхлебнул из ковша, вино бархатной волной омыло гортань, снимая усталость и раздражение…
От ворот раздался предостерегающий крик. Музыка мгновенно прекратилась, люди вокруг хватались за оружие. На Кора натолкнулась заполошная девчонка. Бывший пограничник выругался, одной рукой закинул ее за спину, рукоять эстока сама прыгнула в ладонь. С темного неба будто катилась вниз грозовая туча. Костер полыхает ярко, слепит, он не сразу различил несколько каких – то тварей, похожих на чудовищных птиц без перьев. Летят, распластав гигантские крылья, но это не вольное планирование перелетной стаи, а прицельное пикирование на добычу.
Лучники выстрелили одновременно, но эти твари размером с хорошего быка, непохоже, чтобы отточенные наконечники смогли причинить какой-то вред. Площадь пустела на глазах, на выходе началась давка… У костра мелькнула чья-то тень, следом бежала зареванная девочка лет семи. Споткнулась о поленницу, села на неестественно вывернутую ногу, и закричала тоненько и протяжно, запрокинув голову. Откуда-то выскочил мужик с рогатиной, на него тут же нацелился огромный клюв, отшвырнул упавшего ребенка, сам низко присел на его месте, упер в землю торец толстого древка… Широкое хищное жало ударило в грудь атакующей твари, ясеневое оскепище, на треть окованное металлом, лопнуло как прутик.
Огромная туша рухнула с грохотом падающей скалы. Тонкий, пронзительный вой плетью хлестнул по ушам. Грязно ругаясь, Кор бросился наперерез обезумевшей лошади, чудом увернулся от молотивших копыт и сорвал с седла заряженную пищаль. Скрюченные пальцы отодрали лоскуток кожи, прикрывающий курок. Сверху ударила воздушная волна, тяжелый ствол плясал во вспотевших ладонях. Падая на спину с зажатой под мышкой пищалью, он увидел прямо перед собой хищно распахнутый клюв, жадно дрожащий язык, похожий на толстого розового червяка. Грянул выстрел, все заволокло облако вонючего дыма. Хлопнули гигантские крылья, и воздушная волна вмяла разбойника в землю. Земля вздрогнула и застонала, чудовищный удар на миг подбросил его в воздух, швырнул на колени. Неподвижная туша упавшей твари распласталась буквально в метре от него. Основной заряд картечи разорвал клюв, а заодно и часть головы, остальное иссекло шею. Из рваных ран медленно сочится липкая, резко пахнущая слизь.
На месте недавнего празднества сельчане торопливо добивали первую тварь. От ворот набежали мужики с топорами на длинных рукоятях, рубили со смачным хаканьем, старались в первую очередь перебить огромные крылья. Женщины тоже сновали с длинными ножами, отовсюду слышался плач, гневные крики. Он поискал глазами Эмбер, нашел ее рядом, бледную, на платье разорван подол, щека испачкана землей.
За плечом деликатно кашлянули. Подошли старик, даже старейшина, и тот самый мужик с колючим взглядом, что встречал их у ворот. Он заметно хромал, на щеке проступила кровь, яркая праздничная рубаха разорвана на плече и вымазана грязью и кровью. Старик поклонился, сказал неожиданно густым сильным голосом:
- Мы, свободное племя, благодарим за вашу помощь. Мы давно охотимся на этих тварей, но они никогда еще не прилетали в село.
Кор прочистил горло, постарался ответить в том же тоне:
- Не стоит благодарности. Вы пустили в село случайных путников, хотя могли увидеть в нас и вооруженных пришельцев. К тому же, у вас прекрасное вино!
Мужик слушал молча, все-таки действительно пришельцы, чужаки, сказал глухо:
- Шкуры этих тварей очень ценятся. Их очень тяжело пробить любым оружием, можно и на щит пустить, и на одежду…Половина – ваша.
Кор заинтересовался, спросил удивленно:
- Ого! А чего так много?
- Это ваш трофей. Что с бою взято - то свято! – серьезно пояснил старик.
