И вот, предстала пред нами землянка, коя служила домом Дсонокве. Была она велика, но, что удивительно, вполне мила. Даже не верилось, что столь опрятное и соразмерное жилище могло принадлежать жестокой людоедке. Перед домом, в очаровательном садике было выстроено даже нечто вроде открытой беседки, а в ней, под крышей, висела клетка с Харадром. Огибала все эти строения растительная изгородь с колючками и красивыми цветами.
– Это жилище Дсонокве? На всякий случай уточнил я.
– Несомненно, кивнул Шакран. Слушай, друг Коф, ты думаешь, если обитатель дома злодей и людоед, так обязательно должен жить, как дикий зверь? Есть, конечно же, и такие, но большинство предпочитают, что-то более комфортное.
– Спасибо, мой добрый друг, преподал ты мне хороший урок. Склонил я повинную голову. Нельзя судить о волшебных существах только с точки зрения Иш. Забыл я, что те, кто для Иш – зло, для самих Эйма, всего лишь существо с особыми вкусовыми пристрастиями.
– Рад, что ты правильно меня понял. Улыбнулся патир, а теперь посидите ка здесь, я мигом смотаюсь к великанше и принесу птичку.
– С чего это ты сам вызываешься на сей подвиг? Удивился я. Обычно ты прячешься за моей спиной или вовсе норовишь удрать.
– Несомненно, согласился рогатый, обычно осторожность моя не позволяет мне рисковать, но в данном случае, хитрость важнее силы, ибо с великаншей ты, Коф, не справишься. Один раз смог я обмануть людоедку, смогу и второй.
Открыто направился копытный к изящной калитке, проскользнул под ней (ибо открыть её было невозможно, так она была велика) и скрылся в землянке.
Не успели мы даже соскучиться, как из жилища своего появилась Дсонокве. Была она не так уж и велика – два человека, вставшие друг другу на плечи, вполне могли достать ей до подбородка. К моему великому облегчению, одежда великанши состояла из традиционных шкур. Тело людоедки было пухлым (но не жирным, а именно мило пухлым). Немного редкие волосики были собраны в пару хвостов. Была бы кали-ахт даже красива, если бы не когти и острые клыки, торчавшие изо рта. В руках несла людоедка клетку, а в ней очень грустный Шакран. Повесила Дсонокве клетку на веранде, рядом с первой и поспешила обратно домой.
- Вижу, в очередной раз подвела нашего рогатого друга хитрость, усмехнулся я, значит, придётся нам за дело браться. Гильгуль, не будешь ли ты так любезна, отвлеки великаншу, а я освобожу нашего друга и птичку.
– Это я мигом. Хихикнула вечно меняющаяся дева (Сегодня она выглядела, как пушистый оранжевый шарик с птичьими крыльями) и упорхнула.
Поспешил я к веранде.
Шакран схватился за прутья решётки и затряс их.
– Да сейчас, не нервничай. Махнул я рукой. Нисси, малышка, сможешь ли ты открыть эти дверцы?
Кобелка весело чирикнула и спрыгнула с моего плеча на дверцу клетки. Кончик изящного хвостика скользнул в замочную скважину, миг и раздался щелчок.
Дверца распахнулась, и патир вылетел из клетки, как ошпаренный.
Нисси поспешила к клетке Харадра и открыла её.
Выпорхнуло белоснежное чудо и склонилось перед нами в изящном поклоне.
- Так, дело сделали, теперь бежим отсюда! Рогатый направился было прочь, но я остановил его.
- Эй, приятель, ты ничего не забыл? Поинтересовался я.
- Что ещё? Возмутился патир.
- Не что, а кто, пояснил я, Гиль отправилась отвлекать людоедку, теперь пора и её выручать.
- Пушистик! Раздался громкий вопль.
Гильгуль выпорхнула из землянки и ринулась прочь, а за ней бежала великанша, вытянув свои руки с жуткими когтями.
- Есть план. Я потёр руки. Уважаемый Харадр, вы нам не поможете?
Белая птица закивала, соглашаясь.
Достал я верёвку свою, сплетённую из стеблей растения вьюна ворг (Нет того растения прочнее. Его даже не срезают, а выкапывают, когда достигает оно нужной длины) и привязал к дереву, что росло у тропы, а другой конец обвил вокруг древа с противоположной стороны той же тропы. Чуть потянуть, и дорога окажется перегорожена.
Пока готовил я ловушку свою, Харадр и Гиль заманивали Дсонокву, что оказалось не так уж и сложно. Великанша ничего вокруг не замечала, кроме мельтешащих в воздухе крылатых созданий.
- Внимание, Шакран, по моей команде натягиваем. Приказал я.
Вот затряслась земля, к нам немного неуклюже бежала кали-ахт.
