Александр Васильевич испытывает мучительное действие паралича после инсульта.
Вряд ли имеется такой враг, которому он мог бы пожелать свои мучения. У него
парализована вся правая половина тела. Его несчастный покойный сынок не знал
иной доли, но Александр Васильевич до шестидесяти шести лет, когда его ударил
инсульт, был слишком энергичным и эмоциональным.
Иногда ему приходит в голову бешеная мысль: не является ли его инсульт
наказанием за мучения сына Васи, которому он не сумел помочь, а в некоторых
случаях был просто пассивен а некоторых случаях был просто пассивен.
Но жизнь есть жизнь и вскоре слезы радости и печали стояли в глазах у Александра
Васильевича: он стал делать маленькие успехи в работе на компьютере левой рукой.
А сначала профессор, посмотрев на свой компьютер, но не вспомнил, каково
назначение каждой из клавиш. Он пролежал целый день на диване - подушка стала
мокрой. Профессор плакал беззвучно, но все же жена поняла, что происходит с
мужем, и дала ему выплакаться.
Александр Васильевич целый месяц не подходил к любимой “умной железке”, а потом
все же решился.
Назначение клавиш он быстро вспомнил, как вспомнил и их комбинации. Почему-то
английский текст осваивался быстрее. Несколько раньше он освоил написание левой
рукой, но такое занятие он не любил.
Дело сначала подвигалось медленно, а потом он начал “одной левой”, строчить как
из пулемета. Судьба оставила ему очень много: работающую голову с хорошей
памятью, всю левую сторону, речь, осязание и обоняние, и многое другое. Да, он
плохо владеет, как врачи сказали бы, опорно-двигательным и вестибулярным
аппаратами. Да, у него – частые приступы невыносимой боли и депрессии, а во
всем другом судьба пока пощадила его. Каких инвалидов он только не видел в
больницах!
Профессор жил полнокровной жизнью: много работал над научными вопросами, которые
всегда были новыми и важными для практики, был увлечен работал над поэтическими
мемуарами объемом более 350 страниц, повестями и рассказами. Эта работа
захватывала его так, что он бросал работать над научными статьями.
Жизнь оказалась наполненной до тех пор, пока его не схватывали цепкие пальцы
последствий инсульта. С трудом отрываясь от привычных занятий, он, вдруг,
понимал, что пересидел за компьютером и теперь придется расплачиваться. Это
состояние проявлялось не в болях. Боли не забудут о нем: они навалятся позднее.
А сначала он начнет ошибаться и, когда на строчке появятся два подчеркнутых
волнистой красной линией слова, то все – он приплыл к обязательному концу
занятий. Пока он еще пришел не к тому концу, который будет в КРАСНОЙ ПЕЛЕНЕ и
полном забытьи.
Александра Васильевича стали вновь интересовать биологические вопросы. Он
вспомнил, как с бывшим аспирантом Анатолием Ивановым, уехавшим за своей женой в
Казахстан, а затем в Чернобыль бороться с ужасной аварией; как они выступили в
МГУ с докладом о проведении нервных импульсов в аксонах. Теперь Александра
Васильевича мучил вопрос: “Почему парализованная рука и нога виртуально
определяются организмом как намного более тяжелые органы”.
Спрашивал у врачей: они говорили что-то невнятное. А его давнишняя коллега
Оксана сказала:
- Все-таки ты, Саратов, ненормальный. Тебе нужно думать о жизни, а ты
занимаешься ерундой.
- Эта ерунда и есть моя жизнь – ответил Саратов.
Действительно, если взвешиваешь на напольных весах ногу или руку, то никакой
разницы между здоровыми, и больными конечностями не обнаруживается. Но, если
Саратов кладет больную руку к себе на голову, то ощущает большую разницу между
действием больной и здоровой руки. Кажется, что больная рука весит намного
больше.
Он вспомнил произнесенную на кладбище фразу рабочего: “Как тяжелы мертвецы!”.
Что это? И вновь направление попахивает мистикой.
Недавно Александр Васильевич провел такой же опыт с женой в качестве весов: она
даже вскрикнула от тяжести его больной руки.
Эти опыты свидетельствуют, что его интерес к природе вещей не угас, а его плот
не так уж плох.