Мужик с волчьими глазами покачал головой с неодобрением, половина – действительно много, чужак просто удачно оказался в нужном месте. Кор заметил, отмахнулся легко:
- Да зачем мне половина? Я же не купец с подводой, мне ее девать некуда.
Старейшина поморщился, но слово не воробей, спросил неохотно:
- Предпочтете получить деньгами?
Кор засмеялся:
- Ну что вы! Я так понимаю, что для этого придется скинуться всему селу, а это и в самом деле уже как – то чересчур для двух путников. Давайте сделаем по – другому. В вашем селе умеют обрабатывать эти шкуры?
- Конечно! – с достоинством кивнул старик. - Не только обрабатывать, но и изготовлять все, что только можно себе представить.
- Вот и прекрасно! – Кор незаметно подмигнул насупленному спутнику старца. Тот удивленно вскинул лохматые брови. - Сшейте нам по дублету, а остальное оставьте себе, в уплату за работу.
В селе пришлось задержаться на неделю. За то время, пока местные умельцы готовили заказ, Кор успел изрядно запастись провизией и случайно сменял свою пищаль на два прекрасных пистолета с запасом пуль. По молчаливой договоренности он не стал допытываться, откуда у простых селян оружие, которое стоило половины их домов, а, учитывая, что живут на задворках ойкумены, так еще и доплатить придется. Мало ли путников исчезают в Диких Лесах…
Помимо дублетов, рукастые мастеровые стачали еще и две пары отличных сапожек, что весьма порадовало как Кора, так и Эмбер. Правда, Эмбер просто радовалась новой удобной и легкой обувке, а Кор заметил, что практичные селяне сделали высокие голенища, спереди поднимающиеся выше колена, что, учитывая расхваленные свойства кожи, будет защищать не хуже стальных поножей. Эмбер, пользуясь возможностью, полностью обновила гардероб, и теперь щеголяла в зеленой короткой рубахе со шнуровкой у горла и кожаных штанах в обтяжку с нашлепками на коленях из чудесной шкуры. Где девушка раздобыла тяжелый наборной пояс с массивной пряжкой, Кор так и не понял, но уступил настойчивым просьбам и купил небольшую фляжку и кошелек, куда Эмбер тут же пересыпала все свои, как она выразилась, полезные мелочи. Когда он заметил, что в кошеле принято носить деньги, она ответила, что это у мужчин все измеряется деньгами, и ему не понять.
Из села их провожали всем миром. Войт с волчьими глазами до того расщедрился, что предложил завернуть к ним в гости еще раз, буде окажутся в здешних краях. Бывший пограничник с не меньшей вежливостью уклончиво отвечал, что обязательно, как только будут рядом, если конечно срочные дела не позовут их дальше… Обе стороны расстались весьма довольные друг другом.
- Какие хорошие люди! – поделилась Эмбер, на ходу пытаясь заплести волосы в косу.
- Хорошие, - согласился бывший пограничник. – Как и большинство случайных знакомых.
- В каком смысле?
- К людям, которых встречаешь первый и последний раз в жизни, относишься проще, - пояснил Кор, придерживая лошадь девушки за повод. – И требуешь от них меньше, чем от тех, кого видишь каждый день. Вот если бы ты жила в этом селе всю жизнь, то знала бы всех по именам, кто скупой, а кто щедрый, кто добродушный, а с кем лучше не связываться… А так они просто «хорошие люди». Как и мы для них, ручаюсь, «путники».
- Хорошие?
- Кто его знает… - Кор пожал плечами. - Да и какая разница, если разобраться? Зачем думать о людях, которые для тебя ничего не значат?
Отъевшиеся на дармовом овсе кони весело несли своих седоков, тем более что под копытами лежала вполне наезженная прямая дорога. Хотя Эмбер и не была уверена, что ехали совсем по прямой. Все равно приходилось огибать слишком уж густые рощи, ручьи с крутыми берегами, мелкие болотца, а однажды Кор издалека заметил топь, хотя девушка так и не поняла, как отличил от простого болотца, где воды едва коню по копыта.