- Натягивай, рявкнул я, и мы потянули верёвку.
Людоедка, налетела на преграду и повалилась на землю. Тряхнуло так, что никто из нас не смог устоять на ногах.
- У-а-а-а-а-а-а! Завопила Дсоноква. Слёзы брызнули из её огромных глаз. Плохие пу-шис-ти-ки, оби-де-лии-и-и-и! Бо-бо сде-ла-ли, птич – ку укра-а-а-а-ли-и-и.
Вопль её был так силён, что едва не лишились мы слуха.
- Шакран! (Я кричал изо всех сил, но собственного голоса не слышал) Ты ничего не хочешь поведать мне об этой великанше?
- Ну, да, она ещё ребёнок. Пожал плечами патир. Мамка за едой отправилась, а малышка дома осталась. Не думал же ты, что наши великаны такие маленькие?
- Так мы с ребёнком воюем? Возмутился я, что же ты молчал!
- А что, это что-то изменило бы? Удивился патир.
- Да ну тебя, отмахнулся я, немалый грех совершили мы, обидев кроху. Да и Харадр, думаю, он был её единственным другом и развлечением, пока мама занята поисками еды. Как же успокоить малышку и найти ей друга?
- А что тут думать? Удивился рогатый. Помнишь Старого ревуна? Он стар и не может добывать пропитание, но в то же время весьма волосат (великанше же нравятся пушистики), а у Дсонокве всегда еды в достатке.
- А не пожелает ли кали-ахт отобедать ревуном? Забеспокоился я.
- Отобедать? Рогатый хихикнул. Да этого старого монстра не станут, есть даже падальщики. Мясо ревунов совершенно не съедобно и, к тому же, дурно пахнет.
- Гиль. Позвал я. Не разыщешь ли ты для нас Старого ревуна?
- Да не проблема, это я мигом! Гильгуль быстро скрылась (наверняка, подруга наша была рада удрать и не слышать воплей чудовищного ребёнка).
Пришлось нам изрядно помучиться, ибо успокоить людоедку было решительно невозможно. Она всё плакала и плакала. Мы все вымокли от слёз её и совершенно оглохли от воплей, но вот, наконец то, появился Старый ревун и вечно меняющаяся дева.
Увидела Дсоноква и волосатого монстра и сразу же перестала плакать. Протянула она пухлые ручки свои и подхватила ревуна, и прижала к груди.
- Пуши-и–и–с–ти-и–ик. Пролепетала она. Ты будешь моим пушистиком?
- Конечно, буду, если обещаешь кормить. Подтвердил ревун. У тебя еда есть?
- Пушистик хочет кушать? Обрадовалась Дсоноква. Я накормлю, у меня много - много еды есть для пушистика.
- Я весь твой. Ревун поудобнее устроился на ручках новой хозяйки. Скажи спасибо этим добрым созданиям.
- Спасибо. Пророкотала калиахт и даже изобразила нечто похожее на книксен.
- А теперь простите меня, молодые люди, нам с хозяйкой пора завтракать. Откланялся Старый ревун, и счастливая пара поспешила назад, в землянку.
- Ну, здорово. Я вытер пот со лба, здесь все проблемы решили, пора искать сальвана.
***
Дело это оказалось не таким уж и сложным – сальван двигался по той же дороге, что и раньше. Гильгуль и Харадр его мигом отыскали.
Увидав белое чудо, бросился сальван обнимать друга. Оба существа были счастливы и даже прослезились.
Поклонился нам сальван и произнёс такие слова.
- Бесконечно благодарен я вам, добрые путники, ибо вернули вы счастье в мою жизнь. Свет дружбы вновь разогнал мрак моего одиночества. За сиё доброе дело молю вас, примите вы этот скромный дар.
Протянул нам сальван камень, красоты неописуемой.
Поклонился я в ответ.
- Уважаемый, не за награду свершали мы сиё деяние. Лучшей наградой для нас – будет ваше счастье, (Шакран при этих словах моих побледнел и едва не хлопнулся в обморок), но и отказаться от дара, принёсённого от чистого сердца, грех большой. Спасибо вам от всех нас. ( Патир облегчённо вздохнул и вытер холодный пот).
Тепло попрощались мы и расстались.
- А ты, Коф, большой хитрец. Погрозил мне копытный пальцем. Сальванов камень, величайшая ценность и редок весьма. Получается, своими добрыми делами зарабатываешь ты не меньше, чем я своими проделками!
- Несомненно, согласился я, так какой следует вывод?
- У нас классная команда! Ухмыльнулся Шакран. Я буду всех грабить, а ты – возвращать награбленное, а значит, будем получать двойной доход!
- О, этот патир не исправим! Воскликнул я.