90-е годы 20-го века, помимо, всех этих чубайсов, сосковцов, приватизации, бандитов, ваучеров и прочей нечисти принесли на святую Русь беду поистине вселенского масштаба – флот перестал получать "шило", ну в смысле - спирт. Может быть, где то на материке, его и выдавали, а вот у нас на Камчатке, как обрубило. Полгода народ травился доморощенной «Анапой», получаемой, на выдаваемые мастными властями, талоны. Большего достать было невозможно при всем желании.
Стон стоял по гарнизонам. Боевая подготовка пришла в упадок. Задачи не сдавалась. Деятельность любой комиссии или проверяющих теряла весь свой первоначальный смысл. В практические торпеды лили такое, что узнай об этом конструктора, покончили бы жизнь самоубийством. И только наверное плохо организованная агентурная разведка иностранных государств, не знавших фактического состояния дел на флоте, позволила избежать страшного позора, основательно забытого со времен Цусимы.
База подводных лодок, представляла из себя жалкое зрелище. По выходным, трезвые офицеры и мичмана, с понурым видом чинно прогуливались со своими половинами и чадами. Шумных кутежей не наблюдалось. Должности и звезды не обмывались. Ну а о текущем ремонте материальной части и говорить нечего. Да что там ремонт - уклад жизни рушился. В целом и общем, по мнению старожилов, наступал конец света.
Но вскоре по базе прошел слух, что начальник тыла каким то, одному ему ведомым способом выбил необходимое количество вожделенного продукта. Но к сожалению, спирт хитрым способом был разведен с целым набором сложных химикатов, не менявших его свойств, кроме одного - пить шило стало нельзя.
Весь гарнизон с нетерпением ждал прибытия спирта. Бербазовские водители стали самыми нужными людьми. Все спрашивали, интересовались. Вопрос всегда был один –когда?
И вот торжественный день наступил. Автомобиль был гружен 200 литровыми бочками. У каждой с боку приклеена бумажка с указанием наименования хранимого в ней. Наискось, каждая такая этикетка пересекалась тремя синими полосами. Гарнизонные острословы тут же дали этому спирту прозвище – «адидасовский».
Прибытие его на склады, конечно внушало некоторый оптимизм, но пить его пока ни кто не решался. Все ждали героя.
Наша лодка готовилась к боевой службе. Старпом, получив на это дело какие- то крохи из старых запасов, выдавал спирт по пипетке, и ни какие уговоры на него не действовали.
И вот нам, как наиболее нуждающимся привезли первые две бочки. Старпом, построив экипаж разъяснил, что выдаст все по норме, но вот только за возможные последствия принятия, шила во внутрь он лично ответственности не несет. Более того, что бы избежать возникновения возможных ЧП, приказал всем расписаться в журнале инструктажа по технике безопасности. Расписаться все дружно расписались, получить получили, а дальше?
Были у нас в экипаже два старых мичмана. Взращенные на корабельном спирте, они мучились и страдали больше всех. Жена одно из них даже приходила жаловаться замполиту, что муж изменился до неузнаваемости, и после 25 лет совместной жизни она не может больше смотреть, как мучается любимый. Требовала выдать из стратегического запаса командира хотя бы 0.5.
И вот сейчас, когда вожделенная влага на борту, мичмана не могли прийти в себя, не веря, что все это счастье не безопасно. Поставив бутылку на стол каюты, словно завороженные они сидели и пускали слюну.
К часу ночи муки стали не выносимыми. С криком – «Плевать, все там будем» они приложились по маленькой. Ощущения были нормальными. Тепло, хорошо. Сбегали за закуской. Развели и охладили оставшееся. Организм не подавал сигнала опасности. На всякий случай предупредили доктора, и выставили возле каюты вахтенного. Но все меры оказались напрасными. Шило вело себя нормально, как и должно по науке. Расчувствовавшись, что вернулись стабильные временна, мичмана усугубили еще поллитровую, и уснули сладким, безмятежным сном счастливых людей.
На утро, когда они еще спали, подводный народ передвигавшийся в сторону базы, как пароль, вместо приветствия, передавал друг -другу одно только слово –«МОЖНО!!!»