Кор глянул в небо, крикнул что-то неразборчивое, толкнул пятками коня. Эмбер задрала голову. Облака неслись совсем низко, концом копья достать, воздух стал холоднее, резче, а холодный ветер дул прямо в лицо. С запада синеву неба подминали тяжелые угольно черные тучи. Облака над нами быстро темнели, словно на них падала зловещая тень. Пока умчавшийся далеко вперед Кор дожидался отставшую девушку, небо цвета василька словно бы опустилось, прижимая облака к земле. Над головой теперь был низкий свод из черных клубящихся туч, а когда те опустились еще ниже, люди ощутили себя как между молотом и наковальней.
- Давай быстрей! – крикнул бывший пограничник, железной рукой сдерживая своего скакуна. – Надо добраться до деревьев.
- Далеко еще?
- Скоро будем. Давай, не спи! – и Кор дал шпоры коню.
В небе глухо громыхнуло. Далеко на западе в темном массиве туч вспыхивали короткие молнии. Грохот доносился оттуда, все настойчивее и мощнее. Гроза догнала их за считанные минуты. Мир померк, земля затряслась под ударами грома, а от вспыхивающих молний мир стал похож на молодую зебру. Холодная вода обрушилась косыми плотными струями, тут же застучал мелкий град, укрупнился. По лицу стекала вода, затуманивая взор, а град лупил по голове как рыночный фигляр по барабану. От шума льющейся воды гремело в ушах, а когда гром разламывал небо над самой головой, кони приседали до земли. Сухая земля в мгновение ока потемнела, трещины заполнились сразу же, мутные потоки понесли сок, сухие листья, щепки. Кони с трудом ломились через встречный ветер, стену падающей воды, в мире остался только ужасающий треск, грохот, тяжелые удары, и нескончаемый шум ливня.
Дорога неожиданно вильнула в сторону. Причина оказалась уважительная: въехали на вершину холма, отсюда хорошо видно, как тропка, виляя на бегу хвостом, кинулась в сторону небольшой рощи, а затем поползла оттуда, довольная, к горизонту. Даже не роща, заметила Эмбер, а три невероятно больших дерева, чьи уверенно раскинувшиеся ветви способны дать приют целому войску, не то что двум путникам.
По ноге хлопнуло, девушка с трудом разлепила веки. Ремень переметной сумы лопнул, кожаный мешок упал куда-то вниз, под копыта. Конь жалобно заржал, она с ужасом почувствовала, как начал заваливаться набок. Сбоку ее подхватила сильная рука, Эмбер на миг ощутила себя в свободном полете, затем ударилась грудью о жесткую кожу седла. Дыхание вырвалось со всхлипом, в глазах заплясали разноцветные звездочки. Кор намотал поводья споткнувшегося коня на луку своего седла, скакуны сделали последний отчаянный рывок. Ливень несся за ними, как разъяренная стая драконов. Земля гудела и стонала, незримые водяные когти высекали глубокие борозды. Кони с разбегу внесли людей под исполинские ветви. Ливень со всей дури шарахнулся о листву и оборвался, словно отсеченный взмахом острой сабли. Зашелестел снаружи, словно неисчислимые полчища раков ползают у входа и трутся панцирями. Под кроны гигантских деревьев изредка влетали одинокие брызги.
Эмбер, кое - как упираясь в его руки, извернулась, села впереди. Кор придержал, чтобы не упала, а она взглянула вверх, ахнула, и уже сама прижалась к нему, но тут же отстранилась с такой силой, что едва не вывалилась из седла. Кор продолжал придерживать за пояс, сердце до сих пор дрожит, глаза как у зайца. Дождь у кромки ветвей встал серой стеной между землей и небом, вверху рычит, грохочет, видно, как иногда плотный водяной плащ озаряется изнутри вспышками молний. Дрожь пронизывает все тело, в холодном воздухе тянет сыростью… Эмбер тоже дрожит, глаза, огромные как у перепуганного олененка, оглядывают исполинские стволы. Кора деревьев багровая, будто целиком из запекшейся крови, чудовищные наплывы и трещины иссекают по всей высоте. Наверху, по ветвям прыгает нечто крупное и мохнатое, но на землю почему-то падают перья.
Из-под корней выбегает ручей, отсюда заметны крохотные зеркальца на водяной глади.
- Место для привала? – поинтересовалась девушка. – Как будто нарочно для нас тут поставлены.
Кор заметил осторожно:
- Не уверен, что для нас… но ты права, это необычные деревья. Наверное, таких и во всем мире немного. Семян они не дают, а как размножаются – непонятно. Маги одно время заинтересовались, ползали тут, землю ковыряли…
- И что?
- И ничего. Если бы не удивительное долголетие, и этих бы уже не осталось.
- А что в них такого особенного?
- Говорят, эти деревья сажали давным-давно, тогда знали какой-то секрет, чтобы давали путникам приют и кров.
- Ну, это любое дерево может! – разочаровано фыркнула Эмбер. - Просто сажать погуще.
Кор покосился на нее, сказал с непонятными интонациями:
- Эти не просто дают! Они оберегают. Могут мелкую рану залечить, посидишь в их тени – как будто выспался, да и вообще…
- Что «вообще»?
- Сама увидишь.
Он спрыгнул на землю, скинул колет и принялся остервенело выпутываться из липнущей к телу рубахи.
- Ты что делаешь? – растерялась девушка.
- Как что? – бывший солдат глянул через плечо. – Сушусь! И тебе советую, не то простудишься в момент! – он развесил вымокшую рубашку на молоденьких деревцах, что пока больше кусты, а не деревья, накинул куртку прямо на голое тело.
У корней послышался шорох, взметнулся ворох листьев. Что-то возилось, негромко фырчало из травы. Девушка с высоты седла разглядела нечто похожее на толстого хомяка, но размером с упитанного зайца.
- Вот и отлично, - удовлетворенно кивнул Кор, – Ужин у нас уже есть. Осталось костер развести.
Он покачал на ладони кинжал, примериваясь, метнул одним слитным движением. В траве хрюкнуло, к дереву пошел след, словно по воде, потом негромко, но отчетливо гупнуло. Кор спрыгнул на землю, Эмбер озиралась со страхом, он ухватил ее, и, бережно сняв, поставил рядом.
- Я и сама могу! – она сердито глянула на него снизу вверх.
- Так когда бы еще надумала, - хитро ухмыльнулся бывший пограничник. – А конь тоже человек, ему отдых нужен…
Девушка задохнулась от злости, Кор отвернулся и пошел собирать сучья. Нашел сухую ветку, что вообще-то ветка только в сравнении с этими древесными гигантами, а так иное деревце потоньше будет. Такого бревна хватит на всю ночь, но на всякий случай обошел окрест и собрал побольше сушняка.
Вернувшись на поляну, застал Эмбер уже переодевшейся в свое старое платье. Она в растерянности разглядывала их будущий ужин. Неведомый зверек и в самом деле похож на хомяка, такой же толстенький, на маленьких лапках. Упитанная тушка покрыта мягким мехом до самых глаз, зато крохотный хвостик забавно голый, обтянут только морщинистой кожей. Вывалив свои трофеи на землю, Кор присел на корточки, стукнул кресалом. Загорелось быстро, огонек побежал по мелким веточкам, жадно вцепился в полено. Он спросил через плечо:
- Разделывать собираешься?
Эмбер поджала губы.
- А разве это не мужское дело?
- Это если добыча благородная, - уточнил Кор. – Ну, вепрь, к примеру, олень, медведь…
- А это тогда кто?
- А это заяц.
- Чего? – опешила девушка.
- Ну, местный заяц. – поправился Кор. – Такие тут зайцы, других нет.
Эмбер слушала его с поджатыми губами.
- Ладно, -Кор со вздохом воздел себя на ноги. –Постараюсь не думать, что не умеешь. Просто надо держать лицо, я понимаю, что дозволено простолюдинам, то тебе нельзя. Надо привыкать вести себя как благородная дама…
Эмбер уловила насмешку, фыркнула, выдернула у него из рук кинжал и привычными движениями разделала добычу. Вынула потроха, закинула в кусты, остальное порезала на куски и нанизала на длинные прутья. Темнота вставала вокруг непроницаемая, тяжелая, где-то в стороне всхрапывали невидимые уже кони. Кор сгреб в сторону рдеющие угли, Эмбер пристроила над ними мясо, осторожно поставила котелок с кофе. Огонь метнул блики на ее лицо, оно показалось Кору таким трепетным и родным, что невольно протянул руку обнять, спрятать, убаюкать…
Девушка как почувствовала, вскинула голову и ожгла Кора таким холодным взглядом, что пальцы отдернулись, будто напоровшись на колючую ветку.
- Неужели ты не можешь держать себя в руках?
Бывший пограничник не ответил, сделав вид, что целиком занят жаркой. Мелькнула мысль, что вообще-то нехорошо так поступать, откуда ей знать про все свойства древних деревьев… С другой стороны, он ведь не скрывает свои чувства, как-то это не по мужски унизительно, будто что-то спрятал а потом говоришь, что не видел. Значит, вправе ожидать того же.
Эмбер внезапно спросила:
- А как далеко ближайший замок?
Застигнутый врасплох Кор пару мгновений непонимающе смотрел ей в глаза, затем отозвался торопливо:
- Уже недалеко. Меньше дня пути, и будем на землях рыцаря Джона.
Она уточнила заинтересованно:
- А что ты о нем знаешь?
- Да почти ничего. Рыцарь, землю получил в лен от Короля за что-то там, сделанное во славу Его Величества… Я как-то не интересовался.
Разговор иссяк. К счастью, как раз зажарилось мясо, а в котелке поднялась плотная пенка. Сильный, зовущий запах поплыл над костром, мешаясь с ароматом мяса. Кор подхватил с огня прут, вцепился зубами, горячий сок обжег язык. Желудок призывно заурчал. Мясо под носом пахло одуряюще, корочка лопнула, капелька сока брызнула на кончик носа, приятно обожгла. Он ухватил зубами, начал есть как коза траву. Когда прут оголился, Кор набулькал себе кофе, ревниво следил, пока темная пленка не поднялась вровень с краем чашки.
- Вот, - выдохнул он довольно. – Теперь я вновь ощущаю себя человеком!
Отхлебнул глоток, напиток удался на славу: крепкий и сладкий, бодрящий, чуточку горьковатый. С довольным вздохом Кор развалился на плаще, осторожно поднося к губам разогревшуюся чашку, уставился в пляшущее пламя костра. Там шла нешуточная битва, маленькие огненные человечики отважно бросались на штурм неприступной твердыни, азартно бежали вверх по стенам. Потрескивали крохотные пищали, метались туда – сюда маленькие вестовые…
Из блаженного забытья его вырвало легкое прикосновение к плечу. Еще секунду он соображал, что происходит, потом понял, что Эмбер наклонилась совсем близко.
- Чего?
- Где одеяло?
- А чем плох плащ? Сейчас тепло.
- Нет, просто я хочу лечь у костра.
Еще некоторое время Кор вглядывался в ее глаза, затем помотал головой, стряхивая остатки сна.
- Это играет какую-то роль?
- Да. – Она нахмурилась, нервно отбросила за ухо прядь волос. – Я хочу сказать, что женщине, оказавшейся наедине с мужчиной, стоит быть осторожной, разве не так?
Сон слетел окончательно, обиженный на столь бесцеремонное к себе отношение. Кор с тяжелым вздохом поинтересовался:
- Скажи, ты и вправду считаешь меня такой сволочью?
Эмбер непонимающе нахмурилась, потом вспыхнула, жаркий румянец залил уши, стала уверять, что ни в коем случае, конечно же нет, просто так велят правила приличия… Кор молчал, где-то в груди, словно четки в руках молящегося, менялись чувства щемящей нежности, обиды, желания обнять и зарыться лицом в пушистые волосы…
- Одеяло вон там, около коней в мешке, - ответил он вслух, отчаянно надеясь, что удалось сделать голос хриплым и сонным.
Эмбер чмокнула его в щеку, он не успел отстраниться, исчезла в темноте. Бывший пограничник накрыл голову краем плаща и долго лежал, глядя в огонь. Назойливой мухой билась мысль – в самом ли деле чудесные деревья не только дарили покой и отдых, но и обнажали истинные чувства людей, или это для вящей красоты приплетали заезжие маги?